Остров

Санька стоял у грязного окна вагона и с тоской смотрел сквозь мутное стекло куда-то  вдаль, стараясь в промёрзлой мгле различить какие-нибудь картины пейзажа. В вагоне было холодно и грязно. Третьи сутки Санька мучился в этом замкнутом пространстве. Все тело ныло от постоянного бездействия и неудобного лежания на жесткой спальной полке. Он пробовал заняться чтением своего любимого романа "Двенадцать стульев", но плохое освещение вагона и постоянная тряска делали это занятие невозможным. Только ночной сон и стояние у окна делали времяпровождение более-менее удобным. Три дня назад этот купейный вагон был полностью заполнен пассажирами, но с каждым убегающим днем людей становилось все меньше. В его купе двое молодых людей вышли на каком-то полустанке, и Санька оказался один на один с глухой древней старухой. Эта бабка была довольно крепкой женщиной. Перенести тяготы такого путешествия и молодому было затруднительно, а ей все равно, сидеть ли на лавке у своего дома или примоститься у неудобного столика в купе вагона. Женщина сквозь толстые стекла очков рассматривала картинки каких-то старых журналов и тихим голосом комментировала увиденное в печатном издании. Она ни к кому не обращалась, ничего не просила, а только рассматривала пухлый журнал и сама с собой вела непринужденную беседу. Санька же, забравшись на свою верхнюю полку, отлеживал измученные бока, и тоже не лез к ней с расспросами. Ему надо было с божьей помощью отмучиться в холодном неудобном вагоне и сойти на станции со странным названием "Вторая Сортировочная". Почти три дня пролетели, и теперь осталось еще двое суток до места прибытия. А пока Санька с трудом всматривался в безликое пространство, откуда выскакивали отдельные перелески, болота, темные силуэты зданий. Разные воспоминания из прошедших дней окружали его - картины из детства переплетались с школьными годами, учеба в Авиационном центре со спортивными соревнованиями, неудачное поступление в военное училище с моментом вербовки его в северный «авиационный отряд».

Санька  всю свою молодую жизнь провел в стенах заводского барака. Барак этот представлял собой одноэтажное деревянное сооружение, утеплили его по старинке - между деревянных досок насыпали опилки, вот вам и теплые стены! На потолочные доски, вместо опилок, поместили рулоны стеклоткани - и мышей нет на чердаке, и кошки не шуршат. В бараке была коридорная система: слева и справа небольшие комнаты по десять квадратных метров. В каждой комнате - печка, для обогрева и приготовления пищи. Всего было шестнадцать комнат, один туалет и кладовка для угля и дров, из которой позже сделали кухню с четырьмя газовыми плитами. Над каждой такой плитой весело расписание, какая комната и в какое время могла ею пользоваться. Одним словом - это жилье похоже на пещеру древних людей. Барак был построен сразу после войны и в нем сначала жили заводские начальники. Через пару лет они перебрались в кирпичные дома, а это жилье досталось рабочим и мелким служащим.

Мать Саньки получила там комнату, как только устроилась работать ткачихой на фабрике. О ее жизни он знал ровно столько, сколько положено сыну. Мать ему рассказывала, что жила раньше в далекой деревне, где у ее семьи был большой деревянный дом, построенный еще до революции. Она была старшим ребенком, кроме нее шестеро младших детей находились под опекой матери и бабки. Ее отец всегда был на заработках - строил дома в разрушенных войной селах и городах. Деньги от работы присылал небольшие, поэтому и жили в большой нищете.

Мать часто рассказывала Саньке, что когда ей исполнилось двенадцать лет, вместо подарка бабушка ей разрешила сорвать с грядки две морковки. После окончания семи классов она работала в колхозе на молочной ферме. Молоко ей никто не давал, но разрешали после мытья бидонов брать домой молочную жидкость, на которой ее семья варила супы и каши.

У нее была детская мечта - стать учительницей. Своих младших сестер и братьев она обучала чтению и арифметике. Но судьба матери сложилась довольно печально: в семнадцать лет она родила ребенка от одного парня из соседней деревни. Парень ушел в Армию и про нее забыл. Этим ребенком был Санька. Она завербовалась на строительство ткацкой фабрики, на ребенка в деревню посылала деньги, а когда получила комнату в бараке, забрала Саньку к себе. На фабрике, после окончания строительства, она получила специальность ткачихи и проработала по специальности около трех лет. От грязного воздуха и частых простуд у нее возник туберкулез, ее подлечили и сделали уборщицей в административном здании.
 
