Господь отвёл от греха. полная версия

Гл.1


Старший оперуполномоченный по особо важным делам, Таничев Андрей Константинович, в прямом смысле слова хватался за голову от навалившихся проблем.
В городе хозяйничал маньяк, на его счету уже три изнасилованных и убитых женщины, и всем было абсолютно понятно, что это далеко не конец.
Убийцу немедленно надо остановить, но каким образом? Патрули колесили по ночным улицам, даже днём не прекращали своего наблюдения, следователи и опера тоже с ног сбились, отрабатывали всевозможные версии, самых отъявленных бывших уголовников "на уши" подняли, но всё мимо.

Начальство повседневно требовало Таничева к себе на ковёр, грозилось понижением в должности или вовсе уволить, но что мог сделать обыкновенный смертный, который даже волшебником не является, а ни то, чтобы Богом.

От граждан мегаполиса тоже жалобы поступали в отдел, словно со скоростью звука, мол, когда да когда маньяка отловите, а то и носа страшно из подъезда показать.
Конечно, они вправе предъявить претензии правоохранительным органам, но можно думать, что Таничеву не хотелось найти этого зверя, загубившего уже три неповинные жизни.
Неизвестный расправился над двумя студентками медицинского института, а третьей жертвой оказалась, что удивительно, женщина сорока пяти лет. Да хоть бы сохранилась нормально, а то ведь обыкновенная, даже полноватая, а это говорит о том, что преступнику всё равно кого убивать, для его "забав" все подходили: и стар, и млад.

Это хорошо, что к ним подключились ещё двое оперов, Шурик Никитин и Веткин Василий. Они работали по другому делу, недавно раскрыли убийство на рынке, в мясном павильоне.
Таничев уже забыл, когда последний раз нормально спал и питался. Домой приезжал уже за полночь, а после, ему даже кусок в горло не лез. Однажды заснул одетым, а пробудившись под утро, сразу под душ побежал, сам с себя насмехаясь, что уже в бомжа превратился.

Андрей беседовал с несколькими психологами и результаты этого общения ничего путного не прогнозировали. Все специалисты, словно договорившись, выдавали одно и то же. Мол, маньяку не более тридцати лет, а это значит, что он в форме и потому прёт, как бульдозер и надо очень постараться, чтобы его остановить. Затем, либо в любви ему не повезло, как часто случается, либо мать в детстве часто его била, или внешность у него ущербная, что никто из слабого пола не посмотрит добровольно в его сторону, вот и получается, что он берёт силой то желаемое, которое для него считалось недоступным.

Всё бы ничего, но психологи намекнули, будто данный субъект, возможно, с большими психическими отклонениями. Потому что позарился даже на пожилую даму - это раз. А второе, тут и видавшего виды Таничева воротило, когда он явился на самое первое убийство. Всех своих жертв маньяк раздевал до гола, а на улице минус двадцать. А после содеянного, когда изнасилует и задушит удавкой, садился рядом с телом и спокойно курил, используя пупок покойной вместо пепельницы.
Ну какой здравомыслящий человек на такое пойдёт? Только тот, у кого с мозгами непорядок.

Здесь нету больницы для душевнобольных, но в соседнем городке такая имеется. Таничев ездил туда с напарником, Николаем Майчуком, разговаривали с докторами на предмет: не сбегали ли, случайно, от них пациенты? Но ответ был отрицательным.
Велись беседы и с военкомом, нету ли у них на примете таких служивых, которые вернулись домой из Армии, особенно из горячих точек, с психическими расстройствами? Но те лишь плечами пожимали. Вспомнили об одном, но у того железное алиби. Когда совершилось первое убийство, он в ресторане отмечал свой день Рождения. Да и на последующие дни у него имелись свидетели, потому версия сразу же рассыпалась в пух и прах.

Уже и по местному телевидению обратились к гражданам, чтобы помогли в розыске опасного серийного убийцы. Может, у кого сосед подозрительно себя ведёт или друг соседа, в общем, сразу нужно сообщать по определённому номеру телефона, либо лично прибыть в отдел для дачи показаний. Все заявления примут к сведению и любое из них очень важно для правоохранительных органов.

И посыпались звонки с заявлениями, в день их поступало чуть ли не сотнями. И вот уже несколько дней Никитин, Веткин и Майчук занимались только в этом направлении. Вечером их с нетерпением ждал Таничев, которого затаскали по совещаниям. Но коллеги только руками разводили, ни одной стоящей зацепки. Чаще всего было такое, что бабульки умышленно подставляли неугодных им молодых людей.
Все оперативники были расстроены до предела, вот уже десятый день пошёл с самого начала того "ада", а у них совершенно никаких версий.

-   Как этой сволочи удаётся не оставить ни единой улики?  - откровенно возмутился Веткин.

-   Василь, ночью обычно снег идёт, он и заметает почти все следы.  -  ответил Таничев. Ему сейчас совсем не хотелось говорить. Настроение - хуже не придумаешь. Тут не прокатит "глухаря" в сейф припрятать, тут серия. Начальство весь отдел разгонит к едрене фене, если в ближайшее время они не сдвинутся с мёртвой точки. - А если честно, то я думаю, что он нарочно бахилы надевает на обувь. Умный, сука.

-   Но бахилы тонкие, всё равно что-то должно продавиться через них.  - не сдавался Василь.

-   Значит, пошил себе толстые, кожаные, например. Готовился мразь, а мы теперь - бегай.

-   А окурки, разве не улика, которые он на животе у женщин размещает?  -  буркнул Шурик Никитин.

-   Шура, это улика, ещё и какая!  - согласился Таничев.  -  Но не будем же мы у каждого встречного мужика брать анализ? Да и вряд ли он днём прогуливается, это ночной зверюга, как одинокий волчара. А окурки нам непременно пригодятся, когда мы его возьмём, но как быстро это произойдёт, я затрудняюсь ответить.

Внезапно в кабинете зазвонил телефон, Таничев машинально глянул на часы. Ровно девять вечера. Все напряглись, неужели снова нашли труп? Уже все по домам собрались, а теперь что, снова на выезд? Никто и с места не сдвинулся, чтобы подойти к аппарату, но Таничев кивнул головой Майчуку. Тот нехотя поднялся и побрёл к тумбочке.
Образовалась тишина, все молились про себя, чтобы только не убийство, но Майчук, с улыбкой от уха до уха, позвал к телефону Таничева.

-   Это тебя, Андрюха!

-   А кто?  - он вопросительно глянул на напарника.

-   Дед Пихто.  - пошутил Николай.

Это была Людмила. Она упрекала любимого, будто он про неё забыл, потому что молодые не виделись почти неделю. Андрей вначале удивился, ведь Людмила никогда не звонила ему на работу, а потом догадался, девушка пьяна. Но при подчинённых ведь неудобно открыто читать ей морали, потому он сделал вид, вроде это обычный, ничего не значащий звонок.

-   Люд, я же упоминал, у меня запарка...

Но девушка, которая по своей природе не была назойливой, а также никогда не позволяющая себе подобного тона, вдруг как с катушек слетела.

-   Да у тебя постоянно запарка, Таничев! Разве нет? А в последнее время, так ты и вовсе обо мне не вспоминаешь, мы всё реже и реже встречаемся...

"Да,  - про себя подумал старший опер.  -  вот что значит, пьяная баба. Бесполезно что-то доказывать."

-   Люд, мы обсуждали это, у меня маньяк на шее висит. Я уже поселился тут, в участке, слышишь меня?

-   Таничев, прекрати!  - кричала неуправляемая девушка.  -  Мне надоело выслушивать одно и то же. Я тебе нужна только для удовлетворения твоих сексуальных потребностей, а ещё, чтобы постирала, погладила, порядок в квартире навела...

-   Люд, я не просил гладить, убирать...  - Таничев оглянулся на подчинённых, те откровенно давили лыбу. Он нахмурился, давая понять, что ему не нравится их весёлое отношение к вполне серьёзным проблемам. Те опустили головы, но продолжали прыскать себе в кулаки.

"Блин, что происходит?  - не понимал старший опер. - Людмила никогда себя так не вела. Подружки ей, что ли мозги запудрили? Или она притворялась такой тихой и скромной?"

-   Не перебивай меня, Таничев!  - послышалось с того конца.  - А на чём я, кстати, остановилась? Ах, да! Я ещё забыла про вкусную еду, которую я иногда для тебя готовлю. Естественно, ты замечательно устроился и зачем тебе жена, если Люда, дурочка, придёт и всё сделает, что тебе потребуется в твоём быту. Таничев, почему ты на мне не женился до сих пор, отвечай!

-   Люд, я на работе и совсем не в глубоком одиночестве, как ты считаешь. Потому не могу сейчас обсуждать такие откровенные темы.

-   К чёрту твою работу и тебя вместе с ней, понял? Я устала ждать, ты слышишь? Мои одноклассницы уже детей имеют, а я - ни девка, ни баба. Ты понимаешь, что мне рожать надо в определённые сроки, а не в пятьдесят лет, когда ты, наконец, надумаешь предложить мне руку и сердце?!

"Понятно.  -  мелькнули мысли у Таничева.  - Людмила встретила одноклассниц и надралась с ними до поросячьего визга."

-   Тогда поздно, Таничев, понимаешь или нет? Тогда всё будет поздно... -  Людмила уже откровенно всхлипывала и до истерики с рыданиями оставался всего лишь один маленький шажок.


Гл.2


Андрею было неприятно перед коллегами, а Людмила так кричала, что даже до них долетали отдельные словечки. А вот это Таничев не мог допустить.

-   Люд, если я такой плохой, то найди себе другого и выходи за него замуж. Или я кого-то держу? Рожай ему детей, воспитывайте их, а меня оставь в покое.  -  сказал и на душе стало легче.

"Получай!  - подумал он.  -  Опозорила меня на весь отдел, а я её тут нахваливал, что девушка у меня лучше всех. Сглазил, твою дивизию..."

-   Да пошёл ты...  -  услышал он очередную колкость.

-   Хорошо, как скажешь.  - и положил трубку.

-   Может, мы уже по домам?  - предложил Никитин.

-   Ну и мотали бы, чего сидели подслушивали? - не зло высказал им Таничев.

Те, со смешочками, поднялись, с грохотом определив стулья под стол, и направились к выходу, но Майчук к ним не присоединился.

-   Чё там, Людка буянит?  -  с улыбкой поинтересовался он.

-   Да ну её! Надралась где-то в кафе и теперь высказывает, что ей детей рожать пора, а я ей замуж не предлагаю. Сама недавно говорила, что в офисе у неё карьерный рост начался и всякая беременность сейчас нежелательна, и вдруг приспичило. Вот и пойми этих женщин...

-   А чего и правда ты резину тянешь, вы уже целую вечность жених и невеста. Уже и пора бы...

-   Да купил я ей кольцо с изумрудом, хоть и маленький камешек, но стоит прилично, и хотел на Новый год подарить, типа, в честь нашей помолвки, ну и естественно, предложение сделать, так она всё испортила.

-   Ничего, дело житейское, помиритесь.

-   Так, самое главное, Колян, мы никогда друг с другом не говорили на повышенных тонах. Поэтому я просто в шоке. Может, это и к лучшему, что она показала себя во всей своей красе?

-   Да ладно. У всех всё случается. Если не говорили на повышенных тонах, то когда-то же надо начинать?!  - и Майчук засмеялся.

-   Колян, поехали отдыхать? Кстати, тебя подвезти?

-   Не затруднит? Я-то наглючий, не откажусь.

Когда Андрей ехал уже один, после того, как добросил Майчука, было желание навестить Людмилу, ведь если она звонила в отдел, то значит была уже дома. Но потом передумал.

"Легче со столбом телеграфным договориться, чем с пьяной женщиной.  -  решил он.  - Сейчас ещё больше нервы вытреплет и никакой пользы от этого свидания никому не будет."

Из-за нервного срыва у Андрея разболелся зуб. Он и чеснок прикладывал к десне, и капли какие-то пил, даже анальгина принял. Потом неизвестно, что ему помогло, но уснул он только под утро.

- А ну его к чёртовой матери, того маньяка!  - вслух высказался опер.  - Буду спать, пока не высплюсь. Ну и пусть увольняют, я не робот, а человек.  - с этими словами, он сразу провалился в глубокий сон, а часов в десять утра его разбудил телефон.

-   Андрюха!  - это был Майчук.  -  Я не стал тебя будить, думаю, вы с Людкой всю ночь мирились, но тут дело неотложное. У нас снова труп. Только-только дежурный сообщил.

