Подарок ведьмы

Николай Пинчук

ПОДАРОК ВЕДЬМЫ
(пьеса по мотивам сказок Габдуллы Тукая;)

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА:
ДАМИР, юноша лет 17-18
НАЗИРА, его мать
РАСИМ и РАСИМА, его брат и сестра, дети 10-12 лет
СТАРЕЦ ГАБДУЛЛА
САЙРАН, БИКБАЙ и МУРТАЗА – молодые гуляки в чайхане, лет по 18-20
ВОДЯНАЯ ВЕДЬМА и ГОЛОС ГРЕБНЯ (может исполнять одна актриса, если владеет разноголосием)
Прочие действующие лица (второго плана) -  на усмотрение режиссёра-постановщика.

Картина первая.
Комната в доме, где живут Назира с детьми. Обстановка скромная, но опрятная. Назира накрывает стол к ужину, Расим и Расима ей помогают.
НАЗИРА. Что-то нашего рыбака всё нет. Обещал: «Мама, готовь сковороду и масло – сегодня на ужин у нас жареная рыба, целую корзину карасей принесу!..»
РАСИМА. (фыркает) Обещал!.. Хвастался, а не обещал.
РАСИМ. Мальчишки были на озере, говорили, что видели его. Не рыбачит, а купается. Удочку даже не разматывал, на берегу валяется…
РАСИМА. (передразнивая) «Я люблю нырять и плавать, воду головой бодать!» Только на это его голова и годится.
НАЗИРА. (вздыхает) Старший сын в семье, должен младшим пример подавать, а ведёт себя так, что младшие над ним смеются…
Вбегает взволнованный Дамир.
ДАМИР. Мама! Расим! Расима!
НАЗИРА. Что случилось, Дамир?
РАСИМА. (ехидно) Карась укусил?
ДАМИР. (отмахивается) Да помолчи ты! (лезет за пазуху, достаёт большой золотой красивый гребень) Вот, смотрите!
Брат и сестра заворожённо смотрят на гребень, мать встревожена.
РАСИМ. Ух ты!..
РАСИМА. Какая красота…
НАЗИРА. Дамир, откуда у тебя это?
ДАМИР. (самодовольно) Ха!
Брат и сестра тянутся к гребню.
РАСИМ. Дай посмотреть!
РАСИМА. Нет, сначала мне, я девочка!..
ДАМИР. (дразня, поднимает гребень над головой) Кто первый допрыгнет – тот первый и посмотрит!
НАЗИРА. (прикрикивает) А ну, прекратите! (строго) Дамир, сын, ты где это взял?
ДАМИР. Ну… я рыбачил… рыба не клевала… (Расим и Расима фыркают) вот я и решил немного искупаться прежде, чем домой идти…(Расим и Расима фыркают) Да что они смеются!
НАЗИРА. (строго) Ничего. Рассказывай дальше.
ДАМИР. В общем, покупался я немного (Расим и Расима фыркают), пошёл в кусты переодеться. Переоделся, выглядываю – вай! – на берегу на камне сидит Водяная Ведьма и вот этим самым гребнем расчёсывает свои длинные седые космы… мама, она такая страшная!..
НАЗИРА. Она даже страшнее, чем тебе показалось. Что было дальше?
ДАМИР. Ведьма расчесалась, положила гребень на камень, а сама нырнула в озеро. Я жду, думаю – сейчас вернётся, заберёт свой гребень. А она всё не возвращается – видать, забыла, старая растяпа. Тогда я тихонечко из кустов вылез, подкрался к камню, гребень хвать – и поминай, как звали! Ну, как? (подбоченясь, гордо озирается вокруг).
РАСИМ. (восхищённо) Ловко!
РАСИМА. Ай да братец!
НАЗИРА. (сердито) Перестаньте! Вы не представляете, что натворил ваш брат!
ДАМИР. А что я такого натворил? Забрал у старой ведьмы её гребень? На что он ей? Да если уж так он был ей нужен, она бы не кидала его на камнях и не уплывала неизвестно, на сколько…
НАЗИРА. (горько) Сын, сын… Ведьма этого так не оставит, она отомстит тебе…
ДАМИР. Да как она мне отомстит? В озере утопит, что ли? Так я больше не буду ходить на озеро!
РАСИМ. А рыбалка?
РАСИМА. А купание?
ДАМИР. Глупые! Вы посмотрите на этот гребень – ведь он из чистого золота! Если его хорошо продать, это ж такую кучу деньжищ выручим! Можно новый дом построить, а во дворе свой пруд для купания. И на рыбалку ходить не надо – рыба и так будет на столе каждый день, и не только караси какие-нибудь, а всякая – хоть морская, хоть заморская. (Назире) Мама, ну ты-то должна понимать! Мы ведь так небогато живём!.. Не знаю, как вам, а мне уже надоело каждую монетку считать и старые вещи в новые перешивать!
