Он видел рождение Вселенной

               
               

                Музыкальное сопровождение (ключ углублённого восприятия):
                ** (Anathema - Anyone, Anywhere)
                *** (Anathema - Regret)
                **** (Anathema - Closer)
                ***** (Anathema - Flying)


               
                ** (Anathema - Anyone, Anywhere)

 Кирилла искали уже второй день. Но он словно растворился в нескончаемых дебрях лесов.  Канул в глубине сурового зелёного океана, вздыбившегося волнами холмов, поднявшимися к небесам огромными цунами гор. Утонул в нём как обессиленная птица, сбившаяся с пути и упавшая в свирепую водную бездну. Многие из нашей группы стали предполагать неладное. Никто не отменял правило: не ходить в горы одному. Что заставило парня нарушить его? Ведь он даже не взял ничего с собой. Все вещи Кирилла остались в его нетронутом рюкзаке…
 
  Солнце медленно, громоздко, но неизбежно заваливалось за линию горизонта, не давая нам ни единого шанса для возвращения в лагерь до темноты. Мы не хотели верить в ужасное. Верили в спасение нашего давнего товарища, не смотря ни на что. И вера эта вела нас во владения ночи, крадущейся по пятам между массивами высоченных старых сосен, раскачиваемых восходящими потоками южного тёплого ветра. Всё дальше и выше – на пик наивысшей в округе горы, ради которой мы и были здесь. Вокруг расстилались тысячи гектаров нелюдимой местности. Куда угодно мог отправиться Киря – так называли Кирилла, по-свойски. Но все из нас помнили, что парень давно бредил восхождением на этот пик, хотя высота далеко не являлась рекордной в его списке. Он ушёл именно в этом направлении. Никто не сомневался. Гора манила многих, кто о ней знал, своей крайне необычной формой. Подъём на неё, с удобной стороны, в узких кругах прозвали «дорогой в космос», из-за невероятно красивого рельефа, по острию которого тянулась извилистая тропа – прямо в небо. По этой тропе мы планировали спускаться и наслаждаться видами. Ибо сначала наша группа готовилась к подъёму по самому сложному маршруту – с использованием альпинистского снаряжения. Но теперь приоритеты поменялись. Кирилл сломал наши планы. Лишь бы только он сам не сломался и был ещё жив…

  Мы шагали по тропинке, ведущей к уже появляющимся на темнеющем небосводе звёздам. Шли, отрываясь от уровня континента, можно сказать, в космос – за странным и самым младшим участником нашей экспедиции, которого мы знали уже много лет, но не знали о нём, по сути, почти ничего. Кроме того, что помимо любви к горам, он имел ещё запредельное увлечение йогой и тибетской культурой.

  Нас поглотила тьма…

  Разгоревшиеся, невероятно далёкие светила указывали путь. Манили к себе своим мистическим блеском и приближались, словно расстояние во множество световых лет неумолимо стремилось к нулю. Луна, вырвавшись из плена густых призрачных облаков и выглядывая из-за гор, вдруг осветила контуры скалистых изгибов и силуэты мощных высоких деревьев. Армия этих великанов теперь становилась всё малочисленней. Её ряды редели с каждой сотней метров подъёма. Не по зубам этим воинам оказалась вершина горы. Так и замерли огромные сосны, вцепившись корнями в редкую почву откосов и скалы, оставшись лишь на подступах к заветной неприступной высоте. Ветер теребил под нами листву верхушек гигантских деревьев, завывал между огромными каменными валунами. По обе стороны тропы, стремящейся ввысь, отвесные обрывы резали пространство на части. Я был поражён величием картины, которую созерцал, до мурашек на коже…

  Макс шёл впереди, сияя своим светоотражающим рюкзаком, кроссовками и ярко-жёлтой банданой, покрывающей густые русые волосы. Его высокая фигура возглавляла наше ночное шествие по острию горного рельефа. Он, светясь, словно маяк указывал путь в моменты, когда полная луна оказывалась в паутине коварных густых облаков, погружая тем самым окрестности в полумрак. Вид представал взору просто сюрреалистический: человек со светящимися частями тела на фоне убийственных высот и расстояний, пригнувшись и борясь с ветром, движется к тёмным небесам, усыпанным звёздами… Это выглядело невероятно.

  Между мной и Максом осторожным шагом, напружинившись, двигался Вова. Ему было проще бороться с порывами ветра, пользуясь коренастым телосложением, но сложнее реагировать на изменение рельефа экстремальной тропинки. Он уже подустал. Его любимую бейсболку сорвало восходящим потоком и унесло куда-то вниз - в тёмную бездну. Теперь Володина лысина поблескивала передо мной, когда капризная луна начинала светить во всю свою силу.

  Периодически я оборачивался. Было тревожно за Колю – замыкающего нашего отряда. Ему случилось уродиться долговязым и худым. Идеальное сочетание для того, чтобы быть сметённым сильным порывом ветра. Мне-то с этим повезло больше – среднего веса, среднего роста. Я попросил, чтобы он снял свою безразмерную футболку, ибо она имела парусность не меньше, чем крыло дельтаплана. Николай проигнорировал это предложение. Однако через время остановился, снял рюкзак, сложил аккуратно небезопасную для него вещь, но не убрал её, а зафиксировал на поясе таким образом, чтобы надпись «PRODIGY» оставалась видна всё равно. Будто какой-то прохожий будет идти сзади по над пропастью и обратит внимание на то, фанатом какой группы является Колян! Я ухмыльнулся, покачал головой, и продолжил подъём, осторожно догоняя своих.

 - Не растягивайтесь! Держимся кучнее! Я вас ни черта не вижу без луны! – донёсся прерывистый крик Максима спереди.

- Не газуй, Макс! Я не успеваю за тобо-ой! – ответил ему грузный Вован и, будто в доказательство своим словам, споткнулся о выступ на тропе, замахал руками, словно ему было легче взлететь, как птице, нежели топтать неровную полоску земли, которая уже оторвалась от уровня моря на добрых два, а то и три километра.

