Лишний человек. полная версия

ЛИШНИЙ ЧЕЛОВЕК



Гл.1



"Бывает ли человек лишним? Ну, чтобы вообще не нужным? Вряд ли. Да, и о преступниках тоже речь идёт. Многие засомневаются, зачем жить среди нормального народа тем, кто убивает, грабит и насилует? Ответ прост, он на поверхности. Матушка-природа создаёт всех людей хорошими, все рождаются с задатками здравомыслящих и вполне развитых индивидов, но что потом случается с человеком, за это никто потом не в ответе: ни мать-природа, ни Господь-Бог. Если он становится агрессивен и ненавидит весь окружающий мир. Если ему всё противно и он начинает крушить всех и вся, кто раздражает его самолюбие, всего лишь простым присутствием рядом с ним.
Но кому помешала обыкновенная женщина, которую вчера вечером нашли повешенной в собственной квартире? Значит, для кого-то она оказалась лишней?"  -  так рассуждал про себя старший оперуполномоченный по особо важным делам, Таничев Андрей Константинович, сидя в своём кабинете. Хотя не все коллеги были с ним согласны. Например, младший опер Николай Майчук. Он уже в который раз задавал Таничеву один и тот же вопрос:

-   Андрей, ну почему ты опровергаешь, будто Ануфриева Алла Анатольевна сама наложила на себя руки? Квартира заперта, никаких следов вмешательства извне. Окна закрыты изнутри, да и как влезешь через окно, коли это шестой этаж? В комнатах чисто, никаких следов борьбы. Муж, первым обнаруживший свою благоверную мёртвой, подтвердил, что ничего из вещей не украдено, всё занимает свои места, как и прежде...

-   Коля, а стул?  - перебил его старший опер.

-   Какой стул?  - сразу не понял о чём речь Майчук.

-   Тот, при помощи которого она, якобы, повесилась.

-   А что с ним не так? Он тоже находился в комнате.

-   Правильно. Но находился он слишком далеко от потерпевшей. Сам подумай: ну ковырнула она ногами в агонии, но подпорка должна остаться у её ног, так? Но не за несколько метров от покойницы. Как считаешь?

-   Ну не скажи...  - снова огрызнулся Майчук.  -  Помнишь, как расследовали убийство одного вояки? Потому и подумали, будто ему кто-то помог повеситься, что именно стульчик валялся чуть ли не на улице. А что оказалось на самом деле? Прошедший Афган военный пенсионер собственноручно прервал своё пребывание на этой грешной земле.

-   Что ты сравниваешь, Коля? Здорового натренированного дядьку и слабую хрупкую женщину. Нет, не могла она так изловчиться, никак не могла. И не кажется тебе странным, что Алла Анатольевна, выпив почти половину бутылки водки, вдруг решила помыть посуду перед смертью, а уж потом - в петлю. Ни крошки на столе от какого-либо гулянья, на кухне везде порядок, вроде никто ничего не употреблял. Лишь початая бутылка одиноко стояла в раковине. И почему именно в раковине?

-   Да откуда нам знать, что было в то время в мозгах этой бабёнки? Нахлесталась горячительного и душа возжелала экстрима. Что, мало таких случаев?

-   Не мало, ты прав.  - Таничев глубоко вздохнул.  -  Колян, я понимаю тебя. Ноги бить совсем не хочется, когда до отпуска остаются считанные денёчки, но чутьё сыщика должно оставаться с ним постоянно, даже если ему предстоит заслуженный отдых. Для того мы тут и есть, Колян, чтобы разобраться: а что же в последние минуты творилось в мозгах у этой бабёнки? Эксперты сняли отпечатки с бутылки и Лёшик (имелся в виду Алексей Воробьёв, эксперт с двадцатилетним стажем без отрыва от производства) сказал, что пальчиков что-то маловато на таре.

-   Ну и?  - удивился Майчук.  -  Всё сходится тогда. Она же сама пила, а не в компании.  -  Николай сделал небольшую паузу, ожидая ответа от старшего опера, но Таничев молчал, перебирая свои мысли. - К тому же, я опросил соседей, а они, как один, все подтвердили, будто в семье Ануфриевых всё было ровно. Иногда случались незначительные ссоры, но это так у всех. Алла Анатольевна не работала, вела домашнее хозяйство. Со слов мужа, женщина не отличалась крепким здоровьем, потому он сам предложил ей сидеть дома и варить борщи. До этого она трудилась кассиром на ж/д вокзале. Сам супруг занимает пост инженера по охране труда и технике безопасности в местной строительной организации. Богачами Ануфриевы не являлись, но и последний кусок тоже не доедали. Всё как у всех. Бабульки с нижних этажей, которые постоянно занимают лавочку у подъезда, подтвердили, что Александр Петрович вечером всегда спешил домой, частенько нагруженный пакетами с различной провизией.  -  продолжил Майчук, по-прежнему изучая лицо начальника. На это Таничев охотно откликнулся.

-   И что ты этим хочешь сказать, ты сейчас мужа пытаешься оправдать?... Вечером спешил домой с авоськами в зубах, мол, зацените, какой я примерный семьянин! А ночью можно выйти из дома незамеченным, пока бабульки спокойно смотрят очередные сны про свою ушедшую молодость. Чужая семья, Колян - это тёмный лес.

-   Да нет, я всего лишь сообщил факты, которые добыл в ходе следствия.  -  пояснил Николай.

-   Какие это факты, Коля? Так, предположения. Разве эти старухи жили с Ануфриевыми под одной крышей? Ну вот... Сам знаешь, сколько у нас "артистов", что на людях такие правильные, а на самом деле - жутко ненавидят друг друга, прям, спят и видят, как бы побыстрее избавиться от супруга или супружницы. Вот так-то, Коля!
Ладно, уговорил, я отстраняю тебя от этого дела, занимайся бумагами, их в отделе скопилось предостаточно, а я сбегаю в офис к нашему инженеру, послушаю, что о нём говорят его коллеги. Быстрее бы уже Никитин с Веткиным раскрыли ту кражу с убийством на рынке в мясном павильоне, да к нам присоединились, а то тяжеловато придётся, а резервы у нас давно закончились.

-   Не-не, Андрей, ты меня не так понял.  - Майчук в два прыжка оказался рядом со старшим опером, когда тот уже успел подойти к двери.  -  Я ни от чего не отказываюсь, честно. А потому еду с тобой. Но только не бумаги.  -  Николай открыто улыбался, что Таничеву немного подняло настроение.

-   Тогда поехали, если такие метаморфозы на ходу. Только ты знаешь мои условия: в машине сохраняй молчание. Говорить будем потом, когда я всё расставлю по своим полочкам, а то в голове у меня сейчас - одна каша.

-   Да знаю я, не первый год с тобой работаю, уже изучил все твои привычки. Лады, я нем, как рыба.

По дороге Таничев вспоминал каждую деталь с того момента, как они с Николаем, по звонку мужа повешенной, прибыли в ту квартиру. Сразу бросилось в глаза, что благоверный как-то странно себя ведёт. Обычно плачут или горюют открыто, ведь навсегда ушёл тот человек, с которым прожиты лучшие молодые годы, а он трясётся весь, вроде боится чего-то.
Их единственная дочь, будучи замужем за немцем, укатила в другую страну. Казалось бы, наслаждайся семейным бытом и получай от жизни все радости и блага. Не надо деньги экономить, чтобы помочь детям и внукам, ведь они далеко и сами о себе заботятся. Так почему вдруг женщина решила отправиться к праотцам раньше времени?
Таничев тогда задал вопрос, побелевшему от страха Ануфриеву:

-   Скажите, Александр Петрович, жена часто баловалась спиртными напитками? Вроде по виду и не скажешь, симпатичная и опрятная, даже в смерти. А алкашек, тех за версту можно угадать.

-   А? - тот замешкался.  -  Да нет.. Может слегка и то в праздники.

-   И что, водку? Это питьё только для мужчин. Во всяком случае, я так всегда считал.

-   А? - снова переспросил хозяин, будто был на своей волне. Он замотал головой, тем самым утверждая, будто жена никогда не употребляла водку.

-   Тогда, что это значит?  -  Таничев указал на початую бутылку в раковине.

Ануфриев только плечами пожал, руки у него тряслись. Старший опер понимал, что не имеет право любить или ненавидеть потерпевших, либо попавших в беду граждан, но Ануфриев был ему неприятен, опер сразу почувствовал к нему неприязнь.

-   Чёрт возьми, Александр Петрович, это ваша жена, а не моя! Вы должны были заметить перемены в её настроении: может, она с кем-то поругалась, с вами, например. Или ещё что-то произошло. Ну как так, женщина, которая до этого не пила горячительных, вдруг надралась водки и опустошила почти пол-бутылки. Почему та, которая и мыслей не допускала ложиться в гроб, вдруг легла в него? А вы стоите передо мной, как истукан, вроде только вчера с ней познакомились. Хоть что-то скажите, чтобы мы могли с чего-то начать и за что-то зацепиться?!  - спокойно, но жёстко спросил его Таничев.

-   Ну не знаю я, не знаю! - завопил тот.  - Что вы ко мне привязались или не понимаете, в каком я состоянии? Не ругались мы с утра. Правда, она немного поворчала, что на ночь я забыл форточку на кухне закрыть, когда курил, и в результате холода нагнало в квартиру, а Аллочка всегда раскрывается, привычка у неё такая.

-   Вы спали вместе?  - старший опер сверлил его взглядом.

-   Какое это имеет значение?  -  вновь заорал Ануфриев. Его колотило ещё больше.

-   А в обеденный перерыв вы приезжали домой?

Хозяин вздрогнул, но спросил тихо:

-   Вы что, меня подозреваете?

-   И себя тоже.  - относительно ответил Таничев.  -  Я на это учился, всех подозревать.

-   Нет, не приезжал. У меня конец месяца, отчётности хоть отбавляй. Да спросите у моего начальства, они подтвердят. - со злостью проговорил Ануфриев.

