Петергоф

    

ПЕТЕРГОФ

Имеются люди, которые ошибочно считают, что является знатоком Петергофа после того, как они всего лишь быстренько прошли со сведущим экскурсоводом по прекрасным тенистым или солнечным аллеям нижнего парка со скульптурами, с фонтанами и аттракционами.
На самом деле город Петергоф занимает достаточно обширную территорию. - Если такое всемирно известное государство, как княжество Монако расположено на территории чуть более двух квадратных километров, то площадь Петергофа с его окрестностями – составляет более сорока восьми квадратных километров. То есть в двадцать четыре раза больше.
Император Пётр I прорубил окно в Европу для Российской Империи. Он активно путешествовал по странам Европы. И задумал однажды возвести на морском побережье дворец с парком, фонтанами и скульптурами, который превзойдёт французский Версаль и равного, которому не будет во всём мире.
В 1710 году – через семь лет после основания Северной столицы – в Петергофе, который упоминался ещё в 1705 году - как путевой двор, принялись возводить загородную резиденцию для Императора и его семьи.
Уже в 1714 году началась закладка Большого Дворца, который играет ключевую роль в Дворцово-парковом ансамбле. Дворец расположен на краю естественной природной возвышенности, протянувшейся вдоль южного побережья Финского залива, какой является частью Балтийского моря.
Длина трёхэтажного здания Большого Дворца, обращённого к Финскому заливу фасадом, составляет 268 метров. От центрального корпуса по краям отходят с севера на юг две одноэтажные галереи с двухэтажными флигелями, заканчивающиеся с востока – восточным флигелем Большого Петергофского дворца – церковью Петра и Павла, а с запада Корпусом под гербом, который получил своё название благодаря золочёному трёхглавому орлу, которым он был увенчан.
В 1723 году Дворцово-парковый ансамбль Петергоф оказался практически сформирован.
Облик дворца и его интерьеров сочетают нескольких стилей: барокко, рококо и классицизма, поскольку перестройки и реконструкции проводились до 1755 года включительно.
В первые же дни нацистской оккупации в сентябре 1941 года во дворце образовался пожар, полностью уничтоживший интерьеры Большого Дворца. В 1944 году, когда нацистские войска вынужденно уходили из Петергофа, центральная часть Большого Дворца оказалась взорванной.

Гербовый корпус имеет крышу в виде четырёхстороннего купола. Первый и третий этажи Корпуса под гербом предназначались для свиты, в среднем же этаже располагались роскошно отделанные, изящно убранные дворцовые комнаты. В Гербовом корпусе останавливалась сестра Императора Николая Первого Анна Павловна, вернувшаяся на родину уже в качестве королевы Нидерландов.
При Императоре Николае Первом Петергоф достиг своего расцвета, став основным летним местом пребывания царской четы. Более того, именно на летние дни приходились дни рождения императора и императрицы, а также даты их обручения и бракосочетания. Неудивительно, что устраиваемые в Петергофе празднества привлекали многих высокопоставленных гостей. В частности, в Корпусе под Гербом останавливался брат императрицы прусский король Фридрих Вильгельм Четвёртый.
После событий 1917 года Центральная часть дворца получила музейный статус, а в Гербовом корпусе приняли решение устроить научную библиотеку на базе сохранившегося богатого книжного собрания. Его судьба окажется трагичной: библиотечные раритеты сгорели в огне вместе с самим зданием.
В настоящее время в Гербовом корпусе открыт Музей «Особая кладовая», собрание которого насчитывает несколько сотен экспонатов.
В комнатах Гербового корпуса представлены дары и личные вещи российских самодержцев, начиная с Императора Петра Первого и заканчивая Императором Николаем Вторым. Например, личная готовальня Николая Первого из золота и кости.
К числу уникальнейших экспонатов относится парадный костюм Петра Первого с вышитой звездой ордена святого Андрея Первозванного. Его же настольные солнечные часы – подарок английского короля Георга Первого.
Реставраторы потрудились вернуть апартаментам изначальные габариты и декоративные убранства, органично вписав их в единый стиль оформления Большого Петергофского дворца. Как и в центральной части здания, в Гербовом корпусе можно встретить керамические печи, наборные паркеты, золочённую резьбу панелей стен – типичные характеристики дворцового убранства елизаветинского барокко.  Ещё одним примером стал цвет тканей, давший название Малиновой и Жёлтой гостиным.
История отвела особую роль Корпусу под Гербом в составе Большого Петергофского дворца. За время своего существования Гербовый корпус повидал большое количество торжественных событий и вельможных персон. Здесь проживали действующие европейские монархи, наследные принцы, великие князья. Зачастую здесь начинались церемонии великокняжеских свадеб и крестин.

Придворная церковь во имя Святых Первоверховных Апостолов Петра и Павла - придворный храм на протяжении полутора столетий являлся молчаливым свидетелем семейных торжеств Дома Романовых. Здесь совершались бракосочетания, крестились новорождённые дети, торжественно отмечались важнейшие государственные и религиозные праздники, служились молебны в ознаменование воинских побед.
Несмотря на более позднее строительство церкви, сам Петергофский дворец и церковный корпус смотрятся как единое целое.
Строительство и отделка придворного храма продолжались четыре года. Освящение храма в честь Святых Первоверховных Апостолов Петра и Павла состоялось в сентябре 1751 года; имя святого покровителя императора Петра должно было напоминать о деяниях основателя «приморского парадиза» и августейшего отца Императрицы Елизаветы.
Вместе с ней на церемонии освящения церкви присутствовали наследник российского престола великий князь Пётр Фёдорович с супругой Екатериной Алексеевной - будущей Императрицей Екатериной Второй.
Церковь украшалась 1751 иконой: количество образов напоминало о годе её освящения. К образам изготовили стеклянные подсвечники на серебряных цепях. Вся утварь для построенной церкви была изготовлена из первого, добытого в Алтайских горах, серебра и передана под расписку первому настоятелю дворцовой церкви, носившему титул Протопресвитера.
Особенностью петергофского придворного храма являлось то, что он не имел амвона – специального сооружения в христианском храме для чтения Священного Писания, пения или возглашения некоторых богослужебных текстов, произнесения проповедей. Храм не имел и солеи - возвещения перед алтарной преградой или иконостасом в христианском храме. Паркетный пол из ценных пород древесины настелен на одном уровне, что делало церковный интерьер похожим на очередной парадный зал Петергофского дворца.
Благодаря архитектурным достоинствам и великолепию декоративного убранства Петропавловская церковь по праву выполняла самое высокое предназначение, став главным храмом летней резиденции монархов Российской империи.
Императрица Елизавета Петровна, будучи идейной вдохновительницей строительства дворцовой церкви, курировала её строительство и являлась её завсегдатаем - любила посещать церковь Петергофского дворца. Она была искренне набожна, с трепетом относилась к православным святыням, пела в хоре, хорошо знала церковную службу.
Престольный храмовый праздник Святых Апостолов Петра и Павла отмечали 29 июня (12 июля) 1752 года. В этот же день поздравляли с тезоименитством великого князя Петра Фёдоровича (будущего Императора Петра Третьего), а с 1755 года – и маленького Павла Петровича (будущего Императора Павла Первого), родившегося годом ранее. По православному обычаю накануне 29 июня (днём ранее) служили панихиду по усопшим Императорам Петру Первому и Петру Второму.
В храме Святых Апостолов Петра и Павла богослужение совершалось не только во время присутствия в этом городе Елизаветы, но и круглый год. Более того, даже во время пребывания императрицы он не был закрыть для всех, желавших в нем молиться. Фактически придворная церковь приобрела черты приходской, ибо даже во время присутствия императрицы храм мог посетить любой человек. Данный порядок сохранялся до 1844 года, когда при Императоре Николае Первом был ограничен доступ в храм, и он стал исключительно придворным.
Кратковременное царствование Императора Петра Третьего прошло практически незамеченным в истории церкви Святых Апостолов Петра и Павла. После кончины Императрицы Елизаветы и вступлении на престол нового императора, предпочитавшего Ораниенбаум, в Петергофе жила летом 1762 года его супруга, будущая Императрица Екатерина Великая.
Заняв русский трон, Императрица Екатерина II, несмотря на нерегулярные посещения Петергофа, не оставляла дворцовый храм своим вниманием и заботой.
Однако со временем Императрица Екатерина II в качестве места пребывания все чаще принялась отдавать предпочтение Царскому Селу, а Петергоф постепенно становился запасной резиденцией, что не замедлило сказаться и на придворной церкви. Елизаветинская церковь приобретает черты приходской.
Короткий период царствования Императора Павла Первого приносит некоторое оживление в Петергоф, а расположение нового императора к Мальтийскому ордену отразилось в том, что в присутствие Павла на литургии напротив дворца взвивался рядом с русским мальтийский флаг.
Вступление на престол Императора Александра Первого вновь ознаменовало для Петергофского дворца наступление забвения. Пребывание императора в Петергофе, как правило, ограничивалось несколькими днями, максимум – неделями. Церковь Святых Апостолов Петра и Павла оказалась серьёзно запущенной и фактически дошла до стадии разрушения. Её деревянные, золочённые наружные украшения обмыло дождями и частично снесло ветрами, купол проржавел, сгнили стропила. Именно в таком неприглядном виде придворный храм перешёл к преемнику Императора Александра Первого – к Императору Николаю Первому, по праву считающимся настоящим создателем современного Петергофа.
Применительно к дворцовому храму его заслуга заключается в том, что в его царствование храм был дважды капитально ремонтирован снаружи и внутри. Первый капитальный ремонт церкви приходится на начало царствования Николая Первого и совпадает с общим обновлением комплекса Петергофских дворцовых зданий. Летом 1826 года новый император повелел починить крышу и купол и перезолотить на Петропавловской придворной церкви главу и все украшения купола путём проведения на нем резных работ.  Ремонту подверглись и церковные интерьеры - все внутренние украшения и утварь были или вновь сделаны, или подновлены.
Спустя десять лет после выполненного ремонта произвели более капитальное обновление Петропавловского придворного храма. Для этого существовали особые причины - в середине сороковых годов в Августейшем семействе готовилась свадьба великой княжны Ольги Николаевны с наследным Принцем Карлом Вюртембергским. Бракосочетание предполагалось совершить в Петергофе. На сей раз церковный ремонт совершался главным образом внутри церкви.
Император Николай Первый все время лично следил за производством работ и остался настолько доволен проведённым ремонтом, что помимо оговорённой платы пожаловал подрядчикам золотые медали с надписью: «За усердие» для ношения на шее.
В царствование Императора Александра Второго в центральной части Петропавловской церкви на полуколоннах с коринфскими капителями поместили в золочёных витринах трофеи военных побед русской армии в Средней Азии. В витрине на северо-западной стене хранились двенадцать массивных золотых ключей и сдаточная грамота крепости Ташкент, а в юго-западной витрине – железные ключи и сдаточная грамота покорённого Ходжента.
Заключительными страницами в истории придворного храма Большого Петергофского дворца стали крещения четырёх детей последнего русского Императора Николая Второго. Именно в Петергофе появились на свет три младшие великие княжны и цесаревич Алексей.
Долгожданный наследник появился на свет 30 июля 1904 года на Нижней даче. На 11 августа назначили крещение цесаревича. В этот день в 8 часов утра с Петропавловской крепости, Тайницкой башни Московского Кремля и с Петергофской военной гавани прогремело по 21 пушечному выстрелу, возвестившему обеим столицам и Петергофу о том, что состоится таинство крещения новорождённого престолонаследника.
В Большой дворец царственный младенец доставлен в роскошной золочёной карете, запряжённой восьмёркой белых лошадей. В Петергоф на крестины цесаревича съехалась многочисленная родня императорской четы.
По окончании обряда крещения с Петергофской военной пристани и Петропавловской крепости прогремел 101 пушечный выстрел, в церкви зазвучал гимн «Тебе Бога хвалим», зазвонили колокола всех окрестных церквей. Этот праздник стал долгожданным и радостным событием не только для Петергофа и столицы, но и для всей империи. Фактически он подвёл черту под полуторавековой историей петропавловской церкви как придворного храма.
После революции из придворной церкви бесследно исчезли наиболее ценная утварь и иконы. Тем не менее, до начала Великой Отечественной войны внешний облик и частично внутреннее убранство дворцового храма сохранялось.
Во время нацистской оккупации Церковный корпус был практически полностью уничтожен, в огне погибли иконостас, деревянная резьба, оставшиеся живописные полотна.
Освободившие Петергоф советские воины увидели некогда великолепный Большой дворец в руинах.
В настоящее время церковь Святых Апостолов Петра и Павла полностью восстановлена и доступна для посещения в качестве Церковного корпуса Большого Петергофского дворца и входит в состав «ГМЗ Петергоф». На придворной церкви висит табличка министерства Культуры Российской Федерации: МУЗЕЙ – ЦЕРКОВНЫЙ КОРПУС.
Сегодня посетители со всего мира едут в несравненный Петергоф, чтобы полюбоваться удивительным творением человеческих замыслов и рук – Дворцово-парковым ансамблем Большого Императорского Петергофского Дворца. Неотъемлемой частью летней резиденции русских государей является придворная церковь Святых Апостолов Петра и Павла, чья история вобрала в себя всё многообразие событий летней жизни блистательного императорского Петергофа.

