Дом отдыха Сосенка

               
   Мне очень крупно повезло. Не меньше двух  раз. Во-первых, в нашем институте не было военной кафедры. Это означало, что, служить  придётся не лейтенантом, а рядовым.
   Во -вторых, когда я закончил институт, вышел приказ министра обороны: отдавать свой долг Родине  по нему предстояло не год, как раньше, а полтора.
   Служил я недалеко от Москвы, но это не радовало, скорее, наоборот. Увольнительных не было, и все полтора года я просидел в лесу.
   Когда умерла любимая бабушка, с которой я жил до армии, командир части на похороны меня не отпустил.
 А вдруг ты  не вернёшься ?-  изрёк он.
   Наконец, пришёл дембель, в который уже не верилось, как в наступление коммунизма.
   - Неужели всё позади? – спросила мама, когда я переступил порог московской квартиры.

   Она надавила на отчима, и он достал для меня дефицит: путёвку в Дом отдыха ЦК ВЛКСМ «Сосенка» под Звенигородом. Стоял декабрь. Все леса и поля были застелены накрахмаленной простынёй снега. Приближался Новый год.
   Днём мы катались на лыжах, санках, ходили друг другу в гости.                – Когда пойдём в поход? – слышались разговоры за обедом. Это означало, что мы собирались в кафе, где в дальнем корпусе   можно было выпить пару бокалов коктейля. Там завязывались скоротечные романы. Они обрывались в конце смены, когда комсомольцы разъезжались во все концы страны.
       Я оказался одним из самых молодых комсомольцев. Мне не исполнилось ещё двадцати двух лет. Вокруг отдыхали руководящие товарищи старше двадцати пяти.
В кафе я и познакомился с Ритой. Она казалась самой младшей в «Сосенке». Выглядела едва на двадцать. Рита была миниатюрной брюнеткой. Это именно тот тип девушек, который всегда мне нравился.
   
- Ты откуда приехала? – спросил я её в первый вечер, когда мы познакомились.                – Из Уфы.                – Студентка?                - Учусь на втором курсе.                По её наивности было видно, что с парнями она общалась мало. Пила  только кофе и безалкогольные коктейли. На третий день знакомства я попытался поцеловать её в губы, но она отстранилась от меня и сказала                - Не надо.
   Вскоре у нас намечался КВН и творческий вечер композитора Добрынина и его соавтора-поэта Пляцковского.
   Меня выбрали капитаном одной из команд, а против нас играли асы - вожатые пионерлагеря «Орлёнок». Рита тоже была нашим игроком.
   Конечно, трудно было ожидать, что новички, ни разу не нюхавшие  КВН, победят профессионалов, но мы проиграли только одно очко. Это было тем более приятно, что в жюри было  двое приехавших знаменитостей и судили они нас без дураков.
    После игры начался концерт. Песни Добрынина имели бешеный успех, и его окружили поклонницы.  Через полчаса  гости сели в машину и уехали в Москву.
   На следующий день в дальний корпус, где находилось кафе, заехали начальники отмечать Новый год. До него оставалась ещё неделя. Всем им было за тридцать,  их дамам, конечно, гораздо меньше.
   - Здравствуйте, меня зовут Сергей, – представился один из приехавших, усаживаясь за наш стол. Он был без спутницы. Поскольку свободных мест хватало, а сел он рядом с Ритой, я сделал вывод: она его заинтересовала.
   До окончания наших с Ритой путёвок оставалось два дня. Сергей делал настойчивые, но безуспешные попытки обаять её своей персоной.
   На второй день поздно вечером перед закрытием кафе сильно похолодало и разыгралась пурга. Идти до нашего корпуса надо было больше километра.
    - Не боитесь отморозить нос и уши? – спросил Сергей. – Давайте подвезу. Ехать с ним очень не хотелось, но назло ему отморозить уши хотелось ещё меньше.
-  Поедем? – спросил я у Риты.                После паузы она утвердительно кивнула, деваться было некуда.
   Я отлучился на три минуты, а когда вернулся, за столиком никого не было.             – Наверное пошли к машине,- промелькнуло в голове.                Быстро направился к выходу из корпуса. Риты и Сергея нигде не было. На том месте, где стояли его «жигули», остался след от шин на свежем снегу.
   Я побежал в сторону нашего корпуса. Его огни мерцали вдали в полной темноте.  Лицо нещадно щипал мороз: было не меньше двадцати пяти градусов.
   Минут через двадцать я добежал до Ритиного номера и стал стучать в дверь.                – Это ты, Паша? – раздался заплаканный голос.                - Что-то случилось?                - Нет, ничего, завтра увидимся.                Я долго просил её открыть дверь, но Рита меня не пустила.
   На следующий день рано утром она уехала. За завтраком из репродуктора неслась песня Добрынина: «От станции «Любовь» до станции «Разлука» у нас с тобой билет.» Мы больше не встречались.