100 мыслей о сновидениях

1. Сон - это свобода.

2. Однажды, когда снежные зимы были ещё длиннее и безжалостнее к пьянице или дураку, в одном безымянном королевстве жила тощая, убийственно бледная вдова лет этап под 50, чопорная, лишённая всяческих фантазий и полёта мыслей.
Почему именно "жила" в понятие случая или случившейся истории?
Дело в том, что существование этой очень интересной женщины ежеминутно обликалость в нескончаемый парад сновидений. Когда дыхание вдовы становилось подобно воде в колодце во время буйства ветров, она начинала отдаляться в своих снах от строгой логики в направление глубочайшей свободы своей женской сущности. При жизни мужа Людвига, Марта одевалась подобно его брату, уподоблялась мужу в винопитии и словоблуде, пыталась ухватится за волосы философии, но всякий раз она лишь более и более облекалась в кожу собственной безысходности. И вот когда у Людвига приключился очередной сердечный приступ, Марта, во время своего очередного сомнамбулизма, вместо того, что дать мужу необходимую для его спасения микстуру, приняла её сама, ведь ей грезилось, что она сидит на троне в облачении египетского фараона и ей (ему) лижут ступни непрекращающийся поток рабов, и такие она (он) испытывала сладчайшие удовольствия, что изнеженное сердце, лишённое годами физической нагрузки в очень жарком и влажном климате прибрежья Нила, готово было выпорхнуть из худосочной груди. Таким образом её нерастраченные сугубо женские удовольствия стали смертельным приговором для полусумасшедшего Людвига.

3. Сон. Ялта, ночь. Поток мыслей
Я спускаюсь по мраморной лестнице к морю
Переступаю через спящую (мёртвую?) кошку, дышу неровно
Пахнет холодным чаем, отцветающей акацией и мокрой бумагой
Я то ли бос, то ли вовсе не ощущаю двух(?) ног
Интересно, во сколько лет у меня вырастут крылья?
В моих ощущениях бессчётное количество любящего "я"
Море мне шепчет что-то из музыкального наследия мира
Оно влечёт как Женщина, как одинокая, предоставленная сама себе Женщина с тремя платьями, картиной с белой лошадью в анфас, розовыми тапочками с посеребрённой бахромой
Море принимает мои невесомые ноги
Сзади мяукает кошка-тень
Сон продолжается
Я просыпаюсь

Сон. Санкт-Петербург, раннее утро. Поток мыслей
Она идёт к метро и я вижу только её зелёные в мерцании плохого света очень молодые глаза
Нервные полные и красивые пальцы её неизнеженных рук замкнуты в 1--палый кулак
Я не слышу её дыхания, безумная толпа исторгает непрекращающийся площадной густой гам
Где-то поблизости плачет капризный ребёнок без пола и племени
Время и движения всего этого мезальянса учащаются
Я сам начинаю задыхаться Жизнью
Суета, полная и созревшая суета
Я просыпаюсь, за окном дебоширит дождь вкупе с грозой

Сон. Владивосток, три с половиной часа после полудня. Поток мыслей
Они едут вдвоём в громоздкой телеге, запряжённой сильным и грозным волом
Двое сумасшедших влюблённых в почти одинаковых одеждах без пуговиц
Матовый солнечный диск утончён
Воздух пахнет рыбой и навозом
Девушка с высокой грудью пьёт с полузакрытыми глазами воду из алюминиевой фляжки
Парень, чуть улыбаясь, перезаряжает старинное ружьё
Девочка с длинной русой косой умело управляет движениями матёрого вола с уставшими от жары глазницами
В увлажнённом 45-минутным дождём воздухе мечутся безымянные птицы
Я думаю что просыпаюсь, но интуитивное продолжение сна предрасполагает к ещё большим картинам псевдовидения 

4. Сколько в самом обычном сне процентов логики?  Логика - нечто имеющее твёрдую сложившуюся структуру, и можно сказать, логика - это основа, ствол, от которого разветвляться в обратной пропорциональности наиболее нелогичное, абстрактное, изменчивое. Что в обычном сновидении может быть логической сердцевиной? ЖЕЛАНИЕ ЖИТЬ, ЖЕЛАНИЕ ЛЮБИТЬ И ЖЕЛАНИЕ БЫТЬ ПОНЯТЫМ.

