Ретро-вечеринка

- Лещенко, выбирайте новогодний подарок. Либо чайный сервиз на шесть персон, либо билет на дискотеку 80-х,- шестидесятилетняя бухгалтерша Софья Михайловна Пугачева, одетая в костюм Снегурочки, поставила на стол дедморозовский мешок и соблазнительно, по ее мнению, улыбнулась. Дед Мороза в ООО «Ыйская складская компания» не было. Вернее, он был, но кладовщик Сюткин, назначенный на эту должность, ушел в запой от радости назначения и подарки разносить был категорически неспособен. Поэтому отдувалась одна Пугачева, как, собственно, и всегда при выполнении общественной работы. К бухгалтерии Софью Михайловну руководство не подпускало в связи с уникальной способностью перепутать любые цифры, даже диктуя номер скорой помощи. Но и уволить тоже не могли, так как приходилась она двоюродной сестрой нужного человека из городской администрации.
- А можно деньгами? – без всякой надежды поинтересовался Лещенко.
- Нет. Деньги вы быстро потратите, а так вечная память будет о нашей компании. Через семь дней, в «Чиполине».
- Мишка, бери пригласительный, - через весь кабинет закричал Левка Боярский, - сходим поколбасимся. Там, если в деньгах, на 700 рублей хоть чашки, хоть тусовка. Но чашки китайские, горячее нальешь - сразу лопаются. А тут хоть отдохнем, на звезд посмотрим. Группа «Атилла» со старым солистом будет, Квина Кинг с сиськами и наши какие-то с другими какими-то нашими.
- Да-да, весь наш плановый отдел туда собирается, только вы остались. Нехорошо отрываться от коллектива, считайте это плановым мероприятием, - поддержала Боярского Танька Аллегрова, давно имевшая виды на холостого Лещенко.
- Ладно, давайте билет, - Лещенко расписался в тетради учета за полученное удовольствие.
- Мишка, классно будет, не сомневайся, - сочился энтузиазмом Боярский, - оторвемся по полной. Скорей бы неделя прошла.

Клуб «Чиполино» располагался в здании бывшего одноименного детского сада. Когда в стране за последние восемь лет катастрофически упала рождаемость, что обусловлено бандитским беспределом 90-х, огромными потерями во второй мировой и антигосударственной политикой Лжедмитрия первого, количество мест в детских садах значительно превысило количество стремящихся туда детей. Что, с одной стороны позволило властям радостно отрапортовать о первом в российской истории обеспечении детскими садами всех нуждающихся благодаря их, властей, неустанной заботе о народе, а с другой продать ненужные площади различным коммерческим структурам. Новые владельцы снесли все внутренние перегородки, соорудили сцену и барную стойку и развесили старые детские горшки по стенам в качестве произведений модерн-арта.
Народу в клубе было человек двести, судя по застывшему на лицах выражению безнадежности, сплошь клерки низшего звена, которым начальство с барского плеча кинуло семисотрублевый подарок. Внимать высокому искусству нужно было  стоя, танцевать не возбранялось.
Лещенко и Боярский купив по дорогущему коктейлю «Фруктовый оргазм» (водка с фантой), спрятались в самом дальнем углу от Таньки Аллегровой, которая всегда напивалась на корпоративах, а потом агрессивно пыталась выйти замуж хоть за кого-нибудь.

- А сейчас на сцену выйдет легендарная немецкая группа «Атилла» с легендарным солистом Хой Дон Буном, - прокричал ведущий, диктор прогноза погоды Ыйского телевидения, - со своим легендарным хитом «Поход на Россию». Встречайте легенду!
Низкорослые азиаты выскочили на сцену и привычно заорали «Айн, цвайн, драйн, балалайка»
- Как жизнь изменилась! Спокойно теперь у нас выступают, даже в нашем Ыйске. А помнишь Мишка как их раньше запрещали? – возбужденно кричал в самое ухо Лещенко Левка Боярский, - помнишь как КГБ сажало за записи «Атиллы»? Но мы слушали, мы боролись и мы победили!
- За них разве сажали?
- Конечно. Как за Солженицына. Антисоветская пропаганда, до 15 лет урановых рудников. Не помнишь что-ли?
эСэСэСэР мы весь с земли сотрем
Как Атилла грозным племенем пройдем
Бомбой атомной всех русских мы убьем
Выжжем нечисть всю советскую огнем

