Однажды на Севере

Как сейчас помню, было это в начале восьмидесятых, я еще молодой был, не женатый. После новогодних праздников мы буровую демонтировали, скважину сдали и на другое месторождение за восемьдесят  километров бурильный станок перетащили, стали на новом месте обустраиваться.
В конце рабочего дня вызывает  к себе наш мастер Иваныч, сорокалетний крепкий мужик, и говорит мне:
- Игорь, только что позвонили из Управления, приказывают завтра четверых человек послать на скважину, надо срочно устранить недоделки.
Встав из –за стола, Иваныч прошелся по тесному вагончику и продолжил:
- Не в службу, а в дружбу , выручи меня, так как старшим должен ехать я, а тут отчет требуют. Иваныч  выразительно кивнул на гору бумаг, и жест его обозначал крайнюю степень загруженности.
- Бери, Игорь, трех надежных ребят и завтра ни свет, ни заря на тракторе дуйте на скважину. Я  уже распорядился, чтобы Вася Назаров вагончик прицепил к трактору и взял с собой бочку солярки. Лады!
- Хорошо, - ответил я и пошел отдыхать в свой жилой вагончик.
Нечего  неожиданного в распоряжении Иваныча  для меня не было, так как скважины частенько сдавали с недоделками, и если эксплутационщики  попадались не принципиальные, то все сходило с рук.
В этот раз не сошло, и выбор пал на меня. Как – то так сложилось, что я частенько подменял Иваныча и все уже к этому привыкли.
Зайдя в вагончик и раздевшись, я громко сказал:
- У  кого есть желание завтра прогулятся  в теплом вагончике до Красного Яра.
-Так мы только оттуда съехали, - подал свой голос Володя Токарев, мой самый закадычный друг.
- Иваныч говорит, что недоделок много обнаружили. Надо ехать устранять.
- Раз надо, значит надо, - отозвался Володя. – Я с тобой поеду.
- Меня до кучи пиши , - пробасил  Андрей Макаров, высокий плечистый парень.
-Что за шум, а драки нет, - ввалившись в вагончик и снимая теплые рукавицы, заговорил  Сергей Звонарев.
- Да Иваныч посылает на скважину, - произнес  я. – Ищем четвертого человека.
- Если ищете, значит нашли, - сказал Сергей и стал снимать с себя верхнюю одежду.
- Вроде Крещение прошло, а морозы не ослабевают, - начал разговор Володя Токарев, - Завтра, как сегодня, опять под сорок будет. Надо будет  теплее одеться, все – таки путь неблизкий.
-  В вагончике не замерзнем, - успокоил я, - пораньше выедем, после обеда на месте будем.
- Трактор не вертолет, - сказал Андрей, - будем тащиться как на черепахе.
- Тише едешь, целее будешь, - произнес, усаживаясь за стол, Сергей Звонарев.
Удивительный народ северяне! Бродяги по натуре, они готовы за тобой пойти в огонь и воду,  и никакой мороз им не помеха. И мне это  качество больше всего нравилось в моих товарищах, с которыми я неделями коротал в глухой сибирской тайге, а иногда в бескрайней белой тундре.
- Ружье бы не мешало прихватить, - сказал Андрей Макаров.
- Про охоту забудь, - произнес  я. – Хвосты за собой будем убирать, придется два дня повкалывать.
Проснувшись рано утром и основательно позавтракав, мы затопили в вагончике печку – буржуйку, изготовленную из металлической бочки, побросали в него инструмент и тронулись в путь – дорогу.
На улице было холодно, но бока печки довольно быстро накалились до красна и стало так тепло , что мы сняли с себя бушлаты и остались в одних свитерах. Пока все складывалась отлично и в знак благодарности Володя Токарев даже сказал мне:
- Молодец, Игорек, что мне первому предложил с собой поехать, представляю как ребятам, которые остались на буровой, сейчас на морозе приходится не сладко.
Его все единодушно поддержали.
Скажу без ложной гордости, но ребята меня в бригаде любили как родного брата, и теперь, по происшествии лет, я вспоминаю это чувство как самый светлый праздник своей жизни.
Чтобы путь был не таким утомительным и длинным, я стал угощать самым не портящимся продуктом северных широт – это байками, которых я знаю бессчисленное множество и иногда мне кажется , что только из – за них я самый желанный и дорогой гость в любой мужской компании.
- Со мной   нынешним летом вот какая история была, - начал я свой рассказ, удобно устроившись на самодельных нарах, сколоченных из толстых досок. – Началась жара, тундра превратилась в сплошное болото и нас с буровой вертолетом вывезли  в Нижневартовск, где я жил в общежитии. В  Управлении нас рассчитали чуть не за полгода и на целых два месяца отпустили в отгулы. Мы выходим из Управления, денег полные карманы, я у ребят спрашиваю, что, мол, будем делать с этим заработанным богатством.
- Гулять будем, - отвечают  мне, такие же холостяки как я, ребята. – Поедем, посмотрим новый аэропорт.
    А тогда только что в Нижневартовске новый аэропорт открыли, большущий, три ресторана.
Ловим мы мотор и едем в аэропорт. По дороге в воздушную гавань кому – то пришла идея  слетать в город Жданов. По моему, как всегда, идея была моей.