От желания жить мы ходим в кошмарно-кромешной ночи и упорно ищем дверь, окно, лестницу; также мы являемся как бы зрителями в нескончаемом театре, где однажды виденные или близко знакомые лица и фигуры доигрывают с нами наши эмоции до полного уяснения нами их как таковых, чтобы мы или проваливались вниз, или росли вверх в нашем духовном развитии.

От желания любить мы выходим в табуированное пространство нашего чувственного сознания: разлаживая на белые и чёрные полочки свои пережившие или полностью фантазируемые эпизоды нашей сексуальной наполненности, мы обретаем основы нашего любовного кредо, заполняем свои клетки проживанием вновь и вновь моментов абсолютного любовного удовлетворения через импульсы удовольствия, сохраняемых в нашей памяти для желания жить и творить; в этом можно видеть всю основу человека как богорождённого существа, имеющего жажду делится собой для кого-то другого во имя любви, но чем больше в этой жажде - знаний, тем более разветвлённее  и абстрактнее желание сеять семена своей любви.

От желания быть понятым мы еженощно сверяем свои слова и поступки со словами и поступками других людей; самое увлекательное в этой игре "я-они" то, что мы, не зная ответов на все человеческие вопросы, ищем пути и тропы в то или иное сообщество, где среди интриг, борьбы, соревнований интересов мы желаем оставить свой след.

Все три эти основополагающие желания есть наша прямая связь с человечеством, Вселенной и Богом. И связь эта у каждого человека по-своему уникальна и неповторима.

5. Если сон - это смерть, то любовь никогда не спит.

6. На приёме у сомнолога
- На что жалуетесь?
- На вещие сны.
- Очень интересно! И что же вы видите?
- Всё.
- Вот это фокус! Что вы подразумеваете под этим «всё»?
- Вас, себя, новенький кабинет, стёртый линолеум,  календарь сразу на 3 года, дешёвые китайские шторы…
- Но, но, успокойтесь, я вам дам сейчас, «дешёвые китайские шторы»!!! Их моя супруга привезла из тур путешествия по 8 великим городам Италии! Их цена – что этот весь кабинет, приобретённый, кстати, отнюдь не в ипотеку!
- Я в этом, доктор, и не сомневаюсь: всему городу известно, что вы один такой, подкаблучник…
- Я попрошу не выражаться так в моём кабинете! Здесь вам не кафе быстрого питания и не дом культуры инвалидов. Я, извиняюсь сказать, на свою драгоценную лапочку трачу не менее 114 тыс. в месяц, и это, отнюдь не предел моих возможностей!
- Молодому тверскому сомнологу разве доступен подобный заработок?
- Я узкий специалист, ко мне приезжают и из столицы, и Петербурга, и даже, мать её, Африки!
- Доктор Сенцов, да вы популярнее самого батюшки Фрейда!
- Это не предел моих возможностей. Я сейчас успешно тружусь 13 часов в сутки, но могу и 16, и 19!
- Док, да куда ж вам столько чужих проблем?
- Жизнь коротка, надо ею наслаждаться!
- Но у вас совсем не остаётся свободного времени на наслаждения.
- Мои наслаждения – в лоне сновидений.
- Я начинаю вам завидовать, дорогой доктор! ЗДЕСЬ – зарабатывание денежных средств, а ТАМ – удовольствия…  Когда же вы отдыхаете, Борис Анатольевич?!
- Я отдал эти функции своей жене.
- То есть…
- У неё замечательный активный любовник, здоровое натуральное питание, полноценный лечебный сон…
- Да она живёт за вас двоих!
- Что поделаешь, я брал её в жёны исключительно для красоты.
- Да, но вы красотой этой не пользуетесь.
- Увы и ах, но у меня чисто физически не хватает на это времени.
- Тогда зачем вам такая красота?
- Я ценитель, а не пользователь. Мне этого достаточно.
- Док, я видел вещий сон о вас.
- Вы шутите?
- Отнюдь нет, увы. Ваша жена завтра подаёт на развод и уходит ко мне. Птица не может жить в клетке, ей нужна воя и возможность петь о любви. А вы – робот, самый бесчувственный и самый искусственный. Прощайте!