Верхний сад с площадью в пятнадцать гектаров разбит ещё при Императоре Петре I, который при своём практическом подходе ко всему использовал сад как огород, где выращивались овощи для царского стола.
 Современный облик регулярный парк с названием - Верхний сад приобрёл в середине XVIII века. В это время в данном саду появляются фонтаны - Фонтаны Квадратных прудов, «Дубовый», «Нептун», «Межеумный» или «Неопределенный». 
Во время Великой Отечественной войны Верхний сад оказался очень сильно повреждённым, его пересекал противотанковый ров. Только в 1968 году парк удалось восстановлен полностью.

Верхний и Нижний гроты являлись архитектурным центром Большого каскада Петергофа. Они построены согласно замыслу Петра I. Гроты облицованы туфом, украшены фонтанами, мраморной и позолоченной скульптурой.
Фасад Большого грота прорезан пятью высокими арками, декорированными золочёными маскаронами. Поверх этого грота устроена терраса, ведущая в Малый грот.
Границей между гротами служит мраморная балюстрада с фигурами двух бронзовых золочёных Тритонов.
Нижний грот представляет собой большой зал с высоким потолком. Парадность зала подчёркивает мраморная скульптура петровского времени работы итальянского мастера и золочёные гальванопластические копии античных оригиналов.
В этом «приюте отдохновения» любили проводить время хозяева и гости Петергофа.
В Нижнем гроте Император Пётр I задумал установить шутихи – «стол с брызганием» и «водяные завесы», однако замысел был осуществлён лишь после смерти Императора. В центре стола ставили бокалы с напитками и вазы с фруктами, которые выглядели так аппетитно, что их непременно хотелось попробовать. Но стоило гостю протянуть руку к вазе, из трубочек, проложенных по краю стола, взмывали вверх тонкие водяные струйки, обливая собравшихся вокруг. Подобные водяные забавы, отличавшиеся большим разнообразием, были широко распространены в XVIII веке.
При выходе из грота полумокрых гостей ожидал ещё один сюрприз - плотная водяная завеса, преграждавшая им путь.

     Нижний парк Дворцово-паркового ансамбля «Петергоф» представляет собой треугольник площадью около 102 гектаров. Парк растянулся с запада на восток вдоль кромки берега Финского залива на 2,5 километра, а его протяжённость с юга на север составляет всего лишь 500 метров.
     Нижний парк состоит из трёх взаимосвязанных частей. Это центральный, западный и восточный ансамбли. Каждый из них состоит из самостоятельных небольших ансамблей.
     Основой Нижнего парка являются две системы лучевых аллей (направления север-юг и восток-запад), пересекающихся друг с другом.
     Все основные аллеи Нижнего парка или выходят к Финскому заливу, или заканчиваются фонтаном. В планировке соблюдается принцип симметрии. Центральной осью является Большой каскад и Морской канал.
     На равном расстоянии от оси находятся фонтаны «Адам» и «Ева», каскады «Шахматная гора» и «Золотая гора», дворец Монплезир и павильон Эрмитаж.
    
     Дворец Марли является главным сооружением западной части Нижнего парка Дворцово-паркового ансамбля Петергоф.
     Несмотря на малые размеры, он играет важную роль в общей структуре всего ансамбля Петергоф. От дворца лучеобразно отходят три главные аллеи, прорезающие парк примерно с запада на восток: центральная Марлинская, северная Малибанская и южная Берёзовая.
     Дворец Марли построен на искусственной перемычке между большим Марлинским прудом и Секторальными прудами.
     Высокий насыпной вал, расположенный к северу от Марли – ближе к заливу, защищает дворец и Марлинский сад от холодных ветров со стороны Финского залива.
     Фасад дворца Марли с высокой крышей и тонким кружевом балконных решёток очень изысканный и изящный.
     Первоначально планировалось строительство одноэтажного здания, однако уже в ходе возведения дворца Марли Император Пётр I приказал надстроить второй этаж.
     Во дворце 12 помещений, на стенах которых размещены шедевры изобразительного искусства.
     Новый дворец получил название Марли от резиденции французского короля Людовика XIV в Марли-ле-Руа вблизи Парижа, которую Император Пётр Великий посетил во время своего пребывания во Франции в 1717 году.
     Около дворца «Марли» расположен каскад «Золотая гора» названный так потому, что вертикальная часть ступеней каскада отделана золочёным медным листом. И, если смотреть на каскад снизу, стоя у подножия, создаётся впечатление струящегося золотого потока.
     Разрушенный нацистами в годы Второй мировой войны, дворец был восстановлен и открыт для посетителей в 1982 году.

     В восточной части Нижнего парка сразу обращает на себя внимание Шахматная гора или Драконья гора - каскад, расположенный на естественном склоне террасы, с чёрно-белыми, «шахматными» плато.
     На верху каскада находится грот, окружённый тремя красочными фигурами драконов, из пастей которых вырываются струи воды.   
     Каскад состоит из четырёх уступов и заканчивается круглым бассейном. По обе стороны каскада построены лестницы, украшенные белокаменными статуями. По сторонам каскада на высоких каменных пьедесталах установлены мраморные фигуры десяти античных богов.
     Римские фонтаны называются так, поскольку их внешний облик скопирован с двух фонтанов, установленных в Риме, на площади перед собором Святого Петра.
     Неподалёку от Римских фонтанов имеется Фонтан-шутиха «Ёлочка».
В годы Великой Отечественной войны нацисты повредили мраморную облицовку пирамид, разрушили бассейны, подорвали трубопроводы. Отреставрированы фонтаны были уже в 1949 году.

Дворец Монплезир создан в стиле барокко.
Император Пётр I лично выбрал местоположение данного нового дворца, а также определил его планировку и давал указания относительно отдельных элементов оформления.
В Монплезире представлена собранная самим Императором Петром I коллекция картин европейских художников, коллекция китайского фарфора, голландского фаянса, русского стекла и коллекция кухонной утвари первой четверти XVIII века.
В Монплезире хранятся и некоторые личные вещи Императора Петра I, и полученные им дипломатические подарки.
С Дворцом Монплезиром связаны многие значимые события и личности русской истории. Здесь проводились съезды двора, парадные приёмы, встречи императора с иностранными послами.
Последний раз Император Пётр I прибывал здесь в октябре 1724 года.
В 1725 году Императрица Екатерина I устраивала в Монплезире торжественный приём для первых членов Академии Наук.
Императрица Екатерины II, состоявшая в переписке с французскими просветителями, неоднократно устраивала в Парадном зале дворца ужины для узкого круга приближённых.
Фонтан «Сноп» является центральным в Монплезирском саду Дворцово-паркового ансамбля Петергоф. В саду перед Дворцом расположены два фонтана-шутихи «Диванчики». Вблизи Дворца Монплезир установлена скульптура Нептуна.
     Рядом с Дворцом Монплезир находятся Екатерининский корпус и Банный корпус с Китайским садиком.
     Екатерининский корпус построен при Императрице Елизавете Петровне и состоял из двух зданий, соединённых между собой галереей: каменного корпуса для проведения балов и приёмов, и деревянного жилого флигеля.
     В этом самом флигеле жила Екатерина II в бытность супругой наследника престола Петра Фёдоровича. И именно отсюда она отправилась в Петербург для провозглашения себя Императрицей в день дворцового переворота 28 июня 1762 года. Именно поэтому данный корпус получил такое название.