  Я увидел этот манёвр Володи. Дыхание перехватило… Я, как будто, пытался удержать его взглядом. Однако, не осознавая этого, уже мчался, чтобы успеть схватить за рукав! До Вовы оставалось всего несколько метров… Четыре… Три… Два… Метр… Володя в это время качнулся в сторону, отчаянно поскрёб ботинками у края в стремлении удержать равновесие, упал на бедро, начал съезжать к пропасти вместе с мелкими камнями, за которые безуспешно цеплялся пальцами…

  Я на бегу упал плашмя на край тропы, по инерции скользя по режущему тело неоднородному грунту, но догоняя Вову уже в горизонтальном положении… Вцепился в выпирающий выступ скалы руками, чтобы спасти хотя бы себя в случае неудачи… Ноги потянулись к Володе в попытке стать ему зацепом… Я не успевал!.. На какие-то доли секунды… Промелькнула мысль: неужели мы так глупо потеряем его?!.. Но вот Вова немного замедлился за счёт очередного торчащего камня, за который кратковременно ухватился… Появилась возможность!.. Только бы! Только бы… Да! Я дотянулся ногой, и Володя вцепился в мою ступню как голодная акула в свою единственную жертву! Получилось! Чёрт! Получилось же! Жизнь Вована была на краешке моей ноги, так сказать. Мы сделали это!

- Куда же вы, гражданин?! Не так быстро! Вернитесь и займите место, согласно купленному билету! – нервно засмеялся я, пока потерявший дар речи Вова, карабкался по мне обратно на тропу.

  Его подхватили ребята. Аккуратно придержали и меня, пока поднимался, как будто я собирался повторить падение Вована и так же прокатиться по короткому откосу перед чудовищной пропастью.

- Блин, Вова! Из-за тебя порвал футболку и поранился, - сказал я, только теперь почувствовав боль. Оглядел себя, насколько мог под вновь появившимся лунным светом. Но тут же перестал шутить, увидев разодранные в кровь пальцы Володи и его взгляд в никуда…

  Мы посидели несколько минут, дав Вовану прийти в себя и передохнуть. Обработали раны. Вскоре Вова встал и предложил продолжить путь, сделав вид, что ничего не произошло. Мы не           оценили его актёрское мастерство, но двинулись на подъём - в том же порядке.

  Теперь я не сводил с Володи глаз. Помимо оголившейся лысины – после потери бейсболки – уже и его исцарапанный левый локоть выглядывал из-под разорванного (при падении) рукава ветровки. Не везло ему сегодня. Лучше бы он остался в лагере - следить за вещами и палатками, вместо Алекса. И так бы и случилось, если бы восхождение на гору осуществлялось со спец-снаряжением с другой стороны горы. Да и Вова вызвался сам на поиски. Спасатель, тоже мне.

               
                *** (Anathema - Regret)
 
  Луна медленно погружалась в рваные молочные облака, от которых ещё недавно избавилась. Но теперь её силы иссякли. Она с неохотой клонилась к горизонту, который давно скрылся от наших глаз. Усиливающаяся из-за этого мгла демонстрировала нам новые звёздные скопления, невидимые ранее, словно россыпи бриллиантов в своей сокровищнице бесконечного космического пространства. Внизу всё стало заволакивать густым туманом облаков, принесённых ветром с юга. Создавалось впечатление, что весь наш мир утонул в призрачно-белом океане. Остались только мы, вершина впереди, несколько пиков вокруг, мутное свечение тонущей луны и невообразимая панорама космоса... Словно мы вырвались за пределы атмосферы, покинув свою планету… Просто безумно завораживающее зрелище!

  Постепенно, при приближении к вершине, ветер стихал. Но температура воздуха снижалась. Пришлось лезть в свой малый рюкзак (основной остался в палатке), доставать куртку и спортивную шапку. Осмотревшись, я понял, что проделал эту процедуру последним в нашем отряде. Все приоделись. Только Вован утеплился пока одним лишь капюшоном ветровки. Адреналин и активная ходьба грели меня, сколько могли. Но теперь ощущалась небольшая вялость, сонливость и холод. Это не скрывали своим видом и остальные. Особенно Вова, из-за усталости которого пришлось значительно сбавить темп.

  Наконец мы достигли пика! Все оглядывались по сторонам в поисках Кирилла. Никто не хотел осознавать, что его тут может попросту не оказаться… Было потрачено столько времени и сил… Вершина представляла собой далеко не ровную площадку. Множество выпирающих вертикальных выступов препятствовали обзору. Мы разделились и сразу начали исследовать пик, отказавшись от отдыха. Замелькали лучи ручных фонарей – ими не пользовались при подъёме, чтобы не слепить друг друга и не терять боковой контроль. Спустя минуту я услышал крик Макса.

- Вот он! Я нашёл его! Сюда! Давайте сюда!

  Мы поспешили к нему и на мгновение опешили… Киря сидел в небольшом углублении в позе со скрещёнными ногами и руками на коленях, в которой иногда мы его наблюдали, не смотря на стремления уединиться. Как он тогда объяснял, это поза «Ардха Падмасана» или Полулотоса. На нём были лёгкие штаны и толстовка. Ноги босы – обувь лежала в стороне. Кирилл не реагировал на наше присутствие. В свете фонарей он больше напоминал высохшую ветку, обмотанную тканью, нежели человека. Его лицо было немного опущено. Кожа побледнела. Он толи, прищурившись, смотрел перед собой, толи сидел с закрытыми глазами. Я слегка взялся за его кисть, ладонью направленную вверх. Она была ледяная! Я испугался – жив ли он вообще?!

- Киря! Киря! – Коля затряс его за плечи.

  Макс наложил пальцы на шею Кирилла, в районе артерии, проверяя пульс.

- О чёрт... О чёрт! – Максим поменялся в лице, - У него нет пульса! Он…

  В следующее мгновение мы немного отшатнулись. Голова Кирилла резко, но незначительно, приподнялась! Однако глаза оставались закрытыми либо прищуренными… По его телу периодически стала проходить лёгкая дрожь. Парень смертельно замёрз, ибо находился тут около двух суток…

  Все сразу засуетились. Кто-то искал в рюкзаке тёплые вещи, носки, перчатки. Кто-то фляжку спиртного. Кто-то еду и воду. Первым делом, мы переставили Кирю, словно статую, с холодной поверхности скалы на термоизоляционный коврик. Володя попытался разогнуть и выпрямить Кирилла, как какую-нибудь куклу. Мы не дали ему это сделать. А наш неудачливый йог, подрагивая, медленно вернул свои конечности в прежнее положение.