- Пивка попьем, ноги в Азовском море пополощем, - говорю, - айда ребята со мной, где наша не пропадала и помню, процитировал строчки своего любимого Высоцкого: - Гуляй, рванина, от рубля и выше!
Очнулся я в аэропорту города Алма – Ата. А там жара, духота, солнце припекает со страшной силой. Голова с похмелья болит.
С какого перепугу нас сюда занесло? – спрашиваю ребят. – Мы вроде в Жданов собрались лететь?
- А куда билеты были, ты же сам нам сказал, туда и полетели, - отвечают мне ребята.
Как не болела голова, стал вспоминать, к кому в Алма – Ате можно причалиться. Вспомнил, что в этом городе сейчас должны отдыхать у своей матери братья Пироженко, их трое было, в соседней бригаде работали.
Мой рассказ прервал тревожный голос Сергея Звонарева:
- Это не печка, а какая –то домна. Тяга такая сильная, что золу уносит в трубу. Скоро дрова закончатся, а мы еще только половину пути одолели.
- На ходу всегда так, - заметил Володя Токарев.
Я продолжил прерванный рассказ.
- Встретили нас братья Пироженко хорошо, стол накрыли. Я за стол садиться не стал, а залез в арык, который бежал у них посреди ограды. Мне стопку прямо туда подавали. В одной руке стопка, в другой зерна граната.
Все восхищенно смотрели на меня. В вагончике стало заметно прохладно и мы стали одевать на свои плечи теплые  бушлаты.
- Что будем делать, Игорь? –спросил Сергей Звонарев. – Дрова я все сжег!
- Ломай перегородку на топливо, - решительно сказал я. – Не замерзать же в этом ковчеге.
- Чем же, Игорь, закончились твои приключения? – спросил меня внимательно слушавший  Андрей Макаров.
-Три дня погуляли мы у братьев Пироженко и не выдержав сорокоградусной жары, полетели в Кишинев, - продолжил я свое повествование. – Своим попутчикам свое решение слетать в Молдавию объяснил тем, что у меня там живет однополчанин Иван  Ботнарь и я хочу попить хорошего вина.
Еще недельку погуляли и очутились в Чите.
Спрашиваю самого трезвого в нашей компании Григория  Чернова.
- А сюда, Гриша, мы почему попали?
-Решили лететь, где попрохладнее, - отвечает мне Гриша, - и тут у тебя армейский кореш живет.
И заканчивая  свой рассказ, я в заключение сказал:
- Так в Жданов мы и не попали!
Перегородок хватило на час, стали жечь нары.
Вагончик, лишившись внутреннего каркаса, стал, как гуси крыльями, внешними стенами хлопать. Тут еще одна беда прибавилась, трактор стал глохнуть .
- Кажется, парни, я до буровой не дотяну, - сказал весь перепачканный как черт, Вася Назаров,- я вчера в темноте перепутал и бочку с летней соляркой закатил. А она на морозе замерзает. До буровой километров двадцать, придется на своих двоих добираться.
Хорошо, хоть все тепло одеты, валенки на ногах, меховые штаны на лямках, у всех добротные рукавицы. Делать нечего, пешком так пешком.
- Ружьишко бы сейчас не помешало, - сказал Андрей Макаров, беря в руки один из двух топоров. Другой топор взял я.
Почему – то встреча с медведем нас не пугала. Медведи обычно зимой спят, а вот с росомахой, самым страшным и коварным зверем тайги  вероятность встречи была.
И не дай Бог кому – нибудь ослабнуть и закемарить, она тут же вырастет как из под земли и порвет глотку.
Россомаха, зверь пакостный, даже медведь с ней дела не хочет иметь.  Коварная бестия, у хантов , это воплощение зла, большая собака .В животном мире с ней встречаться все опасаются.
У меня шапка с неё была, даже в морозы мех инеем не покрывается.
А кричит так, мороз по шкуре, сначала такое впечатление, как будто младенца на части разрывают, такой плач стоит на всю округу, а потом резко переходит на истерический смех. Зрелище  не для слабонервных.
И при том она очень ловкая, и сила бешеная, если добычу свою пометит, медведь даже не подходит. Страшный зверь!
Я не буду ,как Джек Лондон ,писать   про ужасный ветер на болоте, который дул нам не в лицо , в спину, а я я лучше поразмышляю о том, что помогло нам  в течении четырех  часов  наших блужданий по ледяной пустыне, не обморозиться и выжить? Вопрос далеко не праздный, потому что оказавшись в подобной ситуации, как я прочитал недавно в какой – то книге, люди погибают не от холода, а от страха.
С нами, Слава Богу, этого не произошло.
Шли, друг друга подначивали, фантазировали, кто и куда в отпуск покатит.
А что, молодыми были, здоровыми и все произошедшее с нами воспринималось  как- то  в порядке вещей.
Почти всю дорогу подсмеивались над моими летними приключениями.
Когда мы под вечер пришли на буровую и попросили чтобы нам истопили баню, то знакомый мастер Федорович сказал:
- Я сейчас ППУ – передвижная паровая установка – заведу и паром Вас отогрею.
Самое интересное, что никто из нас, кто оказался в снежном плену, в дальнейшем не заболел и все потому, как я пришел к умозаключению,  умели отдыхать!

Рассказ записан со слов Игоря Турикова