Льгота

    Опять отшили. Я просто их всех достал. Начало лета 2001 года. Всех жутко раздражаю. Раздражаю, но не отступаю.  Ежедневно бью челом у порога громадного офиса коммерческого директора судоходной компании «Бизнесинтурсервис». Ни фига она не судоходная, если посмотреть на фрахтовый бизнес с творческой стороны. Взяли в аренду у Дальневосточного Морского Пароходства три пассажирских судна, скоро четвертое из Прибалтики пригонят, рубят бабло по 450$ за перевоз машины из Фусики и Тоямы, 350$ за путевку и мнят себя властелинами колец. Для начала пытаюсь сесть на маленький пассажир «Антонина Нежданова», чтобы также «зарабатывать» по 150$ в неделю за оформленную на тебя машину, в морском простонародье просто - ЛЬГОТА. Об этой льготе мечтают все курсанты нашей Академии.  Но так как достоинство у большинства из них превыше всего, на ежедневные оральные ласки к коммерческому директору они не ходят. Я работаю ртом один за всех, мы за ценой не постоим. Только здесь не «Белорусский вокзал», а что ни на есть -  Морской! Этот «Бизнесинтурсервис» - место моего ежедневного унижения - разместился на половину третьего этажа морвокзала. Меня уже тут все знают, некоторые женщины даже уже сочувствуют. А господин П., когда видит меня входящего в N-ный раз в его необъятные апартаменты, начинает покрываться сыпью на лице и чесаться во всех нескромных местах. Уверен, была бы его  воля, он бы меня завалил, и подстраховался бы двумя контрольными выстрелами  затылок. Но где-то же должен быть выход, точнее вход в этот Клондайк! Я что зря поступал в мореходку?! Прорвемся!


     И, представляете, прорвался. Не помню уже на какой неделе своего паломничества к стене плача «Бизнесинтурсервиса», но я одолел господина П.. Он просто устал меня посылать к различным матерям, прабабушкам и даже к частям мужского и женского тел. Устало посмотрел в мои наглые глаза и сказал, что ему нужны доказательства, что из-за меня не повесят на их, приносящее космическое LAVE, пароход черный флаг. Черный флаг в Японии для судна – это очень плохо. Прилагательное «черный» - это всегда плохо для моряков. Черная таможня, черный веселый Роджер, черный ржавый пароход, black out, черный список неблагонадежных моряков и т.д..  При черном флаге в  лучшем случае японские власти выпишут один пропуск на пятерых членов экипажа и пассажиров. А могут и, вообще, запретить сход на берег всем, как это сделали на т/х «Русь». Там какая-то повариха, гуляя со своим ребенком по японским магазинам, что-то там своровала. Служба безопасности японского магазинчика ее успешно поймала с поличным, и на «Русь» теперь автомобили  доставляли только японские и наши дилеры. А пассажиры и экипаж, свесив с борта ножки вниз, их (свои машины) ждали. Надо сказать, японцы – это очень терпеливая нация. К русским они очень терпимы. Блатные русские моряки в девяностых с перепугу разбомбили и раздели весь север Японии. Люди с аналитическим складом ума говорят, что поварихе проплатили конкуренты «Бизнесинтурсервиса». Но это меня мало волновало. На данной стадии своей эволюции мне хватит полтора Бенджамина  в неделю. А мистер П. требует от меня доказательства того, что я не совершу! Хоть палец на его фирменном столе в знак верности отрубай. Озадачил он меня. Сторговались на том, что я соберу добрый десяток подписей поручителей ОЧЕНЬ ВЫСОКОПОСТАВЛЕННЫХ ЛИЦ ПАРОХОДСТВА и администрации морского порта. Он, очевидно, подумал, что я их никогда не соберу. Я их, сука, собрал за один день.