НАЗИРА. (печально качает головой) Ох, сын, это ты не понимаешь… Не принесёт ведьмин гребень добра. (задумывается) Ладно, сегодня уже поздно, пора ужинать и спать. Утром рассудим, как с ним быть. А пока (достаёт шкатулку, открывает) давай-ка, клади его сюда.
Дамир подчиняется. Назира убирает шкатулку на полку.
РАСИМ. Мама, можно мне хотя бы посмотреть?
РАСИМА. А мне бы расчесаться таким, хотя бы разок… ну мама!..
НАЗИРА. (строго) Даже не думайте об этом. Никто не знает, какие свойства у этого гребня. Может быть, даже держать в руках его опасно.
ДАМИР. Но я же держал, мама!
НАЗИРА. (вздыхает) В том-то и беда…
Картина вторая
Там же. Ночь. Вся семья спит. Вдруг с улицы доносится шум льющейся воды. Он возникает издалека, поэтому сначала тихий, но постепенно приближается, становится всё громче, и вот уже отчётливо слышится не только шум воды, но и шлёпанье босых мокрых ног – они всё ближе, ближе, ближе…
Первым просыпается Дамир. Он прислушивается, ему явно не по себе.
ДАМИР. Что это, дождь? С чего бы? Вечером на небе не было ни облачка…
Тем временем шум воды и шлёпанье ног слышатся буквально из-за стены дома, и они начинают перемещаться по кругу, как будто кто-то обходит дом и что-то ищет.
Просыпается Назира.
НАЗИРА. Что случилось, Дамир?
ДАМИР. Не знаю, мама. Вроде дождь на улице, но как странно он  шумит…
НАЗИРА. Не странно, а страшно.
Просыпаются младшие.
РАСИМ. Ого, какой дождь!
РАСИМА. Мама, мама, смотри – под дверью вода подтекает!
Назира хватает первую попавшуюся тряпку, бежит к двери, бросает тряпку под дверь, ногой затаптывает, чтобы вода впиталась, подбивает тряпку плотнее, чтобы заткнуть щель между дверью и полом.
Раздаётся злое, смешанное с болью, шипение, через мгновение окно с треском распахивается, в комнату хлещут крупные брызги.
НАЗИРА. Дети, закрывайте окно! Плотно закрывайте! Хватайте всё – одеяло, простыни, одежду – затыкайте все щели!
Расим и Расима бросаются выполнять указания матери.
Дамир осторожно озирается и, пользуясь суматохой, подкрадывается к шкатулке, достаёт оттуда гребень, прячет под рубаху, отходит к столу и садится на пол, скрючившись и обхватив руками живот.
НАЗИРА. (оглядывается на Дамира) Дамир! Почему не помогаешь? Что с тобой?
ДАМИР. (жалобно) Ой-ой, мама, не могу! Ой, живот скрутило!
РАСИМ. Вот так трус!
РАСИМА. Всем трусам трус!
НАЗИРА. Дамир, а ну, встань!
ДАМИР. (ещё жалобнее) Не могу, мама! Живот так крутит, так крутит!
ГОЛОС ВЕДЬМЫ. Эй, людишки, жалкие воришки! Не хотите пускать меня в гости, трясётесь за свои кости? Как в день жаркий за прохладой ко мне в озеро – так ладно?.. Я же, добрая старушка, принимаю всех радушно. Всех впускаю без разбора, а вчера впустила вора! Ладно, ладно, не дрожите, только гребень мне верните. Иначе быть такой беде, какой раньше не бывало у людей!
НАЗИРА. Да, да, сейчас вернём!
Назира кидается к шкатулке, открывает – шкатулка пуста. Всё поняв, медленно поворачивается к Дамиру.
НАЗИРА. (грозно) Дамир!
ДАМИР. (слёзно) Мама, я не понимаю, что происходит! Мне страшно, у меня весь живот перекрутило!
НАЗИРА. Дамир! Немедленно встань!
ДАМИР. Не могу встать, мама! Даже разогнуться не могу! Ой, живот, живот!..
ГОЛОС ВЕДЬМЫ. Эй, людишки, долго жду! Или я сама войду?..
НАЗИРА. Дамир, ты нас всех погубишь! Не только себя, но и нас – брата, сестру, мать, понимаешь?..
ДАМИР. (корчится не полу и стонет) Ничего не понимаю, мама! В ушах звенит, в глазах темно, и живот… Ах, живот!..
ГОЛОС ВЕДЬМЫ. Не могу я больше ждать. Не хотите отдавать? Больно гребень полюбился? Своего ты, вор, добился. Гребень я тебе дарю! Только правду говорю: я приду ещё, родной. Не за гребнем – за тобой!
Удаляющийся шум льющейся воды и шлёпающих мокрых ног.
Картина третья.
Как только этот жуткий шум стихает, Дамир, как ни в чём не бывало, вскакивает на ноги, вытаскивает из-под рубахи гребень и вертит его перед всеми.
