Вовка. Встреча с войной

  из серии Дети войны               

                ВОВКА. ВСТРЕЧА С ВОЙНОЙ
     Володя проснулся утром от негромкого шёпота родителей. Мама провожала отца на работу.
   - Ты только Вовке не разрешай далеко от дома уходить, - просил отец. - Мало ли что. Полезет, как все мальчишки, в какие-нибудь развалины. А там... Сама понимаешь.
   -  Не волнуйся, - ответила мама - Я их с Катюшкой пока дома подержу. Нужно привыкнуть к новой обстановке.
     Отец ушел. А Володя окончательно проснулся, осознав, что он на новом месте, что их семья вчера поздно вечером приехала из Москвы жить в другой Город, которым еще год назад владели фашисты. Город, от которого не осталось почти ни одного целого дома, так по нему прошлась война. Она еще гремела где-то далеко на западе, а здесь наступил долгожданный мир. И вовкиного отца, опытного инженера-строителя, послали сюда, в Белоруссию восстанавливать нормальную человеческую жизнь. 
     Прямо против кровати, на которой  Вовка лежал, располагалось окно. Правда,  слово "окно" - это, пожалуй, было не совсем правильное слово. Вовка прикинул разные  определения для  застекленного, вытянутого по ширине комнаты небольшого  прямоугольника в деревянной раме, размещенного почти у потолка, сквозь которое к ним в комнату проникал дневной свет. Оконце? Окошечко? "Нет, - решил Вовка - оно похоже на иллюминатор. Как на корабле. Только квадратное." Впрочем, гораздо интереснее было то, что сквозь этот "иллюминатор"  виднелся кусок  протоптанной дороги и чьи-то ноги, мелькавшие на ней. Вот прошли   грязные и разношенные сапоги. В них должен быть мужчина, кто ж еще? Раз-два! Показались - скрылись. Потом протопали старые видавшие виды ботинки, из которых торчали женские ноги в черных чулках. Рядом с ними семенили детские тонкие ножки, слегка прикрытые цветастым подолом. Ножки-прутики были обуты в вылинявшие носочки и  галошки вместо сандалий. Галошки были велики и спадали с пяток. Раз-два-три.. Скрылись. Больше никто пока не шел.
    Вовка вспомнил, что теперь они будут  жить в этом подвале полуразрушенного дома, который расчистили и кое-как приспособили для временного житья семей "специалистов".  Вечером, когда отец вёз их через Город на новую квартиру, Вовка ошеломленно вглядывался в чёрные руины бывших домов, которые бесконечно тянулись вдоль дороги и пугали его своими искореженными останками. Эти устремленные в небо разорванные части кирпичных  стен, переломленные и погнутые куски бетонных плит, беспомощно провисающие  лестничные пролёты…  Вовке казалось, что они попали в какое-то заколдованное  царство, затерянный мир. Валялись выбитые рамы окон,  обломки деревянной мебели. Вот, прикрывая останки пианино с отвалившейся клавиатурой, торчит  хищно изогнутая и  проржавевшая железная кровать. Вот застыла развороченная немецкая машина... Воронка, в  которой остался навсегда грузовик…. Улицы исчезли. Остался только этот  хаос мертвого Города...
   - Какой ужас! - шептала мама, прижимая к себе спящую пятилетнюю Катю, - какой ужас!
   -  Ничего, - тихо и устало говорил отец, - всё восстановим, всё уберем. Заново построим...
    В этот момент девятилетний Вовка вдруг понял, что они приехали НА ВОЙНУ. Настоящую. На ту самую войну, которая всегда была немного вдалеке от него и мамы с сестрёнкой, живших два года в эвакуации, а потом вернувшихся в Москву. Тогда война для Вовки существовала лишь в сводках Совинформбюро, звучащих на кухне из черной тарелки радио, в рассказах мамы да в изменившейся пище, ставшей намного беднее и однообразнее.
      В Москве, уже подросший Володя впервые увидел тех, кто в первый же день войны "встали на смертный бой", как пелось в любимой песне, а домой вернулись  после страшных ранений калеками. Безрукие, безногие, перемещавшиеся по улицам Москвы на костылях и маленьких самодельных тележках, они, эти вчерашние  защитники Родины, были, как понимал маленький Вовка, частью и его, вовкиной жизни....
     Он ненавидел фашистов, как и все мальчишки из его компании, отцы которых воевали и погибали где-то там, где шла победоносная и справедливая  Великая Отечественная. И всё же целыми днями о войне он не думал. Зачем? Сколько он себя помнил, она  была с ним всегда и стала привычной обыденностью его жизни, её естеством, той абсолютной действительностью, в которой он рос. Да разве он один?....
   -  Вова, - раздался голос проснувшейся сестры Кати, - а ты мне нарисуешь куклу?
   - Потом, - привычно отмахнулся  Вовка. Ну вот, всегда она так со своими куклами! Вечно мешает подумать  о важных вещах.
   - Ты мне обещал, - голос Кати стал сердитым. - Опять наврал?
    - Потом, значит  потом.  - Вовка решительно вышел из комнаты. 
   ...Мама не сразу пустила его на улицу. Долго  внушала, чтобы далеко не убегал. И когда он, наконец, после долгих и торжественных обещаний матери "не лезть в развалины" вышел во двор, солнце стояло уже высоко.
      Голый двор был неюутно пустым и казался бесконечным. Вовка обвел глазами эту изрытую войной пустоту, уходящую, казалось, к самому  горизонту..."Это что? Я тут один что ли?" - подумал Вовка, почему-то злясь на новую жизнь. И как по заказу, из-за угла дома выбежали двое мальчишек, гнавших погнутыми на концах железными прутьями кривые ржавые колёса - ободки от бочек. Один, постарше, вихрастый, лет 12-и,  явно лидируя в гонке, неторопливо бежал, поддразнивая  другого, маленького, кривоногого, стриженого наголо, лет пяти... Колёса гонялись на спор по  прочерченной  линии пробега от  старта до финиша. Вовка хотел было попроситься к ним в игру, но взгляд упал на какой-то странный холмик-горку , стоявший посредине двора, на который он не сразу обратил внимание. Холмик был необычный, с дверцей, нижняя часть которой уходила в землю. Внимательно вглядываясь в неё, подошел поближе. К нему тут же подбежал мальчишка, выигравший забег с колесом.
   - Эй, тябя як кличуть? Я Серёга. А это, - он указал на второго мальчика, - мой брат Вадька. Ни фига не може у меня выиграть!
Серёга засмеялся , но как-то необидно, а потому Вовке сразу понравился. И говорил он как-то смешно: мяне, тябе... Хэкал: Серёха...ни фиха...
   - Меня зовут Володя. Мы вчера приехали из Москвы, - сообщил Вовка самым серьёзным и самым низким голосом, который смог изобразить. Знай, мол, наших: мы - столичные. Но Серёге, похоже, на это было плевать. Он быстро взлетел  на холм и, прокричав "Разойдись!", спустил ободок вниз. Колесо, подпрыгивая на неровностях , неуверенно покатилось, набирая скорость,  и свалилось к Вовкиным ногам. Серёга опять весело рассмеялся, но Вовка на него не смотрел. И колесо ему было не нужно. Весь его интерес был прикован к дверце, которая ворошила воображение. Что там за ней?