Санька смотрел в запотевшее стекло вагона и его мысли растекались и путались как грязные капли от дождя. Он вспомнил свое детство, как он с приятелями из барака играл в "казаки-разбойники" в соседнем заросшем саду. Только поздно вечером он возвращался домой. Довольно часто дверь в его комнату была закрыта, а мамин голос предлагал ему подождать в соседней комнате у дяди Саши, инвалида войны, который работал где-то сторожем. Санька привык к таким случаям жизни. Мать была не замужем и имела много поклонников. Зато когда, наконец, он попадал к себе домой, его всегда ждал на столе подарок - конфеты, бутерброд с колбасой или яблоко. Получив такую вкуснятину, он прощал матери и закрытые двери, и невнимание к его жизни.

Его сосед, дядя Саша, был оригинальным человеком. До войны он учился в Педагогическом институте, мечтал стать учителем истории. Он не раз говорил маленькому Сане, что у него и отец, и дед все были преподавателями. Его комната напоминала какую-то помойку макулатуры, полки на стенах были заполнены старыми, рваными книгами, журналами, газетами, плакатами; весь пол, кроме пространства у печки, он завалил такой же макулатурой. Каждый день, этот человек обходил все помойки района и собирал там нужный ему материал. Сосед почему-то был уверен, что кроме него никто не сможет описать эту эпоху, и он по найденным материалам писал свою историю в многочисленные тетради. Но жизнь отнеслась к нему более прозаично, чем этот романтик к ней. Сосед умер от инфаркта на работе, а новые жильцы все накопленные им ценности выбросили на помойку.

Еще, что вспомнил о дяде Саше Санька - его большого рыжего кота, который был для соседа и другом, и охранником, и грелкой. Этого кота маленьким израненным котенком он отобрал у дворовой шпаны, которая собиралась того утопить в глубокой луже. Он вылечил израненное животное, и кот многие годы служил ему "верой и правдой". В его сторожевых способностях Санька сам убедился. Один раз он захотел взять книгу в отсутствии соседа. Не успел он войти в комнату, как огромный рыжий клубок бросился ему на грудь и когтистые лапы глубоко вонзились в руку, которой он успел защититься. А ведь кот его хорошо знал и благосклонно принимал от него вкусные подарки! После смерти соседа кот пропал. Куда он делся - никто не мог сказать.

Дальше Санькины мысли потекли в сторону его юношеских увлечений. Когда он учился в шестом классе на урок физкультуры пришел веселый приветливый парень и предложил желающим мальчикам пробежать сначала 60, а потом 300 метров. Санька принял участие в этих соревнованиях. Первую дистанцию он пробежал плохо, зато на второй стал победителем. Этот парень оказался городским тренером по легкой атлетике. Санька у него занимался пять лет. За это время он имел и успехи, и неудачи. Мастером спорта он не стал, но время "первого разряда" на длинных дистанциях держал постоянно, поэтому часто участвовал в составе команды во многих соревнованиях в городах России и за рубежом. Спорт ему нравился и по причине, что каждый год давали спортивную одежду, на сборах и соревнованиях по спортивным талонам сытно кормили, а это немаловажная причина уважать спорт! Да, еще на крупных соревнованиях вместе с грамотами давали денежные вознаграждения.
Санька стоял в холодном коридоре вагона, вспоминал вкусную еду, которую ему давали по талонам и ему "зверски" захотелось съесть, что-нибудь мясное, горячее с запахом лука и чеснока. Он вошел в свое купе, соседка что-то жевала-пережёвывала беззубым ртом и запивала холодным чаем из бутылки. Санька порылся в своей сумке, достал черствый, черный хлеб, засохший пряник и солдатскую флягу с простой водой. Не глядя на соседку, он откусывал маленькими кусочками черствую пищу и вспоминал, как два дня назад ел в вагоне-ресторане горячий жирный борщ, котлету "по-киевски" и аппетитный салат из свежих овощей. К сожалению, вагон-ресторан уже прикрыли - закончились продукты, и Санька перешел на "подножный корм", то есть на продукты, которые взял из дома: хлеб, сало, сухие яблоки, пряники и конфеты, которых оказалось очень мало. А ему еще ехать целые сутки! На коротких остановках он, правда, сумел прикупить картошки с соленым огурцом, но этим сыт не будешь.
Пожевав неудобоваримую пищу, Санька вышел в коридор и снова с тоской уставился в грязное стекло, силясь рассмотреть мелькавшие сумеречные пейзажи. Ничего не разобрав, он вновь стал вспоминать картины прошлого. После окончания восьмого класса он поступил учиться в профессиональное училище, на электрика.

