На Раатской дороге

На Раатской дороге

— Давайте быстрее, вы еле шевелитесь! Нужно успеть, пока не стемнело.
— Дай перекурить, мы целый день шли.
— Я вам дам отдохнуть, хоть день, хоть два, а финны вас вообще могут освободить от всяких хлопот.
— Ладно, ладно, товарищ лейтенант, мы пять минуточек.
— Пять и не более, воители!
Молодой командир отошел от костра. Снова переход, согреться можно будет часа через три, не раньше. Это при хорошем раскладе. Ветер вроде не сильный, однако нужно быть готовыми. Прошагав немного по лесу, парень остановился и полез во внутренний карман, аккуратно развернул тряпочку. Вот оно! С каждым днем дорогой во всех смыслах кусочек становился все меньше и меньше. Андрей Чердынцев не думал, что этот кусочек сала станет ему настоящим спасением. Вообще предполагалось его есть, но после того как их 44-я стрелковая дивизия прибыла в Карелию, а потом стала двигаться по снежной Финляндии, Андрей понял, что лучшего средства против обморожения лица ему не найти. Да и искать было нечего!
Кто-то говорил, что в тайге полно диких зверей, но красноармейцы встречали только куропаток и зайцев. Какая тут охота! Они уже сами давно стали крупным зверем для финских охотников.
«В Польше как-то легче получалось, без жертв и кровопролития, а здесь… Здесь страшны даже не пули, а мороз и снег», — Андрей почувствовал кожей свою одежду.
Много ли надо на холоде, когда у тебя только шинелька и сапоги — нехитрый гардероб красноармейца. Но этот вопрос постепенно тоже начали решать. Мертвым сапоги ни к чему, лишняя одежда тоже пригодитсябольше живым. Обувьна два размера больше, портянки в три слоя, телогрейка, брюки… Все шло в ход.
— Слышь, славяне, нам бы лыжи. Почему лыж нет?
— А ты, Мыкола, на лыжах хоть раз стоял? Где ты у себя в Полтаве на лыжах катался?
— Хоть и не стоял, лыжи мне нужны. Вся Финляндия на лыжах. Захотел бы, научился.
— И что дальше? Приедем на лыжах поскорее к своей смерти?
— Лыжи, лыжи! Не нужны мне ваши лыжи! Тулуп бы нормальный дали, валенки, носки шерстяные, сало, японские свечи, глицерин, спирт, спички!
— Зачем тебе столько? Воевать собрался за весь колхоз?
— Нашел бы себе хуторок какой, да и перезимовал.
— Эка ты, Ваня, загнул. С голоду бы не подох? — раздался нервный смех.
— С голоду? — зло сказал боец. — А с чего бы с голоду подыхать сейчас? Мне двадцать два было, полсела вымерло. До апреля дотяну, там, гляди, уже и весна.
— Весна? Ты в географии запутался малость, здесь в мае еще на лыжах ходят.
— Я слышал, летом белые ночи бывают. Солнце чуть зайдет, потом снова рассвет.
— До мая мы здесь точно не протянем, «кукушки» либо лыжники перебьют.
— «Кукушки»? Ну, ты сам посуди, какая может быть «кукушка»? Это на дерево нужно влезть, замаскироваться, выстрелить. Да тебя сразу засекут!
— Не факт! Но следы всегда остаются на снегу.
— Следы, следы! Нет никого, только хутора пустые, народ весь вымер, что ли? Куда мирные финны подевались?
— В лес ушли.
— Что, вот так вот всем селом и ушли?
— Ну да, вот как мы сейчас, тоже всем колхозом идем, идем.
— Ага, идем, идем, никак не дойдем.
— Мы идем на подкрепление 163-й дивизии, очень скоро будем уже в каком-нибудь городе и отогреемся в финских банях.
— Сколько наших уже вдоль дорог греются, вернее остывают!
— Эй, остывающий, смотрю у тебя нос белый, — красноармеец снял рукавицы, стал интенсивно тереть лицо и нос ладонями.
— К теплу ближе давай.
Андрей Чердынцев подошел к бойцу, осторожно протянул ему кусочек сала.
— На вот, смажь морду, да закутай хоть чем-нибудь, авось обойдется.
Андрей присел на корточки и вытянул руки к костру. Говорят, вода — это жизнь. Но сейчас, на безлюдной финской земле, огонь, именно огонь, был жизнью. Огонь вдыхал в людей надежду, становился центром мироздания.
Раздался выстрел, потом еще один, еще. Красноармеец, который так отчаянно боролся за свой нос, повалился на колени, а потом упал лицом в снег. Три пули прошли насквозь через грудь и не оставили никаких шансов. Остальные бойцы моментально залегли в снег. Прозвучало еще несколько выстрелов.
— Откуда стреляли?
— Из леса! Не видишь, что ли, — послышалось в ответ.
— Где?