ДАМИР. (торжествующе) Ха-ха! Ну, и кто тут трус? Сами перетрусили, были готовы всё отдать этой старой мокрой волосатой жабе!
Все молча смотрят на Дамира.
ДАМИР. Ну, что молчите? Вот он,  гребень, у нас. А ведьму не бойтесь, не придёт она больше сюда. Я утром пойду к Усман-бею, этому толстопузому мешку, набитому деньгами, он отсыплет мне за гребень тысячу… нет, две… нет, пять тысяч монет – вот тогда заживём! Ну как, хорошо я придумал – а, мама?
НАЗИРА. Ведьма обещала вернуться.
ДАМИР. Она вернётся туда, где гребень, а он – у Усмана. А денежки – у нас, ха-ха!
РАСИМ. Дай хоть посмотреть, пока ты его Усману не отнёс!
РАСИМА. Дай хоть разок по волосам провести!
НАЗИРА. Не смейте! Не смейте даже прикасаться к этому гребню! Ваш брат из-за него уже пропал!
ДАМИР. О чём ты, мама? Никуда я не пропал, вот он я!
НАЗИРА. (горестно качает головой) Ты, да уже не ты… Я почти не узнаю в тебе сына.
ДАМИР. Как не узнаёшь? Вот же я – руки, ноги, голова, лицо – вот он я, твой сын Дамир!
НАЗИРА. Мой сын Дамир не отличался большим умом, но был простым парнем, даже врать толком не умел. Тебе гребень ума не прибавил, но сделал хитрым и изворотливым. Мой сын Дамир любил меня, брата и сестру – ты только что нас едва не погубил. Мой сын Дамир никогда не желал зла другим – ты уже собираешься погубить и чужого человека. Уходи.
ДАМИР. Уходить? Куда уходить?..
НАЗИРА. Куда хочешь. Бери всё, что тебе нужно, и уходи.
ДАМИР. Мама! Ты… меня… выгоняешь?..
НАЗИРА. Уходи. Сердце моё разрывается от этого слова, но – уходи. Тебе нельзя оставаться у нас. Ты нас погубишь. Сестру погубишь, брата – за них переживаю, за них боюсь. Поэтому уходи.
ДАМИР. Мама!
Назира, обняв Расима и Расиму, молча глядит в глаза Дамиру.
ДАМИР. Мама… (уходит, закрыв лицо руками)
Картина четвёртая
Вечер следующего дня. Безлюдная просёлочная дорога. Дамир один – устал, раздражён, в руке гребень. Зло выговаривает гребню, как будто живому собеседнику.
ДАМИР. Проклятый гребень! Никакого с тебя проку! Никто покупать тебя не хочет – наоборот, все шарахаются от меня, едва им тебя покажу! А старикашку Усман-бея вообще чуть кондрашка не хватила – весь затрясся, побледнел, покрылся потом… Его слуги вышвырнули меня со двора взашей, да ещё и по шее надавали, а тебя на лопату загребли, как коровью лепёшку, и вслед за мной выкинули!.. Зачем только ты мне подвернулся, зачем эта дура старая, ведьма водяная, тебя на камне забыла?.. Из-за неё всё, и из-за тебя тоже, дурацкий гребень, никудышный, плохой, плохой! (с этими словами швыряет гребень на землю и топчет его)
ГОЛОС ГРЕБНЯ. Хозяин, мне не больно, но обидно.
ДАМИР. (ошарашено озирается) Кто это говорит?
ГОЛОС ГРЕБНЯ. А то тебе не видно? Да не глазей, как сыч, по сторонам – удача ближе к собственным ногам…
ДАМИР. (смотрит под ноги, осторожно поднимает гребень) Ты?..
ГОЛОС ГРЕБНЯ. Я. Ты, вроде, чем-то недоволен? Но разве в своих бедах ты не сам был волен?
ДАМИР. (не находит слов) Да… я…
ГОЛОС ГРЕБНЯ. (насмешливо) «Да я…» или «да, я»? Равны слова, но не равны значенья – подумай, как расставить ударенья…
ДАМИР. Да я…
ГОЛОС ГРЕБНЯ. (усмехается) Понятно. Ладно, не тужи – отныне буду я тебе служить.
ДАМИР. Да как?..
ГОЛОС ГРЕБНЯ. Легко. Чего ни пожелаешь, вполголоса тотчас же загадаешь и мною проведёшь по волосам – всё остальное сделаю я сам.
ДАМИР. А ты не врёшь?
ГОЛОС ГРЕБНЯ. А ты проверь. Смелее! Чего ты хотел всего скорее?..
ДАМИР. Проголодался за день я…
ГОЛОС ГРЕБНЯ. Так в чём вопрос? Дотронься только мною до волос…
Дамир осторожно проводит гребнем по волосам. Сразу же с колосников спускается дастархан, уставленный разными яствами.
ДАМИР. (оглядывает дастархан) Ух ты! Балиш, бармак, рахат-лукум, шербет!..
