Кудри Венеры

В гранитных стенах подземного перехода гулко раздавался голос музыканта, поющего последние строки «Rape me» Nirvana. Его длинные немытые волосы вздрагивали каждый раз, когда он бил медиатором по струнам бас-гитары, подключённой к комбоусилителю и другому оборудованию, запутанному в проводах.
Даже в субботний день пешеходы шли торопливо, стараясь не поднимать голову на источник шума, поэтому надрывное пение музыканта было обращено к недостижимому идеальному слушателю.

Nirvana кончилась. Не делая паузы, музыкант взял аккорды самой первой песни российской группы Кудри Венеры - «You’re far but close to me», которая дала начало одноимённому альбому, выведшему группу в мировые чарты на 12 недель, и сделав её солиста Егора Мамляева самым популярным молодым рокером мира.
От группы людей, двигавшихся вместе ещё с автобусной остановки, отделился молодой человек бурятской внешности и остановился у стены недалеко от музыканта. После появления аудитории пение музыканта стало более собранным и громким.

В песне Мамляев рассказывал о том, какую ошибку совершил, расставшись со своей девушкой. Годы проходят, а его сердце плачет по ней. Музыка вобрала в себя блюзовое звучание Doors с их психоделическим отрешением от мира и погружением внутрь себя, а текст подкупал своей уязвимой искренностью и стихийной, зверской неистовостью, свойственной поэзии Павла Васильева.
Парень, остановившийся послушать, беззвучно подпевал, едва заметно шевеля губами. Ему было чуть больше 25-ти лет. Его звали Андрей. Он был неброско одет, но одежда была дорогая. Кеды и футболки он заказывал в английских интернет-магазинах, и гордился тем, что был единственным обладателем какой-то шмотки во всей Казани, хоть и немного стыдился своего пижонства.

На сложном финальном соло музыкант продемонстрировал всё своё мастерство, тряхнул патластой головой, а затем музыка смолкла. Он снял гитару, бережно пристроил её на подставке и закурил. Андрей достал из кошелька сотенную купюру, подошёл к музыканту и опустил деньги в чехол от гитары. Музыкант выпустил густую струю дыма и серьёзно посмотрел на Андрея.
-Спасибо.
Андрей слегка улыбнулся. Он хотел заговорить с ним, засунул руки в карманы, но тут же вынул и, так ничего и не сказав, пошёл дальше.

Андрей отпер входную дверь и вошёл в квартиру. В это время через коридор проходил Коля – один из двух его соседей, с которыми они вместе снимали квартиру.
- О, привет. А чего в дверь не звонишь? Мы бы открыли, - сказал Коля.
- Да ладно. Не хотел дёргать.
- Брось. Я с тобой таким вежливым не буду.
Андрей улыбнулся шутке. Коля указал на сумку в руках Андрея с логотипом крупной IT-компании.
- Ты на работу что ли ходил? – спросил он.
- Попросили выйти в один из выходных. Большая должность – большая ответственность.

Уже в 23 года Андрей был назначен начальником инженерного отдела, который занимался техническим проектированием. В отделе было 7 человек, все на 5-10 лет старше своего начальника и поначалу отношение к нему было несерьёзным. Его назначение считали кумовством, быстро обнаружив, что у него такая же фамилия, как и у вице-президента компании, хотя в действительности никакой родственной связи между ними не было. В первые же месяцы работы Андрей зарекомендовал себя, как исключительно умный и мягкий руководитель. И люди полюбили его. Теперь его считали эрудитом, потому что кроме профессиональной области Андрей отлично разбирался в музыке, кино и литературе.

Он снял кеды и направился в свою комнату.
- Ещё дома кое-что доделать надо… - сказал Андрей.
- Силы оставь, чтоб до концерта дойти.
- Дойду. Сдохну, но дойду.
В этот момент у Коли зазвонил телефон, заиграла песня «Heaven» The Rolling stones.

Когда Андрей въезжал в эту квартиру, две из трёх комнат были заняты его друзьями, и ему досталась самая маленькая и тёмная. В ней всегда были порядок и чистота. Всю мебель Андрей купил в Икее, но у стены рядом с кроватью стоял ампирный секретер, который один стоил ему дороже всего прочего интерьера. Он выглядел здесь странно, но Андрею он нравился. Выкладывая за него две своих зарплаты, Андрей рассматривал секретер, как первый объект своего будущего дома, в котором он будет коллекционировать искусство и антиквариат.

Из док-станции, к которой был подсоединён iPhone Андрея, звучал четвёртый альбом «Кудрей Венеры». Его любимый. Андрей считал, что именно в нём техника гитарного и вокального исполнения достигла вершины, и был найден идеальный баланс между лиризмом и хулиганским экспериментаторством.
В нём Мамляев впервые осмелился записать все песни на русском. И тут же русский язык стали учить миллионы фанатов по всему миру. Популярность самого Мамляева к этому моменту тоже стала подбираться к пику. Если глянцевому журналу удавалось получить синеглазое лицо на обложку, издатели увеличивали тираж в 10-15 раз. Девушки делали татуировки с его именем и кончали с собой из-за невозможности родить от него ребёнка. В Норвегии даже создали комитет психологической помощи людям, зависимым от культа Мамляева.

Андрей сидел за ноутбуком и в специальном техническом приложении программировал небольшое устройство, выглядящее, как пластиковая коробочка – контроллер для регулирования напряжения в электрической сети.

