Девиз другого дракона Глава 15 Мелкие сюрпризы

Глава 15. Мелкие сюрпризы и Новость дня.

Иногда разговор с позиции силы выдаёт слабость. Мудрец. «О скрытой природе вещей»


  Ночь для вдовы погибшего тана прошла в ночных бдениях у закрытого гроба супруга и в тревогах. Это была уже вторая её бессонная ночь. Силы помогала поддерживать травяная настойка, предложенная капелланом. Вдова честно перебирала четки и повторяла слова молитвы, но мысли упорно возвращались к предстоящим событиям.

Воображение вновь и вновь их рисовало. В красках и животрепещуще. К сожалению, исход всех представляемых картин был ужасающим. Как не поверни. Вдова то видела себя рыдающей уже у гроба сына, где находились останки милостиво разрешенные забрать сытым драконом. То представляла, как вручает в торжественной обстановке связку ключей этой наглой мерзавке.

 Новоявленная невеста, ставшая супругой её сыну, и отнекивавшаяся только для виду, тут же несется в святая святых, отпирает сундуки, и запускает свои жадные ручонки в их содержимое. Роется в шелках и нарядах. Перебирает украшения. Пересыпает монеты и каменья. А потом перемеряет все платья, сшитые для её уехавшей дочери, увешивается фамильными украшениями, и вертится перед зеркалом. Почему-то в воображении предстало ручное зеркальце в обрамлении из серебра, в витое кружево которого были вплетены капельки смарагдов.

 Когда-то это милое зеркальце принадлежало ей, Эльгире, и входило в приданное. Но десять лет назад ныне покойный супруг распорядился добавить любимую вещицу к горке сокровищ, преподнесённых дракону в качестве ежегодной дани. После ссоры. В отместку за испорченное супругой утро.

  Где оно теперь? Наверное, лежит разбитое в холодной пещере, а по потемневшей и погнутой оправе елозит чешуйчатый хвост безжалостного чудовища. Женщина даже закрыла глаза и застонала, представив эту картину.
-Тана Эльгира, вам не следует так убиваться. Мёртвых не вернёшь, а вам следует подумать о сыне. О будущем владетеле нашей долины, которому потребуется мудрая и благоразумная наставница.

Это говорит архивариус. Славный старик с добрыми глазами.
-Всё в руках Господа нашего! - поддерживает его капеллан, и мягко предлагает, - воздадим же молитву и поблагодарим за испытания, ниспосланные нам на пути земном.

  Благодарить за испытания? Оспаривать волю высших сил и сетовать на судьбу? Не стоит. Нужно покорно опустить глаза, слушать монотонное бормотание священника. И вспоминать под него рисунок завитков на разбитом зеркальце, оторванном от неё вместе с кусочком души. Отданном на откуп дракону вместе с частицей себя. На откуп её семейной жизни. Тиорен является точной копией отца… Но после смерти супруга и младшего сына в замок сможет вернуться Торгэн, её средний и любимый сын.

И уж во всяком случае, Торгэн возьмёт себе в супруги ту, на которую укажет мать. Выбор достойных невест достаточен, потому как уже к совершеннолетию мальчиков всегда остается меньше, чем девочек. Вон, у графов Де Мэргеннов, что являются их ближайшими соседями на равнине, погиб жених старшей дочери. Помолвка расторгнута, а девице уже скоро восемнадцать. Думается родители согласятся с радостью.

 Иначе у девицы небогатый выбор между этой женитьбой и размеренным скучным существованием за высотой монастырских стен. А земли там плодородные. Выращивают лен и множество злаковых. Приданное нужно будет взять тюками тканей и растительным маслом. Драгоценностей хватает и здесь, а из куска серебра ночную рубаху не сошьёшь.
    