     В восточной части Нижнего парка Дворцово-паркового ансамбля «Петергоф» - в боковой аллее находится удивительный фонтан, поражающей многоводностью и удивительным рисунком.
     В 1717 году Император Пётр I во Франции обратил внимание на водомёт в виде трёхгранного обелиска. Он вспомнил о данном водном монументе и поручил повторить версальский проект в 1721 году после окончательной победы над шведами в Северной войне. – О которой сам Пётр пояснял: «… однакож, слава богу, так хорошо окончилась, как лучше быть невозможно». 
     Спустя три года «Пирамида» - так назвали фонтан - была запущена. Эффект пирамиды достигался путём последовательного уменьшения диаметра 505 медных трубок по мере приближения к центру фонтана, отчего напор воды в них возрастал, и соответственно росла высота струи.

     На территории города Петергофа расположен целый ряд дворцово-парковых ансамблей. – Такие как - Дворцово-парковый ансамбль «Петергоф», Дворцово-парковый ансамбль «Александрия», Дворцово-парковый ансамбль Сергиевка, Дворцово-парковый ансамбль Знаменка, Дворцово-парковый ансамбль Михайловка, Дворцово-парковый ансамбль «Собственная дача». Здесь собралась приложить свои силы и умения просто сокровищница архитекторов и садоводов.
     Кроме того, муниципалитет города Петергоф обладает прекрасными парками, как Колонистский парк с расположенными на островах Ольгина пруда - Царицыным павильоном и Ольгиным павильоном, Александровский парк, Английский парк с Английским дворцом, Луговой парк, парк Ольденбургского с дачей племенника императора Николая I – принца Ольденбургского.
     Славится Петергоф и многочисленными архитектурными шедеврами восемнадцатого и девятнадцатого столетий, как Бельведер, Богадельня, Флигель-Адъютантский дом, Казармы Конно-гренадерского полка, Казармы Уланского полка, Фрейлинские дома, Дворцовый госпиталь, Храм святых апостолов Петра и Павла, Собор Святых Петра и Павла, Офицерский дом и другие.
     Архитекторы и скульпторы продолжали воплощать свои чудесные замыслы и в двадцатом веке. – Здание офицерского собрания уланского полка, Церковь преподобного Серафима Саровского, Женская гимназия, Военная школа Императора Александра II, Памятник героям Гражданской войны, Приморский мемориал, Кинотеатр «Каскад» и другие.
     Ныне дворцы и парки Петергофа включены в состав музея-заповедника Петергоф и охраняются ЮНЕСКО, Петергоф внесён в список особо ценных объектов Российской Федерации.
     Дворцово-парковый ансамбль «Петергоф» имеет одну из крупнейших в мире фонтанных систем - 147 действующих фонтанов
     Городами-побратимами Петергофа являются: курортный город Бад Хомбург в Германии, коммуна Ле-Блан-Мениль во Франции и в Польше – город Сопот - место проведения грандиозных международных песенных фестивалй семидесятых – восьмидесятых годах прошлого века.               

     Впервые мне с сестрой Людмилой, которая старше меня на три года, посчастливилось побывать в этом удивительно сказочном городе в 1958 году, когда он носил имя – Петродворец.
Его переименование произошло в 1944 году – сразу после освобождения города от нацистов – поскольку в прежнем историческом названии имелись и звучали немецкие нотки, так как слово Петергоф имеет немецкое происхождение.
Оккупированный нацистами осенью 1941 года за годы войны этот город многое испытал, поскольку находился между осаждённым городом на Неве и осаждённым Ораниенбаумском пятачком, который нацисты не смогли захватить всю войну, несмотря на многочисленные потуги.
Ораниенбаумскому пятачку помогали моряки краснофлотцы из города Кронштадта снабжением и орудийным огнём из наземных орудий фортов и из корабельных пушек военных кораблей. Для обороны Ораниенбаумского пятачка от нацистских танков с крейсера «Аврора» сняли орудия и создали из них наземную артиллерийскую батарею.
До 1944 года это поселение назывался Петергоф, который первоначально основали, как императорскую загородную резиденцию – «двор Петра», а присвоили статус города в 1762 году. Историческое название – Петергоф – городу вернули в 1997 году.
Начатые в 1944 году восстановительные и реставрационные работы по Дворцово-парковому ансамблю «Петергоф» продолжаются до сей поры.
На южном берегу Финского залива Балтийского моря Император Пётр I повелел построить при Петергофе пристань, с которой удобно совершать водные переходы на остров Котлин, где планировалось возвести крепость Кронштадт. Сам Пётр до этой пристани по заливу от Санкт-Петербурга в 1705 году доходил на парусной лодке за четыре часа.
При первых наших посещениях, заложенные в 1714 году Большой Петергофский дворец и дворец Монплезир, находились на реставрации – потрёпанные войной здания находилось в строительных лесах.
В прилегающих к дворцу парках воронок от взрыва бомб и снарядов я не помню. Но памятны многочисленные многовековые дубы и иные старинные деревья, которые достойно несли на себе последствия ранений, полученных в результате боевых действий последней войны.

Наша семья тогда проживала в курортном городке Зеленогорске – на Карельском перешейке - на северном берегу Финского залива.
Тогда лютеранская кирха Преображения Господня использовалась, как кинотеатр под названием «Победа», а православный храм иконы Казанской Божьей Матери – использовался, как продовольственный склад.
В те атеистические времена никто не мог представить, что культовые здания вернутся верующим христианских общин.
Небольшой рыбацкий посёлок Терийоки (фин. Tervajoki - Смоляная река) у места впадения Жемчужного ручья в Финский залив известен ещё с XVIII века. В письменных источниках поселение впервые упоминается в 1548 году. В XVI веке деревня Терийоки, состоявшая из трёх налогооблагаемых крестьянских дворов, относилась к приходу Уусикиркко. В первой половине XVII века в Терийоках было 29 дворов.
В 1721 году, после подписания Ништадтского мира, завершившего Северную войну, земли Старой Финляндии, где находились Терийоки, отошли к Российской Империи и были включены в состав Выборгской губернии. Через поселение Терийоки проходил почтовый тракт на Выборг.
В 1848 году в Терийоках было 36 дворов и небольшой мыловаренный заводик, который обслуживался четырьмя рабочими. В 1870 году, после открытия Финляндской железной дороги и строительства первого деревянного вокзала, в этих местах стали появляться многочисленные дачи. Посёлок быстро рос, летом его население доходило до 10 тысяч человек. Многие петербуржцы приобретали здесь участки земли и поселялись на весь год.
В 1880 году в посёлке построена первая деревянная православная церковь. В 1882 году в посёлке открылась первая одногодичная финская школа, в 1886 году - первая русская школа на 20 детей, в 1907 году - финская пятиклассная школа совместного обучения мальчиков и девочек. В 1897 году в местности Териоки проживало 2979 человек, в том числе 40 % русских.
В начале XX века Териоки были самым крупным дачным посёлком на побережье Финского залива с численностью населения до 3500 жителей, а в летнее время сюда приезжало до 55 000 дачников.
К 1908 году только в посёлке Териоки было 1400 дач. Он состоял из четырёх частей: Кескикюля (фин. Keskikyl; - Центральная деревня), Кекосенпяа (фин. Kekosenp;; - горка/пригорок Кекконена), Оллинпяа (фин. Ollinp;; - горка/пригорок Олли) и Рялляля (фин. R;ll;l; - кутила, гуляка) либо Койвикко (фин. Koivikko - Березняк). Наибольшее количество магазинов, лавок, мастерских и муниципальных учреждений было сосредоточено в Центральной деревне. Все храмы также находились на её территории. Главная магистральная дорога, пересекавшая Терийоки с юга на север, называлась – Большая дорога. К востоку от Кескикюля вдоль побережья располагалась дачная местность Оллинпяа, а к западу от Центральной деревни - Кекосенпяа. К северу от железнодорожной линии размещался небольшой дачный район Рялляля. Первыми обитателями этого местечка были строители железной дороги, а затем там жили железнодорожные служащие.

Терийоки до 1917 года служил одной из самых важных перевалочных баз революционеров, которые переправляли в Санкт-Петербург – столицу Российской Империи - нелегальную литературу и оружие. Здесь находились конспиративные квартиры различных революционных партий и групп, проводились их конференции и совещания.
В России тогда создавались группы содействия и распространения газеты «Искра». Они распространяли газету, посылали в неё материалы и собирали средства. На издание газеты уходили тысячи рублей в месяц, велики расходы и на транспортировку.
Агенты «Искры», преследуемые полицией, вели опасную работу. В случае ареста им грозил суд, тюрьма, ссылка. Один из транспортных каналов проходил через Финляндию, по нему отправляли до 10 пудов ежемесячно. Люди везли «Искру» на подводах, морских судах, в поездах. Её прятали в чемоданах, в книгах, альбомах, зашивали в жилеты, пересылали по почте в конвертах.
 Терийоки занимал важное место в переброске литературы в столицу Империи. По железнодорожной линии Выборг - Белоостров и имелись передаточные базы. Помощь в транспортировке «Искры» оказывали и железнодорожники, какие никак не помогали полиции задерживать «подозрительные» грузы, а в Таммерфорсе пакеты с газетами хранились у начальника станции. Под видом домашних вещей в Терийоки и на другие станции направлялись ящики с литературой. Их получали по накладным и маленькими партиями переправляли в Санкт-Петербург.
Рабочие и курсистки, революционеры и сочувствовавшие приезжали за «товаром», нагружались литературой и, подвергаясь риску быть арестованными в Белоострове, возвращались в столицу. Количество нелегальщины росло: в сентябре 1903 года из Гельсингфорса в Терийоки пришёл багаж - 13 деревянных ящиков общим весом около 55 пудов.
 В Терийоках заполнялись бланки паспортов для нелегалов, а на брусках из пальмового дерева вырезались печати. Многие финны мечтали избавиться от правления России, интересы их и искровцев совпадали, что создавало благоприятную почву для деятельности революционеров на юге Финляндии.
В 1905 году многие большевики перешли на нелегальное положение и поселились в дачных местностях к северо-западу от Петербурга. Терийоки с посёлками Куоккала и Келломяки стал центром «ближней эмиграции».
 Боевики большевиков переправляли литературу и оружие из Терийок в Сестрорецк Перевозили оружие из Терийок рабочие Обуховского завода, финские социал-демократы и студент Военно-Медицинской академии В.В.Куйбышев.
Ездил челноком в Терийоки и К.Е.Ворошилов, получая для луганских боевиков шестьдесят браунингов, двадцать маузеров и много патронов.
Базы хранения оружия создавались в Терийоках и в окрестностях.
Кроме того, большевики создали на Карельском перешейке лабораторию для изготовления бомб и школу для обучения террористов.
За лето 1906 года боевики под видом рыбаков доставили из Терийок и Келломяк водным путём около 800 ружей, большое количество патронов и 80 пудов динамита.
В конце лета 1906 года Владимир Ульянов поселился на даче «Ваза» в местечке Куоккала (ныне посёлок Репино вблизи Зеленогорска), где прожил до декабря 1907 года. Он неоднократно нелегально выезжал в Санкт-Петербург. Полтора года в Терийоках собирались общегородские партийные конференции в Терийоках. На собрание приезжали до 80 делегатов без единого массового провала или ареста!
В июле 1907 года Гартинг - руководитель зарубежной царской агентуры - сообщил в департамент полиции, что весь состав Центрального Комитета Российской социал-демократической рабочей партии живёт в Терийоках и даже кто на какой даче. Ноябрь 1907 года Владимир Ульянов почти постоянно находился в Терийоках. 14 ноября чиновник особых поручений при министерстве внутренних дел в рапорте директору департамента полиции докладывал: за Лениным в Терийоках установлено наблюдение.