С плаката, висящего над столом, на Андрея смотрело пятеро участников группы: в центре сидел Мамляев, у которого 4 июля будет день рождения, рядом с ним стоял гитарист группы Колчин, с другой стороны в обнимку стояли длинноволосые клавишник Акадис и барабанщик Прохоренко по прозвищу «Проха», а за спиной Мамляева, глядя куда-то в сторону, стоял уже бывший гитарист и поэт – легендарный Ежов.

Почти такой же плакат висел в музыкальной студии, находящейся в подвале фешенебельного особняка под Казанью, который на несколько дней сняла группа «Кудри Венеры», приехавшая в город с концертом, который должен был состояться 2 июля – за два дня до дня рождения фронтмена. На этом плакате было всего четверо участников – после загадочной смерти Ежова на его место не стали никого искать, признав, что он незаменим. С тех пор на общих фотографиях в урезанном составе участники группы вставали так, будто Ежов по-прежнему с ними – оставляя в середине пустое место.

С тех пор партию ритм-гитары взял на себя Мамляев, а лид остался за Колчиным. Сейчас он с подведёнными чёрной тушью глазами отыгрывал интенсивную мелодию по нотам, установленным перед ним. А Мамляев самозабвенно пел строки из новой песни, притянув микрофон к губам.
- Леприкооооныыыы.

- Так, стоп. Вот тут лажово звучит… – сказал Колчин.
Колчин достал карандаш из заднего кармана джинс и потянулся к нотам.
- Ты чё, охренел?! – сказал Мамляев.

Колчин ошарашено уставился на Мамляева.

- Здесь только я могу говорить «Стоп», – сказал Мамляев.
- Ого. Это что-то новое.
- Привыкай.

Колчин был самым молодым участником группы, попав в коллектив сразу после окончания философского факультета МГУ с красным дипломом в 20 лет. За несколько лет до этого он сам начал учиться играть на гитаре и так сросся с инструментом, что отказался от карьеры в крупном pr-агентстве, приняв приглашение своего приятеля Ежова играть в недавно образовавшейся группе. К тому моменту парень играл феноменально, поэтому его появление все расценили, как большую удачу. Но Мамляев тайно завидовал Колчину, он казался ему слишком самодостаточным и гармоничным, почти просветленным. Всё, по мнению Мамляева, давалось Колчину запросто, у парня никогда не было ни с чем проблем. Настоящий баловень судьбы. Он был безмерно одарён и выступал редактором стихов и музыки, которые после смерти Ежова Мамляев писал вместе с барабанщиком Прохой. Мамляева это бесило. Потому что после работы Колчина песни действительно становились лучше. И теперь Мамляев хотел уберечь песню, которую полностью написал сам, от попытки гитариста препарировать её – он наверняка нашёл бы, что улучшить.

- Да ты чего, старик, всегда же музыку вместе писали, – сказал Колчин.
- Не всегда, а когда я позволял. А сейчас тебе никто не разрешал лезть в ноты.
- Ты совсем с катушек слетел.
- Так создаются шедевры.
- Пацанам-то показывал свой шедевр?
- Показывал, нормально всё. Играй давай.
- И что, ничего не сказали?.. А Зиновьев?
- А что Зиновьев? Он продаст всё, что я сделаю. Да ему и напрягаться не надо, песни сами продаются.
Этот натиск смутил Колчина. Он засомневался в своей правоте.
- Зря ты поработать над ней не хочешь, это сырятина, народ не поймёт просто…
- Не поймёт? – Мамляев начинал раздражаться, - а 80 миллионов проданных альбомов меня убеждают в другом. Я пишу, я пою, на меня приходят тысячи. И они любят меня. И, конечно, полюбят песню, над которой я полгода работал. Я нашёл новое звучание, новые смыслы.

Мамляев собрался продолжить петь, думая, что на этом спор закончен. Но следующие слова Колчина остановили его, словно впившийся в шерстяную кофту куст шиповника.
- А ты уверен, что люди хотят от тебя нового?
После паузы, Мамляев подошёл к Колчину и встал напротив.
- Слушай, никто тебя не просит быть музыкальным критиком. Играй, что надо. А я поведу группу по тем дорогам, по которым рок-музыка ещё не ходила. Это в тысячу раз круче того, что мы играли раньше. Ты просто не врубаешься…
Но Колчин подошёл к Мамляеву ещё ближе. Он был выше и сейчас нависал над фронтменом.
- Это ты не врубаешься. Ничего нового в твоей песне нет. У тебя половина рифов – это Radiohead, остальное слизано ещё у пяти разных групп… Новые смыслы… По ходу, лучшее нашей группы уже позади.
Мамляев не ожидал такого. Он рассвирепел и оттолкнул Колчина двумя руками.
- А если не нравится, можешь…

Дверь в студию открылась, и это заставило Мамляева прерваться. Вошла молодая девушка Алиса с авангардной причёской и косметичкой под мышкой.
- Мальчики, привет.

Мамляев уткнулся взглядом в пол. Но Колчин продолжал смотреть на него своими подведенными глазами. Он знал, что Мамляев хотел сказать. И был готов услышать это. Несколько лет назад он стал свидетелем роковой ссоры фронтмена с Ежовым, истинную причину которой так никто и не узнал. Эта размолвка выжала много крови и нервов из каждого участника и едва не привела к расколу группы. Усилиями менеджера группы Зиновьева «Кудри Венеры» продолжила своё существование, но Ежова среди них уже не было.

- Гош, я хочу тональники разные попробовать на тебе. Вы можете продолжать, это даже хорошо, оценю, как смотрятся, - сказала Алиса.
Но Колчин снял гитару и вышел из студии, а Мамляев побрёл к дивану у дальней стены. Он плюхнулся на него, уронив голову на грудь.
- Давай тут, Элис.

