В пространстве трех времен глава 21

                Гл. 21

                Моя персональная Эпоха почему-то любит со мною спорить,  когда я бреду после уроков к своей троллейбусной остановке по безлюдному кварталу мимо школьной ограды – в состоянии  крайней усталости и беззащитности.  В общем, когда нет сил и желания сопротивляться, оправдываться.
                А вот  и она! Догоняет, на пятки наступает!

                - Стоп, не торопись! Ну что, потрепала себе нервишки? Хочешь -  успокою?  Будет тебе картинка, настырная ты моя! Ты еще переживешь все  снова, чтобы написать рассказ. Смотри и слушай, я буду гидом в этом путешествии. Вперед!
                …Где-то я уже видела эту квартиру из трех комнат. Не хоромы, конечно. Но если сравнить с моей, на улице Школьной, то сойдет за хоромы.
                - Это твоя квартира. Идем в гостиную…
                Скромненько обставлена, зато «стенка» тянется через всю комнату – от угла до бокового окна, красивая такая, высокая, с посудой за стеклянными дверцами, книгами. Была я здесь, была, наверное, моя Персональная уже приводила  меня сюда, но вот не помню, зачем? Что показывала?
                - Сюда смотри! Полка с книгами, разноцветные обложки, это ты их написала! Не веришь? Бери в руки вот ту, маленькую, читай на обложке: Людмила Волкова. «Приобщение». Год издания 1988. Это сборник твоих повестей и рассказов.  Видишь, один из них  в оглавлении – «Дневник 6-го «Б»? А стеночка  куплена на гонорар. Вот ты критикуешь советскую власть, а она тебе дала возможность книжечку издать, да еще на 10 тыс. экземпляров расщедрилась!
                Ну, чего скривилась? Подсчитала, сколько лет тебе стукнуло в 88-м году? На  твоем выразительном личике написано: «кошма-ар, какой  я старухой была!»
                Эй, очнись! Лучше поздно, чем никогда. Короче, не  трави себе душу. Вот придешь домой,  в  свою  скворешню, откроешь дневник, который тебе все-таки  вернули, почитаешь и успокоишься…