   -  А что это за дверь? - спросил он у мальчишек и подошел её потрогать.
   -  Ну… дверь землянки. А что? Ты никогда не бачил землянку? - Серёга хмыкнул и подошел к дверце. - Мы тут усе жили после бомбёжки... В начале войны, колы нашего дома не стало...Ну тогда её и вырыли. Все рыли... И дверь вот эту мы позбивалы, - пояснил он, прикасаясь к потемневшим неструганным  доскам. Серёга, очень старался специально для нового приятеля  говорить "по-московски", всё время мешая русский язык с родным. "Наверное, в этом Городе все должны так говорить, как Серёга." - думал Вовка, внимательно вслушиваясь в незнакомое произношение привычных слов.  Но не это было главным. Ведь он сейчас узнавал тако-ое!...
  - Тут жили? В ней? - Вовка не поверил. Крыша бывшей землянки не так уж и высоко поднималась над землёй и давно уже заросла желтой травой так, что эту рукодельную горку не сразу и заметишь.. "Но как можно было здесь жить? Под этим холмом?  Вернее, внутри него. Там и места-то нет... А чем же они дышали под землёй?" Вопросов у потрясённого Вовки возникло немало. Но сначала нужно было выяснить у этого весельчака Серёги главное...И он решился спросить:
 - А ты и настоящих немцев видел?
Серёга опять схватил колесо и железный прут:
   - А чё их бачить? Ну бачил... А во-он они ща-а там працуют, дома нам  строят. Ну пленные которые... - Серёга показал куда-то в сторону. Вовка посмотрел, но ничего не увидел. А Серёга покрутил колесо и вздохнул:
   - Да мы тут и от эсэсовцев хавались. У нас батя в самом начале войны до партызан сышёл. В лесу воевал... А мы с мамкой и Вадькой потом тоже туда, в  лес  сышлы...Ну это когда тут недалёко еще одна бомба упала. Чуть-чуть в землянку не попала. Почти усю её засыпало. Бачишь?... -  А хочешь воронку покажу? - без всякого перехода вдруг спросил Серёга.
   Ещё бы не хотеть! Вовка согласно мотнул головой. Серёга сорвался с места, мальчишки помчались за ним.  Яма находилась недалеко от землянки. Глубокая, с рваными краями, засыпанная вывороченными комьями земли, она почему-то притягивала  своей пугающей пустотой. Серёга бросил быстрый взгляд на Вовку,  осторожно, с недоверием  всматривавшегося в  днище воронки, и снисходительно сказал:
    - Что? Спалохався? Испугался? Да ладно! Там никакой бомбы уже давно  няма. Тут сапёры еще осенью, когда немцев выгнали,  всё проверили... Давай скокнём?
   Не дожидаясь ответа, Сергей сиганул в яму, проехал по склону тощей задницей, а внизу, встав на ноги, весело крикнул:
   - Ну чё вы там, партызаны?
   Вадик вздохнул и остался стоять, а Вовка, не раздумывая ни секунды,  прыгнул в яму. Вместе с ним  из-под пяток, откуда-то сверху, сбоку посыпалась земля. С шумом, обгоняя мальчишку, пролетели камни, какие-то железки, песком  наполнились  сандалии. Ррраз! Вовка вскочил, приземлившись на дне воронки. Ему хотелось, чтобы Серёга похвалил его за смелость, но новый приятель даже не посмотрел в его сторону. Наклонившись, он что-то откапывал руками в песке.
   -  Смотри-ка! Патроны. Целенькие. Захованные...
Сергей пошарил глазами  по сторонам и поднял еще что-то.
   - Пули... - задумчиво сказал он. - Их здесь до фига. Но мы с парнями патроны збираем. Ведаешь, навошта? зачем? - Сергей опять зорко посмотрел на Вовку. Тот неопределенно пожал плечами. - Мы их подрываем. Хочешь покажу? Только давай сперва еще трохи  пошукаем.
   Сергей стал подниматься по склону воронки, разгребая землю руками. Вовка с интересом стал ему помогать.
   - Серёга, - спросил он - а ты можешь отличить немецкий патрон от нашего?
   - Ну могу, - Сергей еще немного поразгребал землю ногой. - Я и пистоли могу отличить. Ну там Вальтер от ТТ -  пистолета Токарева. ППШ...Автоматы разные...Мы и пистоли здесь находим иногда. Даже  гранаты...
Вовка замер в восхищении от военных знаний Серёги. "Откуда это он...Может, врёт?"- подумал Вовка и спросил:
  -  Патроны взрываете? А где? Покажешь? -  Вовка  выбрался из воронки и задумчиво  уставился на землянку: - А  в неё войти можно?
  - Не-е, - Сергей смахнул землю со штанов -  я ж табе кажу: она внутри почти вся разбурана, и дверь засыпана.... Мы теперь с неё зимой, как с горки,  катаемся. - Серёга покрутил патроны в руках, засунул их в карман штанов и позвал:
   - Пошли покажу, что с патронами делать.
   Мальчишки неторопливо пошли за Серегой в сторону видневшихся развалин.  Вовка вспомнил, что дал маме слово не ходить туда, но любопытство было так велико, что он сам себя уговорил: " Я только посмотрю и всё. Только посмотрю...." Серёга завел приятелей за гору битых кирпичей и приказал:
 - Шукайте деревяшки и бумагу для костра. Да побольше. 
   Деревяшек валялось много. Минут за пять Вовка с Вадиком собрали кучку нехитрого топлива.  Сергей поискал обрывки бумаги, подложил под дрова. Потом достал из кармана спички. Костёр разгорелся быстро.
   - А ну, отхоть! - крикнул Серёга. Мальчишки поспешно попятились. А Сергей бросил в огонь патрон и сам отошел в сторону, отодвигая себе за спину Вадика. Вовка с нетерпением ждал, что будет. И вздрогнул, когда раздался негромкий взрыв, пламя взметнулось вверх красивыми лентами в ореоле искр. Со свистом вылетела пуля, а в воздух полетели куски деревяшек.
   - Здо-о-рово! - протянул восхищенный Вовка. - А если сразу несколько патронов бросить, во наверное мировецкий  взрыв получится! Да? А давай еще!
Но Серёга вздохнул:
   - Не-е-е...У нас тут у одного дурня  недавно чуть полруки не оторвало. Кинул три штуки и не успел схаваться...И еще пуля в ногу вошла...  - Серёга вздохнул и повернул к дому:  - Хватит, - сказал сурово -  Пошли до дому...
