Изменение. Часть 1

Посвящается дорогим Ирине и Маргарите,
благодаря которым
я черпал вдохновение для написания этой книги.

Часть 1.
Глава 1. Сон
Ритмичная мелодия вводила в желанный транс. Мысли прекратили метаться, а взгляд уперся в одну точку – странный круг, охваченный буйным пламенем. Эта картина непременно повторяется, проникая в мой сон. Место похоже на небольшую пещеру, каменный свод наполнен сыростью. Я никогда не был в этом месте, только под властью ночи отправляюсь сюда. Вокруг нет ни души, лишь Она.
Танцовщица, в движениях которой проявляется сама жизнь. Гибкость стройного тела завораживает до такой степени, что забываешь дышать. Легкий наряд не скрывает длину роскошных смуглых ног и островки хрупких плеч, а темные волосы развеваются подобно морским волнам. Она, таинственная незнакомка, двигается в такт музыке, лишь временами я замечаю огоньки устремленных на меня глаз.
Каждый раз создается впечатление, что её кто-то зовет, но я никак не могу разобрать имя. Это слабо поможет в поисках, но от чего-то же нужно отталкиваться. Я уверен, что она существует, что я должен найти её, потому что, увидев один раз, я больше не смог забыть этот танец.
Грация движений сводит с ума, хочется поскорее схватить её, чтобы она принадлежала мне и никому больше. Я медленно встаю, чтобы заключить незнакомку в крепкие объятия, однако она, громко смеясь, легко отклоняется и продолжает кружиться в задорном вихре. Она определенно южанка, вот только как ее отыскать. Неважно, я схвачу прямо сейчас! Моя рука крепко хватает талию, она оборачивается, что-то блестит.
Кинжал входит глубоко, а я удивленно трогаю рукой стекающую кровь. За что?
В уголках ее губ прячется невинная улыбка, она нежно целует меня, а затем, слегка толкнув, продолжает танцевать. Я задыхаюсь от боли…
Я снова просыпаюсь в холодном поту, меня снова убили во сне.

Глава 2. В путь

Мои родители вряд ли удивились, когда я заявил о желании отправиться в путешествие к местам, где родился. Во-первых, я соскучился по снежным вершинам и суровым условиям северного края. Мы бежали оттуда, когда я был совсем маленьким, поэтому у меня размытое представление о детских годах. Покинуть родной дом заставило безумие местных правителей, решивших устроить очередную резню, но не только против южан, даже здравомыслящие собратья с севера попали под удар.
Мой отец, Артур Форсберг, был приближен к правящим кругам. Он занимался в то время торговлей, а также часто приглашался как советник по ведению дел с южными соседями. Это позволило ему заранее почуять неладное и спасти наши жизни, хотя и понеся тяжелые убытки. Неожиданно для меня самого, именно он уговаривал меня отказаться от идеи вернуться на север. Я привык прислушиваться к отцу, но, во-вторых, меня подгоняли силы, неподвластные разуму, силы, питаемые страстью. Я чувствовал, что так и только так смогу встретить Её, будь она принцессой или колдуньей, казалось, что сама судьба управляет моими действиями.
Моя мама, Ирен Форсберг, наоборот оживилась, узнав о моем намерении. Она считала, что мне давно пора развеяться и настояла лишь на том, что я не должен отправляться один. Несмотря на то, что дороги вновь стали безопасными, а север и юг зажили в мире, материнское сердце всегда стремится защитить детей от любой беды. Я уверил её, что возьму с собой Эмиля, моего лучшего друга.
Эмиль вырос здесь, высокий парень с черной шевелюрой и небольшой, аккуратно подстриженной бородкой. Восточная внешность придавала ему небывалую харизму, а манера общения была проста и любима противоположным полом. Недостатка внимания Эмиль не испытывал, но настоящим увлечением моего друга было изучение всевозможных растений, животных и всего прочего, способного выделять ингредиенты для различных целебных снадобий или ядов. Опасность только забавляла этого человека, а меня это привлекало.
Наше знакомство чуть не закончилось дракой, меня любили задирать дети, потому что я отличаюсь от них непривычной для этих мест светлой кожей и голубым цветом глаз. Тяжело быть изгнанным из дома, чужим на новом месте, но я тогда твердо решил не падать духом и заслужить уважение местных хулиганов. Эмиль заметил это, со временем мы общались всё чаще и вскоре стали просвещать друг друга о своих культурах. Пытливый ум и горячий нрав южанина столкнулись с моими болезненно тяжелым характером и холодной рассудительностью. Эмиль был в восторге отправиться туда, где можно открыть для себя новые типы смесей. Да и мне становилось веселей от одной мысли, что я буду странствовать не в гордом одиночестве.
За родителей я не беспокоился, потому что они уже привыкли к югу, к теплому климату и энергии здешних жителей. К тому же с ними оставался мой младший брат, Говард, который способен оказаться им посильную помощь. Будь он постарше, я бы взял его с собой, показал мир, но всё впереди, а пока я рассчитывал разобраться в своей жизни, размеренный ритм которой нарушился с появлением незнакомки.
- Береги себя, – мне пришлось наклониться, чтобы мама могла поцеловать меня в лоб на прощание. Я заметил, что она прослезилась, как всегда переживает, хоть и не хочет показывать вида, как обещала.
- Будь осторожен, Уильям, не бродите по ночам и не экономьте на ночлеге, – дал напутствие отец, сунув в руку мешочек, полный монет: «Не показывай деньги на дороге, остерегайся бандитов. Постарайся отыскать моего брата, Джона, я тебе о нем рассказывал, он тебя приютит, а то давно не получаю от него вестей. Эмиль, держитесь вместе и следуйте по безопасным маршрутом».
- Я присмотрю за вашим сыном, обещаю. – Эмиль стоял в дверях с мешком, заполненным теплыми вещами, которые редко использовались здесь.
Говард был на занятиях, но я попрощался с ним ещё утром, пообещав, что обязательно вернусь с самой вкусной сладостью, которую он даже представить не может. В моей груди отчетливо стучало сердце, полное беспокойства и радости от грядущего путешествия.
- Ну всё, до встречи, - я не смог подобрать подходящих слов, так как впервые собирался отлучиться от семьи на долгое время. Обняв обоих родителей и в последний раз окинув комнату быстрым взглядом, я убедился, что ничего не забыл и можно выдвигаться в путь.
Полуденное солнце щедро одаривало всех своим теплом, самые отчаянные копались в своих огородах, но большинство сейчас сидели под навесами, попивая прохладные напитки. Я обернулся и помахал в ответ родителям, до сих пор стоящим на крыльце дома. Я буду скучать, всегда буду скучать по родным.
Мы ещё не решили, каким путем отправиться, поэтому обсуждали два варианта. Первый - на конях по главному тракту, но с приличным расстоянием. Второй - срезать путь по реке на лодке. В каждом были свои преимущества, впрочем, как и недостатки. Я голосовал за речной маршрут, потому что это быстрее и красивее, с водной глади открываются отличные виды на оба берега. Кроме того, этот вариант мне виделся безопаснее, так как по реке сплавлялись редко, что сокращало шансы встретить кого-либо на этом отрезке пути.
- Лодкой, так лодкой, смотри, вон у мужчины возьмем, я торгуюсь, ты молчи, - я не возражал, Эмиль знал свое дело.
- 7 монет, и я забираю это корыто себе, - начал Эмиль, как только мы подошли к седовласому деду, продающему на берегу свежую рыбу.
- Я её только недавно сделал, не меньше 15 давай, - запротестовал старик.
- Да она протекает наверняка, тухлой рыбой воняет, 10! – парировал Эмиль.
- Ай, как нехорошо, обижаете старых, 12!
- 11!
- 12, и рыбешку сверху вам!
- Не нужна нам твоя рыба, за 11 берем или будем искать дальше более сговорчивого продавца.
- Хорошо, хорошо, совсем уважения нет, забирайте.
- Вот и обзавелись хорошей вещью, - сказал Эмиль, осматривая дно нашего судна: «Держим курс на север!»
- Может, надо было дать ему 15? – засомневался я.
- Не бери в голову, он получил достаточно.
- На север, - повторил я, отталкиваясь от берега. Дом оставался за спиной, а перед нами открывался шикарный вид, хотя большой вопрос, что я должен считать настоящим домом. Течение было ленивым, но все равно приходилось грести. Что ж, за любую красоту нужно чем-то платить. Я подумал о незнакомке. Я найду тебя, где бы ты ни была, ведь ты неожиданно стала смыслом моей жизни.
Не минуло и пары часов, как Уильям и Эмиль ушли, а Артур услышал какой-то звук. Может вернулись за чем-то? Мужчина вышел на улицу, но обнаружил там голубя с запиской, от прочтения которой задрожали руки.
Текст был написан его братом Джоном в спешке, что подтверждали корявые буквы, портящие привычно красивый почерк: «Помоги». Внизу на бумаге виднелось пятно, похожее на кровь. Побледневший Артур бросился в дом, чтобы предупредить жену о своем немедленном отправлении к брату.

Глава 3. Заброшенная деревня

- Северяне всегда представлялись нам кровожадными варварами, - заявил Эмиль, аккуратно орудуя веслом.
- О вас можно сказать то же самое, некоторые ваши порядки до сих пор внушают ужас, кажутся абсолютно неприемлемыми для современного общества! – парировал я, не отставая грести вторым веслом.
- Что ты имеешь в виду?
- Вашу тягу к обману, к непонятному превосходству над другими людьми…
- Не мы начали ту войну, помнится.
- Все не без греха, ну а ваши порядки в семье?
- Разве там что-то не так?
- Угнетение женщин продолжается, а вся власть у мужчин, это несправедливо!
- Это традиции, которые мы чтим. Женщина ниже мужчины, но это не мешает испытывать к ней уважение, глава семьи – мужчина, и это не обсуждается. Так было, так есть, так будет всегда.
Я замолчал, эта мысль все равно не укладывалась в моей голове, а начал думать об этом я совсем недавно. Может, всему виной мой сон, и эта незнакомка, которая, несмотря на задорный смех, была чем-то опечалена. Не хочу мучиться напрасными доводами, но сложно прекратить мыслительный процесс.
- Я считаю, что все достойны равенства во всем. Малейшее ограничение мешает обретению счастья. Они не виноваты, что слабее в плане силы…
- Это бессмысленный разговор, если женщина тебя любит, она тебе подчинится. Если не любит, обязана полюбить, иначе принесет позор в семью. Мы столетиями живем по этим правилам, которые нам дарованы  свыше, так что не раскачивай лодку, мыслитель.
Продолжать разговор, усиливающий спор, я не стал. К тому же, наконец-то на берегу показались очертания какого-то селения. Они стали попадаться все реже, когда мы минули границу между северными и южными землями, а плыли мы уже несколько дней.
Был ранний вечер, поэтому тишина, сопровождающая нас, казалась крайне неестественной.
- Сдается мне, эта деревушка заброшена, не видно ни души, - присматриваясь, отметил Эмиль.
Я тоже изучал потемневшие от времени деревянные дома, создающие гнетущее ощущение затхлости и убеждение, что ничто в этом мире не вечно.
- Давай остановимся, может, найдем жителей всё-таки, - сказал я, понимая, что сама идея так себе.
Мы привязали лодку к небольшому причалу и пошли вдоль невысокой изгороди к первому дому. После свежего речного воздуха здесь дышать было тяжело, будто само время остановилось. На дороге, справа от нас, что-то лежало. Подойдя ближе и рассмотрев предмет, привлекший внимание, я резко отвернулся, пахло тухлятиной. Эмиль взял палочку и решил поворошить тельце небольшого кролика.
- Не трогай его, у меня нехорошее предчувствие, - я начал медленно осматривать окрестности.
- Странно, похоже, что он выращивался как домашнее животное, а валяется тут, - задумчиво произнес он, рассматривая мертвое существо на значительном расстоянии.
- Болел, скорее всего, а вот чем, хороший вопрос.
Быстрый осмотр показал, что деревня состоит из нескольких пересекающихся улиц, а в центре лежат какие-то доски. Приблизившись, я понял, что это местный колодец. В горле как раз пересохло, поэтому я поискал посуду, которой можно было бы зачерпнуть воды.
Вскоре отыскалась небольшая кружка, которая вполне годилась для утоления жажды. Набрав кристально чистой воды, я уже чувствовал на губах сладкий вкус, но то, что я заметил краем глаза, напрочь отбило желание наслаждаться питьем.
Шагах в пятидесяти от меня лежало тело, скрытое темной одеждой.
- Эмиль, тут человек, скорее иди сюда! - крикнул я.
Мы медленно подошли и увидели лицо старушки, покрытое воспаленными язвами. Было видно, как она мучается, не в силах терпеть непонятный недуг. Вдруг глаза раскрылись, её сознание, отягощенное болью, прояснилось, а губы еле слышно зашептали. Нам пришлось наклониться, чтобы разобрать её слова.
- Воду, не трогайте…воду, она…не пейте!
- Как вам помочь? Чем мы можем помочь?! – заговорил я.
- Не трогайте…он…осторожно.
- Эмиль, что делать? – вопрос мой казался риторическим, так как мы не знали даже причины мучений бедной старушки.
- Уходите…чудовище…не человек…
Тело под одеждами содрогнулось и замерло. Я прибывал в шоке, впервые увидев так близко смерть. Эмиль сверкнул глазами, и я осознал, что он плачет.
- Каково быть беспомощным, а? – прошептал он: «Я уже терял родных, не имея возможности облегчить их страдания». Он отошел в сторону, вытирая рукавом лицо.
- Надо закопать тело, - твердо сказал я и увидел кивок друга.
Земля легко поддавалась инструментам, найденным в ближайшем сарае. Пусть и заржавевшие, они ещё могли использоваться для необходимых нужд. Через час усердной работы дело было сделано. Настроение стало отвратительным, никто не ожидал подобного в пути.
- Что же тут случилось, есть мысли? – спросил я.
- Она настойчиво пыталась нас предостеречь от чего-то или кого-то, даже не взирая на приближавшуюся кончину. Я бы поспешил убраться отсюда, мы увидели достаточно.
- Согласен, вернемся к лодке или дальше пешим ходом?
Я отчетливо видел на лице друга глубокую печаль. В такие минуты его лицо будто затуманивалось, всегда трудно было подбирать слова, чтобы подбодрить. Эмиль был моим лучшим другом, но даже ему я не рассказывал о сне. Я вроде даже ревновал к незнакомке, так как думал, что в реальной жизни она скорее выберет его, красивого, горячего, чем меня, вечно погруженного в себя и сомневающегося по многим причинам.
- Уилл! Я что-то слышал.
Я вырвался из пут раздумий.
- А? Что такое?
- Там, в конце улицы, кажется, я кого-то видел.
- С чего ты это решил?
- Я думаю, что двигалась дверь, к тому же я слышал тихий стук.
- Это мог сделать ветер.
- Издеваешься, мы поражались затхлому воздуху этого места с самого прибытия.
- Точно, пошли, проверим.
- Нет, лучше вернемся к лодке и поплывем дальше от этого проклятого места.
Вернувшись к причалу, своей лодки мы не обнаружили. Её нигде не было.
- Ты хорошо её привязывал?
- Уилл, у меня крепкий узел, кто-то её взял.
- Наше положение всё улучшается, – попытался съязвить я.
- Возьми это, - Эмиль протянул мне короткий кинжал.
- Откуда он у тебя? – воскликнул я.
- Тише, его дал твой отец, у меня такой же, велел передать тебе в случае опасности.
Я взвесил оружие в руке, не тяжело, но и не легко. Воин из меня не особо, только какие-то общеизвестные вещи, что кинжал можно метать и им можно колоть. В общем, для боя навыков у меня не имелось.
- А ты умеешь с ним обращаться? – спросил я.
- Хах, это у нас в крови, - Эмиль широко ухмыльнулся и развернулся в сторону домов: «Пройдем по улице и уходим к лесу, без остановок, ясно?».
Я кивнул.
Пригнувшись, мы вновь пошли вдоль изгороди, мимо колодца. Спустя мгновение тишину нарушил хруст чьих-то шагов позади нас. Мы замерли.
- Так, так, так… Грустный Джек будет доволен юным гостям, - прошелестел незнакомый голос.

Глава 4. Грустный Джек

Война – дело прибыльное. Солдаты получают жалование, да и грабеж никто не отменял. Дисциплина дисциплиной, но сражения возвращают к животным инстинктам, когда уже остановить разъяренное сознание не каждому дано.
Вильгельм, Стюарт и Джек дружили с детства. Росли в одном селе, тренировались у одного отставного солдата и попали в один полк. Война началась из-за приграничной территории, которая обеспечила бы победившую сторону природными богатствами. Северный народ ощутимо потеснил южных соседей, но вскоре возникла проблема с доставкой провианта. В результате чего сами солдаты вынуждены были отправляться за необходимым с места боев, счастливчиков выбирали путем обычного жребия. На этот раз удача улыбнулась трем товарищам.
Вильгельм, широкий в плечах, управлял лошадьми, пока Стюарт и Джек дремали в поскрипывающей на ходу телеге. Недавно они попали в окружение, но не сдались и чудом сохранили позицию, потеряв почти весь отряд. Им обещали достойную награду за проявленную доблесть, как только они попадут к главнокомандующему. Наконец, этот случай выпал, пусть и параллельно с заданием по доставке провизии.
Вильгельм отметил, что даже во сне у Джека на лице сохраняется метка тяжкой грусти, о которой никогда не рассказывал. Из-за этого невозможно было понять, какие чувства на самом деле испытывает их товарищ. Поначалу это пугало, но потом они привыкли к выражению вечной печали и даже подшучивали временами на этот счёт.
- Тебя сменить? – спросил Стюарт, протирая глаза.
- Что, уже выспался?
- Не могу спать на ходу, так и не привык, так что уже не усну, ложись. Вон, Джек храпит хоть бы что.
- Стальные нервы, - заявил Вильгельм и поворошил солому, чтобы улечься удобнее.
К утру следующего дня они прибыли к главному штабу, и, пока телегу нагружали всем необходимым, солдаты отправились к командующему за своими наградами.
- Подождите, он занят, - услышали они ответ.
Через некоторое время им разрешили войти в палатку.
- Кто вы такие, чтобы тратить мое время? – грозно блеснул глазами генерал.
- Те, кто удержал Восточный лес, - огрызнулся Джек.
- Знай своем место, солдат, а ну, живо возвращайтесь на позиции, а то я вас за предательство родины в тюрьме сгною.
- Вот значит как, - бросил Джек, развернулся и вышел из-под навеса.
- Простите его, сэр, он ещё не отошел от последнего сражения, - решил сгладить углы находчивый Стюарт.
- Он солдат, а значит, кремень. Здесь не место для слабовольных типов, вроде него.
- Еще раз извиняемся, сэр, мы поговорим с ним, как нам исправить ситуацию? – вставил слово Вильгельм.
- Ладно, есть у меня к вам поручение, - смягчился генерал: «С вами за груженным обозом отправятся четверо моих людей, у них есть своя задача, а вам приказываю сопроводить их до расположения наших войск, всё ясно?».
- Так точно, выполним, сэр.
- Вольно, идите.
Вильгельм и Стюарт перекусили и только потом нашли Джека, курящего трубку и крепко задумавшегося.
- Ты как, в порядке? Еле отмазали тебя перед генералом, ну ты даешь, черт, - проворчал Вильгельм. Стюарт молча похлопал Джека по плечу и начал забивать свою трубку.
- И нравится вам вдыхать эту гадость! – возмутился Вильгельм.
- Зря не присоединяешься, думать помогает, между прочим, - скривился в усмешке Стюарт.
Джек лениво втягивал табачный дым, но вскоре нарушил молчание: «Я тут поговорил с теми ребятами, что поедут обратно с нами».
- Так ты уже в курсе приказа?
- Да. Их задача получить сундук с золотыми монетами и доставить в штаб.
- Как ты узнал? – ахнул Стюарт.
- Один из сопровождающих мой знакомый и мой должник. Спас его как-то во время одной из атак, он не забыл. Более того, предлагает прибрать золото к своим рукам.
Сказав это, Джек внимательно посмотрел на друзей.
- Это же измена, расстрел, - сразу заявил Вильгельм, посуровев лицом.
- Это несмываемый позор на нашей чести, - подтвердил Стюарт.
- Знаю, но… Что этим чинам? Они не обеднеют, а нас же пускают как пушечное мясо. Я предлагаю взять то, что мы заслуживаем. Взять и уйти, доживая остатки жизней в достатке. Вы со мной?
- Как же так, либо с тобой, либо против тебя, Джек, - закачал головой Вильгельм: «Одумайся, пока не поздно, честь важнее».
- Честь? Мы можем со следующей атаки уже не вернуться!
- Голова наша ценнее, чем любое золото, - сказал Стюарт.
- Я без вас не справлюсь, прошу, помогите, мы же воевали плечом к плечу, я устал, хочу хорошей жизни, обещаю, если что отвечаю своей головой.
- Что скажешь? – обратился Стюарт к Вильгельму.
- У тебя уже есть план? – бросил тот.
- Да, от вас требуется небольшое содействие, деньги поделим на троих.
- Мне такие деньги не нужны, а что с твоим доносчиком, ему доля не причитается?
- С ним я сам разберусь, - бросил Джек.
От того, как он произнес эту фразу, Вильгельм и Стюарт переглянулись. Оба понимали, что ввязываются в опасную авантюру, а на кон поставлены их жизни. Предателям в этих краях одна дорога – на плаху.

***

Стюарт смотрел, как четверо всадников окружают их телегу. Было не по себе, но солдат привыкает к опасности, из-за чего страх немного притупляется. Вильгельм выглядел спокойным, а Джек заражал всех хандрой со своим постоянным выражением на лице.
К вечеру двинулись в обратный путь, предстояло провести пару суток в кампании новых людей. Привал сделали после полуночи, наскоро нарезав хлеб с сыром и запивая водой из ближайшего ручья. Доносчиком оказался молодой человек по имени Роберт. Вильгельму он сразу не понравился за бегающие глаза и частое поглаживание рук, что создавало впечатление низкого и ненадежного характера. Стюарту было всё равно, поразмыслив, он подумал, что Джек прав, им следует вкусить мирной жизни, кроме того, как условились, все пройдет гладко и бескровно.
Оставшийся отрезок пути тоже прошёл без происшествий. Воины получили продукты, бои временно поутихли, настало время переговоров. Сопровождаемые всадники получили свой ценный груз со стороны врага, как плату за неудачные военные действия. Для Джека, Вильгельма и Стюарта это означало, что нужно приступать к осуществлению плана.
- Вильгельм, Стюарт, вам нужно скрыться за теми деревьями. Как только мимо них будет проезжать конвой, выпустите пару стрел, ребята молодые, никто не ожидает нападения.
- Хорошо, а ты?
- Я буду с другой стороны дороги, если что-то пойдет не так, вмешаюсь.
Начинало смеркаться, когда показались солдаты. Один из них вез за спиной громоздкий предмет, слева от него ехал Роберт, похоже, они беседовали. Двое располагались впереди, прилежно осматривая окрестности. Кажется, их звали Невилл и Марк, оба превосходные лучники.
Джек напрягся, а если что-то пойдет не так? Вот они поравнялись с местом, где скрылись Вильгельм и Стюарт. Лошади испуганно заржали. Невилл стрельнул наугад и попал Стюарту в ногу, тот вскрикнул.
- Ни с места, нападение на солдат генерала карается смертью без суда! – прогремел Марк.
Началась суматоха, Джек выскочил из укрытия. Ему открылась следующая сцена.
Вильгельм вытаскивал меч из падающего на спину Невилла, а Марк скрестил клинок с хромающим Стюартом. Двое всадников оставались в стороне, как и было задумано.
- Джек, помоги! – крикнул Стюарт.
Грустный Джек медленно приблизился, вытащив из ножен длинный меч. Марк неплохо владел своим оружием, но не хватало опыта. Он быстро вымотался, и Джек добил его рубящим ударом.
- Без крови, ты обещал, что будет без жертв, - прерывисто дыша и стараясь не опираться на раненую ногу, процедил Стюарт. Вильгельм хмуро молчал, продолжая сжимать меч.
- Они не согласились разделить деньги, хватило бы на всех, - заявил Джек: «Роберт, Гарри, всё в порядке?»
- Всё отлично, Джек, золото у нас, - подтвердил Роберт, а Гарри закивал, легонько похлопывая увесистый сундук ладонью.
- Мы так не договаривались, Джек, - холодно произнес Вильгельм, пододвигаясь к нему.
- Остынь, пару смертей ради достойной жизни, мы видели их сотни, тысячи ребят гибли на этой чертовой войне.
- Не тебе судить, Джек, - закачал головой Стюарт, присаживаясь и стараясь выдернуть стрелу из ноги.
- Я взял вас только из-за дружбы, вы с самого начала вставляли палки в колеса моему плану. Вильгельм, ты невыносим со своей честью, иногда нужно поступиться, чтобы чего-то достичь. Стюарт, ты умеешь заговорить человека, разве ты не понимаешь, что теперь мы богаты.
- Не такой ценой, - Вильгельм приблизился к сундуку: «Мы вернем золото и привезем тела ребят».
- Это прямой путь на плаху, не болтай ерунды, что сделано, то сделано, скажи ему, Стюарт.
- Нет, Джек, мы переступили черту и понесем ответ.
- Что ж, - Джек схватился за рукоять меча: «Придется от вас отвыкнуть».
Вильгельм предугадал траекторию удара, но увернуться не успел, рука обмякла.
- Предатель!
Мечи сошлись с характерным звоном, и началась пляска клинков.
- Стойте! Давайте поговорим! – Стюарт побледнел от происходящего. Гарри и Роберт оставались в стороне, будто их вовсе нет.
Вильгельм был сильнее, но Джек превосходил в скорости. Вскоре ему удалось подсечь друга, тот завалился на спину.
- Ты пойдешь за мной?! – воскликнул Джек, приставляя острие клинка к горлу противника.
- Лучше умереть, чем быть предателем.
- Как скажешь.
Меч проткнул тело насквозь, давая теплой крови спуститься к остывающей земле.
- ВИЛЬГЕЛЬМ! – закричал Стюарт, но нога не давала быстро подняться: «Что ты сделал, ублюдок?»
- Ты со мной? – спокойно произнес Джек.
- Пошел ты, я убью тебя.
- Нет, Стюарт, передавай привет Вильгельму.
Трое всадников удалялись с места схватки. Четыре трупа остались у деревьев.
- Ты же не поступишь с нами также? – промычал Гарри.
- Пока вы со мной, нет.
Роберт хмыкнул, ему нравились легкие деньги и крутой нрав Грустного Джека.

Глава 5. Пленники

Артур без устали гнал коня. На тракте попадались редкие путники. Если они отправились этим путем, я должен их скоро нагнать…
- Так, так, так… Грустный Джек будет доволен юным гостям.
Переглянувшись с Эмилем, мы мгновенно приняли единое решение – бежать. Друг бросился влево, огибая крайний дом с покосившейся от старости изгородью. Я рванул в другую сторону, чтобы смутить преследователя. Началась погоня.
- Гарри, хватай второго, - раздался услышанный ранее голос.
Выходит, их тоже двое.
Бежать с ношей за плечами трудно, учитывая, что ветви деревьев так и норовили меня остановить. Незнакомый тип не отставал, наверняка он знал местность лучше меня. Как там дела у Эмиля? Надеюсь, он ловчее.
Чтобы постараться уйти, нужно выходить на открытое пространство и ускоряться, краем глаза я увидел подходящую полянку. Только сейчас стало понятно, что уже некоторое время не слышно звуков преследования. Неужели удалось оторваться? Выскочив на участок с невысокой травой, я закрутил головой и решил немного перевести дух.
Злобно ухмыляясь, он поджидал меня, прячась в траве. Последнее, что помню, это слезливая боль от удара по лицу. Дневной свет резко погас.

***

Я снова видел сон, но в этот раз видел того, кто зовет Её. Впервые приходилось видеть значительно повзрослевшую версию самого себя. Седые косматые и нахмуренные брови придавали лицу гримасу сильного негодования. Непривычно смотрелась отпущенная борода – плотный слой жестких волос. Суровый? Нет, в этих глазах я ощущал переплетение боли и ненависти, решимости и гнева. Потребовалось пару минут, чтобы догадаться, второй «я» собирается ударить незнакомку.
Без раздумий я перехватил его руку, прекрасно понимая, что он сильнее меня. Нелепо бороться с самим собой, но началось именно это. Конечно, мне пришлось в основном обороняться в попытке сдержать яростные атаки. Сцепившись и катаясь по полу пещеры, мы приблизились к выходу из неё, и я почувствовал ветер, буйствовавший снаружи. Должно быть, стояла ночь, не было видно ни неба, ни очертаний гор. Ничего. Только темнота.
Второй «я» зарычал и сделал попытку вытолкнуть меня из пещеры. Я отчаянно сопротивлялся, хватаясь за каждый выступ горной породы. В это время незнакомка стояла возле огня, закрыв от страха лицо руками и вздрагивая от звуков продолжающейся борьбы.
Её хрупкая фигура и слабость по отношению к происходящему открыли во мне внутренние резервы. Я должен защитить любимую, а значит, я обязан победить. От многочисленных усилий было жарко, хотелось вдохнуть прохладного ночного воздуха, но я понимал, что вне пещеры ждет только смерть, небытие, пустота. Туда я и тащил противника.
- Не надо, - вдруг сказал второй «я», изрядно удивив.
Следя за дыханием, я ничего не ответил. Пару шагов оставалось до осуществления задуманного.
- Не надо, - повторил он.
- Поздно, - прошипел от усердия я и пихнул его ногой в темноту.
Он исчез, будто и никогда и не существовал.
Я обратил внимание, что произошли некоторые изменения. Не стало знакомой мелодии, а тишину нарушало только колышущееся пламя огня. Она сидела на коленях, по-прежнему закрыв ладонями лицо. Плечи вздрагивали от беззвучного плача. Пожалуйста, сон, не прекращайся, только не сейчас.
Осторожно, стараясь не спугнуть собственное сновидение, я приблизился к девушке, присел рядом и обнял. Она не сопротивлялась и лишь прижала свою голову к моему плечу. Даже сквозь одежду я чувствовал теплоту ее тела, и, пожалуй, я никогда ещё не чувствовал себя таким счастливым. Если бы в моих силах было остановить время, я бы непременно это сделал, оставшись навсегда со своим земным ангелом.
Меньше всего на свете я хотел нарушать идиллию, но желание узнать имя оказалось сильнее.
- Прошу, скажи, кто ты, как тебя зовут, милая?
Она медленно повернула голову, прикоснувшись ко мне прядью волос. Я ощущал запах луговых цветов, запах моря, запах только что испеченного хлеба, запах всего того, что я любил в своей недолгой жизни. Аромат был настолько желанным, что я прижался сильнее, видимо испугав её. Она отстранилась, но я снова обнял, в этот раз нежнее, без фанатизма.
Я увидел улыбку, тонкую линию губ и бровей, и был несказанно обрадован доверием, читающимся в её глазах. Я потянулся за поцелуем, но она легонько притронулась к моей щеке губами и зашептала: «Я…».