-   Да ты что? Ну жди меня, я быстро, Колян, и вместе туда подскочим. У меня зуб болел, потому было не до Людки. А Шурик с Василём в участке?

-   Не, снова бабки заявлений целую кипу накатали, вот они и погнали в адреса.

-   Понятно. Ну давай, я скоро.

*****

-   Снова маньяк?  - спросил старший опер у Николая, когда тот занял место в салоне его девятки, хотя уже знал ответ на этот вопрос.

-   А кто ж ещё? Он, родимый. Слушай, за что нам такое, не пойму. Мы только раскрыли преступление с тем Ануфриевым, который жену свою повесил, а преподнёс так, вроде она сама на себя руки наложила, и тут сразу такое... Хоть бы что полегче, но нет же, маньячина на нашу голову нарисовался.

-   Да, час от часу не легче.  - вздохнув, согласился Таничев.  -  Ну ты командуй, Колян, рулить-то куда?

-   В Красногоровский микрорайон. - позёвывая ответил напарник.

-   Ого, далековато. Кстати, там он и ту тётеньку придушил, что самая старая из всех.

-   Угу, я помню.

-   А на этот раз кто? Снова предпенсионный возраст или помоложе?

-   Без понятия. Участковый передал нам сведения, а я у дежурного не поинтересовался, так расстроился, что и забыл. Да какая разница, всё равно пахать и пахать.

Таничев молча кивнул.

На месте преступления уже собралось много народу: просто зеваки, участковый этого района, эксперты, фотограф и даже начальник их отдела -  полковник милиции Дерюгин Пётр Петрович.

-   Ну мы и попали...  - присвистнул Майчук, имея в виду, что сам шеф решил проконтролировать их старания. Оперов ещё нету, а он первым сюда прибыл, сейчас только за это вломит по полной.

-   Ага, не слепой, вижу.

-   Ну, ты это, сам тут с ним разбирайся, а я, вроде как к очередной жертве потянулся.  -  с иронией произнёс Майчук, завидев, как Дерюгин, со злым выражением лица, твёрдой походкой направился в их сторону.

-   Везёт же некоторым... -  старший опер притворно тяжело вздохнул.

-   А чего так долго?  - громко спросил у Таничева ветеран сыска.  -  Я уже давно здесь, а они, как те девки красные по полдня в клуб собираются, так и наши оперуполномоченные, со старшеньким во главе.

"Ну да, конечно, давно он тут.  - про себя подумал Таничев. - От силы пять минут. Наверное, в отдел ехал, а ему по рации сообщили об убийстве, вот и завернул, потому что по пути, чтобы потом перед высоким начальством отчитаться, мол, лично присутствовал."

А вслух сказал:

-   А чё долго? Нам как сообщили, так мы сразу и прилетели.

-   Прилетели они... Раскрывать когда начнём?  -  Пётр Петрович вперился в него холодным взглядом. -  Почему я должен по шее получать за вашу плохую оперативность?

Таничев счёл нужным промолчать. Он глянул в том направлении, где лежала убитая. Как раз туда и Майчук уже подобрался, но как-то странно он отреагировал на увиденное, сразу на него почему-то оглянулся и отошёл от того места метров на десять.

-   А чего помятый такой? Пил, что ли всю ночь?  -  Дерюгин приблизился к оперу почти вплотную и потянул на себя воздух, но тут же сделал назад несколько шагов.

-   У меня зуб болел почти до утра, я только с рассветом улёгся, потому и помятый.  -  огрызнулся опер.

-   Ладно, я нынче не в самом плохом расположении духа, потому должен поставить тебя в известность. Меня не будет почти неделю, в столицу вызывают.

"Замечательно!" - ликовал про себя опер.

-   Но учти!  - погрозил пальцем полковник, перед самым носом Таничева.  -  Пока я вернусь, чтобы ты из-под земли достал мне этого... - и он указал рукой в направлении трупа.  -  А иначе!...  - тут он специально сделал паузу.  -  В общем, или ты ловишь маньяка, или я подписываю рапорт на твоё увольнение. Услышал?

-   Так точно!  - подтянулся Таничев и театрально козырнул.

-   Это что сейчас было?  -  вновь разозлился Дерюгин.  -  Ты что же, ерничаешь? Или мне показалось?

-   Как можно, товарищ полковник? Никак нет, не ерничаю.

Тот измерил его, тем же холодным взглядом с ног до головы, и молча направился к служебной Волге, стоящей у обочины.


Гл.3


Проводив, в свою очередь, взглядом полковника, Таничев, наконец, направил стопы к очередной жертве маньяка. Но тут же, к нему навстречу кинулся Майчук. Старший опер ещё раз успел подумать, мол, как-то не так ведёт себя Колян, но тот уже был рядом, и, когда Таничев заглянул ему в глаза, то испугался. Столько боли и сочувствия в них было, что аж мурашки по телу побежали.

-   Андрюха, тебе не надо туда.  -  Майчук преградил ему дорогу.

-   Почему?  -  уставился на него Таничев, он ничего не понимал.

"Чего, вдруг Колян такой сконфуженный? Может, на этот раз убийца превзошёл сам себя и сильно труп обезобразил? Так, мы тут не дошкольники собрались, осознавали на кого учились. А, может, кто-то под шумиху, типа это маньяк, избавился от своей девушки, жены или сестры? Такое случалось уже и не однажды. Но что надо от него Майчуку?"  -  старший опер попытался освободиться от рук напарника, но тот крепко держал его за локти.

-   Да что ты себе позволяешь, что тут, вообще такое? - пролепетал растерянный Андрей и снова кинул взор на место преступления. И его, словно током прошибло после увиденного. Он узнал пончо из голубой норки, именно этим была накрыта погибшая.

-   Твою мать, неужели...  - он затравленно глянул на Майчука, тот утвердительно кивнул.

-   Там Людка моя, что ли?  - ещё не веря, уточнил он.

Майчук опустил голову.

Андрей отшвырнул от себя рослого и крепкого Майчука и в несколько прыжков очутился возле трупа.
Он ещё надеялся на чудо, но когда в поле зрения попали босые ноги с красивым педикюром, которые он хорошо изучил, каждый пальчик, то страшная действительность просто разорвала его сердце. Он зарычал, как зверь, напугав тем самым Лёшика Воробьёва, главного эксперта, ведь тот ещё был не в теме, но Таничев ни на кого не обращал внимание. Он медленно поднял пончо в том месте, где должно находиться лицо, и даже тогда он ещё верил в невозможное.

Но это была Люда. Губы посинели, лицо испачкано чем-то чёрным.

"Видимо, плакала перед смертью, а косметика и потекла... Ещё бы не плакать!"

На шее отчётливо просматривалась фиолетовая полоса от удавки, но она какая-то двойная.

"Наверное, сопротивлялась и у душегуба не получилось аккуратно с ней расправиться." - мелькали мысли в затуманенной голове.

Таничев заглянул ещё дальше. К удивлению, тут даже синяков нигде не было, только правая рука мирно покоилась на груди.

"Так и есть, сопротивлялась. Он, ноготочки, все до единого сломаны аж до крови."

Таничев распахнул меха ещё дальше. Люда была абсолютно голой. На животе след от потушенной сигареты, а в пупке торчал окурок, как и у всех погибших.
Он грубо бросил "покрывало" на убитую и из его горла вырвался хрип:

-   Сука! Падла! Я всё равно найду тебя, слышишь, урод?

-   Ч...что тут происходит?  -  заикаясь, изумился Лёшик. Вокруг все замерли. К эксперту, как-то боком, спешно подскочил Майчук и Таничев услышал, как тот объяснился перед Лёшиком:

-   Это его девушка.

-   Твою дивизию!  - тут же потерял самообладание и Воробьёв.

А Таничев бегом устремился к своей машине.
Полковник, который уже дал распоряжение водителю, чтобы тот трогался, тут же остановил его, заподозрив что-то неладное в поведении старшего опера. Дабы не произошло недоразумение, Майчук быстро приблизился к начальнику и через открытое окошко автомобиля объяснил ему трагическую ситуацию. Дерюгин, даже из машины не поленился вылезти.

Андрей ощущал на себе взгляды шефа и Майчука, но от этого было ещё муторнее. Ему не хотелось перед ними показывать свою слабость, но он плохо себя контролировал, а иначе у него и не получалось. Потому что ему сейчас чудилось, будто окружающий мир рухнул в какую-то глубокую пропасть. Таничев положил голову на руль, руки его дрожали, и, пока нет никого рядом, он позволил себе застонать на весь салон.

Вскоре открылась дверца и Майчук занял своё кресло рядом с ним.

-   Дерюгин разрешил тебе сегодня побыть дома. И ещё добавил, что погорячился с рапортом, никто никого не уволит. - тихо промолвил Николай.

-   Да мне плевать, пусть увольняет!  - вскинулся Таничев и вновь прочёл в глазах напарника неимоверное страдание.

Майчук пропустил его грубость мимо ушей.

-   Андрюха, а я ведь ещё и соболезнования свои тебе не выразил. Прими их, дружище, от всего сердца.

-   Спасибо.  - буркнул Таничев, не зная куда себя деть. Хотелось орать не своим голосом, всё ломать и крушить на мелкие кусочки.

-   Я не поеду домой.  - едва слышно сказал он.  -  Мне нельзя оставаться одному, иначе боюсь, что натворю чего-нибудь.

-   А ты думаешь, я бы бросил тебя? Не дождёшься!

-   Колян, сообщи сам моей несостоявшейся тёще, я не способен. Или пацанов зашли.

-   Сделаем, не беспокойся... А ты хоть знаком с нею? А то я тебя знаю...

-   Да встречались пару-тройку раз, по инициативе Люды. А отцу её и руки пожать не довелось. Он в разводе с матерью... Блин, как мне плохо...

-   Андрюха, у меня тут есть валерьянка в таблетках, дать? Не для себя ношу, просто как-то мужик чуть не умер, когда узнал, что его сына застрелили, так с тех пор и таскаю их за собой.

-   Колян, отстань от меня, а, со своими пилюлями.

-   И не мечтай!  - Майчук протянул ему таблетки.  -  Сейчас водички достану.  - он глянул на заднее сиденье, у них всегда там лежала бутылка с водой, и потянулся за нею.

-   Да не надо воды, я и так их прожую. Всё равно ведь не отстанешь.

-   Правильно мыслишь.  - подтвердил Майчук.  -  Но запить всё-таки нужно.

-   И правда, немного полегчало.  - признался Таничев через несколько минут.

-   Ну и хорошо.  -  одобрил напарник.

Андрей старался не смотреть, когда Люду увозили в морг, они по-прежнему сидели в машине и даже не пытались отсюда удалиться.

-   От скажи, Колян, как она здесь очутилась? Ведь живёт же совсем в другой стороне.

-   Мало ли... Значит, какая-либо одноклассница её тут проживает. А после вашего с ней разговора, она отправилась продолжить веселье и... вот...

-   Глупая! Я же её сто раз предупреждал, что в городе орудует маньяк, и, чтобы вечером никуда не ходила одна. Я предупреждал её, Колян! Неужели так тяжело запомнить простую истину?

-   Как известно, дружище, пьяному море по колено. К тому же мы всегда надеемся, что с нами не может произойти что-то плохое. Разве только Люда была такая? Ещё после первого убийства, когда мы изучили тело студентки и обнаружили на нём окурок в пупке, уже тогда всё было предельно ясно, что у нас начал свою кровавую серию маньяк. Мы постоянно сообщали по телевидению и в газетах писали информацию, чтобы все граждане были предельно бдительны и осторожны, да не шастали ночами по безлюдным улицам, даже мужчины. Ну и что? Кто-то послушал? Вот, пожалуйста, уже четвёртая жертва. Ведь не убийца к ним в квартиры проникает, а они сами к нему летят, словно мотыльки на огонь.
Человек, Андрюха, он очень норовистый по своей натуре, и почти всегда сам себе на уме.

-   Как же паскудно и дерьмово.  - повторил Таничев.

-   Понимаю. Но жизнь продолжается, хоть мои слова совсем не соответствуют моменту. Боль утихнет со временем, ты ещё влюбишься и не однажды. Будет ещё у тебя и семья крепкая, и дети, всё будет. Просто сейчас это всё надо с достоинством воспринять и перенести. Потому что нет другого выхода, понимаешь? Уже ничего невозможно изменить. Ни одному человеку это ещё не удавалось. Мы, Андрюха, во Вселенной, даже не букашки, а всего лишь невидимые пылинки.