ГОЛОС ГРЕБНЯ. Ну что, хозяин, нравится обед? Не бойся, настоящий он, садись. Пока со мной ты – ешь, пей, веселись!
Дамир садится и с аппетитом ест.
ДАМИР. Ты вправду можешь всё?
ГОЛОС ГРЕБНЯ. Всё, что тебе угодно.
ДАМИР. Построишь мне дворец?
ГОЛОС ГРЕБНЯ. Всё, что тебе угодно.
ДАМИР. Подвалы золотом набьёшь?
ГОЛОС ГРЕБНЯ. Всё, что тебе угодно.
ДАМИР. Табун отборных скакунов?..
ГОЛОС ГРЕБНЯ. Всё, что тебе угодно.
ДАМИР. (задумчиво жуёт) Хм, странно.
ГОЛОС ГРЕБНЯ. Странно что?
ДАМИР. Да я про водяную…
ГОЛОС ГРЕБНЯ. Какое тебе дело до неё? Теперь тебе служу я.
ДАМИР. Да не о том я.
ГОЛОС ГРЕБНЯ. А о чём?
ДАМИР. Да космы ведь она свои чесала…
ГОЛОС ГРЕБНЯ. Чесала мной, и ничего не загадала?
ДАМИР. Ну да.
ГОЛОС ГРЕБНЯ. Не для богатства был я нужен ей, а для продленья жизни её дней. Пока я был её – она была бессмертна, лишь надо было в середине лета в жару на камне космы расчесать, и начиналась жизнь её опять. Но надо это делать каждый год.
ДАМИР. (с плохо скрываемой радостью) Так что, теперь она умрёт?
ГОЛОС ГРЕБНЯ. Нет, как и все, она не хочет умирать. Теперь иначе жизни силы добывать придётся ей…
ДАМИР. А как?
ГОЛОС ГРЕБНЯ. Ты точно хочешь это знать?
ДАМИР. (неуверенно) Ну… да… А что такое?
ГОЛОС ГРЕБНЯ. Узнав о том, лишишься ты покоя. Но если хочешь – прикажи, и я скажу…
ДАМИР. Пожалуй, нет, не прикажу. Теперь какое дело мне до этой старой жабы, пусть сама выкручивается, как может!
ГОЛОС ГРЕБНЯ. Вот и молодец. Поел? Пойдём, подыщем место под дворец…
Дастархан поднимается. Дамир берёт гребень и уходит.
Картина пятая.
Ночь. Роскошная спальня богатого дворца. Дамир мрачный сидит на тахте.
ДАМИР. Тоскливо мне.
ГОЛОС ГРЕБНЯ. Но отчего, хозяин? Вот твой дворец – да он на зависть хану!
ДАМИР. (вздыхает) Да, это так.
ГОЛОС ГРЕБНЯ. А ужин был каков! Нет в мире столь искусных поваров!
ДАМИР. И это так.
ГОЛОС ГРЕБНЯ. А сорок танцовщиц, усл;дивших твой взор? Прекрасней нету лиц!
ДАМИР. Всё это так. Но я скучаю…
ГОЛОС ГРЕБНЯ. По матери, сестре и брату?
ДАМИР. Да. Как там они?..
ГОЛОС ГРЕБНЯ. Ты точно знать желаешь это? Нет под луною для меня секретов. Ты только прикажи – всю правду доложу, коль хочешь знать…
ДАМИР. Конечно, говори! Ну, как?..
ГОЛОС ГРЕБНЯ. Пока неплохо. Но и не хорошо. Грустят и ждут подвоха.
ДАМИР. Грустят, конечно, обо мне, и я о них грущу. Но от кого они ждут подвоха? Не от меня же?
ГОЛОС ГРЕБНЯ. Нет. Но от того, что ты там натворил. Вчера ты сильно напугал их, что ни говори.
ДАМИР. Я?! Это ведьма всё!
ГОЛОС ГРЕБНЯ. (с усмешкой) Ах, да. Конечно, ведьма…
ДАМИР. Послушай, а нельзя их ко мне, сюда?
ГОЛОС ГРЕБНЯ. Мать, брата и сестру? Чтоб здесь настигла их беда?
ДАМИР. Здесь? Какая беда может быть здесь?..
ГОЛОС ГРЕБНЯ (голосом Водяной). Гребень я тебе дарю, только правду говорю: я вернусь ещё, родной – не за гребнем, за тобой…
ДАМИР. (вскакивает, испуганно озирается) Ай! Где она?..
ГОЛОС ГРЕБНЯ. Пока ещё не близко. Лишь по ночам она своей походкой склизкой на поиск может выходить, а днём ей надобно убраться в водоём – хоть в лужу, хоть в колодец – раствориться, укрыться от жары и света дня, ей гибельно всё это без меня.
ДАМИР. (потрясён страшной догадкой) Так вот как она иначе собирается добывать себе жизненные силы – из меня их все вытянуть!.. Ты почему мне сразу не сказал об этом?