В 1907 году в Терийоках было 44 улицы. В 1912 году сюда провели электричество. Постоянных жителей - 5 тысяч человек. Основную массу владельцев и арендаторов дач на рубеже XIX—XX веков составляли купцы, промышленники, зажиточное дворянство и чиновники из Санкт-Петербурга, столичная интеллигенция.
В 1907—1908 годах построена каменная евангелическо-лютеранская церковь, освящённая в 1908 году. В 1910 году Терийокская община стала самостоятельной. В 1911 году на Терийокский приход был один врач и родильный приют на две койки. Площадь прихода 46 кв. км, вдоль Финского залива 15 км шириной до 5 км. В состав вошли посёлки Оллила, Куоккала, Келломяки с населением 19 тыс. чел.
В 1910-1915 годах построено новое каменное здание Церкви Казанской иконы Божьей Матери (вместо сгоревшей в 1907 году деревянной). В 1913 году открылись почта, телеграф, телефонная станция, торговали 84 русских и финских магазина и лавки.
С Санкт-Петербургом Терийоки связывала железная дорога. За день проходило 10 поездов, составы тянули паровозы. В 1917 году в километре от старого деревянного вокзала построили большой каменный вокзал.
В Терийоках и в их окрестностях проживали: адмирал С. О. Макаров, писатели Л. Н. Андреев, В. В. Вересаев, Н. Г. Гарин-Михайловский, М. Е. Салтыков-Щедрин, учёные И. П. Павлов, Д. И. Менделеев, П. Ф. Лесгафт, режиссёр В. Э. Мейерхольд, поэт А. А. Блок с женой Любовью Дмитриевной, художники И. Е. Репин, В. А. Серов. Приезжали в Терийоки: М. Горький, А. И. Куприн, А. С. Серафимович, С. Г. Скиталец, К. И. Чуковский.
В летний сезон в парке функционировал Летний театр, в котором гастролировали труппы из Санкт-Петербурга.


18.07.1917 г. Временное Правительство предъявило Ленину, Зиновьеву, Ганецкому, Парвусу и другим большевикам обвинение в государственной измене, в сношениях с Германией, с которой Россия вела войну, и в получении денег от Правительства Германии на разложение русской армии и подготовку восстания против Временного Правительства с тем, чтобы Россия заключила сепаратный мир на выгодных Германии условиях
Владимир Ульянов скитался по квартирам. Далее он переехал в Разлив к рабочему Сестрорецкого оружейного завода Н. А. Емельянову на чердак сарая. Затем в шалаше за озером Разлив, на участке, арендованном Н. А.  Емельяновым, он скрывался под видом финна-косца, кормя комаров. Трофим в «Песне о Ленине» поёт: «Партизанил в Питерских болотах». Когда оставаться в шалаше стало опасно, его переправили в Финляндии. Русско-финская граница охранялась. Поэтому он подкидывал уголёк в топку паровоза № 293 пассажирского поезда № 71 от Удельной до Терийок, откуда его препроводили в деревушку Ялкала – в 10 верстах севернее Терийок.

В середине мая 1918 года в результате Первой советско-финской войны Териоки отошли к Финляндии. В результате Тартуского мирного договора 14 марта 1920 года граница между РСФСР и Финляндией была закреплена по реке Сестре.
В годы Гражданской войны 1918-1922 годов в гавани посёлка базировались британские торпедные катера и гидросамолёты, совершавшие налёты на Кронштадт.
В 1930-е годы финское государство начало оказывать содействие возрождению курортной зоны на терийокском побережье. Многие русские дачи были тогда восстановлены и реконструированы под пансионаты. Вскоре курорт Териоки снова завоевал популярность не только в Финляндии, но также и в иных северных странах. К 1939 году в Центральной деревне (Кескикюля) было более 100 землевладельцев, имевших собственные дома. Там же находились многочисленные здания общественного значения: библиотека, издательство, полиция, почта, казино, 2 банка, 7 гостиниц, 3 учебных заведения, 2 больницы, 2 аптеки, стадион, Дом Союза рабочих, Дом Союза женщин и офицерское собрание. В Оллинпяа имелось 130 собственников, 3 магазина, ресторан, гостиница и школа. В Кекокосенпяа было такое же количество личных имений, 4 магазина и школа с учительским общежитием. В Койвикко находилось около 140 участков, русская и финская школы, больница, аптека, 6 магазинов, карамельный заводик и гостиница.


01.12.1939 года средства массовой инфлюации Финляндии сообщили: «Русские в четверг утром без объявления войны пересекли границу во многих местах. К вечеру наступление русских приостановлено. Русские поддерживают своё наступление сильным артиллерийским огнём. Первыми подверглись бомбардировке Терийоки и Кивеннапа. Первые снаряды разорвались в Терийоки в 6.55, когда Кронштадт начал обстрел Терийоки и Ваммельсуу». - Кивеннапа – ныне посёлок Молодёжное, Ваммельсуу – посёлок Серово.
     01.12.1939 года Советское Информбюро сообщило, что в Терийоки сформировано «Народное правительство демократической республики Финляндия». Председателем правительства избрали финского коммуниста, члена секретариата Коминтерна О.Куусинена, находившегося в эмиграции двадцать лет. Следующим днём советское правительство заявило, что обращение об оказании помощи, сделанное народным правительством, одобрено и что Финляндия и СССР заключили договор.
Финляндия сопротивлялась несколько месяцев, но всё же правительство Финляндии запросило мир, который был подписан 12.03.1940 года, по которому Карельский перешеек с поселением Терийоки отошёл к СССР.

25 мая 1940 года было принято постановление СНК СССР и ЦК ВКП(б) об организации на побережье Финского залива санаторно-курортной зоны с выделением на это специальных средств. На 21 мая 1941 года в Терийоках действовали 29 организаций, где работали 2600 человек. Были открыты также 3 дома отдыха и санаторий.

     26.06.1941 года Войну СССР объявила Финляндия. В первые два месяца войны Финляндия вернула отобранные в зимней войне территории; вновь они были захвачены в 1944 году, тогда и подписан договор о перемирии с Финляндией, которая затем сама объявила войну Германии.
В годы войны с 31 августа 1941 года по 11 июня 1944 года город находился под контролем финнов. СССР установил контроль над городом 11 июня 1944 года в ходе Выборгской операции.

Первый пассажирский поезд ходил один раз в сутки, паровоз тянул 3 вагона за три часа. В 1950 году открыли новое здание вокзала.
Указом Верховного Совета РСФСР от 22 октября 1946 года и решением Лен горисполкома от 4 ноября 1946 года поселению Терийоки присвоен статус города.
В 1948 году городу присвоили новое название – Зеленогорск. – Название говорило, что город расположен на грядах дюн и холмах, покрытых зелёными лесным массивом. Преобладали хвойные породы – ель и сосна, хотя в городе имелось и несколько кедровых деревьев. Произрастали здесь и лиственные деревья, а в садах - яблони, вишни и сливы.
Когда шла Корейская война, а в Сирии совершился военный переворот, в 1951 году на Зеленогорский вокзал пришёл первый электропоезд от Финляндского вокзала и завершилось строительство здания 445-й школы над Комсомольским сквером с широкой каскадной лестницей и видом на Зеленогорский парк культуры и отдыха и на простор Финского залива.
Город, включая в себя курортные посёлки, вытянулся на тринадцать километров вдоль северного побережья Невской губы Финского залива Балтийского моря.
Как прежде, так и сейчас колоссальным богатством, которое привлекает многих путешественников, туристов и отдыхающих, является большой шириной 160 метров песчаный пляж, который долгое время носит имя – «Золотой Пляж». На него случается приезжают купаться из Финляндии.

Наша мать ходила с короткой причёской в ту пору, когда многие женщины носили ещё косы и укладывали их в причёску. В летнюю пору наша мать ходила без головного убора в ту пору, когда большинство женщин носили платочки, наподобие тех, что ныне называются хиджаб. Зимой мать одевала мужскую шапку ушанку, а не шерстяной платок. Одна из её знакомых дачниц даже сочинил в её честь стихотворение под названием «Баба – бой». При этом надо сказать, что все её родственники погибли на Ораниенбаумском пятачке во время войны.
В конце июня мать со мной и моей сестрой Людмилой в прекрасный солнечный, но ветреный, день побывала в Петергофе вместе с организованной экскурсией. Добирались мы туда и обратно по Финскому заливу на маленьком белом пассажирском теплоходике с названием - «Комарово». На теплоходик накинулись высокие внушительные пенистые волны, подгоняемые крепким юго-западным ветром. Нашу посудину сильно качало, даже лучше сказать бултыхало, и многие экскурсанты освободились от утреннего завтрака в том числе в душных подпалубных каютах. Наша семья как-то выдержала испытание глядеть на чужие потроха и вдыхать их отвратительный амбре. В будущем мне неоднократно приходилось присутствовать на подобных мероприятиях в самолётах АН-2 и ИЛ-16, когда люди пользовались, заранее приготовленными для них бумажные пакетиками, но сам я как-то всегда обходился без бумажных помощников.
Мать, рождённая в городе Ораниенбауме, где прошли её детство и юность, со сдержанной улыбкой вспомнила свою далёкую молодость. Она без экскурсовода сама могла рассказать о многих прекрасных фонтанах и показала заветный фонтан «Пирамида», у какого она сфотографирована в 30 –х годах. Это фотография находилась в семейном альбоме.
Наша мать удивлялась раненым и погибшим деревьям парков, которые она хорошо знала с детских пор.
Всё посмотреть нам, естественно, не удалось, так как многие здания, сооружения, памятникам, скульптуры и фонтаны всё ещё восстанавливались и реставрировались после Великой Отечественной войны.
На обратном водном пути из Петродворца в Зеленогорск ветер не утихал, а уже немного стал попутным и сносил наш маленький теплоход с фарватера. Уже в трёх километрах от родного берега теплоход еле разминулся с вешкой, которая указывала слева по курсу мель, на которую гнали теплоходик и сильный ветер и высокие волны. Спасибо капитану и всей команде моряков теплохода, что они сумели справиться с разбушевавшейся стихией в тяжёлой обстановке.