Алиса подошла к нему и стала выкладывать косметику на диван.
- Мальчишки что-то не поделили…
У неё был красивый голос. Мамляеву нравилось, как она пела, он даже хотел попробовать записать с ней пару песен.
Она наклонилась над ним, нанесла тональный крем на нос и начала растирать его на левой щеке. Вырез в футболке открыл её небольшую круглую грудь. Закончив распределять крем по щеке, она потянулась в косметичку и выдавила на руку тональник другого производителя. Но не успела размазать – руки Мамляева скользнули ей под футболку и сжали грудь. Она звонко вскрикнула, а Мамляев с силой усадил её к себе на колени. Он потянулся к ней губами. Она засмеялась.
- Ну, не сейчас, Гош. Ты меня испачкаешь.
Он порывисто целовал её шею, губы, грудь, измазав её лицо и одежду бежевой пастой. Затем встал, подняв Алису, и положил её на диван. Расстегнул ей джинсы и сдернул их вместе с трусиками. Оставшись перед ним в одной футболке, она задышала чаще. В её светлых глазах смешались удивление, страх, желание.
Он проник в неё двумя пальцами. Грубо. Она закрыла глаза, чуть нахмурившись. Положила руку ему на плечо.
- Помягче.
Но он рывками продолжал буравить её, второй рукой схватив её грудь. Через минуту он выпрямился, снял футболку и вытер об неё пальцы. Он встретил её взгляд.
- Расстегни мне штаны.

Укрывшись пледом, Мамляев лежал на диване и проверял лайки и комментарии к своим фотографиям в Инстаграме, на которые никогда не отвечал.
Алиса продолжала тестировать на нём косметику, осматривая неживое напомаженное лицо с разных сторон и мурлыкая под нос одну из его песен.
Телефон в руках Мамляева зазвонил. Он сел, повернувшись к Алисе спиной:
- Заткнись.
На звонок он ответил уже другим голосом.
- Привет, солнце. Как ты?
Мамляев встал и голый начал расхаживать по студии. Он бросил взгляд на Алису. Её глаза кольнули ревностью. Мамляев женился полтора года назад, но счастлив не был. Они виделись с женой не больше одной недели в месяц. В остальное время Мамляев был на гастролях или тусовался. Он не любил жену и постоянно говорил Алисе, что уйдёт к ней. Она ждала этого, но в глубине души понимала, что он никогда этого не сделает.
- Как там наш мулипусик? – он сделали умилительное лицо.
- Сегодня опять толкался – донеслось из трубки,
- Толкался? – сказал он с наигранной строгостью, с какой взрослые любят говорить с детьми, – негодник! Толкает мамочку. Дай-ка ему трубочку, я научу его, как стоит вести себя с мамочкой.
- Сейчас… Я включу на громкую.
В трубке послышался шорох, видимо, мама приложила трубку к животу.
- Эй ты, хулиган! Побережней там со своей мамой.
Послышались отдалённые смешки жены.
- Я скоро вернусь и надеру твою сладкую попку. Веди себя хорошо.
Жена снова приложила трубку к уху.
- Мне так жаль, что я не смогла поехать с тобой…
- Перестань, тебе сейчас о другом надо думать.
- Да концерт – ладно. Я не об этом… Это твой первый день рождения за последние пять лет, который мы празднуем отдельно. Это неправильно, я должна… я хочу…
- Я обещаю, что когда вернусь, устрою ещё один праздник для тебя и этого маленького бегемотика, – из трубки послышался смех.
- Гош, я, конечно, завтра тебе буду всё желать, но сейчас хочу сказать, что чувствую: у тебя начинается новый период. Ты что-то новое в себе откроешь, что-то грандиозное. И этим-то и запомнишься в первую очередь. Самое великое у тебя ещё впереди. Я люблю тебя.
Впервые за весь разговор Мамляев произнес искренне.
- Я так рад, что ты у меня есть.

Издалека стадион Казань Арены, на сцену которого через несколько часов должен был выйти Мамляев со своими ребятами, походил на ожившее древнее чудовище. Гул голосов и грохот разогревочной музыки, доносившиеся из под гигантского панциря, приводили к сейсмическим толчкам в радиусе километра.

Тысячи людей со всех сторон непрерывающимся потоком шли к стадиону. Это было современное святилище для отправления религиозного культа. У его адептов были все подобающие сакральные атрибуты: футболки с фотографиями и логотипами их кумиров, плакаты с заповедями, а на некоторых даже были натянуты силиконовые макси с лицом Мамляева.

У рамок металлоискателей растянулись длинные очереди. Среди людей были и студенты, по нескольку месяцев откладывавшие деньги на билет, и взрослые состоятельные мужчины и женщины, рискнувшие пойти вместе, ведь это событие сохранится в памяти и свяжет их навсегда, даже если они расстанутся.

Андрей уже прошёл проверку и вместе со своей девушкой Олей ждал друзей. Оля не была поклонницей «Кудрей Венеры». Как и все, она слышала их песни по радио и читала обсуждения их творчества на страницах друзей в фейсбуке. Их музыка действительно нравилась ей, но всеобщая одержимость останавливала её от превращения в поклонницу.

Билет на концерт ей подарил Андрей. Он часто делал ей подарки и был очень внимательным. Они были вместе уже полтора года, Оля знала, что была у него первой девушкой, и готовилась к предложению Андрея съехаться: несколько раз осторожными вопросами он прощупывал её готовность жить вместе. Первое время её удручала какая-то робость Андрея, его сомнение в каждом действии, которое он собирался совершить, будь это даже вопрос «Как дела?» Но потом она начала видеть в этом врождённую интеллигентность и это стало ей даже нравиться. На предложение съехаться она сразу ответила бы «Да». Но иногда ей хотелось, чтобы он назвал её сукой и ударил.