ГОЛОС ГРЕБНЯ. (насмешливо) А ты хотел об этом знать? Да не горюй, ложись спокойно спать – сегодня ночью до тебя она не доберётся.
ДАМИР. А завтра?..
ГОЛОС ГРЕБНЯ. Завтра мы отсюда уберёмся.
ДАМИР. А мой дворец?
ГОЛОС ГРЕБНЯ. Мы заберём его с собой – любой твой след опасен под луной.
ДАМИР. Так что же, получается, мне теперь придётся всю жизнь так скитаться, ни на одном месте больше, чем на один день и на одну ночь, не задерживаясь?
ГОЛОС ГРЕБНЯ. Всю жизнь? Нет, ведьма будет уставать, и силы будут иссякать…
ДАМИР. (с надеждой) И, наконец, она умрёт?
ГОЛОС ГРЕБНЯ. Нет. Она назад вернётся, в родное озеро, и там уж ей придётся иначе жизни силы добывать…
ДАМИР. И как на этот раз?
ГОЛОС ГРЕБНЯ. Ты точно хочешь это знать?
ДАМИР. Нет, не хочу (ложится, отворачивается к стене, укрывается с головой).
Картина шестая.
ПРОСЦЕНИУМ. Дамир, богато одетый, оглядывает себя в ручное зеркало. Проводит гребнем по волосам.
ДАМИР. Наряд хорош. Теперь кошель мне, полный золотых.
ГОЛОС ГРЕБНЯ. Уж не жениться ли собрался ты?
С колосников спускается туго набитый кошель.
ДАМИР. (довольно взвешивает кошель на руке, прицепляет на пояс) Нет, жениться мне ещё рано. Мне бы на людей посмотреть, знакомства завязать. Я ведь за те полгода, что скитался, скрываясь от ведьмы, совсем одичал, только с тобой общался, забыл, как люди в мире живут. Вон чайхана – зайду в неё, там люди есть наверняка.
ГОЛОС ГРЕБНЯ. Не лучше ль обождать пока? Ведь, как бы ни был ты богат, не всякой встрече будешь рад…
ДАМИР. А кого мне бояться? Водяной там точно не будет, ты мне сам говорил: зима началась, она давно уже в своём озере прозябает…
ГОЛОС ГРЕБНЯ. И как-то силы добывает…
ДАМИР. (отмахивается) А, меня это уже не касается! (решительно направляется в чайхану)
ЧАЙХАНА. Сайран, Бикбай и Муртаза пируют за богато накрытым дастарханом. В стороне сидит старец Габдулла, печально смотрит на компанию.
САЙРАН. Эй, слуги, кто там! Ещё кумыса!
БИКБАЙ. Да побольше, за всё плачу!
МУРТАЗА. Я, я плачу! Мой отец богаче всех!
БИКБАЙ. Нет, мой!
САЙРАН. А давайте поспорим: кто больше всех кумыса выпьет за один замах, того отец и всех богаче!
МУРТАЗА. Такой спор как раз по мне – сейчас я вам всем покажу!
БИКБАЙ. Это я всем покажу!
САЙРАН. Эй, слуги! Три чаши кумыса, самые большие!
СТАРЕЦ ГАБДУЛЛА. (вздыхает) За счёт отцов кутить легко! Кому же, как не мне, страдать?..
БИКБАЙ. Эй, старик! Ты что там бормочешь?
СТАРЕЦ ГАБДУЛЛА. (так же негромко) Вселился в них разврата бес – кому же, как не мне, страдать?..
МУРТАЗА. Эй, друзья! Этот старикашка сидит тут, глазеет на нас и что-то бормочет себе под нос – я уже кушать не могу от этого!
СТАРЕЦ ГАБДУЛЛА. Невежеству их края нет… кому же, как не мне, страдать?..
САЙРАН. Да это просто нищий оборванец! Эй, старик! Есть, небось, хочешь? На, ешь! (хватает со стола кусок и кидает им в старца – именно в него, а не ему – стараясь попасть в лицо)
Дружков вдохновляет эта «шутка» - они тоже хватают куски и кидают ими в старика, хохочут.
БИКБАЙ. На, ешь, дед!
МУРТАЗА. Приятного аппетита!
В это время входит Дамир, его не замечают.
СТАРЕЦ ГАБДУЛЛА. (медленно встаёт) Жаль мне вас, дети. Жаль и сто раз, и тысячу раз мне вас жаль. Со мною моя остаётся печаль, а вам – только доброе слово моё… (уходит)
ДАМИР. (гневно) Эй, вы! Зачем надругались над стариком?
САЙРАН. А это что ещё за красавчик?
БИКБАЙ. (подкидывает на ладони кусок) Накормить его тоже, что ли?
ДАМИР. Только попробуй!
МУРТАЗА. Ого, да он такой грозный!
Компания хохочет.
САЙРАН. Ну, тогда мы его по-другому «накормим»!