-   Да не в этом дело, Колян. Это я и сам всё осознаю. Просто обидно и всё тут. Вот представь, я - опер, а мою девушку убивает маньяк. Это, как насмешка судьбы, как бы пощёчина мне лично, пойми меня правильно. Хотя, какая пощёчина, скорее, удар ниже пояса. Я расцениваю ситуацию таким образом, будто подобное - итог всей моей многолетней работы в уголовном розыске.

-   Это совсем не так, дружище, и постепенно, повторяю, когда боль в душе утихнет, ты сам до всего докумекаешь. Не казни себя понапрасну. Разумеется, маньяк не знал, что это твоя девушка, я уверен. Это простое стечение обстоятельств, не более.


Гл.4


-   Так и будем здесь стоять?  -  спросил Майчук.

Таничев, будто пробудившись от крепкого сна, осмотрелся по сторонам.

-   Ты прав. Стой не стой, а работать надо.

-   Есть какой-то план?  -  Майчук специально задавал старшему оперу обычные вопросы, дабы заставить его шевелиться, тем самым отвлечь друга от ужасающей действительности.

-   Кое-что есть. Чепуха, конечно, но проверить стоит.

-   Так и знал, что ты никогда и нигде не теряешь бдительность.  - похвалил его младший опер, тоже специально.  -  Ну и? Куда сейчас?

-   Колян, Люда больше всего дружила с какой-то Светланой, фамилию забыл. Это тоже её одноклассница. Так вот, не может быть, чтобы эта Светлана не была вчера на их празднестве, потому, считаю, надо опросить её в первую очередь. Где та проживает, я, к сожалению, без понятия, но где она трудится, тут я в курсе, если, конечно, эта Светлана не рассчиталась.

-   Так мы к ней?  - поинтересовался Майчук, когда Таничев повернул ключ в замке зажигания, а девятка, поворчав немного, снова заглохла.

-   Холодно.  - пояснил Таничев, вроде Майчук не понимал происходящего.  -  Даже машина никуда ехать не хочет.

Но с третьей или четвёртой попытки, автомобиль уже работал ровнее и готов был отвезти людей к месту назначения, но только после прогрева.

-   Так, куда мы сейчас?  - повторил вопрос напарник.

-   А я не сказал?  -  повернул к нему голову Таничев.  -  В Семь Гномов.

-   Это кафе?

-   Это большая противоположность кафе, Колян. Это детсад. А Светка там задействована воспитателем. Мы с Людмилой как-то заезжали к ней туда, потому я запомнил.

Нянечка детского сада, накинув тряпку на деревянную швабру, мыла полы в огромной прихожей, стараясь протолкнуть орудие труда как можно дальше под шкафчики, чтобы нигде не осталось ни пылинки, ни соринки, а в это время, в узкий и длинный коридор, вошли Майчук и Таничев.
Пожилая женщина слышала, как хлопнули двери и поспешила выглянуть из-за угла.

-   Вы, наверное, родители?  - на всякий случай поинтересовалась она.

-   Нет, мы к воспитателю, которую зовут Светлана.  - отчитался Майчук.

Няня с подозрением уставилась на вошедших и на её лице ясно читалось:

"И Светка нынче явилась не совсем в форме, а теперь ещё и ухажёры пожаловали. Совсем обнаглела эта молодёжь, бардак развели в дошкольном учреждении. Я вот пожалуюсь Екатерине Васильевне, пускай она со Светки стружку-то снимет. А то, коли промолчишь, так она и вовсе нам всем на голову залезет."

Но когда опера предоставили ей документы, то уже ей стало не до предположений, тут вовсю разыгралась "охота до сплетен", раздирая заскучавшее её нутро. Ну одно и то же каждый день: эти полы, горшки, заправка кроваток и никакой встряски для организма.

-   Ой-ё-ё! А что же наша Светка натворила такого, что уже милиция её разыскивает? Ой, мамочки... - но увидев, что никто не собирается посвящать её ни в какие тайны, нянечка тот час пообещала:

-   Я заведующую кликну, я быстро. Екатерина Васильевна нынче здесь с самого утра.  - и она побежала куда-то вглубь садика, оставив швабру с тряпкой и ведро с водой, прямо у ног оперуполномоченных. Не успели они сообразить, как же это, уже довольно не молодой представительнице слабого пола, удаётся такая скорость в передвижении на своих двоих, как не прошло даже минуты, а няня вернулась в сопровождении такой же пожилой дамы, с медными короткими волосами, возможно, выкрашенными хной, но химическая завивка делала её голову аккуратной и ухоженной.
Запахло польскими духами "Быть может", Таничеву знаком этот аромат, как-то он лично без очереди доставал в универмаге такие флаконы для Людмилы, а иначе она просила его так слёзно, что напугала несколько человек, идущих впереди них к магазину. Людмила страшно переживала, что ей не достанется ни единого пузырёчка, а она этот завоз ждала почти целый месяц.

-   С какой стати у нас тут...  - обронила на ходу заведующая, внимательно приглядываясь к блюстителям порядка. Ну, ясное дело, такие люди редко посещают детские сады, потому в её глазах читалось любопытство наравне с испугом. Ведь правоохранительные органы не просто так сюда завернули, не дай Бог что, так пятно позора о Семи Гномах распространится на весь город, а это несёт за собой соответствующие проблемы и, самое малое, чем можно отделаться, это подмоченной репутацией, не говоря о завершении карьеры. Ну, о завершении карьеры лично для заведующей, это ещё как сказать, вернее, с какой стороны посмотреть. Ей бы до пенсии спокойно доработать оставшиеся годочки, а больше ничего и не требуется. А вот воспитатели, а у неё их три молодых специалиста, и каждая из них подаёт неплохие надежды на более высокие должности, а тут вдруг такое...

-   Здравствуйте!  - на всякий случай вежливо, но с натянутой улыбкой, поприветствовала их Екатерина Васильевна.  -  Чем обязаны такому вниманию? - тут она запнулась, но было видно, что ей срочно нужно было знать причину их появления на вверенной ей территории.

-   Добрый день! Здравствуйте!  - поочерёдно поздоровались с ней Майчук и Таничев.  - по, несколько суровым (так показалось Екатерине Васильевне) лицам оперуполномоченных, начальницу детского учреждения обуял такой страх, что у неё всё внутри заколотилось, а ноги так и норовили вот-вот подкоситься, но она очень старалась соответствовать своему статусу.

"Лицо у неё открытое и честное.  - отметил про себя Таничев. Это уже профессиональное."

-   Что тут у нас?... Почему?  - развела руками Екатерина Васильевна.

-   Нам срочно нужна воспитатель, которую зовут Светланой. К сожалению, не знаем имени и отчества. - отчитался Таничев, показывая удостоверение. К нему присоединился и Майчук.

-   Есть такая. Новосёлова?  -  спросила она, но тут же сконфузилась.  - Ах да, вы же предупредили, что не знаете фамилии и отчества. Но вы-то поймёте, что это она, если мы её позовём?  - Таничев видел, как у заведующей дрожат руки, но ему почему-то совершенно не хотелось никого успокаивать.

"Сама будет в курсе через пару минут.  - подумал он. - Чего повторять по сотне раз одно и то же?"

-   Разумеется, узнаем.  -  кивнул Андрей.

-   Кузьминична!  - обратилась она к нянечке.  -  Давай, зови.

Со словом "ага", та поспешно отправилась в группы, на второй этаж.

-   А почему вас интересует наша Новосёлова? Может, я чем-то смогу помочь?

Иногда, чтобы дело не раздувалось, как говорится, из мухи к размерам слона, некоторые начальники, если тут не особенно нашумевшее событие, а всего лишь обыденные мелочи, пытаются покрыть своих подчинённых, дабы грязь ни капельки не выносилась из избы. А потом самолично устроить им такую взбучку, возможно, с последующим увольнением, что, по сути, ещё неизвестно, с кем работнику удобнее иметь дело: с собственным руководителем, или лучше милиции сдаться с потрохами.

-   Нет, вряд ли вы нам поможете.  - отрицательно затряс головой Майчук, но тут же пред ними предстала Светлана, во всей своей красе вчерашнего "возлияния".
Глаза припухшие, оттого и ярче накрашены. Лицо бледное, сразу заметно, что молодой женщине нездоровится. Но Таничев отлично догадывался отчего?

"Вот дурёхи...  -  про себя заключил он.  -  Обеим на работу, а они налакались, глупышки.  -  Таничев вздохнул. -  Если бы было так, как будто и не произошло никакой трагедии. То отругал бы их обеих и на этом всё. Пусть бы они огрызались, даже грубили, но только бы Людмила до сих пор была жива."

Он согласен не жениться на ней ещё много лет или совсем расстаться, если эта жертва была бы принесена в честь того, чтобы годы её продолжались. Да, он на всё согласен, но увы, уже ничего невозможно вернуть обратно.

-  Андрей?  - удивлённо воскликнула Светлана.  -  Зачем ты здесь?... А, понимаю...  - она мельком глянула на няню с заведующей, они ей явно мешали, но что поделаешь, ведь прогнать никого нельзя. Вернее, няню только, а вот Васильевна и с места не сдвинется.

-   Андрей, мы уже взрослые и давно самостоятельные "девушки", неужели ты приехал меня отругать за то, что мы вчера в кафе посидели? Но это такая мелочь, Андрей! Из Израиля наведалась к нам наша одноклассница, с которой мы лет семь не виделись. Вот и решили, как говорится, отметить. С нами ещё Люба Береговая гуляла, ну и твоя Людка, естественно. А как я Людку не позову, она же моя подруга?!

Таничев понимал, что Светка ещё не в курсе самого главного, потому просто перебил её и, как гром среди ясного дня, внёс в высшей степени кошмарную правду:

-   Света, да нужны мне ваши девичники, ещё из-за этого я время зря не терял. Я здесь потому, что Люда мертва... Снова маньяк... - он сглотнул слюну, потому что давило на уши. А когда произведёшь это действо, то слух возвращается, а так, чувствуешь себя вроде оглохшим.

-   Ох! - задохнулась Светлана и замотала головой.  - Нет-нет, не может быть...

- Ой Божечки!  - с облегчением вырвалось у Екатерины Васильевны. Она поняла, что её драгоценный садик не пострадает и никому здесь не грозят выговоры и разборки в более высших инстанциях. Обернувшись на няню, она строго приказала:

-   Кузьминична, займись уборкой. Это всего лишь маньяк.

-   Ага.  - засуетилась няня, подхватывая ведро и швабру. Но сама Екатерина Васильевна решила остаться рядом с молодыми людьми, дабы всё узнать, о чём сейчас пойдёт речь между прибывшими операми и её подчинённой. А как же?! Она, в своём роде - "капитан корабля" и ни одна информация, ни при каких обстоятельствах, не должна проскользнуть мимо неё. Таничев, как нечего делать мог бы её удалить подальше, если бы захотел, и предлог бы для этого нашёлся. Но всё дело в том, что она ему абсолютно не мешала.


Гл. 5


- Андрей! Я клянусь тебе, мы Люду посадили в такси и она благополучно добралась до дома!  - закричала Светлана.  - Ты мне веришь? - в голосе молодой женщины прозвучали нотки неимоверного страдания по погибшей подруге и ещё кое-что, похожее на собственную вину перед ужасающими фактами. Ведь это Светлана организовала встречу, после которой она уже никогда не обнимет Людмилу.

-   Такси?  - переспросил Таничев.

"Неужели наш маньяк таксист? Так, вроде, по словам Майчука, следов не наблюдалось от какого-либо транспорта. Да в тот скверик, где лежала Людмила, только мотоциклом и можно проехать, но никак не автомобилем."  - а вслух задал очередной вопрос:

-   Откуда тебе известно, что Люда благополучно добралась до дома?

-   Она позвонила мне. К тому времени, я тоже уже добралась до своей квартиры.

-   Что ещё она говорила?  - настаивал Таничев.

-   Да ничего...  - плечи Светланы тряслись, а когда она сделала попытку развести руками, то получилась довольно неприглядная картина, она вся задрожала, будто осиновый лист на ветру.

"Именно так.  - с горечью подумал про себя Таничев.  -  Она сейчас похожа на маленькое надломленное деревце. Вроде и будет жить, но как?"

-  Люда смеялась, благодарила меня за чудесный вечер. Мы долго не общались тогда, она собиралась в ванную.  - выпалила Светлана на одном дыхании.

-   А она всего раз тебе звонила? Я имею в виду, Людмила не предупреждала, что, скажем, примерно, через пол-часика, она вновь куда-то собирается?