К Андрею с Олей подбежали друзья, взбудораженные чем-то. Среди них были соседи Андрея – Коля и Ренат, который пришел со своей девушкой Леной.
- Видели, там нож у парня нашли? – спросил Коля у Андрея с Олей.
- Неа. Что за парень? – ответил Андрей.
- В соседнюю рамку зашёл. Обыкновенный с виду. Где-то в штанине тесак прятал – вот такой, - он развел пальцы сантиметров на 30.
- Да, странные конечно люди, - сказала Оля.
- Что он хотел с ним делать, интересно, - попыталась завязать разговор с новой знакомой Лена.
- Автограф у Мамляева взять, - Андрей сделал жест, будто разрывает рубашку, - «Вырежи его мне на груди!»
Все весело засмеялись.

Чтобы оказаться ближе к сцене, Андрей предложил приехать на стадион за несколько часов, но попав на танцпол, они увидели, что от сцены их отделяют уже сотни людей. Какие-то ребята на сцене для разогрева исполняли довольно нелепый электронный кавер на «Foxy Lady» Хендрикса.
Трибуны были заполнены уже наполовину. Над стадионом летал вертолёт, с которого на камеру снималось происходящее. А снимать было что. Несколько смежных секторов заняли самые ярые поклонники, подготовившие флешмоб, который они сейчас репетировали. Парень с мегафоном выкрикивал команды, и целый сектор поднимал листки разных цветов, образуя огромные портреты участников группы.

Друзья стояли зажатые со всех сторон. Коля вытанцовывал под музыку электронщиков, успевших надоесть, а Андрей подшучивал над ним.
Оказываясь в компании, Андрей никогда не старался стать лидером – он прекрасно понимал, что для этого ему не хватит твердости яиц, он всегда пытался стать её душой. И ему это удавалось. У него проявлялось острое чувство юмора и тяга к розыгрышам, он мог занять всех какой-нибудь историей и красноречиво развенчать чьё-нибудь заблуждение. Но в моменты, когда он был озабочен собственным социальным обликом, он совсем забывал про Олю. Сейчас её это не обижало, она болтала с Леной. Говорили, естественно, о «Кудрях Венеры».

- Ребят, а когда на HBO сериал о Мамляеве начнется? – спросила Лена.
Андрей опередил всех.
- В Америке 17 сентября, у нас – на следующий день.
- Про него и сериал снимают? – удивилась Оля.
- Ага. Там будут сцены ещё с Ежовым. Говорят, расскажут, что действительно между ними произошло, - отвечая на вопрос, Андрей в первую очередь обращался ко всем, кроме Оли, потому что они могли поддержать обсуждение этой темы.
- Да слушай, это все уже давно знают, - Коля явно провоцировал друзей на спор.
- Ты о чём? Что Мамляев его выгнал, испугавшись конкуренции? – подхватила Лена, которая недолюбливала Колю.
- Не просто выгнал… Когда просто выгоняют, люди с собой не кончают.
- Бред, - одновременно сказали Лена и Ренат.
- А чего такого? Мамляев основал группу, он фронтмен, а тут узнаёт, что фанаты больше любят гитариста…
- Да кто его больше любил? Вот ты... Тебе Ежов нравился больше? – не унималась Лена.
- Ну, я бы сказал, что наравне.
- Да ты вообще странный, Коль, это я давно поняла. Но обвинять Мамляев в смерти Ежова – это…Тот сам спиваться начал. На последних концертах он уже никакой был. Это как с Брайаном Джонсом.
- Ничего подобного. Он потом бухать начал и на герыч подсел. А почему? Из-за предательства, конечно…

Все разговоры о прошлом группы скатывались к этой липкой, выдохшейся теме. Андрей выключился из спора. Он не слышал ничего, в его голове не было ни одной мысли. Он стоял и смотрел на сцену в полном молчании. В это же время за сценой стоял Мамляев. Он смотрел на стадион, заполненный людьми, пришедшими, чтобы увидеть его. Власть над гигантской толпой возбуждала его: он влиял на настроение, на вкусы, на мнения тысяч людей. Он был способен менять их жизни.

На огромном экране над сценой появилась фирменная заставка группы. Толпа поняла, что концерт вот-вот начнется, и по стадиону пробежала волна оживления. Мамляев вышел из оцепенения, повернулся к ребятам и кивнул. Все четверо обнялись, прижались головами, пробормотали что-то ритуальное и заржали, а потом все кроме солиста друг за другом вышли на сцену. Стадион взорвался тысячью шумовыми гранатами.
А Мамляев встал на колени и закрыл глаза ладонями. Простояв полминуты, он отнял руки от лица и поднялся. Он был готов. На сцене уже звучал мотив их песни. Накинув ремень гитары на плечо, Мамляев пошел к яркому свету прожекторов.

Увидев фигуру Мамляева в черных джинсах и кожаной куртке, стадион на мгновение онемел. А потом по нему прошёл стон, похожий на последний вздох умирающего, прощающегося с миром боли и скорби. Это был стон освобождения. Затем всю толпу охватил религиозный экстаз. Люди танцевали, пели и обнимались.

Следующие полтора часа перенесли всех зрителей в другую галактику.
Проверенные временем хиты рокеры разбавляли песнями с нового альбома. Мамляев скинул куртку и вытанцовывал на сцене в одних джинсах и длинных бусах. Он выкладывался на полную. Его обаяние подчиняло себе зрителей даже на последних рядах трибун.
- Теперь я тоже его фанатка, - проорала Оля Андрею.
Но он не услышал её. Он самозабвенно танцевал и выкрикивал песни, постоянно подтягивая джинсы, взмокшие от пота. По его щекам текли слезы. На трибунах не было ни одного сидящего человека. Стотысячная толпа танцевала, пела, думала, чувствовала и дышала в одном ритме.

