Стреляй, пока не ушли!

- Кушай, внучок, кушай, - говорила бабушка, улыбаясь и ловко перемещаясь на кухне между газовой плитой и столом заваленный овощами, мукой кусочками сала и еще бог знает, чем. На горящей плите, заставленной кастрюлями и сковородками, что-то шипело, шкворчало, парило и кипело.

На моей огромной тарелке было выложено большущими кусками картофель, кабачки, баклажаны, свиная нога, петушиная голова…

- Фуу, гадость! - подумал я, вздрогнул, и поморщился, - как это вообще есть то можно?

Но вслух снова ничего не сказал,  и в свои шесть лет я уже кое-что понимал, и побоялся обидеть бабушку. – Она ведь старалась для меня!..
Несмотря на вид блюда, пахло довольно вкусно.

- А вот и рубец готов, - произнесла чуть торжественно бабушка, с ее маленьким ростом, возле большого кухонного стола, она казалась еще меньше, ее волосы крашеные басмой, короткими рыжевато-коричневыми прядями выползали из-под платка, тонкий бордовый халат с «французскими огурцами» был в пятнах и покрыть белой пылью муки.
- Свежий, просто свежайший рубец! Еще пару часов назад, с ним свинья бегала, визжала здесь у сарая. - А, да, кстати, о Дочке, помнишь ее, подружку свою красивая такая, со «звездой» во лбу?
- Конечно, помню! Я ее кормил, пас на зеленой траве, мы играли с ней в догонялки на полянке, когда она маленькая была,- сказал я с задумчивой улыбкой
- И кстати, бабушка у нас все свиньи Машки, кабаны Борьки, петухи Петьки, коровы Зорьки, либо Дочки, - произнес я важным голосом.

Она положила на блюдо из духовки крупный, овальный, кожистый «объект».

- Это желудок свиньи с гречневой кашей, луком и ее же мясом, вкуснятина! – прокомментировала она на ходу, - а вот и чудесное вареное, коровье вымя, твоя Машка.

Она выложила на стол что-то бесформенное с четырьмя отростками.Они подпрыгнули и закачались как живые, когда они оказались на столе. И как сосиски разлеглись в разные стороны…

- Вот еще тебе, родной, поешь как следует, гости только вечером будут.
Мне стало очень дурно, в глазах потемнело, спазм прихватил горло.

Петух (точнее одна его голова) грустно смотрел на меня из тарелки, копыто свиньи было чуть присыпано макаронами, а из холодца на меня смотрели чьи-то  глаза, просто глаза, одни, сами по себе. Два голубых и один большой, карий. А еще Машка, а Машкино… Что-то мерзкое подступило к горлу.
Я пулей выскочил из кухни. Мне в след, зукукарекала петушиная голова, свиное копыто, найдя себе пару, стала  вытанцовывать весело на столе чачотку, из вымени фонтами лилось молоко,  а желудок, прорвавшись, стал выдавливать из себя содержимое…

Я оглянулся, но быстро отвернулся, и уже бежал не оглядываясь.
Я не никогда не был разборчив в еде. Вкусно поесть, это да, но для этого мне нужно было просто в любую «байду» засыпать побольше  соли, специй, майонеза, кетчупа, и еще чего-нибудь и все пойдет. Все нормально. Все вкусно. Желудок просто переваривал пищу своей кислотой, но почти ничего не усваивалось из всего этого обилия организмом.

    Он словно делал вид, что все это принимал в себя, но, не давая «запачкать» организм как, будто чем-то мерзким для себя, лишь имитировал пищеварение.

    Ведь принять в себя что-то,  не значит это «переварить». А переварить не значит, что «плохое» всегда можно видимо, трансформировать в «хорошее».