-   Нет. - Светлана вновь мотнула головой.  -  Ничего подобного не было. Я думала, что она уже спит давно. Это у меня малой, я ему ещё спортивный костюм стирала на физкультуру... Андрей, считаю, ты должен знать правду... - как будто что-то вспомнив, понизила голос Светлана.

-   Правду?  - насторожился Таничев.

-   Да нет, ничего особенного.  - выставила Светлана вперёд руку.  -  Просто у нас было два повода отдохнуть в этой кафешке.  - Светлана сделала небольшую паузу.  -  Я замуж выхожу.  -  не очень радостно, соответствуя моменту, произнесла она.  -  Встретила хорошего человека, вот и... Но он отсутствовал, потому что укатил в командировку, а мы сами устроили девичник.

"Понятно теперь, почему Людмила разозлилась.  - догадался Таничев.  -  Подруга, имеющая ребёнка, уже второй раз стала востребована, а она ещё ни разу."  -  перед ним чётко сложились пазлы последних часов жизни его девушки:

"Люда сообщила товарке, что доехала благополучно, но после разговора и прошедшего события их отдыха в кафе, у неё в душе (а тут ещё и выпитый алкоголь) в сердечке поселилось некоторое неприятное послевкусие, совершенно не завидное для израненной души."

Нет, насколько Таничеву известно, Людмила не относилась к тем, кому лавры не давали покоя. Она не могла завидовать подруге, кусая губы, но также, а это внушительный довод, ей самой тоже хотелось личного счастья.

"Наверное, по этой причине она набрала мой кабинет и мы с ней тогда побеседовали на высоких тонах. После чего Люда, не предупреждая товарку, поехала к ней, чтобы поплакаться в жилетку и продолжить начатое с вечера застолье.
Ох, Люда, знать бы мне заранее все твои мысли...  - вздохнул он. - Возможно, Светлана звонок не услышала, ведь она и сама находилась в подпитии. Может, женщина в ванной была в эту минуту или костюм постиранный вешала на балконе. А, может, Люда задумала сделать сюрприз Светлане, явиться, как снег на голову, потому и не стала объясняться по телефону. Об этом знает только одна Людмила, но она уже ничего не скажет."

-   Света, Люду убили в Красногоровском районе.  - он смотрел ей прямо в глаза.

-   Это я там живу.  - пролепетала она.  - Получается, Люда ко мне ехала? Но зачем, она предварительно не звонила. Как же всё гадко и мерзко, это ж такое теперь на всю жизнь.

"А мне-то как омерзительно."  -  подумал Таничев.

-   Света, сообщи родным Людмилы, хорошо?  - на прощание попросил он, раз появилась такая возможность.

-   Понимаю.  -  прошептала молодая женщина, обливаясь слезами.  -  Всё сделаю, Андрей, как ты сказал.  - пообещала она.

*****

-   Не помню,  - нарушил тишину в машине младший опер.  -  спрашивал тебя или нет? На похороны пойдёшь?

-   Я тоже не помню. Нет, Колян, не пойду. Сам подумай, для чего? Чтобы ловить из толпы недружелюбные взгляды и слышать шепоток за спиной, мол, жених сыщик, а невесту, у него под носом, маньяк укокошил. Да там, если честно, и тёща за словом в карман не полезет. И её понять можно. Зинаида Ивановна - мать. И наверняка между ней и дочерью не раз протекали разговоры, почему мы так долго встречаемся и до сих пор не посетили наш городской ЗАГС? Каждая родительница желает  определённости в судьбе своего чада, а у меня, Колян, только начала оттаивать душа после той её измены. Да, я не просил её ждать меня из Армии, но полгода, это не три, и даже не два, как служат другие. Мне казалось, что в наших отношениях гармония и взаимопонимание, когда без слов и так понятно, что и кому делать в какой-то соответствующий момент. Не просил, потому что не подводил самолюбие моей девушки под ту критическую черту, вроде она мне по гроб чем-то обязана, я оставил это на её усмотрение. А усмотрелось следующее - она променяла своего парня на другого молодого человека. Почему? Не любила или искала лучшей доли? - вот это и было загадкой. А те отмазки, типа, ты промолчал да потом отвернёшься и позабудешь, а я вот, ждала понапрасну - никогда не признаю, это именно та шелуха, что окружает зёрнышко. А само зерно заключалось в верности и сильного чувства к друг другу. В моём понимании, Людмила не прошла проверку на прочность, ну и как её избрать спутницей для дальнейшей жизни? Но я, Колян, всё равно продолжал быть с нею рядом. Но никогда Людку не держал взаперти, ничего от неё не требовал, даже намекнул не единожды, что пока собираюсь и дальше вести холостяцкий образ жизни, и если Люда, вдруг надумает обзавестись семьёй, но никаких претензий. Она соглашалась с моими доводами, насчёт моей неготовности окунуться в совместное ведение хозяйства и постоянно твердила, что будет ждать меня, даже если для этого потребуется вся жизнь. Но я не пользовался этим и не играл в гордыню.
Её мама не могла знать всех этих тонкостей, любовь и свидания молодых людей, в частности, нас с Людмилой, она представляла в совершенно ином свете, опираясь, исключительно, на свой возраст и свой опыт, но не считаясь с тем, что времена меняются, вместе с ушедшими навсегда поколениями.
 
Друзья помолчали. А Таничеву вспомнилось, как Людмила, несколько лет назад, уговорила Андрея пойти с нею вдвоём к её маме, чтобы поздравить последнюю с 8 Марта. Таничев не сразу дал согласие. Во-первых, такой визит к чему-то обязывает, а он пока не собирался делать предложение своей девушке. Во-вторых, вроде заранее чуял, что эти праздничные посиделки могут плохо закончиться.
Зинаида Ивановна встретила их в прихожей, вся нарядная и красивая для своих пятидесяти лет.

"Не дурён вкус у отца моей Людки.   -  подумал тогда Таничев.  - Только бёдра слишком выпирают из платья."  -  и тут же осудил себя за неуместные мысли. Он на Людмилу должен смотреть, как на женщину, но не на её мать, которая, в её возрасте, ещё более-менее выглядит, если сравнивать Зинаиду Ивановну с её сверстницами.

Вроде и улыбнулась мать невесты, но в то же время, так стрельнула взглядом по нему, что Таничев несколько сконфузился. Точно так он всегда чувствовал себя в террариуме, даже уже будучи взрослым.

Таничев готовился. Через Бог весть какие связи достал два флакона французских духов: один Людмиле, а другой - её матери. Он накупил две охапки самых красивых цветов, но Зинаида Ивановна даже не поблагодарила за поднесённый подарок, лишь сухо кивнула. Она вела себя так, словно императрица перед своими подданными, а Таничев терпеть не мог гордыню и когда люди, по своей натуре, совсем не те, кого из себя представляют.

Зинаида Ивановна тоже готовилась, перемен было на столе, как на свадьбе, мол, смотри, из какой семьи твоя суженая!
Всё было вкусно, но Андрей не хвалил. Не потому, что он зануда по своей натуре, а просто всей шкурой ощущал совсем недоброе отношение к себе со стороны матери невесты.

Потом, вдруг Зинаида Ивановна несколько раз заострила внимание на том, почему, мол, он не пользуется ножом, разве эти приборы отсутствуют на столе?

Да умел Таничев пользоваться ножом, частенько в ресторанах бывал: и по службе, и просто так, развлечения ради, вот, например, и с Людмилой в том числе. А также, он воспитывался в приличной семье. Но привык всё время перекусывать на ходу и постоянно куда-то спешил сломя голову. Вот и здесь, быстро расправившись с куском цыплёнка табака, он потянулся за котлетой. Таничев заметил, как матрона бросила взгляд на свою дочь, типа, где ты его нашла, он будто с голодного края. И у Андрея сразу пропал аппетит. Зинаида Ивановна поняла, что её разоблачили и сразу стала придираться ещё больше, дабы за этим скрыть свою непростительную оплошность. Ей не понравилось, что он пользовался не той салфеткой: потому что шёлковые лежат для красоты, а вот бумажные, в самый раз.

-   А какая разница?  -  неподдельно изумился Андрей.  -  Зачем тогда они здесь лежат?

-   Мама!  - громко одёрнула Людмила родительницу, но та и ухом не повела.


Гл.6


Таничеву уже хотелось уйти, но он понимал, что Зинаида Ивановна, ещё не полностью удовлетворена, её "широкая" натура требовала продолжения, ведь она ещё далеко не всё высказала будущему зятю. Люда не знала, куда деваться от стыда, она не ожидала такого напора со стороны матери. Как профессионал, Таничев с лёгкостью "раскрыл" это дело. Скорее всего, матушка хитростью уговорила дочурку, чтобы та привела своего Андрея и они замечательно проведут вместе праздничный вечер. Ничего не подозревающая Людмила, охотно согласилась, дабы её мама и любимый парень, как можно чаще встречались и когда-либо их отдалённые отношения переросли в настоящую дружбу. Теперь девушка осознавала, для чего родительнице нужна была эта "вечеринка". Проще говоря, дабы излить свою желчь на того, кто, по её разумению, морочил голову драгоценной кровинке.

-   Это вы у себя дома будете командовать, молодой человек.  - язвительно проговорила хозяйка.  - А тут я всем заправляю, надеюсь, ясно?

-   Более того.  -  спокойно ответил опер.

-   И в отделе тоже будете командовать: кого осудить, кого помиловать, когда вам жениться, а когда и вовсе не заводить семью, а тут...

-   Спасибо за угощение, Зинаида Ивановна!   -  немного с издевкой произнёс он, поднимаясь из-за стола.  -  Всё было удивительно вкусно!  - и направился к двери.

-   Мама!  - вновь закричала Людмила, вкладывая в этот протест всё своё возмущение.

Но Зинаида Ивановна не поленилась и пошла в прихожую следом за дочерью, она и на прощание собиралась "укусить" непокорного блюстителя порядка.

-   Боже, где вы росли, что совершенно не умеете вести себя в гостях у приличных людей.  - качала головой пожилая матрона.

Это было совсем не так, она сама это понимала, просто Зинаида Ивановна сильно разозлилась на Таничева, что он "перебирает" такими невестами, как её неповторимая Людмила.

-   Нормально я рос, Зинаида Ивановна, в честной, трудолюбивой семье. И заметьте, моя матушка ни за что бы не стала навязывать мою сестру всякому, у кого начались отношения с её дочерью. А вы навязываете. Это я о воспитании вам напомнил, Зинаида Ивановна. Так, на всякий пожарный.  - и быстренько закрыл дверь с обратной стороны, успев мимоходом поцеловать Людмилу в щёчку, давая ей понять, что именно её - он ни в чём не обвиняет.

Потом переживал, подозревая, что Людмила может обидеться, но всё обошлось. Наоборот, она перед ним извинялась за поведение своей матери.

-   Нет, Колян, не пойду на похороны.  - повторил он. - На кладбище подтянусь, когда все оттуда уберутся, а попрощаюсь с нею в морге, туда, слава Богу, у меня есть доступ.

Майчук кивнул. Он поддерживал напарника.

-   Хорошо, что ещё Людмила жила отдельно от матери, а то Зинаида Ивановна, наверняка подслушала бы нашу ссору по телефону и потом, в её смерти, она бы меня обвинила ещё больше, чем маньяка. Я уверен в этом, даже на двести процентов.

*****

Андрей вышел из кладбищенских ворот и направился к своей машине. Там уже стоял Майчук. Последний напрашивался вместе с Таничевым посетить могилу его девушки, но тот наотрез отказался брать с собой напарника. Николай всё равно добрался сюда автобусом и поджидал Андрея возле девятки.

-   Ты всё-таки приехал, Колян? - безразличным тоном бросил Таничев, отмыкая дверцу автомобиля.  -  Садись, коли явился.

Майчук послушался и с удовольствием забрался в салон. На улице холодрыга, ещё и ветер с морозом, а тут всё равно теплее. Но Таничев никуда не собирался ехать, лишь завёл двигатель, чтобы немного нагреть в салоне.

-   С чего начнём?  - поинтересовался Майчук. Он вновь и вновь пытался отвлечь Андрея от печальных мыслей.

-   Не знаю.  - честно признался тот и повернулся к младшему оперу. Николай чуть не присвистнул, увидев его уставшие глаза с красными прожилками на белках.

"Интересно, сколько ночей он уже не спит?"

-   А что пацаны наши нарыли? Ты говорил, вроде по заявлениям мотались.  -  спросил Таничев.