      Мальчишки  вышли на дорогу. Мимо промчался на мотоцикле милиционер. Потом, натужно рыча, проехала старенькая трехтонка, груженая досками. Несколько штук, соскользнув к краю кузова, волочились одним концом по земле, оставляя на ней вмятины. Вовка взглядом проводил машину, а когда она скрылась, застыл от неожиданности: невдалеке, по обочине дороги навстречу  мальчикам  двигалась колонна пленных немцев. Он их узнал сразу. Настоящих. Живых. Настоящих? И неопасных? Володя напрягся от волнения. "Немцы!" - сдавленно крикнул он и почему-то испугался этого слова. От него тягостно повеяло  войной. Её ужасом. Её смутой. 
   - А вот эти нам дом-то строят, - перебив вовкины мысли, пренебрежительно сказал о пленных Серёга, - А хочешь поглядзеть? Там уже один этаж есть.
 Но Вовка его не слышал. Вспышка неожиданного страха прошла. Только вновь где-то внутри него, под самым сердцем всколыхнулась и ожила  привычная кипящая ненависть.
  -  Я бы их всех расстрелял! Гады! -  Вовка подобрал с земли камень и запустил в сторону колонны. Сергей усмехнулся:
  - Только они сначала бы тебя укокошилы. Тоже мне...
  -  Да ты кто такой? - закричал оскорбленный Вовка - Ты-то что понимаешь!? Защищаешь их что ли?
   - А Серёжа быв усувязным у отряде, он у разведку ходыв - вдруг впервые подал голос Вадик. -  И  стрелять он умеет. Не то что ты. Правда, Серёнечка?
Вовка опешил: - Да врёшь! Он? В разведку?  И стрелял? Да вра-аки!
  - Ну правда, - просто ответил, продолжая двигаться, Серёга - Я з леса у вёску, ну то-есть в деревню, ходил с заданием... А один раз даже стрелял. Но это уже в лесу было. Пришлось...Да что тут такого? - вдруг рассердился Сергей -  Так надо было. Мы усе там ваявали...
   Вовка понимал: "Там" - это в партизанских лесах. Но поверить в то, что его почти
 ровесник мог стрелять во врага, не мог. Разум Вовки восставал против такой правды.         Мысли метались. Как всё страшно, как всё непонятно и отчаянно  было в этом, потерявшем свои дома и улицы Городе, где люди жили в землянках и подвалах. Где ходили по дорогам пусть пленные, но живые враги. Где можно было запросто подбирать с земли готовые к бою патроны и пули, а обыкновенный мальчишка был солдатом настоящей и такой ненавистной ВОЙНЫ... Как всё это было жутко, нереально, неправдоподобно и могло бы показаться чьей-то выдумкой, если бы глаза ни подтверждали истину. Если бы только ЭТО не было правдой...Голова Вовки пухла от впечатлений.
   ....Дома за столом сидела Катя и рисовала себе куклу. Кукла не получалась. На лицо в желтых кудряшках еще можно было смотреть, но тело напоминало огурец с четырьмя торчащими в разные стороны толстыми палками. На концах верхних палок, которые изображали руки, Катя пририсовала веники - пальцы. Девочка очень старалась, но Вовка не удержался от насмешки:
   -  Это что за пугало такое? Фрицы увидят - в обморок упадут.
   - Это не пугало! Сам ты  пугало! - обиделась сестрёнка - Это моя кукла. Я вот  платья разные для неё нарисую, вырежу и ей надену. Будет красиво. - Девочка доверчиво посмотрела на Вовку. - А под платьем всё равно ничего не видно. Правда?
   - Да ладно, - снизошел Вовка и взял кусок серой картонки. - Давай уж я тебе нарисую твою куклу.
  - Ой, правда? А еще я видела сегодня у одной девочки клоуна, - мечтательно сказала Катя, глядя, как брат принялся за работу, - Ну знаешь, такого... на веревочках. За веревочки дергаешь, а он руками и ногами тоже дёргает. - Катя засмеялась - Очень красивый клоун! И смешной !
   Вовка молча продолжал рисовать. Четыре имеющихся в наличие цветных карандаша резво работали в его руке: простой, желтый, синий и красный.  Волосы у куклы получились желтые, кудрявые и до плеч, а глаза синие. На щеках алели два румянца. Стройные ножки куклы Вовка обул в синие туфельки. Кудрявая красавица радостно улыбалась. И Катя, с восторгом наблюдая за её рождением, её уже любила. Разве она смогла бы такую нарисовать? Да никогда! "Какой же всё-таки молодец Вовка, хоть и вредина!"  Катя вежливо выдержала паузу:
   - А знаешь, кто сделал этой девочке клоуна? - спросила она у Вовки и в голосе её появилась какая-то особая интригующая интонация.
   - Ну и кто? - буркнул Вовка, рисуя и стирая правую куклину руку  в попытке её чуть-чуть согнуть в локте. Ага! Получилось вроде. - Ну и кто ей сделал твоего смешного клоуна? - Вовка с удовольствием разглядывал свою работу. А Катя, упираясь локтями в  стол, придвинула к нему  лицо и с восторгом прошептала:
    - Да пленный немец! Понимаешь? - Сделала многозначительную паузу: -  Только это секрет. - И сестрёнка кокетливо  прижала палец к губам. Но брат неожиданно резко швырнул карандаш и гневно заорал:
   - Врё-ошь! - Заорал так громко, что Катя вздрогнула и испуганно отодвинулась.
   - И ничего я не вру! - возмутилась  она, - вот пойди у мамы спроси!
   - Это правда, Володя, - сказала мать, входя в комнату на крики детей. - Это правда. Пленные немцы  у себя в казармах, наверное, по ночам  делают игрушки и меняют их, если повезет, у наших женщин на еду.... Мне соседка рассказала. Кормят их плохо, а им, как и нам, очень есть хочется. - Мама усмехнулась. -  Ведь  игрушки пока еще достать трудно. Ну вот кто-то и выменивает у них...
   - Нет! - опять закричал Вовка, повернувшись к застывшей в испуге Кате. - Ты никогда не возьмёшь у фашиста  игрушку! Поняла? Никогда! - Вовка сверкал глазами, с ненавистью глядя на сестру. - Хочешь клоуна? Ну так я сам тебе его сделаю! Слышишь? Сам сделаю! Поняла? Лучше, чем эти фрицы сделаю!
Вовка двинул стулом и выбежал из комнаты.
   .....На следующий день мама попросила Вовку взять Катю с собой на улицу и строго следить за ней, чтобы "что-нибудь" не случилось. Погода стояла по-летнему тёплая, солнечная. Во дворе появились новые  дети. Мальчишки азартно гоняли по голой земле резиновый, еще довоенный  мячик, давно спущенный и изрядно побитый. Мячик-инвалид с трудом поднимался вверх и тяжело плюхался на землю от каждого толчка мальчишеской  ноги, издавал хриплые стоны и наотрез отказывался катиться. "Бей! Давай!" - кричали мальчишки. "Как бы не так" - говорил мячик , нехотя отрываясь от земли.
