Девиз другого дракона Глава 5 Новости дня

Жди хороших новостей- беда сама придет нежданною. (народная мудрость)

 Вита вытерла вспотевший лоб, тряхнула головой, да и потопала домой. Хотелось выглядеть смелой и бодрой, вот только слабость в ногах и коленки предательски подрагивают.
  Да образ этого Серебристого она всю жизнь помнить будет.
 
  Ага, всю жизнь. Все оставшиеся дни, пока дракон не сожрёт. Или, всё-таки подавится?
  Красться пришлось за цветущими вишнёвыми садами, избегая встреч с востроглазыми соседскими кумушками, досужими перемывать косточки непонятной и чуждой их простому быту дочери кузнеца. Хорошо ещё, что их дом, по негласному правилу всех кузнецов, стоял на отшибе. За общинным садом, прилепившись одной стеной к отвесной скале.

 И уж совсем никому знать не полагалось, что под каменной плитой пола есть лаз, ведущий в пещеры, где кое-что хранилось. Кузня же находилась много дальше, в том месте, где горный ручей впадал в озеро веселым маленьким водопадом: кроме угля в кузнечном деле ещё и студеная вода нужна.

  Девушка вошла в не запирающуюся по обычаю их мест входную дверь. Она миновала темные сени и вошла на кухню, где и повесила оленью ногу на крюк. Над лоханью у очага, дабы не испачкать кровью пола. Скользнула за гобеленовую тканую штору, к своей постели. Успеть переодеться.

  Гобелен изображал неизменные горы, ручей и всадницу в развивающемся длинном платье на белоснежном единороге. Ещё один гобелен висел над обеденным столом. Там была изображена сцена охоты снежного барса. Красивая хищная кошка навсегда застыла в прыжке на пятнистую спину насторожившегося оленя. Её покойная мать была большой искусницей, выткавшая эти гобелены. А вот дочери этого мастерства не досталось.

Нет, она конечно пряла из козьей и овечьей шерсти нить. Вязала и ткала по необходимости. Долгими зимними вечерами вязала носки и теплые кофты, под уютное потрескивание дров в очаге. Могла заштопать и починить порванную вещь, наложить вышивку по вороту рубашки. Но и только. Делая всю необходимую домашнюю работу по уборке и готовке, Элька норовила при каждом удобном случае улизнуть в горы поохотиться, просто побродить по окрестностям. Причём, приносила роскошные зимние шкуры волков и снежных барсов, пару раз- горных львов.

 Без добычи она вообще редко возвращалась. Отец не зло ругал, а чаще просил быть осторожнее. И это их грозный кузнец, чьего хмурого взгляда боялись все, и чьё слово было, подчас, решающим на деревенском вече.

    Из-за гобелена вышла уже не охотница в коже, а домашняя пригожая хозяюшка, одетая в вышитую рубашку, обычную зеленую юбку и такую же шерстяную жилетку, вышивку которой дополняли цветы, сделанные из окрашенных перьев. Волосы заплетены в тугую косу и завязаны лентой. И только возле уха вьются выбившиеся упрямые локоны.

  Элька. Её длинное имя легко разложилось на два коротких. Элька- так звал её отец. Неугомонную егозу, отважную и непокорную. Вита- для всех остальных. Вполне себе спокойная девушка, хлопотливая хозяюшка. Полным именем её не называл никто.
 Уперев руки в бока и неодобрительно оглядывая медное блюдо на столе с остатками трапезы, она отметила раскрытый и ополовиненный кувшин со сметаной. На лавке, застеленной тканым цветным ковриком, сидел толстый домашний кот, и старательно отворачивал сытую мордаху.  Всем своим видом котяра показывал, что к раскрытому кувшину он никакого отношения не имеет.
Может, поверить?

  Посуда у них в доме была медною: не зря её отец слыл первостатейным кузнецом. Были и несколько серебряных, праздничных блюд. И даже золотой кубок с подставкой под круглую ножку. Да ещё пара массивных золотых браслетов на мужскую руку, и ожерелья из лучистых яхонтов да адамантов. Висячие серьги смарагдовые. Отец всё это богатство держал в пещерах, в надежном, кованном медью ларчике. Подальше от любопытных да жадных соседских глаз. А вот оружие… На всех стенах их дома висели скрещенные мечи: прямые рыцарские и изогнутые, более легкие, -  те, которыми любят использовать стражники да конные воины, что попроще; длинные кинжалы, драги, оголовок секиры, копья, украшенные конскими хвостами. Да, отец её хоть и ковал кухонные ножи да лемеха соседям, ножницы да подковы, но известен был далеко за пределами их долины как искусный оружейник.

 Поговаривали, что его узорчатая сталь ненамного уступает хваленой гномьей. Потому-то и были изделия кузнеца не по карману каждому простому латнику. Да ещё рукояти часто украшались сверкающими камнями, что покупались ограненные за немалые деньги у гномов. Разные камни: драгоценные, полудрагоценные- половинные, как назывались они у гномов, да поделочные, имели всяк свою душу. И на украшение хищной стали шли, в основном камни красных оттенков- гранаты, красная яшма, родонит, шпинель.