     Господин П. потерял дар речи, когда  вечером увидел меня взмыленного у себя в кабинете. Но уговор дороже денег. Сдержал слово мужик,  сказал своим секретаршам, что меня можно прописывать на судно. Благо направление с отдела практики я с помощью курсантских махинаций (без них никак) давно уже выбил. На этой удачной волне попытался кореша прицепом с собой взять на пароход. Вот тогда господин П. кричал долго, а я бежал быстро, пока он не передумал. Вернее мы бежали вдвоем с корешом – ему тоже было страшно. В общем, устроился я свою долгожданную золотовалютную «Антонину Нежданову», которая через три года затонет прямо возле причала в Фусиках. Болтами и креплениями причальной кранцевой защиты пробьют борт во время волнения, экипаж выйдет на причал и с горечью проводит белый пароход, кормивший их семьи, в последний путь. И такое бывает на флоте. На «Антонине Неждановой» был очень добрый экипаж. Матросы сами брали "студента" в долю за крепеж автомобилей, а женский персонал там уж очень часто лепил пельмени...


      Через год, как уже «проверенный кадр», не разворовавший Японию, я перескочил на большой пассажирский паром  «Михаил Шолохов». На  «Шолохове»  периодически ходил в рейсы аж до 2003 года. Неделю в рейсе, две недели догоняешь учебу. Командиры нашей роты, которые уж очень часто стали меняться, меня на построениях прикрывали. Знал бы бородатый начальник ОРСО, сколько раз я побывал в Японии во время учебных семестров, его бы удар хватил. Моя мореходка до сих пор после такой «учебы» вся в штампах от недельных вылазок к самураям. С начальником ОРСО у нас была особая любовь. Греческая любовь Агапе. Особые брачные игры у нас с ним были, когда мой командир клал на стол спортивные освобождения от нарядов и работ по разным видам спорта, подписанные начальником Академии. Покровский был прав, лучше два алкоголика, чем один спортсмен. На флоте спортсменов не любят, т.к. за них несут службу их товарищи.   Я  тоже очень «любил» нашего «капраза», хотя сейчас с удовольствием бы выпил с ним водки и поцеловал бы его в лысый череп. Вот так бы взял за уши после трехсот грамм и чмокнул взасос в его широкий интеллигентный лоб громко-громко !   Если бы он меня не пристрелил при встрече, конечно.  Он меня даже из снежного сугроба доставал, когда я от него в нем закопался полностью по дороге вне строя в столовую. Вернее он приказал откопаться, и я послушно откопался. В тот же день заступил в 17:00 в первый из пяти нарядов вне очереди. Когда курсанту приказывают откопаться, он исполняет, он обязан, это входит в обязанности самого курсанта. Поэтому грамотные курсанты умели также грамотно ретироваться, чтобы не был озвучен  приказ как таковой. Нельзя попадаться на глаза. Попался на глаза - сразу получил приказ. Профессиональная акула. Хищник в шинели. Флюиды друг друга мы чувствовали на расстоянии. Были случаи, когда после прохождения "коробки", он объявлял, что не видел меня в шеренгах. Вы представляете, какой глазастый! Бодрым шагом прошло сто одинаковых черных тел В ШАПКАХ поверх бровей, а он меня не видел! У меня что, шапка что ли белая?  Бедные мои командиры, "рожавшие" ему очередную байку моего отсутствия. Его искусство охоты на курсантов было намного круче умения самих курсантов скрыться. Строгачей (строгие выговоры) у меня было много. Не было только одного – от начальника Академии, после которого обычно отчисляют. Немного до флэш-рояля не дотянул. Под конец учебы уже сам его хотел получить, чтобы было чем гордиться в веселом застолье.  Пытался он меня, конечно, отчислить. Ясен пень, не получилось. От такой большой греческой любви начальник ОРСО меня даже лишил повышенной стипендии. Получал я уже не тысячу восемьсот рублей, а какую-то курсантскую символическую сумму на десять поездок в трамвае, во Владивостоке они называются лоховозами. Он один из немногих в стране, кто искренне радел за финансы Родины и внебюджетные краболовные средства Академии. А вы знаете, как было приятно прийти с практики, а на твоей карточке почти десятка тысяч рублей лежит! Я потом свою карточку даже не проверял. В жизни обязательно найдутся люди, которые тебя будут «очень любить».

