Трагикомическая элегия

Вот Новый год в измятых брюках
у той кондитерской на Южной –
плетется медленно и в муках,
еще рождественски натужный,
еще младенчески невинный,
бормочет лепет шестидневный,
да деньги бреют магазины,
но задушевно.

Священник прославляет Бога,
кадилом ладан льет, что краску,
вконец изношенная тога
меняет медленно окраску;
водитель на шоссе релейном,
как радио, теснит пространство,
философ спорит в бакалейном
о зле и пьянстве.

Священник ищет дух и Бога,
водитель  мыслит как философ
и видит в знаке козерога
ответ на множество вопросов;
философ уж ни с кем не спорит
в ментальном и живом пространстве
и сам себе упрямо вторит
о пользе пьянства.

От года ждут благие вести:
банкир считает гороскопы,
читая сто, прибавит двести;
студент приехал из Европы,
газетчик думает о вечном
и вечно мысли забывает, –
и в этом вихре быстротечном
как на трамвае…

А год идет, уже по чести:
банкир меняет гороскопы,
читая сто отнимет двести;
студент мечтает о Европе,
газетчик верит всем газетам
и сам газету сочиняет, –
а только-только в вихре этом
начало мая.

Но вот и этот год стареет:
священник обменяет тогу,
водитель стал ж/д путеец,
философ – тот уже у Бога;
банкир заделался монахом,
студент – непризнанный философ,
газетчик отуманен страхом –
не до вопросов.

И старый год,  в исходе смерти,
хрипя, вольется в гул столетий:
как песнь о мстительном Лаэрте,
как неудобный краже третий.
Так и живем, играя в бисер,
меняя карты на колоды,
все починяя ветхий глиссер,
ища погоды.

06.01. 2020 г.