    Катя, преодолевая смущение, присоединилась к  двум девочкам, рисовавшим палочками на земле огромных кукол в треугольных платьях, и робко предложила им лучше  поиграть  в классики-лягушечки.  Убедившись, что сестра пристроена и у неё есть дело, Вовка, оглядев двор, с радостью увидел Сергея. Приятель притащил из развалин покорёженный двухколесный велосипед и пыхтел, пытаясь его распрямить. Получалось плохо. Не хватало сил и инструментов. К тому же, нужна была цепь. Какой же уважающий себя велосипед может ехать без цепи? А вот её-то как раз у этой развалюхи и не было.
   -  А можно просто из него тележку сделать, - сказал задумчиво Вовка. - Отдери колёса. Давай доски поищем и здоровская тележка может получится...
Из-за дома выскочил Вадик:
   -  Серёнь, а тябя Колька клича.  Он тама  патроны знайшёв.
   - Пошли, -  скомандовал Сергей Володе. И как ему показалось, с облегчением и удовольствием. За домом стоял  веснущатый и рыжеватый мальчик, ровесник Сергея. Карман его штанов топорщился от набранных патронов.
   -  Айда за кирпичи. Там костёр разведем, - предложил Колька мальчишкам. И Вовка сразу же забеспокоился. Ему нельзя было оставлять Катюшку одну. Даже с подружками. Нельзя. Он-то  большой. Ему уже девять, а она маленькая еще. Глупая. Мало ли что с ней может случиться?...
   - Подождите меня, я только сестру возьму, - быстро попросил он. Мальчишки молча застыли на месте. Им было не привыкать нянчиться с младшими. Каждый из них в семье был кому-то нянькой. И то, что у этого столичного тоже была сестрёнка, не вызывало вопросов. Что тут особенного? Всё как у всех.
...За кирпичами, на том месте, где Вовка впервые увидел, как рвётся в костре патрон, мальчишки опять развели огонь. Коля выложил все свои запасы на землю. Целых пять штук. Взрывали их поочереди. Вот уже отгремели два фейерверка. "Ура!" - кричали мальчишки на каждый салют. А Катя хлопала в ладоши и взвизгивала от восторга.
   -  Серёга, пошли, еще деревяшек принесём, - предложил Колька, и мальчики скрылись за кирпичной стеной. Вовка с Вадиком отошли в сторонку, оглядывая по привычке землю. А вдруг что-нибудь интересное найдётся? И никто не заметил, как Катя подняла с земли оставшиеся три патрона, подержала их на  ладони и не спеша бросила в костёр. Краем глаза заметив катину взметнувшуюся руку и летящие в огонь патроны, Вовка отчаянно рванулся к сестре:
   - Катька, дура! Наза-ад! - Обхватив девочку, он резко развернул её и с силой протащив, толкнул в сторону от костра. Катя, потеряв равновесие, споткнулась и, вскрикнув, упала. Вовка свалился ей на спину, прижал к земле и в ужасе замер в ожидании взрыва и неуправляемой стрельбы. А когда за их спинами загрохотали рвущиеся патроны, почувствовал, как на ногу свалилось что-то горячее. Стало очень больно. Громко от чего-то вскрикнула и заплакала Катя. Еще взрыв, еще... и опять сестра вскрикнула, дёрнулась, заплакала еще громче, а Вовке обожгло спину. Над головой просвистела пуля.  Волосы запахли палёным ... Было невыносимо страшно...
   Отчаянно матерясь, подбежал Сергей, и Володя почувствовал, как он лупит по его голове, спине и ногам какой-то тряпкой. А когда  взрывы затихли, Володя вскочил. Сердце его стучало громко и часто. Почему-то было трудно дышать. Не думая о своей боли, он  поднял плачущую Катю и быстро оглядел её: на него смотрела несчастная, вымазанная в земле грязная заплаканная мордашка с длинной кровоточащей ссадиной на щеке. Вроде, ничего страшного, только испугалась очень. Вовка стер ладонью мелкие камушки с её вздрагивающих губ, чувствуя, как к горлу подкатил предательский ком, и вот-вот он сам заплачет. " На виду у всех? Да ни за что!" Быстро сглотнул комок, упрямо сдвинув брови. "Как бы не так!"  Сестрёнка, жалобно всхлипывая, протянула ему обожженную руку. По её ноге текла кровь. Девочка попробовала шагнуть и вскрикнула, разражаясь новыми слезами.
   -  Ой, ногу больно! -  В слезах опустилась на землю. - Я не могу идти! И руку больно!Жжёт!
   -  Она наверное  ногу-то подхарнула, - сказал Сергей. - Вовка, а твоя-то нога!.. Ух, ты как!  И вся спина опеклась... И волосы трошки спалило....Давайте быстро  до дому.
 Сергей, закончив осмотр приятеля,  подошел к Кате. - Мы тебя зараз отнесём. Не реви. Здорова така дзявчынка, а ревёшь!
     Сергей подозвал Колю. Мальчики крест-накрест сцепили кисти рук. Получились носилки.
   - А ну, сядай, - приказал Сергей девочке, подставляя ей самодельное сидение. Катюшка обхватила друзей за шеи, Вадик, тоже стараясь помочь, крепко ухватил за руку хромающего Вовку, и компания медленно тронулась в обратный путь....
   ....На следующий день утром Катя проснулась раньше брата. Вытянув перебинтованную руку, полюбовалась ею. Рука почти не болела. Вытащила из-под одеяла  ногу, которая тоже была перебинтована. Полюбовалась и ею. Вывихнутая и раненая нога пока  еще ныла. Потом девочка не без гордости немножко  подумала о себе, что похожа на настоящего героя, побывавшего в страшном сражении... "Ох,нет! Лучше бы его не было, этого сражения! От мамы им так влетело! Особенно Вовке.  Мама их так ругала! И  так  плакала! Ругала и отмывала. Ругала и бинтовала, плакала и смазывала ожоги. И целовала. И опять ругала.... Ох, как Вовке досталось!...Он даже на кухню ушел. И долго спать не ложился... Как он там?"  Взгляд Кати скользнул по спящему брату и упал на стол. А на столе... Катя с напряжением  всем телом потянулась вперед, предвкушая счастье. Неужели?... О, да-да-да! На столе лежал... Клоун! Тот самый, о котором она мечтала! Пусть не деревянный, а картонный! Но зато какой! Красивый! Веселый - превесёлый!
   Счастливая Катя держала игрушку в руках, с благодарностью оценивая вовкину работу. "И когда он успел?" Смеющийся губастый рот Клоуна доставал до ушей, с  головы свисал  полосатый  колпак. Синие глаза в черных ресницах светились хитроватой радостью. Помидорами алели красный нос и румяные щеки! Одет он был в желто - красную рубаху и синие штаны. Но самое главное: руки-ноги Клоуна оживали, взлетали вверх, двигались, если  дергать   толстые нитки за его спиной.  И этот самый лучший Клоун в мире был теперь собственностью Кати!
...А Вовка всё еще спал, закинув на подушку забинтованную руку и разметав опаленные волосы. Спал крепко и безмятежно здоровым сном безмерно уставшего мужчины....