-   Обязательно спросим.  -  пообещал ему Таничев и направился к выходу. Вести дальнейший разговор с этим неуравновешенным мужчиной - он больше не смог себя заставить, но в уме предполагал встретиться с ним ещё и, возможно, не однажды. Но потом опер, будто что-то вспомнил, остановился посреди комнаты:

-   Я вам больше не нужен?  - обратился он к экспертам. Лёшик Воробьёв оглянулся и так посмотрел, будто не на него, а сквозь него. Таничев понял, что оторвал Лёшика от важного занятия.

-   Да убирайтесь вы, наконец, все отсюда! Хватит уже мешать!  - махнул рукой эксперт и отвернулся.



Гл.2


Машина, Жигули девятой модели, подъехала к двухэтажному офису, находящемуся в промышленной зоне города. Здание было старым и довольно не привлекательным, с потрескавшимся от времени и побитым непогодой красным кирпичом.

"Ну и строители.  - подумал про себя Таничев. - Не могут офис себе нормальный построить. Это же лицо всей организации! Вот такие и дома, наверное, нам сдают."

-   Говорить уже можно?  -  напомнил о себе Коля Майчук.

-   Уже можно.  - разрешил старший опер и обратил свой взор на "парадные" порожки, тоже обшарпанные, с отколотой штукатуркой, которой изредка их ремонтировали. Там их встречал пожилой охранник. Он внимательно их выслушал, также внимательно изучил их удостоверения, а затем представился:

-   Семёнов Василий Ильич. Я могу вам чем-нибудь помочь?

-   Да.  - просто согласился Таничев. -  Если припомните, уезжал ли на обеденный перерыв один из сотрудников этой организации.  - Таничев поднял голову вверх, чтобы найти на крыльце так называемую "фасадную табличку", но ничего не обнаружил.

-   Её переделывать увезли в мастерскую.  -  прочитал его мысли охранник. И тут же задал встречный вопрос:

-   А о каком сотруднике речь? Я со всеми знаком, давно тут сторожу.

-   Замечательно. Нас интересует Ануфриев...

-   Александр Петрович?  - подсказал Семёнов.

-   Да-да, он.  - подтвердил старший опер.

-   Я слышал, вроде у него жена...

-   Правильно слышали, потому мы и здесь.  -  не зло перебил его Таничев.  -  А если по существу?

-   Извините.  - улыбнулся пожилой мужчина.  - Можно и по существу. Нет, Ануфриев вчера не ездил домой в обеденный перерыв, я это точно запомнил. Все выходили, а он позже появился, а в руках целая кипа папок. Он продвигался к диспетчерской и между нами произошёл такой диалог:

-   Василий Ильич, не подскажете, в диспетчерской есть кто-нибудь?  - спросил он. А я ему ответил, что он опоздал, все умотали в столовую. Тогда он повернулся, чтобы идти обратно, а я - возьми и спроси:

-   А вы, что же, Александр Петрович, не собираетесь нынче обедать?

-   Не получается, слишком дел много накопилось.  - пояснил он и добавил: - Да ничего страшного, у меня есть с собой бутерброды.

Вот и всё. Потом он закрылся в своём кабинете, а я включил портативный телевизор. Наш директор подарил на вахту. Хоть и старенький, а мне всё равно в радость. Скучно сутками тут сидеть, да и что, собственно, охранять? Почти всё начальство на объектах, здесь задействовано несколько человек в диспетчерской и в бухгалтерии. Александр Петрович тоже не всегда сюда наведывается, это потому что конец месяца и ему отчёт надо готовить, а так он постоянно на стройке, у них там вагончик есть, более-менее комфортабельный.

-   Спасибо за сведения. - поблагодарил старика Таничев.  - А нынче, я надеюсь, бухгалтера на месте?

-   На месте, а то как же?! У них только суббота и воскресенье выходной, если это не производственная необходимость.

-   Вы проводите нас туда?

-   Обязательно! Идёмте за мной.  - и охранник, несмотря на возраст, очень быстро зашагал к двери, распахнул её и сначала в помещение впустил гостей, а за ними и сам последовал.

-   Ну а дальше мне нету смысла плестись за вами, я не любопытный. -  добродушно набивал себе цену Семёнов. - Налево по коридору и сразу первая дверь. Да там табличка висит.

-   Спасибо.  -  теперь поблагодарил его Майчук. - О, и правда есть табличка.

Коля постучался в дверь с надписью "Бухгалтерия". Но им никто не ответил, хотя явно внутри слышался женский говор. Тогда Таничев дёрнул на себя металлическую ручку и они очутились в просторной комнате. Там находилось три сотрудницы: одна из них, полная дама, предпенсионного возраста, с высокой причёской, стояла у окна и поливала из ковшика цветы, украшающие подоконник, а две другие помоложе, лет им, примерно, по тридцать пять, сидели за длинным столом, заваленным всяческими папками с бумагами и помещённым в середину огромным квадратным компьютером. Причём, одна из сотрудниц, находящаяся ближе ко входу, постоянно вытирала платочком заплаканные глаза. Женщины молча разглядывали пришельцев, а когда опера поздоровались, то самая старшая подала голос:

-   Я главный бухгалтер, Сафронова Мария Фёдоровна, а вы, наверное, из милиции?

И когда Таничев кивнул, сразу заговорила:

-   Вот горе у Александра Петровича, не приведи Господь...  - она продолжила своё занятие как ни в чём не бывало, лишь периодически шумно вздыхала и охала, покачивая головой. А опера молча уставились на ту, что вновь заплакала горючими слезами. Обернувшись, Мария Фёдоровна перехватила взгляд оперуполномоченных.

-   Да нет, не думайте, Юленька рыдает не по этому поводу.  - внесла ясность Сафронова.  - У неё нынче кошечка умерла. Жалко ведь животное, всё-таки из котёночка её растила. Привыкла к ней, как к своему дитю.

Опера вновь кивнули с пониманием.

-   Скажите, Мария Фёдоровна, ваше высокое начальство здесь бывает?

-   Очень редко.  -  пояснила женщина тоном, не терпящим возражения, но с некоторой обидой.  - У них свои апартаменты, чего им тут огинаться в этой дыре? А что вы хотели, об Ануфриеве директора расспросить? Так он его мало знает, ни то, что мы. У нас спрашивайте и не теряйте зря время.

-   Ладно. Тогда расскажите вы, что из себя представляет Ануфриев Александр Петрович? Как уживался с коллективом, чем отличился и если нет, то почему не отличился? В общем, вас, Мария Фёдоровна, учить не надо, вы и сами всё понимаете.

Главная бухгалтер, вдруг напряглась и медленно повернулась к Таничеву и Майчук.

-   А почему вы так загадочно спросили? Вы что, Александра Петровича в чём-то подозреваете?

-   Нет, конечно!  - поспешил заверить её старший опер, дабы миновать последующих вопросов.  -  Мы по всем отрабатываем версии, такая у нас профессия.

-   А, понятно. А то, думаю, кого там подозревать? Нет, он на такое не способен.  - махнула рукой Мария Фёдоровна.

-   А я бы запросто поверила, будто это он жену угрохал.  -  неожиданно высказалась плачущая сотрудница.

-   Почему? -  чуть ли не одновременно спросили у неё опера.

-   Я недавно видела, как инженер пнул ногой собачонку, а это указывает на то, что он злыдень. А злой человек, как известно, на всё способен.

-   Та Господь с тобой, Юленька! - вскричала Мария Фёдоровна.  -  Ты что такое мелешь, или собственное горе совсем мозги твои затуманило?... А знаете...  - теперь "матрона" обратилась к оперуполномоченным.  -  Я, разумеется, не имею столько опыта по вашей специальности, но я бы так охарактеризовала Александра Петровича: не рыба он, ни мясо. Да-да, именно так! Ни с кем не дружил, но ни с кем и не ругался. Как-то особняком от всех постоянно держится и сам себе на уме. Не любит шумных компаний, всяких сплетен, даже анекдоты и те недолюбливает. Но никогда никого не оскорблял, со всеми был вежлив, на 8 Марта всегда нас цветочками одаривал. Пусть дешёвыми, но это было очень приятно.

-   Если он такой скрытный, то бесполезно спрашивать о его семейной жизни, правильно? Он же не делился с этим ни с кем.  - подытожил Таничев.

-   Девчата, вашу мать!  - громко обратилась к подопечным Мария Фёдоровна.  -  Опять кто-то гераньку сломал?! Как вы меня достали своей безалаберностью, я тут танцую над каждым горшком, а от вас только вред один и ничего больше. Сколько раз просила, если вы обе ведёте себя, как слонихи в посудной лавке, то тогда вообще не стоит подходить к моим растениям. Неужели я не ясно изъясняюсь, скажите на милость Божью?!... Извините.  - покосилась она в сторону оперов.  - Иногда невозможно удержаться.

-   Да не трогали мы ваши гераньки, зачем они нам нужны?!  - с недовольством выкрикнула жгучая брюнетка с распущенными волосами. А та, что плакала, подтвердила кивком и высморкалась в платочек.

-   Не трогали они!  - вновь взревела старшая бухгалтер.  - Вы всегда клянётесь, а цветы почему-то гибнут от подобного варварства. Ну кто ещё это сделал, по-вашему? Старый Семёнов, что ли? Боже, какие нервы надо иметь и когда я уже уйду отсюда на пенсию?  -  Мария Фёдоровна с грохотом поставила ковшик на подоконник и из него выплеснулись остатки воды, забрызгивая горшки, пол и сам подоконник.



Гл.3


Немного растерявшись, от такого напора главного бухгалтера на своих подчинённых, Таничев решил, как говориться, брать быка за рога. А иначе, вся эта женская ссора зайдёт слишком далеко, они и забудут, что с ними в одной комнате находятся представители правоохранительных органов.

-   Мария Фёдоровна! - повысил голос Таничев, чтобы быть услышанным.  -  Я прошу прощения, что отрываю вас от более... гм... полезного и нужного занятия, но позвольте полюбопытствовать, если вы не против: ключи от кабинета вашего инженера только у него хранятся, или где-то ещё есть запасные?