Закатав рукава и сжав кулаки, встаёт и надвигается на Дамира. Дружки следуют его примеру.
Дамир быстро достаёт гребень и проводит по волосам.
ДАМИР. Если они так хотят подраться – пусть подерутся… между собой.
Бикбай случайно наступает на ногу Муртазе.
МУРТАЗА. Ты, жирный баран! Ты мне на ногу наступил!
БИКБАЙ. Кто жирный баран? (толкает Муртазу в грудь, тот налетает на Сайрана)
САЙРАН. Осторожней, ты, мешок навоза!
МУРТАЗА. (хватает Сайрана за грудки) Кто мешок навоза?
Комический сценический бой: трое каждый за себя и против всех. Дамир уходит.
Картина седьмая.
Улица. Дамир выходит из чайханы и видит старца Габдуллу – тот стоит, опёршись на посох, и печально смотрит на Дамира. Дамир собирается было пройти мимо, но взгляд старца заставляет его остановиться.
ДАМИР. Что так печально смотрите на меня, дедушка? Или меня вам тоже жаль, как тех?..
СТАРЕЦ ГАБДУЛЛА. Нет, не как тех. Те просто несчастные невежды, не понимающие, на что тратят жизнь свою. А у тебя большое горе…
ДАМИР. Горе? У меня? Да нет, у меня всё хорошо. Были недавно… хм… неприятности, но вот они прошли, и теперь у меня всё хорошо.
СТАРЕЦ ГАБДУЛЛА. Нет, сынок, большое горе у тебя.
ДАМИР. Да откуда вы знаете!
СТАРЕЦ ГАБДУЛЛА. Чувствую я…
ДАМИР. Ха, чувствуете! Что такое чувствовать? Почувствовать можно что угодно! А я вот, если захочу, могу всё знать наверняка! Не верите? Вот, смотрите! (достаёт гребень) Эй, скажи, есть у меня сейчас горе?
ГОЛОС ГРЕБНЯ. Ты точно хочешь это знать?
ДАМИР. (сердится) Опять этот вопрос! Зачем?!..
ГОЛОС ГРЕБНЯ. Хозяин, я с тобой не спорю. Могу тебе поведать и про горе. Я просто вещь, своей я воли не имею, хозяину служу. Прикажешь – отказаться не посмею, всю правду расскажу. Приказываешь?..
ДАМИР. (запальчиво) Да, говори!
ГОЛОС ГРЕБНЯ. Мать при смерти твоя. И жизни ей осталось меньше дня. Едва пришла зима – мать начала слабеть, потом совсем слегла, и ни врачи, ни даже сам мулла помочь ей не смогли, как не смогли узнать причину болезни этой…
ДАМИР. (сжимает голову руками) Горе, горе!.. Но почему ты, проклятый, раньше мне не сказал, хотя бы тогда, когда мать только начала болеть?
ГОЛОС ГРЕБНЯ. Я просто вещь, своей я воли не имею, хозяину служу, и говорить без повеления не смею. А ты давно не спрашивал меня о том, как поживает мать – наверно, не хотел об этом знать…
ДАМИР. Довольно! Отнеси меня немедленно домой!
СТАРЕЦ ГАБДУЛЛА. Сынок, возьми меня с собой!
ДАМИР. (с досадой) Да вас-то, дедушка, зачем?
СТАРЕЦ ГАБДУЛЛА. Чувствую, понадоблюсь тебе я там…
ДАМИР. Опять «чувствую»!.. (вдруг до него, доходит)  Что?.. Что вы сказали?
СТАРЕЦ ГАБДУЛЛА. Чувствую, сынок, что понадоблюсь я тебе…
ДАМИР. (гребню) Двух сможешь отнести?
ГОЛОС ГРЕБНЯ. Носить могу я лишь тебя, но – и твою любую ношу. Коль на спину ты примешь старика – в момент обоих вас заброшу.
ДАМИР. (наклоняется, упирается руками в колени) Залазьте, дедушка.
СТАРЕЦ ГАБДУЛЛА. (грустно качает головой) Сынок, не стану даже и пытаться. Стар я, так высоко ногу не подниму, руками не подтянусь…
ДАМИР. (вздыхает) Ну, что тут поделаешь… (становится на четвереньки) Садитесь, дедушка, только держитесь крепче…
Старец Габдулла садится на Дамира, как на ослика.
ГОЛОС ГРЕБНЯ. Готовы? Полетели!
Игра света и тени, иллюзия полёта. Затемнение.
Картина восьмая.
Родной дом Дамира. У дверей. Старец Габдулла слазит с Дамира, тот встаёт.
СТАРЕЦ ГАБДУЛЛА. Спасибо, сынок, что донёс старика. Но в дом не заходи пока. Сперва узнай у гребня своего, чем мать твоя больна.