 Специальность вроде хорошая, везде можно найти по ней работу, да, и дома всегда пригодится - Санька был доволен! Учебу в вечерней школе он тоже продолжил. Так что, через два года получит диплом электрика и аттестат о среднем образовании.
Была у него мечта поступить в Педагогический институт на исторический факультет (его сосед по бараку, заинтересовал Саньку этой наукой), но первая попытка при поступлении закончилась неудачно, он провалил экзамен-сочинение. Его школьный приятель, который тоже провалился на экзаменах, предложил Саньке пойти учиться на летчика через военкомат. Приятели пришли в эту организацию, прошли собеседование, медицинскую комиссию и были приняты в Аэроклуб курсантами, через три года из них обещали сделать вертолетчиков. А дальше, они уже сами решат, куда им пойти по жизни: в Армию, в звании лейтенанта, на Север, в «авиационный отряд», пилотом вертолета, или в "запас", на "гражданку". На «гражданке» тебя военкомат не тревожит, если не считать редких сборов на изучение новой техники. Три года учебы в Аэроклубе пролетели незаметно и Санька, не задумываясь, написал заявление в Авиационное училище, чтобы продолжить учебу на военного летчика. Но, ему не повезло, врачи на медкомиссии нашли у него небольшие шумы в сердце, сказались тяжелые тренировки по бегу. И Санька переписал заявление на работу в авиаотряде пилотом. Знакомый инструктор одобрил его выбор, сказав: "Поработаешь на Севере лет пять, будешь обеспечен деньгами на всю жизнь. Приедешь в свой город и купишь себе квартиру, машину, дачу и жену в придачу. Будешь отдыхать летом в самых дорогих санаториях Юга.

И вот теперь Санька едет к своему новому месту жизни.
Пока он предавался воспоминаниям, к нему подошел молодой мужчина геолог, из соседнего купе, и спросил:
- Вы в этих краях первый раз? Наверно, к родственникам едите?
Санька этого мужчину немного знал. Они познакомились в вагоне-ресторане. И потому охотно завел с ним беседу. Он рассказал, что учился на вертолетчика и после учебы завербовался на три года на Север, что ему надо будет выйти на станции "Сортировочная" и дальше добираться до «авиационного отряда». Геолог немного подумал, а потом ответил, что тот район ему известен, он там часто бывал в геологических экспедициях. В течении часа этот человек рассказывал Саньке об истории этого края, какие ископаемые находятся в недрах, какие предприятия там существуют. Санька получил полное представление о месте своей будущей работы.
Впервые геологи попали на эти земли в 1910 году, а осваивать ее стали с 1925 года. Вся земля здесь усеяна костями первых переселенцев-заключенных, их понагнали сюда из центральной России, сначала везли по северным рекам, а позже сделали железную дорогу. На станции "Сортировочная" есть два крупных рудника, около которых находятся лагеря заключенных и дома вольнонаемных. Недалеко от них расположился Санькин «авиационный отряд», на вертолетах которого геологи часто добираются до мест стоянки своих экспедиций.