-   Зачем запасные?  - на удивление быстро переключилась на него Мария Фёдоровна.  -  У меня тоже есть такие ключи. И от диспетчерской, если потребуется.

-   Нет, туда нам не надо, а вот прогуляться к инженеру, мы бы не отказались. Поспособствуете?  - подключился Майчук.

-   Конечно. А что вы там вознамерились найти?  - тут же последовал вопрос.

-   Да мы ничего там искать не собираемся. - уточнил Таничев.  - Нам просто взглядом пробежаться. Иногда жильё человека или его рабочее место, говорят о нём больше, чем весь его облик.

-   Понимаю.  - с достоинством ответила матрона и повела их дальше по коридору. Открыв замок старой двери, давно забывшей покраску, женщина не ретировалась, а наоборот проникла в помещение вместе с ними. Но она им не мешала. В первую очередь Таничев поспешил к окну, надеясь обнаружить там какие-либо следы, но там оказалась решётка. Они переглянулись с Майчуком, мол, выбраться незамеченным из своего кабинета Ануфриев никак не мог. Но потом Таничев тихонько дал Николаю поручение и тот моментально покинул пропахшую пылью и табаком комнату.

-   У вас что, даже уборщицы нету?  - просто так поинтересовался старший опер, дабы убить несколько минут, пока не вернётся младший опер.

-   А кто тут будет пахать за копейки? От то-то...  - утвердительно заявила Мария Фёдоровна.  - Директор деньги экономит на мелочах, хотел, чтобы мы сами намывали свои рабочие места, но я сюда бухгалтером устраивалась, а не техничкой. Ему надо, вот пусть и драит... Да приезжает тут одна, раз в месяц, а должна почаще, два раза в неделю. Но это не мои заботы, дома у меня порядок.. У нас только директор считает, будто это офис, а по мне, так шарашкина контора.  -  хмыкнула Мария Фёдоровна.  -  И поворачивается же язык офисом называть эту берлогу.  - она снова хмыкнула, но Андрей её не поддержал, хотя полностью был с нею согласен.

В дверях появился Коля и незаметно отрицательно махнул головой. Это означало, что с той стороны - решётка тоже в норме, не повреждена и держится очень крепко.
Всё, версия провалилась.

Попрощавшись с ворчливым бухгалтером, а на посту с охранником, опера поспешили к девятке, принадлежавшей Таничеву. Андрей сел за руль, но руки потянулись не к зажиганию, он их просто опустил на баранку и замер.

-   Что будем делать дальше?  - без иронии спросил Майчук.

-   Без понятия, Колян. Хотя, есть одна намёточка. Незначительная, но шевелиться ведь надо. - он растерянно взглянул на напарника.

-   Надо.  - подтвердил тот. - И что за намётка?

-   Ануфриева много лет проработала кассиром и не может быть, чтобы для неё там не нашлось задушевной подруги, с кем бы она делилась особенно сокровенным или, допустим, в тяжёлую минуту посетовала кому-то на свою неудачную семейную жизнь. А?

-   Верно. Хоть какая, но версия. Слушай, ты до сих пор считаешь, что её муженёк укокошил?

-   А ты?

Майчук неопределённо пожал плечами.

-   Пути Господни неисповедимы. В этом мы тысячу раз убеждались. Но если честно, пока мне не верится, будто это убийство. Но я это не утверждаю.  - поправился он.

-   Я вот, тоже засомневался было насчёт мужа. Ни то, чтобы полностью, но куда факты денешь? Ты сам смотри: двери не взломаны, значит, потерпевшая сама кого-то впустила, правильно? А кого она так запросто впустит? Только своего. А то, что это убийство, я нутром чую. Тут что-то кроется, Колян, я уверен. Мутный этот Ануфриев, это видно невооружённым глазом. Ну разве так горюют о погибшей жене? А он трясётся весь, а во взгляде облегчение, мол, туда ей и дорога.

-   Андрюха, у нас много таких семей, которые не живут, а тупо терпят друг друга. И если мужик доволен, что его половинка убралась в мир иной, то это не подтверждает, что только он её туда отправил. Не мне напоминать тебе об этом.

-   Колян, я же сказал, что нутром чую, а это не просто слова, это приговор. Я надеялся, что мы найдём следы его проникновения через окошко, туда и обратно, но ничего не вышло. Но я не сдамся, Колян, а потому надо рыть и рыть.

-   Пороем, куда денемся. Андрей, когда я вёл опрос в этом подъезде, то некоторых жильцов не оказалось дома, в частности тех, кто живёт с Ануфриевыми на одной лестничной площадке. Может, я сейчас смотаюсь туда, а ты на вокзал?

-   Логично. Тогда я подвезу?

-   Не надо, тебе в другую сторону. Доберусь на трамвае, первый раз, что ли?

-   Когда уже свою "чилиту" отремонтируешь?

-   Ох,  - Майчук рубанул рукой воздух.  - по-моему, она уже не подлежит никакому ремонту, я из неё все соки выжал. Только свалка.

-   Меньше по бабам надо было мотаться, вот и угробил машину.  - Таничев пытался развеселить себя и немного отвлечься от грустных мыслей.

-   Как раз дело не в бабах, а в дорогах.  -  Николай открыл двери машины, но задержался на минутку.

-   Знаешь, что меня поразило? Главное, в бухгалтерии нету решёток, а в помещении Ануфриева есть. На кой ляд они ему нужны, что там может ценного храниться в сейфе инженера по технике безопасности?

-   Мало ли... Это же не Ануфриев преграду ставил. Так, видимо, давно тут было. Возможно, именно там и размещалась бухгалтерия, а потом просто поменялись кабинетами.

-   Может и так. - согласился Майчук и спешно выскочил из автомобиля. Захлопнув дверцу, он легонько стукнул по стеклу кулаком, что означало - давай, двигай!  -  и бегом побежал к подъезжающему трамваю.

В отделе Таничева, Андрей был самым "старым" сотрудником. Ему недавно исполнилось аж целых двадцать семь лет. Ещё Майчук являлся ему почти ровесником, младшим всего на пару годков, а остальные ещё желторотики, едва окончившие институт. Прошлой осенью проводили на пенсию сразу троих опытных оперов, но те и так потрудились на славу, больше положенного срока. Кстати, вместо одного из них, Орлова Михаила Ефимовича, и поставили Таничева старшим, и было время, когда он сильно испугался этой ответственности. И страх заключался не в его компетентности, Андрей, будучи не новичок в сыске, как раз верил в свои силы, тут было другое. Не подвести "ветеранов", чтобы при встрече не стыдно было руку подать тому же Орлову. Но пока всё продвигалось нормально, начальство ругало, на то оно и начальство, но и хвалить не забывало. И было за что. Таничев очень старался, для него проверочный срок не определялся двумя-тремя годами работы, ему подавай десятилетия, вот тогда Андрей сам разберётся, справился ли он с возложенной на него задачей или нет?!

Ему повезло и на подчинённых, молодёжь, хоть и не имела большого опыта в практике, но все были жадные до расследований, а в горячие моменты по кустам никогда не прятались. А ещё Таничеву повезло, что пока никто из его отдела, в том числе и он сам, не были связаны брачными узами, а это говорило о многом. Некому операм названивать и торопить их домой, а также устраивать сцены ревности и пугать разводом. На этом фронте всё пока было спокойно.

У Андрея есть девушка, с которой он встречается уже шестой год, но руки и сердца у неё пока не попросил, всё тянул резину, продолжая приглядываться к ней. Вся загвоздка в том, что Андрей не совсем ей доверял и на то были свои причины. После института его направили на службу и хоть всего на полгода, но девушка его не отличилась верностью. Замуж она не вышла, но её неоднократно видели в компании молодого человека, который открыто обнимал её, не скупясь на поцелуи, что указывало на серьёзность их отношений. Андрей, отслужив положенный срок, сразу отправился к ней, чтобы поставить точку в их отношениях, но Людмила, так звали возлюбленную, покорила его своей открытостью. Она не стала юлить, вроде всё неправда и я только тебе одному была верна, а сказала прямо:

-   Андрей, я не обещала, что буду ждать тебя, да и ты не просил об этом, ты никогда не заводил разговор на эту тему. А мне не нравится неопределённость, а вдруг, я вообще тебе не нужна? Да, я встречалась тут с парнем в твоё отсутствие, но он из тех, кого зовут золотой молодёжью. Живёт на готовом, что родители для него сделали, а сам ещё ничего в жизни не добился, а только усиленно хвастается. Я порвала с ним сама, не он меня бросил. У меня нету к нему чувств, как к тебе. А тебя я до сих пор люблю.

Что ж, всё справедливо. Андрей действительно постеснялся просить Людмилу, чтобы та дождалась его из Армии и получилось то, что получилось. Она никогда больше не давала повода усомниться в небрежности их отношений, но Андрей, которого учили никому не доверять и который в душе посеял подозрительность к Людмиле, до сих пор продолжал в ней сомневаться, типа, возьмёт и опять с кем-то спутается. Но чувства Людмилы были взаимны, в то же время, Андрей не представлял, что на месте жены будет кто-то другой, а не она.

Только Коля Майчук сходился с какой-то девушкой, они жили гражданским браком. Но вскоре что-то не поделили и разошлись каждый своей дорожкой.
Женихи в его отделе, все были завидные, но и занятые постоянно. Чтобы стать женой опера, это уже надо родиться женой опера. Не каждая выдержит такую судьбу: опасную и совершенно не человеческую... Даже близко не человеческую.