Дети войны               

 ВОВКА. ВСТРЕЧА С ВОЙНОЙ
     Володя проснулся утром от негромкого шёпота родителей. Мама провожала отца на работу.
   - Ты только Вовке не разрешай далеко от дома уходить, - просил отец. - Мало ли что. Полезет, как все мальчишки, в какие-нибудь развалины. А там... Сама понимаешь.
   -  Не волнуйся, - ответила мама - Я их с Катюшкой пока дома подержу. Нужно привыкнуть к новой обстановке.
     Отец ушел. А Володя окончательно проснулся, осознав, что он на новом месте, что их семья вчера поздно вечером приехала из Москвы жить в другой Город, которым еще год назад владели фашисты. Город, от которого не осталось почти ни одного целого дома, так по нему прошлась война. Она еще гремела где-то далеко на западе, а здесь наступил долгожданный мир. И вовкиного отца, опытного инженера-строителя, послали сюда, в Белоруссию восстанавливать нормальную человеческую жизнь. 
     Прямо против кровати, на которой  Вовка лежал, располагалось окно. Правда,  слово "окно" - это, пожалуй, было не совсем правильное слово. Вовка прикинул разные  определения для  застекленного, вытянутого по ширине комнаты небольшого  прямоугольника в деревянной раме, размещенного почти у потолка, сквозь которое к ним в комнату проникал дневной свет. Оконце? Окошечко? "Нет, - решил Вовка - оно похоже на иллюминатор. Как на корабле. Только квадратное." Впрочем, гораздо интереснее было то, что сквозь этот "иллюминатор"  виднелся кусок  протоптанной дороги и чьи-то ноги, мелькавшие на ней. Вот прошли   грязные и разношенные сапоги. В них должен быть мужчина, кто ж еще? Раз-два! Показались - скрылись. Потом протопали старые видавшие виды ботинки, из которых торчали женские ноги в черных чулках. Рядом с ними семенили детские тонкие ножки, слегка прикрытые цветастым подолом. Ножки-прутики были обуты в вылинявшие носочки и  галошки вместо сандалий. Галошки были велики и спадали с пяток. Раз-два-три.. Скрылись. Больше никто пока не шел.
    Вовка вспомнил, что теперь они будут  жить в этом подвале полуразрушенного дома, который расчистили и кое-как приспособили для временного житья семей "специалистов".  Вечером, когда отец вёз их через Город на новую квартиру, Вовка ошеломленно вглядывался в чёрные руины бывших домов, которые бесконечно тянулись вдоль дороги и пугали его своими искореженными останками. Эти устремленные в небо разорванные части кирпичных  стен, переломленные и погнутые куски бетонных плит, беспомощно провисающие  лестничные пролёты…  Вовке казалось, что они попали в какое-то заколдованное  царство, затерянный мир. Валялись выбитые рамы окон,  обломки деревянной мебели. Вот, прикрывая останки пианино с отвалившейся клавиатурой, торчит  хищно изогнутая и  проржавевшая железная кровать. Вот застыла развороченная немецкая машина... Воронка, в  которой остался навсегда грузовик…. Улицы исчезли. Остался только этот  хаос мертвого Города...
   - Какой ужас! - шептала мама, прижимая к себе спящую пятилетнюю Катю, - какой ужас!
   -  Ничего, - тихо и устало говорил отец, - всё восстановим, всё уберем. Заново построим...
    В этот момент девятилетний Вовка вдруг понял, что они приехали НА ВОЙНУ. Настоящую. На ту самую войну, которая всегда была немного вдалеке от него и мамы с сестрёнкой, живших два года в эвакуации, а потом вернувшихся в Москву. Тогда война для Вовки существовала лишь в сводках Совинформбюро, звучащих на кухне из черной тарелки радио, в рассказах мамы да в изменившейся пище, ставшей намного беднее и однообразнее.
      В Москве, уже подросший Володя впервые увидел тех, кто в первый же день войны "встали на смертный бой", как пелось в любимой песне, а домой вернулись  после страшных ранений калеками. Безрукие, безногие, перемещавшиеся по улицам Москвы на костылях и маленьких самодельных тележках, они, эти вчерашние  защитники Родины, были, как понимал маленький Вовка, частью и его, вовкиной жизни....
     Он ненавидел фашистов, как и все мальчишки из его компании, отцы которых воевали и погибали где-то там, где шла победоносная и справедливая  Великая Отечественная. И всё же целыми днями о войне он не думал. Зачем? Сколько он себя помнил, она  была с ним всегда и стала привычной обыденностью его жизни, её естеством, той абсолютной действительностью, в которой он рос. Да разве он один?....
   -  Вова, - раздался голос проснувшейся сестры Кати, - а ты мне нарисуешь куклу?
   - Потом, - привычно отмахнулся  Вовка. Ну вот, всегда она так со своими куклами! Вечно мешает подумать  о важных вещах.
   - Ты мне обещал, - голос Кати стал сердитым. - Опять наврал?
    - Потом, значит  потом.  - Вовка решительно вышел из комнаты. 
   ...Мама не сразу пустила его на улицу. Долго  внушала, чтобы далеко не убегал. И когда он, наконец, после долгих и торжественных обещаний матери "не лезть в развалины" вышел во двор, солнце стояло уже высоко.
      Голый двор был неюутно пустым и казался бесконечным. Вовка обвел глазами эту изрытую войной пустоту, уходящую, казалось, к самому  горизонту..."Это что? Я тут один что ли?" - подумал Вовка, почему-то злясь на новую жизнь. И как по заказу, из-за угла дома выбежали двое мальчишек, гнавших погнутыми на концах железными прутьями кривые ржавые колёса - ободки от бочек. Один, постарше, вихрастый, лет 12-и,  явно лидируя в гонке, неторопливо бежал, поддразнивая  другого, маленького, кривоногого, стриженого наголо, лет пяти... Колёса гонялись на спор по  прочерченной  линии пробега от  старта до финиша. Вовка хотел было попроситься к ним в игру, но взгляд упал на какой-то странный холмик-горку , стоявший посредине двора, на который он не сразу обратил внимание. Холмик был необычный, с дверцей, нижняя часть которой уходила в землю. Внимательно вглядываясь в неё, подошел поближе. К нему тут же подбежал мальчишка, выигравший забег с колесом.
   - Эй, тябя як кличуть? Я Серёга. А это, - он указал на второго мальчика, - мой брат Вадька. Ни фига не може у меня выиграть!
Серёга засмеялся , но как-то необидно, а потому Вовке сразу понравился. И говорил он как-то смешно: мяне, тябе... Хэкал: Серёха...ни фиха...
   - Меня зовут Володя. Мы вчера приехали из Москвы, - сообщил Вовка самым серьёзным и самым низким голосом, который смог изобразить. Знай, мол, наших: мы - столичные. Но Серёге, похоже, на это было плевать. Он быстро взлетел  на холм и, прокричав "Разойдись!", спустил ободок вниз. Колесо, подпрыгивая на неровностях , неуверенно покатилось, набирая скорость,  и свалилось к Вовкиным ногам. Серёга опять весело рассмеялся, но Вовка на него не смотрел. И колесо ему было не нужно. Весь его интерес был прикован к дверце, которая ворошила воображение. Что там за ней?