Санька спросил об особенностях климата, местности и получил почти безразличный ответ, что Север - есть Север: болота, мошкара, но если он любит рыбалку или охоту, особенно на гусей, то получит полное удовольствие от этих занятий. Еще геолог рассказал о некоторых странных приключениях, которые происходят в этой местности: в мороз пятьдесят градусов вдруг на некоторых участках земли наблюдается летняя температура до тридцати градусов, а потом, происходит резкое похолодание. В чем причина - не ясно! Местные жители говорят, что происходит свадьба их главного божества. В лютые морозы появляются стада огромных оленей и сразу быстро исчезают. Еще на реке есть странный остров. Он то приближается к одному берегу, то отходит к другому. На этом острове растут растения из средней полосы России, когда рядом с ним кроме карликовых деревьев ничего не увидишь. Было послано несколько экспедиций, чтобы изучить эту территорию, так ничего и не выяснили, только потеряли несколько человек, которых до сих пор не могут найти. Геолог еще долго рассказывал про были и небылицы этого края. В конце разговора он пообещал разбудить Саньку рано утром, когда поезд прибудет к его станции. А геологу надо ехать еще почти сутки, проводить своих молодых коллег на место их работы.

В четыре часа утра, когда за окнами была сплошная темень, Санька и геолог уже стояли в тамбуре вагона и ожидали кратковременной остановки поезда. Скоро поезд остановился, Санька спустился вниз на землю. Вдалеке виднелся слабый огонек. Геолог ткнул пальцем в сторону этой светящейся лампочки и сказал:
- Иди на огонь, там увидишь два больших сарая, первый обойди стороной, там могут быть будки с собаками, а во второй заходи. В этой части охранное отделение и склад.

Когда поезд отошел от станции, Санька, ориентируясь на свет лампочки, медленно и осторожно пошел в указанном направлении. Удачно обойдя темный сарай с лающими собаками, он подошел ко второму зданию, обошел его и оказался у небольшой двери, освещенной сразу двумя лампочками. Толкнул дверь, прошел через небольшой коридор, открыл еще одну дверь, и оказался в большой полутемной комнате. Огромная черная собака пропустила его пройти в центр комнаты, а потом вернулась к двери и загородила своим мощным телом всякий выход на улицу.
У Саньки от неожиданной встречи с этим страшилищем пересохло в горле. Он хотел громко спросить: "Кто есть живой?!" Но вместо этого издал какое-то слабое блеяние. В темном углу комнаты зажглась настольная лампа, крупная фигура мужчины приподнялась из-за стола и сделала шаг к Саньке. Густой мужской голос пробасил:
- Ты с поезда? Летчик?
- Да!
- Тебя еще вчера ждали из отряда. Они обещали приехать за тобой к двенадцати дня. Ты сейчас перекуси картошкой с чаем и ложись спать около моих ребят на лежаке.
Мужчина подошел к собаке: «Умница! Это свой!»
Санька пристроился у края стола, положил из кастрюли две теплые картофелины, налил пахучего чая и принялся за поздний ужин или ранний завтрак - это он и сам не мог сказать. Володя, так звали мужчину, угостил его сухой воблой.
Пока Санька с аппетитом уплетал вкусную еду, и рассматривал полутемное помещение со всеми его обитателями, Володя ему рассказал, что он находится в "охранке", где отдыхают охранники, каждые четыре часа приходит очередной караул с охраны складов, а эти спящие ребята уходят на его место.

Большая комната была разделена на две части занавеской; в одной части находился большой лежак, на нем спали охранники, там же был виден оружейный шкаф с ружьями образца 20-х годов; часть комнаты, где сидел Санька, состояла из стола, трех стульев и двух кривых шкафов, одежда висела на гвоздях, вбитых в стену, между шкафами была пристроена небольшая кирпичная печка, которая и обогревала всю комнату. Еще Санька заметил две массивные двери, видимо, проходы в складские помещения.

После дневного голодания, картошка и сладкий чай показались Саньке роскошной пищей. Его разморило в теплом помещении, и Володя отправил его спать на лежак, к охранникам, предупредив еще раз, что за ним утром приедут.
Разбудили Саньку веселые голоса, раздававшиеся с улицы. Два молодых мужчины в синем летном обмундировании спрашивали какого-то бородатого мужика о приехавшем летчике. Санька быстро вышел из дома и представился.
Летчики познакомились с Санькой и предложили ему подождать минут тридцать, им надо на складе получить кое-какие продукты.

