Неприкаянный
Во время своего локального успеха он не замечал её. Она отвечала за документациюв доме культуры, который курировал театральную студию. Она не могла конкурировать с молоденькими актрисами и его немногочисленными, однако преданными поклонницами.
В него было трудно не влюбиться. Он не был красавцем, что принято говорить о мужчинах, у него были обаяние и животный магнетизм. С ним было легко и весело. Его игра подкупала даже тех, кто не разбирался в театральном искусстве.
Эта театральная студия была одним из немногих весёлых мест в провинциальном городе. Интриги, романы, сплетни, которые есть далеко не только в творческих коллективах, соседствовали с настоящим интересом к своему делу и беспечностью. Они собирали полные залы отчасти из того, что не было куда больше пойти, отчасти из-за энергетики людей, работающих на энтузиазме.
Закрытие студии ударило по всем. Распоряжение сверху формально заботилось о культуре, по факту убирало с дороги единственных верный ей людей. Некоторое время актёры собирались на обжалование этого решения, а потом на пьянки. Когда стало понятно, что ничего не изменишь, люди разбрелись по своим норам.
В этот момент она его спасла. Вместо запоя он пробовал создать семейный уют. С привычной работой у него не ладилось, поэтому она, образно говоря, стало его агентом и находила для него всевозможные халтуры.
Актёр стал шоуменом. Человек, играющий Дон Жуана и Моцарта, вёл свадьбы и корпоративы. Формально, он делал это так же легко и весело, как и играл на театральных подмостках. Только она видела, насколько эти вещи морально изматывают его.
Она находила для него небольшие роли в антрепризах других театров и второсортных сериалах. Это было не совсем то, о чём он мечтал, но всё-таки творчество. Они наивно смотрели телевизор и находили его на заднем плане или в массовке. Он с юмором относился к этой ситуации, хотя на самом деле стремился к большим и глубоким ролям.
Она ощущала, что усмирила его. Когда наступило относительное спокойствие, ему прилично платили и он не шёл пропивать эти деньги, пришло осознание, что он её не любит, а только позволяет себя любить. Он вообще не мог никого любить. Он светит другим и не чувствует этот свет.
Она хотела усмирить его, но полюбила хулигана. Она ощущала себя виноватой перед ним. Это не она его спасла, а он её. Он спас её от пустой однообразной жизни, в которой нечего вспомнить. Он один её смешил.
Когда-то ей казалось, что ребёнок укрепит их семью. Теперь она понимала, что он просто не сможет полюбить их ребёнка. Он не муж и не отец, он артист. Это было бы неправильно и по отношению к нему, и по отношению к будущим детям. Он её большой ребёнок.
Он пришёл домой с виноватой и счастливой улыбкой.
- Я влюбился, - сказал он с беспечностью, будто говорил это не жене, а лучшему другу.
Она не знала, что ответить. Возмущение, гордость, обида мешались в ней и готовили жёсткий ответ. Он без неё пропадёт, не будет халтур и ролей.
Тем не менее, она впервые за долгое время видела его счастливым. Он будто снова играл и произносил монолог, а не говорил с ней. Она увидела те горящие глаза, в которые влюбилась.
- У вас что-то было, - спокойно спросила она.
- Я не могу тебе изменять, поэтому и сказал тебе.
- Молодая?
- И невероятно красивая, - с наивной наглостью добавил он.
- Никому не нужен стареющий непризнанный актёр. Ты ещё вернёшься ко мне.
- Ты меня примёшь?
- Приходи.
Она далеко не было адептом свободных отношений. Тем не менее, перед ней стоял он настоящий, неприкаянный хулиган. Он дарил ей счастье, и она не могла быть для него преградой. Ей одновременно хотелось и того, чтобы у них что-то получилось, и чтобы он всё-таки вернулся.
Он крепко обнял её. Больше не было слов. Он мог только уйти. Он пошёл навстречу своему счастью. Так выходят из-за кулис на театральные подмостки.
Свидетельство о публикации №220011001305