Безответственная наука

Следствие по делу об убийстве гражданки Нефедовой буксовало на месте уже третью неделю. Казавшееся поначалу легким из-за обилия улик, свидетелей, мотивов и подозреваемых, оно неожиданно зашло в тупик, когда выяснилось, что показания очевидцев противоречат друг другу, в протоколах содержатся явные огрехи, если не сказать – нелепости, а на орудии убийства, лабораторном микроскопе, имеются отпечатки пальцев всех без исключения сотрудников НИИ, в котором работала несчастная жертва. И тогда было принято единственно правильное решение – обратиться за помощью к частному сыщику Парамонову. 
Николай Петрович Парамонов был широко известен в Москве и за ее пределами благодаря своему интеллекту, безупречной логике и нравственным качествам. Раскрываемость преступлений в руководимой им частной сыскной фирме «Кристалл» достигала в отдельные месяцы 100%, но и в самые неблагополучные периоды не опускалась ниже 97. Свои уникальные методы он не афишировал, хотя и не делал из них особого секрета – ими являлись, по его собственным словам, настойчивость, с одной стороны, и гибкость, с другой. Кроме того, если верить слухам, он обладал некоторыми способностями медиума, а также владел тайными знаниями карт Таро.   
Работал он всегда в паре со своим ассистентом, выпускником Хабаровского института инженеров железнодорожного транспорта, Иваном Васильевым. Несмотря на значительную разницу в возрасте (около 20-ти лет), их объединяла общая страсть к приключениям и разгадыванию шарад, предлагаемых преступным миром в богатом ассортименте. Понятное дело, что Васильев играл в тандеме второстепенную роль, но сам Парамонов в зародыше пресекал всяческие попытки умалить заслуги помощника.       
Сыщики прибыли на зов отчаявшихся сотрудников уголовного розыска немедленно.
Перво-наперво они ознакомились с материалами проделанной работы и, как уже было сказано выше, убедились в том, что «это никуда не годится».
- В экспертном заключении написано, - прочитал вслух Парамонов, - что «смерть наступила в результате черепно-мозговой травмы». А свидетель Бессонных утверждает, что Нефедова подавилась киевским тортом. Как вы можете объяснить столь значительный разброс оценок произошедшего?
- Не знаю, - честно ответил капитан Малышкин, ведущий официальное следствие. – Сам я склоняюсь к тому, что это было самоубийство с использованием электрического тока.
- Понятно, - сказал Парамонов. – Ваня, нам придется снова опросить всех свидетелей.
Так они и поступили, не откладывая дела в долгий ящик.
Весь следующий день они провели на территории злополучного НИИ, приставая с вопросами к сотрудникам, которым, надо признаться, уже порядком надоели все эти следственные мероприятия. Главным образом, потому что они не приносили никакого результата. Вернувшись же в офис «Кристалла» для мозгового штурма, сыщики обнаружили в своих протоколах лишь пространные рассуждения о добре и зле, портретные и пейзажные эскизы в карандаше, а также невесть откуда взявшуюся толстую пачку купюр в иностранной валюте.
Парамонов задумался и ушел в транс на полчаса, после чего выдал вердикт:
- В институте разработан прибор, генерирующий волны (или лучи), которые отупляют всякого, кто находится в поле действия прибора. Именно он и стал мотивом убийства. Нефедова выразила сомнения в этичности подобных разработок, и ее за это ликвидировали. Тупость в поведении обеих сторон конфликта видна невооруженным глазом. А уж про тупость органов правопорядка я вообще молчу. 
- Ух ты! – немедленно откликнулся Васильев. – Как вы догадались, Николай Петрович?
- Пустяки, - отмахнусля Парамонов. – Главное сейчас не это.
- А что?
- Как нам подобраться к институту и не попасть при этом под воздействие излучения?
- Шапочка из фольги? – предположил Васильев.
Не тратя времени попусту, они сматерили из подручных материалов два головных убора и отправились обратно в институт. Однако их ждало очередное разочарование –  вновь добытые сведения были ничуть не лучше предыдущих.
- Похоже, излучение проникает и через экран, - выдвинул свежую версию Васильев.
- Или воздействует на какой-нибудь другой орган, - высказался Парамонов. – В любом случае, посещения института нужно немедленно прекратить, а для наших коллег из милиции состряпать такой отчет, чтобы им не оставалось ничего другого, кроме как арестовать всех работников института.
Так они и поступили. Однако они не учли одной маленькой детали – группа захвата, высланная в институт, тоже оказалась под влиянием лучей и поэтому вместо ареста они устроили пикник в главном вестибюле административного корпуса. Директор же и его приближенные заперлись в зале совещаний с включенным прибором и ни на какие уговоры не поддавались. Обесточивание здания не помогло, поскольку прибор, видимо, имел автономное питание.
Оставалось ждать, когда они проголодаются, или сядет батарейка этого чертова устройства. Но тут Парамонов хлопнул себя ладонью по лбу и закричал:
- Боже! Какой я кретин!
Все присутствующие с надеждой посмотрели на него, и он их ожиданий не обманул.
- Прибор не отупляет, но производит инверсию интеллектуальных способностей. А это значит, что если мы пошлем к ним полного клинического идиота, то он в мгновение ока превратится в кладезь мудрости. Есть у нас на примете подходящие кандидатуры?
- Есть! – воскликнул обрадованный капитан Малышкин. – Участковый Митрохин!
- Уж не тот ли это участковый, - уточнил Парамонов, демонстрируя осведомленность, - который у проверявших его ревизоров вымогал взятку?
- Он!
- Годится. 
Ровно через час дело было завершено.
Директор плакал и целовал руки следователей, рассказывая об ужасных днях, проведенных под влиянием прибора. А Нефедову, как выяснилось, никто не убивал. Она вообще не умирала, а гостила у родственников в Коломне.