Санька, устроившись на скамейке, стал рассматривать однообразный, серый пейзаж, состоящий из блеклых домов-сараев, нескончаемых проволочных ограждений с вышками для часовых. Железнодорожные рельсы проходили через эти заграждения и исчезали за рядом бараков. С другой стороны к станции, подходила дорога из бетонных плит. Скоро на дороге появилась машина на гусеницах, она легко и быстро двигалась по "бетонке". Подъехав к Саньке, машина остановилась, боковая дверь открылась, появился знакомый летчик.

- Такси подано! Прошу занять свободные места!
Санька с трудом втиснулся в заполненную ящиками и мешками машину. Устроившись на мешке, он с интересом стал рассматривать диковинный транспорт. Тот же веселый летчик, видя его удивление, сказал, что этот вездеход сделан из корпуса танка: сняли башню с пушкой, наварили боковые стенки, натянули сверху тент и чудо техники готово, - проходит все болота и бездорожье. Если этому агрегату приделать крылья, то получится тяжелый бомбардировщик!

Вездеход рванул по бетонной дороге, в узкую щель-окно Санька видел лишь серые бараки, ряды колючей проволоки и охранные вышки.
Около часа продолжалась эта неудобная поездка. Наконец, вездеход дернулся последний раз и замер. Санька вышел из машины и огляделся. Перед ним была бетонная, широкая дорога. Справа располагался летный городок с жилыми постройками, клубом, столовой, складами и штабом, слева он увидел спортивный стадион с хилыми трибунами и ряд зданий. Дальше по дороге, был виден летный комплекс: аэродром, вышка, ангары для техники. Этот комплекс был отделен от жилого городка двумя рядами колючей проволоки, у пропускного пункта стоял охранник.

Веселый летчик показал Саньке, где находится штаб.
- Иди туда, тебя уже ждут!
В штабе его провели в кабинет начальника авиационного отряда. Там его приветливо встретил сам хозяин. Он долго изучал все бумаги, крутил в руках летное удостоверение.

- У нас нет Ка 15, мы летаем только на Ми-8. Тебе придется немного подучиться, и будешь летать вторым пилотом, примерно, через месяц! - Вызвав своего заместителя, он указал на Саньку, - этого молодого человека оформите документально в отряд, выдайте форму, устройте с общежитием, с питанием и так далее. Пусть сегодня отдыхает, а завтра - на учебу!

Через два часа Саньку было не узнать - синяя летная форма как литая сидела на его фигуре, лицо стало выглядеть более мужественно.
Все остальное время до сна он изучал жизнь отряда.
После ужина в столовой, Санька направился в клуб, посмотрел немного телевизор, сыграл пару партий в биллиард, познакомился с несколькими летчиками и в десять часов вечера уже крепко спал в общежитии на своей персональной кровати.
В пять часов утра его разбудил стук в дверь и чей-то зычный голос прокричал: «Подъем! Зарядка! Завтрак! В пять часов тридцать минут построение у штаба!»
На построении Саньку познакомили с начальником летной подготовки, невысоким крепким мужчиной сорока лет. Он дружелюбно взял Саньку под локоть и предложил пойти в учебный класс. Так для Саньки началась летная подготовка. Два месяца он изучал материальную часть нового для него вертолета, теорию полетов в разных погодных условиях. Сами полеты начались уже через две недели. Правда, Санька не сидел за управлением машины, а был лишь наблюдателем.

После сдачи экзаменов, а это была лишь дружеская беседа с начальником отряда, его распределили вторым пилотом на вертолет под номером "5". Санькин командир, пожилой, полноватый мужчина, предложил новичку звать его просто Кузьмич. Его полное имя было Варфоломей Кузьмич. Родители назвали его по имени их близкого друга, который оказал им когда-то неоценимую услугу.

С Кузьмичом Санька летал во все точки, которые обслуживал этот авиационный отряд. В основном возили грузы, геологов, начальство для проверки лагерей, которых на этом участке было через каждые двадцать километров.

Лагеря с заключенными не просто располагались в этой местности, а были прикреплены к определенным рудникам. Северная земля богата своими ископаемыми - от простой железной руды до золота, все хранилось в ее недрах. В тридцатые и пятидесятые годы сюда гнали заключенных со всей земли русской. Сколько народа здесь погибло! Ни кто точно сказать не может, но если случайно капнуть лопатой на территории любого рудника, всюду будут видны человеческие кости, как памятник людской ненависти друг другу.