   -  А что это за дверь? - спросил он у мальчишек и подошел её потрогать.
   -  Ну… дверь землянки. А что? Ты никогда не бачил землянку? - Серёга хмыкнул и подошел к дверце. - Мы тут усе жили после бомбёжки... В начале войны, колы нашего дома не стало...Ну тогда её и вырыли. Все рыли... И дверь вот эту мы позбивалы, - пояснил он, прикасаясь к потемневшим неструганным  доскам. Серёга, очень старался специально для нового приятеля  говорить "по-московски", всё время мешая русский язык с родным. "Наверное, в этом Городе все должны так говорить, как Серёга." - думал Вовка, внимательно вслушиваясь в незнакомое произношение привычных слов.  Но не это было главным. Ведь он сейчас узнавал тако-ое!...
  - Тут жили? В ней? - Вовка не поверил. Крыша бывшей землянки не так уж и высоко поднималась над землёй и давно уже заросла желтой травой так, что эту рукодельную горку не сразу и заметишь.. "Но как можно было здесь жить? Под этим холмом?  Вернее, внутри него. Там и места-то нет... А чем же они дышали под землёй?" Вопросов у потрясённого Вовки возникло немало. Но сначала нужно было выяснить у этого весельчака Серёги главное...И он решился спросить:
 - А ты и настоящих немцев видел?
Серёга опять схватил колесо и железный прут:
   - А чё их бачить? Ну бачил... А во-он они ща-а там працуют, дома нам  строят. Ну пленные которые... - Серёга показал куда-то в сторону. Вовка посмотрел, но ничего не увидел. А Серёга покрутил колесо и вздохнул:
   - Да мы тут и от эсэсовцев хавались. У нас батя в самом начале войны до партызан сышёл. В лесу воевал... А мы с мамкой и Вадькой потом тоже туда, в  лес  сышлы...Ну это когда тут недалёко еще одна бомба упала. Чуть-чуть в землянку не попала. Почти усю её засыпало. Бачишь?... -  А хочешь воронку покажу? - без всякого перехода вдруг спросил Серёга.
   Ещё бы не хотеть! Вовка согласно мотнул головой. Серёга сорвался с места, мальчишки помчались за ним.  Яма находилась недалеко от землянки. Глубокая, с рваными краями, засыпанная вывороченными комьями земли, она почему-то притягивала  своей пугающей пустотой. Серёга бросил быстрый взгляд на Вовку,  осторожно, с недоверием  всматривавшегося в  днище воронки, и снисходительно сказал:
    - Что? Спалохався? Испугался? Да ладно! Там никакой бомбы уже давно  няма. Тут сапёры еще осенью, когда немцев выгнали,  всё проверили... Давай скокнём?
   Не дожидаясь ответа, Сергей сиганул в яму, проехал по склону тощей задницей, а внизу, встав на ноги, весело крикнул:
   - Ну чё вы там, партызаны?
   Вадик вздохнул и остался стоять, а Вовка, не раздумывая ни секунды,  прыгнул в яму. Вместе с ним  из-под пяток, откуда-то сверху, сбоку посыпалась земля. С шумом, обгоняя мальчишку, пролетели камни, какие-то железки, песком  наполнились  сандалии. Ррраз! Вовка вскочил, приземлившись на дне воронки. Ему хотелось, чтобы Серёга похвалил его за смелость, но новый приятель даже не посмотрел в его сторону. Наклонившись, он что-то откапывал руками в песке.
   -  Смотри-ка! Патроны. Целенькие. Захованные...
Сергей пошарил глазами  по сторонам и поднял еще что-то.
   - Пули... - задумчиво сказал он. - Их здесь до фига. Но мы с парнями патроны збираем. Ведаешь, навошта? зачем? - Сергей опять зорко посмотрел на Вовку. Тот неопределенно пожал плечами. - Мы их подрываем. Хочешь покажу? Только давай сперва еще трохи  пошукаем.
   Сергей стал подниматься по склону воронки, разгребая землю руками. Вовка с интересом стал ему помогать.
   - Серёга, - спросил он - а ты можешь отличить немецкий патрон от нашего?
   - Ну могу, - Сергей еще немного поразгребал землю ногой. - Я и пистоли могу отличить. Ну там Вальтер от ТТ -  пистолета Токарева. ППШ...Автоматы разные...Мы и пистоли здесь находим иногда. Даже  гранаты...
Вовка замер в восхищении от военных знаний Серёги. "Откуда это он...Может, врёт?"- подумал Вовка и спросил:
  -  Патроны взрываете? А где? Покажешь? -  Вовка  выбрался из воронки и задумчиво  уставился на землянку: - А  в неё войти можно?
  - Не-е, - Сергей смахнул землю со штанов -  я ж табе кажу: она внутри почти вся разбурана, и дверь засыпана.... Мы теперь с неё зимой, как с горки,  катаемся. - Серёга покрутил патроны в руках, засунул их в карман штанов и позвал:
   - Пошли покажу, что с патронами делать.
   Мальчишки неторопливо пошли за Серегой в сторону видневшихся развалин.  Вовка вспомнил, что дал маме слово не ходить туда, но любопытство было так велико, что он сам себя уговорил: " Я только посмотрю и всё. Только посмотрю...." Серёга завел приятелей за гору битых кирпичей и приказал:
 - Шукайте деревяшки и бумагу для костра. Да побольше. 
   Деревяшек валялось много. Минут за пять Вовка с Вадиком собрали кучку нехитрого топлива.  Сергей поискал обрывки бумаги, подложил под дрова. Потом достал из кармана спички. Костёр разгорелся быстро.
   - А ну, отхоть! - крикнул Серёга. Мальчишки поспешно попятились. А Сергей бросил в огонь патрон и сам отошел в сторону, отодвигая себе за спину Вадика. Вовка с нетерпением ждал, что будет. И вздрогнул, когда раздался негромкий взрыв, пламя взметнулось вверх красивыми лентами в ореоле искр. Со свистом вылетела пуля, а в воздух полетели куски деревяшек.
   - Здо-о-рово! - протянул восхищенный Вовка. - А если сразу несколько патронов бросить, во наверное мировецкий  взрыв получится! Да? А давай еще!
Но Серёга вздохнул:
   - Не-е-е...У нас тут у одного дурня  недавно чуть полруки не оторвало. Кинул три штуки и не успел схаваться...И еще пуля в ногу вошла...  - Серёга вздохнул и повернул к дому:  - Хватит, - сказал сурово -  Пошли до дому...