У моей сестры Людмилы имелась крестная мать – Мария Анисимовна, которая была родом из посёлка на берегу реки Волги в Тверской области. Её фигура являлась худощавой и даже сухощавой благодаря малой пенсии.
Мария Анисимовна являлась истинно православной верующей женщиной, которую именно за веру в Бога местные власти даже отправили в сумасшедший дом. – Оттуда она смогла выбраться только благодаря стараниям моей матери.
Крёстная мать моей сестры Людмилы - Мария Анисимовна предпочитала носить тёмные одежды и тёмные платки и в зимнюю стужу, и в летний зной. В летнюю пору при хорошей погоде она достаточно часто посещала Зеленогорское городское кладбище и поминала добрым словом и богоугодной молитвой усопших знакомых.
Набожная Мария Анисимовна, как минимум еженедельно, посещала одну из трёх православных церквей, действовавших тогда в большом городе. – Из Спасо-Парголовской церкви, из посёлка Шувалова она иногда нам привозила церковные просвирки.
К Марии Анисимовне в начале июля приехала погостить и прогуляться по улицам и магазинам Северной столицы из приволжского посёлка супруга её родного брата – Екатерина. - Она приехала в бордовом платье и в белом платочке в синий горошек на голове, но затем решилась по известной ей одной причине почувствовать себя горожанкой и обзавелась небольшой коричневой шляпкой. Её курносый нос несколько забавно выглядел из-под этой шляпки. Тонкие и без того губы она периодически подбирала.
Екатерина ездила в город на Неве то ли по магазинам и рынкам (в ту пору во всю функционировала знаменитая прежде барахолка), то ли посмотреть достопримечательности, каких в городе хватало с лихвой, или же просто посмотреть на настоящие Метро, трамваи, троллейбусы.
Возможно, Екатерина выполнила всю свою намеченную рыночно-магазинную программу. Так или иначе она обратилась к нашей матери с предложением:
- Может быть вы-то составите мне компанию. Мне хотелось бы съездить в Петродворец. И. может быть вы покажите мне фонтаны-то и что там ещё имеется.
Наша мать ответила:
- К меня полным-полно многочисленных неотложных дел различного масштаба и по дому, и огороду.
- Что делать-то? – спросила Екатерина.
- Так возьми в экскурсоводы моего сына и Людмилу, - предложила Екатерине наша мать.
- А они-то не подведут? – задала вопрос гостья с Волги.
- Они недавно видели Петродворцовые чудеса, так, что всё помнят и смогут показать и рассказать о многих парковых фонтанах, - посоветовала и порекомендовала наша мать нас – своих детей.
Мы с Людмилой, как о такой возможности прослышали, принялись наперебой с энтузиазмом рассказывать приехавшей с Тверской области Екатерине об уточках с собаками со струйками, о дереве с дождиком, и о скамейке со струйками воды, и о шахматной горке, и, конечно же, о главном фонтане на главной аллее - Самсоне, которого наша мать почему-то упорно называла «Самсоний».
Мать объясняла:
- Считается, что фигура Самсония, который раздирает пасть льва, при фонтане напрямую связана с победой в Полтавской битве русских войск над шведами. Победа одержана в день Сампсония Странноприимца. Лев же связан со Швецией, так как именно этот символ присутствовал на гербе страны прежде и присутствует и до наших дней. Надо сказать, что первоначальная статуя Самсония утрачено во время войны с нацистами.
Не то, чтобы с большой охотой, но всё-таки Екатерина согласилась, что её экскурсоводами станем мы. Возможно ей хотелось, чтобы её важную особу – гостью издалека – сопровождали или, сопровождала более серьёзная личность, а не какая-то мелкая шелупень.
Следующее утро выдалось даже очень удачным, как по заказу. Раскатисто кукарекали соседские петухи. Спозаранку заливались длинными трелями известные и прославленные певцы - соловьи. Восходящее жёлтое солнце на голубом небосводе ещё не палило дневной жарой, а занималось освещением территории прекрасного города Зеленогорска с окрестностями и акватории Финского залива. Лёгкий бриз гонял над водной гладью залива обрывки тумана, который обещал очередной погожий денёк.
Ласточки наперегонки летали высоко в голубом небе, что также подтверждало мнение о безоблачной погоде в ближайшее время.
- Позавтракайте поплотнее, экскурсоводы, – у вас целый день впереди, - посоветовала нам с Людмилой мать.
Вкусная гречневая каша с тёплым молоком, белый Рощинский творог, черничный кисель с блинчиками пролетели быстренько, поскольку мы опасались: вдруг гостья-волжанка уйдёт к пристани без нас.
Мне хорошо запомнились трели многочисленных соловьёв, какие сопровождали нас всю дорогу от дома на улице Болотной до Зеленогорской пристани. Заливались прекрасные певчие птички и в парке, поэтому чудесное их пение хорошо слышалось, когда мы взошли на палубу очередного белого теплохода, который чуть покачивался у причала в искусственной бухте.