     Но благодаря нашему начальнику ОРСО  наш торговый морской университет сейчас по строевой выучке и дисциплине может поспорить с высшими военно-морскими заведениями. Мне есть с чем сравнить. Я и кок с судна, где мне довелось проходить практику, в начале января 2004 были в необъятных Брежневских «апартаментах» Новороссийской мореходки на Малой Земле (там Брежнего из воды во время очень кровопролитной для русских военной операции  вытащили). Так там у них «вахта» на главном входе НГМА и внешний вид в кителях торгового флота поверх зеленой футболки сродни почетному караулу экзотических африканских стран. Причем дежурный офицер сидит рядом и позволяет курсанту сидеть в таком сине-зеленом виде. Даже самый либеральный офицер нашей БУРСЫ не позволил бы в главной рубке Академии стоять такой "лягушке" на посту. Да там они, вообще, студенты. Бывшие помполиты роты курировали. Мой одногруппник по уже другому университету, бывший дивизионный штурман Кронштадта, Константин  из Макаровки, в ноябре 2007 провел меня в Питере на Васильевском острове в главную военно-морскую альма-матер России, где он раньше учился на штурмана. Я вам скажу, что несение вахтенной службы в Питере в главном военном заведении  и в нашей торговой БУРСЕ одинаковое. Сам факт, что я ПО ГРАЖДАНКЕ прошел без лишних слов и нареканий дежурно-вахтенной службы через КПП (про общагу я, вообще, молчу) в ротное расположение курсантов уже о чем-то говорит. Так что то, что наши РОВНЫЕ коробки В ПОЛНОМ составе открывали задорно парады Победы на Светланской - это заслуга нашего бородача с тремя золотыми звездами на черном погоне. ТОЛЬКО ЕГО! До него в девяностых со всякими там подполковниками была ВЛИКАЯ КУРСАНТСКАЯ АНАРХИЯ с горячими презервативными дождями из окон общежития, которые дежурные группы собирали целыми вёдрами, отдирая все еще дымящуюся резину от асфальта… Все знали, что под этими окнами надо ходить с вверх поднятой головой, чтобы успеть уклониться от торпедной атаки. А если отвлекся, но успел услышать леденящий душу  звук открывающегося дюралевого окна, ТО БЕГИ. НЕ СМОТРИ ВВЕРХ, ПРОСТО БЕГИ ПО ТРАВЕРЗУ ОТ ЭКИПАЖА И ОКАПЫВАЙСЯ! Хрен его знает, что там вылетело. Хорошо, если презерватив или заварка, а бывало гири с батареями вылетали. По бородачу в девяностых гирю и скинули. Поговаривают, что даже фуражку сдуло, войдя в асфальт рядом с уставным ботинком. Наш начальник ОРСО (он тогда был только старшим офицером СМФ) моментально вычислил злодея. Еще бы он не вычислил его.  В объяснительной курсант написал: «занимался спортом, поставил гирю на подоконник, кто-то из толпы открыл дверь кубрика и 24-х килограммовую гирю сдуло сквозняком на хрен», конец цитаты. Курсанта потом тоже сдуло из списков личного состава. Не жалел живота наш начальник ОРСО. Жил бедолага на плавучем госпитале «Иртыш». Рано просыпался и шел в утренних навигационных сумерках проверять утреннюю академическую зарядку в своем стильном прикиде. ВЕСЬ УХОДИЛ В ДЕЛО. Как комиссар на бронепоезде. Я  уже очень люблю нашего Черномора, СКУЧНО БЕЗ НЕГО, хоть во Владивосток езжай с хорошим коньяком. Как я его жадно искал глазами, когда получал свое жалкое подобие диплома с каракулями внутри. Из-за этих каракулей на собеседованиях при устройстве на работу на берегу очень было стыдно за Бурсу. Не могли какую-нибудь старательную молоденькую студентку с красивым почерком попросить заполнить шесть десятков синих картонок… Хоть в печь кидай.  А на выпуск легендарной девятнадцатой наш Черномор не пришел. «Дипломы» вручал усатый полосатый старший офицер СВФ. Это был единственный час, когда он не сказал свою громкую фразу на все случаи жизни «Я НЕ ПОНЯЛ». Это были, наверное, первые слова в его  жизни. Не «мама» или «папа», а «Я НЕ ПОНЯЛ!» Интересно, он наконец-то ПОНЯЛ? Без него тоже скучно, многое тоже становится не понятным в этой жизни. А опыт перенять особо не у кого. Слева филиппинский матрос, а справа третий по счету за контракт фашист, внедряющий свою личную систему.   Все ждали начальника ОРСО. До прощенного воскресенья было совсем ничего, можно было заранее расцеловаться, а он не пришел. Так мы не прощенные и разбежались по планете… Актовый зал без нашего бородача - это уже не АКТОВЫЙ зал.  Он поднял БУРСУ с ее анархических колен. Все это уже поняли. Ради таких заслуг можно и пожертвовать небольшим количеством курсантов. Просто вы, парни, не прошли естественный отбор. Просто вы оказались слабыми. Вас принесли в жертву ради общего дела и репутации заведения. Так было всегда. Идите в армию и флот! Там вас быстро сделают сильными и менее гетеросексуальными! После сказочной БУРСЫ с ее банным днем по четвергам  там вы быстро в смысл бытия вникните.