      Мальчишки  вышли на дорогу. Мимо промчался на мотоцикле милиционер. Потом, натужно рыча, проехала старенькая трехтонка, груженая досками. Несколько штук, соскользнув к краю кузова, волочились одним концом по земле, оставляя на ней вмятины. Вовка взглядом проводил машину, а когда она скрылась, застыл от неожиданности: невдалеке, по обочине дороги навстречу  мальчикам  двигалась колонна пленных немцев. Он их узнал сразу. Настоящих. Живых. Настоящих? И неопасных? Володя напрягся от волнения. "Немцы!" - сдавленно крикнул он и почему-то испугался этого слова. От него тягостно повеяло  войной. Её ужасом. Её смутой. 
   - А вот эти нам дом-то строят, - перебив вовкины мысли, пренебрежительно сказал о пленных Серёга, - А хочешь поглядзеть? Там уже один этаж есть.
 Но Вовка его не слышал. Вспышка неожиданного страха прошла. Только вновь где-то внутри него, под самым сердцем всколыхнулась и ожила  привычная кипящая ненависть.
  -  Я бы их всех расстрелял! Гады! -  Вовка подобрал с земли камень и запустил в сторону колонны. Сергей усмехнулся:
  - Только они сначала бы тебя укокошилы. Тоже мне...
  -  Да ты кто такой? - закричал оскорбленный Вовка - Ты-то что понимаешь!? Защищаешь их что ли?
   - А Серёжа быв усувязным у отряде, он у разведку ходыв - вдруг впервые подал голос Вадик. -  И  стрелять он умеет. Не то что ты. Правда, Серёнечка?
Вовка опешил: - Да врёшь! Он? В разведку?  И стрелял? Да вра-аки!
  - Ну правда, - просто ответил, продолжая двигаться, Серёга - Я з леса у вёску, ну то-есть в деревню, ходил с заданием... А один раз даже стрелял. Но это уже в лесу было. Пришлось...Да что тут такого? - вдруг рассердился Сергей -  Так надо было. Мы усе там ваявали...
   Вовка понимал: "Там" - это в партизанских лесах. Но поверить в то, что его почти
 ровесник мог стрелять во врага, не мог. Разум Вовки восставал против такой правды.         Мысли метались. Как всё страшно, как всё непонятно и отчаянно  было в этом, потерявшем свои дома и улицы Городе, где люди жили в землянках и подвалах. Где ходили по дорогам пусть пленные, но живые враги. Где можно было запросто подбирать с земли готовые к бою патроны и пули, а обыкновенный мальчишка был солдатом настоящей и такой ненавистной ВОЙНЫ... Как всё это было жутко, нереально, неправдоподобно и могло бы показаться чьей-то выдумкой, если бы глаза ни подтверждали истину. Если бы только ЭТО не было правдой...Голова Вовки пухла от впечатлений.
   ....Дома за столом сидела Катя и рисовала себе куклу. Кукла не получалась. На лицо в желтых кудряшках еще можно было смотреть, но тело напоминало огурец с четырьмя торчащими в разные стороны толстыми палками. На концах верхних палок, которые изображали руки, Катя пририсовала веники - пальцы. Девочка очень старалась, но Вовка не удержался от насмешки:
   -  Это что за пугало такое? Фрицы увидят - в обморок упадут.
   - Это не пугало! Сам ты  пугало! - обиделась сестрёнка - Это моя кукла. Я вот  платья разные для неё нарисую, вырежу и ей надену. Будет красиво. - Девочка доверчиво посмотрела на Вовку. - А под платьем всё равно ничего не видно. Правда?
   - Да ладно, - снизошел Вовка и взял кусок серой картонки. - Давай уж я тебе нарисую твою куклу.
  - Ой, правда? А еще я видела сегодня у одной девочки клоуна, - мечтательно сказала Катя, глядя, как брат принялся за работу, - Ну знаешь, такого... на веревочках. За веревочки дергаешь, а он руками и ногами тоже дёргает. - Катя засмеялась - Очень красивый клоун! И смешной !
   Вовка молча продолжал рисовать. Четыре имеющихся в наличие цветных карандаша резво работали в его руке: простой, желтый, синий и красный.  Волосы у куклы получились желтые, кудрявые и до плеч, а глаза синие. На щеках алели два румянца. Стройные ножки куклы Вовка обул в синие туфельки. Кудрявая красавица радостно улыбалась. И Катя, с восторгом наблюдая за её рождением, её уже любила. Разве она смогла бы такую нарисовать? Да никогда! "Какой же всё-таки молодец Вовка, хоть и вредина!"  Катя вежливо выдержала паузу:
   - А знаешь, кто сделал этой девочке клоуна? - спросила она у Вовки и в голосе её появилась какая-то особая интригующая интонация.
   - Ну и кто? - буркнул Вовка, рисуя и стирая правую куклину руку  в попытке её чуть-чуть согнуть в локте. Ага! Получилось вроде. - Ну и кто ей сделал твоего смешного клоуна? - Вовка с удовольствием разглядывал свою работу. А Катя, упираясь локтями в  стол, придвинула к нему  лицо и с восторгом прошептала:
    - Да пленный немец! Понимаешь? - Сделала многозначительную паузу: -  Только это секрет. - И сестрёнка кокетливо  прижала палец к губам. Но брат неожиданно резко швырнул карандаш и гневно заорал:
   - Врё-ошь! - Заорал так громко, что Катя вздрогнула и испуганно отодвинулась.
   - И ничего я не вру! - возмутилась  она, - вот пойди у мамы спроси!
   - Это правда, Володя, - сказала мать, входя в комнату на крики детей. - Это правда. Пленные немцы  у себя в казармах, наверное, по ночам  делают игрушки и меняют их, если повезет, у наших женщин на еду.... Мне соседка рассказала. Кормят их плохо, а им, как и нам, очень есть хочется. - Мама усмехнулась. -  Ведь  игрушки пока еще достать трудно. Ну вот кто-то и выменивает у них...
   - Нет! - опять закричал Вовка, повернувшись к застывшей в испуге Кате. - Ты никогда не возьмёшь у фашиста  игрушку! Поняла? Никогда! - Вовка сверкал глазами, с ненавистью глядя на сестру. - Хочешь клоуна? Ну так я сам тебе его сделаю! Слышишь? Сам сделаю! Поняла? Лучше, чем эти фрицы сделаю!
Вовка двинул стулом и выбежал из комнаты.
   .....На следующий день мама попросила Вовку взять Катю с собой на улицу и строго следить за ней, чтобы "что-нибудь" не случилось. Погода стояла по-летнему тёплая, солнечная. Во дворе появились новые  дети. Мальчишки азартно гоняли по голой земле резиновый, еще довоенный  мячик, давно спущенный и изрядно побитый. Мячик-инвалид с трудом поднимался вверх и тяжело плюхался на землю от каждого толчка мальчишеской  ноги, издавал хриплые стоны и наотрез отказывался катиться. "Бей! Давай!" - кричали мальчишки. "Как бы не так" - говорил мячик , нехотя отрываясь от земли.