  Скорее бы рассвет. Скорее бы встать и уйти из этого холодного зала. От этого запаха благовоний, которым пропиталась навечно её одежда и её память. Как не странно, но она благодарна своему младшему за проявленное неуважение к усопшему и оскорбление его памяти. Не явиться на ночное бдение! Браво, сын! Она внутренне ему аплодирует, но на людях положено отругает.
 Она бы тоже проявила неуважение, и то же бы не пришла. Если бы только могла…
  Ей не простят.

  Скорее бы рассвет. Показалось, или в зале стало светлее?  Ставни закрыты. До похорон. После того, как гроб отнесут в усыпальницу, слуги распахнут окна и впустят свежий воздух. Ветер выметет эти ароматы благовоний. Развеет запахи смерти и печали. Так было после смерти её малютки. Горе улетело в распахнутое окно, на простор… За верхушки Престольных гор. Как пепел прошедшей молодости. Сгоревших надежд. Несбывшихся желаний. Ему, ветру, всё по силам…
 
 В зал с поклоном вошли слуги, стараясь двигаться бесшумно. Заменили прогоревшие чёрные свечи. Теперь цвет свечей светлый, розоватый. Значит, рассвет. Значит, можно встать и уйти в свои покои. Рухнуть на кровать. Забыться сном на несколько часов. Но сначала, сделать необходимые распоряжения. Проверить и указать. Наказать, если необходимо…

  Наказывать не пришлось. А вот когда вдове донесли, где находится её сын, благородная тана вспыхнула праведным гневом, и тут же направилась, чтобы собственнолично увидеть непотребство. Служанки за ней едва поспевали.
На лестнице тана Эльгира споткнулась. Посчитала это плохим знаком, но отступать была не намерена.

  Последняя ступенька под ногой со знакомой щербинкой.
Поворот в левое, злосчастное крыло.
 Ряд пустующих комнат и стража у последней, сделавшая на караул. Конечно, ей без разговоров открыли дверь. Конечно, воины отводят глаза. Конечно, она их потом расспросит.
  По одному. Когда всё закончится.

   Вдова решительно шагнула в комнату одна, предусмотрительно оставив слуг за дверью. Шагнула, и остановилась растерянно…
  На подоконнике раскрытого окна дремала наглая девка, уютно завернувшись в меховой плед. На растерзанной кровати привычно сопела та вечно спящая корова. А на полу посреди комнаты лежал её сын, завернутый в одеяло.
-Он мертв! - воскликнула тана, кидаясь к Тиорену.

-Нет. Спит, - сонно ответила девушка, сползая с подоконника: когда Серебристый ушёл и сознание прояснилось, она увидела распростертого на полу молодого тана, и признаться, сама об этом подумала. Но нет, юнец просто дрых, усыпленный крепким колдовским сном. Будить его Элька не рискнула. Оставлять на холодном каменном полу –пожалела. Дотащить до кровати- не смогла. А вот стащить с кровати перину, перекатить на нее спящего, и закутать в одеяло, посчитала единственным правильным выходом.

-Что с ним? - хозяйка долины распрямилась, и пошатнулась.
 Девушка кинулась было к ней, чтобы поддержать, но была отстранена властным жестом. Пожав плечами, она поднесла к тане стул. Подумала, и смахнула несуществующие пылинки подолом платья.

-ЧТО. ТЫ. С НИМ. СДЕЛАЛА. – не вопрос, а обвинение прозвучало сразу же, едва вдова опустилась на стул, приняв положение с идеально прямой спиной.
-Не я, - мотнула головой Элька, - он рухнул с порога.
-Это ты его укрыла?
-Да.

-Почему не позвала стражу?
-Растерялась, - ответила, и в принципе даже не соврала: ну как бы она объяснила страже, что заметила это замёрзшее тело уже с рассветом? Она же не виновата, что её этой ночью в запертой комнате не было, и…  Как отвратительно, что действительность так сразу врывается разнообразием событий. Неумолимо, как рассвет. И ночной полет уже кажется прекрасным и сказочным сном, распадающимся на мозаику отдельных ощущений и картинок.
 Как опадающие осколки разбитого стекла.