Гл.4


"К кому тут ещё обратиться?"  - Таничев пытался зайти в двери с табличкой "Диспетчерская", но там было закрыто. Он спустился вниз со второго этажа и медленно побрёл вдоль нумерованных кабинок. Везде очереди, все кассиры заняты делом, лишь в одной кассе окошко прикрыто и на него прилеплена бумага с надписью от руки - "Обеденный перерыв", и тут же он заметил женщину, с кем-то увлечённо разговаривающую по телефону и одновременно жующую бутерброд с копчёной колбасой. Увидев его, она с недовольством дёрнула подбородком на бумажку, мол, читать умеешь? Пожрать спокойно не дадут. Но Таничев тоже показал ей удостоверение и она тот час бросила трубку на рычаг, а потом приподнялась с кресла, вытаращив на него испуганные глаза, в которых застыл вопрос: "мне выйти из кабинки или сам сюда войдёшь?"

Таничев указал пальцем на дверь, она кивнула и поспешила на выход, а он тоже поторопился, чтобы возвратиться на обратную сторону коридора, где его поджидала пожилая кассирша.

"Вот и хорошо.  - думал он. - По всей вероятности, эта давно здесь работает и, возможно, как-то прояснит ситуацию на семью Ануфриевых. Это никакое не доказательство, но хоть знать, как они раньше жили и чем дышали, чтобы иметь общее представление: это супруг избавился от Аллы Анатольевны или она сама на себя руки наложила?"

-   Здравствуйте!  - Таничев представился, чем ещё больше удивил и напугал сотрудницу ж/д вокзала. Конечно, на каждом производстве есть свои недостатки, они не исключение и на данной станции. Кому-то билетик по блату продашь вне очереди и вот тебе уже есть на хлеб с маслицем. А кому-то нижняя полочка нужна в вагоне. И опять добавка к зарплате. Да мало ли тут всяких секретов, где можно заработать левые денежки. И это речь идёт о простом народе, а что говорить о начальстве, которое не приучено стоять в длиннющих очередях. А эти щедро одаривали, всё равно не своими деньгами, потому их и не жалко.

-   А я - Иванова Светлана Викторовна. - изобразила женщина на лице дежурную улыбку.  - Вам билетик куда-то потребовался, так чего сразу не сказали? Сейчас всё сообразим...

-   Никакой билетик мне не нужен, а уж если потребуется, то я непременно воспользуюсь вашей услугой и то, исключительно в служебных целях.

-   А что же тогда? - кассир нервно прикусила губу. Оно и понятно, кому понравится, когда тобой интересуются органы? Это всегда плохой знак.

-   Значит так, Светлана Викторовна! Давайте с вами договоримся о следующем: меня не интересуют некоторые особенности вашей профессии, а вы мне поведаете всю правду о бывшей сотруднице, Ануфриевой Алле Анатольевне. Договорились?

-   Ах, это?!  - облегчённо вздохнула женщина.  -  Так это запросто! Мы с ней даже приятельствовали, всегда между нами были неплохие отношения.  - но потом она резко изменилась в лице. - А почему вы о ней спрашиваете? Что такое стряслось? Неужели Алла где-то отличилась, так сказать, что-то дурное натворила. Но при чём здесь мы? Она уже сто лет, как отсюда уволилась.

-   Светлана Викторовна, поверьте, я не располагаю лишним временем, чтобы тратить его впустую. Это раз. Поэтому, может мы сразу приступим к делу? А второе, это то, что Алла Анатольевна уже никогда и нигде не сможет что-то натворить, потому что она мертва.

-   Ах!  - женщина прикрыла рот обеими ладошками.  - Боже, как же так? Как это мертва? Она же ничем не болела, да я с ней на рынке летом столкнулась. Весёлая такая, похорошела внешне... Так, что же всё-таки...

-   Её вчера муж нашёл повешенной в их собственной квартире.  - набираясь терпения, пояснил старший опер.

-   О Боже! И кто её? Она сама? Но почему?

-   Вы у меня спрашиваете? Если бы я знал ответы на все эти вопросы, то меня бы тут сейчас не было. Светлана Викторовна, по этому поводу ведётся следствие, потому я и здесь. Расскажите о ней, что Алла Анатольевна представляет из себя... Простите, представляла из себя, как человек? Как счастлива она была замужем и не жаловалась ли когда-либо на своего супруга?

-   Вы думаете, это он её?

-   Может, поменяемся ролями и вопросы буду я задавать? Вы не против, Светлана Викторовна?

-   Нет-нет, я прошу прощения... Просто поймите, мы сколько вместе трудились... Она в соседней кабинке сидела...

-   Ещё вы упоминали, будто приятельствовали с ней, я не ослышался?

-   Нет. Но мы не были подругами, она больше дружила с Олей Туровой, вот там точно были секреты.

-   А как найти эту Олю Турову?

-   А вы её не найдёте, она вскоре тоже рассчиталась и куда-то уехала из нашего города.

-   Что же, тогда я весь внимание. Вспоминайте всё, что когда-то знали об Алле Анатольевне и её муже.

Иванова часто закивала.

-   Да-да, я понимаю... А что расскажешь, я особенно ничем и не смогу вам помочь. Она была замечательным терпеливым работником, никаких нарицаний. Не скандалистка, совсем не злая, а наоборот, даже слишком добрая. А муж... Да вроде нормально они жили. Она хвасталась, серьги нам золотые показывала, которые он ей подарил. То платье ей купит, то сумочку. Нет, я ничего плохого не могу сказать, по-моему, она была довольна своим выбором.

-   Ладно, спасибо за информацию. Если что-то понадобится, то я вас найду.

-   Хорошо, приходите. Ой, Аллу жалко-то как! Побегу, девчатам сообщу, вот шок у всех будет.

В отдел Таничев возвращался в ужасном состоянии. И тут все надежды провалились. Рассчитывал, что на вокзале ему глаза откроют на плохую личную жизнь их сотрудницы, страдающей от супруга-деспота, а тут серьги золотые да сумки с платьями в подарок. Ну и что дальше?

"А дальше надо поесть чего-либо. С утра только чашка кофе с двумя печеньками, а организм интенсивно пытается о себе напомнить "урчанием" в животе, вот уже в течение нескольких часов."

Таничев заехал в столовую и взял себе полноценный обед: суп гороховый со свиными рёбрышками, кусок жареной курицы с варёной картошкой, винегрет и два стакана компота с венской булочкой. Насытившись, опер заметно воспрял духом.

"Ну вот, теперь и над следующей версией можно покумекать, на сытый желудок, оно и думается получше. Но сначала надо в отдел наведаться, может уже и Колян на месте. Да экспертов заодно навестить."

Но Лёшик Воробьёв уже сам ждал его в кабинете и сразу напал на опера, как только того завидел.

-   Таничев, в кои-то веки мне выпала удача пораньше вырваться домой, а из-за тебя я уже пятнадцать минут здесь задерживаюсь. Как это понимать? Сам нас торопит постоянно, а пришёл с докладом, а тебя и близко нету.

-   Лёшик, я не на танцах выплясывал, я работаю, Лёшик. У нас убийство, если ты забыл. И чего ждал меня, спрашивается, я бы домой тебе позвонил. Телефон-то твой у меня записан.

-   Да нужен ты мне дома со своими звонками. В кругу семьи я забываю о работе.

-   А как в кабинет мой попал? Или я забыл его замкнуть?

-   Нет, ты не забыл. Мне Майчук дверь отомкнул и никуда не пустил, велел тебя выглядывать.

-   Колян тоже здесь?

-   Да, за пирожками побежал.

-   Понятно. Ну что, Лёшик, приступим?  - опер снял куртку и повесил её на вешалку.  -  Зараза, холодная осень в этом году, сырая.

-   Ты мне зубы не заговаривай, а чтобы коробка конфет для моей жены была, понял?

-   Оп-ля! А чего не бутылка пива? И с каких это пор мы так усердно стали думать о жене?

Помолчав немного, говорить или не говорить, Воробьёв признался:

-   Завязал я временно с пивом, Андрюха! Моя разводом пригрозила.

-   Понял, не дурак.  - со смешком сказал Таничев.  -  Коробка самых дорогих конфет, разумеется, с меня. А ты ей намекни, будто ты сам купил. Так сказать, в знак вечной и самой верной любви. Здорово я придумал?

-   Здорово. - вымученно улыбнулся эксперт. - А ещё ты правильно, Андрюха, выразился насчёт убийства. Что верно, то верно, это и есть самое настоящее убийство.



Гл.5


 Таничев был доволен таким сообщением эксперта, теперь осталось выслушать последнего и в очередной раз убедиться, что он на верном пути, подозревая мужа погибшей.

-   Тааак! Обоснуй! - вслух сказал опер.

-   Помнишь, я тебе говорил, вроде на бутылке мало отпечатков?

-   Ну и что? Она же сама пила. - Таничев уже сообразил, на что намекает Лёшик, а спросил просто так, чтобы подольше посмаковать заключение экспертизы.

Лёшик сделал гримасу, вроде хотел сказать: "Ну что ты тупишь, неужто мыслить разучился, если не понимаешь подобной мелочёвки?"

-   Ну где ты видел, чтобы женщина, почти не пьющая, за один раз влила в себя больше стакана? Она что, с горла опрокидывала? Её пальчиков должно быть много, коли она надумала вдрызг напиться. Наполнила - приняла - закусила. И снова та же схема. Тогда где отпечатки?

-   То есть, она не собиралась хлестать эту водку, а кто-то насильно её накачал, так получается?

-   Ну, наконец-то!

-   Это, чтобы меньше сопротивлялась, когда её к люстре будут подвешивать.

Лёшик кивнул.

-   А что там той бабы? Худенькая, а люстра у них дебёлая, вот и выдержала бараний вес.

-   А те отпечатки, найденные на таре, они принадлежат Алле Анатольевне?

-   Угу. Но не очень чёткие, вроде уже потом её руку приложили к стеклу.

-   Понятно. А на стуле?... Хотя, глупый вопрос. Он ведь тоже жил в этой квартире и где угодно могут быть его следы.

-   Всё-таки ты благоверного подозреваешь?

-   А кого ещё? Вот чувствую, что здесь что-то не так и хоть ты тресни.

-   Да мне он тоже не понравился. Только суть нашей работы не в том направлении заключается, но тебе я верю, Андрюха. Он, конечно, хлипкий мужичок, но ради какой-то цели запросто убьёт. Не каждого, но супружницу - как нечего делать.