7.Имея своего астрального двойника,  мы имеем отличнейшее средство безопасности:  тело способно улавливать только лишь звуки, запахи, световой фон, тогда как наш Ад, имея непрерывную связь с общим, глобальным биополем всего живого и не живого, даёт нам мгновенные знания для нашей духовной природы, чтобы сохранить себя и приумножить. Наше тело подчиненно наработанными веками и предками, жизненноважные моральные и культурные принципы и нормы поведения, но АД от всего этого освобождён, это не его поле деятельности, поэтому можно сказать, что АД - это "святая святых" нас самих, в которую нет входа не имеющим для этого полномочий : вспомните, кто обитает в "святая святых" каждого храма : херувимы, серафимы, престолы, господства... Только одни они призваны и уполномоченны входить в наши души ради будущего блага, духовного блага нас самих.

8. Сон Наташи Ростовой

Я на балу. Мне хочется и смеяться и плакать. Нелепый и робкий лебедёнок посреди взрослых и умудрённых страстями лебедей.  Что-то сегодня обязательно случиться. Мне тётушка рассказывала, что если происходит светское чудо и девочка становится объектом скорого внимания, то счастье семейной жизни уже так близко.

Интересно, очень даже любопытно интересно. Внимание. Взгляд. Сомнения. Приглашение. Танец. Феерия. Свет. Движение, движение, бесконечное… Шёпот. Поцелуй. Вскоре ещё два или четыре. Счастье? Слёзы. Слёзы. Слёзы. Он. Как много его. А кто я? Что он вообще себе воображает?! Господи Боже, как я глупа и нелепа! Луна. Стихи на хрустящей бумаге. Как же долго я его не видела. Это ли любовь?

На руке моей забавный кузнечик. Сейчас бы дождь и много-много скрипки  виолончели. Почему сестра сегодня так вылёживается в постели? Постой, я как будто что-то слышу из её комнаты. Словно там идёт мной ожидаемый дождь. Дождь и есть дождь. Но почему у неё? Её никто не любит, вернее, она никого не любит. И даже дождь не любит. Значит, дождь и любовь это и есть одно и то же? Я давно догадывалась об этом. Сестра не любит меланхолию и тусклые цвета. Мексиканка, настоящая мексиканка!!! Ни дня не может прожить без слуги и чванства толстобрюхих мужиков. Кокетка. А я? Я особая, мне не нужна толпа и навязчивая лесть. Ненавижу, когда меня хвалят. Сестру ещё больше хвалят. Это ещё больше ненавижу. Глупость и вздор все эти телячьи нежности. В настоящих отношениях мужчины и женщины такое сумасбродство не допустимо. Прости, сестричка, но ты всё равно не слышишь. И даже не слышишь тот дождь, что шумит всей твоей комнатой. Как занимательно.

Небо в окне не видно. Ветки, или только одна из них танцуют по стене моей девичьей. На бал больше не пойду. Много обещают, но никому доверять нельзя. У мужчин глаза наглее рук. К белому вообще не стоит тянуть руки, хотя стоять одной посреди всего этого безумия светской столицы тоже сродни наглости глаз. Приучай себя не думать о холодности или 
жарко стихи крепких цепких рук. В твоём возрасте тебе нужно угождать маменьке. Ко всему можно привыкнуть. Но не сейчас. Вот выйду замуж, и прощайте маменька. На выходные вы будете угощать меня собственными пирогами, спрашивать о здоровье мужа. Не ворчит ли он. Нет, не ворчит. Здоровья ему не занимать. Кстати, он сказал что пироги есть вредно. Для фигуры. Потому что он шахматист. Кто такие шахматисты, маменька? Не знаю. В шахматы люди не играют. Тем более женщины.

Что будет в столовой? Нет, надо было есть пирог. А то я не помню, когда в последний раз что-либо ела.Перекусываю, перехватываю, пере-пере…  А может совсем не просыпаться и молча весь день, и завтра, и после-после завтра лежать в своей любимой рубашке и глядеть в окно и на стены. Встать раза два в туалет, но чтобы никто не слышал. Лежать и ждать. Через полчаса придут, через час, два-три… Никто не придёт.  Кажется, слышу голос маменьки. Снова пахнет пирогами. Это сон или явь? Маменька, как хорошо что вы меня разбудили!