-   Да есть кое-что? - скрывая радость, тихо проговорил Николай.

-   Да?  - брови Таничева поползли вверх. Ещё бы, раньше не было ни одной зацепки. Вообще.  -  Неужели, что-то стоящее на этот раз?

-   Ну, сам суди... Пенсионерка, проживающая в Красногоровке, заявила о том, как она наблюдала за одним странным мужчиной. На вид ему лет тридцать пять, сорок. Он был одет в старую шапку-ушанку и потёртый тулуп.

-   Вот это и вся странность? Да я таких тысячи могу отыскать в нашем городе.  -  Таничев понимал, что версия стоящая, но специально опровергал слова старушки, чтобы узнать мнение подчинённых. В данном случае, мнение Майчука.

-   Ну да, согласен. Но она говорит, вроде так одеваются только в деревне, городского жителя всегда можно отличить от приезжего.

-   Ну и что? Заявился какой-либо деревенский Ванька, чтобы купить в магазине телевизор. Что, не имеет право?

-   Имеет. Но не все Ваньки подозрительно следят за женским полом.

-   Продолжай.

-   Этот незнакомец, думая, что никому не заметны его действия, из-за киоска тайком вёл наблюдение за одной девушкой, стоящей на остановке.

Таничев помолчал, переваривая информацию.

-   А это и правда, уже кое-что...  -  проговорил он.  -  Надеюсь, догадались бабку в отдел захватить и составить фоторобот?

-   Догадались.

-   У тебя он с собой?

-   Да прихватил на всякий случай.

-   Молодец!  - Таничев протянул руку, чтобы взять листок и тут же, с пристальным вниманием начал разглядывать полученный результат работы специалистов со слов бабульки.

Глаза глубоко посажены и очень близко расположены к переносице. Нос длинный, крючковатый, губы тонкие, словно ниточка.

-   Это он.

-   Что?  - переспросил Майчук, намекая, будто Таничев никогда в глаза его не видел, а сразу выдаёт такие утверждения.

-   Я чую, Колян, поверь мне. Посмотри, - он ткнул листок под нос младшему оперу.  - да он же не в себе! Это псих, Колян.

-   И что это меняет?

-   Многое. Помнишь, как отпустили одного шизика, который малолетку хотел изнасиловать?

-   Бурилов, кажется его фамилия.

-   Точно, Бурилов. Так вот, экспертиза показала, что он больной на всю головушку и этого гада выпустили, типа, ну не изнасиловал же? Правильно, иди и насилуй, если не получилось с первого раза. Получается, коли ты псих, то с тебя и взятки гладки, тебе всё можно, потому что тебе повезло родиться недоделанным. Почему не изолировали его от общества, если он опасен? И зачем тогда нас напрягать, чтобы мы вот таких ловили? Нам же сразу дали понять, будто он невменяемый.

-   Да, но он сам потом изолировался. Утонул. Глубокой осенью пропал, а по весне рыбаки выловили обезображенный речными обитателями труп.

-   Колян, я думаю, что ему помогли утонуть. Понимаю, что личное для меня должно быть на втором месте, после служебного, учитывая, что я опер, но признаюсь тебе, я на стороне тех, кто это сделал. Ведь потом участковый заострял внимание, будто родители некоторых девочек постоянно жалуются, будто этот Бурилов упивается своей безнаказанностью и снова делает попытки затащить кого-то в кусты. Как жить спокойно, когда такой урод рядом и на него нету никакой управы?

-   Да я не против. Но ты ведь неспроста упомянул того Бурилова, так?

-   Совершенно верно! Колян, этого тоже могут выпустить, а в лучшем случае, поместят в психушку. Эта тварь будет наслаждаться бытием, а моей Людки совсем нету, понимаешь? Ты вспомни, все психологи указали на то, что маньяк шизофреник.

-   Андрюха, потому я и здесь. У меня к тебе дело...

-   Говори.  -  насторожился старший опер. Он осознавал, что Майчук придумал что-то очень серьёзное, не допускающее присутствия посторонних ушей, и которое он доверяет только ему, своему другу, и никому больше.


Гл.7


Майчук огляделся по сторонам, как будто хотел убедиться, что никто их не слышит, и только тогда предложил:

-   Андрюха, а давай ловить его на живца?

Таничев несколько разочаровался, он ожидал от него услышать другое. Например, что они вдвоём отыщут маньяка и прикончат последнего, как собаку. Но Андрей ещё не решил точно, способен ли он, вот так смело поступиться со своими принципами и обойти букву закона? До этого он никогда не позволял себе действовать подобным образом, хотя... ответ был на поверхности, почему раньше так не поступал. Да потому что Людка была жива-здорова и все остальные преступления абсолютно не совмещались с его личным, дорогим и сокровенным. Но нынче всё по-другому.

-   И как ты себе это представляешь?  -  с ноткой раздражения спросил он напарника. Майчук улыбнулся, он, казалось, кожей ощущал настроение товарища и то, почему старший опер так сильно огорчился.

-   Ну сам смотри,  - пояснил Майчук.  -  два преступления совершены в Красногоровском микрорайоне. И бабка тоже засекла сомнительного субъекта в этом же месте. Он живёт тут, Андрюха, голову даю на отсечение.

-   Ну, это я и сам уже пробил мысленно, но как ты собрался ловить на живца? Ещё кого-то будем подключать?  -  с недовольным выражением лица изрёк Таничев.

-   Никакие свидетели нам не нужны, мы и сами справимся.

-   Сами?  -  с удивлением воскликнул Таничев, начиная догадываться о задумках напарника.

-   Я буду играть роль женщины.  -  с весёлой гордостью заявил Майчук.

-   Ты?  - впервые за долгое время засмеялся Таничев, измеряя взглядом его богатырский рост и косую сажень в плечах.

-   А чего ты смеёшься? Та погибшая бабёнка, что постарше от студенток и твоей Люды, она ведь точно за стольник весила. Вот и я - сто десять, и какая разница?

-   Да ничего, нормально. Просто для этого нужна особенная маскировка, ты же в курсе, Колян?

-   Да я всё обыграл, ты не волнуйся на этот счёт. Моя бывшая девушка свои вещи у меня оставила, а я их вывез на дачу. Жалко выбрасывать, у неё всё шмотьё импортное, дорогое, я его собирался кому-нибудь пораздавать в деревне.

-   Колян, спасибо за энтузиазм, но давай не будем, хорошо? -  не дал ему продолжить Таничев.

-   Почему?

-   Ты что, сравниваешь себя и свою эту...

-   Наташку.  - подсказал Майчук.

-   Вот именно, Наташку? Ну куда на тебя её вещи?

-   Андрюха, там есть балахон из каракуля, так вот, я в него запросто помещаюсь, специально пробовал. Только не ржи, ладно?

-   Не буду.

-   Не, ну маловат немного, но кто это раскусит? Вдруг я поправился, вернее, поправилась за лето.

-   Вот комик!  - восхищался Таничев.  -  А обувь? Или в ботинках пойдёшь? Вдруг не успела купить в зиму себе сапожки, да?

-   Зачем в ботинках? В женских сапогах и пойду. У Натахи размер был, как и у меня, сороковой.

-   Разве? Никогда не замечал. Мне она казалась такой изящной.

-   Ты просто внимания не обращал, ноженька у неё - дай Боже...

-   Что, и губы накрасишь, и вот здесь?  - Таничев провёл пальцем по своим векам и бровям.

-   Ну, уж нет, дудки! Тут меня не заставишь накраситься. Да в темноте кто увидит? К тому же есть женщины, которые не пользуются косметикой. Мне бы только научиться ходить на каблуках - вот где главная загвоздка. Но можно притвориться пьяной...  -  Майчук никак не мог перестроиться на другой лад, чтобы говорить о себе в женском роде.  -   И тогда все проблемы отпадут сами собой.

-   Хорошо, ну, допустим, мы его поймаем. И что дальше?  - задал Таничев интересующий его вопрос.

-   Отвезём его ко мне на дачу и делай с ним всё, что твоей душе угодно. Он твой, Андрюха!

Таничеву понравился ход мыслей напарника, у Андрея, действительно, были с маньяком личные счёты. Как будет потом, Таничев пока не ведал, просто не задумывался и всё тут, если им повезёт вычислить душегуба. Но он дал добро Николаю, даже не задумываясь, и они стали разрабатывать план на последующее совместное расследование. Ведь их коллеги, Веткин и Никитин, они тоже не дураки и уже, наверное, просчитали, что маньяк живёт в Красногоровке.
Надо было срочно показать фоторобот по телевидению, но для этого требовалось особое распоряжение высокого начальства, оно пока не поступало. Таничев молил Бога, чтобы подольше не было подобных указаний, ни потому что ему хотелось всё новых и новых жертв среди мирного населения, а просто он боялся, что преступник заляжет на дно, увидев, что его разоблачили. До сих пор-то он чувствует себя вольготно и раскрепощённо, мечтая и о дальнейшей своей неуязвимости. Вот за это короткое время, что ещё немножко им выделялось с Майчуком, напарники и решили действовать, то есть выманить душегуба на живца, ну, а живцом согласился выступить - лично сам Майчук.

Поздним вечером они явились в пригород, на дачу Николая и очень долго, почти два часа наряжали младшего опера. Всё пришлось в пору: и балахон, и накинутая на голову шаль, сапоги тоже были как раз, но не сходились в голенищах. Таничев на ходу зашивал ему молнии на сапогах, чтобы создать иллюзию нормальной женской обуви. Потом Майчук несколько раз неудачно прошёлся по комнате, подламывая ноги, из-за каблуков. Там и каблуки-то были всего ничего, сантиметров шесть-семь, но Майчук был мужчиной и для него такая высота казалась умопомрачительной.

-   И как они только на них передвигаются?  - возмущался он, имея в виду девушек.

-   Они родились на них.  - шутил Таничев, но своего волнения ему было не скрыть.  -  Колян, ты никогда не освоишь эту задачу, так зачем мы зря ерундой занимаемся, лишь теряем драгоценные минуты. По сценарию - ты пьяная, запозднившаяся баба, которой наплевать на всех маньяков в мировом масштабе. И если он окажется рядом, то его это очень сильно заденет. Нам пора, Колян.

Напарники договорились появиться сегодня в трёх местах города. Там, где были убиты две женщины, а третья территория, это промышленная зона, там стоял небольшой завод "Полимеры", а прямо от него расположилось лесонасаждение, через которое по тропинке добирались рабочие до своих домов. В основном, это были женщины. Но после всех слухов о маньяке, слабый пол устроил забастовку, мол, зимой быстро темнеет, потому они не собираются ходить через рощу, чтобы не попасть под удавку злобного душегуба, и директор выделил для них старый автобус, вот на нём и развозили народ после смены.
Может, потому пока и не случилось здесь несчастья, что руководитель с пониманием отнёсся к просьбе подчинённых. Но известно ли об этом убийце? И Таничев с Майчуком твёрдо вознамерились проверить это.

Машину поставили за углом сплошного бетонного забора. Возле самых ворот фонарь не горел, потому никто не поймёт, откуда вышла "женщина", и создавалось впечатление, что идёт себе, сердешная, с любимой работы.
Труднее всего было Таничеву. По прошлому опыту ему известно, обычно маньяки нападают сзади, потому ему следовало двигаться параллельно Майчуку, чтобы контролировать всю ситуацию. Но на дворе не день деньской, а непроглядная ночь. Андрей спотыкался о какие-то сучья, про себя матерясь, что создаёт вокруг много шума и треска, а значит, мог запросто напугать преступника или же наткнуться на последнего, выслеживающего жертву, спрятавшись в кустах. Утопая в снегу, Андрей потерял из вида напарника, чертыхаясь, он выбрался на тропинку и побежал следом, но впереди никого так и не встретил.

Майчук ждал его на другой стороне рощицы, целый и невредимый. Таничев незаметно дал короткий сигнал фонариком и повернул стопы к машине. Им нельзя было открыто общаться друг с другом, если кто за ними следит, то на живца он никогда в жизни уже не клюнет. Потому что весь план будет разгадан маньяком, который, злобно усмехнувшись, сразу скроется в неизвестном направлении.

-   Не получилось.  -  тяжело дыша, забрался в салон Майчук. В его глазах читалось страдание, но больше всего досада.

-   Хорошо, если бы только не получилось. А если он не повёлся, потому что мы засветились, то тогда дело совсем дрянь.

-   Согласен. Я закурю, Андрюха, а то терпел сколько. Ты же не разрешил, хотя многие женщины позволяют себе подобное.