На огромном экране за спинами музыкантов транслировалась видео-нарезка, которая выхватывала самые зрелищные моменты с предыдущих выступлений группы. Светодиодные панели, закрепленные над сценой, прорезали пространство стадиона разноцветными лучами и вспышками. Но всё внимание аудитории было приковано к дюжине рабочих, одетых в костюмы, напоминающие одежду героев из фильма «Метрополис». На пустом островке, отгораживающем сцену от танцевального партера, они выстраивали какую-то композицию из прозрачных блоков. В кульминации шоу от сцены протянулся мост, по которому Мамляев прошёл к зрителям и поздоровался с ними за руки. Это стало визуальным символом основной идеи концерта, который назывался «Мост».

Вторым по популярности человеком в группе был Проха, выбивавший всю душу из барабанов накаченными, покрытыми татуировками руками. Он был самым старшим – 34 года, и опытным – полтора года в реабилитационных клиниках для наркоманов, одна клиническая смерть и трое детей, рожденные от первой жены. Потом были ещё две, последняя – голливудская суперзвезда, брак с которой назывался самым громким событием шоу-бизнеса уходящего года. Недоброжелатели пророчили им ровно год совместной жизни, и ошиблись. Пара развелась через 3 месяца. Но Проха не унывал. Благодаря этому качеству он считался душой группы.

А самой непопулярной фигурой в группе был клавишник Акадис. Задротский вид и занудные интервью возбуждали только самых странных поклонников группы, которых, однако, тоже было немало. Именно Акадису принадлежала идея собрать группу, которую он озвучил Мамляеву – своему приятелю по музыкальному училищу. Сам Акадис всегда предпочитал оставаться на вторых ролях, отстраняясь от принятия творческих и организационных вопросов. Предложения от него исходили очень редко, однако почти всегда они оказывались крайне удачными. Название – Кудри Венеры, тоже нашёл он, вдохновившись, по его словам, волосами своей любимой девушки Люды. Попробовал бы он сказать что-нибудь другое. С Людой они начали встречаться ещё в школе, и было похоже, что за всю жизнь других девушек у него не было. Люда была высокой, худой, некрасивой и злой. Все таблоиды называли их пару самой уродливой. Отношения давно исчерпали себя, но Люда мертвой хваткой держалась за рок-идола, которому не хватало воли завершить эти отношения. Ходили слухи, что Люда частенько бьёт Акадиса.

Мамляев допел песню и с микрофоном подошел к краю сцены.
- Я люблю тебя, Казань!
Стадион взревел.
- Спасибо, что пришли! Свой день рождения я буду праздновать с вами. А теперь я хочу спеть…
Стадион ликовал. Ему не давали говорить. Все кричали «С днёоо-мрааа-ждееее-ньяаа!»
- Спасибо, вам… Спасибо. А теперь я хочу спеть песню, которую ещё никто не слышал…
Люди скандировал название другой, самой популярной его песни “Milky robber”, но Мамляев продолжал.
- … вы будете первыми, кто услышит её. Эта песня, как звезда, укажет путь на небесах, по которому пойдёт музыка нашей группы.
Мамляев кивнул ребятам, и они сыграли первые ноты его новой песни. Но стадион в один голос требовал “Milky robber”. Требование становилось всё настойчивее и наглее.
С растерянной улыбкой Мамляев посмотрел на ребят. Потом на людей перед собой, которые, как наркоманы, были зависимы от его музыки. Но сейчас он видел гигантскую пасть, готовую сожрать его. Гул стадиона заглушал музыку. Мамляев почувствовал, что не может сопротивляться, что это он зависим от их требований.
Он снова взглянул на музыкантов и встретил взгляд Колчина. В нём читалось «Я же тебе говорил…» Мамляев сдался.
- Играем “Milky robber”.
Они взяли аккорды песни – слащавой рок-баллады, которую исполняли уже тысячи раз. Именно это от них и требовалось. По стадиону снова прошёл вздох облегчения. Это была радость ребенка-манипулятора, получившего от мамы конфету, которую он выплакал.
Люди включили мобильные телефоны и вытянули руки над головами. Стадион светлячков.

На следующий день в кухне дома была суматоха. Члены группы и часть гастрольного состава, оставшаяся после концерта в Казани, собирали всё необходимые для барбекю. Этот день решили провести в спокойном режиме – у бассейна, с жареным мясом и коктейлями. А уже следующий – день рождения Мамляева – обещал быть взрывным. В Казань собирались приехать друзья Мамляева со всего мира: рокеры, актёры, известные спортсмены – больше двухсот человек.
Проха нагрузился пакетами с едой и бутылками с алкоголем и понёс это всё на улицу.
- Акадис, давай неси тоже! Чего ты там стоишь?! – прокричал Проха.
Но Акадис не мог ему помочь. По обыкновению он успокаивал Люду, которая отвела его в сторонку и, ядовито шипя, отчитывала за очередную провинность, время от времени ударяя его острым кулаком в плечо. Чтобы исправить имидж клавишника группы, да и просто помочь, Зиновьев неоднократно «подгонял» Акадису по-настоящему красивых и милых девушек, с которыми тот пытался начать отношения, предварительно завершив их с Людой. Но оскорблённая фурия каждый раз избивала соперниц, и угрозами заставляла пристыженного Акадиса вернуться к ней. Последний год она буквально не отходила от него ни на шаг, рассматривая всех членов коллектива, как своих личных врагов.

