Пилот особого назначения ч. 2

ГЕРОЙ СОВЕТСКОГО СОЮЗА СТАРШИЙ ЛЕЙТЕНАНТ ПАВЕЛ ТАРАСОВИЧ КАШУБА.

Комфронта с болью в сердце узнал о гибели адъютанта - скромного и мужественного юноши, который самоотверженно выполнял свою незаметную, но столь необходимую в условиях фронта работу. Уже находясь в госпитале, ген. Ерёменко известил о его смерти родителей и жену. Лететь над прифронтовой полосой на утлом самолёте было весьма рискованно, и только тёмная ночь была в некотором роде прикрытием. Немцам стало известно, что командующий серьёзно ранен и его должны вывозить в тыл. Мессершмитты сразу блокировали воздушное пространство над окружённой группировкой войск фронта. Выполнить это особое задание было поручено лучшим лётчикам О.К. Сергееву и П.Т. Кашубе. В ночь на 12 октября на самолётах По-2 они вылетели в ответственный рейс. Первый самолёт пилотировал Кашуба, Сергеев следовал на большой дистанции. Над линией фронта они попали под сильный огонь зенитной артиллерии. Умело маневрируя в полёте, Кашуба миновал линию фронта, ускользнул от немецких истребителей, успешно произвёл посадку и с помощью бойцов замаскировал самолёт. Вслед за Кашубой приземлился и Сергеев, но успел заметить, что вражеский истребитель обнаружил его местонахождение. Чтобы не демаскировать товарища и помочь ему выполнить задание, О.К. Сергеев пошёл на самопожертвование. Он поднялся в воздух, увлекая за собой немецкого лётчика. "Мессер" совершил несколько заходов на безоружный самолёт. Пилот Сергеев творил невероятные фигуры пилотажа. Расстреляв патроны и снаряды, стервятник убрался восвояси. Сергееву удалось сориентироваться и добраться до посадочной площадки. Однако он был внезапно обстрелян противником с земли и подбит.

Подоспевшие красноармейцы оказали помощь лётчику и вместе с ним отбили атаку фашистов. А Павел Кашуба с наступлением темноты взлетел, имея на борту только ген.-п-ка А.И. Еременко. Чтобы сбить с толку врагов, он после набора высоты в тысячу метров, повёл самолёт сначала на юго-восток, в противоположную сторону от нужного ему курса, а затем повернул в северном направлении, на Москву. По-2 окружала почти полная темнота, лишь в двух местах пылали пожары, там наши части вели тяжёлые бои. Пилот предельно внимательно следил за землей и воздухом. Выбрав наиболее «тихое» место в огненном поясе линии фронта, он пересёк её. И вновь из книги Маршала Советского Союза Ерёменко - Время тянулось медленно, мучила боль, жажда и холод. Пора была осенняя, а генерал был укрыт только легкой шинелью. Время от времени раненый впадал в забытье, затем сознание вновь возвращалось к нему. В один из таких моментов А. Ерёменко услышал, что мотор работает совсем тихо и подумал, что, видимо, прилетели, - ведь казалось, что полёт длится уже целую вечность и почему-то не светает? В действительности, самолёт находился в воздухе около трёх часов. Генерал стал опять забываться, но чихание мотора и ощутимое снижение самолёта окончательно привели его в сознание. Видимо скоро посадка, - мелькнула мысль, и чувство покоя наполнило сердце. Однако вскоре раздался сильный треск, а затем последовал сильный глухой удар о землю. Маленький самолёт подбросило вверх, снова ударило и он повалился на бок с отломленным крылом. Ерёменко снова потерял сознание, а пришёл в себя от боли в левом боку, на котором лежал, и от холода. Сильно болели также раненые нога и плечо.

Лежать пришлось долго, чувствуя, что случилось что-то неладное. Наконец лётчик Кашуба отозвался, справился о состоянии раненого и пояснил, что мотор самолёта совсем сдал и к тому же закончилось топливо. Машина спланировала и грохнулась в полнейшей темноте на заснеженную землю. Павел Кашуба был на ногах, он отделался лёгкими ушибами, но на какое-то время тоже терял сознание, и, поэтому не мог сразу прийти на помощь военачальнику. Пилот ещё до удара самолёта о землю понимал всю тяжесть ситуации. Он предельно собрался и пытался управлять падающей машиной до конца. Когда самолёт коснулся земли, силы оставили Кашубу, и лишь спустя минут 15, он снова пришёл в себя и стал действовать. Чувство ответственности за жизнь и безопасность комфронтом в момент чрезвычайной опасности заставило лётчика собрать всю свою энергию и волю. Он не терял самообладания, пока держал штурвал. Генерал попросил Кашубу найти соломы или дров для костра, чтобы хоть немножко согреться. Он ушёл, освещая себе путь карманным фонарём. Вернулся неожиданно быстро и рассказал, что рядом стоит дом, видимо упали возле какого-то села. Через некоторое время местные жители перевезли А.И. Ерёменко на подводе в один из домов и он снова был без сознания. Когда раненый генерал пришёл в себя, уже лежа на кровати, ему дали выпить чего-то горячего, то было топлёное молоко. Наступило короткое улучшение состояния, но потом снова неоднократная потеря сознания. СВГ и Генштаб уже вели поиски командующего Ерёменко. Из штаба фронта было сообщено, что из района населённого пункта Борщёво он вылетел, а в Москве самолёта всё ещё не было, несмотря на то, что уже дважды истекло время полёта, да и топливо закончилось.