-   Ну да, чиркнешь спичкой и сразу внешность твоя, как на ладони. А маньяк подумает:  - "То-то мне её рожа ещё в дверях не глянулась."

-   Угу. Спасибо за поднятие духа, но я не намерен останавливаться на полпути. А ты?... Хотя, даже если и ты включишь заднюю, я всё равно продолжу. Подвези только к тем многоэтажкам, где задушили пожилую женщину, лады?

-   А с чего ты взял, будто я хочу ретироваться? На мой взгляд, так моей заинтересованности поболее будет в этой истории... Ладно, меньше разговоров, поехали. И давай надеяться, что нашу нынешнюю оплошность никто не видел и не слышал, даже в малейшей степени.

-   Давай... Блин, обидно, я так старался. А ноги у меня, ещё никогда так не болели. И главное, снять сапоги нельзя, ты же намертво голенища мне пришил. Где только научился, швея-мотористка...


Гл.8


Снова машину поставили подальше от места преступления, где маньяк расправился с сорокапятилетней женщиной, и два квартала Майчуку надо было добираться туда пешком. Таничев последовал за ним минут через пятнадцать, прижимаясь к стенам домов и предварительно обходя столбы с фонарями.
Всё это было очень сложно, потому что никогда не узнаешь, есть ли поблизости убийца? И за каким углом он сейчас находится. Это, вроде какой-то игры с закрытыми глазами, но при всех сложившихся обстоятельствах, следует всё сделать безупречно, без права на самую малую ошибку.

Настроение у старшего опера было не самым лучшим. Он до сих пор сомневался: не разоблачил ли их преступник ещё в роще, напротив завода? Выйдет ли он вообще в наступившую ночь, а если и выйдет "на охоту", то почему они с напарником так уверены, будто в поисках очередной жертвы, он снова станет рыскать по Красногоровке?

"А может, на этот раз душегубу захочется пощекотать нервы самим правоохранительным органам и лишить жизни кого-то прямо у них на глазах, образно выражаясь. То есть в самом центре.
У нас думок много, а у него одна стёжка-дорожка.  -  мелькнула мысль, но Таничев понимал, что если сидеть и вовсе без дела, сложа руки, то сам убийца ни за что к ним не придёт с повинной, дабы сдаться властям со всеми потрохами. А значит, всё-таки надо шевелиться. - Коляну ещё труднее, он, бедный, кривится от боли и едва ногами переступает от неудобной и непривычной обуви, а я лишь слежу за ним и окружающей территорией.  - констатировал факты Таничев.  -  А ведь это очень опасно, что сейчас проделывает Майчук. Мы не боги и запросто можем просчитаться, взяв на себя такую ответственность. А этот шизик подберётся сзади и стукнет топором по макушке, что и пискнуть не успеешь."

И хорошо, если после всего этого опер жив останется или, скажем, с нормальной и светлой головой, а то ведь всякие случаи на их памяти происходили, да такие, что и вспоминать не хотелось.

"Если вновь будет применена удавка, как в остальных происшествиях, то опасений не очень много. Майчук силён, аки бык, он не сразу сдастся, даже при том, когда противоборствующие силы в два раза будут превосходить возможности младшего опера. Да тут и я подоспею, если что. Вдвоём, как-нибудь, одолеем.  -  продолжал размышлять Таничев, не забывая тщательно следить по сторонам.  - На фотороботе, вроде плюгавенький и слова доброго не скажешь, но фоторобот составляли со слов старушки и кто его знает, правильно ли она разглядела того подозрительного мужика?"

Майчук уже прошёл всю дистанцию, даже немного постоял, покачиваясь, вроде соображая, куда ему дальше направиться, но никто так и не преградил ему путь, или наоборот, никто не подкрадывался к нему сзади.
Потом они вновь сидели в машине и обсуждали очередную неудачу.

-   Так на душе муторно, вроде я зря тут страдаю, а он, сука, не поведётся или не видит меня. Но повернуть назад не могу, надо закончить начатое, а то я не успокоюсь, понимаешь, Андрюха?

Тот кивнул.

-   Колян, а может, ну его нафиг? Поехали отсюда, а? Я тоже чего-то разнервничался и такое предчувствие, вроде мы, действительно, напрасно тратим силы и драгоценное время. Спали бы сейчас в тёплых постелях, а мы тут здоровье своё надрываем. Давай по домам двинем, я подвезу тебя?! А ловить будем его все вместе: как получится, так и получится. Завтра схожу к какому-либо начальству и попрошу добро на показ примерного "снимка" преступника. Нам часто помогал такой метод. Ну чего судьбу испытывать, если все наши попытки не в пользу?

-   Согласен. Но давай сначала закончим начатое?! Я имею в виду... Нам осталось ещё одно место, это там, где была убита твоя Люда. Только тот скверик посетим, а тогда уж, дабы совесть не мучила, спокойно уедем отсюда. А то ведь... я потом не усну.

Таничев шумно вздохнул, он прикидывал в уме все "за" и "против". Ведь уже настроился покинуть эту ненавистную, с некоторых пор, Красногоровку, и в то же время, ему очень хотелось поймать того, кто имел наглость вмешаться в его личную жизнь. Вот будто Бог какой, или, на худой случай, царь. Мол, что пожелаю, то и сотворю: когда убить, а когда помиловать. Кого осчастливить, а кого навеки сделать многострадальным и обездоленным. А вот с этим Таничеву тяжело смириться, потому что, как здравомыслящий человек, он отлично понимал, будто тот, кто взял на себя подобное превосходство над остальными людьми - всего лишь жалкий ублюдок и кусок собачьего дерьма.

-   Хорошо.  - нехотя промолвил он.  -  Но только тот скверик и больше ничего. И никогда. Слышал, Колян? Мы заканчиваем с этой партизанщиной и приступаем к нормальным правовым действиям.

Николай тоже не сразу ответил, но ему пришлось принять данное предложение, даже с нотками приказа, в этом случае, старшего по отделу и по званию.
Майчук был старшим лейтенантом, а Таничев уже майором.
Выбравшись на улицу из салона, они, к своему удивлению, заметили обильно падающий снег.

-   Колян, а ведь нам может повезти сейчас. Посмотри, снег!

Расстроенный Майчук не сразу дотуркал, куда клонит напарник и уставился на того с глупым выражением лица. Мол, что хорошего-то? Лепит так, что не зги не видно. А вдруг, какую замёрзшую лужу припорошит, а я на каблуках... Вот радости, навернуться на скользкой тропинке, ещё и конечности переломать.

-   Ну как же, Колян, ты что не втыкаешься? - на радостях позволил себе жаргон Таничев.  -  До этого, он всегда отмечался в такую погоду, когда сверху валило, чтобы долгожданный снежок покрыл все его следы. Ну я специально всё узнавал, все преступления были совершены в период обильного снегопада. Колян! -  чуть ли не с восторгом воскликнул Таничев.  -  Что-то мои предчувствия поменялись... У меня даже слов нету...

-   Точно! Ты прав, Андрюха. Так что, начнём сначала?

-   Нет, зачем? С завода уже давно увезли рабочих, и я уверен, что маньяку это известно. Кто уничтожает, тот готовится. А вот назад возвращаться к многоэтажкам, где он тётеньку подкараулил, что-то нету настроя. Поехали в сквер, лады?

-   Лады.  - подтвердил уставший Майчук.  -  Знаешь, я теперь верю, что актёры не зря едят свой хлебушек. Как это сложно, Андрюха, кабы ты знал.

-   Я в курсе. Каждому своё, Колян. Как говорится: кто на кого учился. Но и это ещё не показатель. Талант от Бога - вот главнее всего самого главного. И актёр актёру тоже рознь. Садись, мы направляемся к месту гибели моей Людмилы.

Скверик небольшой, всего несколько сот метров. Зимой он пустует, холодно сидеть на железных лавочках. Бывает, конечно, приходят сюда днём старухи, чтобы подкормить зерном или семечками озябших птичек, а то и белок, которые прижились здесь, перебежав из рощи или более густого лесонасаждения.
Люда погибла ещё при входе на липовую аллею, а Майчуку предстояло "дефилировать" от самой арки, служащей воротами, и до самого конца этого сквера. Самая широкая центральная дорожка вдоль была обособлена красавицами-липами и каким-то декоративным кустарником, за которым следили, вовремя подстригали его и постоянно культивировали. Но кустарник не покрывал полностью рост Таничева и оперу приходилось пригибаться, потому что падающий снег уже придал некоторую видимость вокруг, а тут ещё и фонари, хоть и редкие, но всё равно достаточно отсвечивали, чтобы, не напрягая зрения, с лёгкостью обнаружить постороннего человека. Таничев пока поспевал за Майчуком, тут сугробов не было, а Николай во всю старался: он специально пошатывался и что-то ворчал, изображая из себя пьяную женщину, идущую после приятной вечеринки и, которой, если не океан, то море точно по колено.

Неожиданно, краем глаза Таничев заметил, как от угла крайнего дома отделилась чья-то тень. Субъекта явно заинтересовала "захмелевшая бабёнка". И сердце так стало бухать, что опер старался набрать в рот побольше воздуха, дабы унять эту бешеную скачку. А Майчук, в это время, с бормотанием продолжал двигаться дальше.

"Может, ошибаюсь?  -  ещё не веря в удачу, думал про себя Андрей.  -  Ну а что, просто какой-то подросток решил понаблюдать за пьяной женщиной, от нечего делать, но на этом и всё." - ведь то, что опер успел зафиксировать, было не высокого роста и очень хиленькое, дающее право предположить, вроде и точно перед ним самый настоящий школьник, а не взрослый мужчина.

"Как же он расправился с той объёмной дамочкой? Не иначе, сам себе вызов сделал, мол, пан или пропал. А тут кандидатура, в лице Майчука, ещё более заманчивая, да, туточки удавка не прокатит. И одет слабо, без головного убора и верхней одежды... Да он живёт рядом, возможно, даже в этом доме, где скрывался в его тени. А выбрался из "логова", дабы оглядеться: стоит ли идти на "охоту"? Достаточно ли сильно с неба сыплются осадки? И тут такая удача! Бежать за одеждой не выгодно, так можно и жертву упустить, что не входило в его кровавые планы.
Ну, касатик, что ты там придумаешь? Наверное, шевелишь сейчас извилинами и не представляешь, как придушить эту здоровенную бабищу, при всём при том, что соблазн у тебя очень велик."  -   Таничев присел за кустарником и следил за каждым движением маньяка, а то, что перед ним именно он, опер уже ни капли не сомневался.


Гл.9

"А зачем подростку прятаться за деревья, он бы открыто смеялся над пьянчужкой, чего ему бояться? Тем более, ногой бить по земле, отвоёвывая у мороза орудие убийства. Ага, нагнулся... Блин, да он вооружился здоровенным кирпичом... Хана Коляну, если вовремя не сгруппируется. Интересно, Колян в курсе, что он уже на мушке?"

И тут Таничев услышал пьяное бормотание друга:

-   И плевать мне на всех маньяков, пусть только выйдет! Да нету их никого, все вокруг брешут.  - изрёк Майчук и, качаясь во все стороны, двинулся дальше.

Таничев был доволен, тем самым напарник дал ему знак, мол, не волнуйся, всё под контролем. Правда, голос грубоватым получился, но у женского пола это не редкость, такое на каждом шагу.

"Молодец, Колян!  - восхитился Таничев, но тут же бросилось в глаза, как тощая фигурка осторожно последовала за Майчуком. - Ты гляди, как крадётся, ну точно зверь, ни дать ни взять. Но звери охотятся, чтобы прокормить потомство и продолжить своё существование в этом бренном мире, а почему человек убивает себе подобных? Для чего и каких целей? Разве это война и перед тобой враг, что явился непрошено на твою землю? Или это убийцы забрались в твоё жилище и грозят уничтожить твою семью? Тогда зачем эта кровавая бойня?"  -  Таничев понимал, что в данный момент для этого маньяка нет никаких оправданий, даже если он на самом деле не дружит с головой.

"Ну почему он не стал биться своей башкой о столб, например? Угу, больно будет, однако. А это говорит о том, что соображалка у него работает и то, что ни на кого руку нельзя поднимать, он, разумеется, тоже отлично понимает.
Говорят, будто злодеи частенько используют свои бывшие места преступления для совершения новых, будучи уверенными, что тут их уже никто не ожидает, вот и этот такой же, до умопомрачения самоуверенная сволочь."  -  Таничев едва не заскрежетал зубами, так был взбешён при одном только виде этого недочеловека.