  Кажется, её о чем-то спросили. Девушка благополучно прослушала вопрос, и теперь смотрела на свою высокородную посетительницу, изволившую хмурить брови.
- О чем ты там думаешь?! –раздраженный возглас, сжатые в одну линию тонкие бескровные губы. По всему видно, что к подобному отношению тана не привыкла.
-О Драконе, - ответила девушка, и не соврала ни на волос.

  В глазах хозяйки замка на какой-то миг появляется растерянность, словно за всеми волнениями и заботами она забыла о том, что стоящая перед ней девушка предназначена в жертву чешуйчатой твари.
-Я не привыкла повторять свои вопросы, - миг прошёл быстро, и об морозную холодность тона теперь можно обжечься.

 В ответ дочка кузнеца равнодушно пожала плечами: в самом деле, не ею затеян этот ненужный разговор. Другая бы на месте таны просто забрала спящего сынка и оставила её в покое. 
- Я повторяю, ОТКУДА. У. ТЕБЯ. ЭТО. ЗЕРКАЛО? -  а в глазах- то плескается плохо скрытый ужас.
 
И чего она так испугалась простого зеркала?  Лежит себе, и лежит зеркальце на столе. Или, всё дело в том, откуда это зеркальце? В самом деле, похоже Серебристый гадёныш ей удружил, притащив зеркальце из сокровищницы спящего дракона.

-Оно само появилось тут ночью, - в принципе, опять не соврала, а лишь чуть- чуть утаила правду: совсем необязательно влиятельной тане знать, кто принёс эту вещичку, - и я посчитала это хорошим предзнаменованием.
 Надо же хотя бы попытаться успокоить собеседницу.
-Это зеркало когда-то было моим, - самообладание быстро вернулось к хозяйке замка, - но несколько лет назад его присовокупили к драгоценностям чудовища. 
-Я так и думала, - кивнула Элька.
-Что ты думала?

- Я подумала, когда оно появилось, что эта вещь из сокровищницы дракона. Наверное, Серебри… Пресветлые Боги дают мне… в смысле нам, знак. Вам его подать?
-Нет! - милая вещичка давно оплакана и вырвана из сердца и памяти. Ставшая чужой, она затаила опасность в отражении помутневшего стекла. Да и что она теперь может отразить? Поблекшее лицо? Утерянную красоту и молодость? А может, неведомая тварь из зазеркалья глянет на неё, и заберет жизнь. Или того хуже, похитит душу?

-Ты не устояла перед искушением, и смотрелась в это зеркало? - последовал резкий вопрос.
 -Да, - девушка кивнула запоздало сообразив, что возможно, следовало тоже изобразить страх перед появившейся вещицей.

  После ответа её внимательно изучили с ног до головы, как будто бы видели впервые. Потом впились в лицо колючим и одновременно настороженным взглядом. Что там искали- для дочери кузнеца осталось неведомым, но повторный осмотр не удовлетворил высокородную собеседницу.

Во всяком случае, тана сделала то, что нужно было сделать с самого начала. А именно позвала слуг, которые унесли похрапывающего молодца. И сама удалилась, бросив на прощание недоброжелательный и подозрительный взгляд.
 А потом в замке протрубили трижды в рог, и девушка невольно вздрогнула: этот сигнал значил, что дракон проснулся. Об этом же поспешил ей сообщить вислоусый знакомый охранник, что вновь заступил на караул у дверей. Девушка кивнула, и попросила хоть кусочек хлеба: в эти последние сутки драконовых невест не кормили, а жрать захотелось зверски.

Уверили, что что-нибудь придумают.
Правда, ещё оставалась тарелочка со сладостями, переданная Серебристым. Или, она тоже растаяла с восходом солнца эфемерной дымкой? Нет, лакомство не исчезло. Было вполне себе материальным и очень даже вкусным. Но вот закончилось очень быстро и желанной сытости не принесло. А вот охранник не подвел. Передал ей кусок лепешки с щедрым ломтём отварного овечьего мяса. Попросил быть поаккуратнее, чтобы неосторожно его не выдать.