Мы отчалили от дебаркадера на теплоходике под названием «Репино», он являлся точной копией предыдущего теплохода «Комарово», только имел иное название.
На сей раз едва ощутимый ветерок чуть освежал от испепеляющей жары, а незначительные ласкающие волны не создавали никаких серьёзных препятствий движению нашего пассажирского судну в заданном направлении. Теплоход привычно дымил своей белой трубой.
Когда я и Людмила от носовой части теплохода перешли к середине, я предложил ей пой ти на корму нашего судна. Я обратил внимание Людмилы:
- Во след теплоходу за кормой несутся несколько белокрылых и быстрокрылых морских чаек.
- Как за большим настоящим кораблём, - сказала она.
- Давай бросим им кусочек булочки от бутерброда, взятого дома, - предложил я.
- Смотри, - и Людмила подбросила кусочек булки вверх высоко, как смогла, над кормой теплоходика.
- Здорово, давай ещё, - ответил я удивлённо, - одна из чаек подхватывала кусочек булки своим с острым крючком на конце клювом прямо на лету, не дожидаясь, когда кусочек булки упадёт на пенный след после теплохода.
- Скорее всего, этих чаек никто не тренировал, не дрессировал ни в каком цирке, на такие интересные действия, давай следующий кусочек, - сказала Людмила и подбросила очередной кусочек булки в воздух над кормой.
- Эти морские птицы самые настоящие математики, потому что учитывали сразу многое - и полёт кусочка булки, и движение теплохода, и скорость бокового ветерка, и свою скорость, - сказал я и ещё больше удивился, и развёл руками в стороны и продолжил, - кидай ещё выше.
- Хорошо клюют наши спутницы – морские чайки - до того, как кусочек булки упадёт в воду залива, - порадовалась Людмила.
- Хорошо, оно, конечно, хорошо, - согласился я, - но на данную забаву мы с тобой уже истратили всю булку от бутербродов, которые собрала для нас мать для путешествия в Петродворец.
Во всё время кормёжки чаек Екатерина сидела в подпалубной пассажирской каюте, без желания подняться по лесенке на палубу теплохода и вздохнуть свежего морского воздуха.
По пути теплоход сделал остановку у острова Котлин. Он подошёл к причалу славного города моряков Кронштадт, пришвартовался, взял на борт с пристани одинокого короткостриженого широкоплечего пассажира в светлых брюках и бежевой рубашке. Затем теплоходик отдал швартовые и продолжил рассекать Финский залив в сторону Петродворца.
Когда подходишь на теплоходе со стороны Финского залива к Петродворцовой пристани сразу оказываешься на главной аллее и идёшь с севера на юг вдоль Морского канала в направлении к главному фонтану. Именно на этой аллее мы и купили себе по мороженному. Екатерина при коричневой шляпке, тоже утоляла жар и жажду и достаточно быстро расправилась с мороженным в виде конусной вафельной трубочки.
Мы все вместе – втроём - посмотрели плавающих уточек и собачек в тенёчке справа от фонтана Самсона у мраморных Воронихинских колонн, где вход в павильоны стерегут гривастые гранитные львы. Екатерина собралась пойти вправо от Самсона, в сторону Песочного пруда с китовым фонтаном. Но мы сообщили, что главные работающие фонтаны находятся слева. Затем все мы пошли вместе по аллеям в сторону востока - влево от высоченной струи к интересным фонтанам. Здесь у шахматной горки тоже функционировал киоск с прохладным и вкусным мороженным. Тогда мы спросили Екатерину: если мы сейчас потратим деньги на мороженное, купит ли она нам обратный билеты, деньги за которые ей вернёт наша мать.
Екатерина оглядела нас из-под коричневой шляпки и то ли улыбнулась, то ли ухмыльнулась и лишь произнесла чуть ли не шёпотом:
- Пойдём-ка дальше смотреть: что тут есть ещё-то.
Людмила поделилась со мной:
- Она же не сказала нам нет, ну, не куплю.
Данные слова Екатерины мы однозначно восприняли, как согласие.
Когда мы шли по Марлинской аллее по направлению к фонтану «Адам», ещё издали тверская волжанка спросила:
- Вы что всё это-то видели уже?
- Ну, - ответила Людмила, - Это библейские персонажи Адам и Ева, прародители рода человеческого, но здесь в данном случае они ещё олицетворяют Петра I и его супругу Екатерину I, первых Императора и Императрицу - прародителей остальных Российских Императоров.
- Давайте посмотрите, - сказал я, - какие красивые крупные капли падают в гранитный восьмиугольный бассейн с высоты.
Людмила добавила:
- При желании можно отдохнуть в деревянных беседках у «Адама», ну, что построены рядом.
- Рановато вам ещё такие срамные вещи-то смотреть, - промолвила волжанка.
Я вспомнил:
- Эти фонтаны «Адам» и «Евы», сохранили своё изначальное скульптурное убранство и не изменялись на протяжении трёх веков со времён Петра I и Екатерины I.
Наша экскурсантка с берегов матушки Волги только перебирала своими тонкими губами.
Мы вдохновенно забавлялись под грибком с дождиком и на скамейках с водяными струями, и конечно получили свою порцию брильянтовых брызг, которые высыхали на глазах при тёплой погоде. Екатерина также вместе с нами улыбалась и откровенно радовалась, что увидела и узнала нечто новое.
Когда мы все вместе вернулись после просмотра фонтанов, аттракционов и скульптур к пристани с теплоходами и стал вопрос о наших билетах на обратный путь, она как-то равнодушно заявила:
- Ваша мать мне денег-то на обратные билеты для вас на теплоход не давала, нечего было деньги-то тратить на мороженное.
То есть, если бы волжанка Екатерина чётко объяснила нам данное своё мнение именно таким образом, когда мы её об этом конкретно спрашивали, мы, конечно бы, не стали бы увлекаться мороженным, каким в общем-то мы не были прежде избалованы.
Она прошла к теплоходу на пристань через пропускной пункт.
Мы с Людмилой попросили вахтенного матроса, который проверял наличие билетов:
- Дяденька, пустите нас, пожалуйста, нам надо домой к маме.
Но пожилой дядька, сообщил мне и Людмиле:
- Если я пропущу вас к теплоходу без билетов, а про это прознает начальство - меня могут лишить зарплаты или даже с работы выгнать.
Людмила ещё раз попросила:
- Ну, дядечка, ну, пожалуйста.
Вахтенный матрос тяжело вздохнул и ответил:
- Я уже всё вам разъяснил и точка.
Я предложил шёпотом сестре Людмиле:
- Давай обойдём контрольный пункт по колено в воде.
Людмила ответила также шёпотом:
- Я боюсь, что нас поймают, ну, тогда хлопот не оберёшься.
- Смотри, - прошептал я, - вахтенный матрос демонстративно отвернулся, что может означать, что он не увидел бы, как мы преодолеваем заграждение.
Но Людмила предположила:
- Ну, а что, если он захочет сам поймать «зайцев» и специально устраивает ловушку.
У Людмилы потекли в два ручья слезы, так как она представляла, какую головомойку устроит ей дома разгневанная мать. Слёзы капали на подол её светлого платья. Сама она не успокаивалась, и я тоже не мог её успокоить.
Мы проводили глазами ушедший в нашу родную Зеленогорскую гавань белый теплоход, который оказался последним в этом направлении.
- Давай пойдём на местный железнодорожный вокзал и доедем до города, а там сядем на метро и поедем до Финляндского вокзала, и дальше тоже на электричке поедем до Зеленогорска – до дома.
Я ездил с матерью на электричке. Помню, как на Финляндском вокзале у ворот на перрон скапливалась толпа пассажиров. И только за несколько минут до отправления решётчатые ворота открывали, и пассажиры бежали по перрону по возможности занимать места в зелёных вагонах электропоезда.
Вытирая слезы кулачками, Людмила поплелась вслед за мной и продолжала всхлипывать.
По многоступенчатой лестнице мы забрались к реставрируемому Большому Петергофскому дворцу, обошли его справа, далее прошли по тротуару вдоль улицы в сторону от залива, оставляя справа верхний парк, и очутились на главной улице города Петродворца. Здесь сновали красно-жёлтые рейсовые автобусы.
Оказалось, при подсчётах, что и на автобусные билеты у нас денег недостаточно.
Людмила вновь расплакалась и завела свою заунывную мокрую песню, а я спросил у молодой в пёстром ситцевом лёгком платье женщины с авоськой в правой руке:
- Подскажите, пожалуйста, в какую сторону идёт рейсовый автобус к железнодорожному вокзалу.
Женщина показала левой рукой направление в лево.
- А какой номер автобуса идёт на вокзал? – вновь спросил я петергофскую жительницу, поскольку Людмила продолжала плакать
- Так только что отошёл третий номер.
И мы с Людмилой пошли вслед ушедшему автобусу до следующей остановки и так дальше - от одной автобусной остановки до следующей автобусной остановки. Однако впереди оказалась развилка – асфальтированная дорога раздваивалась. Тогда мы дождались следующего рейсового автобуса номер три, чтобы тот своим движением указал правильное направление нашего будущего пути.
Пройдя таким надёжным способом не менее семи остановок, мы оказались у жёлтого изящного и грандиозного здания железнодорожного вокзала, построенного в готическом стиле. – Над готической колоннадой возвышалась прекрасная четырёх ярусная башня, а центральная часть вокзала оказалась перекрыта сверху металлическими фермами.
Затем мы нашли платформу, с которой электропоезда следуют от Петергофа в город. Далее мы нашли электричку, следующую в город, нашли в окрашенный в малиновый цвет детский вагон, который находился в середине состава. Дверь в вагон оказалась открытой. Мы, держась за боковой поручень, помогая друг другу, вскарабкались, на высокий металлический рифлёный пол тамбура вагона. Затем сместили вправо общими усилиями раздвижную тяжёлую дверь, вошли непосредственно в пассажирскую часть вагона, нашли свободные сиденья у окна и благополучно разместились у окошка на деревянных из жёлтых реечек скамейках.
На стенах вагона изнутри между окнами висели цветные картинки, на которых имелись изображения эпизодов из различных сказок с текстовым сопровождением. Я знал ещё только буквы, а Людмила читать уже умела, но не могла ничего прочесть из-за безостановочного слезотеченья. Рисунки были интересные, красочные, завлекающие. Они притягивали внимание. Но я их разглядывал лишь со своей скамьи, поскольку решил, что лучше оставаться на месте, чтобы избежать лишних естественных вопросов пассажиров, когда они увидят ребёнка одного без родителей.
Через три ряда скамеек от нас мальчик, чуть меньше меня, стоял на скамье для сиденья в своих тёмно-коричневых сандаликах, очень внимательно разглядывал красочную картинку и просил жалобно:
- Мама, мама, прочитай ещё один разик.
Рядом с нами красивая оранжевая изящная плутовка Лиса с белым кончиком рыжего хвоста улыбалась и что-то надувательское говорила круглому бледно-жёлтому тоже хитрому Колобку, который ушёл и от дедушки, и от бабушки. С другой стороны окна седые Дед с Бабкой сидели за пустым зелёным столом и отчитывали Курочку Рябу, которая находилась на сером подоконнике и что-то заветное отвечала огорчённым старикам.
Напротив, на рисунке у противоположного окна тщедушный Колдун нёс по небу настоящего Богатыря в кольчуге, который держался левой рукой за белую бороду Колдуна, а в правой руке Богатыря сверкал буланый меч – и Богатырь в полёте что-то грозное кричал старцу. На следующей картинке – Один за другим с копьями, щитами и в металлических шлемах и доспехах из тёмной морской пучины на светло-серый песчаный берег выходили красивые Богатыри и с ними рядом шёл также вооружённый Дядька Черномор.
Разместившись в середине вагона и слушая её непрекращающийся плач, я прошептал старшей сестре Людмиле:
- Если ты не прекратишь ныть, пассажиры начнут участливо спрашивать: отчего ты милая и хорошая девочка плачешь, а потом отдадут в милицию, а оттуда в детдом. Поэтому, давай, сиди спокойно и смотри только в окно, что бы не случилось, кто бы не подошёл.
То ли проверяющие билеты проводники связываться не желали с такой непонятной мелюзгой, как мы, то ли посчитали, что, где-то рядом находятся наши старшие родственники или родители, но к нам они не приставали и мы благополучно доехали в детском вагоне электрички до Балтийского вокзала города на Неве.
Поток людей-пассажиров из электрички безукоризненно довёл нас с перрона до вокзала и далее до наземного павильона станции метрополитена Балтийская, который состыкован со зданием самого вокзала. То есть, мы вышли из здания вокзала и в павильон зашли через привокзальную площадь в центре сквера которой виднелась мрачноватая скульптура. На павильоне между колоннами портика в нише за колоннадой над входными дверями располагаются пять барельефов выдающихся русских флотоводцев адмиралов великой морской державы: Ф. Ф. Ушакова, М. П. Лазарева, В.А. Корнилова, П. С. Назимова и С.О. Макарова.
Чтобы попасть в метро, оказалось, надо купить в кассе вестибюля станции соответствующий талон и отдать его женщине-контролёру. Здесь мимо суровых женщин-контролёров в чёрной униформе с блестящими металлическими пуговицами пройти просто так не представлялось никакой возможности. А наших жалких копеек, конечно же, не хватало для приобретения даже одного талона.
- Давай попробуем попросить денег, - предложил я Людмиле.
Мужчина средних лет с потёртым чёрным саквояжем, к которому мы обратились первый раз взъерепенился и дребезжащим от возмущения тоном чуть не кричал, будто его ужалила пчела:
- Попрошайки! Что это такое? Куда только милиция смотрит!
Людмила тут же окончательно погрустнела, на её глазах вновь набухли громадные хрустальные слезинки. Я делал попытки её успокаивать, как мог и как умел, и промолвил:
- Теперь, давай, будем просить помощи только у женщин.
Большинство тех красавиц, к кому мы обращались действительно принимали нас за обычных попрошаек и давали кто одну копейку, кто две. Наша денежная наличность возрастала, хотя чрезвычайно медленно. Но иной путь приобретения денежных средств для нас, вроде бы, отсутствовал.
Женщина лет сорока в синем платье с прядью темно-каштановых волос на высоком лбу, с усталыми натруженными глазами, с авоськой с продуктами в руке и со светло-зелёной сумкой на левом плече спросила:
- Зачем вам, детишки, деньги понадобились?
Я посмотрел в её изумрудные добрые глаза и правдиво, и простодушно ответил:
- Нам надо в метро попасть, чтобы поехать до Финляндского вокзала.
Она не стала нас расспрашивать – почему нам приспичило попасть с одного вокзала на другой. Она взяла все наши финансы на свою узкую ладонь добавила свои деньги, купила в кассе и передала нам в руки два самых лучших в мире, два самых желанных бумажных талона.
И я, и Людмила ощутили в этот миг несравненную радость, быть может даже настоящее счастье. Что-то перестало давить и отлегло от сердца. На душе стало легче и спокойнее.
Мы отдали самые лучшие в мире великолепные талоны добросовестным контролёршам в форме с блестящими пуговицами, которые их надорвали.
Через десяток метров мы с ещё большим облегчением взошли на движущуюся дорожку эскалатора, обернулись, улыбнулись и в знак прощания помахали чудесной доброй фее руками, а она глядела своими добрыми усталыми глазами на нас и кивнула в ответ головой.
Она убедилась, что мы её не обманули.
Ступени метрополитеновского эскалатора повезли равномерно нас вниз, и наша спасительница пропала из нашего поля зрения. Так мы расстались с прекрасной доброй волшебной феей.
Когда мы спустились вниз в подземный сверкающий голубовато-серым мрамором зал с колоннами, который своим видом напоминал о суровых волнах Балтийского моря, Людмила в этом волшебном подземелье почему-то стала выглядеть немного повеселее. Возможно, её воодушевили жёлтые и синие волны по краям потолка подземелья.
По центру сводчатого потолка висели люстры, по своему виду напоминающие корабельные иллюминаторы.
На серых мраморных стенах зала виднелись декоративные жёлтые решётки с изображением корабельного якоря с лавровым венком и четырёхлепестковым цветком.
 Сердобольная женщина с проседью в тёмной причёске охотно нам подсказала в какую сторону ехать до Финляндского вокзала.
Мы вошли в вагон электрички метрополитена, в котором отсутствовали свободные сидячие места, остановились рядом с дверью и принялись очень внимательно слушать репродуктор, который мужским голосом объявлял будущую очередную остановку.
В напряжённом состоянии уже и мне, и Людмиле показалось, что нашу заветную остановку репродуктор не назовёт никогда. Но наконец он одумался и громогласно пророкотал:
- Следующая остановка – Финляндский вокзал.
Я посмотрел в чуть-чуть просохшие глаза Людмилы и произнёс:
- Давай готовься, будем выходить.
Она, как заправский заговорщик, посмотрела в мои глаза по серьёзному прошептала:
- Знаю, ну, я уже готова.
Невзрачный мужчина в сером костюме помог сначала Людмиле, а потом и мне выйти из вагона метро на подземный перрон. Пол в зале оказался выложенным из тёмно-красных гранитных плит с серым кантом, под сводчатым потолком висели осветительные люстры.
С одной стороны зала имелся эскалатор для подъёма вверх.
Людмила на всякий случай спросила бабусю с палочкой:
- Мы выйдем к Финляндскому вокалу?
Пока бабуся раздумывала и собиралась с мыслями, прозвучали сразу два ответа от молодых людей:
- Вам налево.
- Спасибо ответила Людмила.
Дальше нам просто по-настоящему везло. – По сверкающему огнями подземному залу захваченные людским потоком мы взошли на эскалатор, который поднял нас в наземный вестибюль. С пассажирским потоком мы вышли на площадь с трамваями и троллейбусами, свернули два раза направо. Опять же с людской массой мы взошли по ступенькам на перрон и нашли нужные нам ворота, перед которыми стояло уже много пассажиров. – Они находились в ожидании открытия ворот, за которыми у перрона стояла уже готовая к отправке электричка, направлявшаяся в наш курортный городок. Мы затесались в середину бурлящей толпы.
Когда высокие решётчатые ворота распахнули, мы с Людмилой в очередном людском потоке пошли вместе с обилеченными пассажирами к электропоезду. Привратница в тёмно-синей железнодорожной форме с металлическими пуговицами, на которых молоток перекрещивался с другим непонятным молотком, обращаясь к нам, со строгой ноткой в тоне спросила:
- Где ваша мама?
Я глядел на её фуражку, на которой тоже имелась молотковая эмблема, и сообщил ей:
- Там.
Я поднял и вытянул левую руку в сторону, в какую и должен отбывать электропоезд. Я действительно сказал чистейшей воды правду – ведь именно в той стороне находился город Зеленогорск, где и находилась наша мать. Правой рукой я тащил старшую сестрёнку Людмилу за собой в светлое будущее, поскольку она чуточку замешкалась от заданного форменной привратницей нам вопроса. Хотя, вполне возможно, что Людмила что-либо хорошее хотела ответить женщине, наделённой вальными полномочиями.
Кто-то сзади подсадил нас в тамбур малинового детского вагона. И нас вновь радушно принял весёлый детский вагон с красочными сочными сказочными картинками. Мы сели с правой стороны по ходу движения состава и смотрели, как пробегают дома, стадионы, деревья. Некоторые автомобили обгоняли электропоезд, а некоторые поезд смог обогнать. Мы вновь напряжённо смотрели в окно, особенно, когда мимо проходили контролёры в фуражках и в тёмно-синей форме.
Когда за окошком побежали поля сельскохозяйственного назначения, я обратил внимание Людмилы, что в конце поля виднелись несколько серых самолётиков:
- Мы ехали с мамой на электричке и здесь один из самолётов взлетал. – Давай посмотрим повнимательней.
Людмила ответила:
- Ну, вон гляди слева, похоже, один идёт на посадку.
- Да, это точно, - ответил я.
- Посмотри вдали над горизонтом цепочка беленьких облаков, - обратила моё внимание Людмила.
- Эти белые барашки вроде бы стоят и не движутся, - ответил я.
- Скорее всего, это нам кажется, ну, что они совсем маленькие, - предположила она.
- Маленькие и есть, - ответил я.
- Ну, если бы они находились у нас над головой или мы находились бы под ними, могу предположить, что показались бы нам огромными и заметно перемещающимися.
- Всё может быть, давай смотреть дальше, - отозвался я.
И вот наконец электропоезд остановился у платформы Репино, затем остановился у платформы Комарово, ещё немного и в окне замелькали знакомые дома, знакомые улицы города Зеленогорска, и у Людмилы так сразу же поднялось настроение, что она даже тихонько запела вполголоса песню «Катюша». Поезд перед станцией стал заметно притормаживать.
У противоположной от нас стороны посадочной платформы стоял электропоезд с поднятыми к электропроводам дугами - вот-вот готовый отправиться по железнодорожным стальным рельсам в Северную Пальмиру.
К её удивлению Людмила увидела нашу мать, которая только что поднялась вверх из подземного железнодорожного перехода и направлялась по перрону к закрытым дверям того электропоезда. У матери руку оттягивал узелок, на плече висела сумка.
В ту пору двери в электропоездах открывались пассажирами самостоятельно. Наш поезд ещё двигался вдоль пассажирской платформы, а мы, отварив вагонную дверь, громко кричали:
- Мама, мама, мы здесь!
Но она нас не слышала, наверное, из-за шума подъезжающего нашего электропоезда и из-за шума электрички готовой пуститься в обратном направлении.
Я приготовился прыгнуть с движущегося поезда, но Людмила останавливала, держа меня за руку.
Она сказала:
- Ну, не прыгай, разобьёшься.
- Так мама сейчас уедет в Северную Венецию, давай пусти.
Пока она чуть замешкалась, я освободился от её цепкой руки и спрыгнул в открытую нами дверь. Я упал на асфальт перрона, содрал кожу на обоих коленях до крови, но все равно поднялся и побежал к матери. – Она уже взялась правой рукой за поручень и собиралась подняться в тамбур электрички, которая должна была отправиться до Финляндского вокзала.
Лишь, когда я дёрнул её за руку она обернулась и удивилась мне и тут же спросила:
-А где же Люся?
Людмила тоже спрыгнула чуть позже, тоже упала и тоже расшиблась, и вся счастливая подбежала к нам.
- Я для вас тёплые вещи прихватила и покушать собрала, родные вы мои - со звенящей радостью в голосе повторяла плачущая, обнимающая и целующая нас обоих мать.
Мы сели на деревянную дощатую скамейку перрона, и мать достала нас перекусить после долгих странствий.
Мария Анисимовна сообщила нашей матери, что Екатерина вернулась из поездки в Петродворец. А также передала – о чём она пораспрашивала свою гостью с берегов Волги.
Крёстная мать Людмилы спросила свою гостью:
- Странно поздно ты возвращаешься из путешествия?
Гостья из тверской области ответила:
- Пароходик-то приехал давно, но я не сразу пошла к тебе - к сестре своего мужа, у которой остановилась погостить. Я решила пойти прогуляться по Зеленогорскому парку культуры и отдыха, поглазеть на различные здешние аттракционы. Я даже покачалась на качелях-лодочках. Чуть перекусила пирожками в Ротонде-то у Приморского шоссе и пошла прогуляться по магазинам, затем просмотрела на рынке все лавочки. Там продавали зелёных раков живых и красных - варёных, а также обратила внимание на красивые белые грибы и боровики.
Когда крёстная мать Людмилы спросила её:
- Как там крестница моя Людмила? Довольна ли осталась очередной морской поездкой?
Екатерина совершенно просто ответила:
- Так они не поплыли со мной обратно на проходе, а вдвоём остались на пристани в Петродворце.
Мария Анисимовна удивилась и спросила:
- Почему, как так такое могло произойти? Поехали вы в Петродворец вместе, а вернулась лишь ты одна.
Подняв брови и выпучив глаза, Екатерина ответила:
- Они все деньги-то, предназначенные на обратные билеты, истратили не мороженное. – Покушали мороженного вдоволь.
Крёстная мать Людмилы спросила:
- Почему же ты не взяла им обратные билеты? У тебя же деньги имелись – ты могла бы взять билеты на них.
Екатерина, поджав и без того тонкие губы, ответила с некоторой злобой:
- Не фиг им было выпендриваться, что всё-то они знают. И надо детей с детства учить жить экономно.
Мария Анисимовна уточнила:
- Выходит, ты со своей колокольни решила чужих тебе детей уму разуму обучить тем, что оставила одних не знамо где?
Волжанка ответила:
- Если никто их не учит – так я-то научу.
- Тебя саму надо учить и учить прежде, чем ты начнёшь учить других, - ответила ей Мария Анисимовна.
- Я же добра им хотела, - улыбалась Екатерина тонкими губами.
Крёстная Людмилы больше не стала вразумлять жену своего брата, а быстрее пошла к нашей матери объяснить сложившуюся ситуацию, которую описала ей её гостья Екатерина.
Мать, естественно, первоначально совершенно не поверила, что такое вообще могло произойти, затем сказала:
- Ну-ка веди меня к этой учительнице с Волги.
Они нашли Екатерину за чаепитием – за столом в доме Марии Анисимовны. Наша мать спросила её по-человечески:
- Это правда, что ты оставила моих малых детей в Петродворце?
Тщательно пережёвывая вкусный пирог с капустой, Екатерина бесшабашно ответила:
- Что им будет-то? Кругом народу полно, если что милиция поможет.
- С малыми детьми всякое происходит и всякое может произойти, - ответила поражённая таким ответом наша мать.
– Не в лесу ведь они-то, - начала оправдываться Екатерина.
- Без присмотра оставлять детей нельзя, - назидательно сказала Мария Анисимовна жене своего брата.
- В крайнем случае милиция о них позаботится, - ухмыльнулась волжанка.
Мать в сердцах пояснила Екатерине:
- То, что совести у тебя нет, это понятно. Но, если с детьми что-то нехорошее произойдёт, тебе, стервозе, мало не покажется. Моли Бога о благополучном исходе того, что ты сотворила.