-   А синяков или каких-то ссадин, не было на теле?

-   Чего не было, того не было. Без боя сдалась. Хм... Прости за неуместную шутку.

-   И умерла от асфиксии, то есть, в петле, а не мёртвой её туда подвесили?

-   Исключено. Именно от асфиксии.

-   Как же мне доказать, что он являлся домой на обеденный перерыв? Ведь ты мне вчера сказал, что смерть наступила между двенадцатью и часом дня.

-   Всё правильно. Теперь дерзай, Андрюха, а я свою работу выполнил. - Лёшик приподнялся со стула, собираясь покинуть кабинет опера, но в двери шумно ввалился Майчук с полным пакетом жареных пирожков.

-   Угощайтесь!  - радушно пригласил он, водружая пакет на середину стола.

-   Спасибо, я в столовой сытно откушал.  -  признался Таничев.

-   Везёт же некоторым, а я голодный, как собака.  -  Николай схватил пирожок и откусил от него добрую половину.  -  Уууу, с капусточкой! Вкусненькие!... Лёшик, хоть ты составь мне компанию, я же на всех набирал.  - обратился он к эксперту.

-   Не-не, я тоже пас. - замахал руками Лёшик, сглотнув при этом обильную слюну.  -  Жена мясное что-то приготовила и ждёт меня на ужин. Сейчас перебью аппетит, а она обижаться начнёт, старалась ведь.

-   Ну ясный перец!  - Колян засунул в рот оставшуюся половинку и продолжил: - Причина у тебя, Лёшик, как не крути, а уважительная, чтобы увильнуть от совместного поедания вредной холестериновой пищи.

Эксперт попрощался со всеми, Таничев крикнул ему в спину слова благодарности и заострил внимание на своём подчинённом:

-   Хватит чавкать! Давай, рассказывай, что ты там выходил?

Майчук уже успел откусить следующую половину, но переселил себя и отложил пирожок в сторону.

-   Ладно, потом поем в спокойной обстановке...  - проворчал он и добавил: - А выходил я нормально! Даже удачно, скажу тебе.

-   Так скажи, не тяни!

-   Оказывается, наши Ануфриевы не так уж и счастливо жили. Вот как!

-   Да ты что? Вернее, что и требовалось доказать.

-   Ну да. В одной соседской квартире и сегодня пусто, а вот в другой... Как раз женщина со смены поспела, ну, я её и встретил с распростёртыми объятиями. Вот она и нашептала мне все секретики.

-   Так, а стоит ли нам сразу во все россказни верить, хоть это и то, что нам нужно? А вдруг, она завидовала им, а? Или другой вариант: например, была влюблена в Александра Петровича, а тот не отвечал ей взаимностью. Теперь она решила на нём отыграться. Как тебе такая версия? Слабый пол, они, понимаешь ли, себе на уме, зачастую бывают до ужаса мстительные и злопамятные. Бабульки ведь все хвалили эту семейку, прямо в пример её всем ставили.

-   А ну их, этих бабулек! - возразил Майчук.  -  Они все внизу живут, к тому же, глуховаты от старости, а у этой Клавдии Сергеевны, как раз квартира рядом с Ануфриевыми. Да я согласен с тобой, всяко-разно мы успели повидать, но это похоже на правду. У нас же нет других зацепок, а эту всегда можно отработать.

-   Молодец! Я тоже такого мнения. Ну, и что там Клавдия Сергеевна?

-   Она часто слышала скандалы у соседей. Оказывается, Александр Петрович имел любовницу, понял куда?

-   Вот оно, недостающее звено! А точнее, причина, чтобы избавиться от надоевшей супруги. Кто такая, эта любвеобильная дама?

-   Стюардесса.

-   Кто-кто?

-   Не, ну так мне Клавдия Сергеевна сказала, что Алла Анатольевна, в ходе заварушек, всегда кричала, чтобы он собирал шмотки и уматывал к своей стюардессе.

-   А имя этой звёздной девы, Алла Анатольевна, случайно не упоминала в ходе заварушек?

-   Упоминала. Лиза.

-   Вот как! Имя не очень распространённое. Поехали, Колян!

-   Куда?

-   У поездов я уже был, теперь к самолётам.

-   Блин, я поесть хотел.

-   Ну и какие проблемы? Захвати с собой пакетик и по дороге полакомишься своими пирогами.

*****

-   Да нет у нас такой.  - сморщил лоб диспетчер.

-   Точно?  - с разочарованием допытывался Таничев.  -  Ещё раз подумайте, ведь дело-то серьёзнее не бывает. Убийство.

-   Я понимаю, но ничем помочь не могу. Это давно у нас числилась борт проводником одна девушка, звали её Лизой, а сейчас никого нету с таким именем, я совершенно в этом уверен.

-   Числилась, говорите? И как давно она уже не задействована?

-   Ох, порядочно. Считай, около десяти лет.

-   Она сама ушла по доброй воле, или...?

-   Нет, даже не думайте. Лиза справлялась со своими обязанностями, поэтому ушла добровольно.
По всему миру самолёты начали падать, вот она и побоялась за собственную жизнь. Говорит, лучше я на рынке буду торговать, чем когда-либо погибну, молодая и красивая. Ну, а мы держать не стали. А устроилась она в торговле или нет, я не особенно осведомлён в этом вопросе... Погодите, у нас Валюшка есть, тоже борт проводница, они дружили в те годы. А у Валюшки рейс через часик, но она уже на месте.

Диспетчер потянулся к рации, щёлкнул ею и заговорил:

-   Девчата! Если Валюшка у вас, то пусть ко мне поднимется. С нею тут поговорить хотят. Только скорее, это срочно.



Гл.6


В диспетчерскую заскочила симпатичная девушка со светлыми распущенными волосами, одетая в джинсы и короткую курточку из такого же материала. Возрастом она была, примерно, как и Майчук, не старше. На её лице сияла радостная улыбка, но как только обнаружила незнакомых ей людей, то улыбка тут же погасла, а в глазах появилось любопытство.

-   Что, Валюшка, так разочаровалась?  - обратился к ней седовласый хозяин кабинета.  -  Поди, не того ожидала тут увидеть?

-   Да ничего страшного. - засмущалась девушка и присела на краешек стула, стоящего за столом у самого входа.  -  Просто меня должны приехать провожать...

-   Ладно.  -  махнул рукой диспетчер.  -  Раз должны, значит приедут. А с тобой, вот, представители закона желают пообщаться. Ты же помнишь ту Лизу, что у нас летала? Вроде, вы дружили...

-   Да, было дело, дружили. А чего?

-   Ничего. Просто отвечай на вопросы и всё.  -  одёрнул её диспетчер. Валюшка не обиделась, а сразу перевела взгляд на Майчука и Таничева.

-   Таничев Андрей Константинович, оперуполномоченный по особо важным делам.  - представился старший опер.  - А это мой напарник...

-   Николай Майчук.  - опередил его младший опер, умышленно не называя своё отчество.

-   Очень приятно.  - пролепетала она.

Таничев усмехнулся про себя, догадываясь, что девушка сильно понравилась Майчуку, но вслух спросил:

-   Скажите, Валя, вы до сих пор поддерживаете отношения со своей подругой?

-   Нет, почти не поддерживаем. Вначале часто встречались в свободное время, в кафе ходили, по городу гуляли. А потом постепенно всё ушло на дальние планы, мы даже звонить друг другу стали пореже. Но иногда перезваниваемся, примерно, раз или два в год.

-   То есть вы немного осведомлены о личной жизни Елизаветы, я так понимаю?  - продолжал Таничев опрос.

-   Не совсем чтобы, но кое-что знаю.

-   И что же?  -  подключился Майчук.

-   То, что она работает на центральном рынке в магазине "Шторы". Он там один, между шашлычной и рыбными рядами.

-   Мы в курсе.  - кивнул Таничев.  -  А адрес её вам известен?

-   Ой, боюсь, что теперь нет. Она же квартиры меняет, как перчатки.

-   А что, своего жилья у неё нету?

-   Нет, у неё тут бабушка проживает, но они никогда не находили общий язык, потому она и ютилась по съёмным квартирам. Где Лизка обитает в настоящий момент, я без понятия, честно.

-   Ну ничего, главное мы выяснили, где она себе на хлеб добывает.  - подытожил Майчук.

-   Валя, а она вам никогда не хвасталась о своих связях с каким-нибудь мужчиной?  - спросил Таничев.

Девушка вздохнула и задумалась.

-   Ну, в том году у неё был какой-то мусульманин, Магомет, кажется его звали. Но он расторговался а нашем городе и укатил на свою Родину.

-   То есть не везло ей в личных делах?  -  настаивал Таничев.

-   Да как сказать...  - не согласилась девушка.  -  Были и такие, что стихи ей сочиняли, но она не пожелала иметь с ними что-то общее.

-   Понятно. Что ж, спасибо, Валя, за ценные сведения. Удачи вам.  - поблагодарил её старший опер.

-   И вам спасибо за пожелания.  - вновь засмущалась она, замечая, каким взглядом иногда посматривает на неё другой сотрудник правоохранительных органов. - Скажите, Лиза жива-здорова? - осмелилась она выпытать о том, что её больше всего волновало.

-   Да, с ней всё в порядке. Подробности мы поведали Леониду Андреевичу.  -  Таничев указал рукой на диспетчера.  -  Если он сочтёт нужным этим поделиться с вами, то мы препятствовать не станем.

***

-   Ты думаешь, это та Лиза, которая нам нужна?  - спросил Майчук в машине.

-   Та, Колян, та. Я же говорил, что имя редкое да ещё и стюардесса тоже. В такие совпадения я не верю. Это она.
Да то ладно, Бог с ним... Ты что-либо понимаешь в этой истории?

-   А что я должен понимать?  -  Майчук вытаращил глаза на напарника.

-   Ну ты видел того инженера? Мужичок так себе, невзрачненький, а эта Лиза, надо думать, намного младше его. На кой он ей нужен, если не иметь корыстные цели?