Мамляев спустился из спальни, подошел к холодильнику и достал запотевшую банку пива. Он сделал глоток и огляделся. В дальнем углу спиной к нему за столом сидел Колчин, доедая завтрак, а рядом с ним стояла бэквокалистка. Они о чем-то болтали. С угрюмым видом Мамляев двинулся к ним. Заметив его, бэквокалистка радостно обняла и поцеловала его, гитарист протянул руку. Мамляев подал ему левую, не утруждаясь перехватывать банку другой рукой. Гитарист с вокалисткой продолжили разговор, а Мамляев встал рядом, облокотившись о стол и глядя в другую сторону. Но его тяжеловесное молчание задавило беседу. Вокалистка вспомнила, что ей надо кое-что сделать, и убежала.

Гитарист начал собирать сэндвич. На кусок хлеба положил сыр, потом выбрал лист зеленого салата покрасивей, на него опустил гладкий розовый блин ветчины и придавил это всё кольцом помидора. Мамляев внимательно наблюдал за ним. Гитарист начал составлять вторую симметричную часть сэндвича – хлеб, сыр, салат, ветчина… Закончив, в каждую ладонь он взял по бутерброду и теперь собирался проделать рискованный трюк по совмещению двух частей так, чтобы ничего не упало. Ловким хлопком он сложил две половинки и у него получился толстый симпатичный сэндвич. Он явно был горд собой.

- Слушай, может, ты свалишь нахер из группы? – сказал Мамляев.
Такого Колчин не ожидал. Он поднял на него глаза.
- Мне в группе вот это дерьмо, несогласие это, свой особый взгляд на музыку, мне это не надо. Есть команда и она должна двигаться в одном направлении.
После этих слов напряженность гитариста развеялась. Он откусил сэндвич.
- Где-то я такое уже слышал…
Мамляев сверлил его взглядом.
- Ах да, Ежову ты говорил то же самое: «Команда должна двигаться в одном направлении…»
Сэндвич развалился, на тарелку выскользнул помидор и ветчина.
- Ты повторяешься не только в музыке, - сказал Колчин.
- Рот свой закрой!
Гитарист разложил бутерброд на две части и начал восстанавливать его, откусив немного от ветчины.
- …не волнуйся, я на герыч не сяду. Мне вот пофиг прям, я даже сам хочу уйти.
- Да? Ну и отлично! Вали…
- С тех пор, как та херня началась с Ежовым, терки эти, наша музыка реально стала портиться. Ты думаешь, ты что-то из себя представляешь – *** там. Без Ежова, без остальных парней ты ничего написать не можешь. Постепенно всё развалится, вот увидишь.

Гитарист встал, бросил недоеденный сэндвич в тарелку и направился к лестнице. Мамляев снова облокотился о стол и медленно отпил из банки.

Возле глухой трёхметровой стены, огораживающей особняк в элитном пригороде Казани, сидел Андрей, ковыряясь с выкопанными проводами. На нём была спецодежда, которую носят тех.работники интернет-провайдеров. Рядом лежал открытый рюкзак, из которого торчали инструменты, и включенный ноутбук. Он кивал в такт музыки Amy Winehouse, которая доносилась с территории дома. С помощью перемычек он подсоединил к электросети небольшую пластиковую коробочку – автомат, который программировал электросеть дома. Закончив возиться с проводами, он взял ноутбук, подключился по беспроводному протоколу к датчику автомата, и настроил его. Оставалось подсоединить дизельный генератор. Он расчехлил агрегат, но в этот момент открылась калитка. Андрей вздрогнул и сунул руку в карман, но замер, так и не вытащив то, за чем потянулся. С рюкзаком за спиной и с гитарой в чехле в его сторону направлялся Колчин. Увидев Андрея, он остановился и посмотрел на разрытую землю.
- Ты чего там колдуешь?
- Интернет, - промямлил ошарашенный Андрей.
- А… Отруби от мира эту гнилую ветку рок-музыки, - он мотнул головой в сторону дома, - сделаешь только лучше.
Андрей не понял, к чему это было сказано, но вежливо улыбнулся, продолжая сжимать руку в кармане.
А Колчин сел в одну из припаркованных машин и уехал.

А с другой стороны дома у бассейна уже начался домашний праздник. Здесь было много дорогого алкоголя, целая гора кокаина, жареное мясо и две акустические гитары. На чистом небе светило нежаркое солнце, поэтому настроение у всех было прекрасное даже без искусственных стимуляторов. Мамляев пропадал где-то в доме.
Неразговаривающие друг с другом Люда и Акадис мокли в бассейне. За дымящим мангалом стоял администратор группы Саша с рыжей бородой. К нему подошла бэк-вокалистка Лада, молодая мулатка, взяла с блюда несколько готовых кусков и вернулась обратно к Прохе, который рассказывал небольшой компании историю с одного из предыдущих концертов. Все весело смеялись, добавляя к рассказу детали из собственных воспоминаний. Их компания сложилась уже давно и сегодня ребята были настоящими друзьями.