     Сидел я на своей льготе, плотно так сидел. Не хотел с нее слезать, как с упругой от природы, а не от силикона женской груди третьего размера. Свою патологическую жадность к зеленым бумажкам нужно было после каждого рейса ломать, иначе можно было запросто уйти в академку. Ломка была ужасной. Делема между дипломом штурмана и баблом. Диплом победил. У знакомого однокашника победило бабло, он так и не закончил БУРСУ.
Нас небольшая кучка курсантов. Все с трудом устроились на эту золотую жилу. Зато совершенно без труда несется служба. На пассажирах особая жизнь. Боцман тебя не драконит. Мы его только напрягали своим присутствием – ему постоянно нужно было придумывать  для нас четырехчасовую работу на морских переходах. Фантазии не хватало, и он просто говорил: «Испаритесь до ужина». И мы испарялись. Долбить же ржавчину было нельзя – пьяные пассажиры спят. Я еще регулярно на мостик ходил, типа, опыта набирался. ПОСЛЕ ЧЕТЫРЕХ МЕСЯЦЕВ регулярной тусовки на мостике во время одной из швартовок ко мне подошел капитан. Очень долго нарезал круги вокруг меня, потом не выдержал, резко приблизился, наклонил голову как птица-секретарь и спросил:
-ВЫ КТО???
-Практикант я…,- мне аж обидно стало, наверное, подумал, что я пассажир.
-ААААААА…..  Ну, дай Бог. Дай Бог…
В общем, Бог дал и Бог забрал обратно.

Утром отсыпаемся после ночного клуба, потом четыре часа подметаем гараж, если судно без автомобилей идет в Японию. Я даже иногда учился и переписывал отксеренные конспекты.

      Ночной клуб! Я, если немного выпью, и появляется желание разговаривать, а не кивать головой, сразу запускаю свою дежурную байку про ночной клуб «Михаила Шолохова». Дело в том, что на льготе там сидели все кому не лень. Начиная от анестезиолога, которая обеспечивала общий наркоз и била меня по щекам, после хирургической операции в ДВЦББ до  двух периодически меняющих друг друга   шоу-балетов «Контраст» и «Таис». Какие в них добрые и красивые девчонки! Нас когда братки периодически пытались замочить за то, что мы не уходили с ночного клуба, они нас смело защищали. Настоящие русские женщины. Облепляли нас с разных сторон – не давали замочить. Они всегда были только с практикантами! 