- Не трогай его, Вова! Пусть сначала придёт в себя! – раздражённо выкрикнул Колян, накрывая Кирю вещами и напяливая на его голову свою шапку.

  Максим начал растирать оголенные места рук и ног пострадавшего водкой, после чего облачил в то, что нашлось. Кирилл очень быстро превратился в бесформенную кучку вещей, накрытых одеялом. Осталось видно только его побелевшее от переохлаждения лицо. Вован предложил попробовать развести небольшой костёр. Мы сразу же грубо раскритиковали эту идею – поблизости не виднелось ни единого предмета, который можно было бы поджечь, кроме нашей одежды, конечно. Но Коля вдруг вспомнил, что слышал где-то о не-ком «эффекте фитиля», для которого и не нужно никаких дров – только жир и ткань. Сало у нас имелось, почти у каждого, в небольшом количестве – идеальный продукт для походов, ткани тоже хватало. И как бы Вова не мешал нам до этого, сейчас именно он мотивировал к тому, чтобы разжечь такой хитрый костёр. Ничего подобного мы никогда не пробовали! Коля уверял, что этот принцип давно известен. Что были загадочные случаи, когда находили почти полностью сгоревших людей, даже в помещении, вокруг которых не было пожара. Выяснилось, что при потере сознания человек ронял источник огня, либо при падении загорался от свечи или газовой конфорки, горела одежда, но не тухла потому, что пропитывалась его жиром. А при эксперименте со свиной тушей, замотанной в ткань, после длительного горения учёные удивились огромной температуре внутри неё, способной расплавить даже некоторые металлы. Так же и мы решили провести подобный эксперимент на высоте около четырёх километров, на вершине горы, ночью, только в более скромных объёмах. Не сразу, но это, всё же, нам удалось! И теперь наш «фитиль» давал какое-никакое тепло. Мы сели вплотную к Кириллу, чтобы помочь ему отогреться. Коля и я прижались к нему по бокам. Грузный Вован сел сзади и упёрся своей широкой спиной в спину Кири. Максим сидел по другую сторону нашего миниатюрного костра и со знающим лицом несостоявшегося медика смотрел в прищуренные глаза пострадавшего товарища.

  Мы долго ждали, пока Киря придёт в себя. Но он всё так же продолжал находиться в забытье. Это не на шутку обеспокоило нас, хотя трясти от холода его стало значительно меньше. Макс не выдержал – достал из своего рюкзака пузырёк с нашатырём, намочил им бинт и приложил к носу Кирилла. Сначала ничего не поменялось, но спустя несколько секунд Киря дёрнулся, прерывисто и глубоко задышал. Он начал часто моргать, оголяя белки глаз… На которых не было зрачков… В таком призрачном освещении выглядело это пугающе… На мгновение я ужаснулся, но тут же понял, что его зрачки подняты вверх и попросту спрятаны за верхними веками. Ситуация была настолько необычна и странна, что, казалось, может произойти невозможное. И отсутствие зрачков глаз, по сравнению, станет несоизмеримой мелочью. Загадочные события последних суток пронизывалось и переплеталось каким-то мистическим смыслом. Возможно, в происходившем не было ничего сверхъестественного. Возможно, долгие поиски, голод, несильный, но пронизывающий высокогорный холод, одурманивающее желание погрузиться в долгожданный сон, оказывали на мозг какое-то особое воздействие. Определённо терялась чёткая граница между реальностью и заигравшим вдруг воображением. Особенно, когда Кирилл стал странно пошатываться вперёд-назад, водить головой по кругу, оборачиваться по сторонам, вглядываясь в упор нам в глаза своими неестественно чёрными, появившимися, наконец, зрачками…

- Киря…

- Киря, ты в норме?..

  Мы обращались к нему, но он, похоже, был не в себе. Смотрел на нас, а его сознание, как будто, находилось где-то далеко от тела. Так продолжалось несколько минут… Мы уже сидели молча - ждали, что будет дальше. По коже пробежал холодок, когда вдруг послышался незнакомый дрожащий голос из уст Кирилла:

- Вы-ы при-шли за мно-ой?..

- Да, Кирь… Мы отведём тебя в лагерь. Всё будет хорошо. – Неуверенно начал диалог Колян.

- В лагер-рь?.. – Кирилл медленно повернул голову в направлении собеседника и продолжил, постукивая зубами от переохлаждения, - С ка-акой целью?.. Чтобы потом-м отправи-ить домой? Вы что, правда, д-думаете мне плохо здесь?

- Хорошо?! Тебе хорошо тут, да? Ты отморозил себе всё, что мог. Ты чудом остался в живых! Ты в своём уме?! – не выдержал Макс.

- Кирилл, что ты несёшь? Ещё бы чуть-чуть и тебе уже никто не смог бы помочь. - начал возмущённо крутиться у нас за спиной Вован, пытаясь увидеть выражение лица чудом спасённого, но неблагодарного товарища.

- Вы прер-рвали меня… Прервали мой путь, м-моё познание… Вы даже не понимаете, что-о натворил-ли, глупые… - пробубнил Киря, уставившись на бесформенный тлеющий кусок ткани, из-под которого местами то выскакивали малые язычки пламени, то испуганно прятались вновь.

- Так, короче, хватит слушать этот бред, - обрубил Максим, копаясь в своём рюкзаке, - готовьтесь к трапезе, доставайте ложки и сухое горючее, я взял консервы – как знал, что застрянем тут надолго.

  Все поддержали эту идею. Засуетились. Можно подумать, что ждали сигнала. Первым делом нагрели чай для Кирилла. Обмотали раскалённую металлическую кружку банданой Макса, которую он уже сменил на шапку. Аккуратно дали в руки продрогшему йогу. Тот обхватил тару с кипятком, но не спешил подносить ко рту, понимая, что может обжечься. Просто молча смотрел на дрожащую поверхность жидкости и отогревал онемевшие от переохлаждения пальцы.