                …- Люська! - слышу позади детский голосок.
                Ну, кто еще так фамильярно может меня называть? Только моя подружка, Майя Захарова, самая непредсказуемая особь. То она мне кажется умницей, то дурочкой  наивной, но меня это забавляет, а не раздражает.  Зато мой Витя упорно ставит ей диагноз:  « крыша поехала».
                - Привет, а что ты делаешь здесь? Соскучилась по старой квартире? – спрашиваю удивленно.
                - Раньше ты хоть по дороге домой ко мне забегала, - отвечает, а сама в лицо просительно заглядывает. - А теперь раз в году видимся. – Люсёк,  пойдем с тобой в ботанический сад? Весна все-таки! Там такая красотища   сейчас!
                - Ну да, так я и побежала, - вздыхаю. –  было пять уроков,  потом педсовет, а дома Ира ждет…О тетрадях – молчу. Слушай, Майка, может – ну ее, школу?  Уйти в библиотекари?
                - Ты сдурела, Люсёк? Валерка все время тебя вспоминает. Ты - учитель от Бога! А я не могу забыть наши родительские собрания. Это же каждый раз – как театр, интересно.
                Я торможу возле навеса троллейбусной остановки, чтобы пристроить на скамью тяжелый портфель, фыркаю:
                - Сомнительный комплимент! Театр, то есть – спектакль, а я играю? Ну, ты сравнила!
                - Нет, Люсёк, ты просто всегда была в ударе! Шутила, мы смеялись, рассказывала о наших детях что-то интересное, а не ругала их, Не читала нам нотаций. А эти твои вечные идеи? Я ведь в тебя просто влюбилась! Ты что – уйти?! А что, если  написать про школу рассказ? Ты пробовала? Ой, троллейбус! Давай пропустим? Посидим хоть немного!
                Мы уселись на пустой скамье, так как троллейбус подобрал всех ожидающих.
                - Ну, говори! Так пробовала писать?
                -А как же!- отвечаю на полном серьезе. Я – автор незаконченного романа под названием «Жизнь Марьяны».
                Уже  смеюсь, потому что  Майка сейчас включила дурочку - глазки распахнула, рот открыла:
                - Дашь почитать? А сколько тебе было лет? А когда допишешь?
                - Отвечаю: мне было восемь лет. Содержание  романа: Марьяна, первоклассница,  после ссоры с мамой в знак протеста ушла из дому, прихватив с собою всех дворовых детишек,  обиженных на родителей. Удрали они в лес и стали жить в землянках. Правда, повесть «Жизнь Марьяны» пришлось оборвать  на пятой главе по причине полного моего незнания, как делают детей.
                - Люська, ты шутишь?
                - Ты спросила о моем раннем творчестве, - улыбаюсь я. – Продолжаю: среди беглецов были и мальчики – для  создания семьи, но  от какого такого действа появляются в  семьях  дети, я не представляла.  Вот как рыть землянку – это да, пожалуйста: своими  глазами видела, как папа с мамой рыли, чтобы спастись  от бомбежек. Но мой замысел как раз и сводился к идее, что без обидчиков-родителей можно обойтись, а вот семьи без деток  не бывает. В общем, Майка, ранний этап моего творчества бесславно оборвался.
                Майка смотрит на меня влюбленно, как на первом родительском собрании.
                - Какая ты, Люсек, умная, ужас!
                - И это говорит доцент кафедры  электрофизики, который трудится над докторской?! Дура я. Писать хочется,  а я это желание давлю. Все, троллейбус идет. Разбегаемся!
                Дома застаю веселенькую картину: Ирина забрала Дениса из садика, и они устроили бой подушками – с воплями, хохотом, меня  не заметили.
                - А уроки, И-и-ра?! И почему раздетые? И босиком! Где тапки ваши? Потом в постель полезете с грязными ногами!
                - Так нам жа-арко!- канючит вспотевшая моя доця.
                - Ну, что за дети, - смеюсь уже. –Дочка – босячка, сын – босяк.
                - Значит,  и ты босячка! –делает выводы  мой пятилетний  ребенок. -  Родила же двух босячкОв!
                - Вот сейчас понюхаешь ремня!- угрожаю я.
                - Ой, Ирка, принеси ремень, хочу его понюхать!- .хохочет сынок
                Сестричка приносит папочкин ремень, сует брату, тот нюхает, я улыбаюсь  и думаю:   что значит недраный ребенок!
                Вечер всегда суетливый.  Пока накормишь Дениса, который никогда не хочет есть, и это меня убивает, он и так хилый ребенок; пока его искупаешь (это он любит), столько сил уходит.
                Витя в командировке, в Москве, так что некому командовать, то есть, и со двора Ирочку в дом не загонишь вовремя, и спать обоих  не уложишь. Зато меня никто не критикует по мелочам…
                Все, кажется, угомонились детки, В их комнатушке темно  и тихо, а я сижу на диване, разложила на журнальном столике  тетради с планами уроков и конспектами. Лягу не раньше полуночи, если успею…
                И какой дурак придумал этот пунктик – «Воспитательная цель урока»?! Я понимаю – это в литературе можно что-то «сварганить», но и то – не всегда. Но на уроке языка цель-то одна – познавательная, учебная! Не могу же я написать при изучении, например, спряжений глагола: воспитывать любовь к спряжениям? Или нужно подбирать какой-то специальный воспитательно-патриотический текст для упражнений?! С ума сойти! Мы и так прививаем любовь к русскому языку на каждом уроке. Но для одних в классе родным является русский, для других – украинский. А что – знать  и любить – это всегда совмещается? Дурь какая-то.
                Так-с, что там у нас сегодня по плану? Что будем воспитывать, изучая, в 8-м  «В»? Конец года, идет повторение. Смотрим в программку:  «Знаки препинания в  предложениях сложной конструкции – с сочинением и подчинением». Воспитательная цель: привить любовь…к точке с запятой? Или – к предложениям такой-сякой конструкции?
                Ладно, делаем пробел. Пусть  проверяющий, если на урок припрется, сам мне подскажет вариант!
                «Уж полночь близится», а я рожаю планы и тезисы конспектов. Кое-что можно из прошлогодних планов выкопать, хотя я не люблю повторений. Всегда вношу изменения  до полной неузнаваемости первоисточника. Не могу шить по готовой выкройке, стряпать -  по чужому рецепту. Никогда не повторяла учебник, не списывала чужих сочинений в школе.
                Встаю, чтобы найти прошлогодний план и содрать оттуда хотя бы предложения для  анализа… Ой, выпала тетрадь! Что это?  Детской рукой, цветными карандашами  - с красивеньким орнаментом из розочек -начертано на первом же листочке : «Дневник 6-го «А»…
                Тот самый, злополучный  дневник, а я его искала!
                Открыла наугад. Читаю: «На уроке географии было очень  интересно, но тут пришла пионервожатая и сказала: директор приказала срочно грузить макулатуру, приехал грузовик. Зинаида не хотела нас отпускать, но вожатая говорит: все классы грузят, а вы - лучше всех? Мы пошли, погрузили, сильно запачкались, но домой нас не отпустили переодеться. Мальчишки пошли руки мыть, а мы пошли на урок математики грязными. Мальчишки опоздали немного, и их не пустили с чистыми руками. Тогда они ушли в сад, а Л.А. выглянула, а их нету под дверью. Тогда она всех нас обозвала ослами и отменила урок».
                А вот и место, откуда Акулова выдрала листочки с критикой. Что же она эту запись пропустила?
                Читаю дальше - уже который раз после того как вернули мне эту тетрадочку. И о себе тоже – как я велела принести словарики по языку для проверки, а проверить забыла. На следующем уроке вспомнила, а дети словарики дома оставили. Один Гена Рубан забыл выложить из портфеля. Вот ему я поставила пятерку, а тем, кто  попался без словарика, влепила двойки в дневник.  И Крайняк Ирочка спрашивает, где же справедливость?  Почему забыли словарики все, а двойки Л.Е. поставила только некоторым?
                Помню, как я расстроилась, прочитав эту запись, когда мне Нила Ивановна вернула дневник. Оправдывалась перед детьми тем, что двойки я в журнал не поставила, а только в дневники! Даже извинилась. И помню, как наш справедливый Геночка эдак покровительственно меня утешил:
                - Людмила Евсеевна, да вы так не расстраивайтесь! Извинились – и хватит! Все мы ошибаемся. – Лучше вы помогите нам доказать организатору, что  несправедливо распределили участки для тимуровской работы. Одному классу досталась улица,  где ветеранов войны много, а нам дали участок, где ни одиноких старушек, ни  ветеранов нет. И нам в пионерской комнате сделали выговор, что мы план по одиноким старушкам не выполнили!
                Мне хотелось смеяться. А  когда возвращала дневник,  тогда уже и плакать…
                -Чья очередь писать дневник? – спрашиваю бодрым голосом, а класс глаза отводит, головы  опускает…
                Победила мадам Акулова!
- Чего вы хотите от меня, Людмила Евсеевна? – спросила завуч, когда я пришла к ней искать справедливость. – Чтобы я уволила хорошего математика? Так этого не будет. Забирайте свой дневник, и ставим точку!


Продолжение http://www.proza.ru/2020/01/12/1839