 Венчал же этот список яхонт или лал- рубин по-иному. Эльке же нравились камни зелёных цветов, благо, что разновидностей таких камней было много больше и ценились они не дорого. За исключением смарагда. А потому, дома девушка щеголяла серебряными браслетками с хризолитами да нефритом зелёных оттенков. Любила и зелёный искристый авантюрин. А вот колец не носила- цеплялись они за всё. Мешались и при работе по дому, а уж в горах и вовсе смерть могли собой принести.
         
 - Барса, поймаю, прибью паршивца! - девушка подхватила кувшин и принялась убирать со стола. Её отец, как всегда, поев блинов со сметанкой, не убрал кувшин на верхнюю полку- вот их полосатый разбойник и не растерялся.
  -Р-мяу! – на лавке мгновенно вспыхнули два желтых глаза.

- Мышей нужно ловить, - авторитетно заявила девушка.
  -Р-мя-мяу! - полностью согласился осмелевший кот, весомо спрыгивая на пол.
 -Ладно. Свежатины хочешь? -девушка принялась разделывать добычу, спеша приготовить к скорому ужину, наварить да засолить остаток.

 Огромный пушистый кот вытек к ней ближе, замурлыкал и доверительно потёрся об ногу. Потом он встал, вытянувшись, и поставив передние лапки на край стола, оценивая размер и достоинство принесённой добычи. Оценил загоревшимся глазом, и потребовал по-хозяйски свою долю. И получив её, устроился под лавкой, ворча от жадности и удовольствия.

 Скоро над разожженным очагом закипело в котле вкусное мясное варево с дробленной пшеничной крупой, щедро сдобренное луком и первой зеленью. На стол выставлялись плошки с квашенной черемшой и смородиной, солёными грибами и огурчиками. Руки юной хозяйки сноровисто резали и готовили, а вот мысли витали где-то далеко, обдумывая узнанные страшноватые предсказания о драконе. Вспоминая их встречу с Серебристым… может быть, эльфом, а может быть…Богом? Магом? Да кто ж его знает…

Скрипнула входная дверь, и в дом, пригнувшись у притолоки, вошел сам хозяин. Кузнец был высок, жилист и хмур, как никогда. Из-под кустистых сросшихся бровей неодобрительно сверкнули на дочь зеленые глаза- сверкнули и затеплились, встретившись с ласковым взглядом единственной дочери.
 
  -Рассказывай, доченька, как день провела, - кузнец сел за стол, дождался, когда девушка нальет супу в глазированную глиняную миску. Отломил кусок душистой лепёшки.
 -Удачно, батюшка.

 -Ага, - кузнец рассмотрел оленью кость в вареве, - опять в горах болталась без дела?
 -Охотилась, - упрямо возразила девушка.
  -А то, что орки на дорогах балуют, о том ведаешь? - кузнец зачерпнул из миски.
  - Да только не они ловушки на тропах ставят, а лесные гномы, - ответила с набитым ртом девушка.
 -Почему так думаешь?

  -Так только слепой в них попадётся, да и с ядами орки не знаются, - пояснила она, - и наконечник из гномьей стали был, не костяной.
 - Соседи видели, как уходила- возвращалась?
 -Да нет, я осторожно, огородами, да и глаза отводить научилась.

 -Ох, смотри, Элька. Пороть бы тебя надо, - кузнец усмехнулся в густые усы: в своей дочери он души не чаял, и многое прощал. И, хотя ей исполнилось уже восемнадцать, не спешил выдавать за муж. Тем паче, что дочка не рвалась к спокойной семейной жизни, и потихоньку отвадила от себя всех женихов. Не мало тому способствовала и её непонятность для окружающих, и дружба с местной травницей- ведуньей.
 
 -Ох, поздно теперь, батюшка, - в тон ему, усмехнувшись, ответила девушка, и тут у порога их дома затопали копыта коня. Отец и дочка переглянулись: всё же верховые чаще привозили плохие вести, да и нежданной только беды приходят. В маленькое окошко с настоящим прозрачным стеклом, виделся верховой на взмыленном коне, по одежде- так в цветах их высокородного тана.
               
   Повинуясь взгляду отца, девушка юркнула на свою половину, за гобелен, а возле двери уже звякали шпоры гонца. Во входную дверь решительно стукнули.
 -Входи, гонец! - кузнец повысил голос, и дверь распахнулась, пропуская запыленного молодого парня. На смазливом лице того было странная смесь из усталости и досады: объезжать деревенских старейшин приказали не кому либо, а ему. И это после долгой дороги.

  С дневного света войдя в дом, гонец подслеповато щурил глаза и,
осматривался. Он кивнул сидящему за столом кузнецу, как старому
знакомому, и его взгляд зацепился за кувшин:
 -Уважаемый Дарн, мне б испить бы чего, - он облизнул пересохшие губы.