***

- Второй буйный, пришлось связать, - услышал я сквозь остатки дремы. Нас кинули в деревянный амбар, виднелись остатки пшеницы, и сильно пахло мышами. Писк из дальнего темного угла подтверждал присутствие последних.
- Очнулся? – рявкнул тот, что преследовал меня: «Кто вы такие?»
- Путники, просто шли мимо.
- Так сразу и поверил, если следопыты, разделаюсь сразу.
- Нет, мы идем на север. Я и мой друг.
Я посмотрел на Эмиля, тому засунули в рот кляп. Он что-то промычал, но я не разобрал.
- Ладно, ты, но зачем этому южанину на север? – продолжил допрос незнакомец.
- Мы путешествуем, я родом из этих мест, ему тоже любопытно.
- А зовут тебя как?
- Уильям.
- А фамилия есть?
- Форсберг.
- Что?
- Форсберг, Уильям Форсберг.
- Гарри, ты слышал? Ещё один Форсберг! Вот Джек будет рад.
- Сомневаюсь, - промычал его напарник.
- Что же нам с вами делать?
- Пусть пока сидят здесь, Джек должен скоро вернуться, он и решит, - бросил Гарри и направился к выходу.
- Сидите тихо, иначе ваши самые жуткие кошмары станут явью, - потирая руки, произнес второй разбойник. Он собирался закрыть дверь снаружи, но я его окликнул.
- Стойте, уберите кляп, мой друг не доставит проблем, обещаю.
- Хм, что думаешь, Гарри?
- Я бы оставил всё так, как есть, но черт с ними, вытяни.
Разбойники заперли нас и ушли. По крайней мере, я могу поговорить с Эмилем.
- Ты как? – спросил я.
- Бывало и лучше, Эмиль не без труда приподнялся на колени и прислонился спиной к толстому ящику: «Если бы не оступился, обставил бы того гада».
- Твой кинжал тоже забрали?
- Конечно, они же не дураки.
- Что будем делать? Тебя крепко связали?
- Да, я взбесил этого Гарри, когда начал брыкаться, но смог только пихнуть в плечо. После этого он порядком меня отделал.
- Глупая была идея тащиться в эту деревню.
- Угу. Ты сам как? Помнится, что-то бормотал во сне и улыбался, наблюдающих за этим типов чуть не стошнило, но они посмеялись.
- Правда? Даже не знаю, ничего не помню, - покраснев, пробормотал я.
- Что ж, попробуем откупиться, а если нет, ничего хорошего ждать не приходится.
Мы замолчали, по отдельности обдумывая наше положение. 
- Знаешь, Эмиль, - начал я: «Кажется, я могу нас вытащить, нужно только добраться до той штуковины».
Эмиль проследил за моим взглядом, на полу, среди остатков пшеницы и разного мусора, лежал поржавевший наконечник лопаты. Его было видно только с того места, где мы сидели, я бы назвал это удачей.

Глава 6. Длань правосудия

Грустный Джек разыскивался по всему королевству. За его голову, живую или мертвую, было назначено солидное вознаграждение. Прошло немало времени, прежде чем было доказано, что кража сундука с золотом – дело рук банды Джека. Естественно, деньги имеют свойство заканчиваться, поэтому вскоре банда продолжила заниматься разбоем. Они совершали налёты, грабежи, а сам Джек, имея за спиной неплохой боевой навык, считался профессиональным наемником.
Поговаривали, что у него есть покровители, входящие в правящую элиту, и чуть ли не сама королева обращается к разбойнику для решения щекотливых случаев, где было невозможно найти иной компромисс. Конечно, это были только слухи, но Джек действительно славился репутацией неуловимого бандита, а официальный приказ государства по его устранению не терял законной силы.
Королева Элеонора лично была заинтересована в привлечении именитых следопытов для того, чтобы поймать коварного убийцу. Да свершится правосудие – её непоколебимая воля.

***

Джек возвращался с задания. Ему хорошо заплатили, и можно будет залечь на дно на пару месяцев, пока не уляжется шумиха. Не обошлось без происшествий, цель оказалась весьма предусмотрительной. Похоже, он успел отправить что-то птицей до того, как Джек отправил его самого на тот свет. Внезапная схватка ему даже понравилась, сейчас редко встретишь хорошего мечника, ведь война закончилась. Всё меньше людей знают толк в этом искусстве.
Ладонь ныла, пришлось ею задержать клинок, иначе последствия были бы гораздо хуже.
За тем лесом покажется деревня. Парни должны ждать там. Глупо было убивать всех в деревне, но эта была идея Роберта – отравить колодец. По крайней мере, жителей было мало, никто не станет искать шайку в таком месте, но, всё же, как недальновиден этот кретин.
Издалека донеслось ржание, Джек обернулся. Пятеро всадников шли по его следу. Он выругался и пришпорил коня. Как они сели ему на хвост? Пришлось лихорадочно обдумывать план спасения.
Завести их в деревню? Парни могут помочь, но я не успею их предупредить, а преследователи явно не лыком шиты. Черт, подставить напарников? Роберта не особо жалко, скользкий тип, но вот Гарри был надежным малым.
Преследователи нагоняли, вперед вырвался некто с белым плащом, вот кто главный, хотел бы я с тобой разобраться, да времени нет. Рука ещё не зажила.
В лесу можно срезать путь, если знать как. Джек надеялся, что знание местности поможет улучшить ситуацию. Жаль, что практически всё нажитое добро придётся оставить в деревне. Проклятые ищейки, ненавижу, будто вам нечем больше заняться. В стране полно отморозков, сосущих кровь из обычных людей, а главной проблемой делают меня. 
 
***

Я закончил с перетиранием веревки и, наконец, ослабил путы настолько, чтобы освободить руки. Сдавленные участки горели, но я принялся распутывать друга, нельзя было терять ни минуты, ведь разбойники могли появиться в любой момент.
После этого мы принялись осматривать амбар. Несмотря на давность постройки, строение было сколочено на славу, единственный путь был через дверь, которую подперли чем-то с улицы. Наш план по спасению осложнялся тем, что лишний шум мог привлечь неприятеля.
- Я её ногой выбью, - проговорил Эмиль, но я остановил его.
- Нельзя, надо подумать.
Снаружи донеслось посвистывание, кто-то не спеша подходил к двери.
- Эй, ну как вы там? Я тут подумал, Форсберг, за тебя могут хорошо заплатить одни люди.
Я похолодел. Что он имеет в виду? Я никому никогда не делал зла, чтобы нажить таких недругов.
- Какие люди? – громко и обреченно спросил я, подражая голосу смирившегося узника.
- Богатые, - мечтательно произнес разбойник и начал отпирать дверь. Мы с Эмилем спрятались по обе стороны от дверного проема, плотно прижавшись к стене.
В амбар хлынул слабый свет спускающихся сумерек.
- За тебя…, - он запнулся, увидев сброшенные нами веревки: «Твари!».
Мы с Эмилем одновременно бросились на разбойника, скрутив ему руки. Тот не успел достать свое оружие. Эмиль ударил его коленом в живот, заставив согнуться. Отлично, пока не сможет кликнуть напарника.
Мы затащили его внутрь амбара и отобрали оружие. Эмиль взял меч, а я один из наших кинжалов, торчащий у него за поясом.
- Вы…заплатите! – тяжело прошипел наш пленник, полностью не оклемавшись от недавнего ушиба.
- Роб, ты в амбаре? – послышался голос Гарри.
Эмиль стал в оборонительную позу, я остался держать разбойника, чтобы не дать ему ответить и выдать нас.
- Ты тут? – повторил Гарри, подойдя почти вплотную.
И тут все услышали лошадиное ржание, кто-то командным голосом крикнул: «Уходим!».
- Джек, что случилось?! – воскликнул Гарри.
- Погоня! За мной едут пятеро. Где Роберт?
- В амбаре. Черт! Роб, живее, бросай все! Хотя стой, Джек, у нас там Форсберг!
- Быть не может, я убил его!
- Значит, ещё один.
- Плевать, уходим, живо!
- Да что ты копаешься, Роб? – Гарри заглянул внутрь амбара.
Эмиль замахнулся оружием, но разбойник успел отпрянуть, так что лезвие лишь скользнуло по его одежде. Я не без труда сдерживал его напарника, не желая использовать кинжал.
Послышались ржания других лошадей. И крики людей.
- Черт, я ухожу, больше нет времени, - бросил Джек, уносясь прочь.
Гарри достал собственный меч, намереваясь прикончить пленников, спутавших их планы. Он опоздал, сзади спрыгнул человек в белом.
- Оружие на землю, лицом ко мне, - приказал он.
Гарри резко обернулся, замахиваясь мечом, но мужчина с белым плащом умело парировал удар, стремительно сблизился и пронзил незащищенный бок разбойника. В это время Роберт отбросил меня в сторону, ударил по лицу Эмиля, подхватил меч и кинулся на незнакомца. Мечи встретились, разошлись, снова встретились. Холодная решимость воина в белом сломила сопротивление Роберта. Он упал на колени, прося о пощаде.
- Где ещё один? – сурово спросил воин: «Где Грустный Джек?».
- Ушёл.
- Куда?
- Понятия не имею.
- Ты лжешь, вы из его банды мерзких отступников. Говори, где он может быть?
- Тогда он убьет меня.
- Ты и так мертв, ты давно осужден.
- Я ничего не скажу.
- Ты бы мог очистить душу хотя бы перед смертью, но как знаешь. По приказу королевы вся банда Грустного Джека приговаривается к смертной казни. Совершаю её я, Чарльз Блюм, преданный короне слуга порядка и закона. Последнее слово?
Роберт облизнул губы: «Я дам вам деньги, много денег, только отпустите меня».
- Гнилая душа, да будет исполнен приговор, гори в аду!
Чарльз Блюм с помощью одного из товарищей вытащил тело наружу.
- Закопайте тела, негоже им валяться неприкаянными, - отдал приказ он: «Теперь вы».
Мы с Эмилем не могли произнести ни слова. Наше путешествие едва началось, а мы уже увидели столько смертей и столкнулись со столькими опасностями.
- Вы тоже из банды Грустного Джека? – прогремел голос.
- Нет, нас схватили эти двое, когда мы прибыли в деревню.
- Что вам здесь было нужно?
- Мы шли на север, я хотел посмотреть на места, где родился. Со мной отправился друг, Эмиль.
Мужчина внимательно смотрел на нас, переводя взгляд с одного на другого.
- Это так? – обратился он к Эмилю.
- Да, всё верно.
- А как твое имя?
- Уильям, Уильям Форсберг.
- Здесь их не осталось после недавней кончины Джона Форсберга.
- Что? Как это случилось?!
- Его убил Грустный Джек, я уверен, что кому-то его смерть была выгодна. А что, ты знал его?
- Близко, к сожалению, нет, он – мой дядя, - прошептал я.
Я почувствовал, как плечо сжала рука, это был Эмиль, опустивший голову в знак выражения глубокой скорби.
- Как…как это случилось? – мой голос дрогнул.
- Подождите немного, - сказал Чарльз и отвернулся, давая указание троим поискать, куда направился Джек.
- Он пробрался к Форсбергу в дом, но застать врасплох не сумел. Джон почувствовал неладное, к тому же он умел за себя постоять. Соседи услышали шум драки, сообщили страже, а те передали мне. Такие люди, как Джон, находятся под моим личным надзором. Я состою в королевской гвардии и занимаюсь особо важными делами, касающимися безопасности государства. Форсберг был важным советником, каким когда-то был твой отец. Я их безмерно уважаю за талант вести страну к процветанию. Твой отец сейчас бы очень пригодился, парень, где он?
- Должен быть на юге, где мы поселились, бежав от войны.
- Как мне с ним связаться? – поинтересовался Блюм.
- Я думаю, что отправлюсь домой, - подумав, ответил я: «Передам ему вашу просьбу лично, после случившихся событий лучше будет вернуться к родным».
- Отпустить вас я не могу, Грустный Джек где-то прячется, и любая дорога будет опасной для вас двоих.
- Благодарю, сэр, выходит, что вы спасли наши жизни, - сказал я, а Эмиль одобрительно кивнул. Мой друг всегда был немногословен с северянами, за исключением разве что моих родителей, к которым успел привыкнуть.
- Я вынужден вернуться в столицу и сообщить новости королеве, - заявил Блюм: «Езжайте со мной, а из города отправитесь домой под присмотром моих людей».
- Спасибо, сэр, мы не возражаем.
Подошел один из помощников Блюма с предложением напоить лошадей.
- Вода отравлена, отведите их к реке, - предостерег Эмиль.
- Идемте, перекусим и в путь, к столице добираться двое суток, - сказал Блюм, приказывая сломать и завалить колодец камнями. Затем деревня погрузилась в тишину, вероятно, навсегда.

Глава 7. Миссия Блюма

Мы сделали привал у небольшого озера. Эмиль быстро уснул, отдыхая от перенасыщенного событиями дня. Стражники тоже улеглись, возле гаснущего костра остался Блюм, первым караулящий сон товарищей.
Я чувствовал, что веки становятся все тяжелее, но не мог уснуть. Я думал о том, как внезапно уходят из жизни люди. Думал о том, что так и не узнал имени незнакомки, хотя вот-вот оно должно было сорваться с ее губ. Не желая оставаться наедине со своими горестными мыслями, я подошёл к костру и подставил ладони, ловя остатки тепла.
- Не спится? – спросил сэр Чарльз, рассматривая мой усталый вид с пониманием.
- Слишком много чего произошло.
- Садись, потолкуем. Я тебя прекрасно понимаю, потому что помню, как сам столкнулся с навалившимся на меня миром в молодости.
- А что с вами случилось?
Блюм аккуратно поворошил палкой догорающие угли.
- Так вышло, что я рано потерял родителей. Несчастный случай. Вернее, они попали под руку грабителям, которые из-за боязни быть найденными, лишили их жизни. Думаю, тогда начал закаляться мой характер, ведь я был единственным ребенком в семье и остался совсем один. Сначала я был подавлен, я не понимал, за что мне выпала такая судьба, но на все воля высших сил. Меня взяла на воспитание королевская семья, а нынешняя королева Элеонора поддерживала меня, когда хотелось кричать от душевной боли. Я многим ей обязан, и да хранит её здоровье Господь.
- Извините, а какая она, королева?
- Чуткая, проницательная, справедливая. Многие думают, что доброта сделала её мягкой, но мало кто знает этот характер, внутренний стержень, - говоря эти слова, Блюм искренне восхищался королевой.
Я понял, что это, пожалуй, самый верный ее слуга.
- И после этого вы решили стать гвардейцем?
- Да, таким образом я отдаю дань уважения королевской семье, а также могу отстаивать принципы, которые считаю правильными. Закон и порядок, они не дают обществу низвергнуться к хаосу, разрушающему нашу сущность.
Этот человек порождал свет. Знаете, когда вы встречаете незнакомца, то можете сказать наверняка, хороший он или плохой. Я чувствовал, что Блюм правильный, то есть я готов прислушаться к его совету, я бы пошел за ним, я бы помог ему, если бы он даже не просил. Такие люди встречаются редко, но ценятся на вес золота, и я был рад судьбе за эту встречу.
- Давно вы интересуетесь Грустным Джеком? – осторожно спросил я.
- Около двух лет. Поначалу я вообще не знал о нем практически ничего, но после того, как он стал частью политических интриг, убирая по наводке значимых персон, мне поручили остановить его. Королева сама попросила об этом, поэтому я уверен, что достану его даже из-под земли. Задание, которое я не могу не выполнить.
- Теперь мне тоже есть, за что мстить этому человеку, - вставил я.
- Месть. Сильное слово. Я бы советовал не жить такой идеей. Месть уродует человека, каким бы сильным не было горе, не ставь возмездие целью жизни.
- Но ведь вы готовы отомстить Джеку, убить его, если настигните?
- Это не одно и то же, бороться с преступниками – это мой долг, это моя работа. Убивая преступника, я не испытываю ненависти к нему, как к человеку.
- Не скажу, что понял вашу мысль полностью, - произнес я и зевнул.
- Иди, приляг, ты устал.
- А как же вы?
- Меня скоро сменят, не беспокойся, - улыбнулся Блюм.
Я вернулся к вещам, лег и сразу уснул. Удивительно, но до самого раннего утра, когда пришло время подниматься в путь, мне ничего не приснилось.
Начинался пригожий денек. На небе не было ни облачка. Мы вышли на широкий тракт, дорога тянулась среди полей, разделенных редкими деревьями.
- Сэр Чарльз? – позвал я, приближаясь на лошади к воину.
- Да, Уильям?
- Не могли бы вы показать нам с Эмилем парочку приемов, чтобы могли постоять за себя.
- Времени у нас мало, но кое-какие хитрости покажу, - подмигнул Блюм.
Вечером, перед тем как приступить к ужину, сэр Чарльз действительно поупражнялся с нами на мечах и кинжалах. Он похвалил Эмиля за заметные успехи, а мне посоветовал отказаться от кинжала в пользу длинного клинка.
- Уильям, ты не так проворен, как твой друг, но в тебе есть задатки, чтобы быть умелым мечником.
- Глядя на вас, есть желание постичь это искусство.
- При желании всё получится, завтра уже будем в столице, там можно продолжить уроки.
- Не хотелось бы отвлекать вас от важных дел.
- Мне и самому полезно поупражняться иной раз, надо держать себя в форме.
- Сэр Чарльз, извините за нескромный вопрос, вы женаты?
- Нет, - улыбнулся Блюм, но с оттенком, близким к печали.
Позже, когда все укладывались ко сну, я снова решил поговорить с Блюмом.
- Моё сердце принадлежит королеве Элеоноре, быть вместе мы не можем, но я верен только ей, это мой выбор.
- Тяжело.
- Я вижу её каждый день. Забочусь о ее безопасности. Мне этого достаточно.
- Вы сильны духом, многие рассчитывали бы на большее.
- Я умею поставить для себя четкие рамки.
- Даже если любите?
- Особенно если люблю.
Мы замолчали. Я представил себя на месте Блюма. Смог бы я скрывать свои чувства, принося их в жертву долгу? Главенствующее положение разума казалось логичной вещью, но чувства, чувства ведь делают нас людьми. 
- Сэр Чарльз, а вы не страдаете от всего этого?
- Что ты имеешь в виду?
- Долг, ограничения, жертвование собой ради других…
- Нет, это моя миссия.
- Я бы так не смог.
- Ты не был на моем месте, человек может всё, часто он даже не понимает, на что способен. Глухота не помешает стать легендарным музыкантом, я видел, как картины мужчины, лишенного зрения, раскупались за огромные суммы.
- Как у вас получается быть спокойным и рассудительным со своей работой, требующей полной самоотдачи?
- Я верю в то, что делаю. Верю, что делаю мир лучше. Верю, что нашим потомкам достанется более светлый мир. Что бы ни случилось, что бы ни произошло, я вспоминаю то, во что верю. Это является маяком, помогающим выбраться из любого шторма.
- Согласен, важно во что-то верить. След Грустного Джека потерян? – сменил я тему.
- Он хитер, несмотря на все его злодейства, это необычный бандит.
- Что вы имеете в виду?
- Я не совсем понимаю его мотив, он умен, он мог бы стать героем, совершал подвиги на войне, будучи примерным солдатом, но что-то побудило его переметнуться на сторону тьмы.
- Полагаю, что его как раз и сгубило отсутствие веры.
- Вероятно.
На следующий день, как и планировались, мы прибыли в столицу. Впервые я видел большой город. Города на юге были значительно меньших размеров, хотя в южной столице тоже не бывал.
Помимо разнообразных домов особо впечатлила цитадель, скрытая внушительной каменной стеной. Кругом двигались люди, кто-то спешил на работу, кто-то просто гулял. Жизнь била в этом месте ключом.
- Добро пожаловать в столицу! – торжественно сказал Блюм.
- Эмиль, впечатлен? – спросил я.
- Неплохо, - ответил он, хотя взгляд друга был прикован к лавке с растениями, которыми он, несомненно, хотел бы обзавестись.
- Я посоветую вам гостиницу, которой управляет мой знакомый, дожидайтесь моих указаний там, а пока можете изучать город, - сказал сэр Чарльз: «Двигайтесь прямо, затем свернете направо, гостиница называется «Уют», скажете, что вы от Блюма, если будет уверять, что нет свободных мест, а теперь, джентльмены, вынужден вас покинуть».
Блюм и его помощники отправились в сторону цитадели, а мы двинулись по указанному маршруту. Отыскать вывеску «Уют» не составило труда. Невероятно занятой хозяин уверил нас, что все комнаты заняты, однако, услышав фамилию Блюм, он сразу нашел нам отличную комнату с двумя кроватями и отличным видом на город.
Пока я рассматривал комнату, почувствовал легкое недомогание, Эмиль открыл окно, полагая, что во всем виновата духота. Мне становилось только хуже, в глазах потемнело.
- Воды! Человеку плохо! – услышал я крик Эмиля.
Мгновением позже с кувшином прохладной воды явилась служанка, но я уже потерял сознание.

***

Артур прибыл в столицу, он очень надеялся найти сына, иначе добавится повод для беспокойства. Приближаясь к дому своего брата Джона, мужчина отметил, что строения выглядят необитаемыми. Сомнений нет, что-то случилось.
Постучав в дверь, Артур не получил ответа. Странно. Он слегка нажал плечом, дверь отворилась. Положив ладонь на рукоять меча, мужчина осмотрел комнаты. Ни души. Скрипнула входная дверь. Артур обернулся и увидел городского стражника.
- Вы кто? – настороженно произнес блюститель закона.
- Я Артур Форсберг, брат владельца дома, не могу найти хозяина.
- Так вы ничего не знаете… отправляйтесь в цитадель, ищите сэра Чарльза Блюма, он расскажет, что здесь произошло.
Артур выскочил на улицу и взобрался на коня. Где мой сын? Где мой брат? Видимо, ответы на эти вопросы хранились в стенах суровой и неприступной на вид цитадели.

Глава 8. Удивительные совпадения

- Мистер Блюм появится утром, - сообщил стражник при входе в цитадель: «Вы можете подождать внутри и отдохнуть с дороги, мы оповестим королеву о вашем прибытии, мистер Форсберг».
Артур был удивлен особым вниманием к своей персоне, ведь прошло столько лет после того, как он считался советником короля. Видимо, мой брат тоже входит в круг приближенных к власти. Ожидание томило, наваливалась усталость от долгой скачки в седле. Стараясь добраться в кратчайший срок, он позволял себе лишь пару часов на сон, перекусывал на ходу. Усевшись на приготовленную слугами постель и прислонившись к подушкам, мужчина вскоре уснул.
Утром Артур попросил воды, чтобы привести себя в порядок. Он практически закончил с этим, когда в дверь постучали.
- Входите, открыто, - сказал Артур, убедившись, что оружие лежит рядом.
- Вас хочет видеть королева Элеонора, - произнес мальчишка в сером костюме.
- Как мне её найти?
- Она хотела бы выпить с вами кофе, сэр. Я провожу.
Артур вышел из комнаты, и они направились по коридору во внутренний двор. По пути попадались обитатели цитадели: кухарки, стражники, прочая прислуга.
- А здесь мало что изменилось с правления Бенедикта, - задумчиво произнес Артур.
- Королева чтит память об отце, она очень на него похожа. Не только внешне, но и характером.
- Как у вас идут дела?
- Мне не положено об этом говорить, сэр. Мы почти пришли.
Комнаты, которые они проходили, были обставлены со вкусом. Изящно, но без излишеств.
Открыв позолоченную дверь в светлых тонах, посыльный пригласил Артура войти.
В мягком кресле восседала женщина средних лет с безупречной осанкой. Легкое платье вовсе не было похоже на наряды королевских особ. В одной руке она держала маленькое блюдце, а в другой чашку, от которой шёл пар. Аромат свежего кофе очаровывал.
- Спасибо, Чарли, - сказала королева: «Можешь идти».
- Вам с сахаром, мистер Форсберг?
- Что вы, Ваше Высочество, если позволите, я сам за собой поухаживаю.
- Как знаете, и давайте без титулов. Согласны?
- Если будет угодно королеве.
- Артур, мне нужна твоя помощь. Знаю, ты помнишь меня ещё девочкой, но теперь я королева. Мой отец… мертв. Ввиду отсутствия наследника, трон заняла я, а народ меня поддержал. Сейчас снова неспокойно, некоторые из знати стараются вновь спровоцировать конфликт с югом. Твой брат, Джон, помогал мне распутывать бесконечные интриги при дворе, но теперь…
- Стой, почему в прошедшем времени, с ним что-то случилось?!
- Разве тебе не сообщили, - Элеонора опустила глаза: «Он был убит».
- Как? Кто это сделал? Его нашли?
- Убийца – некто Грустный Джек, которого мои люди пытаются поймать уже несколько лет. Один из них отправился по свежему следу.
- Чарльз Блюм?
- Верно, - подтвердила королева и добавила: «Мне очень жаль».
- Я чувствовал беду, мне пришла записка от брата, получается, он сделал её перед своей смертью. Я опоздал.
- Я тоже виновата. Мы должны были лучше приглядывать за приближенными к короне.
- Не смею обвинять. Мой брат знал, что советчики всегда рискуют из-за своего высокого положения. Жаль, что так и не смог с ним увидеться, мы давно не общались.
- Его похоронили со всеми почестями, кто-нибудь из слуг отведет к могиле, если хочешь.
- Благодарю, но сейчас я бы хотел увидеть своего сына, который недавно отправился сюда со своим другом.
- Разве он в столице? Я ничего не знаю об этом!
Артур ощутил, как к сердцу подступает волнение.
- Он хотел увидеть север, я рассчитывал, что сейчас путешествие не будет опасным, все вышло иначе.
- Думаю, с ним всё в порядке. Мы найдем его, Артур, обещаю. Должна сказать, что, несмотря на обрушившееся горе, твой приезд очень важен. Я нуждаюсь в советах такого человека, как ты. Мой отец тебе доверял, и я тоже.
- Корона его сгубила, поднялся мятеж. Грош цена моим советам.
- Все вовсе не так, и ты это знаешь. Ты бежал от опасностей, угрожающих твоей семье, я прекрасно понимаю, но сейчас умоляю, останься в городе и помоги избежать новых кровопролитий. Мне не к кому больше обратиться, не на кого положиться.
- Я могу подумать?
- Времени мало, но ты волен решать сам, - королева поставила свою чашку на стол и поправила белокурый локон, выбившийся из-под легкого венца, заменяющего официальную корону.
Её глаза, казалось, меняли цвет от серого до голубого, возможно, все дело в освещении. Артуру понравилось, что она склонно говорить прямо, не лукавя и ничего не скрывая. Это черта относилась и к покойному отцу, Бенедикту.
- Благодарю за кофе, я могу оставить вас? - вернулся к манерам мужчина.
- Ступайте, очень надеюсь на ваше согласие, Артур.
Чтобы принять решение, нужно было все обдумать, но сначала встретиться с сыном и убедиться, что хотя бы он в порядке. 

***

Я очнулся от прикосновения к груди чьей-то ладони.
- Простите, - смущенно сказал женский голос.
- Кто вы?
- Это Эльза. Она следила за тобой, пока ты был без сознания, - пояснил за нее Эмиль, сидя на стуле в углу комнаты и закинув ногу на ногу. В уголках его рта блуждала еле заметная улыбка.
- Извините, мне не приходилось до этого момента встречаться с известными людьми.
- А я тут причем?! – воскликнул я.
- Как же, вы – Форсберг, многие здесь вспоминают вашего отца, - произнесла девушка и рассеянно схватила мокрую тряпку, которую прикладывала к моему лбу, затем выскочила в коридор.
- Вот как, - я расслабился и откинулся на подушку: «Давно я лежу?»
- Со вчерашнего дня, - ответил Эмиль: «Здорово меня напугал, я уж думал, умираешь, внезапно поплохело тебе».
- Чувствую себя нормально, отдохнувшим.
- Мне вспомнилось вот что, ты ведь пил из фляги этого Блюма.
- Да, вроде.
- Сначала я не обратил на это внимание, но потом подумал, а что если эти события связаны, что если он что-то подмешал в воду.
- Зачем ему меня травить?
- Травить? Не думаю. Это было либо сильное успокоительное, либо снотворное.
- Всё равно, зачем?
- Чтобы ты оставался в гостинице некоторое время? – предположил друг.
- Очень странно, никогда бы не подумал, что он будет действовать такими методами, мог бы просто сказать.
- Блюм умен, возможно, он учитывает опасность, исходящую от того сбежавшего разбойника.
- Ладно, поговорю с ним при встрече, боюсь, что скоро мы отправимся домой, теперь у меня нет желания оставаться тут.
- А в городе есть на что посмотреть!
- Ты уже выходил?
- Ненадолго, боялся оставлять тебя одного.
- Так уж и одного, а эта девица.
- Действительно, ни на шаг от тебя не отходила, присмотрись, она милая.
- Спасибо, сам разберусь.
- Раз все хорошо, пошли, погуляем, - предложил Эмиль.
- Настроения нет, ступай сам, я, может, позже выберусь.
- Мда, - сказал друг, но настаивать не стал.

***

Блюма сразу оповестили, что его ожидает Артур Форсберг. Без всякого промедления Чарльз отыскал отца Уильяма.
- Ваш сын был со мной, с ним все в порядке, - заверил он мужчину.
- Как вы встретились?
- Долгая история, - не стал вдаваться в подробности гвардеец: «Уильям – славный малый».
- Знаю, где он?
- Они с Эмилем поселились в гостинице, там безопасно. Позднее, если позволите мне заглянуть в свои покои, я вместе с вами отправлюсь к ним, заодно решим, где вы будете жить, если примите предложение королевы.
- Если я соглашусь, я могу жить в доме Джона?
- Боюсь, это плохая идея, учитывая, что Грустный Джек на свободе, однако, если подумать, вряд ли он вернется туда снова. В общем, ещё будет время всё обсудить.
Блюм направился по своим делам, а Артур, получивший вести о сыне и немного успокоившийся принялся изучать бумаги, оставленные от Джона.

***
Эмиль шел по улице, размеры которой позволяли думать, что она главная. Слева виднелись неизвестные изделия из теста, несущие изумительный аромат. Справа пестрило разнообразие даров севера, от домашней утвари до оружейных магазинов.
Южанин остановился возле лавки с порошками, явно заинтересовав торговца.
- Что-нибудь интересует?
- А что это за жидкость в склянке? – спросил Эмиль.
- О, это яд местных гадюк, которые, между прочим, довольно редки в северных краях.
- И за сколько продаете?
- Тебе отдам за 12.
- Как-то дешево, не думаете?
- Просто ты мне нравишься.
- А вот я думаю, что это обычная подделка, потому и цена низкая.
Эмиль двинулся дальше, потеряв к лавке интерес.
- Вот ведь южане, говорила мне мама, не веди с ними никаких дел, - прошептал торговец: «Мамочка, ты абсолютно права».
В животе начало урчать, и Эмиль поискал глазами место, где можно вкусно перекусить.
- Не подскажете, где здесь сытно кормят? – спросил он у случайного прохожего.
- Если хотите надолго запомнить вечер, ступайте прямо и наткнетесь на «Северную звезду». Там и накормят, и есть на что посмотреть, - вежливо ответил молодой человек.
- Спасибо.
Вывеска светилась чем-то, похожим на серебро. Внутри было много посетителей, играла музыка. Присмотревшись, Эмиль увидел мужчину, который играл на неизвестном ему инструменте. Увидев у стены свободный столик, Эмиль присел и сделал заказ – мясо с овощами в горшочке и сбитень. Тут послышался мелодичный женский голос, напевающий строки известной песни, судя по реакции публики.
«Северный край,
Души открыты любому наружу,
Друг мой, играй,
Песня сжигает суровую стужу.
Лед – это страх,
Ветры гоняет капризная вьюга,
Северный край,
С первого взгляда мы любим друг друга…»
Послышались аплодисменты, кто-то восторженно крикнул «браво». Певица медленно поклонилась, срывая очередную порцию оваций.
- Фелиция, хотим что-нибудь южное, - послышалось за ближайшим столиком.
Она улыбнулась. Темные волосы, чуть-чуть не касающиеся плеч, создавали образ смелой и задорной натуры. Потрясающая уверенность, идущая от неё, придавали дополнительный шарм. Девушка явно следила за своей фигурой, которая в сочетании с великолепным голосом явно приковывала к себе внимание мужчин. Эмиль вдруг осознал, что давно так не засматривался на кого-то, обычно всё было наоборот.
- Южное… слышал, Эд?
Музыкант молча кивнул и сменил инструмент. Появился ритмичный мотив, который будто погружал в легкий транс, из-за спины Фелиции появилась ещё одна девушка, укутанная в яркий красный платок. Посетители одобрительно зашумели. Мотив продолжал завораживать. После продолжительного вступления послышался звонкий голос Фелиции, но с измененной подачей:
«Гордость южная,
честь жемчужная,
Это нужно мне,
Это нужно мне,
Степь широкая,
Мысль глубокая,
Одиноко мне,
Одиноко мне…»
В это время внимание многих было приковано к пластичным движениям девушки в платке, отлично чувствующей ритм мелодии.
- Эй, красотка, покажись. Пойдем со мной, скучать не будешь, - прорезался пьяный вопль.
- Успокойся, здесь запрещено обижать артисток, - попытался урезонить его мужчина за соседним столиком.
- Пусть сама скажет, что ей не нравится, - продолжал пьяница, поднимаясь на ноги и бросаясь к сцене. Эмиль успел туда раньше. Он мягко отпихнул девушку, заслонив её от перебравшего вина посетителя. Лицо обидчика исказилось от злобы.
- Ты что делаешь, сволочь? – бросил он Эмилю.
Вместо ответа тот боднул его головой в живот, но и сам получил удар локтем по лицу. Пьяный гость согнулся и засопел, а Эмиль почувствовал металлический привкус крови из разбитой губы. Она саднила.
Подоспела стража, пьяницу выволокли на улицу.
- Вот же скотина, - громко сетовал хозяина «Северной звезды»: «Больше ноги его в моем заведении не будет! Извините, Бога ради».
- Другие же не виноваты, не будем лишать их хорошего вечера, - успокоила народ Фелиция.
Другая девушка приблизилась к Эмилю, медленно снимая платок, чтобы остановить тканью кровь.
- Сильно болит? - спросила она.
- Бывало и хуже, не обижайтесь на таких дураков, - сказал Эмиль.
- Стой, Эмиль?!
- Откуда вы меня знаете?
Но, увидев лицо девушки, он удивленно воскликнул: «Сестра?!»