  Вова достал из своего рюкзака и развернул специальное одеяло из фольги, хорошо удерживающее тепло. Не так давно каждый из нас стал брать с собой такое – после одной нештатной ситуации. В течение пяти минут уже все шелестели такими же одеялами. Эта ночь была явно холоднее, чем предыдущая – южный ветер выдохся. Вовремя нашли Кирилла… Завёрнутые в фольгу, словно одетые в скафандры, мы забавно смотрелись на этом пятачке, оторванного от поверхности планеты, на фоне огромного, бесконечного космоса. Теперь наш ночной ужин стал больше напоминать пикник астронавтов где-нибудь на тёмной стороне Луны.

  Когда все запасы были съедены и консервные банки опустели, Максим собрал их в пакет.

- Заберём мусор с собой. Такое место просто грех загрязнять.

- Ой, Макс! Хватит из себя корчить самого правильного. - Колян подобрал пакет с мусором, сделал несколько больших шагов с ускорением и что было мочи кинул его с отвесного обрыва куда-то в направлении действия гравитации. Пакет исчез из виду, отправившись в свой затяжной полёт с небес в сторону большой земли.

- Придурок, - неэмоционально прокомментировал этот поступок Максим.

- Да, я такой! Ещё бы мы хлам всякий с собой не таскали. Зато как полетел! – смеялся набравшийся сил Коля. - До сих пор и звука не подал – своего приземления! А исчез, будто влетел в какой-нибудь параллельный мир. Круто же! Макс, не будь занудой.
               
- Параллельный мир… - ожил вдруг Кирилл и отчуждённо монотонно продолжил, - Только настоящий идиот мог придумать такое. Идиот, не понимающий даже как отличить свою фантазию от реальности… Люди рождаются в неведении и в неведении умирают. Они не знают кто они, что они, какова природа мира, в котором они появились на свет. Они осознают себя сквозь призму того, что видят в них окружающие. Они говорят, делают, желают то, что и остальные им подобные. Люди слепы. Всю свою жизнь слепы…

- Куда тебя понесло, Киря? – с ухмылкой перебил его Колян, - Водочки с чаем выпил, так что, философом стал?!

- Зато смотри, отогрелся. Не дрожит, не стучит зубами, а говорит-то как! Раньше молчуном был, а теперь какие поэмы слагает. Заскучал тут, видать, за два дня! - через смех процедил я.

- Раз отогрелся, значит пора на спуск. А то до рассвета околеем тут. - Максим привстал, снимая с плеч блестящее шелестящее покрывало и, наконец, улыбнулся. - Пойду помечу территорию. Теперь это наша высота!

  Вслед за Максом решил отправиться и Киря. Видимо, вспомнив, что человеческая природа и ему не чужда. Он начал медленно и неуклюже приподниматься, разрушая тем самым свой приличный покров из одежды и одеял. Вова придерживал его за руку, пока не понял, что самостоятельно пойти Кирилл всё же не сможет. Тогда Вован встал сам, приподнял обессиленного йога и повёл его в сторону от нашего тлеющего мини костра. Вот сейчас нам стало не смешно. Киря был ещё слишком слаб для спуска…

   Мы дождались его возвращения, вновь усадили на то же место и утеплили. Колян подсвечивал ручным фонарём, подсказывая как лучше это всё делать, по своему мнению. В искусственном свете остекленевшие глаза Кирилла, его бледное лицо, лишённое всякой мимики, посиневшие губы, между которых периодически выходил пар светящимся облаком, выглядели безжизненно и устрашающе. Вроде это и был тот самый молчаливый и тихий парень, которого мы знали. Но что-то, помимо внешнего вида, в нём поменялось. Он стал другим. Изнутри…

               
                **** (Anathema - Closer)

  Мы снова расселись вокруг тлеющих останков сгоревшей кофты, пропитанной недожжённым жиром, выделившимся из давно растаявшего в костре сала. Эта бесформенная дымящаяся кучка уже не давала возможности согреться. Но сама мысль о том, что она, всё же, является источником тепла, хоть и не ощутимого телом, заставляла нас собраться именно здесь. Казалось, что только так можно найти комфорт в создавшейся ситуации. Пусть самообман, но с ним было как-то спокойнее. Каждый из нас наверняка пожалел о том, что не взял с собой газовую горелку и палатку из лагеря. Однако теперь грела лишь надежда на скорый и благополучный спуск с этой, пропитанной мистикой, загадочной, непредсказуемой, но необычайно красивой горы. Все прекрасно понимали, что нас останавливает. Мы не могли покинуть вершину раньше того момента, когда Кирилл будет к этому готов. Ведь нести его вниз по сложному и ограниченному рельефу не представлялось возможным… Каждый наверняка почувствовал себя заложником такого положения. Никто не мог ничего предложить. Потому попросту молчал…

  Тишина сохранялась долго. Я потерял счёт времени. Практически не моргая, смотрел на завораживающую панораму космоса. Будто впервые в жизни видел безграничное пространство вне атмосферы… Тишину прервал довольно тихий и неестественный голос Кири.