Мировую известность им обеспечил менеджер группы Зиновьев, уже пожилой еврей, который сейчас подливал себе в стакан коллекционный виски 20-летней выдержки. Он был прилично пьян, на коленях у него сидела бэк-вокалистка Аня, которая была младше, чем вискарь Зиновьева. Они мило о чём-то верещали. Зиновьев поцеловал её в плечо, а затем вскинул руки и прокричал:
- Давайте веселиться, уиихааа!
Услышав этот призыв, технарь группы Серёга подбежал к стоящей у бассейна звуковику Ане и, схватив её, вместе с ней плюхнулся в воду. Все заржали и стали аплодировать.
- Как в американских фильмах!
Только Люда, которую окатило волной, что-то прошипела – Серёга её раздражал. Он был похож на рок-звезду больше самих музыкантов. У него были длинные спутанные волосы и буйный нрав. Без него невозможно было провести концерт, но любили его за другое – с ним всегда было много веселья. А потом и проблем с полицией. Но ребят это не беспокоило, всё разруливал Зиновьев.
Сейчас он тоже хмыкнул под нос и направился в дом.
- Пойду Гошу позову.
Проха осмотрелся вокруг.
- А где Колчин?
- Тоже наверху, наверное, где-то… - ответил Зиновьев.
Проха достал мобильный телефон и набрал номер Колчина.
- Нет сети…
Он отбросил трубку и взял в руки гитару с соседнего лежака.

С упавшей на грудь головой и пошатываясь, Зиновьев вдоль стенки пробирался к дому. У входа он налетел на охранника Влада – крупного детину, бывшего бандита и хорошего приятеля Мамляева. Он направлялся к калитке проверить, кто позвонил.
- Осторожней, Владимир Маркович! – заботливо сказал Влад.
- Ой, Влад… Прости старика, не заметил, - не поднимая головы пробормотал Зиновьев, и побрёл дальше.
На первом этаже дома он зашёл в туалет, стянул трусы, сел на унитаз и вырубился.

Влад подошёл к калитке, распахнул её и увидел стоящего за ней Андрея с рюкзаком на плече.
- Здрасьте, вы к кому? – спросил Влад.
- Здравствуйте, я курьер, доставка алкоголя. Заказывали?
- Заказывали. А алкоголь-то где? Там же несколько ящиков…

Широкая спина Влада, обтянутая черной футболкой, полностью перекрывала проход. Послышался глухой удар и спина дрогнула. Влад издал булькающий звук и поднял руки к груди. Спину тряхонуло ещё два раза, охранник задрожал, ноги стали подгибаться.

В одной из спален второго этажа в разобранной постели лежал голый Мамляев и плакал, спрятав голову в одеяло. Рядом с ним сидела девушка в одной футболке и гладила его по голове, это была pr-менеджер группы Вика.
- Я мудак. Какой же…
- Ну, перестань, Гош. Всё правильно ты сделал, в группе не должно быть таких конфликтов.
Она играла с его волосами.
Он поднялся и вытащил телефон из джинсов, которые валялись возле кровати.
- Я верну его… - он набрал номер Гитариста, - связи нет.
Он швырнул телефон об стену. Его распухшее лицо внушало ужас.
- Дай мне свой.
Вика испуганно достала свой телефон и посмотрела на экран.
- Тоже не ловит.
Мамляев схватился за голову и со стоном рухнул на пол, уткнувшись лицом в ковёр.
- Как я хочу домой. К жене.
- Через пару дней уже, Гошенька, потерпи...
- Я её так люблю. Но и с ней веду себя как мудак. Изговнил всю её жизнь.
Вика устало закатила глаза.
- А ведь она скоро подарит мне сына. Сыыына… Как меня только земля носит.
- В пафос скатился... Ну, а твоя благотворительность? Разве мудаки тратят миллионы на помощь другим? Нет. А ты – искренне всё это делаешь.
- Да, но… Я музыку лажовую пишу.
- Что?
- Музыка моя – говно.
Она легла рядом на ковер.
- Эй, да ты о чём ты вообще?
- Не нравится мне. Всё какое-то ненастоящее получается, лживое... А на настоящую музыку мне не хватает таланта. Бездарь!
И он снова заплакал.
Она обняла его, засунув нос между его плечом и шеей.
- А мне твоя песня нравится. Если бы люди услышали, они бы оценили её, я уверена. А Колчин… у него всегда был странный вкус.
Эти слова успокоили Мамляева. В глубине души он верил, что написал шедевр, который смогут оценить самые преданные его поклонники. Он выпростал руку и обнял её.

Руки Андрея дрожали. Он закрыл калитку и, прислонившись к ней спиной, съехал на землю. Перед ним лежала ещё подергивающаяся туша охранника, из груди которого торчала рукоятка ножа. В голове Андрея мерно стучала мысль:
Я убил человека… Я убил человека… Я убил человека…
Его тошнило. Ему стало по-настоящему страшно за свою жизнь.

Он попытался унять дрожь. Чувства понемногу стали возвращаться. Откуда-то с нарастанием под бренчание гитары доносилась песня Башлачёва. Перед ним высился красивый 2-х этажный дом. На парковке блестела парочка дорогих машин. Он понял, что в любой момент его может кто-то увидеть и неосознанно начал искать глазами место, чтобы спрятаться. Но потом опомнился? несколько раз глубоко вдохнул и встал. Стараясь не смотреть на труп охранника, Андрей не без труда вытянул нож. С лезвия капала жирная алая кровь. Он хотел вытереть его о футболку охранника, но передумал, решив, что это будет кощунством. Достал из кармана платок и оттёр нож.

Затем, глядя на экран смартфона, он прошёл вдоль забора. Сеть Bluetooth идентифицировала новое устройство и он дистанционно запустил его. Из-за ограды раздался гул дизельного генератора. Главное было сделано. Он убрал телефон, скинул на землю рюкзак, в котором звякнуло что-то металлическое, и открыл его.