9. "Тысяча и одна ночь" - вот структуированный образ человеческих сновидений. Нескончаемый поток символов, случайных фраз, тупиков и прорывов, бусенки чёток, молитва человеческого существования. Грешная и святая сути того, чем мы являемся и чего хотим.

10. И снился мне Дамаск...
Пыль, кругом одна въедливая, мельчайшая восточная пыль.
Ничто так не утомляет безымянного странника, как отсутствие настоящей жизни сквозь эту самую вездесущую пыль.
Первое, что мне сказали мудрые серые старцы, с насквозь пронзительным взглядом радости и боли: Береги глаза! Я спросил: от пыли? Нет, от того, что в ином месте ты не увидишь то, ради чего ты прибыл на эту всё повидавшую пыль. Я спросил снова: так всё-таки вся проблема в пыли? Старик даже улыбнулся: Пыль? Причём тут пыль? Пыль – это время, всего лишь пыль времени. Береги свои глаза. И он закрыл собственные.
И я пошёл пешком. Странно, здесь никто не разглядывает тебя. Везде музыка, вернее звуки, сплошные крики души, люди улыбаются, но я вижу следы от их слёз. И сам я как под прицелом самого себя: успокойся, не один волос не упадёт безведома Аллаха, но ты готов в любой миг присесть на одно колено и оценить цель и расстояние, любую опасность ты оцениваешь там, где она могла бы быть. И пусть кругом женщины и дети, ты оцениваешь каждые фрагменты их движения, каждую выпухлость на их одежде, каждую складку на их одежде.
В ухе как всегда один наушник. Русский. Китайскийсдох здесь бы вместе с его продавцом. Здесь только слушать,  как славословит Tarkan. Что я и делаю. Говорят, здесь сперва стреляют по ногам, а потом ждут. Самое смешное, кто здесь может в кого стрелять. Да здесь такая суета, что я не успел даже подумать, к кому первому подойти и что-то спросить. Из вежливости к этому народу и этой земле. Я попытался на ломаном английском просто произнести какие-то понятия, но прохожий промелькнул мимо меня как мимо прокажённого. К женщине нельзя, мало ли кто с ней. Можно коснуться её одежда, тогда можно получить то, ради чего ты сюда не прибыл. Спрошу у девочке. Она трёт стекло. От пыли, наверное.
Я вспоминал минут 20, как можно обратить на себя её внимание. В проёме двери её дедушка смотрел на портрет Асада. Я споткнулся об какой-то предмет, и поймал ладонью белую стену. Девочка так испугалась, как будто рядом взорвался фугас. Но это длилось мельчайшие мгновения. Я заметил, как она лёгкими движениями зрачков сканировала весь образ. Я это сделал ещё быстрее её. Для её лет она мало задержала внимания на моём наушнике. А там тишина. Она переложила с ладони на ладонь мягкую тряпку, и я вынул наушник из уха и на хорошем дамаском спросил, где находиться ближайшая аптека. Девчонка показала пальцем на какую-то голубятню. Вышел дедушка девочки. В руке он держал банку колы. Предложил эту гадость. Я выставил ладони и показал что я не американец. Он добродушно улыбнулся и зачем помянул Горби. Я сложил ладони и показал что Горби спит. Сириец показал, что это отлично.
У аптеки по бетонной площадке разгуливали голуби. Почти как московские. Такие же наглые и не боязливые. Да, после парочки взрывов чего-либо по-громче перестаёшь бояться, что окажешься в каком-нибудь подвале по-вонючееИпатьевского. Здесь особенные казематы, дневные. Там боевики смотрят день-ночь, как Симпсоны ругаются калифорнийским матом. Я опять врубил Таракана. Люблю слушать одну и ту же мелодию до тех пор, пока состояние ума не станет как у йога.
А тут подбегает почти забытая девочка из 20 минутного прошлого. Сунула с мимолётным движением какую-то бумажку, потом разжала другой кулачок и показала какую-то монету. Я отключил наушники и отдал ей. У меня были ещё два комплекта. Монета была очень древняя или хорошая подделка. Я положил её у стены и накрыл камнем.
В аптеке меня точно ждали. Дяденька прямо сверкал. У меня дома так даже люстра не сверкает в Новый Год. Я ему отдал эту самую записочку. Я даже не интересовался её содержим, ведь всё равно ничего бы не понял. Аптекарь пробежал взглядом из-под добротных очков по рукотворной вязе и удалился вполутемень своего заведения. Вернулся с коробочкой, перевязанной бечевкой. А дальше я проснулся. Что только не присниться тогда, когда хочется лета среди зимы.