- Вот она… Вся Вселенная перед нами… Её невозможно увидеть полностью никаким зрением. Её можно почувствовать. Ощутить каждую частицу каждой клеточкой своего организма… Важно понимать в полной мере настоящий момент, понимать своё местоположение и значение в общей системе. Здесь и сейчас. Осознавать свою зыбкую, но неизбежную связь со всей материей Вселенной. Только разумное, развившееся до достаточного уровня, существо способно на подобное. Быть живой материей и осознавать такую возможность, уметь воспользоваться этой возможностью, значит стать самой Вселенной… Стать её нервной системой. Стать её разумом… Чувствуете?.. К этому не сложно приблизиться… Вы на верном пути. Я могу вам помочь в самопознании и стремлении из ничего стать всем. Сконцентрируйтесь на моём голосе. Игнорируйте импульсы вашего тела. Только мозг должен быть активен и настроен на правильное восприятие. Сфокусируйтесь на моих словах. Замрите. Я начинаю контролировать ваше сознание. Сейчас не время анализировать. Доверьте ваше мышление мне. Я открою для вас мир, который вы никогда не могли видеть…

  Ответом стало молчание. Пытливая тишина снова начала давить – до звона в ушах. На мгновение я представил себя на дне океана, окружённым миллионами тонн бескрайнего водного массива, стремящегося раздавить меня словно хрупкую коробку с вакуумом внутри. Слова Кирилла теперь не звучали смешно - они выворачивали мозг наизнанку. Мы замерли на своих местах. Впали в ступор. Сознание каждого из нас было не в состоянии найти подходящую реакцию на поступившую информацию. Ибо она противоречила абсолютно всему фундаментальному в нашей жизни. Гипноз? Или что-то совсем иное – я не знал, как идентифицировать процесс над своим разумом. Возможно, я слишком устал от последних событий, физических и психологических испытаний. Наверное, это было влиянием стресса и утомления. Но почему у нас четверых такое случилось одновременно и одинаково? Определённо, слова Кирилла переворачивали наши устоявшиеся убеждения с ног на голову… Зачем нам было воспринимать это вообще? Зачем прислушиваться к тому, что рушит твой мир? Ведь сомнения губят систему. Так для чего же заглядывать за грань нормы, очевидности, стабильности, дающей уверенность в правильности восприятия? Для чего принимать эти безрассудные слова? Просто из любопытства, чтобы узнать другую точку зрения?..

- Смотрите на Вселенную глубже. Это не объект, который можно рассмотреть. Не вглядывайтесь в звёздный свет. Глядите в глубину пространства. Постепенно вы сможете видеть даже с закрытыми глазами: масштабно и объёмно. Видеть невозможное для зрения. Сможете чувствовать другую материю – на неизмеримо больших расстояниях. Расслабьтесь. Абстрагируйтесь от своей плоти. Сосредоточьтесь лишь на ощущениях вашего мозга. Вы сами должны настроить его на верную работу. Отключите своё сознание. Существует совсем иная форма контроля вашего разума. Она начнёт действовать автоматически. Вы поймёте, когда это произойдёт… Отключите сознание… Отключите его… Всё плотское сейчас не должно вас интересовать. Ничего не должно беспокоить. Всё, что вызывало эмоции, ушло в небытие… Этого просто не было… У вас не было никакой жизни вне Вселенского существования. Вы никогда не имели тела. Не ощущали боль. Вы были одурманены утопической идеей осознания себя в пределах ограниченного объекта из биологической плоти… Теперь вы нечто иное… Вы - вечная материя, имеющая временную возможность самоидентификации и анализа. Эта возможность настолько скоротечна… Но в этом её ценность. Из разрозненной и хаотичной материи вы стали осмысленной и самодостаточной субстанцией. Вы стали разумом материи. Границ осознания разума практически нет. Вы в состоянии стать разумом всей Вселенной!.. Пусть это лишь мгновение в масштабе её существования. Но это мгновение и есть кульминация существования вашей нынешней субстанции!.. Из хаоса частиц вам выпала возможность стать абсолютной величиной – абсолютным Разумом… Чтобы вскоре стать хаосом вновь. И это не потеря… Это вечное преобразование в пределах вечной жизни Вселенной. Ведь однажды она произошла из практически мёртвой пустоты. Из одинаково примитивной предматерии. Пространственного балласта. Но получив цепную реакцию сумасшедшего развития и разнообразия элементов, теперь не в состоянии стать пустотой вновь. Никогда. Материя не способна исчезнуть - лишь преобразовываться, перерождаться. Отныне Вселенная бессмертна. И мы её составляющая. Мы с ней одно целое. Ибо материя – это глобальный конструктор, способный принимать практически любые формы логически возможные в конкретной среде…

  Я вслушивался в этот нескончаемый поток пронизывающих слов, исходящих из еле приоткрывающихся губ загадочного человека, которого мы называли Кириллом. Его слова растворялись в холодеющем каждую минуту воздухе, превращаясь в разнообразные облачка исчезающего пара. Распадались на невидимые частицы, проникающие в голову. Заставляющие извилины мозга плавиться, извиваться змеями в клубке сомнений и желания упорядочить всё то, что хранилось в памяти, но потеряло следы анализа и осознания, превратившись в информационную кашу. Я почти не чувствовал своё тело. Уже не ощущал боли от тех мелких порезов и царапин, которые получил при спасении Вовы. Всё меньше и меньше ощущал холод, не смотря на явное падение температуры воздуха. Мысли стали походить на обрывки бесконечных бесконтрольных импульсов в водовороте непонимания и внутреннего сопротивления. И за один из этих обрывков я всё же ухватился, как за проплывающую мимо льдину в бурлящей воде вокруг огромного тонущего корабля, тянущего за собой ко дну. Эта мысль исходила на уровне инстинкта, но усилившись и сформировавшись окончательно, стала трезвонить затуманенному и уплывающему в бездну сознанию об опасности. Я сконцентрировался на этом. Постепенно начал более-менее трезво оценивать ситуацию, вырываясь из плена внутреннего хаоса. И не имея возможности управлять своим телом, вдруг ужаснулся от понимания происходящего… Кирилл теперь не просто входил вновь в своё состояние медитации или транса… Он тянул за собой и нас, спасших его от гибели, но теперь идущих к ней верной дорогой… Теперь мы все были обречены на смерть здесь. Посреди лесов и гор неродной земли, на вершине, которую покорили ради того, чтобы так глупо умереть тут от переохлаждения. В ловушке безумия и стремления к неизведанному…