Глава 9. Форсберги возвращаются домой

Артур спешил увидеть сына, но Блюм не проявлял сильного энтузиазма, показывая путь через улочки столицы. За ними следовали два стражника - необходимая мера после смерти Джона.
- Как вам столица?
- Изменилась.
- В худшую или лучшую сторону?
- Трудно сказать.
Каблуки сапог стучали по выложенным камням. Артур отказался от конной прогулки, устав от сидения в седле, но был намерен двигаться как можно быстрее.
Рядом прошёл небольшой отряд городской стражи. Синие эмблемы с очертанием гор отражались на накидках.
- В городе так много стражи, не верится, что убийца решился напасть на брата.
- Хорошая плата творит чудеса, Грустный Джек – умелый наемник, бывший солдат…
- У вас есть подозреваемые, желающие смерти Джона?
- К сожалению, их много, и каждый мог бы иметь мотив, - недовольно произнес Чарльз.
- Долго ещё до гостиницы?
- Думаю, около получаса.
- Хочется скорее увидеть Уильяма.

***

На душе скребли кошки, Эмиль ещё не вернулся. Я успел заняться самобичеванием, что не отправился с ним. Дядя погиб, встреча с незнакомкой теперь будет чудом, ведь скоро домой. Кажется, проявились слезы, и я быстро вытер глаза рукой. Жизнь несправедлива, почему у меня нет повода для малейшей радости?
В дверь постучали.
- Кто там?
- Это Эльза, вам что-нибудь нужно?
- Нет, спасибо.
- Я могу войти?
- Хотел бы побыть один, но извольте.
Эльза сменила рабочее платье на более симпатичный наряд. Она действительно была миловидной миниатюрной девушкой, как и говорил Эмиль.
- Вы надолго в столицу?
- Не знаю, не уверен, что у меня будет повод задерживаться.
Она смущенно закусила губу, разглядывая торс. Я даже не оделся! Стремительно поднявшись, я взял чистую рубашку и накинул на тело. Мое лицо пылало. Наступила неловкая тишина. Эльза прошлась по комнате и открыла окно. Я ощутил приятное прикосновение уличного сквозняка.
- Какой дивный вечер, я собиралась на прогулку, не составите мне компанию, сэр Уильям?
- Просто Уильям, - стесняясь, пробормотал я.
- Хорошо, Уильям, пойдем, я покажу тебе город.
- Подожди снаружи, пожалуйста, мне нужно переодеться.
- Да, конечно, - она закрыла за собой дверь.
Что ж, развеяться – это неплохая идея. Вот только не будет ли наша прогулка рассматриваться Эльзой как свидание. Где этот южный соблазнитель, когда его совет особенно нужен?!
Я надел новые темные брюки, начистил сапоги. Поверх рубахи накинул теплый меховой жилет. Оружие решил не брать, глядя из окна на прогуливающихся по улице стражников. А вот кошелек пригодится, не хватало ещё, чтобы за меня платила первая встречная.
- Отлично выглядишь, - оценила мой вкус Эльза.
Почему я не сказал ни слова об её наряде, Боже, дай мне больше галантности при разговоре с девушками. Иногда мне кажется, что я умру в одиночестве из-за отсутствия чувства такта в общении с женщинами. Я представил, что повел бы себя так перед незнакомкой из сновидений, я бы сгорел от стыда, она не обратила бы внимания на такое убожество.
- Ты себя хорошо чувствуешь? - забеспокоилась Эльза: «Вы уже пару минут стоите и смотрите в одну точку, даже мне стало не по себе».
ААА! Возьми себя в руки!
- Всё нормально, не волнуйся, просто задумался.
- О чем?
- Да так, пустяки. У тебя красивые серьги.
- Правда? Тебе нравится? – оживилась девушка.
- Они идут твоим глазам.
- Мне очень приятно, куда хочешь пойти?
- Покажи мне места, которые нравятся тебе.
- С удовольствием, Уильям.
Да, между нами определённо что-то возникает.
 
***

- Как я рад тебя видеть! – вскричал Эмиль и подхватил двоюродную сестру на руки. Он закружился с громким смехом, совсем как в детстве.
- Ты ни капли не изменился, даже похорошел, - одобрительно отметила девушка, чмокнув Эмиля в щеку.
- А вот ты расцвела, повезет кому-то!
- Скажешь тоже.
- Лучше представь меня своей подруге, а, впрочем, я сам. Прелестная леди, вы меня покорили своим ангельским голосом, меня зовут Эмиль, а вас зовут Фелиция?
- Верно, очень приятно, будем знакомы.
Эмиль взял её ладонь и прикоснулся к ней губами.
- Вы не очень похожи на северянку из-за темных волос, но и южанкой вас трудно назвать, глядя на светлую кожу и цвет глаз.
- Мой отец с севера, а мать с юга. Я полукровка, - бойко заявила Фелиция, ожидая реакции.
- Ты чудесна, - произнес Эмиль: «Составите мне компанию за ужином?».
Фелиция повернулась к музыканту, который оставался на сцене.
- На сегодня всё, Эд?
Мужчина кивнул и начал медленно собирать инструменты.
- Он всегда такой молчун? – поинтересовался Эмиль.
- Он немой, - ответила сестра.
- Прошу прощения, не знал. Я угощаю, - добавил он, не сводя глаз с Фелиции.
Они принялись за еду.
- У вас хороший аппетит, - заметила Фелиция.
- Только в обществе красивых дам.
- А вам палец в рот не клади, - рассмеялась певица.
- Смотря, кто попытается это сделать, - подмигнул ей Эмиль.
За окном темнело. Покончив с блюдами, они продолжили беседу, делясь новостями.
- Так ты здесь без родителей? – спросил Эмиль сестру.
- Ты же знаешь, они не одобряют то, чем я занимаюсь. Отец очень разгневался, отпустил меня только благодаря напору Фелиции, утверждающей, что я уже взрослая и сама могу решать.
- Теперь вы в ссоре?
- Не совсем, я люблю их, и они меня, мы часто обмениваемся письмами.
- Жених есть?
- Рано ещё, рано, - вздохнула сестра, явно желая сменить тему.
- Кто пишет тексты ваших песен? – спросил Эмиль, повернувшись к Фелиции.
- Часть я, часть Эд, иногда вдохновение посещает и твою сестру.
- Правда?! А в детстве я думал, что ей суждено быть кухаркой.
- Уф! – шутливо схватила нож сестра.
- У меня есть друг, который пишет неплохие стихи, - заявил Эмиль, откинувшись на спинку стула.
- И где он?
- Хандрит, много причин.
- Приводи его к нам, развеселим, может, подкинет нам парочку новых идей для песен.
- Ага, а я вам уже наскучил, да? – в шутку обиделся Эмиль.
- Конечно! – в один голос сказали девушки.


Мы стояли в середине мостика, перекинутого через небольшой городской канал, опершись на перила. Ветер стал холоднее, и Эльза придвинулась ближе, положив голову на плечо. Мы наблюдали, как над водной гладью кружат какие-то птицы.
- Здесь красиво, правда?
- Угу.
- У тебя есть девушка?
Начинается. Что мне ей ответить? Отвечу «нет» и дам надежду, отвечу «да» - солгу. Мне захотелось прыгнуть в холодную воду и пойти ко дну.
- Я не знаю, - выкрутился я.
- Как такое может быть?
- Сложно объяснить, мне бы не хотелось говорить об этом.
- Хорошо.
- Уильям, - показалось, что кто-то окликнул меня.
- Ты слышал? – спросила Эльза.
- Уильям, - раздалось отчетливее.
Я обернулся на зов и увидел отца, за спиной которого маячил сэр Блюм.
- Папа! – радостно крикнул я. Мы крепко обнялись, будто не виделись целую вечность.
- Ты в порядке, - осмотрев меня, подтвердил отец.
- Да, всё хорошо, а почему ты здесь и почему с тобой сэр Чарльз?
- Мы просим его вернуться к королевской службе, - ответил раньше Артура Блюм.
- Ого, а как же мама?
- Я хотел посоветоваться прежде с тобой.
- А сам что думаешь? – я посмотрел отцу в глаза.
- Джон мертв, корона в опасности, но мы будем в безопасности на юге. Мы можем сейчас же вернуться.
Я посмотрел на Блюма, тот тактично молчал, не собираясь прерывать семейный совет.
- Вы доставите сюда Ирен и Говарда? – задумчиво произнес Артур.
- Конечно, их сопроводят мои лучшие воины.
- Я отправлюсь с ними, а потом приступлю к работе, идёт?
Недолго помолчав, Блюм кивнул.
- Ты поддерживаешь мое решение, Уильям?
Я молча кивнул.
- Представишь нас своей спутнице? – заметил девушку отец и подмигнул.
- Папа, сэр Чарльз, это Эльза, моя… мой друг.
- А вы не теряли времени даром, джентльмен, - лукаво произнес Блюм.
- Это не свидание! – покраснел я.
- Конечно, конечно, не будем вам мешать, пока оставайся в гостинице, - сказал Артур: «Эмиль в порядке?»
- Да, он гуляет где-то тут.
- Передай ему наш разговор, если он хочет отправиться на юг с нами, пусть даст знать мне или сэру Чарльзу».
- Хорошо.
Отец, Блюм и их стража двинулись обратно в цитадель. Я снова остался наедине с Эльзой и грустил, потому что мыслями был с другой.

Глава 10. Незнакомка

Я лежал на кровати и ждал возвращения Эмиля. Было уже около полуночи, и это вызывало некоторое беспокойство. Эльза, кажется, осталась довольной от нашей прогулки, чего я не мог сказать о себе. С одной стороны, я понимал, что теперь буду жить в столице, а это шанс повстречать ту самую. С другой стороны, жить мечтой довольно-таки опасно. Ее несбыточность способна свести человека, привыкшего питаться иллюзиями, с ума. Да и в целом, это «свидание» с Эльзой казалось ошибкой, которая потом ещё аукнется.
Послышались осторожные шаги, скрипнула открываемая дверь. В щель осторожно просунулась копна темных волос, два карих глаза уставились на меня. Я заметил, что на его лице присутствует легкая улыбка, свойственная влюбленным людям.
- А, ты не спишь, - облегченно выдохнул Эмиль.
- Не сплю, жду, когда кто-то расскажет, где бродит по ночам.
- Не знал, что у меня появилась нянечка.
- Живо, отвечай!
- Ух, север смелости прибавил? Ты чего орешь на весь город, а?
- Вот оно что, потянуло шуточками с юга, только не смешно.
- Смешно.
- Не смешно.
- Просто ты глупый.
Перепалка переросла в молчаливое переглядывание. Первым расхохотался Эмиль.
- Ты назойливый как моя тетя! – проговорил он.
- Извини за грубость, день был спонтанный.
- Смотрю, ты выходил-таки в город?
- Да, гулял с Эльзой.
Увидев, как Эмиль ухмыляется, я снова стал выходить из себя. Заметив это, друг поднял руки вверх.
- Пощади, Форсберг, великий и ужасный Улик.
- Сто раз просил не называть меня так, - вскочил я.
Эмиль выскочил за дверь. Я дернул за ручку, но тот крепко держал снаружи.
- Открывай, хуже будет.
- Сначала успокойся.
- Всё, я спокоен.
- Не верю.
- Я тебя ещё поймаю.
Я отошел, позволяя ему войти. На самом деле я был рад, что он вернулся. Его присутствие помогало мне успокоиться и поговорить о тревожащих проблемах.
Эмиль лениво растянулся на кровати, расположенной ближе к окну. Я лег у стены.
- Как прошёл день? Что видел? -  спросил я.
- Ух, представляешь, я зашёл перекусить, слушал песни, наслаждался танцами, а потом оказалось, что одна из девушек – это моя двоюродная сестра.
- Танцы?
- Да, она невероятно танцует, с последней нашей встречи она стала ещё краше.
От интереса я повернулся на бок и сказал: «Ты мне о ней не рассказывал».
- Мы давно с ней не виделись, случая не было. Я был поражен, встретив её в северной столице. Просто её отец не переносит северян, ума не приложу, как ей позволили здесь выступать.
- Удивительно. Эмиль, я давно хотел тебе рассказать, что часто вижу один и тот же сон.
- Какой?
- Передо мной танцует красивая незнакомка, в которую я безумно влюбился. И тут ты говоришь, что встретил случайно сегодня свою сестру, опиши мне её, пожалуйста, а самое главное, как её зовут???
Ответа не последовало.
- Эмиль?
Послышался тихий храп. Замечательно. Превосходно. ПОТРЯСАЮЩЕ.


Утром нас разбудила Эльза, которая принесла на подносе завтрак.
- Как спалось? – вежливо поинтересовалась она.
- Шикарно, красавица, - ответил Эмиль, забирая у неё чашки.
Всё это время она смотрела на меня, что смущало. Как только Эльза вышла, я почувствовал, что напряжение внутри меня утихает.
- Забыл вчера тебе сказать, кажется, я с семьей поселяемся в столице.
- Ух ты, - жуя булочку, ответил Эмиль.
- Так вот, отец едет забрать маму сюда, ты можешь отправиться с ним.
Я подождал, пока друг прожевал до конца и запил чаем.
- А могу я остаться здесь пока что?
- Конечно, - обрадовался я: «Отец точно не будет против».
- Чудно, ведь мое знакомство с севером только началось!
Я тоже принялся за завтрак, намазывая булочку маслом. Через окно солнце слало нам свои лучи, приятно согревая, а небо отдавало безупречной голубизной.
- Слушай, я вчера быстро уснул. Ты что-то спрашивал? – произнес Эмиль.
- Я хотел узнать имя твоей сестры.
- Я зову её Белла. Полное имя – Изабелла, а что?
- Мне кажется, что мне снилась именно она.
Эмиль бросил на меня непонимающий взгляд.
- Белла? Ты же её даже не видел!
- Я думаю, что в сновидениях могут быть даже те люди и места, которые ты в жизни ещё не встречал.
- Хм.
- Я могу с ней встретиться?
- Без проблем, я как раз обещал им, что приведу друга. Твои стихи могут их заинтересовать.
- Почему вы говорили обо мне?
- Не знаю, так вышло.
- Сдается мне, друг, что это судьба. По крайней мере, я надеюсь на это.


Блюм передал мне, что отец вернется с юга примерно через неделю. В это время он просил меня быть осторожным, стараться не гулять по городу в одиночестве и предложил иногда заниматься по утрам уроками по владению оружием. Я согласился.
Прежде чем посетить «Северную звезду», мы с Эмилем решили оценить городской базар. В первую очередь мы отправились к оружейной палатке. Друга привлекла изогнутая сабля, прекрасно сбалансированная. Он купил её сразу же и теперь хвастал передо мной и проходящими жителями, особенно перед девушками. Кто бы сомневался.
Я долго рассматривал мечи, примерялся к ним. Все было не то. Либо тяжелый, либо неудобный, либо не нравилось внешнее оформление. Да, я очень привередлив, когда выбираю что-то для себя. Торговец заметил мое замешательство.
- Могу предложить вам один вариант, но он не из дешёвых.
Хозяин лавки вытянул длинные ножны. Я потянул за рукоять, которая хорошо легла в ладонь. Лезвие сверкнуло на полуденном солнце.
- Таких красавцев уже не делают.
- Почему? – произнес заинтересованный я.
- Нет спроса, да и мало кто теперь заботится об изящном виде своего оружия.
- А откуда он?
- У него даже есть имя – Страж. По легенде он принадлежал солдату, спасшему этот город от захвата лазутчиками.
Я снова окинул взглядом меч. Он внушал доверие, сжимая рукоять, я будто становился сильнее. Размышляя, как потом оправдаться перед отцом, я отдал торговцу круглую сумму. Теперь у меня появилось личное оружие, ножны висели на поясе, от непривычки я временами цеплял их ногой. Было приятно ловить на мече взгляды прохожих, неужели мне нравится выставлять себя напоказ?
Интересно, как к моему приобретению отнесется Блюм. Ему клинок должен прийтись по душе.
Эмиль выторговал себе пару пучков каких-то трав, чему был несказанно рад.
Вещи решили оставить в гостинице, чтобы не тащиться со всем этим добром в «Северную звезду». Я хотел было купить цветов, но подумал, что это слишком опрометчиво. Эмиль только скалился от моей серьезности и стрелял глазами по северянкам.
Наконец, мы прибыли в назначенное место. Я заметно нервничал, начала мучить жажда.
- Смотри, на сцене, - указал друг.
Я посмотрел туда, силясь, чтобы не зажмуриться…
Прошло несколько мгновений, нет. Это была не она, не та желанная незнакомка из моих грез. Внутри что-то оборвалось, стало трудно дышать. Каждый день, каждый Божий день я ловил призрачный след моей любимой, и снова все оказалось лишь миражом, обманов живого воображения.
Я тяжело вздохнул, уставившись невидящими глазами на окружающих.
- О, здорово, что пришли, мы ещё не начинали выступление, - донесся сзади смутно знакомый голос.
Я замер, ловя ноздрями аромат, тот самый.
- Добрый вечер, Белла, - ответил Эмиль. Я так и не шелохнулся.
- Может, твой друг хотя бы обернется?
- Уилл, мальчик мой, познакомься с Изабеллой, я тебе расска….
Я резко крутанулся, хватая мою незнакомку и прижимая к себе. Мною двигало что-то невероятное, заставляющее смотреть на мир с другой стороны. Я прильнул к ней и поцеловал, совершенно не думая о последствиях. А зря.
Пощечину услышали все в зале. Эмиль присвистнул. Фелиция что-то быстро заговорила. Я был оглушен, как выброшенная на берег рыба.
- Хам! – возмутилась Изабелла, замахиваясь для очередной пощечины, но Эмиль перехватил ее руку.
- Хватит, я и сам ничего не понимаю, - произнес он.
- Кого ты сюда притащил, что ты уставился, - продолжала гневаться Белла.
- Это и есть твой друг? – подоспела к нам Фелиция, осматривая красный след на моей щеке: «Смельчак, однако, или просто глупец, чего ты хотел добиться?».
Ничего не лезло на ум, я продолжал молчать, начиная понимать, как паршиво себя повел.
- Я, извините, - сказал я, быстро двигаясь к входной двери.
- Уилл, подожди, окликнул Эмиль, но я уже вышел на улицу и бросился прочь.
Друг все же нагнал меня, взял за плечо и развернул к себе.
- Зачем ты сделал это?
- Это она, твоя сестра. Та незнакомка из сна… я люблю твою сестру.
- Хорошее же ты впечатление произвёл, - нарушил затянувшееся молчание Эмиль: «Знаешь, даже мне никогда не получалось ТАК ее разозлить»
- Не смешно, что мне теперь делать?
- Для начала приложи что-нибудь холодное, стыдно получить синяки от женщин.
- Я не об этом.
- Знаю, надо подумать, всё это неожиданно для всех нас.
- Есть ли у меня теперь шансы?
- Шанс есть всегда, пойдем обратно.
- Что ты, в «Звезду» я не вернусь.
- Вернешься и нормально извинишься, если она тебе действительно дорога, только не выкидывай новых фокусов, а то получишь и от меня.
Я долго не осмеливался зайти внутрь. Эмиль вошел раньше и не собирался снова выходить. Когда я всё же решился, то увидел друга, Фелицию и Беллу, сидящими за столиком. Я тихо подошел и подсел к ним.
- Итак, - начал Эмиль: «Давайте проясним это недоразумение».
Две пары девичьих глаз пристально смотрели на меня. Одна с яростью, другая с любопытством.
- Несмотря на то, что вы обидели мою подругу, я непременно хочу с вами познакомиться, Уильям, - сказала Фелиция.
Я ничего не ответил, чувствуя, как пылает лицо.
- Пора что-нибудь сказать, - подсказал Эмиль.
Я и Белла одновременно бросили на него испепеляющий взгляд. Кажется, тот даже смутился.
- Извините, извини, - с трудом двигая языком, пробормотал я.
- Вы оскорбили меня.
- Я…
- Лучше молчите, вам известны манеры? Воспитание? Что за насилие? Вы со всеми так знакомитесь?
- Я…
- Никто не смеет так со мной обращаться, вам ясно?
- Я…
Изабелла резко встала, я тоже почему-то поднялся.
- Не хочу вас больше видеть!
Она взяла за руку Фелицию, и они вместе удалились. Я повернулся к Эмилю, тот развел руками.
- Таков характер моей сестры, друг. Я бы тоже тебе врезал за такое.
- Спасибо за поддержку.
- Ну, подождем, пока она остынет. Какой же ты всё-таки болван, - закатил глаза друг.
Вот так нелепо случилось мое знакомство с Изабеллой. Щека горела, но я ещё ощущал головокружительный восторг от недолгого прикосновения к ее губам.
 
Глава 11. Признание

Прошло пару дней, мы с Эмилем были заняты хлопотами, покидая гостиницу и переселяясь в цитадель. Нам достались комнаты в восточном крыле замка, расположенные рядом друг с другом. Прислуга подозрительно поглядывала на южанина, не понимая, почему ему оказывается такая честь. Меня же многие узнавали, угадывая в чертах лица чету Форсбергов.
- Рады, что вы вернулись, - слышал я чаще, чем мне хотелось бы.
В комнатах не было особой роскоши, на этом, посовещавшись, настояли мы с Эмилем. Обычная кровать, таз для умываний, письменный стол и стул. У друга висели пару картин с изображением видов северного края и цитадели времен правления Бенедикта.
Нам ещё предстояло встретиться с королевой, но пока что она с головой была погружена в свои королевские дела. В целом, мне не нравилось, какие взгляды обитатели цитадели бросают на моего товарища. В них читались неодобрение, негодование и даже злоба, что особенно чувствовалось от представителей мужского пола.
Я снова вспомнил случай, произошедший недавно в местном храме. Мы решили посмотреть внутреннее убранство старинного строения и побыть мыслями со Всевышним, оберегающим всех нас. Последняя война между севером и югом закончилась подписанием единого документа, в котором утверждалось, что религия становится общей, сохраняя уважение к традициям обоих народов и ставя точку в вопросе острой причины для вражды. Люди осознали, что почитаемые ими лики – это образ единого Создателя и что глупо спорить, чья вера правильнее. С этого момента северяне и южане беспрепятственно могли посещать храмы, не взирая на их месторасположение.
Как только мы вошли через высокие резные двери, в просторном зале храма наступило гнетущее молчание. Я чувствовал, как напрягся мой друг. Помимо нас на службе было около двух десятков человек, все были северянами, на скамьях в первых рядах сидело несколько пожилых женщин.
- Что этому здесь надо, - услышал я шепот с ноткой презрения.
- Смотри, как таращится, - ответили с другой стороны зала.
К нам двинулись два самых грозных на вид мужчины. Я пожалел, что со мной нет оружия, хотя брать его в священное место все равно не стал бы.
- Ты кого притащил сюда? – тихо и злобно проговорил северянин.
- Это мой друг, какие проблемы, - начал я, понимая, что лучше уйти. Мудро было так поступить, но внезапно нахлынул приступ смелости.
- Он имеет такое же право зайти сюда, как и у каждого из вас, - холодно сказал я.
Либо мне показалось, либо они немного отступили, услышав новые нотки в моем голосе.
- Что здесь происходит?! – донеслось из центра зала, разносясь эхом.
Я увидел пожилого мужчину в светлой одежде священнослужителя. Он не спеша направлялся к нам, опираясь на посох. Двое мужчин поспешно вернулись на свои места.
- Простите, что прервали службу, возникло небольшое недоразумение, - сказал я.
- Кто вы, молодые люди? – мужчина обладал зычным голосом, свойственным его роду деятельности.
- Я - Уильям Форсберг.
- Эмиль, - ответил друг.
- Вот как, - разглядывая нас, сказал мужчина: «А твоего отца зовут Артур?»
- Да, вы правы.
- Он тоже здесь?
- Нет, но скоро будет, вы что-то хотели?
- Всегда рад видеть новых прихожан, любых, - при этом он посмотрел на Эмиля и добавил: «Передавайте привет отцу, думаю, мы скоро увидимся».
- Обязательно.
- Не обращайте внимания на всяких грубиянов, - сказал священнослужитель, отворачиваясь от нас: «В храме рады всем».
- Спасибо, святой отец, мы, пожалуй, пойдем.
Я чувствовал себя неловко, но Эмиль не казался сильно оскорбленным.
- Не слушай их…
- Я знаю, не бери в голову.
Я больше не стал возвращаться к этому разговору.
Сейчас мы встретились с Блюмом на тренировочной площадке, пользуясь свободным временем в его плотном графике. По словам сэра Чарльза мы делали заметные успехи и вполне годились для вступления на службу к королеве.
- Я поговорю с твоим отцом на этот счёт, Уильям, и ты, Эмиль, обещаю взять к себе в помощники, если захочешь, конечно, - повторял он.
Изрядно вымотавшиеся после долгих упражнений мы спешили помыться и переодеться в чистое белье.
- Как там Белла? – как бы невзначай спросил я.
- Без изменений, не думаю, что хочет тебя видеть, - ответил друг.
- Мне так неловко. Я не хотел её оскорбить.
- Знаю, слушай, если ты действительно хочешь чего-то добиться, нужно понравиться не столько сестре, сколько её родителям. Она не пойдет против воли отца, а он очень тяжелый человек, предупреждаю сразу.
В его словах не было утешения.
- А они здесь?
- Нет, она странствует с Фелицией и Эдуардом. Её родители остались на юге, не могу сказать, где точно.
- И как поступить, отправить им письмо?
- Не знаю, ох, не знаю, - сказал друг.
Мы проходили мимо разминающихся стражников, снова эти косые взгляды от некоторых.
- И всё равно хорошо жить в мирное время, - заметил я.
- Да, но прочен ли этот мир?
- Что ты имеешь в виду?
- Не знаю, слухи ходят разные по столице. Я слышал, что до сих пор есть недовольные текущим положением дел. Они считают, что договор уничтожает местные традиции и наносит непоправимый урон королевству.
- Где ты это услышал?
- Во многих местах, жители любят чесать языками.
- Надо рассказать отцу.
Вечером мы гуляли по городу, вскоре подойдя к «Северной звезде».
- Ты специально вел меня этим путем! – догадался я.
- Пусть, я и не понимаю, как ты можешь теперь сойтись с моей сестрой, - произнес Эмиль: «Но я знаю твою упертость, как и то, что ты серьезен в своих намерениях. Так что, давай, обольсти её, наверняка у тебя есть идеи, как всё исправить».
Я ничего не ответил.
Кто-то тихо подошел к нам, это была Фелиция.
- Белла внутри? – спросил Эмиль.
Девушка кивнула и подмигнула мне.
- Ты готов? – обратилась она ко мне.
- Готов к чему?
- Скоро узнаешь, - улыбнулся друг.
И я понял, что эти двое готовят для меня что-то.
- Что вы задумали?
- Даем тебе шанс, сладкий, - пропела Фелиция.
- Эмиль? – вопросительно поднял брови я, отказываясь вести диалог с явной обманщицей.
- Держи, - произнес друг, протягивая мне свиток. Я угадал свой почерк.
- Откуда это у тебя? – воскликнул я.
- Нет времени объяснять, Фелиция проводит тебя и скажет, что делать, я войду через этот вход. Удачи! – закончил он и скользнул внутрь.
Я с девушкой обошёл заведение слева и увидел второй вход, предназначенный для работников заведения.
- Сейчас я проведу тебя на сцену, - пояснила она.
- Что?!
- Отлично, голос вроде ничего. Стихи я прочла, в них что-то есть. Белла услышит, глядишь, помиритесь.
Я медленно осмысливал услышанное, проходя через кухню и остатки сломанных стульев. Впереди показался край сцены.
- А можно не сегодня? – взмолился я.
- Нет, - отрезала Фелиция.
От гостей в зале нас отгораживала тяжелая ширма. В небольшую щель я начал рассматривать присутствующих. Людей было немного, однако вскоре за столиком я увидел скучающую Изабеллу, видимо, она кого-то ждала.
- Мне идти к ней, да? – догадался я.
- Нет, - повторила девушка и сказала: «Она ждет меня, а я, как ты понял, опаздываю».
Через щель я также увидел, что Эмиль о чем-то говорит с хозяином «Звезды». Временами он указывал рукой в мою сторону. Белла бросила взгляд на сцену, я спрятался.
- Уильям, сейчас ты будешь петь, - уверенно сказала Фелиция.
- А?
- А сейчас перед вами выступит новый артист, - услышал я громкое объявление.
Сердце бешено заколотилось. Я взгляну на свиток, который держал в руке. Слова на нем расплывались.
- Давай, - сжала мою ладонь девушка: «Я с тобой».
- Он немного волнуется, поэтому скрывает свое лицо, - продолжил хозяин «Северной звезды».
- Поверни голову, - скомандовала Фелиция, надевая маску.
Части ширмы медленно раздвинулись, я замер. Я стоял на сцене, один перед ожидающими посетителями, Изабеллой в том числе. Эх, будь, что будет.
Сбоку вышел Эд со своим музыкальным инструментом. Восхитительная невозмутимость. Мне бы такую.
Он начал играть, видимо, заранее зная мотив. Я ждал, чтобы вступить. Гори оно всё, я устал бегать от своей судьбы. Эти строки я посвящал ей, так пусть она их услышит.
Сглотнув и успокоившись, я побежал глазами по свитку. Я будто слышал себя со стороны:

«Пустота любимых глаз,
Время движется едва ли,
Не могу тебя понять в который раз…»

Я быстро вздохнул и продолжил:

«Близость твоих нежных рук,
Вино плещется в бокале,
Ты же знаешь, для тебя я верный друг.
И уносит ветер чувства в неземную даль,
Исчезают все виденья без следа».

Белла внимательно смотрела на меня, но я уже не видел её. Я вспоминал сон и вкладывал в песню душу, все те чувства, которые владели мной при написании текста, выплеснулись на зал. Начинался припев.

«И всё же я ищу тебя, ещё ищу тебя,
Пока ищу тебя, мне нет покоя.
Я знаю, что найду тебя и покорю тебя,
Иначе и нельзя, мысль скользя,
Вторит эхом, я ищу тебя…».

Я осознал, что никто не прерывает мое представление, это придало уверенности.

«Глубина забытых фраз,
Смысл их вертится в спирали,
Оставляя в дураках в который раз,
Вижу свет, но верю в звук,
Точку ставящий в финале
И бывающий причиной горьких мук.
Рассыпается былое под морской волной,
Но с глубин наружу рвется страшный вой!..».

Эд великолепно держал темп, иногда подстраиваясь, если требовалось, под мой дрожащий голос. Фелиция тихо подпевала, прикрыв ладонями лицо и улыбаясь от происходящего. Где-то в стороне ободряющими жестами поддерживал Эмиль.

«И всё же я ищу тебя, ещё ищу тебя,
Пока ищу тебя, мне нет покоя.
Я знаю, что найду тебя и покорю тебя,
Иначе и нельзя, мысль скользя,
Вторит эхом, я ЛЮБЛЮ тебя…».