    Катя, преодолевая смущение, присоединилась к  двум девочкам, рисовавшим палочками на земле огромных кукол в треугольных платьях, и робко предложила им лучше  поиграть  в классики-лягушечки.  Убедившись, что сестра пристроена и у неё есть дело, Вовка, оглядев двор, с радостью увидел Сергея. Приятель притащил из развалин покорёженный двухколесный велосипед и пыхтел, пытаясь его распрямить. Получалось плохо. Не хватало сил и инструментов. К тому же, нужна была цепь. Какой же уважающий себя велосипед может ехать без цепи? А вот её-то как раз у этой развалюхи и не было.
   -  А можно просто из него тележку сделать, - сказал задумчиво Вовка. - Отдери колёса. Давай доски поищем и здоровская тележка может получится...
Из-за дома выскочил Вадик:
   -  Серёнь, а тябя Колька клича.  Он тама  патроны знайшёв.
   - Пошли, -  скомандовал Сергей Володе. И как ему показалось, с облегчением и удовольствием. За домом стоял  веснущатый и рыжеватый мальчик, ровесник Сергея. Карман его штанов топорщился от набранных патронов.
   -  Айда за кирпичи. Там костёр разведем, - предложил Колька мальчишкам. И Вовка сразу же забеспокоился. Ему нельзя было оставлять Катюшку одну. Даже с подружками. Нельзя. Он-то  большой. Ему уже девять, а она маленькая еще. Глупая. Мало ли что с ней может случиться?...
   - Подождите меня, я только сестру возьму, - быстро попросил он. Мальчишки молча застыли на месте. Им было не привыкать нянчиться с младшими. Каждый из них в семье был кому-то нянькой. И то, что у этого столичного тоже была сестрёнка, не вызывало вопросов. Что тут особенного? Всё как у всех.
...За кирпичами, на том месте, где Вовка впервые увидел, как рвётся в костре патрон, мальчишки опять развели огонь. Коля выложил все свои запасы на землю. Целых пять штук. Взрывали их поочереди. Вот уже отгремели два фейерверка. "Ура!" - кричали мальчишки на каждый салют. А Катя хлопала в ладоши и взвизгивала от восторга.
   -  Серёга, пошли, еще деревяшек принесём, - предложил Колька, и мальчики скрылись за кирпичной стеной. Вовка с Вадиком отошли в сторонку, оглядывая по привычке землю. А вдруг что-нибудь интересное найдётся? И никто не заметил, как Катя подняла с земли оставшиеся три патрона, подержала их на  ладони и не спеша бросила в костёр. Краем глаза заметив катину взметнувшуюся руку и летящие в огонь патроны, Вовка отчаянно рванулся к сестре:
   - Катька, дура! Наза-ад! - Обхватив девочку, он резко развернул её и с силой протащив, толкнул в сторону от костра. Катя, потеряв равновесие, споткнулась и, вскрикнув, упала. Вовка свалился ей на спину, прижал к земле и в ужасе замер в ожидании взрыва и неуправляемой стрельбы. А когда за их спинами загрохотали рвущиеся патроны, почувствовал, как на ногу свалилось что-то горячее. Стало очень больно. Громко от чего-то вскрикнула и заплакала Катя. Еще взрыв, еще... и опять сестра вскрикнула, дёрнулась, заплакала еще громче, а Вовке обожгло спину. Над головой просвистела пуля.  Волосы запахли палёным ... Было невыносимо страшно...
   Отчаянно матерясь, подбежал Сергей, и Володя почувствовал, как он лупит по его голове, спине и ногам какой-то тряпкой. А когда  взрывы затихли, Володя вскочил. Сердце его стучало громко и часто. Почему-то было трудно дышать. Не думая о своей боли, он  поднял плачущую Катю и быстро оглядел её: на него смотрела несчастная, вымазанная в земле грязная заплаканная мордашка с длинной кровоточащей ссадиной на щеке. Вроде, ничего страшного, только испугалась очень. Вовка стер ладонью мелкие камушки с её вздрагивающих губ, чувствуя, как к горлу подкатил предательский ком, и вот-вот он сам заплачет. " На виду у всех? Да ни за что!" Быстро сглотнул комок, упрямо сдвинув брови. "Как бы не так!"  Сестрёнка, жалобно всхлипывая, протянула ему обожженную руку. По её ноге текла кровь. Девочка попробовала шагнуть и вскрикнула, разражаясь новыми слезами.
   -  Ой, ногу больно! -  В слезах опустилась на землю. - Я не могу идти! И руку больно!Жжёт!
   -  Она наверное  ногу-то подхарнула, - сказал Сергей. - Вовка, а твоя-то нога!.. Ух, ты как!  И вся спина опеклась... И волосы трошки спалило....Давайте быстро  до дому.
 Сергей, закончив осмотр приятеля,  подошел к Кате. - Мы тебя зараз отнесём. Не реви. Здорова така дзявчынка, а ревёшь!
     Сергей подозвал Колю. Мальчики крест-накрест сцепили кисти рук. Получились носилки.
   - А ну, сядай, - приказал Сергей девочке, подставляя ей самодельное сидение. Катюшка обхватила друзей за шеи, Вадик, тоже стараясь помочь, крепко ухватил за руку хромающего Вовку, и компания медленно тронулась в обратный путь....
   ....На следующий день утром Катя проснулась раньше брата. Вытянув перебинтованную руку, полюбовалась ею. Рука почти не болела. Вытащила из-под одеяла  ногу, которая тоже была перебинтована. Полюбовалась и ею. Вывихнутая и раненая нога пока  еще ныла. Потом девочка не без гордости немножко  подумала о себе, что похожа на настоящего героя, побывавшего в страшном сражении... "Ох,нет! Лучше бы его не было, этого сражения! От мамы им так влетело! Особенно Вовке.  Мама их так ругала! И  так  плакала! Ругала и отмывала. Ругала и бинтовала, плакала и смазывала ожоги. И целовала. И опять ругала.... Ох, как Вовке досталось!...Он даже на кухню ушел. И долго спать не ложился... Как он там?"  Взгляд Кати скользнул по спящему брату и упал на стол. А на столе... Катя с напряжением  всем телом потянулась вперед, предвкушая счастье. Неужели?... О, да-да-да! На столе лежал... Клоун! Тот самый, о котором она мечтала! Пусть не деревянный, а картонный! Но зато какой! Красивый! Веселый - превесёлый!
   Счастливая Катя держала игрушку в руках, с благодарностью оценивая вовкину работу. "И когда он успел?" Смеющийся губастый рот Клоуна доставал до ушей, с  головы свисал  полосатый  колпак. Синие глаза в черных ресницах светились хитроватой радостью. Помидорами алели красный нос и румяные щеки! Одет он был в желто - красную рубаху и синие штаны. Но самое главное: руки-ноги Клоуна оживали, взлетали вверх, двигались, если  дергать   толстые нитки за его спиной.  И этот самый лучший Клоун в мире был теперь собственностью Кати!
...А Вовка всё еще спал, закинув на подушку забинтованную руку и разметав опаленные волосы. Спал крепко и безмятежно здоровым сном безмерно уставшего мужчины....