- Вселенная… Это наш мир. Это наша реальность. А не этот клочок земли и воды, ограниченный сферической границей, вне которой человек считает себя беззащитным и ничтожным. Люди не хотят осознавать жизнь вне биологической материи. Всё, что не движется, в их понимании мертво. Их пугает даже мысль о колоссальных объектах и пространствах, в сравнении с которыми их собственные размеры и значимость практически равны нулю. Им нравится казаться важными и востребованными среди подобных. Это сравнимо с жизнью муравьёв, зимующих в своём муравейнике. Им не нужно знать глобальных вещей и деталей. Они заняты собственной жизнедеятельностью и ролью в их системе, и только. Но человек достиг того порога развития разума, чтобы выйти за пределы своей биологической программы. Чтобы понимать мир и то, что в нём происходит, из чего состоит. Понимать, что есть он сам. Чем он был до этого. И чем будет после. Столь высокое развитие разума человека было связано со стремлением генетической системы организма получить максимальный контроль в среде обитания, гарантирующий выживание в изменяющихся условиях. Эволюционно человечество, по сравнению с другими видами биологических организмов, вырвалось в этом стремлении настолько, что примитивная логика, формирующая генетическую модель, как и всё из материи (заставляющая её видоизменяться относительно среды и возможностей в этой среде), была не в состоянии подготовить заранее защиту и баланс этого самого разума. Примитивная логика – двигатель эволюции, по сути. Ибо на любом уровне меняется или добавляется лишь то, что логически способно существовать и прогрессировать. Материя стремится создать всё возможное в принципе. Но создаётся только то, что логически оправдано. То, что работает. А примитивная она потому, что действует без воздействия разума и расчёта. Материя строит себя сама. Строит из себя самой. Так, как получается. То, что получается. И это не лепка из песка. Все структуры и системы имеют память своей «лепки». Имеют свою кодировку. Биологические организмы, потребляя материю вокруг, строят себя по этому коду. Клетки делятся и видоизменяются согласно заложенной генетически схеме. Никогда это не получается идеально. И такое несовершенство, опять же, помогает организму продолжать совершенствоваться с помощью той же примитивной логики – останется то, что больше подходит в конкретных условиях, остальное просто не сможет существовать, либо со временем образует новый вид. Однако человеческое сознание, ещё неадаптированный и недостаточно самопознанный человеческий разум, ищет другие объяснения всему невероятно сложному (в его понимании) и до него организованному (неизвестным ему способом). Люди были вынуждены создать защиту своего разума сами. Защиту от своих же мыслей. От вопросов не имеющих ответов. От тупиков мышления, приводящих к потере мотивации для жизнедеятельности своего же организма, что угрожало всему виду в целом. Так появилось понятие «Бог»…

  Последнее слово Кирилла встрепенуло моё нутро. Я буквально вцепился в него и сконцентрировался на всём, с чем оно связано. Это мотивировало к внутренней борьбе. Я почувствовал поддержку. Призыв к дальнейшему сопротивлению. Нужно было выбраться из этой ямы, дно которой образовывала всё расширяющаяся космическая чёрная дыра, медленно втягивающая в бездну смерти… Я почувствовал напряжение всех мышц. Почувствовал вновь своё тело! Созревшая и распирающая прояснившееся сознание мысль заставила завибрировать голосовые связки. После чего из моих уст вырвались, будто под невероятным давлением, слова возмущения и внутренней свободы:

- Д-да что ты знаешь о Боге?!...

  Я тяжело задышал. Затрясся от холода. Начал оглядываться. И был шокирован, когда увидел напротив себя Кирилла в неподвижной позе Полулотоса – с закрытыми не только глазами, но и ртом… Он молчал… Ничто не нарушало тишины. Но я же чётко слышал его голос всё это время! По телу пробежали мурашки, от конечностей до самой макушки головы. Что за чертовщина тут происходила?..

 Я с трудом приподнялся. Конечности затекли, онемели от отсутствия движения и холода. Место костра давно остыло. Нависший надо мной космос навязывал ощущение того, что я очнулся в его открытом пространстве, на одном из спутников неизвестной планеты... Совершив неуверенные шаркающие шаги по уже покрывающейся инеем каменной поверхности вершины, я начал толкать и раскачивать застывшие, блестящие фольгой, фигурки своих товарищей. И вдруг ужаснулся вновь появившемуся, уже до боли знакомому, голосу за спиной…

- Человечество шагнуло далеко вперёд в своём развитии. И с каждым столетием его существования всё больше отпадает необходимость в той самой защите, придуманной им тысячелетия назад. Из огромного количества богов разных групп и цивилизаций, с появлением взаимодействия в масштабе планеты, осталось лишь несколько основных религиозных направлений. Всё больше людей перестают передавать своему потомству веру в Бога. Предоставляют выбор. Но не везде (географически) это допустимо. Территории, наиболее развитые технологически и экономически, как правило, имеют меньшую зависимость в религии. Но на данный момент, объективно, каждый человек определяет сам, насколько может, как ему быть в ладах со своим разумом. Одни находят свою веру, не ощущая внутренней опоры и объяснения волнующих их вопросов. Другие с детства принимают необходимость веры как данность и всю жизнь боятся отклониться от неё, как от фундаментального и истинного. Третьи не нуждаются в вере. Это наиболее эволюционно адаптированная группа. Четвёртые всегда стоят между выбором и никогда определённо его не совершают, либо стараются оградить своё сознание от этого. Но всё в итоге стремится к тому, чтобы однажды признать необходимость переосмысления природы разума человека. Научить каждого возможности самопознания и открытию новых способностей…

- Замолчи! Прошу тебя: замолчи! – выкрикнул я, закашлявшись, и продолжил приводить в чувство ребят. – Хватит этого бреда! Хватит… Ты чуть не убил нас…

  Но монотонный говор Кирилла не умолкал. Его слова продолжали эхом в голове сотрясать мозг, причиняя уже вполне ощутимую физическую боль.
               
