Птичий дом

1
Зная, что ожидается привоз, Настя еле дождалась утра. Когда же она  вошла в магазин, глаза разбежались от множества пернатых, теснящихся в клетке. Маленькие раздражённые пташки, утомлённые недавней дорогой, толкались и нещадно клевали друг друга.
– Тише, тише, задиры, всем места хватит, потерпите немного! – урезонила Настя разбушевавшуюся толпу и, переведя взгляд на соседнюю клетку, замерла в восхищении: на жёрдочке с молчаливым достоинством бок о бок сидела пара необыкновенно красивых хохлатых попугаев. Самец был тёмно-серого цвета и чуть покрупнее белоснежной самочки. Щёки обоих, словно румянец, украшали ярко-оранжевые пятна. Глянув на человека, попугай тряхнул завивающимся кверху длинным жёлтым чубом и пронзительно свистнул.
– С характером! – улыбнулась Настя. – Ну, давай знакомиться. Меня зовут Настя. А тебя?
Чубатый замолчал.
– Подумаешь, какой гордец! Можешь молчать, сколько угодно. Я и сама всё о тебе узнаю.
Девушка достала с полки справочник и, ещё раз внимательно посмотрев на попугая, быстро нашла фото его хохлатого собрата.
– Ну вот, красавчик: теперь мне известно, кто ты и откуда.
Чуть приоткрыв дверцу, Настя осторожно просунула руку в клетку и наполнила кормушку зерном. Птицы при этом слегка посторонились, но остались сидеть так же, прижавшись друг к другу.
Затем она насыпала угощение и волнистым попугайчикам, но стоило только отойти, как стая всплеснулась, и началась такая свара, хоть уши затыкай! Кормушек явно не хватало на всех желающих. Никто из попугайчиков не желал ждать своей очереди, всем хотелось приступить к трапезе немедленно.
Настя громко хлопнула в ладоши, и буря в клетке сразу прекратилась. Попугайчики захлопали глазёнками на недовольную кормилицу, но уже через минуту разом застучали клювиками, став похожими на заводных курочек-рябушек, которых родители покупали Насте в далёком детстве: сделаешь несколько оборотов ключиком – и пошли скакать курочки по ровной поверхности стола, двигая головками вверх-вниз, вверх-вниз, склёвывая несуществующие зёрнышки…
Хохлатым же попугаям было не до еды: она им не надышится, он на неё не наглядится, друг к другу ластятся, воркуют.
Настя стояла словно очарованная, наблюдая за влюблёнными, и вздрогнула, когда сзади подошёл мужчина в военной форме и спросил:
– Как зовут эту красоту?
– Простите! Засмотрелась… – смутилась девушка. – Как зовут? Корелла нимфа. Интеллектуальная птица. Дорогая, правда…
Военный с сожалением покачал головой:
– Если бы не кот, непременно купил бы эту парочку. Уж больно хороши. Кот, знаете ли, у меня дикий – камышовый манул. Охотник отменный. На даче всех мышей, лягушек и кротов переловил. Куликов с болота таскает. Ничего не поделаешь: природа… А магазинчик у вас неплохой. Надо будет ещё как-нибудь заглянуть.
– Заглядывайте, пожалуйста. Всегда будем рады, – прощаясь, улыбнулась продавщица.
И только она осталась одна, как вдруг показалось, будто над головой заработал маленький пропеллер: тр-р-р – под потолком кружил волнистый попугайчик.
– Как ты выбрался, милый? – испугалась Настя.
Но, осмотрев клетку, сразу всё поняла. Сорванец клювиком отодвинул кормушку и через образовавшуюся щель выпорхнул на свободу. Чтобы его примеру не последовали другие, девушка закрыла лазейку и попыталась изловить беглеца большим сачком для рыб. Да где там! Увёртливый летун благополучно избегал ловушки и с ликующим щебетом продолжал кружить под потолком, время от времени затихая на какой-нибудь полке и победно смотря сверху вниз.
Настя совсем уже было отчаялась изловить попугайчика, как вдруг… он сам порхнул на её плечо. Почти не дыша, она приблизила руку и бережно обхватила ладонью тёплое трепещущее тельце. Попугайчик притих. Его маленькое бесстрашное сердечко, отвыкшее от полётов, стучало часто-часто, как сто крошечных молоточков.
Как только беглец вернулся в тесный птичий дом, его тут же «обступили» любопытные сородичи. Они о чём-то спрашивали на своём непонятном языке у «героя» дня, а «герой» молча сидел на жёрдочке, важно раздувая щёки.