Эй коммуняка ну как угадай-ка
Когда тебе наступит балалайка!
Мы ж сами пели Мишка, помнишь? Мы, наше поколение, боролись, протестовали, «Атиллу» тайно слушали. И завоевали свободу! А у нынешних все есть, им все на блюдечке, они даже не знают какие темные были времена, которые их отцы сделали светлыми. И никакой благодарности к тем, кто им это завоевал, - Левка, как всякий тайный диссидент, наконец замолчал в обиде на то, что окружающие не замечают его героического диссидентства и впился в глазами в эстрадный символ своей давней борьбы.
Лещенко, неплохо владевший немецким, в который раз начал вслушиваться в текст «Атиллы» и, как и в давние годы, услышал только «Мы пойдем в турпоход в Россию, там где много снега круглый год, мы пойдем на лыжах. Раз два, три, балалайка». Но делиться своими сомнениями в антисоветскости песни с другом счел неприличным.
Группа «Атилла» была создана в ФРГ в семидесятых. Продюсер Фриц Барум сделал гениальную ставку на интерес западной публики к таинственному востоку и набрал команду из вьетнамских эмигрантов. Группа записала один альбом и действительно некоторое время занимала верхние строчки в чартах из-за сочувствия немецких либералов Вьетнаму победившему и сочувствия немецких нео-фашистов Вьетнаму проигравшему. Барум неплохо заработал.
Азиаты по-немецки пели плохо, тексты, даже самые примитивные, понять можно было с большим трудом. Неожиданно группа стала невероятно популярной в СССР, где всем песням придумали свой, какой-то дикий перевод. Когда железный занавес пал, Фриц Барум сделал вторую гениальную ставку на то, что русский человек не способен отличить одного вьетнамца от другого, и начал нескончаемый уже больше тридцати лет гастрольный тур одновременно по нескольким городам новой России. Зарабатывал при этом не просто неплохо – отлично.
КГБ никогда никакого дела до ансамбля «Атилла» не было. Как, впрочем, не было никакого дела и до множества других вещей, интерес к которым комитету предписывала молва. Но донесения секретных сотрудников о том, что имярек слушает запрещенную группу, неизменно фиксировались, так как имярек намеренно занимался чем-то таким, что и он сам, и секретные сотрудники его окружавшие, считали запрещенным. Хотя на самом деле слушанье «Атиллы» запрещено не было, некоторые вольнодумцы вылетели из квартирной очереди именно из-за подобной демонстрации своего вольнодумия.
Нынешние изначальные участники ансамбля родились позже своей записи единственного альбома уже в Германии, как и все немцы, хоть бы и вьетнамского происхождения,  плохо понимали что там поется и открывали рот под фонограмму абсолютно хаотично, мечтая о том, что вот через год закончится контракт, продюсер наберет новый состав изначальных участников, а они смогут купить по пивной где-нибудь в Эссене или Бохуме.

- А сейчас на сцену выйдет неподражаемая Квина Кинг, - заливался ведущий прогноза погоды, - встречайте!
Уже сильно поддавшая Танька Аллегрова и следившая на добровольных началах за ее моральным обликом Ирка Буланова все-таки нашли Лещенко и Боярского.
- Мужжжики, ну и че вот в этой Квине нашли, а че вот пялитесь? У меня и сиськи лучше, и борщ я готовлю, и спеть могу при случае. Мишань, вот ты ваще своего счастья не видишь, куда-то в другую сторону смотришь, - Танька пьяно расплакалась и Ирка повела ее в туалет умываться.
На сцене, затянутая в черный латекс Квина Кинг сексуально изгибалась, трясла огромной силиконовой грудью и профессионально открывала рот под главный свой хит «Take me, take me in you red bath».
«Скоро завяжу с этим, скоро закончу, - привычно размышляла дива, механически совершая нужные движения, - чуть-чуть еще, Джессике, младшей внучке учебу оплачу и закончу».
В семьдесят шесть лет работать секс-символом было тяжело – болела спина, плохо сгибались колени, мучила отдышка. На эстраду стриптизерша Звезда Ночи попала поздно, под сорок, уже под конец раздевательной карьеры. Исполняла приватный танец, ну и мурлыкала себе под нос. Танец посетителю не понравился, а вот мурлыканье наоборот. Клиент был как-то связан с музыкальной индустрией, кому-то за комиссионные ее рекомендовал, тот еще кому-то и в 79 году, сразу после первой операции по увеличению груди, Звезда Ночи, ставшая Квиной Кинг, записала свой первый альбом.
Почти десять лет длилась певческая карьера Кинг. Она была довольно популярна во всем мире, прекрасно зарабатывала, но все свои немалые гонорары умудрилась истратить на пластическую хирургию и молодых любовников. В конце концов продюсеры поняли, что работать с неизбалованными двадцатилетними дурочками куда проще, чем с избалованной пятидесятилетней дурой и про Квину забыли. Некоторое время на волне былой популярности она как-то зарабатывала рекламой, а потом и вовсе превратилась в Сару Джонсон и устроилась официанткой в одной из заведений, где когда-то раздевалась под музыку Звезда Ночи. Не работать Сара не могла – сбережения были мизерны, нужно было поднимать двоих дочерей, а потом помогать тем поднимать внуков. За несколько лет пожилая леди успела уже позабыть про эстрадную жизнь. Как вдруг неожиданно нарисовались шустрые ребята, которые предложили вновь стать Квиной Кинг и поехать на гастроли в далекую холодную Россию, единственное место на Земле, где она по-прежнему популярна. И уже почти 15 лет Квина ездила по русским клубам и вихлялась под старую фонограмму. Платили не то, чтоб очень много, но значительно больше, чем за подачу спагетти и уборку грязной посуды. Внукам на приличное образование хватало.
Опять же, случались неожиданные подработки. Где-то с год назад местный олигарх предложил очень приличные деньги за ночь любви. Квина Кинг опасалась скачков давления и обострения артрита от избыточной физической нагрузки, но деньги были действительно приличные и артистка согласилась. Впрочем, все прошло легко. Толстый потный мужик лет пятидесяти все ночь пил коньяк и рассказывал Квине как мастурбировал в юности на ее фотографию и мечтал что когда-нибудь... И вот оно - когда-нибудь наступило, потому как он многого достиг и сейчас купить может что угодно и кого угодно. В физический контакт всемогущий богач даже и не пытался вступить. Под утро рассчитался по договоренности.
Но тяжело, тяжело. Возраст. Ничего, годик еще, внучка университет окончит и на покой. Во Флориду, на море.