- Вы даже не понимаете, от чего отказались… Вы так и остались существами, испытывающими страх перед своими же возможностями. Вы заблудились в своей же черепной коробке. На окраинах разума, побоявшись изучить и понять его целиком. Вселенная так и останется для вас загадочной и недоступной областью. Областью за гранью вашей больной фантазии… Ваши учёные изучают космос у себя под носом словно лужу в своём дворе. Делают выводы о составе ближайших звёзд и их спутников по цветам спектрограмм. Примитивным способом они решили узнать о Вселенной! Смотрят цвета на мониторе и потом долго рассказывают вам о том, каково оно там – на других планетах и звёздах. Придумывают теории их возникновения. Каково было бы их удивление, если бы они вдруг узнали, что природа возникновения планет и звёзд одна и та же? Они сидят на почти остывшем угольке угасшей звезды и мечтают изучать другую! Ведь Солнце же светит, а планета нет – значит они созданы по-разному и из разных материалов. Верно? А то, что в ещё не остывшем ядре Земли протекают почти идентичные процессы – это простое совпадение! А что учёные взяли за основу теории появления Вселенной? Уму не постижимо! Большой взрыв! Какая ересь… Где взять взрыв из ничего? Они же сами дали определение взрыву. Это физико-химический процесс с выделением энергии… Так какая химия без химических элементов?! Или учёные, всё же, нашли с религией общие точки соприкосновения? То есть отталкиваются не от реальности, а от воображения. Почти никто из людей не в состоянии понять, как ничто может быть реальным. Они представляют себе это пустой темнотой, в которой нельзя находиться и нельзя её ощущать. Люди не могут понять, что пространство не может появиться из ничего. Это возможно только в воображении существа, имеющего воображение. Ведь ассоциировать отсутствие всего это существо сможет только со сном без сновидений. Больше ни с чем. Но реальность она и есть реальность. Она никогда не пересекалась и не зависела от фантазии какого бы то ни было биологического организма. Пространство было всегда. Это абсолютное и постоянное понятие. И оно не бесконечное, как представляет человек, доводя себя до исступления подобными мыслями, основываясь на своих недостаточных знаниях. Бесконечным может быть только путь в нём. Пространство имеет, несомненно, невероятный объём и не имеет чётких границ, так как этот объём постоянно и неравномерно смещается. Хотя условно образует собой сферу. Пространство закольцовано. Его невозможно пересечь насквозь. Ибо любая прямая в итоге станет кругом, спиралью или другой сложной фигурой. И ни одно высокоразвитое существо никогда не сможет это точно проверить физически ни одной технологией. Это можно только осознать… Да, когда-то пространство практически ничем не было заполнено, кроме балластных частиц, которые условно можно назвать «предматерией». И прошло немало времени, прежде чем эти частицы стали взаимодействовать на уровне атомов, образуя разрозненные скопления, магнитные поля, давать электрические разряды – создавать новые, более совершенные и сложные частицы – материю. Выражаясь языком учёных: химические элементы. Если людям нравится определять какое-то начало чему-то, какую-то точку невозврата, то с этого момента или периода и началась жизнь Вселенной. Её рождение… Это совсем не эффектное создание, как глобальный взрыв. Не волшебное появление в стиле «курица или яйцо». Всё было намного проще. Реальность всегда проще воображения. Сложнее лишь структурно. Ибо один за одним возникали (и возникают) всё новые и новые частицы, взаимодействующие между собой по-новому. Росло их количество, разнообразие и плотность. Реакции приобретали всё более и более масштабный характер. Высвобождалось всё больше и больше энергии. Результат мы все знаем. Он коллосальный… Красивее нет ничего…

  Я стоял перед Кириллом. Хотелось заставить его замолчать. Но я почему-то не решался это сделать. Меня уже буквально тошнило от нескончаемого потока бредовой информации, что не мешало продолжать слушать... Наконец, я решился прервать Кирилла. И потянулся, чтобы ударом ладони по щеке привести того в чувство. Вывести из смертельного транса, от которого мы все могли погибнуть при ином ходе событий. Но прежде, чем я замахнулся, из-за моей спины выскочил разъярённый Вован и с ходу схватил йога за шкирку. Жёстко потряс, попытался приподнять, но в его руках оказались одеяла и вещи, а замолчавший от такого напора Кирилл плюхнулся на прежнее место и медленно задвигался, в поисках равновесия. Вова, выплеснув агрессию, остановился, небрежно кинул вещи обратно на беспомощного и продрогшего просветителя. В этот момент мне стало искренне жаль Кирилла… Я не мог понять, что с ним могло произойти. Как за два дня он сошёл с ума?.. И как он смог так мощно воздействовать на нашу психику?.. Это просто не укладывалось в голове…

- Дьявол! Ты чёртов дьявол! - закричал вдруг затрясшийся от волнения и переохлаждения Вован. - Надо скинуть его вниз… Надо заставить его замолчать!.. Сын Сатаны! Я убью тебя! Слышишь?! Уб-б…

  Я оттолкнул обеими руками массивного Володю, надвигающегося на обмякшего Кирилла с новым порывом ярости:

- Тихо! Тихо… Вова, не глупи. Успокойся. Тихо…

  Рядом возникли Максим с Колей. Они безэмоционально смотрели на нас. Мы стояли молча не меньше минуты, нависшие над человеком, которого искали, за которого переживали, которого нашли и спасли… А теперь не знали, что с ним делать… Кто-то по-прежнему его жалел, а кто-то был готов убить…

- Пора спускаться. Больше оставаться тут нельзя. Всё это плохо закончится… Уходим. – сухо произнёс Макс, возвращаясь в привычную для него роль лидера.

  Коля помог заторможенному Кириллу подняться и, придерживая, повёл за нами. Накинув рюкзаки, мы медленно потянулись к сужению, ведущему вниз…

               
                ***** (Anathema - Flying)

  Спуск давался нелегко. Особенно места, где приходилось соскакивать или слазить на узкую полоску тропы, ограниченную по бокам откосами, плавно переходящими в отвесные обрывы. Глаза адаптировались к темноте, но не настолько, чтобы видеть каждую неровность или камень, способные стать роковыми. Благо начальный путь от вершины был не особо экстремальным. Это позволило нам размяться, адаптироваться к физической нагрузке и постоянному вниманию. Даже Кирилл постепенно начал двигаться довольно уверенно, но, местами, не без нашей с Коляном помощи. Я шёл впереди него, а сзади контролировал Коля. Передо мной довольно неуклюже, но осторожно спускался Вован, за которым тоже надо было присматривать. Во главе нашей колонны, как обычно, мягко и умело двигался светящийся своими модными вещами Максим.