– Крошка, а воображает, – улыбнулась Настя. – Так и назову тебя: Крошка. Кроша хо-ро-ший мальчик. Кроша у-умный мальчик.

2
День начался, как всегда: пернатые чистюли приводили себя в порядок, тщательно «расчёсывая» клювиками каждое отдельное пёрышко. Марафет у попугаев обычно завершался приятным потягиванием крыльев и растопыриванием хвоста.
Настя наполнила кормушки в клетке с волнистыми попугайчиками, и задержалась у клетки с кореллами. Она обожала наблюдать за тем, с какой нежностью они кормят друг друга, а после завтрака начинают ласково перебирать друг другу пёрышки. В паузах между ухаживаниями самец неутомимо насвистывал своей возлюбленной незамысловатые песенки.
Подражая ему, Настя тихонько свистнула, и ухажёр с полным негодованием зашипел и затряс головой. Смеясь, она извинилась за причинённое беспокойство и отошла подальше от разъярённого «ромео». По всему было видно, что влюблённые ни на одну минуту не желали оставаться друг без друга.
– Хватит уже любоваться, – войдя, сделала замечание заведующая и добавила строгим хозяйственным тоном. – Раздели корелл. Одного мы отправим во второй наш магазин.
– Дарья Петровна, как же они друг без друга? Нельзя их разлучать… – робко возразила продавщица.
– А что прикажешь делать? – буркнула начальница. – Всё равно их вместе не купят: птицы дорогие.
За несколько дней кореллы успели привыкнуть к Насте. Они перестали бояться, когда она убирала их жилище или наполняла миску кормом. Птицы доверились человеку. Поэтому самка легко далась в руки и впорхнула в раскрытую дверцу приготовленной клетки. Самец же, оставшись один, заметался по опустевшему домику, издавая истошные крики. Обезумевшая от горя птица принимала немыслимые позы, прижимаясь к прутьям клетки в попытке отыскать взглядом свою нимфу, но напрасно: любимая была недосягаема его взгляду. Даже после того, как подружку унесли, обездоленный самец продолжал биться грудью о прутья «темницы», пока не упал в изнеможении.
Настя не решалась подойти. Ей было стыдно смотреть в потухшие глаза попугая: казалось, что он смотрит на неё с ненавистью. Чтобы хоть как-то утешить беднягу, она решила угостить его самым изысканным лакомством с мёдом и фруктами. Но, как только поднесла руку, смертельно обиженная человеком птица яростно вцепилась мощным изогнутым клювом в палец. От боли у Насти навернулись слёзы, но она не закричала на попугая, сердечная боль которого была намного сильнее, только прошептала:
– Прости меня…
…Вот уже несколько дней корелла отказывался от еды и питья, метался по клетке и изводил всех жалобными криками.
– Дарья Петровна, ну пожалуйста, верните ему подружку! Сил нет смотреть на его страдания! Вот если бы у вас любимого отняли? – сверкая слезами, просила Настя заведующую, с надеждой поглядывая на её супруга.
Но он сидел молча, уткнувшись носом в компьютер, и хмурился.
– Валерий Михайлович, неужели вам не жаль птиц? Ведь погибнут друг без друга! – не унималась Настя.
И нервы у него сдали. Молча набросив на себя пуховик, он вышел из кабинета. В окно Настя увидела, как директорский автомобиль отъехал от магазина.
Время тянулось, как смола. Настя то и дело подбегала к окну, высматривая знакомый автомобиль, но тщетно. «А что, если нимфу успели продать? – мелькнула тревожная мысль. – Нет! Дарья Петровна уже узнала бы и рассказала, но она молчит».
И как же она была счастлива, готова была запрыгать от радости, когда Валерий Михайлович, наконец, вошёл в магазин с клеткой в руках:
– На, бери своё счастье! – расплылся в улыбке.
– Валерий Михайлович… Спасибо… Я знала, что у вас золотое сердце, –  восторженно, как ребёнок, залепетала растроганная девушка.
– Ладно тебе, обсахарила всего. Иди, обрадуй своего ромео!
Директор вручил драгоценную ношу, а сам остался стоять, наблюдая за происходящим.
Услышав голос мужа, вышла из кабинета и Дарья Петровна.
– Ну что, божья коровка, добилась своего: разжалобила Михалыча. Детский сад, честное слово! – шумнула заведующая на продавщицу, удерживая улыбку.