Вернулись из туалета Танька с Иркой. Танька слегка протрезвела, но не настолько, чтоб бросить попытки устроить личную жизнь.
- Мишань, а пойдем после концерта ко мне. Я блинов напеку.
- Нет, Тань, сегодня не получиться. Потом как нибудь.
- А когда?
- Ну… Вот на восьмое марта. Ну, с подарком приду.
-Слышали! Все слышали! Все Лещенко, ты обещал. Все, жду восьмого марта!

- А сейчас на эту сцену выйдет легендарный российский дуэт, самая красивая семейная пара нашей сцены Владимир и Мария Уваркины! В этом году у наших любимцев юбилей – 40 лет совместной жизни! Поаплодируем! Ждем золотую свадьбу, любимые наши артисты!
Будь хоть снег, будь хоть град
Хоть мороз, хоть  листопад
Этого всего не вижу
Если ты любимый мой
Рядышком сидишь со мной
Так что сядь ко мне поближе
Мария смотрела на мужа и думала, что ждет их дальше. Еще лет пять на сцене, ну десять максимум и все, пора на покой. Да, пожалуй 10, на золотой свадьбе неплохо получится заработать. Вокально-артистические данные у супругов Уваркиных были весьма скромными. Популярность им приносила слава самой крепкой вокально-артистической семьи. В последние годы эта составляющая их творчества стала самой востребованной. Ну, потому как свободных мест в детских садах становилось все больше и власти дальновидно-истерично стали заботиться о том, чтоб было кому в армии служить. За долгие десятилетия совместной жизни Мария изменяла мужу всего несколько раз, с большой осторожностью. Владимир же вообще не смотрел на других женщин, так как все это время жил с концертным директором Уваркиных Альбертом Козошвили.
Восемнадцатилетней девчонкой Маша за разумное вознаграждение  спасла от не самой престижной среди арестантов уголовной статьи своего сокурсника по балетному училищу, взяв его в мужья. А потом постоянный партнер Владимира предложил им попробовать спеть дуэтом, уж очень красиво они смотрелись как супружеская пара, да и голос вроде был у обоих какой-никакой. Выступление имело успех и – понеслось. Все эти годы и Мария, и Владимир Уваркины мечтали о личной жизни в соответствии со своими пристрастиями. Но именно крепкий брак составлял их главную артистическую ценность, капитализация которой возрастала с каждым годом. Так что – по завершении карьеры. Недолго осталось… Лет десять, а потом начнется нормальная жизнь.