11. Что снится брошенному человеку? Тёплое одеяло и камин с трескучими поленьями? Глинтвейн, а может королевские яства? А может тело и разум его дразнят эротические фантазии, сплошная красота и чувственный рай? Вряд ли радость придёт в наш сон, если в жизни нет не единого человека, за которого ты уверен что он не толкнёт тебя со спины в безчеловеческую пропасть...

12. Бессонные письма Эдуарда Шестопятова

от 16 января 1974 года. Пете Калинчекову
"Петюня, держи мой крепкий дружеский привет! Как ты там поживаешь, Кюхельбекер доморощенный? Совесть тебя ещё не задавила? Тебе ли не помнить, каких сто рублёв ты мне должен остался с прошлого месяца! Смотри, жадность фраера сгубила, а нем более такого "другана" как ты. С наилучшими пожеланиями не кашлять, твой д.р. Эдичка".

от 27 января 1974 года. Тому же адресату
"Петюня, держи мой самый наикрепчайший приятельский привет! Как ты там, на казахской целине, какие песни ещё у вас поют, все ли комсомольцы живы и всё так же здравствуют? Деньгу твою имел совесть получить, но изрядно промучился в очереди на нашей центрально-городской почте, едрён батон. Может меня и объявят врагом народа, но с таким отношением к русскому народу у нашей совдепии дела дальше пойдут не по маслу, а по костям. С наилучшими пожеланиями держать хвост пистолетом, твой д.р. Эдичка".

от 2 февраля 1974. Томе Лабунёвой
"Тома, здравствуй, дорогая! Ты всё так же сидишь на печи и печёшь калачи? А мне не спиться, хоть убей и зареж. Отвратительно себя чувствую, будто ампутировали нечто жизненно необходимое. Ты бы сошла с ума, увидав, какая у меня морда. Хотел перейти на работу вахтёром в МГУ, но боюсь, выгонят взашей, как того самого... Целую тебя самым братским целовальником. Адью".

от 14 февраля 1974 года. Сергею Иннокентьевичу Романову
"Сергей Иннокентьевич, доброго вам здравия. На ваш телефонный звонок под самое утро не смог ответить своим самым наглым сном после самой отвратительной бессонной ночи, в которой виню попеременно то Коран, то Библию, то самого себя, ибо не смог справиться с потопом своих слёз, затопившего меня всего целиком и полностью. Столько боли в иных откровениях человеческой цивилизации мной не было замечено, и может быть от этого я не справился со своими чувствами, превратившись в нечто среднее между бабой и малолетним. Но вы меня не жалейте, вы себя пожалейте, слышал, вы то же не в самых благоприятных обстоятельствах оказались, говорят, зарезали вашу книгу в бог весть в каком издательстве столичном. Держитесь, мой хороший, это ещё не самая ярая беда при нашем таланте находить одни печали да горести".

от 28 марта 1974 года. Томе Лабунёвой
"Тома, что же ты, козочка наша мордовская, молчишь как в рот воды набрала? Жду, жду твоих весточек, а ты словно на меня как на врага народа молчишь! Негоже так на Человека всех собак вешать, ох негоже! Gaudeamus igitur — Так давайте веселиться. Вы будите со мной веселиться, дорогая моя Томочка, или вы на мне поставили самый жирный атеистический крест? Неужели вы при самом серьёзе решили, что от меня так возможно самым что ни на есть наглым способом избавиться?! Отвечая на ваш вопрос про МГУ, хочу добавить, что вахтёры и уборщицы  там собрались самый одиозные и не по моим зубам, так что я ничего не потерял, не взвалив на себя бурлацкую лямку Вахтёра МГУ".

