Желе

  Человек по фамилии Карасёв решил сделать для своей соседки доброе дело -постелить ей степь и занавесить туманом её окна. Так в песенке одной пелось, ну а Карасёв принял это, как руководство к действию. Он долго искал степь, но не нашёл, зато нашёл большое зелёное ведро, в котором кто то плавал. Карасёв принёс это ведро своей соседке и сказал:
- Я хотел постелить Вам степь, но вместо этого дарю полное ведро счастья!
- А кто это там плавает? - отшатнулась от Карасёва соседка.
А он, надо сказать, пока искал степь и лазил за ведром сам сильно позеленел.
- Это рыба-лось! - улыбнулся Карасёв. с
Соседка отшатнулась ещё дальше, потому что зубы у Карасёва тоже оказались зелёными.
- Считайте, что я постелил Вам степь! А теперь займусь окнами! - Карасёв энергично шагнул в комнату.
Окна были недавно вымыты, просто таки блестели-улыбались, когда Карасёв стал занавешивать их туманом. Но настоящего тумана он не сумел раздобыть, поэтому стал лепить на окна какое то бледное желе.
- Это я Вам окна туманом занавешиваю! - пояснял Карасёв , размазывая желе по переставшим блестель-улыбаться стеклам.
   Соседка вытащила из ведра рыбу-лося и швырнула в Карасёва. Тот в это мгновение нагнулся, поэтому рыба-лось пробила стекло и вылетела на улицу. А там угодила в точно такое же зелёное ведро, которое кто то поставил рядом с четвёртым подъездом.
- Ну, вот... - только и произнёс Карасёв увидев, что занавешивать уже больше нечего, а всё его желе оказалось на полу.
- Осел туман, - добавил Карасёв и начал на ходу сочинять стихи:
Постелю я Вам туман, как степь в березовой краю
Вы упадёте в мой капкан и я вам песенку спою
Это были очень плохие стихи, поэтому соседка упала в обморок и прямо лицом в желе. Карасёв подумал, что она умерла, поэтому снял с головы зелёную кепку. Так он и простоял с кепкой в руках наверное минут сорок пять. Потом соседка заворочалась, дернула ногой и Карасёв понял. что она не умерла. Тогда он надел обратно кепку, решив, что лучше ему уйти.
 
   Когда Карасёв вернулся домой, ему стало жаль и оставленного на полу желе и особенно рыбу-лося. Он не знал, что эта рыба спаслась, сейчас плавает в точно таком же зелёном ведре. Карасёв опять снял кепку и опять постоял с ней в руках сорок пять минут. А потом пошёл в душ, чтобы отмыться от зелёного цвета.

    Отмывшись, Карасёв лёг на диван и приготовился к своему любимому занятию. А больше всего на свете Карасёв любил получать от жизни радости скупые телеграммы. Это он опять же в одной песенке услышал, да принял, как руководство к действию. Но телеграммы не шли к нему, Карасёв вновь стал думать про желе и погибшую рыбу-лося. И даже уже хотел вновь пойти к соседке со стамеской, чтобы соскребсти остатки желе, но тут к нему как раз пришла телеграмма. Радость в ней была, но очень немного, потому что телеграмма была скупая. Карасёв плюнул на телеграмму и швырнул её на подоконник. Потом Карасёв похрустел пальцами, ещё раз плюнул на телеграмму, топнул ногой. Он не понимал, не принимал этой скупости, не понимал , почему в окно вылетела рыба-лось, почему соседка упала лицом в желе и почему то сперва умерла, а потом заворочалась...
   Карасёву стало жалко сразу всех. Да, да - он думал про желе и всех жалел: разбитое стекло, соседку, ненайденную степь, рыбу... Даже собственную кепку. И даже те, сорок пять минут, что он простоял, застыв точно памятник. Карасёв не смог сдержаться и заплакал. По его лицу текли зеленовато-жёлтые слёзы, а дрожащие губы призносили всего одно слово:
- Желе... Желе.. Желе...