-   Подожди, мы ещё с Лизой не знакомы. Может, страшная, как моя жизнь.

-   Не богохульствуй. В стюардессы не возьмут какую-либо крокодилицу, там заметил какие?

-   Да не слепой, заметил. Ты прав, кого попало туда не возьмут. Ну а чего, у Ануфриева четырёхкомнатная квартирка и получает он, небось, не хило. Всё-таки инженер строительной организации, а там все неплохо имеют. У моей тётки муж трудится обыкновенным рабочим на стройке, так у них никогда в холодильнике не выбывает мясо, масло, сметана. В общем, живут - не тужат... Ладно, теперь по существу. Как я понимаю, мы на рынок лыжоньки навострили?

-   Иногда поражаюсь твоей догадливости. Да, Колян, мы едем разыскивать Лизу. Только она нам поведает правду о злополучном убийстве.

-   Ты думаешь, она в теме?

-   Во всяком случае, надеюсь. И мне, поверь, очень не улыбается, дабы эта небесная ласточка была тоже запачкана кровью по самые локоточки. У неё и так жизнь не мёд, а то ещё и тюрьма предстоит в скором будущем.

-   Может, прижмём этого инженеришку, а? А то представь, будет над гробом нюни распускать, типа несчастный вдовец и так далее. А все ему начнут сочувствовать, жалеть его. Фу, как противно.

-   Я думал об этом, но рано, Коля, рано. Стоит с Лизонькой вначале перекинуться парой словечек.

-   Ну с Лизой, так с Лизой. Нам, татарам, всё равно.

-   От и добре. Я тем более не супротив.

Майчук звонко засмеялся, вызвав удивление у старшего опера.

-   Андрюха, я давно хотел спросить, откуда у тебя эти деревенские замашки, типа "супротив", "тако же"? Ты где грамоте обучался? - Николай не переставал хохотать.

-   Так, я же все каникулы у бабуни в деревне пропадал. А чего, не нравится? А я люблю этот говорок, от него Русью пахнет и на душе становится теплее. Гляди, интеллигент тут выискался недобитый.  -  Таничев толкнул Майчука локтем в бок.

-   Эй, водила, ты за дорогой следи! - вконец развеселился тот.  - Я ещё до внуков хочу дожить.

-   Ты сначала детей заведи, а он уже о внуках мечтает. Без детей не бывает внуков. Это тебе для справки, вдруг не знаешь.  - они смеялись на весь салон, потому что оба предчувствовали уже совсем скорое раскрытие совершённого преступления.

-   А когда похороны? - внезапно спросил Майчук.

-   Завтра.

-   Он тело уже забрал из морга?

-   Пока нет. Видимо, с утра заберёт.

-   Интересно, а дочери он сообщил в Германию?

-   Сообщил, она уже здесь.

-   Откуда такие сведения? - нарочито поразился Майчук.

-   Не обращай внимание. Это профессиональное. - отшутился старший опер.

-   Представь, а ведь дочь без понятия, что это папашка её мать повесил.

-   Представляю. - вздохнул Таничев.

-   Вот гад.

-   Совершенно верно. Гад и есть гад. Ну ничего, имидж мы ему обязательно подпортим.



Гл.7


Кроме высокой и привлекательной продавщицы, со стрижкой "под каре", в магазине никого больше не было. Майчук и Таничев, едва поздоровавшись, чуть ли не одновременно полезли во внутренние карманы курток, чтобы достать удостоверения, но девушка неожиданно сказала:

-   Не надо мне ничего показывать, я верю, что вы из органов. Я вас ждала.

-   Вот как!  -  поднял брови Таничев.  -  Надо понимать, перед нами Лиза?  - на всякий случай уточнил он.

-   Лиза, кто же ещё?  - подтвердила она.

-   А почему сама к нам не явилась?  - продолжал допрос старший опер.

-   А с какой стати? Чего я у вас забыла?

-   Ну как же! - ещё больше удивился Андрей.  -  Сама сказала, что ждала нас. Значит, чует собака чьё мясо съела?

-   Ничего подобного!  -  повысила голос девушка.  -  В чём я виновата? Что этот старый козёл жену свою повесил? Так я его не заставляла.

-   Откуда информация, будто это он сделал?  - спокойно, чтобы не спугнуть, спросил Таничев.

-   Дык, от него самого. Он вчера напился в зюзю и позвонил мне, да ещё с такими претензиями, вроде он из-за меня пошёл на преступление, чтобы мы были вместе, а я, такая-сякая, замуж за него не согласилась. Но я же его не провоцировала на это, а наоборот поставила на вид, что даже если бы я сильно в него влюбилась, то и тогда не пошла бы в ту квартиру, где на люстре висела женщина, повешенная мужем-садистом. Как там жить после этого?

И Таничев, вдруг понял, Лиза  к убийству не имеет и малейшего отношения. Абсолютно.

-   Хорошо, допустим ты и правда не при делах.  - играл он.  -  Но зачем симпатичной девушке связываться со старым, как ты выразилась, козлом? Неужели нельзя найти мужчину по своему возрасту, выйти за него замуж по-человечески, родить детей и жить полноценной жизнью. Зачем лезть в семью, рушить её, а в нашем случае... тут даже убийство.

-   А что мне плохо было, что ли?  - чистосердечно призналась Лиза.  - Он деньгами меня снабжал, дарил дорогие подарки. Но я ему ничего не обещала, даже в самом начале намекнула, что мне в мужья нужен кто-то помоложе, чтобы я родила ему и мы вместе с ним воспитывали наших детей.
И вы ошибаетесь, гражданин оперуполномоченный. Там давненько даже не пахло семьёй, она уже до меня была разрушена... Говорите, почему помладше не нашла?  - она горько усмехнулась.  -  С кем бы я полетела на край света, те не меня выбирали в попутчики. А кто со мной с удовольствием пошёл бы к венцу, того я безжалостно отвергала. Это жизнь, понимаете?

-   Понимаем.  -  Таничеву понравился ответ.  -  Лиза, вчера вечером вы узнали, что Ануфриев Александр Петрович совершил злодейское преступление, лишив жизни свою законную супругу. Сегодня утром вы должны были прийти в участок и написать на него заявление. За укрывательство убийцы, знаете, что бывает?

-   Да нужен он мне, чтобы я его укрывала! - фыркнула Лиза.  -  Почему сегодня к вам на ковёр не явилась? А кто, вы бы потом меня на работу устраивали?

-   В смысле?  - чуть ли не одновременно спросили у неё Майчук и Таничев.

-   Да в самом прямом. Вы думаете, это мой магазин?  - она развела руками.  - Нет, я работаю "на тётю", которая очень нервничает, если я опаздываю за прилавок всего на каких-то пару минут. А вы говорите, почему к вам не пришла... Пришла бы, но в выходной, а сегодня я заступила на смену.

-   Лиза.  - обратился к ней Майчук.  - Вы готовы в суде дать показания на своего любовника?

-   А почему нет?  - без колебания ответила девушка.  - Таких мразей надо за решётку прятать, они опасны для общества. Зачем было убивать? Разойдись, если она тебя не устраивает, но кто давал право поступать таким образом?

-   Тогда напишите обо всём здесь.  - Таничев вырвал двойной листок из общей тетради и протянул продавщице.

-   А что тут писать?  - растерялась она.

-   Всё, что вам лично говорил по телефону Ануфриев. Слово в слово.  - пояснил Майчук.

*****

-   Теперь мне можно к вам не приходить, раз я отобразила доказательства на этом листке?  -  уточнила потом она.

-   Можно не приходить. Пока. Но на суде обязательно надо появиться. Ну и по какому адресу присылать повестку, если что?

-   Доватора тридцать, квартира пять. Это жильё моей бабушки. Мы с ней скандалили часто, а теперь помирились и живём вместе. Она совсем разболелась, а кто ещё ухаживать за ней будет, кроме меня?

*****

К дому, где проживал Ануфриев, напарники добрались уже к вечеру. Дверь долго не открывали, но потом послышался характерный звук ключа в замке и пред ними предстал сам хозяин. Заросший, помятый и весь пропахший перегаром.

-   А, это снова вы?  - смело начал он. - Что вам надо, ищейки ментовские? У меня горе такое, жена повесилась. Завтра похороны, а вы в душу лезете, да как вы смеете так со мной поступать?

Майчук не выдержал такой наглости. Он просто протащил хозяина вглубь комнаты и хорошенько его встряхнул.

-   Горе у тебя, говоришь? А зачем же ты наделал такого горя?

-   Вы что, опять хотите на меня повесить, типа, убийство жены? Не выйдет, понятно? Мы прекрасно с ней жили, но что с ней случилось в последнее время, того я не ведаю. Возраст, наверное. Приехал с офиса, а она висит...  - и он деланно завыл на всю квартиру, закрывая глаза руками, дабы не было видно, что слёз там совсем нету, а лишь одни притворные стенания.

-   Если ты такой любящий муж, то зачем заводил любовницу?  - подключился Таничев.

-   Какую ещё любовницу?  - Ануфриев резко убрал руки с лица, он даже вздрогнул.

-   Имя "Лиза" вам ничего не напоминает?

Ануфриев побледнел, но продолжал вести оборону.

-   Что за Лиза? Не знаю никакой Лизы, отстаньте от меня! - орал он.

-   А вот ваша соседка, Клавдия Сергеевна, утверждает обратное.

-   Врёт! Из зависти врёт! - ещё громче заорал Ануфриев.  - Я вам клянусь, что не знаю никакой Лизы и знать не хочу. Мы с моей Аллой жили хорошо и мирно, зачем нам кто-то третий?

Майчук с Таничевым переглянулись.

-   Собирайтесь!  - приказал Таничев.

-   Куда?  - насторожился Александр Петрович.  - Я никуда с вами не поеду, у меня завтра похороны. Дочь прилетела из Германии, она сейчас подготовкой к погребению занимается. Нет, я категорически отказываюсь куда-либо ехать.