от 5 апреля 1974 года. Тому же адресату, но по новому адресу
"Томочка-морковочка, получил сразу твои четыре письма, но по неожиданным курьёзам не смог тебя моментально ответить как подобает. Надеюсь на твоё сестринское милосердие к моей не пунктуальной душонке. 15 рублей от тебя тоже получил, отчего кланяюсь и благодарю с самым всехвальным славословием. Век тебя не забуду и всегда буду помнить твоё щедрое сердце".

от 7 апреля 1974 года. Тому же адресату
"Драгоценный ты же мой алмаз, атласная ты моя подруга, как там у тебя жизнь-житие? Не бросила ли ты читать "Воскресение"? Ты всё ещё любишь не диетические книги, и у меня дух захватывает, когда подумываю о тебе и том, какая ты несовременная, но драгоценная этим. Сергей Иннокентьевич грозился отправить тебе свой 5 том из Ленинградского издательства, но у него есть один несусветный изъян - он иногда и очень часто предпочитает приносить своих друзей и приятелей в жертву Морфею. Что говорить, если человек родился в Греции и впитал воздух, которым дышали великие незабвенные греческие боги и богини! Тебе ли мне говорить, что значат для всякого русского гражданина оные боги-олимпийцы. А кто мы, как не незаконнорожденные сыны и дочери Зевса! Пиши, но не говори ни слова о погоде: я имею свойство воплощать каждое твоё случайное словечко в жизнь".

от 8 апреля 1974 года. Пете Калинчекову
" Пётр, я заболел и нынче нахожусь в Свердловске, по направлению друга моей тёти профессора О. Х. Ненашева. Я позвоню тебе вскорости, так что не теряй бодрости и радостного задора. Твой друг, Эдуард Второй, король без королевства".

от 10 апреля 1974 года. Тому же адресату
"Петя, к сожалению, на по правку не иду, а состояние моего анамнеза с каждым часом приходит в полный упадок сопротивления неизвестной миру болезни. Тома привезла мне нарзана, сетку яблок и три пачки папирос. Я здесь начал писать кое-что среднее между рассказом и повестью, зачитал вчера между ночью и утром медсестричке Веронике, она много и щедро улыбалась, а в конце концов "подарила" мне изрядное кол-во анальгина. Которым я и спасаюсь. А Тамара нынче превратилась в нечто божественное и небесное, а у нас едва не случилась близость, но я успел почувствовать спелость её набухших губ, жаль дальше ничего не случилось вопреки нашим обоюдным желаниям, так как заявился штатный хирург Е., и разнёс меня в пух и в прах. В конце наших "дебатов" я отсалютовал своим очень одним резким словцом, на что он протявкал ещё большую нецензурщину в духе воронежских апачей. И всё это почти что в присутствие моей Тамары (у нас с ней хватило ума спрятать её в шкафе для халатов и прочей ветоши). Красавица моя вылезла от туда вся как рак, и даже мои поползновения к желанию слиться с ней телом и душой близко не имели на неё такого бурного влияния".

от 11 апреля 1974 года. Тому же адресату
"Пишу как дополнение к вчерашнему посланию. Жаль, для человека очень мало отпущено на этой прекрасной Земле, и какие-то 49 лет, это как капля виски в озере Байкал. Но мне бы только хотелось докончить свой мемуарный шедевр да подарить Томочке незабвенной девочку или пацана, а об остальной не смею и мечтать. Мне не хватает шума берёзовой рощи, запаха сена, или просто вида чего-то обширного, пространственного, не забитого бездушной бетонной коробкой. Тянет в народ, но во двор нет сил уже выйти, ужасные головные боли выводят себя всех в этих белых как аравийская соль больничных стенах, в том числе и мою названную супругу. Я пока что не замечаю на её лице и фигуре каких-то существенных изменений, но она стала значительно немногословнее, почти по часу-полтора всё перекладывает из руки в руку мою рукопись, а мне это ужасно противно, но я стоически молчу, лишь иногда, глядя в потолок, что-то бормочу, а смысла не имею. Эх, кто бы дал в руки мои худые и жёлтые что-то вроде Корана или Нового Завета, но таких шедевров поэтической мировой мысли в здешней библиотеке вряд ли отыщется".