Настя же была так весела, что, согласно мотнув головой, бережно взяла клетку с самкой и поставила её неподалёку от клетки с самцом так, чтобы птицы увидели друг друга. Не веря своему счастью, корелла забыл, как летать, и забегал по клетке, не отводя взгляда от своей зазнобушки.
Настя, помня, как он наказал её, вцепившись клювом в палец, показала раскрытые ладони:
– Не бойся. Я не причиню тебе зла.
Но попугай уже забыл все прежние обиды, как только увидел свою ненаглядную подружку.
Оказавшись рядом после долгой разлуки, влюблённые попугаи сцепились клювиками и замерли в бесконечном поцелуе. Весь мир перестал для них существовать.

3
Поглазеть на редких птиц приходило немало зевак. Люди подолгу стояли у клеток с кореллами, восхищались ими, приценивались. Но для многих эта экзотика была не по карману.
Волнистые попугайчики же расходились быстро, поскольку по цене и по характеру они доступны почти каждому; быстро привыкают к своим новым хозяевам, живут долго и самое главное: среди своих многочисленных сородичей они самые способные и старательные говоруны. Именно поэтому этих неприхотливых птиц с удовольствием приобретали родители для своих детей и для собственного удовольствия.
Клетка уже наполовину опустела, попугайчики перестали вредничать и клевать друг друга. Целыми днями они трещали без умолку, делились на ушко друг с другом своими попугаичьими секретами, перелетали с места на место или просто дремали на жёрдочках в лучах ласкового солнышка. Только один попугайчик всё больше отсиживался молчком и держался обособленно, но каждый раз радостно вскрикивал, когда  Настя проходила рядом, и долго «ворчал», если она не успевала сказать ему что-нибудь хорошее. Он ужасно ревновал девушку ко всем другим попугайчикам и потому всякий раз слетал ей на руку, когда она наполняла кормушку кормом, чтобы показать своим собратьям: это мой друг – не ваш! Конечно же, это был Кроша. Настя не заметила, как и сама полюбила это бесхитростное существо. Как-то, придя на работу чуть раньше обычного, она отважилась выпустить своего любимчика из клетки, чтобы он немного размял крылышки. Кроша с радостными воплями закружил под потолком. Настя подняла ладонь и позвала:
– Кроша, иди ко мне!
Каково же было её удивление, когда попугайчик тут же опустился на руку.
– Умница, Кроша! – обрадовалась она, и с этого мгновения два сердца тесно привязались друг к другу.
Однако девушку всё больше заботила дальнейшая судьба корелл. Птиц нужно было ежедневно выпускать из клетки. От недостатка движения их крепкие от природы мышцы могли утратить свою природную силу. Желающих приобрести пару не находилось, и Настя почти пала духом.
И как же забилось её сердце, когда в один из дней в магазин вошёл знакомый офицер:
– Здравствуйте. Решил, вот, заглянуть по обещанию. Вижу, ещё не купили очаровательную парочку. А я как раз получил зарплату и, бог с ними, с деньгами, ведь это счастье – любоваться каждый день на такую красоту!
– А как же манул? – напомнила Настя. – Попугаев нельзя всё время держать взаперти, им нужно хотя бы иногда давать полетать. Сцапает ваш охотник их.
– Кот погиб, под машину попал… – вздохнул мужчина.
– Мне очень жаль, – искренне посочувствовала Настя.
– Что ж, давайте мне скорее ваших красавчиков, а то я и так у вас уйму времени отнял.
– Уже не наших! – улыбнулась Настя, но сердцу её стало вдруг как-то неуютно в груди….
Каждый раз, прощаясь со своими питомцами, она отдавала вместе с ними частичку своей души. Вот и на этот раз сердце наполнила грусть, а магазин – тишина. Даже волнистые попугайчики приумолкли, чувствуя настроение своей хозяйки. Настя просунула в клетку с птичками руку. Попугайчики затрещали, замельтешили по клетке, и только один с бело-голубым оперением смело слетел на открытую ладонь. Девушка достала его из клетки и легонько подбросила вверх – попугайчик с радостными криками закружил по залу. Настя подняла руку:
– Кроша, иди ко мне!
Маленький пушистый комочек, часто-часто затрепыхав крылышками, опустился на ладошку и, склонив умную головушку набок, неуверенно произнёс свои первые слова: «Кроша хоррроший мальчик».

2009 г.