На последней фразе я сбросил маску, не в силах больше скрывать лицо. Белла вздрогнула, узнав меня, и резко встала.
- Это же Форсберг! – крикнул кто-то. «Молодец» - послышалось от некоторых вместе с хлопками в знак полученного от услышанного удовольствия.
Ничего не сказав, Изабелла развернулась и поспешила к выходу. Я посмотрел на Фелицию, та расстроено пожала плечами и бросилась догонять подругу.
- Белла, постой!
Я понурил голову, резко переходя из состояния триумфа в глубокое уныние. Незаметно ушел со сцены Эд, а я спустился в притихший зал. Эмиль молча взял меня за локоть и потащил к столику.
- Я ничего не хочу.
- А я ничего и не предлагал.
Вскоре вино подействовало.
- Слушай, передай Белле это, пожалуйста, - протянул я другу золотое ожерелье с блестящим кроваво-красным рубином: «Скажи, что я вовсе не такой, каким показался на первый взгляд. Она права, я не достоин её. Пусть это будет хоть каплей того извинения, которого она заслуживает».
- Хорошо, брат, - Эмиль бережно сунул украшение в карман.
- Как-то грустно мне.
- Пойдем?
- Да.
Расплатившись, мы вышли на улицу. Приятно щекотал разгоряченное вином лицо прохладный ночной ветер. Внутри было пусто. Я безжизненными глазами уставился вдаль. Свиток со стихами где-то потерялся, а я только что захотел бросить его в воду канала.
- Куда идём? – спросил Эмиль.
- Всё равно, плевать.
Я просто плелся следом за другом, стараясь ни о чем не думать. Вскоре показалась вывеска «Уют», путь лежал мимо знакомой гостиницы. Эмиль шагал впереди, поэтому не услышал оклик.
- Уильям!
- Эльза? Как ты?
- Только освободилась, у тебя что-то случилось?
- С чего бы?
- Впервые вижу такие печальные глаза.
В голове немного прояснилось, помог свежий воздух. Вернулся Эмиль, заметивший, что я отстал.
- Привет, Эльза, - поздоровался он.
- Привет, - улыбка в ответ.
- Можно составить вам компанию?
- Если поможешь расшевелить эту ходячую грусть, буду благодарен, - ответил мой друг.
- Что с ним случилось?
- Не могу сказать.
- Ммм.
Мы продолжили путь втроем. Светила луна, попадались редкие прохожие и стражники, охраняющие сон жителей.
- Сегодня ты непривычно молчалив, Уильям, - заметила Эльза.
- Нет настроения, - промычал я.
- Чем тебя развеселить?
- Да ладно, оклемаюсь.
- Хочу, чтобы ты знал, я всегда готова тебя выслушать, что бы ни случилось.
- Спасибо, Эльза.
Попрощавшись, она свернула к своему дому, а мы отправились дальше, к стенам угрюмой от отсутствия дневного света цитадели. Стража без проблем пропустила нас, узнав по лицам. Мы минули бесконечные повороты и подошли к дверям своих комнат.
- Ты в порядке? – спросил Эмиль.
- Сойдет, - вяло произнес я.
- До завтра.
Я запер дверь и рухнул на кровать, желая побыть один. Не могу сказать, когда получилось уснуть. Похоже, что уже был рассвет. Хорошо, что никто не видел внезапно нахлынувших слез, с самого детства я старался скрывать от всех эти проявления человеческой слабости. Одно я знал точно, надо всегда быть готовым начать жизнь с чистого листа.

Глава 12. Гордость или гордыня

Я пару дней не выбирался из комнаты, прерывая добровольное заточение только ради приема пищи. Даже с Эмилем не хотелось разговаривать, не считая пары приветственных и прощальных фраз. Когда бросаешь какое-то увлечение, всегда создается определённая пустота, которую важно вовремя заполнить. Мне кажется, это как трещина, способная появиться в тебе и стать изъяном.
Я бы хотел обсудить свои тревоги с кем-нибудь из родителей, но они ещё не прибыли в город. Впервые за последнее время я почувствовал себя по-настоящему одиноким. Удивительное дело. Почему душевная боль ничем не лучше телесной? Почему меня влекло к Изабелле, хотя я мог бы вполне осчастливить Эльзу? Вот только сердцу не прикажешь.
Возвращаясь с обеда, я столкнулся с Блюмом. Он выглядел весьма озадаченным.
- Уильям! Как твои дела, редко стал тебя видеть.
Я постарался сделать вид, что у меня всё хорошо. Не знаю, заметил он притворство или нет, но виду не показал.
- Всё хорошо, жду возвращения семьи.
- Как и все мы, - протянул Чарльз: «Я тут нашёл ещё часть бумаг, принадлежащих твоему дяде, ты не мог бы взять их к себе и потом передать Артуру?».
- Конечно, сэр.
У меня появилась возможность попасть в кабинет Блюма. Если наши с Эмилем комнаты располагались на третьем этаже в восточном крыле, то сэр Чарльз работал на втором. Я подождал, пока он отопрет тяжелую дубовую дверь увесистым ключом.
- Так, куда же я их положил, - наморщил лоб мужчина.
Я увидел, что в кабинете царит впечатляющий порядок, что многое говорило о хозяине комнаты. Много стопок с различными документами открылись моему взору, в углу была сложена амуниция, видимо, Блюм сам следил за ней. Напротив письменного стола на стене я заметил портрет королевы Элеоноры, художник сумел уловить ее застенчивую улыбку, несмотря на официальный вид.
- Ах, вот они, - протянул сэр Чарльз кипу бумаг и предупредил: «Береги их, возможно, там есть ключ к пониманию сложившейся ситуации».
- Да, сэр, я могу идти?
- Не смею больше задерживать.
Я уже развернулся, но тут кое-что вспомнил.
- Сэр?
- Да, Уильям? – он отвлекся от изучения какого-то свитка, который держал в руках.
- Ваше предложение о службе ещё в силе?
- Да.
- Я могу уже приступить к своим обязанностям?
- Всё же я бы хотел дождаться твоего отца, а пока буду давать персональные поручения, согласен?
- Отлично, сэр, если что, я у себя.
- До встречи, Уильям.
Так. Теперь будет возможность хоть чем-то заняться, а не играть в гляделки с унынием. По пути обратно я невольно вчитывался в текст, написанный дядей Джоном. Он отмечал сдвиги в торговле, делал некоторые прогнозы относительно будущих отношений с южанами. В целом, я представлял себе знающего свое дело, рассудительного человека, который ответственно выполнял поставленные задачи. Вдруг я заметил нечто знакомое, мелькнувшее среди строк. Видимо, это был фрагмент из его дневника с повседневными мыслями.
«Безумие, они предлагают безумие. Надеюсь, что королева Элеонора не будет поддерживать подобное. Я категорически отказался участвовать в этом. Интуиция подсказывает, что это навлечет на меня беду…».
Интуиция. Вот что меня смутило. Это родовая черта Форсбергов. В тяжелые времена мы постоянно полагались на неё. Это позволило отцу вывезти нас до начала волнений, приведших к войне. Значит, дядя Джон чувствовал опасность, но от кого?
Присев за письменный стол, я изучил остальные бумаги. Всё, что я понял из них, мой дядя входил в Совет, некий орган, обязанный помогать монарху с принятием важных государственных решений. В его состав входят семеро человек, представителей городской знати, параллельно занимающих высокие посты.
Один из них - Густав Де Ла Мар, глава городской стражи, отвечающий за безопасность в столице. Значимая персона, если подумать. Читая, как дядя пишет о нем, я предположил, что у них была обоюдная неприязнь. Что ж, повод для убийства слабый, но подозрения снимать я бы не спешил.
Дядя Джон занимался торговлей с Югом. С севера туда везли меха, полезный жир здешних животных, сильно славился северный лес своими прочными, пригодными для строительства деревьями. Кроме того, обилие пресной чистой воды позволяло продавать её менее удачливым соседям. Южане также интересовались многообразием драгоценных камней, добываемых в горных породах севера, железной рудой. С юга на север шли яркие шелка, готовые украшения, влюбляющие в себя северянок. Особым спросом пользовались разнообразные специи и сладости южного края, за которые тут готовы были щедро заплатить. Торговля благотворно влияла на процветание страны, но, как я понял, не все были довольны темпами обогащения.
Сэр Чарльз возглавлял разведку, занимаясь угрожающими безопасности государства делами и поиском особо важных преступников. Королева Севера и Владыка Юга упразднили армии, следуя пункту подписанного соглашения. Оставшиеся воины с обеих сторон, не нашедшие для себя места в мирное время, следили за внутренней безопасностью, став стражниками, за что и получали плату из государственной казны. В случае угрозы начала военных действий Блюм становился главнокомандующим.
 Остальных персон, входящих в Совет, здесь указано не было. Я отложил бумаги и закрыл глаза, отдыхая после длительного чтения. Когда отвлекаешься, становится легче. Появилось даже настроение для прогулки.
Я вышел в коридор и постучал в дверь Эмиля. Никто не ответил. Я постоял некоторое время, но так и не дождался друга. Ладно, прогулка в одиночестве помогает о многом подумать. Твоим молчаливым собеседником становится огромный город. Его улицы, бесчисленные дома, редкие деревья готовы выслушать тебя. А дальше, заслоняя горизонт, виднелись величественные белоснежные горы, которые с немым укором внемлют пустяковым для их продолжительной жизни людским проблемам.
 Цитадель осталась за спиной, а я двинулся вниз, где людей попадалось всё больше. Может, навестить Эльзу? Нет, я не хочу мучить ни себя, ни её. Такой уж я, сразу чувствую, нравится мне кто-то или нет. Как там говорят, насильно мил не будешь.
На дороге играли дети. Две девочки и мальчик. Я прошёл мимо, улыбнувшись последнему, потому что он готов был расплакаться оттого, что его дразнили более взрослые подружки. Справа от дороги стопкой лежали доски, по ним медленно шагал карапуз, которого за руку держала мать.
- Не бойся, я держу тебя, - услышал я.
- Ой, Боже, Боже, - пыхтел малыш. Я невольно улыбнулся.
А ещё думаю, что у меня переживания, вот у кого действительно проблема.
- Давай, чуть-чуть осталось, мужчинка, - напутствовала женщина.
- Нет, о, нет.
Не знаю, чем все у них закончилось, но настроение улучшилось. Непривычно было ловить на себе частые взгляды, но я понял, что причиной всему захваченный меч. Он действительно смотрелся эффектно. Я расправил грудь, принимая горделивую осанку и представляя себя городским стражником.
Мужчины смотрели так, будто выискивали во мне какой-нибудь изъян, но вот женщины обычно улыбались, либо хмурились, если шли об руку с кавалером. Ещё бы, улыбнуться другому при своем, сразу начнется ссора!
Я задумался, всем всегда хочется любви, но она чем-то ограничивает твою настоящую свободу, особенно, если не повезет с партнером. Мда, может, из-за таких мыслей я до сих пор одиночка. Нужно быть проще, как Эмиль, но, став таким, я уже не буду собой. Издевательство какое-то, а не мысли.
- Молодой человек! – окликнули меня.
Я повернулся и увидел старушку, стоящую у большой корзины, наполненной продуктами.
- Вы не поможете мне, я живу недалеко, извините.
Я молча взял корзину, пропуская ее вперед, чтобы показывала путь.
- Сюда, вот сюда, всего пару домов по этой улице, - продолжала тараторить она.
И правда, оказалось недалеко. Я проводил ее до двери.
- Спасибо огромное, наверное, задержала вас.
- Не нужно благодарности, всего вам доброго, - попрощался я.
Славное ощущение испытываешь, когда помогаешь кому-то. Становится светлее на душе от осознания, что сделал нечто правильное. Добро, к нему нужно стремиться и за него бороться.
В животе заурчало, нужно перекусить. Я сразу подумал о «Северной звезде», несмотря на мои неудачи, там вкусно готовят. Тем более, это было совсем рядом. В такое раннее время, может, я и не попаду на выступление, пользующееся большой популярностью вечером.
Вот и вывеска, я зашел внутрь. Свободных столов оказалось предостаточно. Я выбрал понравившийся и заказал еду. Вроде бы никого из присутствующих я не знал. Со спокойным сердцем я с проснувшимся аппетитом принялся за блюда, состоящие из тушеного мяса, овощей и свежих булочек с луком. Чертовски вкусно, настоящее гастрономическое наслаждение, и  капли которого я не испытывал от стряпни в цитадели. Надо будет заглядывать сюда чаще.
Интересно, где сейчас Эмиль? Бродит по городу в поисках каких-нибудь трав? Может, с Фелицией? Я подумал о ней как о женщине. Легкий нрав, вечно улыбающаяся. Она не была для меня чем-то большим, чем приятная знакомая, но от ее общества я бы сейчас не отказался. Ну точно, охмуряет её сейчас мой дорогой южанин, как пить дать.
Закончив с последним блюдом, я расплатился и собирался уйти. В дверях я столкнулся с девушкой, это была Изабелла.
- Снова ты, - начала она, но мне было важно другое.
На её шее висела одна вещь, точнее ожерелье. Мое ожерелье, отданное Эмилю.
- Простите, я спешу, - бросил я и вышел на улицу.
- Маньяк, - донеслось сзади, но я ничего не ответил.
Итак, она приняла мой подарок. Значит это что-то? Не знаю. Если честно, с трудом выпутавшись из лап хандры, я не очень хотел погружаться в неё снова. Поэтому я просто побрёл дальше, не планируя конкретного маршрута.
Я подумал, нравится ли мне столица, если сравнивать с местом, где я жил на юге. Наверное, да. Внутри я северянин, которому любим этот суровый край. Голова будто дымилась, когда я отгонял мысли о случившейся встрече и ожерелье.
С одной стороны, восторг. Она надела ожерелье, ура. Мы будем вместе, у нас будет свадьба и много-много красивых и умных детей.
С другой стороны, женщины любят украшения. Какая разница, что от меня. Она надела ожерелье, потому что оно ей к лицу. Подчеркивает пылкий нрав, сочетается с линией губ. Я вспомнил эти глаза, в них нельзя не влюбиться. Она будто слеплена на основе моих желаний. Если в мире существует приворотное зелье, это определённо его действие! Я усмехнулся.
Спускался вечер, и ветер немного утих. Я решил ещё чуть-чуть побродить. Я даже увидел Эмиля и Фелицию, идущих мне навстречу. В ее волосах виднелся цветок. Свернув за угол, я остался незамеченным, не хотел нарушать их идиллии.
Спустились сумерки. Я снова проходил недалеко от «Звезды», интуитивно чувствуя, что должен быть здесь. Странно. Я ведь уже был днем. Становилось прохладнее, пора возвращаться в цитадель. Решив передохнуть, я присел у одинокого дерева. Улица была пустынной, что неудивительно в такой холодный вечер.
Вскоре я заметил одинокую фигуру, плотно укутанную в теплый платок. Это была женщина, она спешила куда-то. Следом её нагонял мужчина, произнося что-то нечленораздельное.
- Стой, - ругнулся он, хватая за платок. Женщина пошатнулась и с трудом удержалась на ногах.
- Говорил же, пойдем со мной по-хорошему, - прорычал мужчина, дыхнув на неё перегаром.
- Нет! Помогите! – старалась вырваться девушка, но у неё не получалось.
Пьяница повалил её на землю с явно дурными намерениями. Послышался треск рвущейся ткани. Именно в этот момент я оказался рядом с ними.
- Отпусти девушку, урод, - рявкнул я.
Мужчина сначала опешил, но, увидев меня, оскалился.
- Иди, куда шёл, я заплачу, - сказал он, одной рукой удерживая жертву, а другой доставая кошелек.
Я попал кулаком по лицу, ощущая одновременно растерянность и эйфорию, монеты посыпались по дороге. Разгоряченная кровь бурлила. Мужчина отпрянул и растянулся на земле, позволив девушки вырваться. Мне открылось испуганное лицо Изабеллы.
- Уйди, - грозно сказал я. Она побежала.
- Подонок, - держась за разбитый нос, прогнусавил пьяница.
- Я тебя задерживаю.
- Лучше бы ты шел своей дорогой, - он  вынул из-за пояса нож.
- Предупреждаю, я стражник, за нападение на слугу короны тебя обезглавят.
- Да ну? Без формы? – засомневался он.
Я молчал, медленно доставая меч.
- Ладно, ладно, я выпил лишнего, я бы ничего ей не сделал.
- Я видел, - сурово ответил я: «Если ещё раз я увижу тебя рядом с ней, я тебя убью, это понятно?».
- Вполне, - мужчина с трудом поднялся, стряхивая дорожную пыль.
- А теперь пошёл вон, не попадайся мне на глаза больше, - я вернул меч в ножны.
Так мы и расстались, больше я его никогда не видел. Если бы не трусость, замеченную в его глазах, я бы ни за что не дал ему уйти. Всё же, если есть возможность разобраться словами, лучше не использовать грубую силу.
Интуиция, значит. Вот она и мне пригодилась. Рядом с любимой быть не могу, но хотя бы знаю, что она в безопасности. Этого достаточно. Думаю, из меня может выйти толк, если не брошу занятия с Блюмом.
Почему я прогнал её? Сейчас был бы тот самый момент всё обсудить, как следует. Ох уж эта гордость, а, может, гордыня, что я такой вот герой, отчаянный рыцарь, вызволяющий любимую,  хотя она холодна  и неблагодарна. Я не знаю. Не мне себя судить, на это имеет право только Всевышний. Гордыня – грех, а гордость – нет, но где грань? Может ли одно стать другим, и наоборот? Родители, вы воспитали горе-мыслителя.
Я вернулся в цитадель, когда уже правила ночь. Дверь в мою комнату оказалась приоткрытой. Я вроде бы её запирал. Опустив ладонь на рукоять меча, я осторожно заглянул внутрь. На столе горели несколько свечей, а на кровати сидела моя мать, на коленях которой уснул Говард.
- Мама! – обрадовался я.
- Уильям, наконец-то!
Говард проснулся и уставился на меня сонными глазами.
- Где моя сладость? – подозрительно произнес он.
Я обнял мать, она поцеловала меня в лоб и ласково прижала к себе. Я так рад был видеть её, женщину, подарившую мне жизнь, оберегающую меня от любой напасти.
- Сладость, где она? – заглядывал всюду брат.
- Иди сюда, будет тебе сладость, я ведь обещал, - схватил я извивающегося Говарда.
- Когда? Я хочу сейчас!
- Нет, сынок, мы идём спать, Уильям тоже кажется уставшим.
- А где папа?
- Он ушёл с сэром Чарльзом к королеве, ещё не вернулся. Думаю, что лучше поговорим за завтраком. Спокойной ночи, Уильям, - мама провела пальцами по моим волосам. Она знала, что мне это нравится.
- Спокойной ночи, мама, и тебе, Гов.
- Пока, - обиженно бросил он.
Они ушли, а я задул свечи и лег в постель. Перед тем как уснуть, я ещё долго прокручивал в голове события прошедшего дня. Семья воссоединилась, и я со спокойной душой отправился гулять по лабиринту сновидений. Мне снилось, как я спасаю Беллу.

Глава 13. Совет

Я проснулся от холода, не спасало даже шерстяное одеяло. Значит, скоро надо будет растапливать камин. Я отвык от такой роскоши на юге, где почти всегда тепло. Предвкушались вечера, наполненные потрескиванием объятых пламенем поленьев. Таким мне представлялся уют, хорошо было бы после работы греться в кресле, обнимая любимую… надо вставать.
Я позвал Эмиля, который тоже проснулся. Родители будут рады увидеть моего друга и убедиться, что у него всё в порядке. Его настроение было скверным. Ни улыбки, ни реакции на мои шутки. Я спросил, в чем дело.
- Меня здесь не любят, ты знаешь, - сказал он.
Я был вынужден согласиться.
- Но не все относятся к тебе плохо, - ответил я.
- Да, сдается мне, что именно опека Блюма сдерживает негодяев.
- Что случилось? - я испугался за товарища.
Эмиль некоторое время молчал, пока мы продолжали идти на завтрак.
- Многие уже знают, что я хорошо разбираюсь в травах, это нетрудно заметить, - начал он.
Я внимательно слушал, не желая перебивать.
- Так вот, недавно мальчик принес мне чай. На вопрос «От кого?» он ответить не смог, заявив, что выполняет поручение, указанное в прилагаемой записке.
- Какая записка, ты ее видел?!
- Нет, мальчишка сразу выбросил её, неся мне чай.
- И что произошло потом?
Эмиль посмотрел мне прямо в глаза и произнес: «Это был знак, Уилл, предупреждение. Я хорошо знаю запах отравы, которую туда бросили. Всё было настолько очевидно, что в планах неизвестного было припугнуть меня, но не убить».
- Ты рассказал Блюму?!
- Нет, хотел поделиться сначала с тобой.
- Кто мог устроить подобное?
- Зная отношение северян к таким, как я, кто угодно, - процедил сквозь зубы Эмиль.
- Знай, ты можешь уехать, если чувствуешь себя в опасности, я готов отправиться с тобой.
- Нет, Уилл, мне кажется, что я нравлюсь Фелиции, а она нравится мне, я не хочу бежать.
Погруженные в раздумья мы, наконец, достигли кухни.
За завтраком я поделился с родителями последними новостями, избегая всего, связанного с Беллой, дабы исключить многочисленные расспросы. Прекрасно меня понимая, друг тоже не затрагивал наши личные переживания.
- Какие планы у вас сегодня? – поинтересовался я, замечая, что мой брат отсутствует: «А где Говард?»
- Уже играет с другими детьми, усидчивости ему не дано, - улыбнулась Ирен.
- Так чем будете заниматься? – повторил я.
- Я скоро иду к королеве, созывается Совет. Это происходит впервые со смерти Джона, опасаюсь, что уже много вопросов для обсуждения накопилось, - ответил Артур.
- Точно, пап, в моей комнате есть бумаги, Блюм просил передать тебе, некоторые заметки дяди.
- Тогда я сейчас пойду с тобой и взгляну на них. Эмиль, ты с нами?
Друг кивнул, допивая остывший чай.
- А я буду знакомиться с другими леди цитадели, они уже пригласили меня на прогулку, - вставая, сказала Ирен.
- Удачи, милая, - отец поцеловал маму в щёку. Да, он такой, галантный джентльмен.
Я, папа и Эмиль отошли недалеко от кухни, когда отец остановился.
- Слушайте, не теряйте бдительности. Мне пока неизвестно, что за интриги тут плетутся, но даже в цитадели может быть опасно. Грустного Джека так и не нашли, он тоже не перестал быть угрозой. Следите друг за другом, хорошо?
- Да, сэр, - дружно ответили мы.
- Мне так будет спокойнее. Очевидно, что убийство Джона мало повлияло на планы заказчика. Теперь его место в Совете займу я, а это, стало быть, ставит меня под удар, хотя сэр Чарльз сильно сомневается на этот счёт.
Мы подошли к комнатам. Я вынес отцу бумаги, кратко передавая собственные мысли о прочитанном.
- Ох уж это подростковое любопытство, хотя кого я обманываю, оно бывает пагубно в любом возрасте.
Отец слабо сжал мое плечо, приобнял, пожал руку другу и поспешил на важное собрание.
- Слушай, мы словно герои книги, - заметил Эмиль: «Убийства, подозрения, любовь, опасности, вот только что-то не очень-то и нравится мне эта роль. Вспоминаю слова какого-то северного вождя, что южане умирают первыми. Бррр.».
- Бурная у тебя фантазия, я друзей в обиду не дам. Кстати, для тебя у меня тоже кое-что есть, впрочем, не совсем для тебя, Фелиция как-то интересовалась.
Я вернулся в комнату и порылся в сундуке со своими записями.
- Вот, - сунул я ему пару свитков: «Она хотела почитать другие мои работы, я, наконец, решился».
- О, - только и ответил друг.
Стихотворения, отобранные мной, были написаны уже давно, но я их считал своим писательским достоянием. Знаете, литературный труд как ребенок, ты создаешь его с терпением и упорством. Вкладываешь в него часть своей души, можно сказать, воспитываешь, временами пряча от чужих глаз. Смысл строк позволяет раскрыть личность самого автора, потратившего свое время, свои силы на выражение чувств и мыслей по вопросу, кажущемуся исключительно важным. 
 - Хорошо, я передам, мы как раз встречаемся сегодня, может, пойдешь с нами?
- Нет, спасибо, у меня есть дела?
- Какие такие дела? – усмехнулся Эмиль.
- Важные, - отрезал я.
Конечно, друг не поверил мне, но уговаривать не стал. Наверняка теперь будут думать, что я избегаю Беллу.

***

Артур с боязнью шёл на предстоящее собрание. Отказать королеве Элеоноре он конечно же не мог. К тому же, там будет Блюм, а это уже поддержка. Чарльз – один из советников. Остается ещё пятеро, помимо самой королевы, которая присутствует на дискуссиях, но в состав не входит.
- Мистер Форсберг! – прогремело за спиной.
Артур обернулся и увидел высокого и широкого мужчину с короткой стрижкой.
- Извините, если вторгся в ваши думы, - продолжал басить он, загораживая собой весь коридор. Судя по его лицу, чихать он хотел на всякие извинения, подумал Форсберг.
- Густав Де Ла Мар, к вашим услугам, командую городской стражей!
- Очень приятно, Артур Форсберг, занимаюсь делами торговли, хотя, полагаю, вы меня уже знаете.
- Это как посмотреть, сейчас будет возможность узнать друг друга получше, - бросил он и наклонился, входя в зал для собраний.
Артур тоже вошел внутрь, с досадой отмечая, что он добрался последним, остальные уже сидели за большим овальным столом, включая Её Высочество.
- Мистер Форсберг, присаживайтесь, - королева указала на пустующее кресло.
- Благодарю, Ваше Высочество, прошу прощения, что заставил всех ждать.
- Бросьте, Артур, главное, что вы теперь с нами.
Присутствующие смотрели на нового члена с то ли безразличием, то ли присущим аристократам высокомерием. А нет, кто-то улыбнулся, да ведь это Блюм! Артур сдержанно улыбнулся и легонько кивнул в качестве приветствия.
- Что ж, - окинула взглядом всех советчиков Элеонора: «Наш Совет возобновляет свою работу. Прежде чем начать обсуждение волнующих тем, я намерена представить мистеру Форсбергу его коллег».
Все остальные молчали, посматривая друг на друга.
- Начну справа, сэр Чарльз Блюм, впрочем, вы уже с ним знакомы, не так ли?
- Вы правы, Ваше Высочество.
- Тогда не будем терять время. Далее хочу представить вам человека, ответственного за государственную казну, сэр Людвиг Штерн.
Это был полный мужчина в годах, на голове осталось немного седых волос. Он смотрел на окружающих надменно, отчетливо выделялись морщины на широком лбу. Толстые пальцы обеих рук были сплетены и лежали на выпирающем животе. Иногда доносилось его тяжелое дыхание, причиной которому явно был лишний вес. Артур сидел рядом с ним.
- Хозяева гор, самоцветов и железной руды, мистер Эндрю Рид и мисс Эрика Рид.
Брат и сестра, догадался Форсберг. Оба были белокурые и худощавые. Не близнецы, но скорее всего двойняшки. Черты лица нордические. Сэр Эндрю имел небольшую бородку, делавшую его старше своих лет. У Эрики были длинные волосы, заплетенные в красивую косу. Нрав сестры казался мягче, по крайней мере, на первый взгляд. Выходит, они вместе владельцы огромных богатств, неудивительно, что они члены Совета.
Следом королева представила священнослужителя. Рядом покоился его посох.
- Его Святейшество Аврелий.
Его Артур помнил. Ещё ребенком он приходил к нему в храм. Надо же, этот человек пережил времена войны и соединения религий. Сколько историй может рассказать он? Артур не мог определиться, какие чувства испытывает к этой персоне, очень много противоречивой информации он знал и слышал.
- И, наконец, уважаемый глава городской стражи, сэр Густав Де Ла Мар, - закончила с облегчением королева, указывая на громилу.
Боже, да он просто пожирает королеву глазами, ахнул Форсберг. Такой взгляд означал только одно, сильное желание, испытываемое к кому-либо. Бедная Элеонора, он ведь сидел совсем рядом, по левую руку. Изредка Артур замечал гневный взор Чарльза, явно знавшего о влечении Де Ла Мара.
- Представление окончено, господа, приступим к обсуждениям, - громко объявила королева.
- Ваше Высочество, мы…, - запнулся Штерн: «Прошу прощения, проклятая одышка, мы должны повысить торговые пошлины!».
- Опять за свое, я же велела закрыть эту тему, - грозно ответила Элеонора: «Пошлины и так высокие, я не хочу лишних поводов для давления на южан».
- Давление?! Мы уже сгубили свою веру, идя на поводу у Владыки Юга, - вставил злобно Аврелий.
- Религиозный вопрос закрыт, - отрезала королева: «Столько усилий было потрачено на заключение этого соглашения, ничьи интересы не нарушились, мы чтим единого Бога, пусть и называя разными именами».
Аврелий промолчал, но весь его вид показывал, что он не согласен с услышанным.
- Простите, Ваше Высочество, но мы вынуждены поддержать слова сэра Штерна о пошлинах, нам нужно платить работникам, никто не хочет получать убытки, - сказал Эндрю.
- Да, южные товары и без того имеют много преимуществ на северном рынке, они будут покупать руду и по более высокой цене, казна пополнится, - подтвердила Эрика.
- Сэр Форсберг, успели ли вы ознакомиться с бумагами вашего покойного брата? – спросила королева.
- Да, Ваше Высочество, честно говоря, повышение пошлин имеет смысл, но всё же я бы попросил немного времени, чтобы более детально изучить вопрос, прежде чем принимать какое-либо решение.
- Ждать, ждать, сколько можно? – не выдержал Штерн.
- Столько, сколько нужно, - бросил до этого молчавший Блюм.
- А что вы думаете об этом? – Элеонора повернулась к Густаву.
Он задержался с ответом, слегка наклонившись к ней.
- Как прикажете, моя госпожа, я умею ждать, - пробасил он.
Он даже не скрывает своих намерений, подумал Артур. Как они уживаются в Совете с Блюмом? Форсберг подозревал, что Элеонора симпатична сэру Чарльзу.
Первое впечатление от собрания пока было не очень утешительным. Здесь каждый, кроме Блюма и королевы, мог иметь отношение к смерти Джона.
Де Ла Мар – грубый и бестактный. Ходили слухи, что он был бы хорошей партией для королевы, так как имел благородное происхождение. Это являлось главным преимуществом перед такими, как Блюм. Его горожане считали обычной выскочкой, которая чем-то полюбилась фортуне.
Аврелий – недовольный текущей политикой королевы, но не имеющий смелости прямо говорить об этом. Священник будет нанимать наемника, вряд ли, поэтому к нему меньше подозрений. Впрочем, надо будет как-то поговорить с ним наедине. Сын говорил, что уже виделся с ним.
Эндрю и Эрика Рид – немногословные. В особой неприязни к Джону замечены не были, но мотив – слабый доход от добычи природных ресурсов из-за низких пошлин. Пока что остаются под подозрением.
Главным же подозреваемым для меня был Людвиг Штерн. Этот человек скрытен, и уже этим он опасен. У него явно есть опыт в управленческих делах, значимый авторитет среди знати, нужные знакомства, чтобы выйти на наемника. Буду пристальнее за ним наблюдать, тем более, у Блюма есть одна задумка…
- Кто-то ещё хочет выступить? – спросила королева.
- Позвольте, Ваше Высочество, - встал сэр Чарльз: «Как вы все знаете, я занимаюсь поиском убийцы Джона Форсберга, прозвище которого Грустный Джек. У меня есть все основания полагать, что в этом зале сейчас присутствует человек, который нанял его для совершения гнусного замысла».
Блюм внимательно посмотрел на лица присутствующих, Артур делал то же самое.
- Вы подозреваете кого-то конкретно? – спросил Штерн.
- Нет, у меня нет доказательств, это было лишь предположение.
- Такими словами вы оскорбляете всех нас, - продолжил сэр Людвиг.
- К сожалению, это моя работа. Если у кого-то есть информация относительно данного дела, сообщите мне лично, спасибо за внимание, - произнес Блюм, чувствуя, как многие в зале заскучали.
- Вы закончили? – уточнила Элеонора.
- Ах да, чуть не забыл, сэр Густав?
Де Ла Мар удивленно поднял глаза на Блюма.
- Да?
- Вы не могли бы тщательнее подбирать людей для патрулей в ночное время?
- Вы сомневаетесь в моей компетентности, Блюм? – рявкнул мужчина.
- Что вы, мне сообщили, что недавно на улице пьяница напал на южанку с только ему известными намерениями, нам ведь не нужны скандалы с участием приезжих гостей?
- Кто сообщил? – требовательно спросил Де Ла Мар.
- У меня есть свои агенты. Я лишь прошу уделить этому вопросу внимание. Особенно, если учитывать, что Грустный Джек все ещё на свободе.
- Я сам разберусь.
- Делайте, как вам советуют, - повелительным тоном вмешалась в разговор королева: «Если вам этого недостаточно, считайте, что это моя воля».
- Слушаюсь, - Густав бросил испепеляющий взгляд на Чарльза, но тот даже не изменился в лице.
- Собрание окончено? – грозно произнес Де Ла Мар.
- Если нет других важных вопросов для обсуждений, - королева оглядела присутствующих.
Ответа не последовало.
- Можете идти, - разрешила Элеонора.
С грохотом отодвинув кресло, начальник стражи широкими шагами под стук собственных каблуков на сапогах покинул помещение.
Ну и силище у него, подумал Артур, не хотелось бы переходить ему дорогу.
Остальные члены Совета медленно покидали зал. Последним, тяжело дыша, вышел Людвиг Штерн, бросив подозрительный взгляд на меня, Блюма и королеву.
- Для первого раза ты держался молодцом, Артур, - сбросила официальный тон королева.
- Благодарю, постараюсь в скорейший срок вникнуть в дела государства.
- Вас хорошо разместили? – осведомилась Элеонора.
- Да, всё в порядке.
- Если что-нибудь будет нужно, сразу обращайся ко мне или к Чарли.
Впервые за сегодня Артур видел, как Блюм улыбается.
- Не надо меня так называть, нас могут подслушать, - упрекнул он.
- Я так устала, - королева обняла Чарльза, положив голову ему на плечо.
Артур почувствовал себя лишним и молча удалился, оставив парочку ворковать наедине. Интересно, что будет, если их отношения откроются людям. Некоторые уважали Блюма за честь, долг короне и беспрекословное подчинение закону, но всё же, рядом с Элеонорой все мечтали видеть более именитого жениха.
- Дорогой, как всё прошло? – спросила Ирен.
Артур крепко обнял жену и подарил долгий поцелуй.
- Неожиданно, - прошептала она.
- Говард ещё не вернулся?
- Нет, сорванцы точно будут играть в замки до позднего вечера.
- Тогда у нас есть время, - Артур подхватил жену на руки и понес к постели.
- Как хорошо, что ты у меня есть, - прошептал он.
Так появился Уильям, а потом Говард. Никто не нарушал их покой, и только когда стемнело, вернулся младший сын, не понимая, почему мама с папой часто смотрят друг на друга и улыбаются. Лучше бы подарили ему пони. 