      Стоит ли говорить, что на «Михаиле Шолохове», на котором была самая высокая цена за провоз автомобиля, 90% «бизнесменов» были матерые бандюги. Стаями ходили в золоте якуты с пузатыми барсетками (там все ходили с барсетками), сибирская братва, комсомольская, хабаровская, совгаваньская и т.д. Все везут джипы двух-трех летней давности. Злые коршуны. Им явно не хватало женской ласки. А тут практиканты вытанцовывают с самыми лучшими девушками на пароходе… Позитив рушат студенты, т.е. мы.  Короче, напрягались мы часто. Все разруливал Бодрый. Бодрый - наш однокашник. Кандидат мастера спорта по вольной борьбе. Знает очень много нужных на «Михаиле Шолохове» фамилий. С виду Бодрый очень скромный и наивный простачек, я бы сказал, что на первый взгляд даже немного придурковатый. Но в деле Бодрый совсем нескромный. Он за одну микросекунду приседает, обхватывает своими борцовскими руками твои ноги и через пару наносекунд ты уже лежишь скрученный, даже опорожниться не в состоянии.  Именно поэтому Бодрого прозвали Бодрым. Погоняло  как у торпедного катера. Наш борец за справедливость терся в очень нужных для Владивостока кругах. Если к практикантам подходили грозные мужчины с расширенными зрачками, в дело вступал Бодрый, куда-то вновь исчезала вся его скромность, мы его не узнавали. В эти моменты мы им восхищались! Он ботал по фени как Горбатый перед Алешей Шараповым. Нет, лучше! Тут школа жизни, а не кино. Поправлял экспансивно жестикулирующего братка в отчестве одного из хабаровских авторитетов (Бодрый сам из Хабаровска), браток сдувался, начинал часто моргать, забывать нужные фразеологические обороты, понимал, что сегодня в каюте он будет ночевать явно один. И мы  танцевали с девчонками дальше. Несколько лет назад здесь даже убили начальника рейса. Как это часто бывает, убили из-за бабла – в каюте у начальника рейса скапливалось немало валюты за автомобильные места не оплаченные через контору. ФСБ с милицией целую неделю шмонали пароход на рейде, прицепом нашли даже наркоту у бармена, но деньги исчезли бесследно. А ведь убийца был где-то рядом. Явно не хватало застенок Лубянки или детектора лжи с опытным полиграфистом из генеральной прокуратуры. Следствие склонилось к версии радиобуя с герметично упакованными  долларами в морской воде…

 
     Шоу программа начиналась с музыкального салона. Там «наши» девчонки исполняли три-четыре танцевальных номера в различных костюмах, а мы их дожидались, чтобы мигрировать в ночной клуб – обитель зла «Михаила Шолохова». Если ночной клуб надоедал, то мы брали с утра ключи от сауны у пожарного матроса, заранее включали ее и после кан-канов девчонок устраивали совместную баню в стиле Бориса Можаева «Мужики и бабы». Все было чинно и благородно, о разврате особо не помышляли - счастье и так вытекало через край...   Потом молодые и счастливые  поднимались на три палубы выше, чтобы плюхнуться в бассейн. Там даже была должность ДИРЕКТОР БАССЕЙНА. Да-да, так и называлась! Наличие высшего образования для этого директора было не обязательным.  В этот бассейн вниз головой периодически прыгала   вспотевшая после ночного клуба братва  нашего пассажирского парома. Ночной клуб расположен на верхней палубе, а один раз директор бассейна сеть на сам бассейн не натянул. Эх, нужно было директору одного заместителя-льготника  выделить... Слил воду с мочой братвы директор и не натянул сеточку с ячеей для осетра. Пьяный и счастливый от удачной автомобильной сделки на пакистанской автостоянке, пышущий здоровьем и мускулами браток ласточкой так с головой и вошел в мартенсит ледебурит вторичный палубы бассейна. Отшкрябали, заморозили,  санитары его по приходу во Владик увезли в последний путь. Тогда братву часто хоронили.