Летая с Кузьмичом, Санька запомнил охоту начальства на оленей и волков.
Зимой на ближайшие рудники приехало начальство из Москвы, после окончания проверки им предложили принять участие в охоте на оленей. За стадами диких оленей всегда следуют волки. Время было зимнее, а шкура волка в это время имела густой, красивый мех, от которого ни кто не откажется.

Вылетели утром, стадо оленей нашли быстро, за ним на небольшом расстоянии были видны силуэты трех волков. Сначала отстрелили двух оленей на шашлыки после сибирской баньки. Потом Кузьмич стал подводить вертолет к волкам. Отобрав самого крупного, он отогнал его в сторону и погнал по глубокому снегу. Пробежав с километр, волк остановился у небольших кустов и приготовился к последнему своему бою. Вертолет опустился почти к самой земле, где-то около трех метров было до волка, и тот сделал мощный прыжок в сторону железной птицы. Санька увидел недалеко от себя его оскаленную пасть и полные ненависти глаза. Волк прыгнул на высоту не более полутора метров, а всем показалось, что он взлетел на невидимых крыльях. Полет этого прекрасного зверя оборвали несколько глухих выстрелов из карабина. Еще через секунду мощное тело хищника упало в снег мертвым балластом.
Второй случай из полетной практики, Санька иногда видел даже во сне. Дикий взгляд Кузьмича и крик: "Тяни штурвал! Сейчас грохнемся!"

Но все обошлось удачно, только Кузьмич отказывался летать два дня, сославшись на здоровье. Он закрылся в своем доме и пил «горькую» - лечил нервы.

Этот страшный полет начинался с обычного задания слетать к геологам и забрать заболевшего члена экспедиции. Погода была прекрасная: чистое небо, небольшой ветерок. Если лететь над островом через реку, то полет туда и обратно занял бы около трех часов, если же обогнуть остров стороной, то время полета увеличилось бы вдвое. Все летчики в отряде не хотели связываться с злополучным островом, зная какие неприятности можно от него ожидать. А Кузьмич на эту тему ни когда не говорил с Санькой. Санька в летнее время не раз был на рыбалке, на реке у этого острова. Был и на самом острове пару раз. Ничего удивительного он там не увидел, его только удивила пышная растительность. Вся территория была покрыта деревьями и кустарником необычных размеров и форм. Простая береза, которая на берегу достигала не более метра высоты, там представляла собой красавицу двадцати метровой вышины; грибы, ягоды тоже были увеличенных размеров. Зато птиц и зверей там редко встретишь, а вот странные тропы и дорожки были видны повсюду. Откуда они появились - ни кто не мог сказать. Сам остров был не велик, триста метров по ширине и не более километра в длину.

Кузьмич, видимо, куда-то торопился, поэтому полетел в сторону этого острова, но не через его середину, а ближе к краю. Санька потом не мог понять, что же произошло? Машину сначала подбросило вверх, потом какая-то сила повалила ее на борт и потянула вниз, закручивая по спирали. Все электричество сразу отключилось, но "механика" работала. Кузьмич с выпученными глазами и перекошенным от страшных усилий лицом рвал штурвал на себя, крича Саньке: "Тяни! Помогай!"

Все происходило какие-то секунды. То ли они вдвоем вытянули машину из адского водоворота, а может какая-то сила их вытолкнула, но через небольшое время вертолет снова заработал в обычном режиме, даже высота осталась прежней, около 1000 метров.

Когда они вернулись назад, на базу, Санька, при разборе полета, попытался выяснить - что же произошло? Кузьмич, не глядя ему в глаза, ответил: "Ничего особенного! Просто воздушные потоки с нами сыграли злую шутку. Поэтому всегда старайся летать с запасом высоты - это иногда помогает!"
После этого неприятного случая, в летной практике Саньки ни каких сбоев не было. В свою летную работу он втянулся, и когда срок контракта закончился, Санька остался работать и дальше.