Глава 14. Душа поэта

Попрощавшись с Эмилем, я решил побродить по горам, окружающим столицу, чтобы отвлечься от суетных дел. Каждому иногда нужно такое место, где тебя никто не тронет и где можно спокойно поразмыслить о дальнейших планах. Конечно, я выбрал для этого горы.
Счастье не за горами, оно в горах. Эти величественные создания природы несут в себе её мощь. Каменные валуны пахнут древностью, а сверху открывается восхитительный вид на окрестности. Мы не птицы, чтобы свободно парить над землей, но горы дарят нам те ощущения, когда кажется, будто весь мир у твоих ног.
Пока я выбрался за черту города и брел по склону ближайшей горы, в голове самостоятельно рождались такие строки:

«Воротник поднял, чтобы мехом согреть,
Даже шляпу сильнее надвинул,
Может, стоит к тому валуну мне успеть,
Пока ливень прохладный не хлынул.

Задиристый ветер пихнул меня в спину,
Но этого я не заметил,
Вдали вижу гор молчаливых вершины,
И так захотелось мне спеть им».

Обернувшись, я удивился, как далеко успел уйти. Ветер действительно был очень неприятным. Иногда даже хотелось застучать зубами от внезапных порывов. Я стал напевать продолжение:

«Про мою тоску, про надежду,
Про мои успехи, что были прежде,
Про мою печаль услыхали горы
И смотрели, словно с немым укором.

И я осознал, что излил им душу,
И теперь улыбка связала уши,
По-другому вовсе взглянул на лужи,
И пора спешить, чтоб поспеть на ужин».

Я мечтательно представил горячие блюда, подогретое вино, всё это кажется намного желаннее, когда ты сильно продрог. Теперь я видел большую часть столицы, но непривычно, сверху. Кругом было ни души, по крайней мере, мне так казалось.
Взбираясь сюда, я вспотел, сейчас ноги в сапогах начали замерзать. Плохо, пора обратно. Я продолжил сочинять:

«Я хотел остаться как можно дольше,
Но светило клонилось к закату,
Я хочу от жизни немного больше,
Чем обычно бывает надо…».

Краем глаза я заметил что-то, привлекшее мое внимание. Очертания одиноко стоящей фигуры были причиной моей остановки. Сколько я ни вглядывался, не мог сказать даже мужчина это или женщина. Нас разделяло около трех сотен шагов. Мне стало немного страшно, если кто-то следит за мной даже здесь. Закрыв глаза и посмотрев вдаль снова, я никого не разглядел. Неужели померещилось? Ладно, пора спускаться. Уже приближаясь к воротам города, я додумал концовку моей песни.

«Голову поднял и расправил плечи,
И нет сил терпеть,
В этот прохладный осенний вечер
Не могу не спеть!

Про мою тоску, про надежду,
Про мои успехи, что были прежде,
Про мою печаль услыхали горы
И смотрели, словно с немым укором.
И я осознал, что излил им душу,
И теперь улыбка связала уши,
По-другому вовсе взглянул на лужи,
И пора спешить, чтоб поспеть на ужин».

- Чему улыбаетесь, сэр? – спросил стражник, оглядывая себя.
- Да так, задумался, не берите в голову, - ответил я.
- Проходите, - меня пустили обратно в столицу.
Проголодавшись, я не раздумывая пошёл в «Северную звезду», не глядя назад. Стоило бы только обернуться, чтобы увидеть ещё одного человека, спускающегося с горы.

***
Фелиция и Изабелла готовились к вечернему выступлению. Первая лежала, с любопытством изучая свитки, написанные косым почерком. Её подруга расчесывала свои длинные темные волосы, рассматривая себя в крупное овальное зеркало, висящее на стене.
- Что читаешь? – спросила Белла.
- Стихи.
- Ммм, нашла источник вдохновения?
Фелиция на мгновение оторвалась от чтения с сильным негодованием.
- Это стихи Уильяма, между прочим.
Изабелла притихла, обычно они не говорили о Форсберге. Она радовалась, что её подружка гуляет с ее братом, но вот к Уильяму испытывала противоречивые чувства. Да, он хамски себя повел, будто бы она какая-то игрушка, но он также и спас её от того отвратительного типа. Кто знает, чем бы все закончилось, не окажись Уильям рядом. Может, он следит за мной, предположила Белла.
- И что, нравится? – поинтересовалась она у Фелиции.
- Его стиль, я хочу это читать, это главное.
- Дай мне тоже взглянуть.
Фелиция убрала руку, сжимающую свитки.
- Нет, Уильям дал их мне, про тебя разговора не было.
- О, может, мне у него письменное разрешение попросить.
- Белла, успокойся.
- Я спокойна.
Возмущенная Изабелла вновь села перед зеркалом, взяв гребень. Уильям, Уильям, постоянно о нем слышу, свет клином сошелся!
- Могу прочесть вслух, идёт? – предложила Фелиция.
- Мне всё равно, - огрызнулась Белла.

«Открываю я глаза рано утром.
Отражается роса перламутром.
И доносятся с крыльца моих близких голоса,
А на небе светло-синем стаи птичьей полоса.

Проплывают облака - путники издалека,
Молчаливо их встречает полноводная река.
Щебетанье разных птиц, ожиданье новых лиц,
У людского кругозора нет  очерченных границ.

Солнце дарит нам тепло, на душе светлым-светло,
На меня глядит синичка сквозь оконное стекло.
Все проснулись ото сна, наконец, пришла весна,
И не будет больше зябнуть, будь то ель или сосна.

И не нужен в этот час, изумруд или алмаз,
Лишь бы только окунуться в глубину любимых глаз.
И хотеть я буду сам вновь прижаться к волосам
И вдыхать тот аромат, похожий на цветной бальзам…».

- Это так мило, Уильям чудесен, - восторженно закончила Фелиция.
Изабелла промолчала, делая вид, что волосы интересуют её сейчас больше.
- Какая ты всё-таки черствая! – возмутилась Фелиция.
Она бережно отложила бумагу и медленно потянулась, разминая тело.
- Ты на его стороне?! – блеснула глазами Белла.
- Я ни на чьей в этот раз, но, если мужчина проделывает такой путь, чтобы встретиться с девушкой из своего сна, я думаю, он хотя бы заслуживает шанса.
- Сон? Ты о чем сейчас?
Фелиция широко раскрыла глаза от удивления.
- Эмиль тебе не рассказывал?!
- Я запретила ему говорить на эту тему, - заявила Изабелла.
- Господи, Уильям увидел тебя в своем сновидении, поэтому и отправился на север, полагая, что встретит тебя по пути. Интуиция его не подвела.
- Хорошо сочиняет, молодец.
- Нет, это правда, я бы не стала тебе говорить, если бы сама не верила.
- С чего мне ему сниться? – продолжала сомневаться Белла.
- Хороший вопрос, никто не знает планов оттуда, - подруга показала пальцем вверх: «Любовь может прийти в этот мир самым невероятным образом».
- Вздор, не верю.
- Ладно, я поняла, больше не будем об этом.
- Поможешь мне накраситься?
- Конечно.

***

Этим вечером в «Звезде» было особенно людно. Жители устали от непогоды, а в стенах заведения можно вкусно перекусить, поболтать с друзьями, да и просто согреться. Мне едва получилось найти свободный столик, и то потому, что за ним сидел Эмиль, заказавший, как оказывается, его заранее.
- Не знал, что ты сегодня ужинаешь тут, - сказал я.
- Скоро будет выступление, меня пригласила Фелиция, - ответил друг: «Тебя, кстати, тоже звала».
- Тогда я удачно зашёл.
Эмиль кивнул, я заметил, что он чем-то встревожен.
- Всё нормально?
- Такое чувство, будто за мной следят, - тихо произнес друг.
- Вот это да, у меня тоже.
- Расскажи-ка.
Я кратко поведал Эмилю о своей горной прогулке. Он нахмурился.
- Не нравится мне всё это.
- Я поговорю с Блюмом, может, он приглядывает за нами.
- Не очень-то похоже, что это его рук дело.
Только сейчас я заметил, что Эд уже давно сидит на сцене, держа в руках струнный инструмент. Значит, будут песни. Мне безумно нравился голос Фелиции, его берущая за душу сила. Он увлекал подобно речному течению, тебе лишь оставалось не отставать и наслаждаться.
- Знаешь, Уилл, раньше я бы переживал меньше, но теперь у меня есть Фелиция, у тебя, если произойдет чудо, - тут он усмехнулся: «моя сестра. Нам есть за кого опасаться, и мне не хочется ставить их под удар».
- Я согласен, Эмиль, что ты предлагаешь?
- Нам нужно реже видеться с ними и желательно, чтобы вообще никто не знал об этих встречах.
На сцену вышли Фелиция и Белла, на этот раз одновременно. Обе выглядели роскошно в легких и ярких платьях с юга. На Фелиции было синее платье и ожерелье в тон к нему. Изабелла облачилась в платье песочного цвета, в таких многие ходят на юге. Своего ожерелья с рубином я не заметил, вместо него на шее была золотая цепочка.
- Добрый вечер, друзья! Спасибо, что заглянули на огонек, постараемся вас сегодня порадовать нашими песнями и танцами! – прокричала Фелиция.
Эд принялся перебирать струны.
- Давай, Эд, пусть в зале станет жарче, - напутствовала певица.
Зазвенела подвижная мелодия, прошло вступление, послышался чарующий голос:

«Застелился туман, есть лишь мелкий просвет,
А на фоне луны вновь возник силуэт.
Я пришёл, как велит наш суровый закон,
В наши земли повадился грозный дракон.

Я достану из ножен клинок целиком,
Ведь малейший провал будет стоить костей,
Я хочу сделать дело одним лишь броском,
Чтобы демон крылатый не трогал людей».

Северяне с радостью подпевали, а я был расстроен тем, что не знаю слов. Мне тоже безумно захотелось петь. Зазвучал припев:
 
«Камни падают повсюду,
Норовят попасть в глаза,
Страх кричит: «Беги отсюда!»
Ну а долг твердит: «Нельзя»
Снизу есть уступ из груды
Неустойчивых камней,
Не сказать, что это чудо,
Но удача, так верней».

- Знаешь, Эмиль, мне этого не хватало, - прокричал я.
- Чего именно?
- Такого настроения, с песнями, танцами, весельем.
- Чаще заходи сюда, - улыбнулся друг.
- Ой, ещё ревновать будешь, - ответил я.
- Зачем ревновать? Сразу пырну тебя ножом.
- Я другого и не ожидал, ты такой предсказуемый!
Я вернулся к песням. Их посыл начал немного меняться от строк про смельчаков к страхам, вызванным неизведанным. Фелиция запела в быстром темпе:

«Сумерки сгущались над горой,
И сверкала в облаках гроза,
Пастуху казалось, что порой
Смотрят на него глаза.

Шёл уставший с стадом он домой,
Целый день провёл он на горе,
Пастуху казалось, что порой,
Чья-то тень мелькает на бугре».

Я снова вспомнил силуэт на горе. Кажется, это не было иллюзией.

«Поскорей иди домой,
И не трогай занавес,
Потому что за тобой
Вдруг придет проклятый бес».

- Мне даже стало как-то не по себе, - сказал я.
- Фелиция способна на многое, - подтвердил Эмиль.

«Но пастух не спеша
По лесной дороге шёл,
Скот вперед убежал,
Демон пастуха нашёл!»

В зале кто-то испуганно крикнул, что вызвало смех среди других.

«Меня слушай, человек,
Стань преемником моим,
Я прожил не один век
Одной злобою томим.

Но пришла моя пора,
Должен я покинуть свет,
Думай, парень, до утра,
Хочешь жить ты или нет…».

Тут я почувствовал чье-то прикосновение, это неслышно подошла Белла. Она тащила меня танцевать. Я вопросительно посмотрел на Эмиля, тот пожал плечами, мол, решай сам.
- Вставайте, сэр, нам надо много чего обсудить, - шепнула Изабелла.
Я поднялся и присоединился с ней к остальным.
- Руку на талию, - командовала она: «И только выкинь что-нибудь, мало не покажется».
- Я понял.
Танцевала она превосходно, чего я бы не сказал о себе. Всё же с ней у меня хоть что-то получалось.
- Кто учил тебя сочинять? – внезапно спросила она, кружась вокруг меня.
- Я сам.
- Вот как, - она закусила губу. Я заметил, что Белла делает так, когда задумывается.
- Почему ты пригласила меня? – теперь спрашивал я.
Она долго не отвечала, то приближаясь ко мне, то удаляясь.
- Я подумала, что перегнула палку. Всё же ты спас меня, и за это я очень благодарна.
Я отстранился. Почему-то настроение резко испортилось.
- Что-то не так? – полюбопытствовала Белла.
- Именно.
- Объясни.
- Мне не нравится, что ты можешь так мной вертеть. Когда я просил прощения, ты не дала мне вставить и слова. Ты похожа на избалованную девчонку. Да, я был не прав, сунувшись целоваться, но я собирался всё объяснить…
- Не говори со мной таким тоном, - прервала меня Белла, но я продолжил.
- Я говорю, что думаю. Я влюблен в тебя, сильно влюблен, как никогда. Возможно, эта и есть судьба, но, черт возьми, не надо мной помыкать. Это не повод игнорировать меня и всячески унижать, понятно?
- Ты обвиняешь меня? – расширились от гнева глаза Изабеллы.
- Я не хочу продолжать ни разговор, ни танец, всего хорошего, - я развернулся и пошёл сквозь толпу.
Подойдя к столику, я допил вино, утолив возникшую жажду.
- Вы помирились? – на всякий случай уточнил Эмиль.
- Дай-ка подумать… нет, - съязвил я: «Пожалуй, пойду, ты со мной?»
- Мне нужно дождаться Фелицию.
- Понял, будь осторожен, уже темнеет. Передай Фелиции, что она изумительна, ее можно слушать вечно.
- Может, сам дождешься, она вот-вот закончит выступать.
- Нет, - твердо сказал я.
- Ладно, до встречи, - хлопнул меня по плечу Эмиль.
Выходя на улицу, я ещё раз окинул взглядом зал, Беллы не было видно. Ну и пусть. Зато теперь никакой недосказанности. В лицо дунул северный ветер. Я набрал полные легкие и выдохнул. Романтика, она такая. Можно любить человека и злиться на него одновременно.
До цитадели я добрался без приключений, но перед сном зажёг свечу и под светом дрожащего язычка пламени черканул на бумаге несколько строк:

«Не вытерпеть немой укор,
Не спрятаться от ощущений,
Что молчаливый разговор
Закончится без изменений.
И линия вишнёвых губ
Не затеряется в улыбке,
Взгляд недоволен, даже груб,
Напоминая об ошибке.
Невыносим блеск грустных глаз,
Блуждающих без всякой цели,
В упор не замечают Вас,
А не того ли Вы хотели?».

Положив перо обратно и дав чернилам подсохнуть, я вновь прочел написанное. Всё, теперь можно спать. Хотя. Я задул свечу, но растопил камин. Кто-то оставил достаточно дров. Я разделся и забрался под одеяло, глядя на пляшущий огонь. Изабелла танцует гораздо грациознее. Эх, хотелось бы мне, чтобы она сейчас была рядом со мной, но мечтать не вредно. Эмиль был прав, наши с ней характеры стоят друг друга.

Глава 15. Праздник

Мне опять достался сон, но на этот раз в нем не было Изабеллы. Жуткий сон, скорее даже кошмар. Сначала я вроде бы шел по улицам столицы, хотя полной уверенности в этом не было. Сновидения всегда переплетают пространство и время в тугой клубок.
Так вот, казалось, что я иду по одной из городских улиц. Кругом ни души. Гробовая тишина. Небо плотно затянуто темными тучами, отчего всё в округе кажется каким-то серым и безжизненным. Я сделал всего пару шагов, но уже очутился в совсем другом месте.
По правую руку стоял густой лес, в который я бы не стал заходить. По левую – виднелись надгробия. Я не знал, что это за кладбище. Повернуться и уйти не смог. Пришлось выбирать из двух зол. В данной ситуации лес, пожалуй, выглядел более зловещим, поэтому я осторожно двинулся между надгробий. Некоторые были подписаны, другие просто покрыты сыростью и мелкими трещинами.
Важно было понимание того, что я сплю, и всё это нереально, но страх почему-то не уходил. Я добрел уже до центра кладбище, где виднелась самая высокая могила из черного камня. Подойдя ближе, я осознал, что это склеп. Вход нашелся с другой стороны. Прочитав надпись сверху, я сглотнул.
Она гласила: «Форсберги».
Хотелось скорее убраться отсюда, но что-то тянуло туда, вниз. Любопытство? Страх? Злая воля?
Без труда открыв незапертую дверь, я начал спуск. По стенам висела паутина, пряча своих создателей. Послышался тихий шепот, или это только сквозняк?
Внизу оказался ряд гробов, всего пять. Джон Форсберг, прочитал я на первом. В ужасе я смотрел на оставшиеся. Артур, Ирен, Говард, Уильям. Нет!
За спиной послышался смешок.
- Ну, здравствуй, - я узнал голос. Пусть я не видел это чудовище, но запомнил голос Грустного Джека.
Я неосознанно потянулся к мечу, которого, конечно, не было на поясе. Внезапно раздался громкий треск. Крышка гроба дяди слетела, а оттуда показалась рука, сжимающая рукоять меча.
- Не смей трогать моего племянника, - прогремело в склепе.
Я прижался в дальний угол, наблюдая, как поднимается на ноги дядя Джон. У самих ступеней стоял бандит, несколько смутившийся таким развитием событий.
- Я убил тебя, - уверенно заявил Джек.
- Верно, но меня подняли души убитых тобой людей. Они кричат.
- Какое мне дело?
- ОНИ КРИЧАТ, - крикнул дядя.
И я услышал их. Снаружи доносился целый хор мертвецов. Кажется, Грустный Джек побледнел, хотя это могло быть колыханием пламени факела от сквозняка.
- Черт бы вас побрал, - ругнулся Джек: «Я просто хочу спокойной жизни».
- Не будет тебе покое ни в жизни, ни в смерти, убийца, - Джон замахнулся.
- Ты ничего мне не сделаешь, мертвец!
- Может, ты и прав, но это сейчас не важно, главное, ЧТО они кричат.
Дядя обернулся ко мне.
- Слушай, Уильям, внимай их словам!
Действительно, они не просто кричали, это был связный текст:

«Джек рядом, вы в опасности,
Запомни, избегай мосты,
Коль примешь сей простой совет,
То проживешь ты много лет».
- Уильям, меня убил он! – крик Джона.
- Кто? Джек?
- Нет, член Совета, он опасен, скажи отцу!
- Имя, дядя, назови имя!
- Ка…!
Я проснулся, кто-то тарабанил в мою дверь.
- Кто там?! – заорал я от досады.
- Не кричи на меня, - обиженный голос Говарда: «Родители зовут завтракать, но теперь можешь не приходить».
- Гов, постой.
В ответ были слышны только быстро удаляющиеся шаги. Убежал.
С улицы донесся барабанный бой. Что ещё такое там происходит. Я выглянул в окно. Солдаты вышагивали в парадной одежде, всюду виднелись разноцветные флажки. Так, так, так. Какое у нас число? Точно! Сегодня будет праздник, отмечается день окончания войны с югом.

***

Отец остался в цитадели вместе с мамой и братом. Они присутствовали на официальной части, где были и мы с Эмилем, впервые встретившись с королевой Элеонорой. Далее все торжества запланированы в городе, но Артур, сославшись на дела, отказался покидать цитадель, мама не могла бросить мужа, как и отпустить Говарда, который сразу разревелся от такой несправедливости.
Я чувствовал себя пристыженным. Однажды, когда Эмиль ушёл в город, а у меня было скверное расположение духа, я прогуливался по замку. Случайно мне попалась королевская библиотека, самая большая, какую мне только доводилось видеть.
Огромные шкафы, достающие до потолка, были полностью заполнены всевозможными рукописями. Древние фолианты, свитки разного размера, книги современников, здесь было где разгуляться. Я без особой цели водил пальцем по корешкам, надеясь наткнуться на что-нибудь интересное, как понял, что в библиотеке ещё кто-то есть.
Впереди мерцал свет от свечи. На открытом пространстве среди шкафов стоял стол, на котором стоял источник света. В кресле сидела красивая женщина средних лет, одетая в скромное платье. Роскошные волосы были свиты в привлекательную прическу.
- Добрый вечер, - оторвавшись от чтения поздоровалась она.
- Здравствуйте, миледи, я не помешаю?
- Нисколько.
Ради приличия я выбрал книгу. Оказалось, что она про травы. Эмилю было бы интересно.
- Вы здесь работаете? – спросил я, хотя понимал, что не надо отвлекать человека.
- Можно и так сказать, - улыбнулась женщина.
- Я вас где-то уже видел, кажется.
- Я со многими знакома, - подтвердила она: «Но не с вами, кто вы?»
- Уильям Форсберг, к вашим услугам.
- Люблю хорошие манеры, - одобрила женщина.
Я сделал вид, что погрузился в чтение. Растение, ещё одно растение, третье, оно красивее, чем первые два. И что Эмиль в них находит. Так, я слишком быстро листаю, она меня раскроет.
- О, вы увлекаетесь растениями?
Я покраснел.
- Если честно, я взял первую попавшуюся книгу, теперь страдаю из-за этого.
- Не надо стесняться, Уильям, возьми другую.
- А как ваше имя? – спросил я.
- Зови меня Элли.
- Хорошо, Элли.
Элли. Я называл королеву Элли. Когда я с отцом подошёл к ней, она лукаво улыбнулась. Вот и доверяй после этого королевам!
- Сэр Уильям, правильно? – обратилась она ко мне.
Я зарделся и что-то промычал.
- У каждого должны быть свои секреты, даже у королевы, - подмигнула она.
Господи, как мне везет в отношениях с женщинами.

***
 
В честь праздника лавки трещали по швам от товаров. Звонкие голоса торговцев ловко зазывали прохожих. Улицы были оживлены как никогда. Стражи, которая зорко следила за порядком, тоже прибавилось. Сегодня северяне шли в обнимку с южанами, вместе распивали вино, пиво, подшучивая друг над другом. День примирения – славный день.
Не люблю находиться в толпе, у меня есть небольшая боязнь быть раздавленным толпой зевак. Поэтому мы с Эмилем аккуратно продвигались, избегая сильных заторов. Друг спешил увидеться с Фелицией, приготовив ей подарок – венок, сплетенный из цветов. Я не знал, встречусь с Беллой или нет, но на всякий случай захватил с собой пеструю ленту, которую был бы рад увидеть в её густых волосах.
На центральной улице было не протолкнуться. Бегали дети, примеряли платки женщины, разглядывали всякую всячину мужчины. Мы с Эмилем чуть было не потеряли направление в этом круговороте людских тел.
Гремели трубы, стучали барабаны, из окон домов слышались радостные возгласы.
- Север!
- Юг!
- Мир!
Здорово, что есть такие праздники, когда люди объединяются. На юге, я уверен, сейчас тоже идет торжество. Это ещё один повод для дружбы, доказывающий, что нам нечего делить, что оба народа равны и уважаемы.
Впереди был мост, на котором договаривались встретиться. Мост, что-то эхом отдалось в голове, но я не вспомнил. Мимо пробегал мальчик и сунул мне клочок бумаги в ладонь.
- Эй, что это?! – крикнул я.
- Вам передали, - он юркнул в толпу.
Я развернул бумагу, на ней неряшливо было нарисован овал лица с уголками губ, опущенными вниз. Так изображается грусть. Меня передернуло, я завертел головой. Грустный Джек? Здесь? Но вокруг было слишком много людей, к тому же, я его не видел или…
Сон, он был там. Я смутно доставал черты его лица из омута памяти.
- Фелиция! – воскликнул Эмиль, подхватывая девушку и раскручивая.
- С праздником, милый, - смеясь, она надела вышитый шарф на шею друга и оценила свое творение.
- Спасибо, любимая, - Эмиль аккуратно украсил ее волосы венком. Они поцеловались.
Я отвернулся, сжимая в кулаке зловещее послание. Может, кто-то решил подшутить? Я решил, что не буду пока говорить другу, чтобы не нарушать праздничную атмосферу.
- Белла просила тебя подождать, - передала мне Фелиция, отвлекаясь от ласк.
- Хорошо.
- Мы будем с той стороны моста, - показал рукой Эмиль.
- Ладно, увидимся.
Они удалились. Мост. Почему меня так напрягает это слово?
Чьи-то ладони закрыли мне глаза.
- Угадай.
- Бе… - начал я, но запнулся. Нет, аромат волос другой.
- Эльза!
- Ух ты, угадал, - обрадовалась девушка: «Хорошо, что я тебя увидела. Не хотелось идти в цитадель, чтобы передать тебе подарок».
- Не нужно подарков, - заверил я.
- Не волнуйся, я сама связала, надеюсь, что размер подойдет, - она протянула мне шерстяной свитер.
- Спасибо большое, - поблагодарил я, быстро обдумывая ситуацию, затем сказал, протягивая ленту: «Это тебе!».
- Спасибо! – ахнула Эльза и быстро чмокнула меня в щеку.
За её спиной в этот момент я увидел Изабеллу. В карих глазах стояли слезы. Предатель, восклицал весь её вид. Я хотел провалиться сквозь землю, кричать во все горло, проклиная судьбу.
- Эльза, извини, но я должен это сказать. Я влюблен в девушку, я знаю, что она – моя судьба, и больше мне никто не нужен. Моя вина, что не сообщил это раньше. Пусть лента будет прощальным подарком, а я возьму себе свитер. Ты хорошая девушка, и я не хочу причинять тебе боль.
- Прости, я поняла, - кротко ответила она.
- А теперь мне пора, пока ещё можно всё исправить.
Я побежал, преследуя удаляющуюся фигуру Беллы.
- Белла, постой!
Она не оборачивалась, может, даже не слышала в шуме толпы мой крик.
Всё-таки я догнал её и схватил за руку.
- Убирайся, отпусти меня! – бросила она.
- Послушай…
- Ты! Предатель, подлец, самый мерзкий человек, которого я…
Я снова поцеловал её, она дернулась, но я обнял крепче.
- Ты, - смогла выдохнуть она.
- Я, - подтвердил я.
На этот раз она уже не вырывалась. Мы дарили друг другу поцелуй за поцелуем, а вокруг продолжался праздник. Я чувствовал на своих щеках её слезы и дал себе слово, что никогда больше не стану их причиной.
- Постой, дай мне подышать, - прошептала она.
- Ты не уйдешь? – недоверчиво произнес я.
- Ни за что.
Она прижалась к моей груди, зарываясь глубже в мех.
- Белла, я люблю тебя, - слетело с моих губ.
- Я знаю, дай мне время.
- А ты меня нет?
- Не в том дело, родители, ты же знаешь.
- Мы справимся, я готов сделать всё, чтобы они меня приняли.
- О, Уильям, мне хорошо с тобой.
Так мы и стояли, разговаривая, будто целую вечность знакомы.
- Знаешь, я хотел подарить тебе ленту.
- Ага, ты отдал её той блондинке, кто она?
- Эльза, я познакомился с ней в гостинице, понравился.
- А она тебе?
- Мне не нужен никто, кроме тебя.
- Это правильно, - прошептала она: «Иначе ты знаешь, на что я способна».
- Ударишь меня? – картинно удивился я.
- Не сомневайся, я очень обидчивая и ранимая, несмотря на внешнюю неприступность.
- Ангел мой, я буду оберегать тебя.
Послышались крики, народ возбужденно задвигался.
- Что случилось?
- Кто кричал?
- Кого порезали?
В голове что-то всплыло. Мост. Надо держаться подальше от моста!
- Белла, мы должны идти!
- О чем ты?
- Долго объяснять, я и Эмиль в опасности.
- Где мой брат?
- Они с Фелицией в том конце моста, скорее туда.
Трудно бежать через толпу, но как-то получалось. Я крепко сжимал руку Изабеллы, чтобы не потерять. За спинами стал слышен громкий вопль Фелиции.
- Он упал, помогите, он же утонет!
Мы выскочили к ней, она хваталась за перила, опустив голову вниз.
- Фелиция, где Эмиль? – развернул её лицом к себе я.
- Он упал, они сцепились с мужчиной из толпы, незнакомец ранил его и столкнул в воду, - быстро заговорила она.
Я начал сбрасывать одежду, оставшись в одной рубахе. Сапоги тоже сбросил и прыгнул в канал. Пловец из меня такой себе, но жизнь друга сейчас важнее.
Я увидел, как он опускается на дно, рядом вода окрашивалась красным. Я нырнул следом и вскоре подхватил тело. Вода была ужасно холодная.
- Сюда, стража! Они внизу! – кричал кто-то. Я тянул Эмиля к ступенькам, которые вели наверх, к мосту. Дышать было тяжело. 
Подоспели стражники и подхватили друга.
- Доставьте его в цитадель, живо, - прохрипел я.
Наше продвижение осложнялось присутствием толпы.
- С дороги, - орал я вместе со стражниками. Кто-то набросил мне на плечи плащ, рядом спешили за мной Фелиция и Белла.
Путь в цитадель казался бесконечным. Наконец, мы попали внутрь. Некоторое время ушло на то, чтобы отыскать лекаря. Тот принялся осматривать рану друга.
Ожидание тянулось невыносимо, я шагал из стороны в сторону, стараясь успокоиться сам и успокаивая девушек. Надо верить в лучшее.
Дверь приоткрылась, вышел лекарь.
- Что там, не молчите, умоляю, - не выдержал я.
- Я обработал рану, думаю, что жизни ничего не угрожает. Ему надо отдохнуть, дождемся утра.
- Пустите меня к нему, - настояла Фелиция.
- Осторожно, он уснул.
Фелиция осталась присматривать за спящим, а я отвел Беллу с свою комнату и остался там, пока она не уснула. Затем, я тихо запер дверь и вернулся к палате, чтобы быть уверенным, что Грустный Джек не закончит начатое.
Глава 16. Сплетни в замке

- Фелиция, расскажи подробнее, что с вами произошло, - спросил я.
Было непривычно видеть её заплаканные глаза, ещё больше покрасневшие из-за недосыпа. Моя фраза всего на полчаса опережала рассвет. Чуть дальше, в дверях, стояли два стражника, направленные сюда Блюмом.
- Мы болтали о разном, когда кто-то, кажется, окликнул Эмиля. Сначала мы не обратили внимания, думая, что просто послышалось, однако клич повторился.
- Ты разглядела нападавшего?
- Очень плохо, всё случилось внезапно. Эмиль стоял рядом, обнимая меня, а уже мгновение спустя они сцепились скрытые толпой.
- Хоть какие-то приметы запомнила?
- Он был весь закутан, погода позволяла не удивлять этим окружающих. Невысокого роста, обычного телосложения, ничего примечательного. Вроде, Эмиль назвал имя Джек.
- К сожалению, он тоже не знает, как выглядит этот преступник. Мы раньше пересекались с ним, однако слышали только голос.
- И ничего не сказали, - холодно произнесла Фелиция.
Я задумался. Если это был Грустный Джек, то он и впрямь стал сильной угрозой. Надо бы поговорить с Блюмом, я сам готов усилить охрану цитадели, если потребуется.
Солнце появилось за горизонтом, когда друг проснулся после нелегкой ночи.
- Как ты? – сразу спросил я, опережая девушку.
Эмиль прикрыл глаза и тяжело вздохнул. Молчание затянулось. Слишком затянулось.
- Брат, не иди на свет, слышишь?! – забеспокоился я, собираясь бежать за лекарем.
- Я просто отдыхаю, а, - тихо ответил друг.
- Кто так шутит? – разгневался я.
- Фелиция… с ней всё хорошо?
- Я здесь, - прошептала девушка, склонившись над Эмилем.
- Мне жаль, что так вышло.
- Не говори ерунды, главное, что ты поправляешься.
Я понял, что надо оставить их наедине.
- Фелиция, ты присмотришь за ним? – уточнил я.
- Несомненно.
- Я отойду, если что сразу зовите меня или Блюма. Кстати, совсем вылетело из головы, ты видел лицо нападавшего, Эмиль?
- Оно было закрыто, Уилл, но я достал его! – повысил голос он.
- Что ты имеешь в виду?!
- Кинжал, который дал мне твой отец, я носил его с собой и успел ткнуть, когда мы дрались.
- Уже что-то, я передам сэру Чарльзу, пусть ищут мужчину с похожим ранением, глядишь, он объявится где-нибудь. Ладно, поправляйся, дружище.
- С ней я точно пойду на поправку, - Эмиль сжал ладонь Фелиции.