 Поаккуратнее быть пришлось, пряча угощение под юбкой и поедая в три этапа. Между визитами… всех, кого только можно, и нельзя. Это были и служанки, принесшие свежую воду в кувшине, и беззаботная девчушка, заглянувшая непосредственно сообщить, что сейчас будут похороны старого тана. А затем очередь пришла заспанного мэтра Идвариуса, который не преминул пожаловаться, как его разбудили не свет ни заря для того, чтобы он в сою очередь разбудил молодого тана, которого сам же и усыпил с вечера.

-Пришлось, - доверительно сообщил ей мэтр сыто и довольно потягиваясь, но привычно пробегаюсь глазками по девичьей фигурке, -  эти олухи совсем не соображают, что для работы настоящему мастеру нужно предоставить необходимое время и пространство. А этот юнец задергал глупыми вопросами. Профан! Создание магических формул требует спокойной обстановки и размеренности течения времени! Вот и пришлось наслать на него спокойный сон. Не смел предположить, честно говоря, что он направит свои стопы в эти покои.

Так где он рухнул? Лицо себе не разбил? Нет? А жаль! Так где это зеркало? Во сколько оно появилось? Ах, да. Ты скажи мне вот что, луна уже взошла в то время, или нет. Тогда я вычислю примерное время материализации сего предмета. А какие визуальные эффекты его сопровождали? Ни каких? Жаль. Весьма жаль. Ну-ка милая, возьми зеркальце и передай мне в руки. Что ты чувствуешь, когда его в руки берёшь? Тепло? Гм, как странно. А вот я-то холод жуткий почуял. Прямо пальцы от него морозит. Забирай обратно! Положи на стол. Ага. Угу-угу. Так, так, так, - глубокомысленно кивал мэтр, потряхивая сальными прядями.

Суетился вокруг стола и зеркала он долго, потом не менее долго чесал затылок, даже не считая нужным прятать своей растерянности. А потом его осенило.
-Милая! – Идвариус принял торжественную позу, поправив немытую прядь волос, - я с восторгом и глубокой радостью сообщаю, что на сём предмете божественная магия! Вот уж не думал, что мне посчастливиться столкнуться в своей жизни с чем-то подобным! Ты- богоизбранная!

 Пафосная речь не произвела на мрачную девку ожидаемого эффекта. Та равнодушно пожала плечами, и уставилась в дальний угол затуманенным взором.
-Может, к тебе кто-то являлся во сне? - мэтра осенило, - каков он? Этот Бог назвал свое имя?
-А? Что? – рассеянно переспросила девушка. 

  Идвариусу пришлось повторить свой вопрос. После этого он подскочил к столу. Засуетился, а потом наколдовал в кувшине вместо плебейской простой воды напиток куда более благородный. Щедро плеснул его в гнутую чашу и предложил девке.
 И та выпила одним махом и не поморщилась, хотя винцо получилось выдержанным. Креплёным.

 Вино пошло собеседнице на пользу: щёчки и губы порозовели. В затуманенном взгляде появился блеск и осмысленное выражение.
-Может, и являлся, - неожиданно объявила дочь кузнеца, подумала, и добавила, - имени не скажу. Да и точно описать его не удастся. Серебряный свет. Крылья. Светящиеся волосы и ветер. Звездный свет…

-Так. Понятно. Да ты, девка, под его чарами. А ну-ка пей ещё!
И своенравная девка не стала упрямиться, послушно выпила, после чего ожидаемо расслабилась и заныла.
 Вот только слёз женских ему сейчас не хватало!
Это, до полного счастья. Благо ещё, что в жилетку, а вернее в мантию к нему плакаться не стали. А вот по головке погладить удалось. Один раз, т.к. прикоснувшись к сети наложенной магии, он обжегся…

  Серебро защитных нитей, оплетшее мелкоячеистой сетью эту девку, не поддавалось, как Идвариус не старался. Удивительно прочная и эфемерно легкая защита опутывала ту с ног до головы. Жглась крапивой и надёжно защищала. Интересно, а что будет с теми, кто захочет причинить девке существенный вред? Надо проверить. Но упаси пресветлые Боги, не на себе.

