Итоги трудовой деятельности

               

      Специалистов,  сильнее  духом,  чем  господа  повара – людей,  наверное, и  на  всем  свете  белом  вряд  ли  отыскать.  Особенно,  если  они  категории  высшей,  да  еще  и  с  немалым  стажем  работы.  И  с  этой  мыслью  как-то  в  милой  беседе  согласился,  и  даже  живо  поддержал  ее  наш  великий  разведчик,  сам  фон  Штирлиц.  Нет-нет!  Он  без  шуточек  не  умалял,  а,    наоборот,  на  полном  серьезе,  подчеркивал  особую  важность  их  труда.
      Конечно,  разъяснять  данную  щепетильную  и  неудобоваримую  тему  не  очень-то  прилично… Но - нужно.  Ведь  основная  масса  работников    уважают  свой  труд,  гордятся  им,  а  особенно - конечными  плодами  его.  Да.  Тем,  что  каждый  из  них  производит.  И  автор  абсолютно  уверен  вот  в чем: разумеется, многие добросовестные труженики  не  раз  испытывали  подобное  горделивое  чувство.  Однако  довольны  произведенными,  так  сказать,  «конечными»  изделиями,  оказывается,  отнюдь  не  все,  а  поэтому  здесь  и  хочется  привести  пример  самый  настоящий,  документальный. 
      Более чем дородный в теле,  седой, известный  шеф-повар московского ресторана  пенсионного возраста, после четвертой рюмки водки выслушав  нескромный  вопрос, неожиданно вдруг разоткровенничался,  а  через  десяток  минут он  даже  заплакал.  Сначала  тихо,  безутешно,  а  прикончив  рюмку  шестую – прямо-таки  зарыдал  в  голос.  Да-да, именно  когда  откровенная  беседа  пошла  о  «плодах»  творимых  разнообразных  шикарных  блюд  при  личном  его  участии  за  настолько  долгое  время  безупречной  поварской  работы,  отмеченной  не  единожды  многими  и  многими  наградами. 
      И  хорошо  поддатый,  а  потому  «расслабившийся  в  сосиску»  повар-ветеран  между  рыданиями  честно  исповедался.  Мол,  это  ведь  какой  же  силой  воли  и  выдержкой  нужно  обладать,  более  полувека  ежедневно  готовя  оригинальные,  тонкие  кушанья,  но,  тем  не  менее,  прекрасно  зная … о  конечном  и  конкретном  «продукте»,  в  который  превращается  вся  его  стряпня… И  что  это  всегда  беспрестанно  угнетало  мятущуюся душу. Мол,  ему  всю  его  поварскую  деятельность  было  до  мучительной  боли  обидно  представлять,  во  что  превращаются  все  его изумительные блюда прямо  через  секунды  и  минуты. Не  говоря  уже о  каких-то  там  часах…
      А с откровенной  болью и жалостью  представлял  бедный  повар,  что  с  бесподобными  кулинарными  задумками  произойдет  через  целые  сутки… Сотрясаясь  от  безутешных  рыданий  и  безысходности,  он  тупо  и  пьяно  вопрошал: мол,  вы  только  поясните,  во  славу  чего  он  работал,  если  все  производимое  им  один  хрен  тут  же  превращалось  в  то,  что  оценивать   могла  лишь  канализационная  система?  Стоило  ли  мучиться,  изобретая  все  новые  и  новые  рецепты?  А  не  проще  бы  ради  утоления  голода  попросту  смолотить  товарищам  кусок  сала  с  краюхой  хлеба,  чесночком  натертого – и  все.  И  «дешево,  и  сердито»,  и  сыты  по  горло  полдня! 
      Короче  говоря,  изливавший  душу  повар  резюмировал  плачевные,  по  его словам, итоги своей  пятидесятилетней  поварской  деятельности. А  ведь и вправду не особо-то благодарным  труд  его  был. Да. Сиюминутным.  Зато  пахать-то  в  поте  лица  приходилось  целый  день. А  что  творили  повара  в    праздничные  дни,  не  давая  продыху  той  же  бедной  канализации?!  И вот итог. Вот «конечные  результаты»  его  неустанной  поварских  деяний  на  благо великой Родины. «Махнул» именитый семипудовый повар девятую  рюмку, устало махнул пухлой рукой, и уехал на такси домой. Да. Чтобы доужинать. А по пути сладко гадал: что  там,  интересно,  жена  приготовила?