- Кушай, кушай! Я для тебя готовила! Эту ложечку за маму, эту за папу, а эту… Ты что, маму, папу не любишь? Маленький, тощий как солома, ничего не жрущий мерзавец, сожри уже все это! Не подавись! Я хорошая бабушка, все это знают, заботливая, смотри, сколько я наготовила для тебя! Жри, я сказала! Давишься, задыхаешься? Ничего, это пройдет, не останавливайся! Можешь вырвать на пол, а потом ты продолжишь! – страшный голос кричал мне в лицо, левая рука крепко разжимала рот, вторая ловко засовывала ложку с очередной порцией пищи.
 
И вот уже другим, привычным голосом:  «Смотри, какой худой, так и не вырастишь!
- Сдохнешь, кто будет виноват? Я?!- жуткие, кровавые глаза «бабушки» уставились на меня.

Я сжался в стул, не в силах вырваться, сначала пытался вырваться, но она была намного сильнее меня и я замер.  Я сдался…
Я проснулся, немного поежился, хотя было летнее утро, каникулы.
- Класс!

Я потянулся в постели,  улыбнулся, ногами отшвырнул от себя покрывало к стенке и вскочил на ноги. Дома никого не было.
Дедушка и бабушка на работе.

На кухне, бесформенное нечто. Ха, да это же кастрюля с обедом, завернутое в полотенце. И записка положенная сверху:
«Покушай!»

- Беее, не хочу-не буду!

Я выскочил на улицу, там меня уже ждали под старой, раскидистой алычой мои закадычные друзья...

Я проснулся.
Лето было просто сумашедше жаркое, в окна били раскаленные, «радиоактивные» лучи солнца. На свое четырнадцатилетие, мне подарили «спортивные подарки»: эспандер кистевой, пружинный с двумя ручками, шапочку для плавания, мяч и деньги (ну, наконец-то что-то нужное именно мне куплю!)

Куча гостей, поздравления, меня все обнимают, целуют, как маленького, то бьют в плечо, то  сжимают мою ладонь в рукопожатии, то болезненного хруста.
Поднимают бокалы, все уже пьют за маму, шумно говорят, смеются, и вскоре быстро забывают про меня.

Этим летом, я так весело играл в догонялки, в «ниндзя» в маске. это когда одеваешь вторую футболку на голову, просовываешь наружу, в разрез для головы, только глаза и рукавчики футболки завязываешь сзади, деревянное оружие, прятки в кустах, сюррикены вырезанные из донышка консервной банки. Как же интересно!

Спрятался я кустах очень неплохо, но еще не стемнело проходящие девочки увидели меня, и засмеялись.

- Такой большой, а  в кустах с игрушками!
Горячая кровь волной прошлась снизу верх, и осталась гореть на всем лице.

Мое «оружие» выпало из рук на дорожку и меня быстро нашли ребята из второй команды. Я проиграл, нет я не просто проиграл.

- Я снова услышал, это странное, противоречивое и приятное и обидное «большой»
То ли укор, то ли насмешка, то ли новый статус, требования, но что теперь делать то? Как себя по новому то вести? Никто и ничего мне не рассказывал. Как должен вести себя «уже большой»?

Девочки вдруг обернулись и зловещей, огромной улыбкой, до самых ушей, улыбнулись мне! Они уже были не в легких, цветастых платьицах , а в длинных, черных платьев. Они вдруг взлетели и стали приближаться ко мне. Сердце бешено забилось, хотелось бежать. Что делать? Я стоял.  Ведь я «уже большой», а «большие» от девочек не убегают!

Они втроем стали летать и кружиться надо мне, громко смеясь, так что леденило мою кровь, заставляло чаще дышать.

 Их длинные платья развивались черными флагами надо мной. Словно желая закрыть навсегда от меня солнце, свет, радость, детскую непосредственность…

Надо быть взрослым! Надо! И я «стал взрослым» в четырнадцать лет, но ничего радостного особо не почувствовал. Я помогал взрослым до головокружения, а потом шел мечтать, так же как и в «детстве» Мои мечты, хорошо, никто не сможет отнять, и увидеть.

- Какой жуткий, глупый  фильм, покажут же такое!- произнес я задумчиво, чуть поморщась от солнца, выходя из темного кинотеатра.
- Да, - сказала девушка рядом, – зато какая любовь, романтика! – добавила она, с придыханием обнимая меня, но смотря при этом на другую пару.