Тем не менее, маньяк сделал бросок, он бегом кинулся к Майчуку, поднимая руку для удара. Таничев и крикнуть не успел, даже курок не взвёл на пистолете, но Майчук был наготове, он резко увернулся и тут же, сильным ударом сбил с ног противника, тот задохнулся от боли, прижимая ноги к животу, это и успел заметить опер, присоединяясь к другу.

-   Прыткий-то какой, врасплох меня застал.  -  отчитался запыхавшийся Андрей.

-   Я сам переживал, что вовремя не среагирую, но, вроде всё получилось на высшем уровне.

-   Вы кто такие?  -  с удивлением изрёк мужчина среднего возраста, постанывая от боли.  - Я вышел свежим воздухом подышать, а тут вы...

-   Не свисти!  -  прицыкнул на него Майчук.  -  Чего на меня накинулся, я тебя трогал?

-   А что нынче так положено, выходить дышать свежим воздухом с кирпичом в руках? - задал встречный вопрос Таничев.

-   Это на всякий случай.  - продолжал оправдываться убийца тонким голоском.

-   Короче, маньячина!  - присел к нему на корточки Майчук.  - Отбегался ты, соколик, ясно?

-   Вы о чём?  - завопил тот, но Майчук закрыл ему рот своей широкой ладонью.

-   Колян, давай грузить его в багажник да поехали отсюда, где нету свидетелей.  -  оглядываясь по сторонам, предложил старший опер и засунул мужику кляп в рот, заранее приготовленный и вытащенный из кармана куртки. Тот как услышал, что его собираются везти подальше с глаз возможных свидетелей, замычал что-то и заёрзал ногами по земле, рассыпая снег в разные стороны.

-   Что, падла, жить хочешь? А те, кого ты к праотцам отправил, думаешь, не хотели? Ты, сука, задушил и изнасиловал девушку моего друга... вот этого...  - он указал рукой на Таничева. -  Представляешь теперь, что мы с тобой сделаем?  - с этими словами, Майчук схватил мужика за шиворот и рывком поднял с земли. А потом потащил к машине. Таничев помогал ему, когда тот упирался, всячески стараясь предотвратить движение.

По дороге Андрей молчал, замкнулся в себя и ни звука. Майчук понимал его настроение, потому тоже не портил создавшейся тишины, которую и без того нарушал пойманный маньяк, он мычал в багажнике и бил связанными ногами по стенкам автомобиля. Но Андрей, казалось, не замечал этого.
Он, если честно, в настоящий момент не мог в себе разобраться: сколько раз приходилось думать об одном и том же, это до того, как поймали убийцу. Уговаривал себя, дабы раньше времени, в запальчивости, не изувечить того от злости, а благополучно перевезти к Майчуку на дачу. Да и потом, не сразу отправить упыря на тот свет, а пусть помучается, хоть немного осознает то, что натворил, но теперь опер испытывал полнейшее равнодушие, он даже ударить побрезговал поникшего от страха душегуба, чтобы не испачкать в грязи свои руки.

"Что происходит? - Таничев не знал причины своего странного поведения. Лишь когда до дачного посёлка оставались считанные километры, Андрей догадался в чём, собственно, дело. Да всё потому, что маньяк был безоружен, а он не привык бить связанных. - Это разве соперник? Такого любой одолеет. Ладно ещё, когда убьёшь в перестрелке, или, спасаясь от ножа преступника. Да и то, стараешься взять его живым, а тут... Зрелище, более чем жалкое и как потом себя уважать, коли отлупишь закованного в наручники человека, даже несмотря на то, что этот изувер задушил четырёх женщин, в число которых входила и моя девушка." - Андрей вспомнил, как однажды он ударил своего соседа по коммуналке. Давно это было, сейчас он уже купил себе отдельную однокомнатную квартиру. Но тот пьяница долго выводил его из себя, он избивал в подпитии не только свою жену, но стал протягивать руки и на сынишку-дошкольника. Таничев тогда только пришёл со смены и услышал истерический крик ребёнка. Парень бросился к соседней комнате, но ему навстречу уже бежал испуганный мальчишка:

-   Дядя Андрей, я за мамку заступился, а папка и меня по уху сильно ударил. Вот, смотри...  -  мальчик откинул дрожащей ручонкой вихрастые волосы и Таничев обнаружил покрасневшее и опухшее ухо. Сцепив кулаки, он ворвался в помещение и со всего маха врезал дебоширу прямо в челюсть.

Тот потом долго ходил по больницам, но Таничева не сдал, сказал, что челюсть и зубы ему выбили в пьяной потасовке. Жену и сына он больше пальцем не тронул, но пить всё равно продолжал с завидной регулярностью. Андрей помнил ту ярость, когда он увидел обиженного пацана да ещё кем? Собственным отцом. А нынче, ему бы разгневаться ещё сильнее, но почему-то не получалось.
Но чем ближе подъезжали к месту назначения, тем громче и громче в Таничеве просыпалась ненависть к тому, кто осмелился бросить вызов всему городу. Не успели они затащить обмочившегося маньяка в сарай, как Таничев попросил Майчука, чтобы тот "пленного" полностью освободил от верёвок. Младший опер сначала не сообразил в чём загвоздка, но, заметив горящие отвращением глаза напарника, сию минуту подчинился.

-   И кляп ему тоже вытащи.  -  сказал Андрей, но немного подумав, спросил:

-   Здесь как, тихо?

-   Да, будь спокоен. Тут зимой никто не живёт.  - убедительно ответил Николай.

И вдруг, они услышали:

-   Я согласен, чтобы вы меня отвезли в милицию. Зачем мы сюда приехали?  -  по щекам убийцы текли слёзы, голос его срывался и переходил на истерический крик.

-   Хм... - удивлённо уставился на него Майчук.  -  Так тебе милиция нужна, я правильно понял?

-   Да, правильно!  -  мужик с надеждой переводил взгляд то на Таничева, то на Майчука.

-   Отлично!  - заключил Майчук.  -  Прям, как по мановению волшебной палочки - мы уже перед тобой. Удостоверения показать?

Тот отрицательно затряс головой, он им верил. Опустив голову, убийца запричитал:

-   Вы не имеете право устраивать самосуд. Отвезите меня, куда следует и тогда, пусть на законных основаниях меня осудят.

-   Это кто тут о правах рот свой поганый открывает?  - Майчук не сильно пнул его ногой в бок.  -  А ты, тварь, имел право убивать невинных женщин? Чего тогда о законе не вспоминал?

Задержанный завыл ещё сильнее.

-   Колян, выйди.  - попросил Таничев и Майчук вновь беспрекословно подчинился, поплотнее закрыв за собой двери с обратной стороны. Чтобы не слышать того, что сейчас будет происходить внутри сарая, он прошёлся к молодому саду, где он прошлой осенью лично высадил несколько саженцев яблонь, вишен, черешни и груши. Раньше отец этим занимался, но теперь ему здоровье не позволяет растрачиваться на ведение домашнего хозяйства, а старые деревья уже засыхали одно за другим, и почти не плодоносили. Николай переживал, чтобы молодые деревца не погибли, он очень старался, долго "колдовал" над ними, но всё обошлось, саженцы прижились все до единого.
Младший опер любовался на кусты и деревья, укрытые снегом, который серебрился при свете луны.

"Приехать бы сюда с ночёвкой, шашлыки пожарить, подурачиться, чтобы отвлечься от всех городских хлопот и повседневной суеты..."  -  опер тяжко вздохнул и повернул стопы обратно, ему сильно не понравился доносившийся хрип преступника, нельзя Андрею позволить его убить.


Гл.10


Рывком потянув на себя двери, Майчук ворвался в помещение и сразу бросилось в глаза, как Таничев, грозно рыча, пинает преступника.

-   Защищайся, сука, я сказал, защищайся! Для чего тебе руки с ногами развязали? Тварь! Мразь!  -  Андрей был разъярён и если сейчас его не оттащить от окровавленного, свернувшегося калачиком мужика, то он его просто убьёт.

-   Андрюха, хватит, слышишь?  - Майчук схватил друга сзади за локти, но тот норовил увернуться.

-   Отойди!  - взревел Таничев.  -  Этот ублюдок жив, а Людки моей нету и никогда не будет, понимаешь?

-   Андрюха, но этим убийством ты всё равно её не воскресишь.

-   А мы разве не для этого его сюда привезли?

-   Пойдём, выйдем на минутку.  -  Майчук потащил напарника на улицу.

-   Андрей, послушай меня и пойми правильно. Да, я помню, что я тебе обещал, мол, привезём маньяка ко мне на дачу и он твой. Но это было до того, когда мы его поймали. А теперь всё по-другому. Нет, я до сих пор не собираюсь эту шваль отдавать правосудию, пусть он сдохнет, но только не от наших рук. - сказал Майчук, когда они отошли от сарая метров на десять.

-   Не от наших рук? А от чьих?  -  как голодный волк, почуявший запах крови, Андрей пока не мог врубиться в сказанное напарником.

-   Да бросим его здесь дня на три, не оставим еду и воду, он и сам подохнет в холодном сарае. Смерть будет мучительной, поверь. А потом выбросим куда-нибудь или прикопаем в густой посадке, что и комар носа не подточит. Но давай больше не трогать эту падаль, дабы не брать грех на душу. Не спорю, я и ты - и так уже грешны, но мы ведь привезли сюда не законопослушного гражданина, так же? А того, кому гореть в пекле и Бог это сам понимает.

-   Хорошо.  - буркнул Таничев.  -  Сейчас я куртку заберу, я её там на гвоздь повесил, и мы едем обратно. Всё верно?

-   Да-да, всё так.  - обрадовался Майчук, что старший опер, отличающийся упёртостью характера, так быстро с ним согласился.

После Таничева, Николай тоже заскочил в сарай на минутку, просто так, чтобы удостовериться, что убийца ещё жив. Но тот, как ни в чём не бывало, уже не лежал, а сидел. Руки связаны, голова опущена на колени. Зрелище жалкое, но Майчук помнил, что этот тщедушный с виду человек делал с убитыми и им же изнасилованными женщинами, особенно воротило от того, как тот потом спокойно курил возле мёртвой жертвы, тушил окурок на её животе и вставлял его в ямочку пупка.

"Всё в жизни компенсируется."  - подумал младший опер и замкнул сарай на два замка. Его отец собирался тут хранить какие-то свои запчасти от машины, но так их сюда и не перевезли, но двойной замок так и остался.
Таничев ждал его в машине.

-   Что так долго?  -  с недовольством проворчал он, потирая сбитые костяшки на руках. - Сопельки кровавые, что ли ему вытирал?

-   Да нужен он мне! Пока помещение запер, то да сё...

В город тоже ехали молча, но на полпути Майчук не удержался:

-   Хоть и нету у него верхней одежды, но, думаю, не замёрзнет. Там тепло, соломы видел сколько? Я как-то сам зимой заночевал в сарае... Это сейчас на дачах тишь да гладь, а раньше, ещё лет пять-семь назад, всё было по-другому. Некоторые семьи оставались там жить круглый год, в город никого не затянешь. Я пенсионеров имею в виду. А Новый год, так это вообще, вроде обязаловки было, почти вся наша улица съезжалась, дабы отметить любимый праздник на лоне природы. Так вот, как-то я переборщил со спиртным у соседей, вернее, с их сыном наливку из крыжовника пробовали, ну и напробовались... Голова соображает, а ноги не идут. Я не захотел, чтобы моя маменька зафиксировала меня в таком непотребном виде, потому заночевал в хоз-пристройке. А мороз тогда лютый давил, больше минус двадцать. Но ничего, я до сих пор живой.
Вот и он также... Единственное, что мне не по нраву, так это то, что он не только обмочится, но ещё и обделается, ведь руки-то связаны...

-   Только хотел спросить, а руки ты ему связал? Но ты сам упомянул об этом.

Майчук сразу глянул на друга:

-   А разве не ты руки ему связывал?

-   Нет. Ты последний заходил, подумал, что ты и управишься. - ответил Андрей.

-   Но я зашёл, а у него уже верёвки на запястьях...  - повысил голос Майчук.

Таничев резко остановил автомобиль, да так, что их головы посунулись к лобовому стеклу.

-   Колян, я не связывал его!  - закричал старший опер.  -  С памятью у меня пока всё нормально.

Майчук округлил глаза, ничего не понимая из этого диалога.

-   Он обвёл нас вокруг пальца, Колян! Видимо, подслушал наш разговор, что мы собираемся уезжать, вот и обмотал руки верёвками, типа, я его уже спутал. Именно это ты и увидел.