 Девушка, не спрашиваясь, вышла со своей половины, быстро налила и подала гонцу ягодного кваса. Тот жадно осушил, подставил опустевшую кружку под темную струю, повертел в руках бронзовое изделие с выбитым рисунком и грохнул им о стол:

 -Плохие новости. Хуже не куда! Нет больше нашего тана! Под камнепад попал обоз. Пятерых из отряда смело вместе с таном да конями, а сын-то его, как с цепи сорвался! Коня поворотил, да заявил, что к исходу третьего дня, к похоронам, с чародеем прискачут. Значится, чтоб дракона извести. И ускакал. Благородная тана велела всех старейшин обскакать да вече собрать. Выдохнул гонец, теперь глаз не сводивший с кузнецовой дочки, любуясь её диковатой красотой и гибкой девичьей фигуркой.

  -Рабыни, скот как? Уцелели? - нахмурился практичный кузнец.
  -Да всё сметено в пропасть! У Гремящих ключей, на перевале- гонец приосанился, неправильно истолковав опущенные глаза пригожей девушки, и его жадный взгляд заметался по стенам, цепляясь за развешенное оружие.

 -Так, - ладонь кузнеца весомо легла на струганные доски стола, -понимаю, тана сейчас собирает всех, да откуп дракону до приезда сына собрать велит?
 -Да, уважаемый Дарн. Позвольте проводить вас: всех прочих я уж известил.
 -Ну, раз так- провожай, - кузнец поднялся, став сразу на голову выше собеседника.

 -Как? - гонец отступил на шаг, чтобы не так высоко задирать голову, - уважаемый мастер не переоденется? В замок в таком виде?
 -Вид как вид: чай, и так мы последними прибудем.
  Но рядом с кузнецом уже встала его дочка, держа в руках новую вышитую рубаху: и когда только успела? Так что, кузнец вздохнул, но переоделся. А уж кожаный воинский пояс с легким мечем он снимал только в кузне.

 Тёплый по-весеннему вечер встретил их солнцем и птичьим щебетом, ароматом зацветающих садов…
 -Благодать-то какая! - вздохнул кузнец, идя широким и размашистым шагом. Рядом семенил, ведя на поводу взмыленного коня, провожатый.
 -А вот конягу ты запалил.

 - Да ну его: стар был уже. Да и дракону нашему что-то жрать надо, -гонец сам засмеялся своей шутке и притих, видя, как нахмурились брови кузнеца.
 И как подступиться к такому? С чего начать?
  -Ох, уважаемый мастер Дарн, сам понимаю, что-момент-то больно не подходящий. Да может, и не представится больше другого-то. Да и это, девки-то рабыни погибли все. А новых купить-то не успеваем! Как бы из своих не пришлось набирать. Я вот тут прикинул, дело- то такое, как говориться, железо остывшим не куют. Гм, как не вам-то о том знать…

 -Ты б это, мил человек. Курт, тебя ведь звать, так?
  -Да, Курт, помощник десятского из охраны высокородного тана….
  -Вот и говори сразу, что нужно. Не тяни.
 -Вот дочка ваша и нужна! - разом выпалил, взмокнув, гонец.

Сказать, что кузнец удивился- это не сказать ни чего. Он даже остановился, снисходительно глядя на собеседника с высоты своего роста.
 -Девок сейчас выбирать станут, да жребий кинут, - пояснил помощник десятского, - я ж не последний человек в замке, слово свое скажу, кому надобно, вот невесту мою и не тронут. А уж после свадьбы, в замок к себе заберу, да приодену, да манерам обучится…

 -К себе в замок, говоришь- хмыкнул кузнец.
 -Так у меня ж свои покои там! - гонец гордо приосанился, - а год- два, и старый Фил от дел отойдёт, и я сам десяток водить стану! А там, глядишь, и кинжальчик- другой, минуя тана, продать сумеем. Так что, мастер Дарн соглашайся. В этой глуши такого мужа, как я, вам не сыскать.

 -Эт-то точно. Такого мужа не сыскать, - кивнул кузнец.
Вот и думай теперь, то ли издевается, то ли соглашается этот дикарь.
 -Мастер Дарн, я уверен, что прямой положительный ответ следует дать вам незамедлительно: в ваших же интересах!
 -Ишь ты, как говорить-то выучился! Я-то ответ тебе дам, а вот ты у дочки моей поди, добейся согласия.

  -У девки-то? - недоумение в блестящих выпуклых глазах, - да я хоть сейчас… поеду…  добьюсь… куда денется!
  Гонец закинул вспотевшей рукой уздечку и лихо вскочил на присевшего конягу. Грубо завернул. Да так, что уставший конь опасно пошатнулся, чуть не выкинув своего седока. И погнал назад.

 -Спроси- спроси, - усмехнулся в усы кузнец, проводил взглядом горе-жениха, да и зашагал торопливо к замку.