ДАМИР. Дедушка, я всё понял, пока мы летели. И летели-то мы всего миг, а хватило понять то, чего не мог понять полгода. Из-за меня всё это, из-за моего ослиного упрямства! Потому и прилетел сюда, как осёл, и надо было, чтобы у меня ослиные уши отрасли!..
ГОЛОС ГРЕБНЯ. Ты точно хочешь это? Я могу…
ДАМИР. Нет, не хочу. Сейчас ты для другого понадобишься мне.
СТАРЕЦ ГАБДУЛЛА. Что ты собираешься сделать?
ДАМИР. Как «что»? Всё просто: я сейчас войду, достану гребень и расчешу им маму!
ГОЛОС ГРЕБНЯ. Ты точно хочешь сделать так?..
ДАМИР. Конечно. Ведь чесала тобой водяная свои космы, и это придавало ей жизненных сил. Вот сейчас расчешу маму, и все силы, которые ведьма из неё вытянула, вернутся!
СТАРЕЦ ГАБДУЛЛА. Ох, сынок, не делай так! Чувствую, до добра это не доведёт. Не веришь мне – спроси у гребня своего…
ДАМИР. Эй, гребень, говори!
ГОЛОС ГРЕБНЯ. Старик не врёт. Едва коснёшься мною матери волос – она тотчас умрёт. Ведь силы ведьма тянет у неё из-за меня – не проживёт твоя мать и остаток дня…
ДАМИР. (в отчаянии) Но что же делать?!..
ГОЛОС ГРЕБНЯ. Точно хочешь это знать?
ДАМИР. Да точно, точно! Говори скорей!
ГОЛОС ГРЕБНЯ. Я создан вообще не для людей. Мной завладев, возможно многое добыть, но тем себя и ближних погубить.
ДАМИР. Мне надо было выбросить тебя ещё тогда…
ГОЛОС ГРЕБНЯ. Нет, всё равно не отпустила бы беда. Чтобы избавиться – один лишь верный путь: меня законному хозяину вернуть.
ДАМИР. (испуганно) Так что ж – теперь мне прямо в лапы водяной?
ГОЛОС ГРЕБНЯ. (равнодушно) Я рассказал, ну а решенье – за тобой.
СТАРЕЦ ГАБДУЛЛА. Сынок, надо идти на озеро!
ДАМИР. Да знаю, что надо. Но мне страшно… очень страшно…
СТАРЕЦ ГАБДУЛЛА. Мне тоже страшно – за тебя. Давай пойдём и будем бояться вместе – вместе бояться легче, чем одному.
ДАМИР. (вздыхает) Давай… (затыкает гребень за пояс и уходит; старец – за ним)
Картина девятая.
Берег озера. Едва Дамир и старец появляются, раздаётся голос Водяной.
ГОЛОС ВЕДЬМЫ. Чую мерзкого воришку! Я искала долго слишком – ускользал всегда трусишка, мой же гребень помогал убегать ему, но вот в руки сам ко мне идёт. Это что за оборот? Тут какой-то есть подвох…
ДАМИР. Никакого подвоха нет, Водяная ведьма! Я хочу вернуть тебе твой гребень, а ты верни здоровье моей матери!
ГОЛОС ВЕДЬМЫ. (сдавленно, хрипло смеётся) Вот оно какое дело! Знать, не всё там околело у тебя в душонке. Но это ведь не всё равно – что тогда вернуть мне гребень, что сейчас. За это время мои силы истощились, и я многого лишилась. Кто за это мне заплатит?
ДАМИР. Я.
ГОЛОС ВЕДЬМЫ. А знаешь, чем платить? Тем, что мог бы ты прожить за мои полгода.
ДАМИР. Сколько?
ГОЛОС ВЕДЬМЫ. Каждый месяц стоит столько, сколько ваши десять лет. Сосчитаешь сам ответ?
ДАМИР. (в раздумьях) Прошло полгода, это шесть месяцев. Получается, шестьдесят лет я должен тебе отдать… Тогда сколько же мне станет? Если сейчас мне восемнадцать, то…
ГОЛОС ВЕДЬМЫ. …будет семьдесят и восемь. Не осталось жизни вовсе! Ну так как, готов платить, или лучше уж пожить?..
ДАМИР. Разве смогу я жить, зная, что погубил родную мать? Забирай!
ГОЛОС ВЕДЬМЫ. Решил ты точно?
ДАМИР. Забирай.
ГОЛОС ВЕДЬМЫ. Тогда к восточной стороне ты повернись и руками потянись, и скажи слова такие: Эй, лихие ветры злые, что впустил я в этот мир, тотчас же ко мне вернитесь и что надо – заберите. После гребнем проведи трижды ты по волосам – дальше всё увидишь сам.
Дамир поворачивается в сторону востока и протягивает руки. Но едва он собирается произнести заклинание, старец Габдулла быстро выхватывает у него гребень из-за пояса.
СТАРЕЦ ГАБДУЛЛА. Вот ведь никогда в жизни не крал, а тут пришлось…
ДАМИР. Дедушка, вы что сделали! Отдайте!
