Пелевин и его Искусство легких касаний

Ну, что ж, Пелевин велик, и если его более простые вещи никто не понимает, то где ж уж разобраться с «Искусством легких касаний», которые и он сам до конца не понимает?

Пелевин проявил смелость. Перед ним был выбор – или выдать то, что ему казалось «нечестным», потому что до конца не проработано, или проявить нечестность и подмазать выданное, чтобы придать ему форму проработанности. Смелость заключается в том, чтобы наплевать на свои очевидные ощущения «непроработанности». Чтобы свои человеческие оценки созданного тобой объекта убрать в тень. А на передний план вытащить ощущаемые тобой на кончиках мозга «божественные» оценки тобой сделанного. Что, естественно, гениально и смело. Ну, и как-то понятно, объяснить себе – типа «постмодернизм», типа «все равно не поймут» и типа «ну, что ж… так – так так…» Отсюда рваный, 3-х частный рассказ, объединенный хрен знает чем, каждая часть которого сама по себе великолепна, а первая и третья даже высокохудожественны, хотя вторая нова, хотя и нудна, но концептуально великолепна не менее, чем обрамляющие ее части, художественно. Что рассказал, то рассказал. Как рассказал… все равно лучше никто не рассказывает. К тому же, писатель обязан быть «сказочником», как сегодня, в нашу наступающую эпоху начали называть «создателей иллюзий», каковыми являются все писатели, поэты композиторы, певцы – от Гомера, через Софокла – до Толстого и Пелевина через Камю.  Писатель обязан быть сказочником, но не обязан быть философом. Он слушает струны космоса и как может бренчит на лире. И на том спасибо.

Последняя книга удивительна. Она точна, но одновременно показывает удивление и непонимание автора. Его смелость порождена именно этим странным ощущением. Главный герой – это лысый козел, которого мы сначала встречаем под Карфагеном, а затем в образе Разума со времен Французской революции по наши дни. Второй герой – это ноосферные татуировки, распространяющиеся на древних египтян и затем, через Аненербе, выходящие в наши дни, как актуальный фронт борьбы мировых политических сил. Тритий герой – это вечный шмыга и изюмин, Унгерн нашего времени. И четвертый герой – олигархи. Голгофский, да и все прочие – это не герои, а указки, серпы, и жезлы, выполняющие роль дирижерских палочек – важных, но второстепенных предметов, не имеющих отношения к музыке.

На этом вступление закончена, диспозиция определена. О чем же роман? Точнее, трех-частный композиционный набросок. Сделанный рукой гениального мастера, боговдохновленного в прямом, а не в переносном смысле? Что хочет сказать нам автор, вместе с докладом Римского клуба, продолжающимся загрязнением экологии сознания, вызванного, в том числе, корпоративным принципом «абсолютной лояльности к клиенту и менеджерам по продажам», и развитием технологий на фоне тотальной трусости и непонимания?

Автор, глядя на текущую действительность, приходит к удивительному выводу – что виноваты во всей этой нехорошей ситуации – не олигархи, не шмыга, не стоящее за их плечами цру, не каждый человек или группы людей в отдельности, а… так вышло. А, возможно, боги, играющие в непонятные мощные игры, где человек, вообще, щепка. И что ему напишут на ноосферных щитах, то он и делает. И даже не боги пишут, а всякие засранцы. Что, в общем-то, богу пофиг. Так как богу богово по любому. Но все они ему служат, хотя и не понимают. Как и любой отдельный человек, включая автора. Поэтому взятки, в общем-то, гладки. В этом, в общем-то, идейный смысл романа, а всё остальное – татуировки в стиле кода да винчи, ну, интересно же?..

Есть ли ноосферные татуировки? Конечно, есть. Кто их создает? Люди. Могут ли люди их создавать? Да не особо. Как так? А так: сколько бы знаний ни приобрело человечество, предсказать будущее оно не сможет никогда. Назад посмотреть – пожалуйста. Очень все разумно и понятно сзади, «сейчас я вам все объясню». Вот видите эту татуировку – ее создал Софокл, а эту Гракх Бабеф – в своем письмо от такого-то числа он пишет про граждан Руа «я был для них ничем, а стал всем». А затем эту строчку, примерно через 100 лет, Эжен Потье, тоже француз, вставил в «Интернационал», который он и сочинил, который стал татуировкой в еще большем, уже всемирно-историческом масштабе, и до 1944 года существовал даже в качестве гимна России, а Украины и вообще до 1949-го. Но вперед ничего не увидишь, и какая там татуировка на небе - не узнаешь.

Берите пример с Пелевина. Смелость и честность важны в надвигающемся мире. Важнее чем ум.

Александр Клейн
8 января 2020

PS: Про Иран знаю. Крепитесь.
Кл.