***

По пути в свою комнату я заглянул к родителям. Рассказал им о состоянии Эмиля, а в свою очередь узнал, что заболел отец, у него поднялся жар.
- Позвать лекаря? – заволновался я.
- Он уже был, дал снадобья, - ответила Ирен: «Сказывается смена климата, в замке, к тому же, сильные сквозняки, вот и простудился. Ума не приложу, как быть с сегодняшним собранием Совета».
- А что если я схожу туда вместо отца?
- Артур, слышал, это возможно? – спросила мама.
- Я бы отказался, но давай поступим так, - медленно проговорил папа: «Я дам тебе свои записи, там всё указано, ты просто зачитаешь их, чтобы ввести в курс дела остальных, без меня все равно никаких решений не примут».
- Я всё понял, отдыхай, выздоравливай.
- Спасибо, сын. Ты повзрослел, - вздохнул отец с гордостью, но и не без сожаления.
- Мам, а где Говард?
- Он пошёл к тебе, давно что-то его уже нет.
Я же запер там Беллу. А брат будет стучать, пока не ответят. Засада. Вскоре вернулся запыхавшийся Гов.
- Мама, мама, в комнате Уилла воровка!
- Что?!
- Спокойствие, только спокойствие, я всё объясню, - постарался урезонить всех я.
- Идем скорее туда, - скомандовала Ирен.
Я тебе это припомню мелочь, маленький шпион.
Я в обществе мама и брата подошёл к двери своей комнаты и открыл дверь.
- Уильям! – начала Изабелла, но, увидев остальных за моей спиной, она замолчала.
- Во-ров-ка! – уверенно сказал Говард.
- Сын, будь любезен объяснить, кто это и почему сидит тут как в заточении, - с негодованием сказала мама.
- Это моя де… подруга Белла, - заврался я.
Теперь на меня с негодованием смотрели уже две женщины. Я даже не знаю, кто из них сейчас опаснее.
- Подруга, значит, - бросила Изабелла, прожигая меня взглядом насквозь.
- Мам, смотри, покраснел, - хохотнул брат: «Уильям I Красный, хи-хи».
Господи, за что мне всё это?
- Очень приятно познакомиться, - несколько обиженно сказала Ирен: «Уильям ничего не рассказывал о вас».
- Вот как, - так звучит сталь.
- Белла, мама, нам всем нужно немного успокоиться и поговорить.
Женщины присели на неубранную постель, продолжая буравить меня глазами.
Я отодвинул стул на расстояние и тоже присел, Говард корчил рожи где-то сзади.
- Не надо было кричать на меня, - аргументировал он.
- Может, начнешь, у нас всех время ограничено, - сказал Ирен.
- Белла, - начал я: «Это моя мама, Ирен. Я собирался познакомить вас позже, но всё получилось как обычно. С папой вы увидитесь позже, он простудился».
Я перевел глаза на маму, заметив, что она смягчилась.
- Мама, я долго это скрывал…
- Она беременна?! – закричал Гов.
Я поперхнулся, если меня не убьет мать, то это после сделает Изабелла.
- Нет! Замолчи!
- Говард, перестань, - произнесла Ирен.
- Я часто видел Беллу во сне, не зная, кто она и откуда. Прибыв в столицу с Эмилем, я нашёл её на выступлении в заведении «Северная Звезда». Думаю, что мысли о ней побудили меня начать путешествие. Как бы то ни было, я верю, что это была судьба. Я испытываю к Изабелле сильные чувства и надеюсь, что это взаимно. Извини, что не говорил с вами об этом раньше, но это, знаете ли, стеснительно».
- Уильям, - с серьезным тоном начала мама: «Мы давали тебе повод не доверять нам, твоим родителям?»
- Нет, что ты.
- Тогда почему ты не делишься с нами своими переживаниями. Для нас важно, чтобы ребенок чувствовал поддержку. Изабелла, - она ласково посмотрела на девушку и улыбнулась: «Ну почему наш сын скрывает такую красоту?»
- Уильям делает порой странные вещи, - ответила Белла.
- Почему он запер вас здесь?
- Было поздно, он оставил меня в комнате и отправился к моему брату. Кстати, как он?
- Идёт на поправку, - успокоил я.
- Эмиль – ваш брат? – удивилась Ирен.
Белла кивнула.
- Да, двоюродный.
- Чудеса, да и только! Невероятные совпадения, Изабелла, согласитесь ли вы как-нибудь поужинать с нами?
- Давайте на ты, пожалуйста.
- Хорошо, как тебе моя идея?
- С удовольствием, если, конечно, Уильям не возражает против общества… подруги.
Ирен рассмеялась. Видимо, Белла ей понравилась. Слава Богу.
- Мы оставим вас, - заторопилась мама, хватая за руку заскучавшего брата: «До встречи».
Уходя, она щелкнула меня по носу.
- Не обижай Беллу, Уильям.
Дверь закрылась. Я чувствовал стыд.
- Подруга? – повторила Изабелла.
-Мм, - не нашелся, что ответить я.
- Нет, вы слышали. Сначала целует, потом извиняется, снова целует, шепчет признания, а потом подруга!
- Ааа.
- Да, Уильям, и чем только ты меня цепляешь после всего этого? – встала и подошла ко мне она, усаживаясь на колени и прислоняясь головой к плечу.
- Просто я люблю тебя.
- Что теперь будет?
- Ты о чем? – не понял я.
- Наши отношения, я не хочу скрывать их от родителей.
- И не надо.
- Ты не понимаешь, Уилл, всё гораздо серьезнее. Может получиться так, что мы не сможем быть вместе, как бы мне не хотелось.
Мы замолчали, прижимаясь друг к другу. Я задумался.
- Их воля для тебя важнее собственного счастья? – произнес я.
- У нас так заведено, понимаешь?
- Мной это рассматривается как насилие!
- Это традиции, - отрезала Белла.
- Мир изменился, слышишь, Север и Юг больше не враждуют, в чем проблема?
- Что-то изменилось, а что-то нет, давай пока отложим этот разговор, иначе мы поссоримся.
- Как скажешь, но к нему придется вернуться.
Стало печально, но я сильнее прижался к ее волосам, ловя драгоценные моменты.

 
Слухи по замку распространяются с удивительной скоростью. Каждый второй уже знал о Фелиции и Изабелле, которых было решено оставить в цитадели. Об этом лично позаботился Блюм в целях их безопасности. Ранение Эмиля в день примирения взбудоражило многих. Де Ла Мар получил жесткий выговор, взбесился и гонял подчиненных. Те, в свою очередь, выпустили пар на рядовых солдат. В общем, скандал затронул каждого.
Близилось время очередного собрания Совета. Я немного подготовился, почитав заметки отца. Давно не приходилось находиться в светском обществе, из-за этого присутствовало легкое волнение. Я рассчитывал на поддержку королевы Элеоноры и сэра Чарльза, единственных людей, пользующихся моим доверием.
Примерно представляя, где находится зал для заседаний, я направился в том направлении. По пути попадались разные портреты знакомых и незнакомых деятелей Севера. Мелькнули знакомые черты лица. Ух ты, Бенедикт Форсберг, один из моих предков. Да, наш род имеет глубокие корни.
Идя по коридору, ведущему в нужный зал, я услышал злобный шепот:
- Черт бы побрал этого Блюма.
Кому он принадлежал? Единственное, что можно сказать совершенно точно, я слышал мужской голос.
В зале, когда я вошел, сидели четыре персоны.
- Мальчик, ты перепутал двери? – обратился ко мне полный мужчина.
- Постойте, Штерн, это юный Форсберг, - уточнил Аврелий, знакомый священник, которого мы с Эмилем встретили в храме.
- Вот как, теперь сюда можно присылать родственников?
- Успокойтесь, Людвиг, это я позволила прийти Уильяму, пока его отец болен, - сказала появившаяся в дверях королева, следом шёл сэр Чарльз. Вид у него был угрюмый.
- Где сэр Густав? – спросила собравшихся Элеонора.
- Видимо, гоняет стражников.
- Замечательно, - холодным тоном сказала королева: «Дамы и господа, вам не кажется, что наш Совет превращается в какое-то безобразие?».
Все молчали. Да, королева сегодня явно не в духе.
- Ладно, нечего терять время, - продолжила она: «Уильям, отец передал тебе свои бумаги, так?»
- Да, Ваше Высочество, - голос предательски дрогнул.
- Что ж, мы слушаем, - Элеонора несколько смягчилась, приметив мою растерянность.
- Леди и джентльмены, - начал я.
Я рассказывал о проблеме поднятия торговых пошлин. Отец был уверен, что надо повременить с этими действиями. Более того, глубже изучив труды Джона, Артур отмечал, что торговля приносит достаточную прибыль, а, значит, деньги теряются не из-за низких пошлин.
- Абсурд! – заявил Эндрю Рид.
- Вы сомневаетесь в выводах моего отца? – чувствуя себя оскорбленным, поинтересовался я.
- Да, я требую, чтобы он сам явился сюда.
- Вы прекрасно знаете, что он пока не в состоянии это сделать.
- Тогда отложим слушание, хватит с нас голословных беспочвенных заявлений.
Я собирался огрызнуться, но слово взяла королева.
- Сэр Рид, - сухо сказала она: «Вы не забыли, кто здесь главный?».
Сжав зубы, Эндрю замолчал.
- Мой брат хотел лишь сказать, что всё звучит неправдоподобно, кто-то крадёт деньги государства? – попыталась исправить ситуацию Эрика.
- Что скажете вы, Штерн? – спросила Элеонора.
- Для меня это новость, я давно занимаю свою должность и заметил бы подобное, - задумавшись, ответил сэр Людвиг.
- Богатство уродует человека, - вставил слово Аврелий: «Кража – это страшный грех, кто бы этим не занимался. Красть у короны, на это бы не решился ни один северянин».
- Бросьте свою пропаганду, святой отец, - произнес Блюм: «Сейчас вы начнете обвинять южан, я прав?».
- А что, это вполне может быть их рук дело, попытка подорвать наш суверенитет!
- Прекратите обвинять во всех бедах наших соседей, - не выдержал Блюм.
- Почему вы их так защищаете, сэр Чарльз? – парировал священник.
- Я лишь пытаюсь мыслить здраво.
- По-вашему, я сумасшедший, - воскликнул Аврелий.
- Остановитесь, - прервала королева: «Без конкретных доказательств я не желаю слушать подобные обвинения. Уильям, у тебя есть ещё что сказать?».
- Основное я озвучил, Ваше Высочество. Конечно, лучше дождаться выздоровления отца. Прошу прощения, что так вышло.
- Ничего, Совет и так не славился быстротой принятия решений.
- Ваше Высочество, позволите добавить кое-что по другому вопросу?
- Говори, Уильям.
Я немного обдумал то, что хочу сказать. Это важно, надо попробовать.
- Копаясь в документах моего дяди, я натолкнулся на одну фразу, которая, как мне кажется, обращалась к человеку, подстроившему его убийство.
Отец Аврелий, Штерн и Эндрю напряглись. Сэр Чарльз внимательно на меня посмотрел, впрочем, королева и Эрика тоже.
- Ты назовешь имя? – требовательно спросила Элеонора.
- Да. Начальник стражи. Густав Де Ла Мар.
Все ахнули. Эндрю переглянулся с Эрикой. Штерн опустил глаза, покачивая головой. Аврелий перекрестился.
- Уильям, ты покажешь мне эти бумаги? – донеслось от Блюма.
Я молча кивнул. Мое заявление ошеломило всех.
- Сэр Чарльз, - сказала королева: «Изучите доказательства и задержите сэра Густава».
- Да, Ваше Высочество, - Блюм поднялся.
- Уильям, идем.
Мы покинули зал Совета под неловкое молчание остальных.
- Уильям, это правда? – остановившись, задал вопрос Чарльз.
- Нет, я солгал.
- Это не шутки, ты понимаешь? Мне придется теперь расхлебывать эту кашу.
-  Я знаю, сэр, но теперь круг сузился.
- Что?
- Подозреваемых трое: Аврелий, Людвиг Штерн и Эндрю Рид.
- Почему ты так решил?
- Давайте отойдем подальше.
Шагая, я поведал Блюму об услышанном шепоте.
- Надеюсь, ты не ошибся, Уильям, иначе зря открыто навлек на себя гнев убийцы.
Глава 17. Слова и кулаки

 Впервые за последние дни я выбрался в город, чтобы немного отвлечься. Я смог чаще видеться с Беллой, хотя не мог не замечать в ее глазах грусти. Отложенный разговор давил на нас обоих, это неизбежно. Моя выходка на Совете теперь казалась дурацкой идеей, игра в сыщика могла обойтись очень дорого.
- Слышал, Форсберг отказывается налоги поднимать? – невольно подслушал я разговор идущих впереди меня мужчин.
- Не налоги, а пошлины, - исправил его другой.
- Да какая разница-то?
- Значительная. Первое для нас плохо, а второе – хорошо. Если поднять пошлины на товары, то государство обогатится, а не с нас будет собирать, улавливаешь?
- Так-то оно так, но Форсберг не глуп, чтобы отказываться от прибыли, стало быть, есть причина.
- А кто его знает…
Как эта новость попала к обычным жителям? Очень интересно. Авторитет моего отца некто пытается запятнать. Я снова подумал о своем треугольнике подозреваемых. Аврелий, конечно, двуличный тип, но в открытую борьбу лезть бы не стал. А вот Штерн и Рид, для меня это главные претенденты. Первый – старый служака, вполне имеющий возможность провернуть грязное дельце. Второй – богач, которому заказать убийство как раз плюнуть.
Хорошо, что мне больше не придётся тащиться на собрание, отец выздоравливает. Эмиль тоже поправился настолько, что мог сам передвигаться. За ним неусыпно ухаживала Фелиция, поэтому я нечасто навещал друга.
Приближалась зима, ледяные северные ветры штурмовали столицу. Последние листья слетали с деревьев, скоро выпадет снег. Я подышал на замерзшие ладони, так как забыл перчатки в комнате. Чтобы согреться, заглянул в «Северную Звезду». Народу явно поубавилось после того, как Фелиция и Изабелла поселились в цитадели. Интересно, а куда делся Эд? Надо будет спросить у них.
Я попросил подогретое вино, также меня заинтриговало мясо на вертеле.
Это место вовсе не потеряло прежний уют. Добротные деревянные столы напоминали обычную таверну, но здесь прислуга была намного вежливее. Да и хозяин, добродушный малый, сам любил перебрасываться парой слов с посетителями. В общем, приятное место.
Рядом за столиком мелькнуло знакомое лицо. Эльза! Она сидела в обществе незнакомого мне мужчины, они непринужденно болтали. Она тоже заметила меня и незаметно кивнула. Мы улыбнулись друг другу как хорошие знакомые, я не стал подходить. Здорово, что у неё всё хорошо. Наша последняя спонтанная встреча была неприятным воспоминанием, заставляющим стыдиться собственной нерешительности. Всё же, она восприняла моё откровение без каких-либо истерик, по-взрослому, за что я был премного благодарен.
С этими мыслями я вышел из «Звезды». После трапезы стало значительно теплее, поэтому я лениво брел по улицам, разглядывая все на своем пути. Люди готовились к зиме, спешили закончить дела до того, как придут крепкие морозы.
Хотелось побеседовать с кем-нибудь, не входящим в привычный круг моего общения. Я бы не отказался поболтать в библиотеке с королевой, однако боялся попадаться ей на глаза после собрания. Я знал, что она не будет меня винить, но от этого не легче. Надо думать прежде, чем что-то делать.
Стражники, охраняющие вход в цитадели, узнали меня.
- Как ваши дела, сэр? – спросил один из них.
- Бывало и лучше, благодарю, происшествий не было?
- Нет, всё спокойно, но… - стражник запнулся.
Я ждал, пока он закончит свою фразу.
- Сэр Густав разыскивал вас, и вид у него очень разъяренный, мы решили, что лучше предупредить, - его напарник кивнул и добавил: «Он опасный человек, будьте осторожны».
- Благодарю, я ваш должник.
Выходит, Де Ла Мар ищет меня, чтобы поквитаться за клевету. Мда, теперь надо быть бдительным, я наслышан о его силе.
За каждым поворотом мерещилась опасность. И сколько теперь придется жить в страхе, что нападут? Впрочем, ещё со смерти дяди Джона мы уже оказались в опасности.
Я шёл по коридору, когда услышал, что меня кто-то нагоняет. Резко обернувшись, я выдохнул, это был Блюм.
- Опасно бродить одному даже в замке, если с тобой хочет поговорить сэр Густав, - заметил он.
- Вы уже в курсе?
- Ну да, как-никак, мне доносят о том, что происходит внутри цитадели.
- Что ему нужно?
- Боюсь, что скоро узнаем, - глядя мне за спину, произнес сэр Чарльз.
- Форсберг, это ты – Форсберг, - мне на плечо легла тяжелая рука.
- Да, - тихо сказал я.
- Какого черта ты обо мне наплел? Я требую сатисфакции, гаденыш! – он схватил меня за воротник.
Вдруг Блюм скользнул между нами.
- Оставь его, Густав. Он действовал согласно моему приказу.
- Это правда? – гаркнул Де Ла Мар.
Я не знал, что ответить, понимая, что Блюм хочет защитить от расправы.
- Да, Густав, отпусти уже его, - настойчиво произнес Чарльз.
- Ну, так даже лучше.
- Где и когда?
- Прямо сейчас, в саду! – не мигая, сказал громила.
- Оружие?
- Тренировочные мечи.
Густав развернулся и стал удаляться.
- Не надо, сэр, я сам виноват.
Блюм покачал головой. В его глазах читалась решимость. Он давно ждал этого момента, понял я. Они оба имели чувства к королеве, и вот настал шанс выяснить отношений в поединке. Интересно, Блюм спланировал то, что сейчас произошло, или это очередное везение?
- Иди к Элеоноре, возвращайся с ней в сад как можно скорее. Убить мы друг друга вряд ли сможем, а вот серьезные увечья нанести получится. В любом случае Де Ла Мар послушается только Ее Высочество.
- Да, сэр.
Я поспешил к покоям Элеоноры, а Блюм пошел готовиться к поединку.

 
- Куда спешите, сэр Уильям? – я столкнулся с Людвигом Штерном.
- У меня срочное дело, -выпалил я.
- Погодите, буквально пару минут, - попросил мужчина.
- Скорее говорите, молю.
- Вечно молодежь куда-то спешит. Эх, я тоже когда-то был таким, юным, подтянутым, легким, - он с неприязнью посмотрел на свое дряблое тело.
Я не хотел говорить о причине своей спешки, боясь, что слухи о драке разлетятся на всю цитадель в мгновение ока.
- Я по поводу вашего выступления на совете, сказал Штерн, и я невольно прислушался.
- Вы нас подозреваете, я знаю, хотя будете скрывать.
Я сделал так, чтобы ни один мускул на моем лице не дрогнул, сохранив безразличное выражение.
- Так вот, мне кажется, что это Аврелий, - продолжил он: «Ничего не говорите. Я вижу, что вы не хотите говорить об этом сейчас. Просто, Джон, он очень похож был на вас и вашего отца. Тоже защищал дружбу северян и южан. Как вам известно, священника огорчило объединение религий, в которых он видит поражение Севера. Я как-то уже говорил это Блюму, но он, кажется, редко прислушивается к людям».
- Я вас услышал, - ответил я. Есть пища для размышлений.
- И всё-таки пусть отец поддержит повышение пошлин. Я не могу давить на него, но вы – его сын, к вам он прислушается. Это необходимая мера сейчас, а потом, когда ситуация позволит, мы предоставим новые преференции для южан.
- Хорошо, я поговорю с ним.
- Не смею больше задерживать, извините.
Я чуть ли не перешёл на бег, а мужчина пошёл дальше своей дорогой, что-то насвистывая. Сильно я задержался, скорее всего Блюм и Де Ла Мар уже в саду!
Я постучал в дверь, открыла одна из служанок королевы.
- Мне нужно к Её Величеству, срочно! – прокричал я.
- Сьюзен, кто там? – послышался голос Элеоноры.
- Это я, Уильям, Ваше Величество.
- Что случилось? – в дверях показалась сама королева.
- Мне нужно вам кое-что сказать, - я оглянулся на замешкавшуюся Сьюзен.
- Наедине? – уточнила королева.
- Если позволите.
Она пропустила меня в комнату, прикрыв дверь и оставив озадаченную служанку снаружи.
- Говори, Уильям.
- Сэр Чарльз и сэр Густав…
- Что?!
- Они устроят поединок прямо сейчас, в саду.
- Скорее.
Я впервые видел, как бегает королева, Сьюзен тоже раскрыла рот.
- Ваше Величество, - пыхтел я, едва поспевая за ней.


- Ну что, Блюм, признаюсь, что давно мечтал об этом моменте, - прогремел Густав Де Ла Мар, сжимая длинный деревянный меч.
- Взаимно, - Блюм выбрал такой же, но короче.
- Установим правила. Когда закончится поединок?
- Пока один из нас об этом не попросит.
- Готовься просить пощады, Блюм.
- Посмотрим.
В саду была открытая площадка, откуда начинались тропинки в любую сторону. С наступлением холодов сад стал хорошо просматриваться, голые растения, казалось, тоже озябли. Остывшая земля хрустела под ногами.
Густав перебрасывал меч из одной руки в другую, поигрывая мышцами.
Силен, ничего не скажешь, подумал Чарльз.
Они начали приближаться друг к другу, несмотря на то, что оружие деревянное, Блюм сжимал рукоять обеими руками, выставив меч перед собой. Оба не спешили нападать, выискивая подходящий момент для атаки.
- Ты же знаешь, что это не я, - взревел Де Ла Мар и нанес сверху рубящий удар.
- Да?! – подставил свой меч Блюм, раздался треск.
- К Джону я был безразличен, он меня никогда не интересовал, - теперь глава стражи замахнулся сбоку.
Чарльз отскочил, боясь, что много таких ударов его оружие не выдержит.
- Тогда почему ты в ярости?
- Вы публично опозорили меня перед Элеонорой!
- Для тебя она «Ваше Высочество».
- Нет, Блюм, она будет моей.
Их мечи схлестнулись, по саду разнеслись характерные постукивания. Густав наносил удары без устали, все равно, что против тебя дерется ветряная мельница. Чарльз был разве что искуснее, проводя более точные атаки.
- Она тебя не любит, - зачем-то сказал Блюм.
- А тебя? – зарычал соперник.
- Это неважно.
- Проклятая выскочка, безродный выкормыш, - ругался Де Ла Мар, продолжая молотить своим оружием.
Чарльзу было всё труднее обороняться, не говоря уже о нападении.
- Мои родители были уважаемыми людьми.
- Пока не умерли, - воспользовавшись замешательством Чарльза, громила отбросил меч и прыгнул. От неожиданности Блюм не успел увернуться, Де Ла Мар повалил его на землю, бросив в бой свои огромные кулачищи.
- Она моя. Признай. Она моя, - остервенело повторял Густав.
- Нет, - бросил Чарльз, чувствуя во рту привкус крови.
Проиграв позицию, он уже просто старался уклоняться от череды убийственных ударов силача.
- Я забью тебя, Блюм. Останавливай поединок.
В ответ ни слова.
- Прекратите, живо! Уильям, он убьет его! – закричала Элеонора.
Я повис на Густаве, тщетно пытаясь сдвинуть с места. Это помогло только отвлечь громилу.
- Я сказала, хватит, разойдитесь.
- Слушаюсь, Ваше Величество, - отозвался Де Ла Мар, отбрасывая меня словно стог сена: «Вставай, Блюм, тебе повезло».
Чарльз медленно и тяжело поднялся, открыв нам окровавленное лицо. Он через силу улыбнулся и сплюнул кровь, чтобы сказать: «Мы не закончили».
- Что вы тут устроили? – свирепо произнесла королева.
- Он, - Де Ла Мар указал на меня: «Оскорбил перед Советом мое честное имя. Блюм сказал, что это был его приказ. Будем считать, что они расплатились».
Поклонившись Элеоноре, он добавил: «Всё ради вас, Ваше Величество, внимательно присматривайтесь к ухажерам».
- Что вы сказали?! – опешила она, но Густав уже зашагал прочь.
- Сэр, простите меня, вам помочь? – спросил я.
- Чарли! – воскликнула Элеонора, подбегая к нему и вытирая лицо своим платком: «Он мог убить тебя».
- Пустяки, - промычал он.
- Зубы вроде целы, не дергайся, всё, идем к лекарю, пусть осмотрит ушибы.
- Элли, я сам.
- Не спорь со мной.
Женщины. С ними не надо спорить. Они всегда правы. Это когда-то сказал мне отец, и я тогда не поверил. Прошло время, да, папа, ты очень близок к истине.


Вам приходилось приводить свою девушку на ужин с родителями? Мне нет! Поэтому я выглядел несколько нервозно. Мама уже успела познакомиться с Изабеллой. Настал черед отца.
После его выздоровления я уговорил все семейство и Беллу отправиться в «Северную Звезду», по праву считая это заведение самым уютным местом в столице. Знакомая обстановка чуть-чуть помогала бороться с волнением.
- Белла? Очень приятно, я Артур – сам представился отец.
- Мне тоже, мистер Форсберг.
- А как вы познакомились с моим сыном? – поинтересовался он.
- Он меня поцеловал, из-за чего я долго злилась.
Артур присвистнул: «Вот так сразу? Неудивительно! Я разве так тебя воспитывал, Уилл?».
- Я уже тысячу раз извинился, это было помутнение, - защищался я.
Белла пнула меня под столом ногой.
- Ай! А второй раз за что?!
- А это уже я, - прыснул Говард.
- Ладно, пошутили и хватит, - сказал Артур: «У вас всё серьезно».
- Да, - сразу ответил я. Белла кивнула.
- Почему ты грустная? – заволновалась Ирен.
Мы рассказали о том, что не давало нам покоя уже долгое время.
- Может, нам лучше всем встретиться и обсудить это?
Изабелла мотнула головой.
- Вы не знаете моего отца, он может наговорить кучу неприятных вещей, за которые мне будет ужасно стыдно!
- Как же быть?
- Если бы я только знала.
- Вы… живете отдельно? – уточнил отец.
- Конечно, - ответила Белла: «До самой свадьбы, если она будет».
-  Я тут вспомнил один случай, - сменил тему Артур: «Однажды Ирен за что-то отругала Уильяма, ему было меньше десяти. Невероятно обиженный он тогда сказал, что никогда не женится. И вот я уже знакомлюсь с девушкой, как летит время, старость не радость».
- Ну началось, - закатила глаза мама: «Внуков ещё нянчить».
Я почему-то покраснел, Белла, видимо, тоже.
- Ты мне нравишься, - обратился Говард к Изабелле: «Играй лучше со мной, зачем тебе мой брат, он только кричит на всех и обманывает».
Все рассмеялись, кроме меня.
- Да-да, это похоже на Уильяма, - подтвердила Белла. Спелись уже с младшим.
- За здоровье всех нас! – предложил папа, и все его поддержали.



Глава 18. Соблазн

Эмиль окончательно поправился, и теперь мы снова могли проводить время вместе. К Фелиции вернулся привычный задор, согревающий всех нас в преддверии зимы.
Кажется, судьба дала нам передышку после целой череды дней, заполненных разными событиями. Изабелла стала меньше грустить, но старалась не оставаться со мной наедине. Я не мог спокойно к этому относиться, но сдерживал себя, дав слово не устраивать новых сцен.
Отец вернулся к работе и сам участвовал в заседаниях. Не знаю, какое оправдание для своего разбитого лица придумал Блюм, но вряд ли этого помогло скрыть факт его драки с Де Ла Маром. По твердому настоянию королевы об этом не говорили, но обязательно перешептывались за спиной, я уверен.
Однажды, вернувшись в комнату раньше обычного, я обнаружил под дверью записку. Текст её гласил:
«Нам надо встретиться, буду ждать вечером у храма.
Э. Рид».
Хм, теперь Эндрю делает свой ход. Заинтригованный, я оделся теплее и направился к назначенному месту. Серое небо не сулило ничего хорошего, даже удивительно, что мы ещё не видели снега.
Мой отец снова отказался повышать пошлины, несмотря на казалось бы разумные доводы. Давление по этому вопросу явно усиливалось, ведь сторонников этого решения было больше, чем противников.
Я давно не был в храме, поэтому зашёл внутрь, пока оставалось время. Мне нравятся благовония, парящие внутри. Медленно, вдумываясь, я совершил необходимые ритуалы и закрыл глаза. Вот оно, место, где ты обретаешь покой и духовно очищаешься.
Прихожан наблюдалось мало, Аврелия видно не было. Я и не жаждал этой встречи. Этот человек, несмотря на свой сан, не внушал мне ни доверия, ни чувства, что он причастен к какой-то сакральной тайне веры.
Неожиданно в голове всплыли забытые строки:

«Не тревожь, священник, душу,
Не тревожь, прошу,
Обещанья не нарушу,
Я едва дышу.