Обо всём этом коротко мать рассказала мне с Людмилой, пока мы подкреплялись на перроне вокзала, а мать смоченным водой носовым платком очищала наши раны на коленях всех четырёх ног. Затем она помазала ссадины цинковой мазью, которая тогда считалась в нашем доме незаменимым лекарством.
Наша мать сказала нам:
- Немножко отлегло, а то я этой Екатерине готова была глаза бесстыжие выцарапать.
- Всё обошлось, - сказал я, - давай, не серчай и не сердись.
Людмила морщила лоб и как-то отрешённо смотрела перед собой и медленно добавила:
- Ну, Екатерину обязательно накажет Бог.
- Раз вы немного перекусили, теперь отправимся восвояси, а дорогой вы мне поподробнее расскажите мне, как смогли вы так быстро вернутся в наш город Зеленогорск с противоположного берега Финского залива, - удивлённо улыбнулась наша мать.
Мы рассказывали, что для нас было совершенно неожиданным, что человек, с которым мы откровенно делились познаниями и вместе радовались чудесным Петродворцовым парком, скульптурами, фонтанами, аттракционами, подложит своим экскурсоводам задуманную заранее отвратительную свинью.
- Хорошие вам попались кондукторы-железнодорожники - понимающие, - восхитилась наша мама.
- Ну, нам повезло, - согласилась Людмила.
- И хорошая попалась женщина – настоящая волшебница или добрая фея с изумрудными глазами - которая помогла нам своими личными деньгами очутиться в метро, - сообщил я.
- Конечно, вам с ней очень повезло со всеми, кто подал хотя бы копейку, а с ней повезло особенно, дай ей Бог здоровия, - мать вознесла глаза к небу.
Жёлтое солнце по лазурному небосводу потихоньку и неудержимо клонились к закату. Чирикали взъерошенные воробьи, где-то каркала чернокрылая пернатая певица, взвилась в небеса стая сизокрылых голубей. Живая природа встречала и приветствовала нас, и признавала своими полноправными членами.