-   Вот сука...  - возмутился Майчук.  - Поворачивай обратно! Двери-то я запер, но окно... Оно на шпингалете, который легко открывается. И в то окошко мы с тобой не пролезем, а вот он - запросто!

-   Твою мать!  -  заорал Николай, когда они отомкнули помещение и сразу на них пахнуло морозным ветром из развороченного окна.  -  Оно же прекрасно открывается, зачем ломать?

-   Ты об этом печёшься?  -  грубо спросил Таничев.  -  А то, что преступник сбежал, тебя это не беспокоит? Нам с тобой грош цена, оперативники хреновы... фух...  -  Андрей шумно выдохнул воздух.

-   Андрюха, так может, по следам пойдём и догоним? Он не мог далеко убежать.  - с надеждой в голосе предложил Майчук.

-   Мог. Прошло больше часа. Он где угодно сейчас прячется и пойди, разбери, где именно? Короче, мы отправляемся обратно, будь что будет, поехали!

-   Его всё равно словят и он, однозначно, это осознаёт, просто дело времени. Нам известно, где он проживает: пусть не выяснили номер дома и квартиры, но ведь это легко вычислить.

-   Согласен. Но ещё раз повторяю, нам грош цена, как сыщикам. Мы, на радостях, даже инициалами его не поинтересовались, ни то, чтобы местом жительства. А вдруг это приезжий какой-то, например, из деревни? Проживал в гостях у родных, а? И где теперь его искать?

-   Андрюха, у нас есть фоторобот. Если расклеим его рожу по всему городу, то обязательно найдутся свидетели, не говоря, если ещё покажем всё это по местному телевидению.

-   Я помню, что у нас есть такой козырь, но сам подумай... Расскажи всё это нашим - засмеют. А теперь представь другую ситуацию: маньяка ловят и он, подозревая о своей дальнейшей участи, обязательно нам навредит. Ему же терять нечего. Он расскажет следствию, что его украли два опера и держали у себя в сарае. Дорогу он запеленгует и любому следователю укажет на твою дачу. Да и запомнил он нас с тобой хорошо. Прикинул, что нас ожидает за самовольство и издевательство над задержанным?

Майчук не отвечал долго.

-   Ну и пусть, мне всё равно.  - наконец, изрёк он.  -  Для меня главное, поймать этого гада, пока он вновь кого-то не убил.

-   А мне не всё равно, Колян. Это моя проблема, а не твоя. А теперь и ты пострадаешь из-за этого.

-   Пустое...  -  нехотя изрёк Майчук и погрузился в свои мысли.

На следующее утро Таничев сразу отправился к Гришину Сергею Борисовичу, заместителю начальника отдела. Тот дал добро на обнародование фоторобота маньяка по телевидению. А Шурику Никитину и Василию Веткину, Андрей дал задание расклеить "лицо" предполагаемого преступника по городу, в самых людных местах. Младшим операм ведь не было известно, что убийца уже не "предполагаемый", а самый настоящий, но признаваться им в этом нельзя.
Расстроенный Майчук занялся бумагами, Таничев тоже решил навести порядок в своих папках, но работа не шла на ум: и одному, и другому.
Таничев запретил общаться на эту тему в отделе и они молча перебирали множественные протоколы допросов, но почти не видели написанное.
Вчерашним вечером, когда они ехали обратно в город, никому из них не пришли умные мысли в голову, но внезапно Таничев хмыкнул, привлекая внимание напарника.

-   Чего?  -  тот тоже улыбался.

-   Колян! Морозище ночью свирепствовал, можно сказать, скаженный. Как он доберётся до города, если нету верхней одежды, да и мокрый весь от собственной мочи? Несколько десятком километров - это не шутки. Разве что, если окно разобьёт в каком доме и там отсидится? Но всё равно холодина собачья, там же топить надо и питаться чем-то. Колян, ещё не всё потеряно!  - он подмигнул младшему оперу, мол, не горюй, всё обойдётся.


Гл.11


К обеду в отдел подтянулись Шурик с Василём. Вот они-то и доложили, что не успели они повесить в Красногоровке пару листков с фотороботом, как к ним подошла продавщица гастронома и признала в мужчине своего соседа.

-   Да вы что?  - не очень радостно отозвался Таничев.  -  Ну, и как нас зовут?

-   Кирилл Запухляк.

Таничев усмехнулся:

-   Надеюсь, не из-за фамилии он всех убивал?

Ему никто не ответил.

-   А та продавщица сообщила где он живёт?

-   Да, мы спросили. Улица Восточная, дом 32, квартира 117.

-   По вам вижу, вы туда уже ходили, я угадал?

Шурик с Василём честно признались, мол, да, было дело.

-   И его дома не оказалось?  - продолжал Таничев.  -  Кстати, он сам живёт? И что ещё о нём замолвила случайная свидетельница?

-   Его и на самом деле не было дома, но нас впустила его старенькая мамаша. Она совсем слепая. Но очень стойкая такая, с жизненными идеями.  - сообщил Василь.

-   Пенсионерка бывший парторг.  - добавил Шурик.

-   Бывших коммунистов не бывает, кажется так они о себе гордо выражаются?  - слегка усмехнулся Таничев.  -  Ладно. Что там дальше?

-   Мы у неё спросили, где сын? Но она не в курсе. Даже соглашалась, чтобы мы обыск произвели в комнатах. Но мы не стали, и так видно, что говорит правду.  -  докладывал Василь.  -  Зовут её Анна Григорьевна. Пожилая женщина сообщила, будто вчера вечером Кирилл вышел из дома, но так и не вернулся. Мол, частенько уходит куда-то в тёмное время суток, подозревает, что у него появилась какая-то зазноба.

-   Надеюсь, вы её не напугали всей правдой? Хотя, какая разница, всё равно шила в мешке не утаишь. - рассудил Майчук.

-   Нет, мы промолчали, но старались у неё побольше выведать о сыночке. У него и действительно есть отклонения в психике, но незначительные, дабы его изолировать от общества.  - пояснил Василь.

-   Ничего себе, незначительные! Четверых женщин прикончил и ухом не повёл.  -  воскликнул Майчук.

-   Да при чём тут это?  - не согласился старший опер.  -  Все действия, преступного характера, зависят от самого человека, совершать их или не совершать. Что, прям, все маньяки были шизофрениками? Как бы не так! Они понимали на что идут, а когда попадали в руки правосудия, то некоторые сразу дурачками начали прикидываться. Вот и этот также не идиот, в плане мозгов. Он всё осознавал, вот и пусть теперь за всё отвечает сполна... Что ещё, Василь?

-   По словам матери, работал он на почте, разносил телеграммы, но потом поссорился с заведующей и недавно оттуда уволился. Семьи нет и не было. Потому старуха радуется, догадываясь, будто сын нашёл себе вторую половинку. Но если честно, то я бы не сказал, что между ними тёплые родственные отношения.

-   Почему?  - сразу спросил Таничев.

-   Как-то холодно она о нём отзывалась.

-   А как же она вам двери сама открыла, если совсем слепая?

-   Сами удивились. Да говорю тебе, Андрей, она нормально ориентируется.  -  подтвердил Шурик. -   Потом присела у окна и призналась, что она и без глаз почти всё видит, только слухом. И всегда слышит, с какого подъезда машина въехала во двор. В смысле, кто водитель... Жутковато всё это, но она не жалуется.

-   Ну и почему один из вас не остался с нею, чтобы подождать её сыночка? Вот вернётся домой, а она ему и расскажет, что им интересовалась милиция, а он и рванёт, куда глазоньки глядят и ищи его потом по всей стране.  -  Таничев был уверен, что этот Запухляк, вряд ли когда-либо переступит порог собственной квартиры, но для порядка надо ткнуть пацанов носом в их же оплошность. Чтобы запомнили свой косяк и на будущее его уже не совершали. Желторотики ведь, можно сказать, со школьной скамьи, вернее, с дверей института, то практики у них ещё совсем маловато.

-   Мы хотели, но она не позволила. Видимо, догадывается, что он где-то отличился. Всё время интересовалась.  -  подал голос Василь и в этот момент в кабинете раздался телефонный звонок. Это был дежурный. Выслушав его внимательно, Таничев улыбнулся довольной улыбкой, но прежде чем сообщить при всех о поступивших новостях, он многозначительно глянул на Майчука, мол, так и есть, я всё заранее правильно рассчитал.

-   За городом, в двадцати километрах, нашли труп мужчины, примерно, до сорока лет. Замёрз ночью в поле.

-   Нам что, выезжать туда?  - спросил Шурик.

-   Нет, он уже в морге. Район-то не наш.

Опера облегчённо вздохнули. Но вскоре поступил ещё один звонок, от коллег по району. Они утверждают, что замёрзший мужик - одно лицо с фотороботом, которые распространял отдел Таничева.

-   Вам лишь бы не возиться.  - не зло для приличия парировал Таничев, но для опознания послал Никитина и Веткина. Мать-то маньяка слепая, что она увидит? Хотя, всё равно узнала бы сына, наверное, на ощупь или ещё каким-то десятым чувством.

Шурик с Василём позже отчитались, мол, да, всё верно, это тот маньяк, а эксперты, взяв у него анализы, тоже отчитались перед старшим опером: образцы слюны совпадают с теми, которые находили в окурках на убитых женщинах. А на шубе Людмилы обнаружено несколько волосков с головы преступника и они тоже совпали с образцом того мужчины, что нашли замёрзшего в поле. Сомнений не оставалось и Таничев, сам лично, отправился к Анне Григорьевне, матери преступника.
И действительно, она без посторонней помощи открыла ему двери, поинтересовалась: - Кто?

Таничев представился и по привычке рука дёрнулась за удостоверением, но вовремя спохватился, она же слепая. Анна Григорьевна смотрела поверх его головы, её беспокоило, что милиция так усиленно заинтересовалась её сыном. Пропустив Таничева в комнаты, пенсионерка настороженно спросила:

-   Он что-то натворил?

-   Натворил, Анна Григорьевна, скрывать не имеет смысла.

-   И что же?  - она присела на краешек дивана и вновь посмотрела поверх его головы. Подбородок волевой, лицо открытое, без тени притворства. Не зря о ней Веткин с Никитиным доложили, мол, бабка старой закалки, воспитанная тем временем, когда не боялись никаких трудностей и работали на благо Отечества. Таких людей уже никогда не исправить никакими новшествами, они и помрут со своими идеями.

Анна Григорьевна молча ждала.

-   Вы, наверное, слышали о маньяке, убившем четверых женщин?  - внезапно спросил опер.

-   Телевизор не включаю, какой смысл? Хотя, использовать можно вместо радио. Раньше так и делала, теперь нету желания слушать то, чего никогда не увижу. Радио у нас давно нету, потому вся надежда на соседей, которые часто меня навещают. Вот от них я и узнала... Кирилл и есть тот убийца?  - спокойно спросила она.

Таничев сначала кивнул, но потом понял, его действий никто не заметил и поспешил исправиться:

-   Мне жаль, Анна Григорьевна, но вы правы, это и есть ваш сын.

-   Что же...  - почти без эмоций промолвила она, лишь слегка скривившись от душевной боли. - Пусть получает то наказание, которое он заслужил.

Таничев впервые слышал такой приговор от матери преступника, потому опешил и сразу не нашёлся, как вести дальнейший разговор, но она продолжила:

-   Где же я упустила в воспитании и когда? Скорее всего, виновато зрение. Когда человек слеп, он многое пропускает в своей жизни, как будто всё плывёт мимо него. Я должна была видеть его лицо и его глаза, но мне не дано такое счастье.

-   Я не закончил, Анна Григорьевна. Судить нам, в принципе, уже некого. Кирилл мёртв, его нашли за городом. Прошу прощения, что мне приходится вам сообщать об этом.  - Таничев поднялся, ему хотелось побыстрее уйти отсюда, он чувствовал свою вину перед этой женщиной. Но только перед нею, а не перед её сыном.

-   Молодой человек!  - окликнула она его у двери.  -  Я отказываюсь его хоронить. Как хотите меня осуждайте, но я не стану устраивать представление у подъезда, рыдая над гробом, в котором лежит тот, кто расправился над невинными человеческими душами. Представляете, как на меня будут смотреть те, кто всю жизнь меня считал правильной и неподкупной? А вот сына не смогла воспитать нормальным и честным гражданином нашей страны.

-   Я вас понимаю...  - крикнул он из прихожей и посильнее захлопнул двери с обратной стороны. Чтобы ей не идти лишний раз и не закрываться на все замки.