Я открою, не скрывая,
Все грехи свои,
Не боясь, но признавая,
Все слова твои.

Символ веры – крест на теле,
Оберег простой,
Чудотворный в самом деле,
Светлый, золотой.

Я пришёл для покаянья,
Я ищу свой путь.
Мне бы жизни пониманья
Уловить лишь суть.

Я запутался, страдаю,
Злобой искушён,
Сам себя не понимаю,
Болью поражён.

Крик из губ наружу рвётся,
Нет спокойных дней,
Гнев по телу тяжко льётся,
Грусть течёт сильней».

Я сочинил это в более юном возрасте и мало кому показывал. Религия для меня всегда была некой опорой. Она не становилась целью моей жизни, но влияла на неё, выступая мерилом нравственности. Хорошее и плохое – размытые ориентиры, церковь помогала понять, что правильно без всякой плавающей морали.
Пора уходить, но я продолжал смотреть на расписные образы святых, на внушительные мраморные колонны, вырезанные умелыми руками мастера. Мысль, что всем этим великолепием управляет двуличный старик, заставила скривиться. Прости, Господи, но с таким настоятелем я не смогу часто приходить сюда.
На улице стемнело, а Эндрю не было видно. Вскоре я распознал тихие шаги.
- Добрый вечер, Уильям, - произнес женский голос.
В покрытой меховой накидкой фигуре я узнал Эрику. Не Эндрю, а Эрика оставила записку!
- Признаюсь, я рассчитывал увидеть вашего брата.
- Ну что ты, Уилл, давай на ты.
- Как-то неудобно.
- Расслабься, - она приблизилась ко мне и прошептала на самое ухо: «У нас не такая большая разница в возрасте».
Флирт? Вечер приносил всё новые сюрпризы.
- Иди за мной, - бросила она.
Я не был в той части замка, куда вела меня Эрика.
- Ты голоден, Уилл?
- Не особо.
- Отлично, не люблю тратить много времени на еду.
Её тон мне не нравился. Развратность, вот что слышалось в нем. Мы направлялись прямиком в её покои. Я остановился.
- Что-то не так? – обернулась мисс Рид.
- Зачем ты меня позвала?
- Скоро узнаешь, - сказала она, скидывая верхнюю одежду и шагая босыми ступнями по роскошному ковру: «Чувствуй себя как дома».
Мне становилось жарко, так как здесь было хорошо натоплено. Всюду отмечался достаток хозяйки. Обилие ковров, цветов, позолоченной посуды. Такие хоромы я представлял разве что у королевы.
- Слуги накрыли на стол, присаживайся, - сказала Эрика.
Я сел, здесь свободно могли бы обедать человек десять. Мое место было на одном края, мисс Рид сидела на другом. Блюда пестрили мясом, рыбой, овощами и фруктами.
- Вина? – спросила Эрика.
- Не откажусь.
Откуда-то появился слуга и наполнил мой бокал.
- Чему обязан такой чести? – поинтересовался я.
- Ты впечатлили меня и моего брата, - призналась она: «У тебя острый ум, ты обладаешь красноречием, образован, отважен…».
- Право, ты мне льстишь.
- Я никогда не лгу, - вспыхнула Эрика.
- Тогда скажи, твой брат причастен к смерти моего дяди?
- И ты так просто спрашиваешь об этом?
- Именно, но отвечать вопросом на вопрос грубо, я всё-таки гость.
- А ты не робкого десятка, - рассмеялась хозяйка.
- Должно быть, дело в вине. Итак?
- Нет, мой брат не трогал Джона.
- А с помощью чужих рук?
Эрика внимательно на меня посмотрела, потом произнесла: «Нет, мы богаты, Уилл, и заинтересованы в стабильности. Смерть Джона не отвечала нашим интересам».
- Но ведь он отвергал повышение пошлин, - напомнил я.
- Это только обсуждалось, если бы люди убивали, когда не согласны с кем-то, человечество бы уже вымерло.
- Звучит правдоподобно.
- Потому что так и есть.
Я с аппетитом накинулся на мясо с острыми специями. Эрика вежливо ожидала, временами потягивая вино из своего бокала.
- Уилл, я тебе нравлюсь?
Я чуть было не поперхнулся. На мой взгляд она была немного моложе Элеоноры. Привлекательна, умна, даже обаятельна.
- Ты красива, но…
- Но? Недостаточно для тебя?
- Я вовсе не это хотел сказать, - мне вовсе не хотелось говорить ей о Белле. О наших с ней отношениях было известно только самым близким. Я желал думать, что она в безопасности.
- Я недавно расстался с девушкой, поэтому пока не ищу женского общества, - соврал я.
- Ты уверен? – гипнотизировала она.
Она поднялась из-за стола и показала свое стройное тело.
- Я хочу помочь тебе расслабиться, - она приблизилась.
Я попытался встать, но вино ещё кружило голову. Она присела ко мне на колени, обвив руками шею. От неё приятно пахло.
Я снова попытался встать, но она держала меня.
- Чего ты хочешь? – прошептала она, касаясь языком мочки уха.
- Мне надо идти.
- Я могу дать тебе всё, что ты пожелаешь. Удовольствие, богатства, власть, понимаешь, Уилл?
- Всего хорошего, - я сбросил ее ноги и легонько отстранил.
- Очень жаль, провожать не буду, - она пошла к креслу, вильнув бедрами: «Но ты подумай, Уильям, я готова немного подождать».
Я ничего не ответил и побрёл обратно, вспоминая маршрут.
Кажется, она отвечала мне искренне. Тогда они не замешаны в убийстве дяди. Эта женщина могла оказаться искусной лгуньей. Промелькнула вздорная мысль, что, если бы не было Изабеллы, я бы мог согласиться на её предложение. Каков соблазн!
Я попал под очарование этой роскоши. Кто бы ни мечтал о беззаботной жизни, в которой можно позволить себе всё? Но не таким способом, подумал я. Быть пешкой в руках женщины – опасная игра, тебя забудут, когда попадется другая, посимпатичнее.
Хорошее вино, во рту осталось приятное послевкусие. Голова ещё кружилась.
Я шёл мимо храма, купола виднелись на фоне проявившихся звезд, небо прояснилось. 
Дверь в мою комнату была не заперта. Второй ключ был только у одного человека, Беллы. Я обнаружил её на своей постели, она уснула. Предательски скрипнула доска.
- Уильям, это ты?
- Я.
- Прости, я, кажется, задремала.
- Что ты, ничего страшного.
Она достала что-то из-под одежды, не может быть.
- Уже пришло?!
Белла кивнула: «Я боялась разворачивать сама».
- Я рядом, вскрывай.
Это был ответ родителей Беллы, в котором она призналась, что встречается со мной, северянином, прожившим часть жизни на юге.
Изабелла развернула исписанный листок и побежала глазами.
- Читай вслух, милая.
- Мне страшно, лучше ты.
Я взял у неё письмо, приобнял одной рукой и начал читать:

«Белла,
Пишу я, потому что сама знаешь нрав отца. Он очень рассвирепел, но я постаралась его переубедить, что ты уже взрослая и сама можешь за себя постоять, сама можешь выбирать свою судьбу. Надеюсь, что он действительно осознал это. Я рада слышать, что у тебя появился человек, который тебя любит. Этого желает любая мать. Я уверенна, что ты не будешь заводить отношения с кем попало.
Предупреждаю, что отец хочет сам поговорить с твоим кавалером, поэтому отправляется в северную столицу. Не знаю, поеду ли я с ним, но даже если нет, все равно передам гостинцы любимой дочурке. Будь счастливая, моя девочка, я часто думаю о тебе, пиши чаще.
Твоя мама».

- Твоя мама – мудрая женщина, - сказал я, закончив читать.
- Она лучшая, - уверенно произнесла Изабелла.
- Видишь, вроде бы всё не так плохо.
- Всё впереди, Уилл, всё будет зависеть от того, как пройдет ваша встреча.
- Я справлюсь, любимая.
- Он будет очень строг, о , Уилл, - уперлась лицом мне в плечо она.
- Нечего переживать, - я погладил её по волосам.
- Где ты был? – вдруг спросила Белла.
- Встречался со знакомым.
- Это от него пахнет цветами, Уильям Форсберг, - гневно уточнила она.
- Хорошо, хорошо, я всё расскажу.
Я поведал ей историю сегодняшнего вечера, избегая самых пикантных подробностей.
- Постоянно что-то недоговариваешь!
- Ты же знаешь, мне нужна только ты.
- Мужчины говорят одно, а делают другое.
Я обхватил ее и повалил на постель.
- Не думай, что я тебя так легко прощу.
- А так? – я поцеловал её в губы.
- Нет.
- Буду целовать, пока не скажешь «да».
- Тогда это надолго.
Мы немного полежали, обнявшись.
- Не останешься у меня сегодня? – спросил я: «Я лягу с краю и не буду приставать».
- Нет, - отрезала Белла, вставая.
- Ты права, я провожу.
Мы шли по пустынным коридорам спящего замка.
- Белла, - тихо позвал я.
- Что?
- А у тебя есть мечта?
- А почему ты спрашиваешь?
- Хочу знать, если есть.
- Не скажу, пока не буду знать, что мы останемся вместе.
- Ладно.
Возле комнаты Беллы мы пересеклись с Эмилем и Фелицией.
- О, тоже не спите, - приветствовала нас девушка.
- Эмиль, я начинаю ревновать, - пошутил я: «Фелиция проводит с тобой больше времени, чем я».
- Прости, старик, с тобой скучно.
- Спасибо, брат.
Девушки захихикали от нашей очередной словесной баталии.
- А Уильям мне изменял сегодня, - вставила Белла.
- Кто, он? – удивился Эмиль: «Разве что со своим пером?».
- Эмиль, - бросил я.
- Да?
- Я тебя люблю.
- О!
- Я не договорил. Люблю тебя ненавидеть.
- Ладно, северянин, пошли спать.
Мы попрощались с Беллой и Фелицией и вернулись к своим комнатам.
- Уилл, как у тебя дела с моей сестрой?
- Сложно, сюда едет её отец.
- Ух, не завидую тебе.
- Хватит меня запугивать. Я уже перешёл через столько всего, поэтому ни за что не отступлюсь.
- Не думай только о себе. Она будет выбирать между тобой и веками устоявшимися обычаями, это тяжело, понимаешь?
- Почему  так, Эмиль? Я думал, что мир изменился к лучшему, что различия между нашими народами стираются, но сам сталкиваюсь с несправедливостью.
- Наберись терпения, друг. Смирение и терпение считаются у нас главнейшими добродетелями. За эти качества Всевышний щедро награждает человека.
Я поблагодарил Эмиля за совет, и мы разошлись по комнатам

Глава 19. Воля королевы

Артур торопливо одевался. Мальчишка прибежал утром с известием, что королева срочно собирает членов Совета. Похоже, что-то случилось.
Со всякими дурными мыслями в голове Форсберг добрался в зал заседаний. Ему открылась следующая картина.
Королева поглядывала на всех собравшихся с явным негодованием. Блюм казался слишком угрюмым, опустив голову. На его лице красовались ещё не зажившие раны.
- Видели, как Густав его отделал, - поговаривали на улицах города. Де Ла Мар доказал, что он достоин руки Её Высочества как никто другой.
Штерн недоумевал, почему прервали его завтрак. Он не любил нарушать процесс приема пищи – одна из немногих радостей, остающихся для человека в возрасте. Аврелий сидел с испуганным выражением лица, дожидаясь, пока королева Элеонора начнет говорить. Эндрю и Эрика тихо перешептывались, женщина иногда поглядывала на меня, будто чего-то от меня ожидая. Спокойнее всех был сэр Густав, опершийся на спинку кресла и расправив широкие плечи.
- Я долго думала, - произнесла королева: «и решила, что Совет перестал выполнять свои задачи, а это значит, что его нужно распустить и собрать новый».
- Ваше Величество, - отозвался Эндрю: «я с сестрой помогаем короне, делясь своей прибылью. Нас вы тоже предлагаете выгнать?».
- Ты смеешь дерзить, Рид? – бросил Густав.
- Попрошу без оскорблений, Де Ла Мар, - огрызнулся Эндрю: «Все прекрасно понимают, как Риды нужны у власти. Мы, по сути, контролируем большую часть нашей страны. Или вы хотите мятежа, который сгубил вашего отца, Бенедикта, Выше Величество?».
Королевы вспыхнула, но всё же сдержалась, произнеся:
- Позвольте мне самой определять значимость каждого из членов, мистер Рид.
- Делайте, что хотите. Я всё сказал, - поднялся Эндрю и удалился.
- Прикажете притащить его обратно? – осведомился сэр Густав.
- Не нужно, благодарю, уязвленное самолюбие не позволяет сейчас ему трезво смотреть на вещи. Почему остальные молчат? Вы согласны?
- Ваше Величество, я верю в вашу мудрость, - мягко сказала Эрика: «Но вы не представляете, сколько времени уйдёт на введение в курс дел новых членов. Дайте, по крайней мере, возможность временно выполнять обязанности прежнему составу».
Королева задумалась.
- В словах мисс Рид определённо есть здравый смысл, - аккуратно подхватил отец Аврелий.
Едва заметный до того, как взял слово, теперь он, кажется, собирался представить нам внушительную речь.
- Как я неоднократно повторял, все наши проблемы начались, когда мы предали собственную веру. Почему так остро встал вопрос пошлин? Я отвечу, потому что людям не хватает денег. Вера заставляла людей терпеть. Мучиться, но терпеть. Наш северный дух был кремнем, а что теперь? Мы обнимаемся с южанами, забыв чтить предков.
- Достаточно, святой отец, - прервала его Элеонора.
- А что вы предлагаете мне? – тяжело дыша, произнес Штерн: «Я старик, умеющий только считать деньги, куда мне податься?».
- Тогда скажите, куда они деваются? – спросила королева.
- Я повторяюсь, мне совершенно непонятно, откуда у Джона были подозрения, что кто-то ворует из государственной казны. Я лично слежу за этим, уже несколько десятков лет, когда ваш отец поставил меня на эту должность.
- Мы должны уделять внимание просьбам народа, - убежденным тоном заявила Элеонора.
- Так давайте же поднимем проклятые пошлины! – не выдержал Штерн: «Я твержу об этом уже не знаю сколько, Ваше Высочество, в ответ слыша только сомнительные аргументы Форсберга, который в нашем Совете недавно появился».
Артур не спешил ввязываться в эту словесную перепалку, Блюм делал то же самое.
- Голосование? – предложила Эрика: «Мы уже достаточно слышали за и против этой идеи. Брат, к сожалению, нас покинул, но, так как мы заинтересованные лица, то я предлагаю решить этот вопрос без участия Ридов, я буду просто наблюдателем. Как вам тако й выход?».
Видимо, такое предложение устроило всех, никто не возразил.
- Итак, - взяла слово Элеонора: «Кто за то, чтобы Север поднял пошлины на свои товары?».
Поднялась толстая рука Штерна, затем дрожащая Аврелия. Артур, Чарльз и Густав остались неподвижными.
- Что ж, пошлины подниматься не будут, - резюмировала королева.
Все молчали, Штерн обреченно покачал головой.
- Сэр Артур, у вас есть мысли о том, как улучшить торговлю с югом, чтобы поправить наше экономическое положение?
- Да, Ваше Величество, наши соседи хотят покупать больше железа.
- Отлично, мы сами будем их вооружать, - запричитал Аврелий.
- Более того, нам надо приглашать мастеров с юга, которые будут здесь работать с нашими драгоценными камнями. Готовая продукция будет продаваться гораздо дороже, чем исходный материал. Я заметил также, что северяне стали приобретать много южных товаров, относящихся к элементам роскоши. Нужно убедить их покупать меньше.
- Ограничивать самих себя? – поразился Штерн.
- Да, это не кажется мудрым, сэр Артур, - согласилась Эрика Рид.
- Я имею в виду, что надо развиваться собственное производство. Пошлины – это самый легкий способ, но он точно усложнит и без того напряженные отношения между Севером и Югом. Кроме того, у нас слишком много стражников, большие средства уходят на оплату их службы. Мы посовещались с сэром Чарльзом и предлагаем сократить их численность.
- Это безумие, - отрезал Де Ла Мар: «Подобный шаг подорвет безопасность государства. Кто остановит мятежников, если случится восстание? Кто умеет держать в руках оружие, если вдруг начнется война?».
- Пока это только предложение, сэр Густав, открытое для любой критики. Для этого мы и собираемся здесь, - подчеркнул Форсберг.
- Так вы нас распускаете или нет, я не понял? – взволнованно уточнил Аврелий.
- Мне понравилась идея Эрики, я дам вам испытательный срок. Если Совет сохранил былую эффективность, я не стану его реформировать.
- Дай Бог, - послышался шепот священнослужителя.
Какой же скользкий и трусливый тип, подумал Артур. Такой вряд ли бы тронул Джона, чего нельзя сказать об Эндрю Риде и Людвиге Штерне. Да и Эрика, хитра будто лисица. Делает вид, что заботится обо всех, но сама ловко отстаивает свои интересы. Темная лошадка.
- Сэр Чарльз, - неожиданно обратился к Блюму Де Ла Мар.
- Да?
- Помнится, вы просили сообщить, если стражники задержат кого-нибудь с колотой раной живота.
- Вы нашли его?!
- Да, утром задержали мои люди. После собрания я собираюсь взглянуть.
- Можно с вами? – спросил Блюм.
- Если это важно, я не против.
Хитро. Видимо, сэр Густав избрал другую тактику привлечения внимания королевы, мирясь с недавним соперником в поединке.
- Полагаю, на сегодня мы закончили, - произнесла Элеонора: «Все свободны».
- Хорошо выступили, - задержал Артура Штерн: «Уильям передавал вам мои слова?».
- Конечно.
- И все равно вы решили по-своему. Уважаю. Джон тоже часто предлагал разумные вещи, но, - сэр Людвиг сбавил голос: «Сами знаете, что в Совете их не любили. Здесь трудно узнать заранее, где спрятана гадюка, мистер Форсберг».
- А вы умеете взбодрить.
Штерн рассмеялся.
- Раньше было опаснее, при королеве Элеоноре и мире с южанами, всё улеглось, - отметил он.
- Но мой брат мертв.
- Я сожалею.
- Вы подозреваете кого-нибудь?
- Знаете, я сам считаю себя частично виноватым в его преждевременной кончине.
- Что вы имеете в виду? – замер Артур.
- В день, предшествующий его гибели, он выглядел неважно. Должно быть, не спал ночь. Думаю, что он чувствовал приближение беды.
- Он делился с вами чем-нибудь?
- Особо рассказывать нечего, но вечером он собирался посетить Ридов.
- Обоих?
- Точно не скажу. Эндрю и Эрика весьма скрытные личности.
- Почему вы не говорили этого Блюму?
Штерн некоторое время не отвечал.
- Я опасался за свою безопасность, - наконец, произнес он: «Мистер Форсберг, Джон перешёл дорогу кому-то влиятельному, не каждый способен выйти на Грустного Джека. Кому? Я не знаю». 
- Вы сами только что сказали, он посещал Ридов.
- Именно, но попал он к ним или нет, загадка.
-Ладно, спасибо за информацию.
- Обращайтесь, только небольшая просьба. Пусть ни вы, ни Блюм не рассказывают, что это я сообщил вам новые факты. Я стар, мне хочется спокойно дожить оставшееся время.
- Конечно, не волнуйтесь.

***

Густав и Чарльз торопились осмотреть задержанного. Затянулась неловкая пауза, никто не хотел начинать разговор первым. Де Ла Мар был выше на голову, но Блюм умудрялся не отставать.
- Мы не закончили бой, - напомнил начальник стражи.
- Из-за вмешательства Её Высочества.
- Думаешь, я глупец? Это ты позвал её!
- Я не хотел кровопролития.
- Кровопролития? – расхохотался Густав: «Да я избивал тебя».
- Это было грязно.
- Послушай меня, рыцарь, цель оправдывает средства. Мы оба любим королеву. Я сделаю всё, чтобы обойти тебя.
Блюм немного отстал, но тут же ускорился.
- Зачем тебе тот тип? – спросил Де Ла Мар.
- Подозреваю, что он напал на моего знакомого.
- Хочешь, чтобы я выдал его тебе?
- Я хочу увидеть его лицо.
- Да обычный преступник.
- В том-то и дело, может оказаться, что нет, нам долго ещё, где его держат?
- Он здесь, в цитадели, уже пришли, - сказал Густав, плечом открывая дверь.
Внутри я увидел двух стражников, дальше, почти в углу, сидел человек, закованный в цепи. Блюм видел его впервые. Это не Джек.
- Кто ты? – рявкнул Густав.
- Фред.
- Кто тебя нанял? – спросил Чарльз.
- Что? – удивился пленник.
- Кто заплатил тебе за то, что ты напал на южанина?
- Никто, - ответил Фред.
Почему-то Блюм подумал, что тот не врет. Тогда ничего не сходится.
- Зачем ты это сделал?
- Я ненавижу южан, а он ещё и целовался с нашей девушкой. Тьфу!
- Мерзкий ублюдок, это не повод кидаться на людей, - негодовал Де Ла Мар.
- Это не то, на что я рассчитывал, - задумчиво произнес Блюм, скорее для себя, чем кому-то.

***

Блюм пригласил меня и Эмиля на встречу. Он рассказал о том, что выяснил.
- Жаль, что это не Джек, - искренне заметил друг.
- Что ж, он не глуп, чтобы бродить по городу, улицы которого охраняются. Это не значит, что мы должны терять бдительности, ясно?
Мы с другом кивнули.
Эмиля ждала Фелиция, поэтому он спешил. Я задержался.
- Как твои дела, Уильям? – спросил Блюм.
- Некоторые осложнения с девушкой.
- Пояснишь?
- Ну, жду знакомства с её отцом.
- О!
- Он южанин.
- Охохо!
- Знаю.
- Ничего, думаю, что всё будет нормально, ты хороший парень, однако ты задержался не поэтому, я прав?
- Да, недавно меня приглашала Эрика.
- Ух. Буквально пару часов назад твой отец передал мне слова одного джентльмена, который утверждает, что Риды могли быть последними, кто видел твоего дядю живым.
- Мне они тоже кажутся подозрительными. Правда, я больше склоняюсь к Эндрю.
- Кто знает, в наше время женщины не менее коварны, чем мужчины.
- А что вы знаете об Эрике? - поинтересовался я.
- Любвеобильная особа. Обожает находиться в центре внимания, особенно мужчин. Умна, образована, богата.
- Хорошая партия для кого-нибудь, но почему до сих пор не замужем.
- Думается мне, что из-за брата. Он очень придирчив к её ухажерам и отсеивает практически каждого. Таким образом он проявляет свою заботу.
- Ясно.
- Что-то ещё? Меня ждут дела, поэтому я вынужден откланяться.
- Удачи, сэр.
- Береги себя, Уильям.

***

- Можно? – Белла заглянула в комнату.
- Конечно, я скучал.
- Я тоже. Я очень страшусь предстоящей встречи с отцом.
- Успокойся, иди ко мне.
Она присела рядом, дав себя обнять.
- Если он отвергнет меня, ты уйдёшь? – спросил я.
- А у меня есть выбор?
- Я не смогу тебя отпустить, - уверенно произнес я.
- Давай не будем об этом.
- Слушай, а ведь я никогда не рассказывал тебе подробностей сна, который свёл тебя со мной, - осознал я.
- Точно, что там было?
- Ты меня убивала.
- Ну, это не новость.
- Белла, я серьёзно. А если это было предупреждение?
- Ты готов поверить сновидению?
Я задумался. Она права, вещие сны, конечно, случаются, но слепо доверять им тоже глупо.
- А ещё ты танцевала.
- Вот так, - подскочила она, делая пару движений.
- Плавнее, - командовал я. Кажется, впервые она меня по-настоящему послушалась.
Вскоре стало получаться очень похоже на то, что я видел во сне.
- Ты прекрасна, - прошептал я.
Она улыбнулась с неподдельной радостью, гордо подняв голову.
- Вы меняетесь в лучшую сторону, сэр Уильям. По крайней мере, не целуете с порога.
- Ради тебя, милая.
Она подошла и нежно взяла за голову, прижимая к груди. Потом провела осторожно по волосам, будто боясь испортить момент.
- Тебе ведь нравится? – шепнула она.
Я слегка кивнул, намекая, что ей следует продолжать.
- Ты хороший, Уилл.
- Спасибо.
- Нет, правда. Я сердилась на тебя за ту наглость, с которой ты меня впервые поцеловал. В душе ты светлый, я вижу это.
Я хотел было ответить, но она прижала пальцы к моим губам.
- Ничего не говори. Обещай, если отец заберет меня с собой, ты не отправишься следом. Просто кивни.
Я замотал головой, не соглашаясь с услышанным. Изабелла грустно улыбнулась.
-  Я так и знала. Пожалуйста, молчи, а я буду танцевать для тебя.
Глава 20. Снежок

В столице выпал первый снег. Он щедрыми хлопьями опускался нам с Эмилем под ноги, пока мы возвращались из «Северной Звезды». Я попросил друга не брать с собой Фелицию, потому что хотел с ним обсудить свои волнения по поводу будущего знакомства с отцом Изабеллы.
- Что посоветуешь, как себя вести? – спросил я.
- Просто будь собой, Уилл, - ответил Эмиль: «Зачем тебе притворяться кем-то. Если это судьба, то вы с Беллой будете вместе, если нет, чтобы ты ни делал, впрочем, я не хочу продолжать свою мысль».
Мы долго просидели в «Звезде», ожидая еду. Я уставился на кружку, которую сжимал обеими руками. Со стороны могло показаться, что я согреваю замерзшие ладони, но я пил определённо не чай.
- Выглядишь скверно, - заметил друг.
- Плохо сплю, аппетита нет, все тело ломит.
- Даже не представляю, каково было бы мне на твоем месте.
- Тебе уже часто приходилось сталкиваться со злобой северян, один тебя даже чуть на тот свет не отправил, - напомнил я.
- Знаю, Уилл, но у тебя вопрос гораздо деликатнее, в любом случае желаю тебе удачи, не теряй голову. Мне нужно тебе кое-что сообщить.
- Что такое?
Эмиль сделал глоток из своей кружки и снова посмотрел на меня.
- Слушай, я и Фелиция хотим уехать на юг. Это наше общее решение. Не думай, что я бросаю тебя. Просто, мне тут не рады. Фелиция тоже устала от постоянных холодов. Если хочешь, ты можешь отправиться с нами.
- Неожиданно, - выдавил я.
- Понимаю, но там мне будет спокойнее за наше будущее с Фелицией.
- Ясно, - я допил пиво и бесцельно поковырял в тарелке овощи.
- Уилл, ты обиделся, - вкрадчиво произнес Эмиль.
- Нет, ты чего, я всё прекрасно понимаю и поддерживаю ваш выбор.
- Спасибо, друг, - я пожал ему руку.
- Пойдём?
- Да, что-то я уже не голоден.
Похоже, что снегу радовались только пробегающие рядом дети. Они ловили ртом снежинки и бросались друг в друга, стремясь попасть за шиворот. Беззаботное детство, я уже успел отвыкнуть от этого.
На этот раз мы выбрали кружной путь к цитадели. На центральных улицах образовывалась толкотня между прохожими.
- Зима пришла.
- Угу, - подтвердил друг.
- Когда вы собираетесь уезжать?
- Фелиция занимается делами, которые надо доделать. А я хочу дождаться твоей встречи с отцом Беллы, нельзя бросить друга в такой ответственный момент.
- Как его зовут?
- Кого? – сначала не понял Эмиль: «А, отца Изабеллы?»
- Да.
- Ильдан.
- Впервые слышу такое имя, хотя жил на юге.
- Ух, её отец – невероятный блюститель традиций. В детстве я как-то гостил у них, до сих пор помню, как он меня гонял, всё ему не нравилось, всё я делал неправильно.
Хм, и этому человеку мне надо понравиться. Шансы на успех заметно снизились.
- Чего приуныл? – заметил Эмиль: «Я же говорил, не думай об этом, будет, как будет».
 - Ладно, сказать легко, а меня эти мысли гложут изнутри.
- Так отвлекись, как насчёт партии в шахматы, когда доберемся до замка.
- Не знаю, можно.
Тут я увидел, что впереди озабоченно переговаривается толпа детей. Мы подошли ближе, и я рассмотрел, что они что-то окружили. Это была маленькая собака, точнее щенок белого цвета с черными ушами.
- Чей он? Не мой! И не мой! Может, твой? – слышалось от ребят.
Они заметили нас и расступились.
- Что это тут у вас? – поинтересовался я.
- Пес, сэр, - ответил самый старший из детей.
- Хороший пес, а, Эмиль? – спросил я.
Друг молча пожал плечами. Он не особо любил возиться с животными.
Я заметил, как щенок вздрагивает от холода. Несмотря на падающий снег, ветер был довольно прохладный. Мне стало жалко пса. Может, кто-то выбросил, или сам забрел сюда, так и замерзнуть недолго.
- Возьмем его с собой?
- Как хочешь, - сказал Эмиль, всем своим видом показывая, что ему сейчас не до животных.
Я придвинулся к щенку, тот негромко зарычал.
- Ты чего, песик? – я присел и начал подзывать его к себе.
Щенок продолжал дрожать, но не двигался, следя за каждым моим движением.
- Иди ко мне…, - я задумался: «Как бы тебя назвать. Снежок? Точно, Снежок!».
- Снежок, ко мне, - скомандовал я.
Щенок рычал, стоило мне только немного приблизиться.
- Замерзнешь же, - буркнул я.
Дети, затаив дыхание, наблюдали за этой сценой.
- Идем, Уильям, куда мы его денем потом? – поторопил Эмиль.
- Минутку, что-нибудь придумаем, может первое время пожить в моей комнате.
Я резко приблизился к щенку, тот взвизгнул, собираясь отскочить и пытаясь цапнуть меня за руку. Я изловчился и схватил его, не давая укусить себя. Поймал!
Сердце щенка бешено колотилось в руках незнакомого человека. Я прижал его к груди, стараясь успокоить. Вроде бы сработало. Помогая ему согреться, я сунул его себе за пазуху. Пес, кажется, притих, и я почувствовал, как по одежде побежало что-то теплое. Ну вот, обделал меня, засранец!
Мы зашагали дальше, Снежок всё пытался выбраться на волю, но я его удерживал, позволяя высунуться только мордочке.
- Стойте, - остановили стражники на входе: «Что это у вас?».
- Собака, - ответил я.
- Разрешено ли нам впускать животных из города? – спросил один охранник у другого.
Тот почесал в затылке, не находя что ответить.
- Под мою личную ответственность, - заверил я.
- Хорошо, мистер Форсберг, - согласился стражник.
- Тебе своих забот мало? – спросил Эмиль.
- Не оставлять же его замерзать?
- Кто-нибудь другой позаботился бы, там полно народу ходит.
- Так может подумать каждый.
- Ладно, делай, что знаешь, я зайду к Фелиции, а потом приду к тебе, шахматная партия ещё в силе?
- Конечно, - заверил я.