Когда мы втроём подходили к нашему дому на Болотной улице, мать послала Людмилу известить Марию Анисимовну о том, что у нас всё в порядке и мы в полном составе находимся дома.
Людмила сообщила добрую весть своей крёстной матери, которая крепко обняла свою крестницу, расцеловала и сказала Екатерине:
- Собирайся немедленно и уезжай скорее от греха подальше.
Екатерина сделала натурально удивлённое лицо, после чего попросила жалобным тоном:
- Разрешите мне хотя бы переночевать, а утром-то я уеду.
Мария Анисимовна произнесла откровенно и сурово с командной интонацией:
- Немедленно собирай барахло и побыстрей иди отсюда на электричку!
- Как-то мне не очень-то хотелось бы на вокзале-то переночевать, - сказала вновь жалобным тоном волжанка Екатерина.
- Имеется несколько ночных поезда с Московского вокзала до Москвы с остановкой на вокзале города Тверь, - поясняла своё мнение Мария Анисимовна.
- Дайте я хоть чая-то попью на дорогу, - поджала тонкие губы канючила Екатерина, словно маленький ребёнок.
- На вокзале одном или другом, или в поезде попьёшь и чая, и лимонада, и пирожками с бутербродами закусишь, - отчеканила непреклонная Мария Анисимовна и показала рукой на дверь.
Екатерина собрала свои вещи в большой коричневый чемодан и объёмистую сумку и попросила:
- Я тут-то кое-что оставлю у вас.
Мария Анисимовна сразу же без промедления ответила старческим, но абсолютно твёрдым тоном:
- Забирай все свои манатки полностью. Если вдруг хоть что-нибудь оставишь или забудешь, и. если я невзначай обнаружу, то сожгу в печке завтра же и весь мой тебе сказ.
- Тогда счастливо вам всем-то оставаться, - произнесла натужено Екатерина, с надеждой, что ей пожелают счастливого пути.
Но Мария Анисимовна твёрдо и решительно ей заявила:
- Чтобы духу твоего здесь больше никогда не было, чудовище проклятое, накажет тебя Господь.
Екатерина потащила свою поклажу в сторону Зеленогорского вокзала именно по той тропинке, по которой мы только что возвратились из путешествия в славный город Петродворец.
Следующим днём Мария Анисимовна подробно отписала своему брату в письме о неприятном произошедшем случае с его женой Екатериной и двумя детьми. Днём Мария Анисимовна в почтовом отделении приклеила на бледно-голубой конверт марку красную с гербом и бросила конверт с письмом в тёмно-синий почтовый ящик.
Дней через десять Марии Анисимовне пришло от брата из Тверской области ответное письмо, где он искренне благодарил свою сестру за полученную информацию, совершенно искренне извинялся за произошедшее с малыми детьми событие. И в свою очередь брат сообщал, что, прочитав письмо от Марии Анисимовны, тут же выгнал Катьку из своего дома насовсем и навсегда.

В 1997 году городу вернули историческое название Петергоф, хотя район продолжает называться Петродворцовым.

Воспоминания детских лет побудили мать решиться навестить город, где она родилась - Ломоносов.
Тогда от нас регулярно дважды в неделю ходили маленькие пассажирские белые теплоходики в сей замечательный и несокрушимый город, славный своей историей и дворцами.
Взяв с собой меня, мама оставила старшую сестру Людмилу на попечение крестной Марии Анисимовне.
Солнечным утром мы шли по Болотной улице, вышли на главную улицу Зеленогорска, спустились по ней к парку мимо фонтана «Девочка с рыбой» и мимо парка подошли к пристани.
Теплоход отходил при полнейшем штиле и лёгком тумане.
По пути пассажирское судно с названием «Репино» взяло с причала в городе Кронштадте с дюжину людей и отправилось в конечный пункт рейса.
Обшарпанный купол Никольского морского собора города Кронштадта гигантски возвышался над зданиями и сооружениями. Он мало пострадал в период войны, так как немцы специально его оберегали, потому что купол служил ориентиром фашистским артиллеристам и бомбардировщикам.
Когда мы отошли от острова Котлин подул встречный освежающий ветерок и образовалась незначительная волна.
Мать достаточно быстро нашла дом, где прошло её детство и жили её знакомые и родственники. Она присела на возвышение у ближайшего подъезда и дальше идти просто не могла: её душили воспоминания и предположения. – Этому способствовали многочисленные, так и не залеченные раны здания времён войны.
Более получаса мы просидели на каменной скамье. Мать вытерла беззвучные слезы мокрым платком, но в квартиру мы так и не пошли. - Посещение представлялось слишком тяжёлым мероприятием.
Потихоньку мы брели вдоль зелёной магистрали города и зашли в ресторан, который функционировал и в период девичества матери. Она сказала:
- Это тебе мой подарок за успешное окончание первого класса.
В зале ресторана на столах сверкали белизной скатерти, стулья также щеголяли белоснежными чехлами. Живописные картины на стенах дополняли изысканный интерьер.
Нам подали солянку, в какой я впервые выловил чёрную маслинину, и на вкус она мне не понравилась.
В нашем овощном магазине продавались такие маслины на вес, и считалось, что их употребляли по назначению докторов, и покупали их в основном дачники. В ту пору в этом же магазине, да и в лавке на рынке также на вес продавали не менее семи сортов селёдки, а вдоль прилавка за стеклом в ряд стояли банки с натуральной чёрной икрой, которую вообще почти никто не брал из-за дороговизны.
На второе нам подали курицу, а на третье – компот и золотистым инжиром.
Так произошло моё первое посещение ресторана, после чего мы погуляли по городу, зашли на рынок и возвратились на пирс, где нас ожидал теплоходик.
При попутной волне и попутном ветре мы быстрее вернулись на родную пристань, при этом теплоходик не забыл остановиться в Кронштадте для высадки пассажиров.


Прошли годы, десятилетия. И я со своей супругой с помощью теплохода на подводных крыльях под названием «Метеор», который отчалил от Дворцовой набережной со львами, вновь очутились на пристани Петергоф, устроенной непосредственно по указанию императора Петра I.
Мы пошли по главной аллее к фонтану «Самсон». В Морском канале плавали серые уточки-кряквы, и я предложил их покормить. Мы предварительно вечером купили два батона белого хлеба, чтобы покормить рыбок в Песочном пруду справа от «Самсона».
Уточки в Морском канале с большим удовольствием подхватывали кусочки булки и покрякивали. К ним на помощь прилетели и приземлились на травяном склоне канала две чёрные вороны, которые поди тоже проголодались. Надо отдать должное моей супруге, она по каким-то причинам с детской поры уважала данных птиц, подобно одному из предводителей викингов Рогнару Лодброку. Она сказала:
- Хорошо бы и их покормим.
Я ответил:
- Давай, покормим твоих любимых птичек, только нам надо оставить корма хоть немного для рыбок.
Затем мы подошли и посмотрели на аттракцион, который всегда нравился маленьким детям, где с фонтанчиками по кругу плавают уточки, а вослед за ними плывут весёлые собачки. Детей трудно оторвать от этого фонтанчика.
Позже мы подошли к Песочному пруду с настоящими рыбками - форелью и стали кидать оставшиеся кусочки булочки на поверхность воды в специально отведённом для этого действия месте. Рыбки видели из-под воды, что на поверхности появился корм. Они на миг выныривали хоть чуть-чуть из пруда, показываю свою серебряную красоту. Процесс кормления рыбок доставлял удовольствие и нам кормящим, и окружающим туриста, путешественникам, экскурсантам.
Мы прошли по знакомым нам обоим местам, но, несмотря на жаркий день. я не стал заниматься употреблением мороженного. Осмотрев многие примечательные места, аттракционы, скульптуры, мы пришли к фонтану «Пирамида», у которого фотографировалась моя мать в тридцатых годах прошлого века.
Обратный путь из Петергофа мы совершили на поезде, вновь насладившись творением архитектора Бенуа – Петергофским вокзалом.