Наконец, в Генштабе было получено сообщение местного органа НКВД об аварии По-2, на борту которого находился раненый командующий Брянским фронтом. Весной 1959 г. в один из воскресных дней Маршал Советского Союза Андрей Иванович Ерёменко решил съездить в те места, где упал в огороды самолёт в ту октябрьскую ночь 1941 г., и по возможности выяснить подробности этого случая. Оказалось, что ещё живы были свидетели, проживающие в дер. Пилюгино Иваньковского р-на Тульской обл. Они рассказали много интересных моментов... Лётчик Кашуба после совершения жёсткой посадки, с помощью сотрудников НКВД организовал санитарную машину с врачом, которая уже утром 14 октября прибыла из Москвы.Во второй половине дня раненый ген. Ерёменко уже лежал на операционном столе Центрального госпиталя. Операция была сложной и довольно мучительной. Из ноги осколки извлечь удалось, но один довольно крупный осколок, засевший в грудной клетке, достать сразу так и не смогли. После операции, уже находясь в палате у Ерёменко держалась высокая температура и состояние было тяжёлым, хотя сознание больше не оставляло генерала, и он, грешным делом, думал, что не выживет. Ночью 15 октября в госпиталь прибыл И.В. Сталин. Он расспросил комфронта о положении дел в войсках и обстоятельствах ранения, пожурил его за то, что он не берег себя. Верховный Главнокомандующий называл А.И. Ерёменко генералом обороны. Прощаясь с ним, приказал начальнику госпиталя полковнику Мандрыка, отправить важного пациента на следующий день 17 октября самолётом в Куйбышев. В столице положение дел становилось всё более тяжёлым. Руководство госпиталя уже 16-го эвакуировало всех больных.

К генералу дважды подходили с просьбой отправиться 16-го поездом. В пути до Куйбышева надо было находиться двое суток. Ерёменко дал согласие, однако сразу же, когда его доставили в вагон, то стало понятно - путешествие предстоит  трудное. Поезд был составлен из маленьких дачных вагонов. "Лежать я мог только на спине, и так как комплекцией природа не обидела, то разместить меня на вагонной койке не удалось, поэтому положили прямо на пол в проходе вагона. К счастью, на вокзал приехал начальник тыла Красной Армии ген.-п-к А.В. Хрулёв. По его указанию меня перенесли в вагон начальника эшелона и быстро отправили поезд. До Рязани, однако, мы двигались больше суток и застряли там на неопределенное время. Мое состояние стало ухудшаться. Тогда я решил остаться в Рязани и попросил к себе через коменданта станции секретаря областного комитета партии Тарасова, очень отзывчивого и внимательного человека. Он приехал на вокзал, и я уговорил его снять меня с поезда и оставить пока в Рязани. Начальник эшелона, большой чудак, взъерепенился и не хотел отдавать меня. Пришлось местным властям дать ему расписку. Меня сняли с поезда и привезли прямо в кабинет секретаря обкома, отсюда я позвонил в Москву командующему ВВС и попросил, чтобы меня немедленно отвезли самолётом в Куйбышев. Хотелось скорее вернуться в строй. К утру самолёт уже был в Рязани, и меня отправили в Куйбышев. Здесь я попал в эвакуированную из Москвы кремлевскую больницу. Лечил меня профессор Спасокукотский. Дело пошло хорошо, беспокоила, однако, рана в плече. Доктор опасался газовой гангрены, так как всё ещё держалась температура.

На десятый день лечения, поздно ночью, произошёл телефонный разговор со Ставкой. Её представителя я попросил вернуть меня в Москву, чтобы быть в курсе происходящих на фронте событий. В Москве меня положили в госпиталь, размещавшийся в Сельхоз. академии им. Тимирязева... Спустя несколько месяцев я получил от лётчика Кашубы письмо: Генерал-полковнику тов. Еременко. Прошло 3 месяца, как нас с Вами сблизила Великая Отечественная война, общее дело борьбы с гитлеровскими захватчиками. На всю жизнь останется в памяти Борщёво, часы, когда я выполнял правительственное задание по сохранению Вашей жизни, которой Вы сами тогда так мало дорожили. Я сейчас дважды счастлив: первое то, что Вы, кто был так близок и дорог для меня и чья жизнь зависела от моих усилий, - здоровы и беспощадно уничтожаете фашистские орды. Второе - я получил самую высокую правительственную оценку за спасение Вашей жизни, - мне присвоено звание Героя Советского Союза. Это обязывает меня быть готовым выполнить любое правительственное задание. Желаю Вам здоровья и боевых успехов в разгроме гитлеровских банд. До скорой встречи с победой! Ваш Павел Кашуба..." За образцовое выполнение боевых заданий командования, проявленные отвагу и геройство старшему лейтенанту Павлу Тарасовичу Кашубе Указом ПВС СССР от 26 ноября 1941 г. было присвоено звание Героя Советского Союза с вручением ордена Ленина и медали «Золотая Звезда» № 521. П.Т. Кашуба, имея высочайшую награду страны, несмотря на исключительно тяжёлые условия на земле и в воздухе, продолжал выполнять правительственные задания с полной самоотдачей и со свойственным ему высоким профессионализмом.

Продолжение следует в части  3                http://proza.ru/2020/02/01/1602