***

Я оставил щенка в своей комнате, постелив ему на пол что-то из старой одежды. Сам направился на кухню, чтобы найти, чем покормить. Я взял немного хлеба и костей с остатками мяса, завернув всё в кусок грязной ткани.
На обратном пути я услышал, как кто-то меня окликнул. Это была королева Элеонора, для меня Элли.
- Уильям, чем ты тут занимаешься? – спросила она, глядя на мою ношу.
Она была одета в простое платье, но не теряла от этого своего величия и красоты.
- Ничем, Ваше Высочество, я принес в замок щенка, - признался я.
- Пожалуйста, наедине зови меня Элли, не надо титулов. Щенка? – добавила она, оживившись.
- Да, дворняжка.
- Покажешь мне? – попросила она.
- Как хотите… Как хочешь, Элли, - пробормотал я неловко.
Впервые в моей комнате была сама королева. Казалось, она не обращала внимания на скромное внутреннее убранство, а сразу присела рядом с дремлющим щенком, поглаживая его.
- Осторожно, он… - хотел было предупредить я, но замер, поняв, что он с наслаждением посапывает от прикосновения женской руки.
- Всегда любила собак, - сказала Элеонора: «Верные создания, надежные».
- Удивительно, меня он чуть было не укусил, - воскликнул я.
- Должно быть, все дело в ласке женских рук, - лукаво улыбнулась королева.
- Знаете что, если желаете, возьмите его себе, - предложил я.
- Правда? – с восторгом в голосе ответила Элли.
- Мне всё равно некогда за ним присматривать, а тебе, я вижу, он нравится.
- Уилл, - быстро поднялась королева, приближаясь ко мне: «Мне давно никто не делал такого замечательного и желанного подарка».
- Пустяки, - покраснев, шепнул я, когда она поцеловала меня в щеку.
- Ты одарил меня комком счастья, Уильям, - королева снова склонилась над щенком.
Дверь моей комнаты приоткрылась, я увидел смущенную Беллу.
- Я помешала? – робко спросила она.
- Вовсе нет, - опередила меня Элеонора, подмигивая мне: «Я уже ухожу».
Она подняла щенка вместе с одеждами.
- Я помогу, - спохватился я.
- Нет, я сама справлюсь, не заставляй девушку ждать, - намекнула королева и вышла.
- Это была королева?! – ахнула Изабелла.
- Ага.
- Впервые видела её так близко, красивая женщина.
- Но ты для меня краше, - добавил я.
- Хорошо поешь, соловей, - проворковала Белла.
Я прикрыл дверь, а она стояла у камина, вороша кочергой догорающие угли. Я тихо подошел сзади и обнял. Кажется, она ожидала этого.
Я прикоснулся губами к её шее, ощущая, как её стройное тело дрожит. В этом прелесть человеческой близости.
- Уильям, пожалуйста, не надо, - прошептала она, но я наблюдал битву чувств и разума.
Я продолжал целовать шею, осторожно убирая её волосы. Моя рука скользнула по её груди, а вторая обхватила талию.
- Стой, - шепнула она, стягивая платье и поворачиваясь ко мне: «Дай мне».
Её пальцы расстегивали пуговицы на моей одежде. Я поцеловал её, теперь в губы. Наконец, с одеждой покончено. Она крепко обхватила меня руками и ногами. Я приподнял её, будто пушинку, и понес к постели.
Белла гладила меня по волосам, покрывала мелкими поцелуями мое лицо, шею, грудь. Я отвечал взаимностью, задерживая дыхание и не веря в своё счастье. Я обещал ей, что никогда не причиню боли. Она тихо стонала, но в этих стонах слышалось бескрайнее удовольствие.

***

 - Что же я наделала? – произнесла Белла, положив голову на мою обнаженную грудь.
Камину давно остыл, но мы не замечали этого, пылая сердцами.
- Я сделал что-то не так? – забеспокоился я.
- Перестань, я люблю тебя, Уилл, но ты сам знаешь, что я имею в виду. Это… неправильно.
- Мы любим друг друга, это доказательство.
- Ох, Уилл, давай не будем вставать?
- Ну, рано или поздно нам захочется кушать.
- Дурачок, - она прикоснулась губами к моей груди: «Не думала, что когда-нибудь сделаю это до свадьбы».
- Знаю, но ведь это не грех. Заниматься любовью с тем, кого любишь, и кто любит тебя.
- Я уже ни в чем не уверена. Если отец узнает, он… он убьет тебя, Уилл.
- Неужели он не хочет счастья своей дочери?
- Для него хорошая дочь – это послушная дочь, которая чтит традиции. Он всегда повторял это, и вряд ли что-то изменилось.
- Когда приезжает господин Ильдан?
- Откуда ты знаешь, как его зовут?
- Эмиль сказал.
- Понятно, - она начала накручивать на своем пальчике мой локон: «Думаю, что не позднее, чем через неделю, он будет здесь».
Я укрыл её одеялом, опасаясь, что она может простудиться.
- Надо разжечь камин, - постарался встать я.
- Нет, - Белла прижала меня своим телом: «Давай не будем вставать».
Я крепко обнял её, зарывшись в волосы.
- Как пожелаешь, милая.

Глава 21. Бунты

Решение Совета не поднимать пошлины неожиданным образом отразилось на настроении народа. В столице начались протесты, зачинщики которых требовали немедленного пересмотра дела. Они ссылались на собственную бедность, к которой приводит текущая политика. Де Ла Мар был в бешенстве и требовал жестоко наказать бунтовщиков, однако королева не позволила прибегать к подобным мерам, отдавая предпочтение мирному диалогу с протестующими людьми.
К имеющимся проблемам добавилось недовольство горняков, которые обещали объявить забастовку и напоминали, что Севером не должна править женщина. К ним отправились Чарльз Блюм и Эндрю Рид с отрядами наспех сформированных стражников. Такие тревожные новости поведал Артур своей семье.
- Как они вообще узнают о решениях Совета, - недоумевал я.
- Просто кто-то не умеет держать язык за зубами, - сказал отец.
- Обычно любят болтать женщины, - заявила Белла, к которой относились уже как к члену семьи.
Она принимала пищу с нами, часто играла с Говардом и составляла компанию Ирен.
- Плохо, что Блюм покинул город. Для меня он представляет правосудие в столице, которое мы на время лишились, - выдавил печально я.
- Да, без Чарльза мы вряд ли раскроем убийцу Джона.
- Возможно, он уехал вместе с ним, - напомнил я.
Артур в раздумьях пожал плечами.
- Изабелла, милая, ещё чаю? – спросила Ирен, она души в ней не чаяла.
- В меня больше не влезет, миссис Форсберг!
Мама часто повторяла, что мы смотримся хорошей парой.
- Ладно, мне пора. Пойду узнаю, как там дела у сэра Густава, - сказал Артур.
- Подожди, я пойду с тобой, - произнес я.
Мы оставили женщин в компании Говарда.
- Вижу, у вас всё хорошо, - заметил отец.
- Пока что.
- Думаешь, её отец запретит вам встречаться?
-  Очень опасаюсь этого.
- Уилл, пойми. У них более традиционные ценности, это другие культура и взгляд на мир. Хочу, чтобы ты это учитывал и не представлял её отца каким-то монстром.
- Я понимаю.
- Нет, сын. Вы молоды, горячая кровь, которая уверена, что может поступать по-своему. Южане иначе воспитаны. Слово главы семейства – закон. И у нас не без этого, конечно, но у них не будет ссоры с выяснением, кто прав. Прав глава семейства, всё.
- Это же насилие, разве нет? – возмутился я.
- Это традиции, их можно осуждать, можно одобрять, но нельзя игнорировать. Запомни это.
- Хорошо.
Мы вышли из замка. В цитадели было безопасно. А что на улицах города? До нас донеслись крики протестующих. Вскоре мы заметили высокую фигуру Де Ла Мара.
- Что происходит, сэр Густав? – поинтересовался отец.
- Аргх, - махнул рукой мужчина и сплюнул: «Я бы давно уже разогнал этих баламутов, да королева велела их не трогать. Они так и липнут ко входу в цитадель, как мотыльки на огонь».
- Может, аккуратно оттеснить их, бездействие тоже бывает вредным, - предложил Артур.
- Я рад бы, но у меня мало людей. Многие ушли с Блюмом и Ридом.
Наступило молчание, мы следили за действиями бунтарей. Кажется, те немного приутихли.
- Поднимите пошлины, не мучайте северян, - крикнул, похоже, главарь возмущенной толпы, размахивая каким-то флагом.
- Что это у него? – спросил я.
- Флаг нашего государства времен правления Бенедикта, отца нынешней королевы.
- И зачем он ему?
- Бенедикт вел более жесткую политику по отношению к южанам, видимо, ностальгирует, - процедил сквозь зубы сэр Густав.
- Посмотрите на протестующих, - произнес Артур: «В них нет однородности и сплоченности. Часть людей просто не понимает, зачем они пришли. Сдается мне, что их бунт оплачен».
- Чертовски интересная мысль, мистер Форсберг, - сказал Де Ла Мар: «Передайте её королеве».

***

Мы с отцом добрались до покоев Элеоноры. Слуга отправился к королеве предупредить о нашем визите, вскоре он вернулся, приглашая войти.
- Ваше Величество, - поклонился Артур.
Я просто улыбнулся, зная, что Элли не любит излишней манерности, если ее можно избежать.
- По какому вопросу вы прибыли? – спросила она.
- Мы с Уильямом смотрели на бунтовщиков, Ваше Величество, я готов предположить, что эти протесты кем-то спланированы. Этот кто-то, скорее всего, является виновным в смерти моего брата.
- За пошлины голосовали только двое, - задумчиво произнесла королева: «Аврелий и сэр Штерн».
- Вы знаете, где они сейчас? – спросил Артур.
- Штерн редко выходит из своего дома, а вот святой отец с недавнего времени безвылазно сидит в храме, утверждая, что его жизни угрожает страшная опасность.
- Кого он боится?
- Это Аврелий, к сожалению, не сообщил. Да и вообще, он может просто устроить очередной спектакль, я не доверяю этому человеку.
Я молчал, размышляя.
- Эрика! – вдруг бросил я.
Артур и Элеонора взглянула на меня с интересом.
- Она не голосовала, - объяснил я: «Эрика сказала, что является заинтересованным лицом, поэтому даст принимать решение остальным членам Совета, разве не так?».
- Всё верно, - подтвердила Элеонора.
- Значит, она тоже под подозрением.
- Выходит, что так.
- Я схожу к ней и постараюсь что-нибудь узнать, - сказал я.
Артур и Элеонора согласились, что в этом есть смысл.
- Мне так одиноко без Чарли, - услышал я, когда покидал покои королевы.

***

- Надо же! – удивилась Эрика Рид, когда я стоял перед ней: «Вы всё-таки передумали, молодой человек?».
- Я совершенно по другому вопросу, - глядя в сторону, ответил я.
- Чем могу быть полезной?
- Это вы поддерживаете протестующих? – прямо спросил я.
- Зачем мне это?
- Вы с братом – влиятельные люди, королева решила реформировать Совет. Я бы считал это попыткой показать, что авторитет монарха может легко пошатнуться.
- Логично говорите, сэр Уильям, но уверяю, что ни я, ни Эндрю не имеем к бунту никакого отношения.
- Допустим, - решил согласиться я: «А хорошо вы знаете сэра Людвига и отца Аврелия?».
Я опять подумал о загадочном «Ка», отмеченным во сне дядей.
- Я слабо интересуюсь стариками, - заявила Эрика.
- Понятно, - стало как-то неловко от таких откровений мне.
- Вы их подозреваете, верно? – догадалась мисс Рид.
- Ох, честно сказать, я уже устал всех подозревать, - вздохнул я.
- Присаживайтесь.
- Спасибо.
- Вина?
- Нет, благодарю, в прошлый раз вы уже угостили меня. Исключительный вкус, но крепкое.
- В этом вся его прелесть, - кивнула удовлетворенно Эрика.
- Говорят, что Аврелий прячется от кого-то в храме, - сказал я.
- Как интересно! Кому пришло в голову пугать священнослужителя?
- Разве только сообщнику, который полагает, что Аврелий может проговориться о их делах.
Эрика внимательно меня разглядывала.
- Ты такой умный, Уильям, и красивый, редко сейчас попадается мужчина, в котором есть оба этих качества. Я точно не привлекаю тебя?
- Вы, ты симпатичная, - покраснев, сказал я: «Но мое сердце занято, увы».
- Очень жаль, правда, очень жаль. Чем я могу помочь?
- Ничего не осмелюсь просить, хотя, - задумался я: «Не могла бы ты поговорить с Аврелием, используя свое обаяние?».
- А что я получу взамен?
- А что бы ты хотела?
- Одно свидание, - подумав, произнесла она, закинув ногу на ногу, чем оголила верхнюю до бедра.
Настоящая фурия, подумал я. Совершенно никакого стеснения, зато хозяйка своей жизни.
- Только без какой-либо близости, - отрезал я.
- Понимаю, тогда по рукам.
Она протянула руку, и я неловко пожал. Ей обязательно нужны прикосновения!

***

Всех поразило известие о том, что сэр Густав тяжело ранен. Это случалось, когда он вышел урезонить толпу, настоятельно требуя, чтобы они расходились. Кто-то из толпы швырнул камень в ответ. Обычного стражника убило бы таким броском, но Де Ла Мар выдержал. Он взревел, истекая кровью от пробитой головы, а разъяренные ранением командира стражники мигом разогнали бунтарей. Так стихийно были подавлены выступления в столице.
Сэр Густав попал в лазарет. Рану обработали и замотали. Он порывался встать и идти к королеве с докладом, но она лично приказала ему отлежаться, чтобы поправиться.
Позже пришло письмо от Блюма. Он с помощью Рида сумел успокоить мятежников, пленив главных смутьянов, которые тоже сознались, что некто заплатил им за начало протестов.
Артур вернулся к жене измученным бесконечным днем. Даже вечно шумящий Говард притих.
- Плохое предчувствие у меня, дорогая?
- Интуиция? – уточнила Ирен.
Мужчина утвердительно кивнул.
- Тогда надо быть осторожными, мы со всем справимся, - обняла она любимого человека.
- Говард, отправляйся в постель, уже поздно!
- Ну мам…
Я снова посетил Эрику, чтобы узнать о том, что она выведала у Аврелия.
- Расскажу на свидании, - хитро улыбнулась она.
- Ладно, куда пойдем?
- Сам думай.
- Тогда предлагаю в «Северную Звезду», бывала там?
- Впервые слышу.
- Отлично, вот и покажу тебе лучшее место в городе.
- Я заинтригована.
Снег громко хрустел под ногами, когда я шел в обществе мисс Рид. Некоторые прохожие с любопытством поглядывали на нас. Видимо, она так прогуливалась очень редко. Если бы нас увидела Белла, я бы точно помер.
В «Звезде» было как всегда уютно. К нам подошёл нахмурившийся хозяин.
- А как же Изабелла? – грозно обратился он ко мне.
- У нас всё хорошо, а это деловая встреча, - успокоил я его.
- Ну-ну, а то я тебе устрою, не смей водить за нос девушку, - хозяин бросил недовольный взгляд на Эрику.
Приняв заказ лично, он отошёл.
- Мда, очень уютно, - съязвила она.
- Прошу прощения, но я понимаю его подозрения и поступил бы точно также.
- Изабелла? Должно быть, она красивая.
- Безумно.
- Эх, повезло ей. Ладно, вот что я выяснила. Аврелий действительно сильно напуган. Он даже разговаривает с трудом, подозревал даже, что я пришла его убить.
- Это аргумент не в твою пользу, - бросил я.
- Слушай дальше, он не назвал имени, но из членов Совета остается только наш казначей…
- Стоп! Что ты сказала?
- Не назвал имени.
- Нет, казначей. КАзначей. Вот оно что! – кричал я.
Все посетители уставились на меня как на безумного.
- Штерн! Он виновен в смерти дяди, - сказал я, вскакивая и обнимая Эрику: «Я тебе многим теперь обязан, но сейчас должен бежать!».
- Ничего не поняла, постой!
Но я уже бежал обратно, в цитадель, чтобы сообщить всем имя убийцы.

Глава 22. Королева в опасности

Выходит, что всё это время нас водил за нос старый казначей. Мне пришла в голову мысль, от которой стало не по себе. Блюм ещё не вернулся, Де Ла Мар лежит с тяжелым ранением. Кто сможет защитить королеву Элеонору в случае опасности?!
Бежать по морозу трудно, дышать тяжело. Легкие покалывают от холодного воздуха.
- Кто идёт? – злобно приветствовал стражник.
Я понимал его. После случившихся протестов ко всем будешь относиться с подозрением.
- Уильям Форсберг, - громко ответил я.
- Простите, сэр, не признал.
- Я спешу, один из вас должен отправиться со мной, это дело государственной важности, скорее, - бросил я на ходу.
Сзади послышались торопливые шаги. Отлично. Де Ла Мар хорошо их обучил подчиняться приказам сверху.
Я примчался к комнате родителей и долго барабанил в дверь.
- Уильям, ты сошёл с ума? – сонно проговорил Говард.
Я не ответил, продолжая стучать. Открыла мама.
- Уильям, что случилось?!
- Отец! – позвал я.
Артур поспешно одевался.
- Ты уверен? – спросил он.
- Да, это точно Штерн. Как мы раньше не догадались, - досадливо ударил по двери я.
- Элеонора знает?
- Ещё нет. Я отправил туда стражника, чтобы убедился, что всё в порядке.
- Хорошо, идём.
Выходя из комнаты, мы столкнулись с побледневшим стражником, которого я посылал к королеве.
- Что с королевой? – спросили я и отец в один голос.
- Она без сознания, - испуганно ответил солдат.
- Эмиль, я за ним, если это яд, он может помочь! – бросил я.
- Я к Элеоноре, - крикнул отец.
Звуки моего бега гулко отражались по спящему замку. Ужасная ночь.
- Эмиль! – крикнул я, подбегая к комнате Фелиции.
Из соседней двери выглянула Белла.
- Уилл, что стряслось?
- Нет времени объяснять. Эмиль! – я ударил по двери.
Он открыл дверь, одетый только в штаны.
- Брат, это срочно? – я увидел спрятавшуюся под одеялом Фелицию.
- Да, кажется, королеву отравили, ты нужен.
- Понял, сейчас, - он торопливо надевал рубашку: «Яд известен?».
Я помотал головой.
- Ладно, захвачу всё, что есть.
Мы схватили небольшой сундук с двух сторон и поспешили к покоям королевы.

***

Эмиль смешал какие-то травы и влил в рот Элеоноре. Вскоре она открыла глаза и закашлялась.
- Штерн – предатель, - с расширенными от гнева глазами сказала она.
- Мы знаем, - успокоил её Артур: «Стражники уже отправились к нему».
- Хорошо, что Де Ла Мар ранен, он бы его убил, - уверенно произнесла королева.
Опасность миновала, но предстояло ещё задержать казначея, изменника и предателя, который годами направлял богатства государства в свой карман.
- Он признался, когда был уверен, что я уже выпила его яд, он рассказал, что нанял Грустного Джека, чтобы убрать с дороги подозревающего его Джона Форсберга.
Я чувствовал гордость, что мы нашли заказчика, которая переплеталась с горечью, что бывают на свете такие мерзкие личности.
- Сколько честных людей мы оклеветали за это время, - покачал головой Артур.
- Он говорил что-нибудь об участии в его делах Аврелия? – спросил я.
- Да, Аврелий поддерживал Штерна, но не знал его истинных намерений, просто им было по пути, поэтому мы правильно полагали, что у священника не хватило бы смелости на запланированное убийство.
- Простите мое вторжение, Ваше Высочество, мы задержали сэра Людвига, - доложил вошедший стражник: «Его доставить сюда?».
- Нет, пусть сидит в камере до оглашения приговора, - отрезала Элеонора.
- Он не сбежит? – уточнил Артур.
- Теперь никуда не денется, - сурово произнесла королева: «Обыщите его дом, всё имущество этого человека переходит казне. Комар достаточно попил крови».
- Есть, - ответил стражник и покинул комнату, спеша выполнять приказ.
- Поздравляю, друзья, мы распутали это дело, - обратилась Элеонора к нам: «Каждый из вас будет удостоен награды».
- Я бы не забывал и про Блюма, - начал я.
- Я и не забыла о Чарли, - ответила она: «Он своё получит».
- Извините, Ваше Высочество, я могу идти? – впервые вступил в разговор Эмиль.
- Конечно. Вы спасли мне жизнь, можете просить что угодно.
- Простите за дерзость, Ваше Величество, но могу я попросить один из ваших перстней для моей девушки?
- Какой именно?
- С рубином.
- Передавайте вашей девушке, что у неё отменный вкус, - произнесла Элеонора, снимая с пальца перстень.
- Благодарю, - сказал Эмиль, вставая на одно колено и принимая драгоценность. Затем поднялся и вышел, спеша обрадовать любимую.
- Артур, вы останетесь управлять торговлей? – спросила королева.
- Да, если вам будет угодно, Ваше Высочество.
- Хорошо, ну а ты, Уильям, чего бы тебе хотелось?
- Боюсь, что даже королева не в силах мне помочь, - промолвил я.
- Расскажи-ка мне подробности, - отец оставил нас наедине.
Тут я заметил Снежка, который прятался под столом.
- Да, кстати, он чувствовал неладное, когда пришёл Штерн, - заметила Элеонора, поглаживая щенка по спинке: «Рычал на него».
- Животные действительно чувствительны к людской злости, - подтвердил я.
- Так что за проблема у тебя, которую даже я не смогу решить.
Мне потребовалось немало времени, чтобы ввести её в курс дела. Наконец, я завершил своё долгое повествование. Королева не спешила что-либо говорить.
- Понимаю твои переживания, - всё-таки заговорила она.
- Не знаю, что делать, - честно ответил я.
- У меня похожая ситуация с Чарльзом, многие против нашего возможного союза.
- Вы – королева, - напомнил я: «Люди любят вас, и, в конце концов, примут ваш брак, а вот я – никто для отца Беллы».
- Любовь, любовь. Она спасает мир, она же его и калечит.
- Я не буду вмешиваться, это твое личное дело, ты прав. Могу лишь пожелать тебе удачи, чтобы ты был с той, кого так любишь.
Я поднялся и отправился спать, минул очень тяжелый день, а уже близилось утро.

***

Блюм лично допрашивал бывшего казначея государства.
- Почему вы убили Джона Форсберга?
- Я не хочу отвечать на этот вопрос, - сказал толстяк.
- Зачем вы крали деньги из казны?
- И на этот тоже.
Блюм замолчал, думая о чем-то.
- Дамы и господа, - наконец, заговорил он: «Этот человек не отрицает того, что совершал указанные преступления. Таким путь один – на плаху. Кто-нибудь возразит?».
Ответом было молчание.
- Как человек, отвечающий за правосудие, я сам приведу приговор в исполнение.
- Как, прямо сейчас? – задрожал Штерн.
- Мы поймали тех людей, которые готовили вам побег, мистер Штерн, больше рисковать мы не хотим и не будем.
- Постойте!
- Стража, поднимайте виновного.
- Стойте!
- Голову сюда. Итак, последнее слово, сэр?
- Вы не понимаете, я помогал королевству выжить. Никто не управится с этим делом лучше меня.
- Мистер Штерн, даже в шаге от смерти вы продолжаете думать о деньгах.
- Идите вы все к черту, горите в аду!
- Да здравствует королева! Да здравствует справедливость! Да здравствует правосудие!
Громко произнося эти слова, Чарльз Блюм лишил преступника головы. Она скатилась вниз под испуганное уханье окружающих. Блюм с отвращением отбросил оружие. Казнить человека – тяжело, но он этого заслужил.
Ожидались перемены. Освободилось место казначея, покинул Совет Аврелий, который стал ещё усерднее молиться в своем храме, прося о спасении грешной души. Королева объявила о предстоящей свадьбе, где женихом был Блюм. После этого Де Ла Мар попросил об отставке и сразу же покинул столицу. Эндрю и Эрика остались в Совете, с них были сняты подозрения.
Мы втроем гуляли возле замка. Я, отец и Блюм.
- Следов Джека нет? – спросил Артур.
Сэр Чарльз покачал головой: «Он просто испарился, надеюсь, что мы его больше не увидим».
- Дядя отомщен, - уверенно произнес я, ощутив некую легкость на душе.
- У тебя есть талант, Уильям, - сказал Блюм: «Королеве нужны такие одаренные личности, готов вступить на службу?».
Я бросил взгляд на отца. Тот отвернулся, мол, решай сам, уже взрослый.
- Почту за честь, - ответил я.

Глава 23. Тяжелый разговор

Отец Изабеллы прибыл в столицу. Белла успела с ним увидеться, и их встреча не сулила ничего хорошего.
- О, Уилл, - сказала мне вечером она в слезах: «У меня нехорошее предчувствие».
Было решено встретиться на нейтральной территории, а для этого лучше всего подходила «Северная Звезда». Именно там я дожидался господина Ильдана, нервно поглядывая в окно. Вскоре увидел его.
В дверях показался крепкий широкоплечий южанин. Черные волосы были коротко подстрижены, такого же цвета усы и борода ухожены. В карих глазах читалось грозное выражение, близкое к гневу. Он двигался уверенно, не сутулясь, встречаясь глазами с каждым, кто посмел посмотреть в его сторону.
- Кто здесь Уильям Форсберг?! – прогремел он.
Нет, я не буду бояться.
- Я, - услышал я свой твердый голос.
Он стремительно подошёл ко мне.
- Добрый день, господин Ильдан, - вежливо поздоровался я.
- Как ты посмел вскружить голову моей дочери, сопляк?
- Давайте говорить спокойно.
- Не учи меня, как говорить, - грозно бросил он.
Стул, на который он сел, сильно заскрипел.
- Я люблю вашу дочь, и хочу…
- Она не будет с тобой, северянин.
- Почему?
- Потому что ты не наш, ты другой, а я хочу выдать её за южанина, ясно тебе, я хочу хороших, сильных внуков, похожих на наших предков!
- Она любит меня.
- Она ещё девчонка.
- Она любит меня, - повторил я, глядя ему в глаза.
- Черт бы тебя побрал, она уедет со мной, я уже нашёл ей мужа!
- Она этого не хочет.
- Она сделает то, что я скажу. Велю выйти замуж – выйдет.
- Это насилие!
- Замолчи, вы северяне, погрязли в собственных грехах, я не дам вам испортить моего ребенка.
- Вы искалечите ей душу, если заберете.
- Ей или тебе, а?
- О чем вы?!
Мужчина перевел дух.
- Я знаю, что моя дочь – красавица, но не для таких, как ты, я ее растил.
- Вы оскорбляете меня.
- Ты оскорбил меня уже тем, что приблизился к Изабелле, завтра же мы уезжаем, она будет ночевать со мной.
- Я не могу этого допустить.
-Что? Ты угрожаешь мне, а?
- Она – моя, - сурово произнес я.
- Забудь, если ты приблизишься, я тебя убью, - предупредил он.
Я положил руку на рукоять меча, но сдержался. Белла никогда не простит, если я причиню вред её отцу.
- Пожалуйста, я люблю её, сильнее всего на свете, - попытался я.
- Если действительно любишь, то отпустишь, ради её же блага. Иначе я не прощу ей позор, который она хочет навлечь на семью.
- Простите, но вы спятили.
- Что?! – взревел он: «Северный гаденыш, видеть тебя не желаю».
Ильдан вскочил, я уже был готов защищаться, однако он развернулся и пошёл к дверям.
Разговор был окончен, худшие мои опасения подтвердились.
 Я вернулся в замок и искал Беллу.
- Она собрала вещи и ушла, - печально сказала Фелиция.
- Как? – крикнул от боли я.
- Она просила тебя не искать её… - глаза девушки наполнились слезами: «Она просила передать тебе это».
Я увидел в ее ладони серьги, её любимые серьги, в которых она любила выступать.
В глазах потемнело, я схватился за стену, чтобы не упасть.
- Уильям?! – испугалась Фелиция.
- Я… должен… найти её.
Кто-то схватил меня за плечо.
- Брат, они уже уехали, мне жаль.
- Эмиль, ты лжешь. Он сказал завтра.
- Специально, чтобы ты думал, что у тебя есть время.
- Не может быть, она не могла даже не попрощаться! – из глаз потекли слезы от моей беспомощности.
- Вот, возьми.
Друг протянул мне клочок бумаги.
Предложения расплывались, но я все же смог прочесть.

«Уильям.
Я была не права, нет ничего важнее семьи.
Ты подарил мне много замечательных моментов, но я обязана тебя покинуть.
Не ищи меня. Всё было ошибкой. Позволь остаться незнакомкой, которая тебе только приснилась.
Оставайся хорошим человеком со светлой душой.

Белла».

Я не помню, что случилось дальше, не помню, сколько прошло дней. Что-то кричали Эмиль и Фелиция, мама и папа, Чарльз и Элеонора. Кажется, я заболел, потому что постоянно чувствовал, что лежу, содрогаясь то ли от холода, то ли от жара. Я тонул в бреду, шепча имя любимой. Вокруг меня крутилось адское пламя, обжигая внутренности. Кто-то пихал в меня воду и еду. Чьи-то слезы. Лекарь в недоумении разводит руками. Что-то лижет мое лицо, похоже, Снежок. Я снова падаю в бездну. Ни капли света, абсолютная тьма. Где я?
Кто-то зовет меня, но я не хочу идти на голос. В памяти ничего нет, я пуст и свободен, как ветер. Кажется, что моя душа покидает тело.
Мне сказали, что я провел в таком состоянии две недели. Я похудел, глаза впали, с трудом мог передвигаться даже по комнате. Мама настаивала, чтобы мы куда-нибудь уехали, но я отверг эту идею. Однажды зашли Эмиль и Фелиция, чтобы попрощаться.
- Не уверен, что могу оставить тебя, - начал друг.
- Брось, я и так вас задержал, знаю, отправляйтесь на юг и не забывайте друзей.
Фелиция расплакалась. Мы пожали друг другу руки. Странно, но казалось, будто я прощаюсь с самим собой, превращаясь в нового человека.
Иногда я упражнялся с Блюмом, временами читал в компании Элеоноры. Всё это делалось на уровне инстинктов, я просто не хотел заново учиться думать.
Я стал чаще ходить к Эрике, не хочу говорить, что я у неё делал, но у меня была острая потребность в женской ласке.
Я ходил в храм и, возможно, на пару мгновений забывал о своем горе, уносясь мыслями далеко, далеко, за пределы человеческого мира.
С окончанием зимы я понял, что пора уходить. Ни Юг, ни Север не дали мне того, что я считал своим счастьем, поэтому я выбрал одиночество. Вместе с начинающими бежать ручьями я отправился в путь, не оглядываясь на остатки прежней жизни. Я уверил родителей, что буду предельно осторожен, попрощался с братом, который, кажется, повзрослел. Я обещал, что как только обрету нового себя, то непременно вернусь.
Я недолго думал, куда отправиться, потому что вспомнил кое-что, попавшееся нам с Эмилем по пути сюда, когда мы плыли на лодке. Небольшой остров, где тихо и спокойно, где нет людей. Остров, где я пойму, что все в мире не так, как казалось мне.

Глава 24. Остров

Весна. Время, когда всё пробуждается, расцветает. Даже я немного ощутил целебное действие этого времени года во время пути к желаемой цели. Когда попадались знакомые места, я морщился от воспоминаний, терзающих ещё не затянувшуюся душевную рану.
Он открылся моему взору как оазис. Остров с небольшим леском, где можно будет взять деревья для постройки скромного жилища. Раньше он казался мне гораздо меньше, но теперь я понял, что тут есть, где развернуться.
Я взял с собой меч, думаю, что позже научусь ловить речную рыбу. Продуктов хватит на первое время. Кто-то говорит, что одиночество сводит человека с ума, я же нашел в нем временного союзника. Трудно жить, игнорируя прошлое, скажу я вам. Это часть тебя, а ты либо цельный, либо никакой.
Я начал делать себе небольшое, однокомнатное жилье, хотя весна была теплая, вредили только редкие дожди. Я попробовал снова сочинять стихи. Что-то получилось:

«Почему не вольны люди?
Мир, наполненный рабами,
Догнивать быстрее будет,
И творим мы это сами.

Кто порядок сей осудит,
Власть имущий за дверями?
И вздохнут свободно люди,
Звякнув мнимыми цепями.

Только страх в сомненьях губит,
Дух сжирая без остатка,
Видно, не готовы люди
К новому миропорядку».

Послышались шаги. Кто мог сюда забрести? Охотники?
Я осторожно выглянул и встретился глазами с человеком. Кто-то смутно знакомый, совсем вылетело из головы.
- Здравствуй, Уильям.
Я замер. Этот голос, я слышал его раньше.
Это он был орудием для убийства дяди.
Бывший солдат, наемник.
- Чему обязан, Грустный Джек?
Моя рука легла на рукоять меча. Поглядим, достанется ли ему жизнь ещё одного Форсберга.