- Михаил Сергеевич, господин Лещенко, вот вы где. Нашел я вас наконец-то, - сквозь бухающую и пританцовывающую публику к друзьям пробрался Тынес Йола, представитель латвийской фирмы-партнера, - здравствуйте Лев Валерианович. Представляете господа, пришлось специально билет купить, чтобы вас найти. Михаил Сергеевич, обязательно нужна ваша подпись на контракте, иначе отгрузку начать не можем. Уделите пятнадцать минут, посмотрите, завизируйте.
- Тынес, ну мы отдыхаем, давайте после праздников.
- Господин Лещенко, я эти бумаги весь декабрь подписать не могу. Все говорят – после подготовки к корпоративу, после корпоратива, после областной лыжной гонки, после Нового Года, после праздников. Почему ничего нельзя сделать сразу?
- Ну, господин Йола, вы как не в СССР родились. Кто же перед Новым Годом и сразу после него работает.
- Я родился в СССР, - вздохнул пожилой латыш, - Поэтому понимаю. Поэтому месяц уже терпеливо хожу, жду, всех уговариваю. Молодые бы плюнули и разорвали сотрудничество. А я понимаю, потому, что сам стал русским.
- Это как? – изумился Лещенко.
- Ну, мне кажется, - смущенно проговорил Тынес, - что быть русским – это не антропология, не набор генов и даже не принадлежность к культуре. Быть русским – это не иметь понятия «сегодня».
- Объясните, - чрезвычайно заинтересовался теорией Михаил. Но в это время вновь шарахнул музыкальный залп и ведущий проорал сквозь первые аккорды композиции:
- И вновь на сцене легендарная группа «Атилла» со своим легендарным хитом «Опричник». Встречайте легенду!
Левка Боярский ринулся в круг танцующих и вместе с другими среднего возраста менеджерами среднего звена через секунду сучил ногами, самозабвенно подпевая:
Эй коммуняка, посадим тебя на кол
В пасть зальем тебе свинец гнусная собака
На фиг выколем глаза, оторвем яички
Плетью вдарим три разА, мы теперь опричники
«Эй пацаны, когда я надеваю лапти на высоких каблуках и бью по клавишам моих гуслей, все девчонки так меня хотят, что с визгом сбрасывают кокошники, потому, что я опричник» - машинально перевел Лещенко немецкий текст.
- Пойдемте на улицу, я поясню, проорал ему в ухо Йола.

Вышли из клуба, закурили. Тынес стал говорить медленно, то ли извиняясь за свои мысли, то ли все еще размышляя над ними:
- Ну да, у русских нет понятия «сегодня». Для вас важны лишь «вчера» и «завтра». А настоящее лишь досадная помеха, которую надо как-то побыстрее ликвидировать, пережить. И это – и в большом, и в малом. И у отдельного человека, и у всей нации. У вас есть сиропно-героическое прошлое, которым вы гордитесь и по которому ностальгируете. И будущее, про которое вы верите, что оно будет светлым без всякого вашего участия.
Все, что было в прошлом, вы идеализируете до абсурда и настаиваете на небывалом героизме. Как бы плохо и тоскливо вам не было в то время. И вот русские с умилением вспоминают армию, отсидку в тюрьме или многолетнее, ценой немыслимых жертв, коллективное построение абсурдной утопии. Как же было хорошо, как же замечательно! Взять хоть эти реторо-вечеринки, невероятно популярные именно в России. Вы же раньше в большинстве своем не любили эту музыку.
И все время чего то ждете, чего-то такого, что никак не зависит от ваших усилий, после которого неожиданно станет все хорошо. Выходных, праздников, увольнения начальника, строительства через город новой дороги или смерти очередного тирана. Вот настанет – тогда заживем.
А сегодняшним днем, настоящим вы вечно тяготитесь. Он вам мешает, не имеет никакой ценности. И вы стараетесь убить время. Это русское выражение – «убить время», чтоб его не было, настоящего. Вот.
- Да что за чушь вы несете! У нас же тут столько всего хорошего, чего тяготиться-то. Вон какую олимпиаду провели в 14 году, - возмутился Лещенко.
- Провели, да. Уже событие прошлого. Можно гордиться. Самое печальное, что не имея настоящего, вы по сути  никакого времени не имеете. Что будущее, что прошлое у вас сказочные, придуманные, с реальностью никак не пересекающиеся Потому как мерить их можно только сегодняшним днем, а у вас его нет.
- Да пошел ты, философ хренов. И бумаги свои забери. После праздников приходи, мы отдыхаем, - разозленный Лещенко вернулся в клуб.  Йола так и остался стоять на улице.

 Михаил нашел коллег. Боярский, протрезвевшая Аллегрова и Буланова со скучающим видом стояли у стены.
- Мишка, че то скучно здесь. Часа через два эта лабуда закончится – пошли в бар посидим. Классно будет, отрвемся.
- Дык пошли сейчас. Чего ждать?
- Не, ну вдруг что интересное еще будет. Да и денег вечерника стоит, не бесплатная же.
- Ну да… ну да…