На том же молодом хозяине: олух для этого вполне годится. Влюблён. Попал в сети этой злюки. Не зря же приплёлся сюда ночью. Не зря же собрался на бой с драконом. А что? Это идея! Усыпить его перед пещерой, и отправить девку в логово одну. Вот и поэкспериментируем. Проверим, что сильнее: магия дракона или божественная сила. Нет, ДиАволун побери! Да про это можно будет потом не один трактат написать! Да ещё какой трактат!

 Ладно, кажется там явились и зовут его на ритуал погребения и траурную трапезу. Ритуал как-нибудь перетерпим, а вот от трапезы он бы не отказался.
Ага. И девка среагировала. Глянула блестящими глазами, и прошептала с видом заговорщика:
-Принеси мне чего-нибудь с пира. Есть охота.

И ведь не вскинешься. Не станешь отнекиваться, чтобы не навлечь на себя гнев неведомого Бога. Кивнул. Придется прятать под мантию и нести ей что-нибудь наименее жирное. Что бы сильно не обляпаться.
 Мэтр хлебнул ещё вина и вышел за слугой, приняв гордый и загадочный вид. Ну, с которым все нормальные маги ходят.
 Во время проведения траурной церемонии дочь кузнеца наконец-то оставили в покое, и ей удалось поспать.

 В глубокий сон она ухнула, как в омут. Без всяких сновидений и грёз. С полной потерей времени и пространства. Пришла в себя уже к вечеру, и то потому, что прибежавшая девчушка принесла затворнице увесистый свёрток и бесцеремонно растолкала. Такой под юбкой не спрячешь, но стражники старательно отвернулись. Сделали вид, что не заметили. Девчушка поманила дочку кузнеца к столу, развернула ткань, и сообщила с гордостью, выкладывая куски на тарелку:

-Так. Этот пирог тебе передал этот, как его… ну, короче маг странный. Он там напился под конец, и пользуясь этим его по приказу хозяйки сейчас отмоют. И постирают заодно его одежки. Этот кусок от таны Эльгиры, этот- от её сына. А этот от меня! Мой самый большой! Правда, я молодец?

-Правда, - не стала спорить Элька, перетащив еду со стола на свое излюбленное место, и приступая сразу и к обеду, и к ужину. Пироги были конечно же остывшими, но всё равно очень вкусными. Это всё же лучше, чем совсем ничего.
-Уф! Ты не представляешь, как мне тяжело было не рассмеяться, глядя на них всех! - стала рассказывать Мита, важно усаживаясь на стул для посетителей, и стараясь держать спину прямо:

 -  Каждый подзывал потихоньку. Так, что б остальные не видели, и передавал. А я относила за ширму и прятала. У меня там полотенце лежало. Его моя мамка дала. А каменное надгробие ещё не готово! Там ведь нужно, что бы рыцарь в полный рост был высечен. Каменщики стараются, торопятся. Говорят, что через месяц. А ещё там сыро и очень холодно. Нет, я бы не хотела там лежать! Всё же на погосте как-то веселее.

Там хотя бы цветы растут, птички поют, и солнышко светит. Только цветы эти собирать нельзя. Хотя я раз видела, как Сина, посудомойка наша, их однажды набирала. Я рассказала об этом матушке, потому что Сина очень противная. Вечно всем недовольна, и всех ругает. Её потом выспрашивали, и она призналась, что хотела тот букет подарить Мисе, что бы та заболела. А Миса хорошая, веселая! Только её хозяйка наша почему-то не любит. Миса у нас комнаты убирает. Так её потом высекли, и святой отец с ней долго беседовал. А она плакала. Когда розгами секли- не плакала, а после беседы с капелланом- так горько рыдала, что мне даже жалко стало. Потому как я подумала, что это все из-за меня. Ну, из-за того, что это я про цветы рассказала.