Кузьмич уехал к себе на родину в Ярославль. Саньку назначили командиром на новый вертолет, вторым пилотом дали молодого парнишку, который только что получил "летные корочки". Свои бытовые мечты он все исполнил: купил матери двухкомнатную квартиру, обставил ее новой мебелью, недалеко от города приобрел садовый участок, уже разработанный и с домиком. Он сделал все, о чем мечтали с матерью. О своем желании, поступить учиться в институт и получить диплом "историка", он тоже не забыл. Со второго раза ему удалось стать студентом исторического факультета института. Вроде бы все у него сложилось, а вот семейную жизнь никак не мог устроить! Два раза привозил к себе на Север своих избранниц - сбегали через месяц! В этом отношении не везло почти всем летчикам отряда. Пока был в отпуске с избранницей - все было хорошо: и характеры сходились, и жизненные интересы были одинаковы. А стоило этим красавицам побывать на Севере в отряде, семейная жизнь сразу расстраивалась. Так что приходилось Саньке наслаждаться "женским теплом" в дни отпуска. Конечно, недалеко от их базы был поселок, где жили женщины определенное количество лет, высланные с "большой земли", но с ними иметь отношения у него не было желания. Так ему приходилось жить одному. Правда, один раз у него чуть было не получилось с устройством своей жизни, но трагический случай перечеркнул и эту возможность.

На их базу приехала группа геологов, которую надо было перебросить на место их работы. Погода стояла не летная - целыми днями лил дождь, и порывистый ветер не давал возможность даже взлететь. В клубе целыми днями крутили фильмы, а вечерами устраивались танцы. На этих танцах Санька познакомился с девушкой-геологом, которая недавно окончила институт и приехала в первую свою экспедицию. Она много читала об этом крае, у нее были большие надежды, найти здесь какую-то необычную руду, о которой много говорили в научных кругах, но никто не мог определить ее местонахождение. Все три дня пока они были вместе, девушка только и говорила на эту тему.

Стихия успокоилась, и разрешили полеты, уже на аэродроме девушка сказала Саньке: "Я хочу стать твоей женой, жить и работать здесь!" Санька, смеясь ей, ответил, что пусть она хорошо подумает и когда вернется, они поговорят на эту тему. Ее командировка должна быть около трех месяцев. Но уже через две недели командир отряда, при распределении летного задания, сказал Саньке, что его вертолет полетит к геологам, у них произошло "ЧП", с ними полетит и врач.
 
За час Санькин вертолет долетел до базы геологов. Оказалось, что геологи выполняли в скалистом грунте взрывные работы. По неосторожности Санькина девушка и еще один молодой изыскатель подорвались на своих же взрывных зарядах. Врач, опытный специалист, осмотрела раненных и пришла к печальному выводу, что оба геолога находятся в тяжёлом состоянии и если им срочно не сделать операции - они погибнут.
Операции делали в палатке продолжительное время; только к вечеру раненных перенесли в вертолет, и врач сказала Саньке: "Я свою работу сделала, а теперь все зависит от тебя. Быстро и аккуратно доставишь в отряд, и они будут спасены!" Санька посмотрел на солнце, диск которого уже скрывался за горизонтом, он хотел сказать врачу, что лететь сейчас очень опасно, видимость через пятнадцать минут будет "нулевая", а по приборам, «вслепую», в этом районе летать нежелательно. Сильные магнитные поля искажают все показания приборов, ориентиров нет никаких, а по звездам он лететь не решается, будет большая неточность. Но глядя на измотанного операциями врача, он только махнул рукой и процедил: "Может, прорвемся!"

Санька поднял вертолет до 1000 метров и ориентируясь на сполохи света на облаках повел свою машину в сторону базы отряда. Минут через пятнадцать машину окутала сплошная непроницаемая темнота. Приборы, как он и ожидал, крутили стрелками по-своему желанию, "Полярная звезда" то появлялась, то исчезала в вязкой массе облаков. Скоро Санька понял, что он потерял направление полета. По времени его вертолет должен быть где-то недалеко от реки.

"Только бы проскочить проклятый остров!" - говорил он себе - "А там израсходую топливо, где-нибудь сяду. Спасательный отряд уже, наверно, ищет!"
Не успел он произнести последнее слово, как машину резко наклонило на бок и стало закручивать в немыслимый штопор. Автоматика машины не работала, а вытянуть штурвал руками один не смог. Его напарник обхватил голову руками и не реагировал на крик командира. Чувствуя приближение земли, Санька рванул запор у двери. Холодный поток воздуха вырвал его из машины... Очнулся Санька от невыносимой боли в левом боку, неприятно ныла правая часть лица. Он потрогал пальцами щеку... что-то липкое и тягучее связало его пальцы.