от 12 апреля 1974 года. Тому же адресату
"Продолжаю свои сумбурализмы. А как ты там поживаешь, Пётр? Ездишь ли ты на рыбалку, давно не слышал от тебя как пахнет хороший добрый сельский карась! Да, кто из СССР не мечтал о двойной ухе и в городе-миллионике, со свежим укропом, лучком и жгучим перцем! От такого яства сразу чувствуешь себя причастным к великой могучей российской природе-матушке:
Шиpока стpана моя pодная,
Много в ней лесов полей и pек.
Я дpугой такой стpаны не знаю,
Где так вольно дышит человек.

От Москвы до самых до окpаин,
С южных гоp до севеpных моpей,
Человек пpоходит как хозяин
Hеобъятной Pодины своей.

Всюду жизнь пpивольно и шиpоко,
Точно Волга полная, течет.
Молодым везде у нас доpога,
Стаpикам везде у нас почет.

Шиpока стpана моя pодная,
Много в ней лесов полей и pек.
Я дpугой такой стpаны не знаю,
Где так вольно дышит человек.
Я дpугой такой стpаны не знаю,
Где так вольно дышит человек.

Hад стpаной весенний ветеp веет,
С каждым днем все pадостнее жить,
И никто на свете не умеет
Лучше нас смеяться и любить.

Hо суpово бpови мы насупим
Если вpаг захочет нас сломать,
Как невесту, Pодину мы любим,
Беpежем, как ласковую мать.

Шиpока стpана моя pодная,
Много в ней лесов полей и pек.
Я дpугой такой стpаны не знаю,
Где так вольно дышит человек.
Я дpугой такой стpаны не знаю,
Где так вольно дышит человек.

Шиpока стpана моя pодная,
Много в ней лесов полей и pек.
Я дpугой такой стpаны не знаю,
Где так вольно дышит человек.
Томочка очень любит нашу Рось, очень и очень любит, а я люблю ныне теперича с какой-то непутёвой обидой, а на что обижен и на кого конкретно - и сам не пойму; тоска "зелёная" по несбывшемуся, по ошибкам свои может, а может и из-за чего иного, чему и названия с первого ходу не подберёшь. Бессонные ночи разрушили мои серые клеточки похлеще всякой иной заразы, самые невыносимые страдания - ночью, самые утешительные мечтания и миражи - ночью; а Томочка этого и не знает, раз спит и посапывает счастьем младенца. Ну да Бог с ней, жизнь её продолжиться и после меня, и она больше достойна жизни, нежели я, и лучшие мгновения её ещё впереди. А мы, Петя, в иные пределы пойдём, в края заповедные, в град Китеж, где этой смерти нет, а есть другая, но от той противоядие имеется, и Боги там Живые, и Огонь Живой, и Вода Живая, а Жизнь - Отец Предвечный, и нет там снов таких, каковых и понять невозможно".

13. Сны империи

А может это хорошо, что Империя спит? И силы, и бессилия берегутся, и "чёрный час" откладывается на смехотворное для Вселенной расстояние от а до б, и страх кануть в вечность не так глотку дерёт...

И мы вовсе не бодрствуем, а скорее приспособились между полусном и кощунством летаргии, просматривая глазами Вия вдоль и поперёк, посмеиваясь кому и чему, бредя несбыточными мечтами продолжать существовать на авось, вопреки всем и всему, не забывая прошлого и не теша себя особо персиковым ароматным будущем. Сейчас у каждого землянина идут год за полтора, а кое где, и за два. Весёлые времена настали, никогда на одном пятачке земном не жили атеист и живой Христос, ветеран-фронтовик и внук - наркоман-убийца, растлитель малолетних и радетель за права воробьёв и куниц...

Сколько появилось из ничего рецептов жить и преуспевать, тогда как 13% всех живущих - простые мошенники; сколько слеплено из дешёвых сценариев смак-фильмов, под которые хочется просто пожрать; сколько стало привлекательных ценностей и радужных удовольствий, но от этого даже самая пропащая мать не знает куда спрятать своё дитя; сколько всего кругом и сразу, а до Бога всё растёт и растёт расстояние, и ширится и растёт колпак, который очень очень скоро накроет почти всех ради нового светлого будущего, и почти все станут желторотыми цыплятами без курицы-наседки...
А может мы всё таки выйдем из сна и чего нибудь споём, чтобы снова Победить?