-Думаешь, если бы Миса заболела, было бы лучше? – загнав непрожёванный кусок за щеку, спросила дочка кузнеца.
-Не-а. Не думаю, - поразмыслив, важно кивнула девчушка, и улыбнулась, - выходит, я доброе дело сделала?
-А ражве капежан тебе не объяжнил? – вопросом на вопрос ответила жующая драконова невеста.

-Объяснил, да только, - Мита перешла на шёпот, указав глазами на дверь, и даже подобралась поближе, устроившись рядом на широком подоконнике, - он страсть, какой любопытный. Всегда во время исповеди всё выпытывает. Все подробности знать хочет. Даже те, что ему не следует. Ну- у, женские.

Да- да, он такой! Только прикидывается добреньким. Ходит и улыбается, а сам всё подмечает и всё знает. Он даже заметил, что я к тебе иду, и хотел не пустить, да наш тан на него так гаркнул! При всех! И святой отец не рискнул с ним спорить. Тот ведь выпивши. В смысле, хозяин наш. Но это он зря. Святой отец ещё не раз припомнит хозяину его неуважение к священному сану. А сейчас не спорит ещё и потому, как он хочет долину нашу от дракона избавить. В смысле, тан. Благое дело задумал, и потому не подсуден он. А если погибнет, то его и святым сделают. Мне так матушка шепнула. А у тебя ещё орешков не осталось?

 В ответ девушка отрицательно помотала головой.
-Жа-алко, - вздохнула девчушка, и тут же пояснила, - а то на этой тризне только мясо оленя, пироги с дичью да темное вино полагается. И ни каких тебе сладостей! И это не от скудности запасов, а традиция такая. А тана наша не плакала! Да и никто не плакал. Это всё же совсем не то, что сельские похороны. Там простой люд в голос воет, а тут все должны свои эмоции сдерживать. Что бы все чинно и благородно было. Вот!

  Не зная, что на это ответить, дочка кузнеца вежливо кивнула, и отправила в рот следующий кусок.
-А ещё наша хозяйка после пира назначила третью девушку. Ну-у, в драконовы невесты. Мису. Так та так зашипела и зарычала! Так завыла, что молодой тан приказал её к святому отцу отправить. Как кошка! Забавно. Только нашей тане Эльгире это совсем не понравилось.

Она даже испугалась. А знаешь, я чуть тоже в драконовы невесты не попала! - детская непосредственность пополам с девичьей гордостью, и осознанием своей распускающейся красоты, - да наша хозяйка не позволила! Сказала, что я ещё положенного возраста зрелости не достигла. Хозяйку и мамка моя поддержала, но испугалась почему-то. Это святой отец предложил, потому как девственницами должны быть невесты. А Миса уже с мужчинами была. Не один раз. Да-да.

 Тут Мита снова перешла на доверительный шёпот, и важно кивнула.
-Ну надо же, - протянула Элька, стараясь выглядеть заинтересованной. По большому счету взаимоотношения людей в замке её сейчас волновали мало. Как и всё остальное. Все мысли и желания стремились от ночи, прошедшей к ночи будущей. Каждой частичкой своей души она ждала и желала скорейшего появления Серебристого.

 Повторения их полета. По сравнению с яркостью ночного происшествия, покоренной высотой ощущений и чувств, остротой наслаждений, всё прочее блекло. Теряло привычные краски повседневности. Меркло в серебре лунной ночи, припорошенное обыденной пылью. Солнечный весенний день не казался отныне ярким и радостным. Всё это ни шло ни в какое сравнение с мерцающей бездной глаз Серебристого…   
-А наш тан после этого разозлился на святого отца, и приказал ему Мису идти утешать. Вот.
 