"Кровь! На остров притянуло!" - мелькнуло у него в голове.
Недалеко, на небольшой поляне, ярким факелом полыхал вертолет.
"Сейчас рванет! В баках было еще горючее. А как же люди? Может, кого еще выбросило?" - мысли роем кружились в его сознании.
Он с трудом приподнялся, желая подойти к горящей машине. Но едва он сделал первый шаг, как боль опрокинула Санькино тело в какую-то яму. И в ту же секунду раздался глухой хлопок - волна горячего воздуха прокатилась через него.
Санька потерял сознание. Когда он очнулся и вылез из своего убежища, то на поляне увидел только два тлеющих колеса и несколько кусков изуродованной обшивки машины. Подобрав сломанную палку, Санька использовал ее как костыль, он потихоньку стал обходить место трагедии.

Звезды ярко светили над головой, и ночная тьма расступалась перед их сиянием. Тропы, которые его раньше удивляли, были четко видны. Он обошел злополучное место, но никаких следов людей здесь не увидел. Тогда Санька пошел по одной из тропинок, в надежде, что она куда-нибудь его выведет. Он прошел совсем немного, как перед ним открылась странная картина: ряд полян, которые отделялись друг от друга небольшими перелесками были заполнены самолетами конструкций 20-х годов, около них ходили люди в костюмах того же времени, они не общались между собой, а просто двигались как "лунатики". Изображение этой картины было не четким и, казалось, что все это было представлено из сгустков тумана или пара. Санька прошел в сторону второй поляны, там увидел множество народа в том же туманном полумраке. Они шли-плыли не обращая внимание друг на друга; одежда на них была разная: одни в летних платьях и костюмах, другие в телогрейках и ватных штанах. На третьей поляне он заметил довольно отчетливое изображение нескольких современных самолетов и вертолетов, около которых тоже были фигуры людей в летной и гражданской одежде. К своему удивлению в конце поляны стоял и Санькин вертолет, около него находились его пассажиры и второй пилот. Санька направился в их сторону. По мере его приближения фигуры как будто отдалялись, но машина реально вырисовывалась из туманной глади.

"Она же горела и потом взорвалась!" - подумал Санька.
Он подошел ближе, рукой погладил шершавый металлический бок, открыл дверь и сел на свое командирское место. Без всяких сомнений нажал пальцем кнопку "стартера" и... тут его бешено затрясло.

"Вот! Один живой!" - услышал Санька чей-то далекий голос и увидел перед собой лицо знакомого летчика.

Месяц Санька лечился в госпитале, потом еще месяц поправлял здоровье в санатории на Каспийском море. Один раз попытался выяснить у врачей о своем видении во время катастрофы, но его сразу отправили на прием к врачу-психиатру. Тот долго с ним вел душещипательную беседу, выписал успокоительные таблетки и посоветовал как можно меньше думать об этом происшествии.

Несколько позже он получил ответ на свой вопрос на Севере от одного из шаманов: "Ты видел души людей умерших в этой местности!" Ответ этот Саньку почти удовлетворил, и он старался больше не вспоминать пережитую трагедию.

На проверочной медицинской комиссии его спросили: "Есть ли у него желание продолжить службу в Авиации? По медицинским показаниям он вполне годен для этой работы. Но вот психическая травма после аварии... Поэтому ему надо самому решить продолжить летать или нет!"
Санька просто сказал: "Я хочу быть летчиком!"
Дальнейшая жизнь Саньки, а, вернее, Александра Алексеевича, была более спокойной. Он еще пятнадцать лет работал в своем авиаотряде в должности командира вертолета, облетал весь Север России. Окончил высшее учебное заведение, получил диплом "учителя истории". После завершения летной работы, вернулся в свой город, где устроился в художественный музей, сначала, на должность экскурсовода, а позже работал заместителем директора музея по научной работе. О том, что он был летчиком - говорить не любил, а про шрамы на лице... только замечал: "Попал в автомобильную катастрофу!"