-   Ваша любовница, Демьянова Елизавета, написала на вас заявление, где ясно дала понять, что именно вы повесили свою супругу, потому что признались ей об этом по телефону.

-   Неправда! Ну было пару раз у меня с нею, но я ведь мужик, верно? Ничего я ей не говорил и никогда не звонил. Вот сука длиннобудылая! Да чтоб ей пусто было! - со злостью выкрикнул Ануфриев.

-   Собирайтесь! - ещё жёстче потребовал Таничев.  -  В отделе будете доказывать свою невиновность.

****

-   Всё хорошо, но мы так и не узнали, каким образом Ануфриев оказался дома в обеденный перерыв, если есть свидетели, что он никуда и с места не сдвинулся в это время, а занимался работой.  -  поделился неприятными новостями старший опер своему подчинённому, когда они, инженера, в принудительном порядке, доставили в отдел, а сами вышли на порожки, чтобы потом отправиться по домам.

-   Разве не доказательство то, что он звонил Лизе и лично ей во всём признался?

-   Доказательства, но косвенные. Даже если мы затребуем оригинал разговора через телефонные связи, то это почти не о чём не говорит. Он скажет, что был пьян в дрезину и не помнит, кому звонил и что говорил. Ведь и Лиза подтверждает его невменяемость. Скажет, оклеветал себя специально, чтобы девушка оценила его подвиг, на который он способен ради неё.
Колян, нам надо из-под земли достать улики, что он всех объегорил и всё-таки приезжал домой позавчера в обеденный перерыв. Вот, что самое главное.


Гл.8


Спать Таничев лёг уже около полуночи. Пока домой добрался, потом душ принял, пожарил себе свинины с луком, а для этого специально достал с утра мясо из морозильника. Андрей решил не заморачиваться думками о преступлении, всё равно всех мыслей не передумаешь, а просто выспаться по-человечески и от этого пользы будет намного больше, чем вновь завтра мотаться по городу с больной головой и полнейшим хаосом в мозгах.
А когда прозвенел будильник, то старший опер похвалил себя за предприимчивость, он чувствовал себя вполне отдохнувшим и бодрым. Не спеша попивая утреннее кофе, он тщательно перебирал про себя все прошедшие разговоры, чтобы хоть за что-то уцепиться. Иногда случается, что с первого раза не почувствуешь это основное, а оно потом всплывает из недр памяти и оказывается самой важной уликой в определённом происшествии.
В диалоге с Валюшкой, стюардессой, он ничего значительного не нашёл. Лиза тоже не в счёт, хотя девушка говорила правду.

"Что ещё? Строительная организация..."

Внезапно, он вспомнил слова Коли Майчука, как тот изумлялся, мол, на кой ляд инженеру решётки на окнах, а в бухгалтерии их нету?!

"Ага, значит, в бухгалтерии решёточек нету... Стоп. Вот оно!
Мария Фёдоровна ругала девушек за сломанную герань... И что?
А то, что цветок стоял на окне. Кто его сломал? Двое её сотрудниц наотрез отказались. Специально соврали, чтобы не получить выволочку от ворчливой начальницы, или же гераньку сломал кто-то другой? Например, тот, кто хотел воспользоваться окном в бухгалтерии."

Таничев выплеснул кофе в раковину и наспех ополоснул чашку. Он торопился. Мария Фёдоровна сетовала на то, что сейчас конец месяца, сплошная отчётность и поэтому на работу они приходят пораньше, чем на самом деле им положено.

Часы показывали пятнадцать минут восьмого.

"Надеюсь, они уже во власти сведений дебета с кредитом."

По дороге Таничев вновь и вновь возвращался к начатой теме.

"Если Ануфриев пролез через комнату бухгалтеров, то каким образом у него это получилось? Где в это время была Мария Фёдоровна с подопечными? Допустим, на обеденном перерыве, но ведь кабинет замыкается на ключ. Тогда как?"

Вот это и предстояло выяснить.

"И ещё есть момент. Сколько, примерно, времени потребовалось Ануфриеву, чтобы добраться до дома, напоить жену, повесить её и быстро возвратиться обратно, причём, незамеченным никем? Пенсионерка с первого этажа утверждала, что с одиннадцати и до двух дня, она обычно сидит у кухонного окошка и с упоением созерцает на этот неповторимый и загадочный мир. Так вот, ни машины Александра Петровича, ни его самого, она совсем не наблюдала возле их подъезда.
Да, но Александр Петрович тоже не дурак, верно? Он давно готовился к преступлению, а то, что бабулька любит подглядывать за жильцами их дома, так эту её привычку, он тоже прекрасно осознавал и, конечно же, предусмотрел. Машину можно поставить за углом соседнего дома и если осторожно пройти под окнами с другого крыла здания, то даже зрячие молодые люди его не зафиксируют, не говоря о подслеповатой старухе.
Верно, но проблемы ещё имеются. Чтобы сотворить задуманное, Ануфриеву, как не крути, даже при самой отчаянной спешке, одного часа будет недостаточно. А обеденный перерыв, как известно, всего шестьдесят минут. Это ещё, если не иметь в виду, каким образом Александр Петрович отомкнул запертую бухгалтерию.
Ладно, разберусь на месте."  - успокоил себя опер и прибавил газку.

Поздоровавшись с охранником, сидящим за деревянной перегородкой, Таничев на ходу поинтересовался у него:

-   Мария Фёдоровна на месте?

Тот сначала не узнал опера, но потом разгляделся и указал рукой в нужном направлении:

-   Да-да, проходите. Они уже все на месте.  - крикнул пенсионер ему вдогонку.

На этот раз Андрей вошёл в бухгалтерию без стука, всё равно они на вежливость не реагируют.

-   Здравствуйте! - громко поздоровался Таничев. Сотрудники действительно все были в сборе. Они оторвались от своих бумаг с отчётами и уставились на вошедшего.

-   Мария Фёдоровна!  - направился он к пожилой матроне.  - Вы говорили о сломанном цветке.

-   Да. И что?  - указательным пальцем она поправила дужку очков на переносице и с подозрением разглядывала оперативника.

-   Можно на него взглянуть? И где стоял этот горшок, то есть на каком окне? У вас их два.

-   Вон на том, на котором и сейчас стоит. Да при чём тут моя герань? Что с вами?  - она так спросила, будто подозревала его в сумасшествии.

-   Мария Фёдоровна, голубушка! Давайте потом вопросы? От себя же, торжественно обещаю поставить вас в известность о всех моих проводимых действиях. Уберите герань, пожалуйста! Мне нужно обследовать подоконник.

-   Ну хорошо.  - матрона прикусила нижнюю губу и Таничев прочёл на её лице испуг.

"Ага, значит, дотуркала, почему мне понадобилось обследование. И я даже догадываюсь, почему она чувствует себя виноватой."

В комнате воцарилась полнейшая тишина, шесть пар глаз следили за каждым его движением. А Таничев внимательно обследовал "вверенную" ему территорию, но ничего там не обнаружил, как ни старался.

"Правильно, это эксперт тут должен полазить со всеми своими прибамбасами."

Но когда распахнул окно, то на внешней стороне подоконника заметил почти отчётливый след от мужской обуви.

"Почему не убрал за собой?  - мысленно задал себе вопрос Таничев.  -  А спешил сердешный, потому что."

-   Мария Фёдоровна, вы очень поможете следствию, если честно ответите: не терялись ли ключи от вашего кабинета в ближайшую неделю?

Матрону бросило в жар от услышанного.

-   Ничего у нас не терялось!  - ответила за неё брюнетка.  -  И всё у нас всегда в порядке.

-   Да ладно, Катюха! Не вижу смысла врать, они всё равно докопаются.  -  чуть слышно проговорила Мария Фёдоровна.

Та, которую назвали "Катюхой", потупилась.

-   Терялись.  - призналась бухгалтер. Вот недавно. Вернее, вина полностью лежит на мне. Я замкнула кабинет, а связку, по рассеянности, оставила в двери...
Ну и что мне за это будет? - она с отрешённостью и мольбой изучала его лицо.

-   Ничего. Сюда даже ваш директор носа не подточит. Только прошу вас, расскажите всё честно от начала до конца. Договорились?

Она кивнула.

-   Раньше случалось, чтобы вы забывали ключи в замке?

-   Было дело.  - не сразу и нехотя ответила главный бухгалтер. И тут же поторопилась добавить: - Но не часто. Всего раза три за два года... Устала я уже, к тому же, возраст. А уйти не могу, хоть какая, но копейка. Но всё всегда заканчивалось благополучно. Да что тут воровать? Деньги нам привозят только перед получкой, а так, сейф всегда пустует. Это в центральной конторе все наличные, а мы тут никто и звать тоже никак. Только и держат нас для того, что работяги приезжают сюда за получкой, дабы не толпились и не шумели в главном офисе. И чтобы не загрязняли его.

-   Ясно. Сколько времени вы отсутствовали? Мария Фёдоровна, только честно! - напомнил ей Таничев.

-   Я знаю.  -  ответила она, как нашкодивший ребёнок.  -  Долго нас не было, часа три.  -  она повернулась к своим подопечным.  -  Как раз Катюха сообщила, что в универмаге был завоз разных вещей. Трикотаж. У всех дети, а у меня и внуки. Попробуй, накупись из-под полы втридорога.  - оправдывалась матрона.  -  Мы сначала пообедали в дешёвой столовой, а потом поехали в магазин. Там очередь, сами понимаете...

-   Да уж, как не понять?  -  сыронизировал Таничев.  -  Скажите, а Александр Петрович мог как-то прослышать, что вы собираетесь посетить универмаг?

-   Нет, откуда?  - пожала плечами Мария Фёдоровна. - Мы перед ним не объяснялись.

-   Мог!  - выкрикнула та худощавая Юля, которая плакала за умершей кошечкой.  -  Вспомните!  - она поочерёдно глянула на обеих коллег.  -  Перед тем, как выйти из офиса, мы завернули в туалет. А это мимо кабинета Александра Петровича. Мы громко разговаривали, что едем на Московскую в универмаг и хоть бы нам повезло набрать детских колготок и себе... нижнее бельё.