Раздалась автоматная очередь. Снежный и безмолвный лес равнодушно смотрел на красноармейцев.
— Проклятые финны, бьют исподтишка.
Кто-то стал беспорядочно стрелять из винтовки в разные стороны. Вновь раздалась очередь. Только сосны и ели продолжали сохранять спокойствие.
— Неужели на деревьях прячутся?
Совсем небольшое и едва уловимое движение. Человек, подобно белому призраку, буквально отскользнул от дерева, пытаясь изменить позицию. Для молодого красного командира этого оказалось достаточно. Пистолет-пулемет Дегтярева, который каким-то чудом был в подразделении, сработал безотказно. Чердынцев полоснул длинной очередью. Призрак бесшумно и легко упал на снег. Через мгновенье маскхалат уже стал алым от крови.
— Вон! У ели! — Андрей показал рукой.
Красноармейцы начали стрелять в указанном направлении. В ответ послышались короткие очереди.
— Давай огонь! Головы не поднимать! Сейчас отойдут. Мыкола, работай!
— Уже даю!
Бывший рабочий вагонного депо, спортсмен, чемпион области по гиревому спорту Николай Полтавченко, не вставая, одному ему известным способом, из положения лежа легко отправил гранату туда, откуда звучали выстрелы. Раздался взрыв. Почти сразу, буквально за долю секунды, Чердынцев отбежал влево и спрятался за широкую сосну. Маневр был опасен. Андрей точно не знал, откуда стреляли, и запросто мог угодить на мушку, однако выбирать было не из чего. Он вновь дал очередь. Если все верно, теперь он стал ближе к атакующим, и, возможно, сейчас финны окажутся под перекрестным огнем.
— Огонь! — прокричал лейтенант и вновь выстрелил.
Послышались голоса на непонятном языке. Ответных выстрелов уже не было. Бойцы замерли в ожидании.
— Коля, давай еще раз куда-нибудь рядом!
Вновь раздался взрыв. Красноармейцы по-прежнему лежали в снегу.
— Ушли, кажется.
— Не высовывайтесь! Коля, сюда!
— Прикройте!
Николай быстро перебежал к Андрею. Красноармейцы продолжали простреливать лес.
— На вот, держи, — Чердынцев достал свой ТТ, протянул Николаю. — Вот еще две обоймы. Теперь где ползком, где юрком, я слева.
Николай снял пистолет с предохранителя, сунул обоймы в карман. Красноармейцы, утопая в снегу, пытались идти, но получалось только ползти.
Сердце Андрея колотилось: «А если не ушли, и раненый финн держит наготове оружие, надеясь на доли секунды?»
Но никто не стрелял. Чердынцев увидел своего «призрака»: белокурый парень лежал лицом вверх. Голубые глаза смотрели в небо, казалось, он еще жив.
Сначала был убит товарищ Андрея, теперь человек, забравший жизнь, пал жертвой: «Совсем молодой, может, ровесник, двадцати пяти нет, наверное».
Он осторожно пригнулся к мертвому солдату. В руках у финна была японская винтовка Арисака.
«Будь у него автомат — и меня бы прихватил», — промелькнула мысль у Чердынцева.
Андрей перебежал дальше, туда, где разорвались гранаты. Второму лыжнику тоже не повезло. Видимо, он не ожидал, что красноармейцы начнут «отстреливаться» гранатами.
— Больше никого нет, ушли в лес. Бери автомат! Смотри, что еще у него есть.
Разумеется, ни о каком преследовании финских лыжников не было и речи.
— Наши трофеи! Лыжи, наконец-то появились!
— Ага! Целых две пары.
— Что у нас? Мишка жив?
— Нет.
Андрей промолчал. Нужно было найти кусочек сала, который остался где-то у костра — впереди еще лютые холода.
— Ну что? Попали в кого-то? — прокричал кто-то из красноармейцев.
— Да, двое остались.
— У нас один! Значит, два к одному! Мы ведем, — сказал Иван.
— Заткнись, — послышалось в ответ.
— Так! Оружие держать наготове. Они еще придут, чтобы нам отомстить за убитых.
Чердынцев посмотрел на своих бойцов и задумался: «Декабрь заканчивается, в январе холода будут еще сильнее. Сколько можно бродить по этим лесам… Одна дорога. Наступление Красной Армии идет батальонами и полками, а нас атакуют финны силами взвода или даже отделения. Колонны растягиваются на десятки километров. Такими темпами воевать нельзя. Батальоны тают… Убитые, раненые, обмороженные. Сейчас весь батальон разбросан по дороге. Куда наступать? Возможно, появятся финские позиции. Хотя бы будет понятно, где противник. Наступление послезавтра, а ясности нет. Занять позиции у Куома-ярви, потом на Куйвас-ярви… Названия какие-то странные! И спросить не у кого, хоть бы финнов каких-нибудь местных найти. Неужели, все ушли воевать против Красной Армии?»