      Веселая была жизнь.  Голодный звериный цирк орет на весь гараж. Вонь стоит неимоверная. Дрессировщики пьяные валяются. Слоны трубят, белые бенгальские тигры уже решетку грызут, подходить опасно, бурые мишки, которые ВСЕГДА в клетках двигаются обессиленные попадали на опилки с дерьмом  и  скулят, кошки Куклачева вошли в весеннее равноденствие, только полярные лайки молчат. САМЫЕ УМНЫЕ СОБАКИ. Они единственные понимали, что жратва не скоро будет. Они понимали слово ЗАПОЙ.  Мы их подкармливали.  Белоснежного Малыша до сих пор забыть не могу. Щенок настоящей полярной лайки стоил около 12000$.... Поверьте, они того стоят. ОНИ ПОЛНОСТЬЮ ПОНИМАЮТ ЧЕЛОВЕЧЕСКУЮ РЕЧЬ. Даже чужого человека.
В Фусиках играли в волейбол на лужайках. Старшина 14-го яла, мой однокашник,  зашедший на пароход с другого "кучерявого" входа без официального ми…та, с  бокалом пива в музыкальном салоне чуть не расплакался от такой МОРСКОЙ жизни. Он на прошлой практике зарабатывал LAVE  на среднем рыболовном траулере в Охотском море, рассказывал мне, что порнуха в столовой не выключалась. Дежурная порнографическая кассета с самым подробным визуальным анатомическим описанием человека крутилась для аппетита. Бородатые рыбаки, высасывая костный мозг и маслА, смаковали, вторили главным героям «Дастиш фантастиш». Молодая еще неокрепшая психика старшины 14-го на траулере очень быстро стала крепкой, и сейчас в музыкальном салоне он не верил, что он в море и в неделю  зарабатывает за просто так в этом малиннике  больше чем учительница или педиатр на Родине в месяц. А если ты был порасторопнее, то в неделю можно было зарабатывать 600$ на резине, холодильниках, стиральных машинах. Немного подзаработав, можно было за 3500$ (уже с растаможкой) привести чайник (Toyota Chaser) 1996 года или за 4500$  хорька (Toyota Harrier) того же года. Сленг с  Хорьками и Чайниками тоже ввела дальневосточная братва.  Потом можно было перейти на новый уровень, занять иную нишу в социуме - оформить собственное ЧП и возить уже по 120 комплектов резины за неделю. Тогда черную оперативную, но тоже до трусов коррумпированную пятнистую таможню можно было не бояться, они просто брали больше, чем обычная таможня.   Это если, конечно, был собственный поставщик колес. Если у тебя собственного дилера не было, тогда добро пожаловать в ряды местных "чаек". Чайки, они же добрая треть экипажа «Шолохова», прыгали на фуру Йоки-сана, когда та появлялась в пределах дальности видимости расположенного на высоком навигационном мостике глазонаблюдателя.  Фуру облепляла куча обезьянок, на ходу открывали контейнер, выкидывали резину и кричали «МОЕ!». Если на ходу открыть не получалось, Йока-сан боязливо открывал фуру сам и давал деру, потому что запросто могли убить, затоптать и не заметить этого. Я не шучу. У всех в глазах, включая меня, были доллары. Этикет забывался напрочь.  Резина с литьем вылетала как из пушки. Один браток из Комсомольска-на-Амуре об этом не знал. Надумал он переобуть свой только что купленный джип  в нормальную резину. Подошел к фуре в разгар дележки, вежливо заглянул в проем и получил в переносицу как раз тем размером на девятнадцать, который он искал. Запустил колесо моторист с жадной пеной во рту. Только в колесе еще хромированное литье было. Отлетел крепкий браток на метра три. Но, как известно, у нашей братвы лбы и уже поломанные носы тоже очень крепкие. Как у староверов! Самое  интересное, у некоторых братков по два высших образования (одно из них, разумеется, спортивное). Они об этом сами с распальцовкой для улюлюльки кричали во время «разбора полетов» с Бодрым. Молча встал браток,  залез в фуру стал вкладывать душу в каждый удар по мотористу. Фура уже вся в крови, моторист плачет, а браток не останавливается, его тоже никто не останавливает. Все резко забыли про резину, потупили свои взгляды, понуро смотрят на асфальт, задумались о смысле жизни. Окровавленный моторист, плача, поплелся на пароход. И что вы думаете?! Думаете, перестал быть чайкой? Через неделю также был в передовиках с удвоенной энергией. С лиловыми фингалами и красными глазами хватал резину и также кричал «МОЕ!».

    Нашу резину жадно встречала добрая половина кавказской диаспоры Владивостока. Как я жалею, что не записывал на диктофон наш торг! Над каждым комплектом резины с каким-нибудь Тимуром или Шамилем мы могли торговаться часами. Потомственные профессионалы торга. Это были не Ахимасы Акунина. В основном они давили на жалость.  Их могло запугать только одно, что ты всю резину оставишь на складе под морвокзалом по тридцать рублей за место, а их фура уедет пустая.