-   Точно!  - подтвердили Мария Фёдоровна и брюнетка.

-   То есть Ануфриев запросто мог подслушать о ваших намечающихся планах?  - уточнил опер.

-   Конечно, мог! Я же говорю, мы громко разговаривали.  -  подтвердила худышка.


Гл.9


"Ого!  - подумал Таничев.  -  Да за эти три часа, отсутствия всех сотрудников бухгалтерии, можно двух жён повесить, а не одну, если бы Ануфриев был султаном.
Так, что у нас получается? Ануфриев, невольно став свидетелем сокровенного разговора женщин, будто они отправляются в столовую, а затем в универмаг, решил этим воспользоваться, потому что уже давно замышлял расправиться с супругой, думая, будто его старания с восторгом признает молодая любовница, и, они вместе, после похорон, будут счастливы в его четырёхкомнатной квартире.
Нет, неправильно! Ануфриев не мог тогда знать, что Мария Фёдоровна по запарке оставит в двери заветные ключики. Но со слов охранника, Александр Петрович прогуливался по коридору, чтобы наведаться в диспетчерскую. И вот тогда он мог столкнуться с оплошностью Марии Фёдоровны. И тут же, мгновенно, то убийство, что раньше считалось недосягаемой мечтой, превратилось для него в реальность." -  галопом пронеслись мысли в голове Таничева.

-   Когда вы вернулись, то связка так и висела в замке? и ничего подозрительного вы не обнаружили?

-   О том, что я так обмишурилась, я прояснила только тогда, когда мы добрались до кабинета. Смотрим, а ключи в замке.  -  с сожалением поведала Мария Фёдоровна.  -  Нет, ничего подозрительного мы не заметили. Всё стояло по своим местам и ничего не пропало. Чему я очень обрадовалась.  - но тут же, на её лице промелькнула тень печали.  -  Выходит, это я виновата, что инженер убил свою жену? Если бы я не была такой растеряшей, то и Алла Анатольевна до сих пор бы жила. Так?

-   На подобное никто с уверенностью не сможет ответить. Если кто-то задумал недоброе, он всё равно это сделает. И не суть важно, в какой именно день. Не сегодня, так завтра. Не казните себя за то, что у Ануфриева звериная натура и каменное сердце. В этом вы точно не виноваты.

Бухгалтер облегчённо вздохнула.

-   Спасибо вам.  - тихо молвила она и внезапно расплакалась.

-   Девчата!  - по-свойски обратился к ним Таничев.  -  Можно я позвоню с вашего телефона?

-   Конечно!  - послышалось со всех сторон, а Мария Фёдоровна даже плакать перестала.

Таничев набрал свой отдел, надеясь застать там Колю Майчука. Ему повезло, как раз младший опер и взял трубку.

-   Колян, тебе сегодня предоставляется возможность отличиться, и, если обернётся всё удачно, то приличную премию я тебе точно гарантирую, веришь?

-   Андрюха, не тяни! Что надо-то?

-   Выбей у начальства ордер за обыск квартиры Ануфриева. Надо изъять всю его обувь, какая только там есть.

-   Да я и так всё изыму, без всякого ордера. Дочь-то дома, надеюсь? Зачем мне уговаривать высокое начальство и тратить время на объяснения? Я просто поеду и возьму всё, что мне надо.

-   Ладно, допускается. Только без воровства.  - засмеялся Таничев.

-   Что вы себе позволяете, Андрей Константинович?  - в свою очередь пошутил Майчук.  -  А ты где, ещё дома?

-   Я в строительном офисе и кое-что нарыл. Бегом отправляйся вначале к Лёшику, пусть мчится сюда, а потом уже стопы направляй на квартиру Ануфриева. Ты всё понял, Колян?

-   Да понял, понял.

*****

В проёме открытой двери показалась молодая женщина. Майчук сразу признал в ней дочь Ануфриева.

"Поразительно! - подумал он.  -  Дочь унаследовала большое сходство с отцом, только папашка невзрачный, а женщина очень даже привлекательная, хотя, в данный момент, она без макияжа и глазки у неё опухшие от слёз."

Некоторое время они молча смотрели друг на друга. Прокашлявшись, Майчук представился и показал удостоверение, но женщина даже не взглянула на документ.

-   Проходите.  - она посторонилась, пропуская опера в прихожую.

Николай ожидал столкнуться с кучей родственников, предающихся оплакиванию погибшей Аллы Анатольевны, но хозяйская дочь пребывала здесь совсем одна. Она провела Майчука на кухню и предложила чай или кофе, но опер отказался.

-   Меня зовут Ольга.  - представилась женщина.  -  Соседи сказали, будто папу забрали ваши коллеги. По какой причине, для дачи показаний? Неужели это как-то связано с маминой смертью? Её убили, да?

-   Да.  - согласился Майчук.

-   Боже...  - её большие голубые глаза наполнились слезами.  -  Вы найдёте того, кто это сделал?

-   Уже нашли.

-   Правда? И кто же он? А главное, чем ему помешала моя мамочка?  - она застыла в ожидании, не спуская взгляда с оперативника.

-   Ольга, мне тяжело об этом говорить, к тому же вы можете не поверить, но это правда. Вашу маму убил ваш отец. У нас есть неопровержимые доказательства.

-   О Господи!  - из её горла вырвался стон, но она сразу же и примолкла, даже как-то застеснялась.

-   Ваш отец обзавёлся молодой любовницей, а мама оказалась для него лишней. Примите мои соболезнования.

Ольга кивнула. Слёзы ручьём текли по её лицу.

-   То-то я догадывалась, что у них всё плохо.  -  прошептала она, не в силах говорить.  -  Мама скрывала сначала, а потом доверилась мне, а я пообещала, что не буду расстраиваться. Мама говорила мне о его похождениях, поэтому я вам верю... А любовница тоже имеет к этому отношение, они вместе задумали избавиться от мамы?

-   Нет, она даже не подозревала, какие мысли в голове у вашего отца. А когда узнала, он, кстати, сам ей в этом признался, то тут же вычеркнула его из своей жизни. И на суде она будет выступать против него. Нет, Ольга, подруга отца не причастна к убийству вашей мамы.

Ольга с облегчением вздохнула.

-   Ну и хорошо. А то бы я не смогла жить спокойно, зная, что здесь осталась та, что погубила мою мать, а сама избежала наказания.

-   Мне пора, Ольга, но я не просто так к вам добирался. Мне нужна обувь Александра Петровича. Это для экспертизы.

-   Да, конечно.  - она встала и поманила его рукой обратно в прихожую. Открыв дверцу шкафа, где находились полки для обуви, Ольга разрешила забирать с собой всё, что ему потребуется.

Майчук выбрал туфли и двое ботинок. Ничего, кроме резиновых сапог, здесь больше не было. Ещё тапки и летние сандалии, несколько пар, но они были без надобности.

-   С вами всё нормально? Просто понимаете, меня ждут в отделе.  -  виновато произнёс Майчук, видя, что женщину всю трясёт.

-   Я справлюсь.  -  заверила она. - Сейчас приму успокоительного. А скоро и муж вернётся, он за мамой поехал вместе с моим двоюродным братом.

*****

-   Ну как там дочь Ануфриева?  - спросил Таничев у Николая, когда они, справившись со всеми делами, поздним вечером возвращались домой. Таничев подвозил своего напарника.

-   Да ничего так, держится. И, кстати сказать, очень даже привлекательная особа.

-   Колян, меня не интересуют её внешние данные, я, исключительно, имел в виду её реакцию, когда ты ей сообщил, будто собственный отец убил её мать.  - не зло возмутился Таничев.

-   Ну, какая тут может быть реакция, сам понимаешь. Говорит, что через полгода вступит в наследство и продаст родительскую квартиру, а папик пусть возвращается из тюрьмы под забор. Она прекращает с ним абсолютно все связи и как ненужный элемент вычёркивает его из своей жизни.

-   Правильно делает. На её месте я бы поступил точно также. И, тоже кстати сказать, если он вообще оттуда вернётся, срок ему светит приличный.

-   Ну да. А как тебе удалось бухгалтершу отмазать, что она в деле оказалась не растеряшкой, а потерпевшей?

-   Всё очень просто. На суде будет предоставлено так, якобы у неё украли ключи, а потом, вроде она их обнаружила в туалете. Ведь это мелочь в следствии, не имеющая особого значения, а тётке неприятности нарисуются со стороны директора стройки.

-   Но ведь Ануфриев заявит на заседании, что ключики он вытащил из дверей бухгалтерии.

-   Это уже не суть важно, что и кому он потом скажет. Гвоздь следствия - убийство, а убил именно он. И следы на подоконнике совпали с рисунком подошвы его ботинок.

Немного помолчав, Майчук спросил:

-   Ты помнишь Валюшку, ну, которая стюардесса?

-   Пфф... Да кто же забудет такую красоту? А почему спрашиваешь?  - с лукавинкой в глазах глянул на него Таничев.

-   Она теперь моя невеста. Стюардесса по имени... Валя.  - гордо объявил Колян.

-   Да что ты! Вот это успех, поздравляю!  -  Таничев протянул напарнику правую руку.

-   Спасибо! Но будет лучше, если ты повнимательнее станешь присматривать за дорогой.

Таничев мимо ушей пропустил данное замечание, он кое-что вспомнил.

-   Слушай, когда мы там были с тобой, то Валюшку, вроде, кто-то должен был провожать. Я подумал, что кавалер какой, разве нет? Или отбил?

-   Ну как я могу? Загляни в мои честные глаза...  - засмеялся Майчук.

-   Всё-таки отбил! Вот шельмец!

-   Да честно нет!  - уверял младший опер.  -  Это был её одноклассник со своей женой. Они дружат много лет.

-   Ладно, верю. Ну тогда, как говорится, совет вам да любовь!

-   Спасибо, дружище!