  За долгое время спуска никто не проронил ни слова. Постепенно горизонт осветился малиновым рассветом, поглощающим звёзды, одну за одной. Становилось значительно светлее, теплее и комфортнее. Ещё никогда в моей жизни возвращение с высоты не вызывало такого приятного чувства облегчения. Хотелось поскорее достичь большой и ровной поверхности, дающей ощущение безопасности и расслабленности…

  Я вздрогнул, когда свежий утренний воздух разорвал внезапный пронзительный крик... Мгновенно обернувшись, я сразу понял, что кричал Коля. С гримасой ужаса и недоумения он стоял, пригнувшись, и смотрел куда-то в сторону. И только в следующую секунду я осознал, что между Николаем и мной не хватает ещё одного человека… Повернув голову в направлении Колиного взгляда, я увидел Кирилла уже на краю пропасти! Почти беззвучно, растопырив пальцы в поисках зацепа, он съезжал на боку за пределы нашего поля зрения… Я успел только посмотреть на его не к месту спокойное и безучастное лицо, в его задумчивые и ни о чём не сожалеющие глаза… Прежде чем он исчез…


  Коля продолжал кричать и всхлипывать. У него началась неподдельная истерика. Остальные молчали и лишь глядели на следы, оставленные оступившимся и сорвавшимся с обрыва, не смотря ни на что, товарищем…

  Макс вдруг рванул куда-то – дальше по спуску. Когда он добежал до скалистого выступа на изгибе рельефа, я сразу понял смысл его действий. Оттуда он видел место падения Кирилла. Максим долго всматривался в каждый выступ обрыва, оглядывал его подножие. Потом издали посмотрел на нас и грустно покачал головой. Надежда пропала…

  Мы продолжали оставаться на том же месте. Коля теперь сидел на тропе, обхватив голову руками и тоже молчал, не сводя взгляда с пустоты. Макс вернулся к нам и остановившись затих. Все словно ждали чуда. Будто бы ещё оставался шанс на то, что из-за края покажется рука Кири, а затем и он сам выберется наверх и скажет, как раньше при встрече: «Привет. Как дела, парни?» Но нужно было смириться с тем, что уже произошло… Ничего нельзя вернуть, как и забыть… Никто не ожидал такого печального исхода, но в глубине души каждый из нас, всё же, радовался тому, что остался в живых… Могло случиться так, что никто не вернулся бы назад с этой проклятой горы…

  Тело Кирилла так и не нашли. Дважды местная спасательная служба организовывала поиски с нашим участием. Привлекали даже вертолёт. Но всё оказалось тщетно. В том месте, куда Киря упал, имелись множественные глубокие расщелины. Большинство из них были засыпаны грунтом, пылью и периодически обваливающейся породой. Видимо, там и остался он. В могиле, построенной самой природой, которой Кирилл уделял так много внимания в своих медитациях. Ведь он очень любил природу… А будь похороны в его городе, на них вряд ли бы кто-то пришёл… Кроме нас… Киря был довольно замкнутым человеком. Не общался даже с родной матерью, которая и вряд ли узнала бы о его смерти.

  Я часто вспоминаю его. Пытаюсь понять, что случилось с ним тогда на горе… Пытаюсь осмыслить что-то из сказанного им… Из того, что осталось в памяти. Никто из нашей команды не желает вспоминать тот день. Не желает об этом говорить и даже думать. Они вычеркнули его из своей жизни, как и ту вершину, где всё произошло… Почему я не поступаю так же? Не знаю… Всё то необъяснимое и мистическое, видимо, не вызвало у меня страх. Скорее нездоровое любопытство… Информация, которую пытался донести Киря, конечно, противоречит многим моим убеждениям. И я не стал менее верующим человеком. Периодически бываю в церкви. Всё как прежде, вроде бы… Просто мне до сих пор интересно, откуда взялось в голове Кирилла всё то, о чём он говорил?.. Да, мне сказали, что в его рюкзаке, оставленном в лагере, был найден ЛСД – сильный наркотик. Весть об этом стала для меня неожиданностью. Мы никогда даже не подозревали Кирю в наркомании. Скорее всего, он приобрёл ЛСД для особого случая… Да и ни один наркоман не сможет ввести в транс окружающих без их желания, ещё и передать им свои галлюцинации. Не в наркотиках дело… Тут всё намного сложнее…

  Теперь я опасаюсь лишь одного, вспоминая и вникая в речи Кирилла… Я боюсь начать мыслить, как он… Сегодня видел его во сне. Я стоял у пропасти, а Киря парил в воздухе, постепенно от меня отдаляясь. И он так загадочно смотрел мне в глаза… Будто хотел этим взглядом о чём-то сказать… Я всё думал: о чём же? О чём?.. Я так хотел догадаться. Чтобы успеть ответить. Но не успевал… А Кирилл был всё дальше и дальше. Медленно падал в бесконечную пропасть… Вернее, это была не совсем пропасть… Это было космическое пространство… Только в нём ещё ничего не наблюдалось… Кромешная тьма… Лишь изредка, то тут, то там, проскакивали светящиеся кривые линии. Что-то наподобие молний… Это происходило всё чаще и чаще. Рождалась Вселенная… Рождалась на моих глазах… Начали появляться вспышки, какие-то светящиеся сгустки и туманности. Вскоре всё вокруг постепенно стало заполняться далёкими яркими точками, а вблизи формировались ослепляющие и жгучие сферы. Пространство заполнялось звёздами и их светом… Вселенная расцветала! А я даже не увидел в какой момент Кирилл отдалился от меня настолько, что перестал быть виден… Я вглядывался в бесконечность и не мог его найти… Хотелось ему поведать, что мне, наконец, удалось увидеть то, о чём он нам рассказывал… Там, на горе… Но Кири нигде не было. Однако я чувствовал его присутствие. Он был сразу во многих местах одновременно… Тогда я понял! Кирилл просто растворился во Вселенной. Стал её крохотными частицами. Стал материей, из которой она себя строила у меня на глазах… Он стал неотъемлемой частью вечной Вселенной… Одним целым с ней… Как и всё, что в ней существует…