Да, мне нравится проводить с этой новой Девушкой-которая-рядом, ночи, и часто и дни. Она спокойнее и миловиднее прошлой, да и грудь побольше.
Я хочу семью, чтобы все было идеально, с любовью, детьми, и на всю жизнь.
Чтобы у меня была семья не такая, какая была у меня в детстве.

Когда она случайно (случайно?! - Придурки, предохранение через раз не считается! Ку-ку!) забеременела, моя внутренняя «программа» «счастливая семья» автоматически включится.

Зачем тебе это? -  скажите вы, - Почему именно она, у вас же кроме секса ничего нет? Ха, этот вопрос я задам сам себе лет так через десять, когда буду разводиться. Ведь кроме секса, между нами ничего нет (хм, где-то я уже это слышал).

Дети кричат не спят, я их убаюкиваю, потом на первую работу, провел занятия, перекус на ходу, вторая работа- ремонт с работягами в «богатом доме», перекус и сон в трамвае, и наконец, работа номер три, охранник пром.базы, обход с собаками во мраке с полудохлым фонариком. Это новая работа, до меня в прошлом месяце убили двух охранников, и на фурах вывезли весь склад электроники. Шеф пытался все вернуть. Поднял свои связи. Но, ему четко сказали, что это не его уровень, и пока его жена и дети живы-здоровы лучше забыть о пропаже… Шеф не глупый мужик..

Рано утром пересменка, на три часа сна...
 Научился спать сидя, стоя (ноги все время подкашиваются), в одежде, в любой холод.
Землисто-зеленый цвет лица, иногда небритость и тоскливый взгляд «зомби» отпугивал встречных прохожих. Приехали родные и помогли, словами, сказали, поберечь себя. И я поберег, уволился с третьей работы.

 - Ты должен, ты должен, -  говорил какой-то голос внутри, - хорошая семья, хороший папа, отличный муж.
- Ты все делаешь правильно, правильно, - словно шептал по-змеиному голос.- ты должен, ты должен.
 - Да, у меня есть семья, я ведь этого хотел!- словно см себя уговаривал я, - почему же я не чувствую радости, я словно медленно умираю, без сил, без желаний?

И я в гонке сам с собой уже не замечал, как жена превратилась в пластиковый манекен, который меня почти не замечал, я видел, как мои дети, мои чудесные дети вырастали, и вроде все хорошо. Все по плану.

Но жена из манекена превратилась, для меня. В Девушку-которая-рядом, я ни видел в ней ничего, просто ничего. Романтику и любовь я придумал сам себе.
Просто соседка, просто манекен.

Манекен смотрел на меня с глупой улыбкой, и говорил беспрерывно, повторяя три фразы:   «привет», «купи…», «пока». «привет», «купи…», «пока», «привет»...

- Спасибо тебе, - только и смог вымолвить я. Потом я узнал, что повод для свадьбы, беременность, то что активировало мой триггер, оказалось ложью.
Она обманула, потому что просто боялась, что я ее брошу. А забеременела уже потом…

Мы расстались тихо, мирно. Изредка при случайной встречи, я снова слышу:
«привет», «пока»…
- Опять сестра что-то слезливое рассказывает!
- Пойду, лучше, почитаю хорошую книгу!..

Например, про служебный роман, либо про ведьм, Иных и верховную жрицу  нашего времени, а может про то, как обычный мечтатель и поэт, стал известным писателем.

А в темноте голос моего доброго, усопшего дедушки говорит, демоны прячутся:  «Стреляй! Стреляй, пока не ушли!»

Я смотрю уже без страха во тьму.  Во тьму, в бездну своей души, я иду с открытым, горящим взглядом и легкой улыбкой на лице. В страшных муках и диким воем погибают чудовища, и нет им места где спрятаться в рассеявшейся тьме.

- Идите в ад, мерзкие твари, идите в ад! Теперь здесь, у этого «дома» новый хозяин  - Я!!!