-Понятно, - сдержанно кивнула Элька.
-А ты изменилась со вчерашнего, - неожиданно прозорливо подметила девчушка, - боишься?
-Боюсь? - вяло удивилась дочь кузнеца, - наверное, нет.
-А знаешь, тут на подоконнике сидеть здорово и совсем не страшно. Если спиной туда не поворачиваться. А ночью ты тоже спала тут?

-Ночью? - счастливая улыбка сама-собой тронула губы драконовой невесты, после чего глаза Миты недоуменно, а после и вовсе испуганно расширились. Девчушка осторожно покинула облюбованное местечко, а после опасливо придвинулась к двери.
-Ну, я пойду тогда? - вглядываясь в лицо затворницы, предложила Мита.
 -Иди, - легко согласилась дочь кузнеца.

На пороге уже раскрытой двери девчушка всё-таки задержалась, бросив ещё один испытывающий взгляд на умиротворенную собеседницу. Не выдержала, и всё же озвучила свои опасения:

-Ты тут только с ума не сойди, ладно? А то я боюсь ненормальных. Меня в детстве чуть одна служанка с лестницы не скинула. Померший тан спас. А потом она растрёпанная по замку бегала и хохотала, а её ловили. Пока на крышу не забралась. Все думали, что вниз хочет кинуться. На камни. Но она там на крыше и померла в тот час. Так что ты смотри тут!

-Я не буду тебя сталкивать не с лестницы, ни из окна, - честно пообещала Элька, а вот на счет своего душевного состояния она уже сомневалась. Утешало только знания, доставшиеся из богатой практики старушки Берты про умалишённых. А именно тот факт, что настоящий сумасшедший всегда твердо уверен в своем душевном здоровье.
 Девчушка ей с порога кивнула, и даже облегченно улыбнулась, но в комнату всё же возвращаться не стала.

  Долго оставаться одной не позволили. Вопреки всем правилам, к ней зачем-то допустили отца. Девушка ощущала его боль и отчаянье, и как умела, приглушила эти чувства. А вот кидаться с плачем на шею не стала. Да она и раньше-то редко его обнимала. Даже в детстве.

 Её так воспитывали. А теперь и вовсе были ни к чему проявления слабости.
 За эти два дня кузнец постарел и осунулся. Но близко подходить не стал. Видно, тоже почувствовал изменения в дочери, и ту незримую преграду, что встала между ними.
Она приросла ногами к полу и чуть покачала головой.

-Всё будет хорошо, - шептала она на его вопросы, твердя это фразу, как заклинание или молитву, - всё будет хорошо.
  Под конец их недолгого свидания кузнец всё же сделал несколько шагов, преодолев разделявшее их расстояние. Порывисто обнял, обжегся и тут же выпустил свою единственную дочь. Отступил, глянув с недоумением и почти страхом. Конечно он почувствовал это незримое и чуждое, что надежно отделило единственную дочь от всего остального мира. Испугался за неё, и одновременно понял, что не нужно пытаться разбивать эту преграду. Не сейчас.

- Всё будет хорошо, - опять спокойно повторила девушка. Слишком спокойно. И только глаза не хотели лгать, кричали о тайном, - завтра, когда всё закончится, мы поговорим…
Кузнец ушёл задумчивым, но не расстроенным. И зло шуганул вдовую соседку, что решилась прийти утешать его в ночь.

- Всё будет хорошо, - повторил он себе слова дочери перед сном, уверенный, что уж в эту-то ночь ему не удастся сомкнуть глаз. И не почуял, как к нему незаметно подкрался сон. Без сновидений. Спокойный и дарящий силу. Вместе со старым полосатым котом, что решил устроился у него на груди, и всю ночь мурчал, усыпляя и успокаивая.