      В ночном клубе также было очень много красных глаз. Только другого оттенка были те глаза. По периметру сидит вся дальневосточная и сибирская тать, налитые злобной кровью глаза видно даже в темноте. А явно расслабленные практиканты танцуют с красивыми молодыми профессиональными танцовщицами джигу, румбу, ча-ча-ча, в общем, кто что умеет. Под их же мотивчик Наговицина: «Там по периметру горят фонари». Красные фонари. В главной роли не голландские девчушки в кабинках, а крепкие мужчины с барсетками с очень качественным генотипом и фенотипом, натренированном в девяностых в спортзалах Сибири и Дальнего Востока.

   В нашу компанию скромно попросился Алексей, выпускник 26-ой роты механического факультета нашей Бурсы. Высокий и крепкого телосложения брюнет. У Алексея был небольшой бизнес в Японии, а сейчас он ехал домой на побывку. Нормальных людей видно сразу, и мы с удовольствием посадили его за свой стол. Под зажигательные мелодии ходили танцевать сообща и поочередно. В шоу-балете была семейная пара, они танцевали спортивные бальные танцы. Танцевали и никому не мешали жить.  Но все же самый гетеросексуальный мужчина с кровавыми глазами и сильно развитыми вторичными половыми признаками не сдержался, пошел    «знакомиться» с девушкой как раз из этой балетной пары. Девушка, ясное дело, отказала братку. А браток, не привыкший к отказам, но, очевидно, привыкший к ежедневным женским ласкам в сауне, не нашел ничего лучше, как зарядить подачу кулаком в лицо профессиональной танцовщице. Она бедная аж ногами кверху через стул улетела. За столом сидел один Леха. На автомате пробил братка. Я продолжение истории увидел, когда двое исполинов ногами выпинывали Леху из ночника. Прыгнул на одного, а ему хоть бы хны. Он так меня на горбу и вынес на свет из ночника. Момент истины. Сразу протрезвел. Их оказывается пятеро. И все какие-то большие. Понял, что сейчас будут кончать. После души прекрасного порыва зачастую следует его трусливое осознание. Я, вообще-то, не особо боевой. В лучшем случае что-нибудь откусить могу или убежать быстро, оставив табличку «Чемпион по бегу – попробуй догони». Боевые парни клавиатуру не долбят, они молча «Беломор» курят и помирают по статистике на десять лет раньше, так и не выплакавшись. Я волейболом занимался. За ВРД-СТАРТ играл, за Бурсу играл, за г. Артем играл, даже за питерские ЛЭТИ и Олимп-1 успел поиграть. Пацифист, короче, я, стараюсь разглядеть в людях что-то положительное. Уже собрался было сказать: «Мужики, это не я прыгнул, я, вообще, не в теме». Но они тоже явно не ожидали таких активных действий от студентов. Стал Леха махаться один на один с волосатым гетеросексуалистом. Махались долго, каждый понапропускал звиздюлин. Скатились с трапа. Ничья. Потом как-то все замялось, разрулилось. Все рассосались. Добро победило на злом пароходе.  Откачали хрупкую танцовщицу-красавицу с бланшем на пол лица. Леха – герой. Однозначно, герой.

    На следующий день в резиновом трафике через аппарель вынес я Лехино пиво “Asahi”. У всех по грузовой декларации оформлено как бы по 50 кг . Таможенник стоял с мимикой многозначительного молчания, делал вид, что фиксирут каждое колесо, поэтому нужно было периодически к нему подходить, шевелить губами, говорить номер 666, ждать, когда он этот номер «отыщет» в декларации и т.д.. У нас была очень слабая гражданская позиция, точнее ее вообще не было, ибо на лапу мы давали.  Попрощался с Алексеем,  еще долго смотрел ему вслед. Больше его никогда не видел.

   В конце августа 2003 спасительную для курсантов и многих приморцев льготу отменили. Государство мотивировало это поднятием отечественного автопрома. Ну, раз надо - значит надо. Больше я на пассажирах, к сожалению, «не работал».