СТАРЕЦ ГАБДУЛЛА. (гребню, вполголоса, быстро) Теперь я твой хозяин?
ГОЛОС ГРЕБНЯ. Да.
ДАМИР. (подходит к старцу, решительно) Добром отдайте, а то силой заберу! Мне сейчас не до шуток!
СТАРЕЦ ГАБДУЛЛА. (гребню) Пусть замрёт!
Дамир замирает.
СТАРЕЦ ГАБДУЛЛА. (повернувшись к востоку и протянув руки) Эй, лихие ветры злые, что впустил я в этот мир, тотчас же ко мне вернитесь и что надо – заберите! (затем трижды проводит гребнем по бороде)
Гром, яркая вспышка, сильный шум ветра, затемнение.

Картина десятая.
Обстановка та же, что и в первой картине. Летнее утро. Расима помогает матери по хозяйству. Назира будит спящего Дамира.
НАЗИРА. Сынок, вставай, ты же хотел сегодня на рыбалку!..
ДАМИР. (медленно садится, зевает, потягивается) А что, уже утро?
РАСИМА. (фыркает) Утро! Да караси, небось, уже пообедать успели, на твою приманку даже не посмотрят!
Вбегает с улицы Расим.
РАСИМ. Мама, Дамир, Расима! Смотрите, что я нашёл! (показывает золотой гребень)
РАСИМА. Ах, какая прелесть!
Дамир трясёт головой, словно стряхивает наваждение.
РАСИМА. (Расиму) Дай посмотреть! Вот бы таким расчесаться!
Дамир решительно подходит к брату, берёт его за плечо.
ДАМИР. (строго) Ты где это взял?
РАСИМ. На улице подобрал. Мы с мальчишками играли, а он прямо посередине дороги валялся. Ну, я первый заметил, значит – мой!
ДАМИР. Не твой. Сейчас ты пойдёшь и положишь его на то самое место, где взял.
РАСИМ. А что ты раскомандовался? Мама!
НАЗИРА. Дамир – старший сын в семье, ты должен его слушать. Делай, как он сказал.
РАСИМ. Но это же всё равно кто-то потерял!..
ДАМИР. Если потерял – значит, уже ищет…
Расим идёт было относить гребень на место, но тут входит старец Габдулла.
СТАРЕЦ ГАБДУЛЛА. Давай уж мне его, это я потерял. Спасибо, что нашёл.
ДАМИР. Дедушка, вы?!.. Так это был не сон?..
СТАРЕЦ ГАБДУЛЛА. Нет, сынок. Просто всё вернулось на свои места.
ДАМИР. А гребень?..
СТАРЕЦ ГАБДУЛЛА. Теперь это просто гребень. Красивый, но никакой не волшебный.
ДАМИР. А ведьма?..
СТАРЕЦ ГАБДУЛЛА. Она тоже вернулась на своё место – туда, в древний мир, когда духи и колдуны населяли молодую землю. Теперь озеро без неё – купайся спокойно, лови рыбу…
ДАМИР. Да как это у вас получилось? Вы великий волшебник?
СТАРЕЦ ГАБДУЛЛА. (качает головой) Сам удивляюсь, сынок. Никакой я не волшебник. Просто оказалось, что ведьме нечего с меня взять.
ДАМИР. Точно! Потому что вы и так уже слишком старый!.. (смущается) Ой, простите…
СТАРЕЦ ГАБДУЛЛА. (улыбается) Нет, не поэтому. Тогда меня бы просто не стало.
ДАМИР. Так почему?.. А! Кажется, я понимаю…
И тут все присутствующие немного (совсем немного ;)) выходят из образа, засим Дамир и Старец Габдулла разыгрывают такой короткий рэп-баттл: 
ДАМИР. Это кажется легко:
Хвать – и быстро скрылся.
Убегаешь далеко…
СТАРЕЦ ГАБДУЛЛА.
… и живёшь как крыса.
ДАМИР. Кажется, что надо так:
Хап – и ты крутейший!
Больше денег, больше благ…
СТАРЕЦ ГАБДУЛЛА.
… а тебя всё меньше.
ДАМИР. Отчего же меньше вдруг?
Вот какой большой я!
СТАРЕЦ ГАБДУЛЛА.
Но скажи мне, милый друг –
Что с твоей душою?
ДАМИР. Хорошо душе, скажу –
Ест и веселится!
СТАРЕЦ ГАБДУЛЛА.
Только, как я погляжу,
Вся тонка как спица.
Чем её ни кормишь ты,
А она всё тает,
И ни деньги, ни понты
Ей не помогают.
Не поможет даже Джинн,
Чудо сотворяя…
Тот, кто хочет жить чужим –
Сам себя теряет.
ВСЕ. Тот, кто хочет жить чужим –
Сам себя теряет. Ё!!!
Занавес.
(с) – Николай Пинчук, г. Владивосток, ноябрь 2019 – январь 2020