Проха закончил петь.
- Наконец-то, - выдохнул администратор.
- Да, Прох, сыграй что-нибудь нормальное, - сказал Лада.
- Нормальное?! – он засмеялся, - да вы знаете, чьи это песни? Я вам вообще больше петь не буду.
Он отложил гитару и повернулся к администратору.
- Саня, вруби музыку.
Администратор направился к музыкальному центру. А Проха заметил у беседки растерянного парнишку с рюкзаком, удивлённо глядящего на него, и замахал ему.
- Здорово! Давай к нам.
Все посмотрели на Андрея. Его это очень смутило. Постояв недолго, он всунул напряжённую руку в карман и медленно направился к барабанщику.
Из музыкального центра громко заиграла песня Winehouse «Monkey man». Ноги Андрея стали ватными. Он приближался к одному из апостолов своей рок-религии. Остальные уже забыли про Андрея и вернулись к своим разговорам. Проха протянул ему руку. Уши Андрея заложило, язык присох к нёбу, ему протягивал руку человек, входящий в 5-ку лучших барабанщиков всех времен по версии The Rolling Stone.
Андрей хотел пожать руку, но вместо этого достал из кармана нож и быстрым коротким движением полосонул ладонь Прохи. Проха не отдёрнул руку. Он не мог поверить в то, что случилось. Как не могла поверить и Лада, видевшая всё. Настолько нелепым это казалось. Проха посмотрел на ладонь. Плоть разошлась и по запястью заструилась кровь. Андрей стоял в прострации. Он шагнул к Прохе и так же отрывисто ударил его ножом в горло. И только теперь все как будто очнулись от оцепенения. Барабанщик повалился вперед, а Лада попятилась от Андрея, опрокинув столик с посудой.
Рыжебородый администратор дрожащими руками достал телефон, но, обнаружив, что связи нет, побежал ко входу в дом.
С непроницаемым лицом Андрей шагнул к Ладе, споткнувшейся о столик, и пырнул её в грудь.
Люда закричала из бассейна.
- Остановите этого урода!
Над головой Андрея разбилась бутылка. Это технарь уже выбрался на бортик и побежал на Андрея. В двух метрах от него в боевой стойке трясся Акадис.
- Ну, давай, сука! Чё ты!

Громкая музыка со двора разбудила прикорнувшего на унитазе Зиновьева. Он встал, натянул штаны и вышел из туалета. В гостиной на диване с ногами сидела Алиса. Зиновьев облокотился о спинку дивана и прохрипел ей в самое ухо.
- Где Егор?
Она вздрогнула от неожиданности и стала вытирать заплаканное лицо ладонями.
- Наверху.
Зиновьев смутился. В последнее время он стал сентиментальным.
- Что случилось?
Алиса не хотела говорить.
- Он не один? – предположил Зиновьев.
Алиса коротко кивнула и залилась слезами. Со скорбным лицом Зиновьев уселся рядом и по-отечески обнял её.
- Девочка моя.
Он погладил её по голове.
- Я тебе обещаю, что поговорю с ним…

В этот момент на лестнице послышались шаги. В гостиную спустился Мамляев, а за ним – Вика. Алиса расцепила объятия и встала с дивана с деланно спокойным видом. Не взглянув в их сторону, Мамляев прошёл мимо в сторону кабинета.
- Вов, пообщаться надо…
Зиновьев кряхтя встал и направился следом за ним. Вика подошла к холодильнику, достала блюдо с черешней и начала есть, еще не дойдя до стола.
- Вик, можно тебя на пару слов? – официальным тоном обратилась к ней Алиса.
- Давай.
- Пойдём в подсобку.
- А здесь что не так?
- Ну, пойдём, пожалуйста, не хочу, чтобы нас слышали.
Вика закатила глаза, выплюнула в ладонь косточку и встала со стула. Она понимала, о чём Алиса хочет поговорить. Вместе с блюдом черешни она направилась за ней.

Рядом с Акадисом, который не решался атаковать Андрея, остановился Серёга, с него струями текла вода. Он широко расставил ноги и, раздразнивая Андрея, выбирал момент, чтобы броситься на него. Из магнитофона заиграла музыка Кудрей Венеры. В углу, подобрав ноги, сидела напуганная бэк-вокалистка Аня, и как загипнотизированная смотрела на труп Лады.

Андрей с удивлением обнаружил, что незаметно случилось то, что описывали все учебники по ножевому бою. Клинок он купил 2 месяца назад в охотничьем магазине и до вчерашнего вечера занимался с ним каждый день, закрывшись в своей комнате. Но всё шло не так, нож казался ему слишком тяжелым, рукоятка натирала ладонь, и это заставляло серьезно сомневаться в успехе его затеи. Теперь всё было иначе. Кинжал стал продолжением его руки. Всё тело заполнили лихая решимость и радость, каких он никогда не испытывал. В глазах у стоящих напротив технаря и Акадиса был животный страх, их губы побелели, а пальцы скривились от напряжения, но Андрею захотелось братской близости с ними. Он чувствовал, что сильнее и больше них, ему хотелось накрыть обоих сразу своим телом, поглотить их.

Выставив перед собой нож, Андрей начал наступать. Технарь схватил гитару, лежавшую у ног мертвого Прохи, замахнулся и с рёвом ударил ею Андрея. Инструмент с бренчанием разлетелся о его плечи и голову. Он выронил нож. Серёга налетел на него и сделал захват, пытаясь задушить противника. Завязалась вязкая борьба. Люда выбралась из бассейна, чтобы посмотреть, как Серёга расправится с этим монстром. А Акадис никак не мог пристроиться, чтобы пнуть или ударить Андрея.
- Валенок, - прошипела Люда.
Андрей прижал технаря к стене и начал бить его коленом. Тот смог вырваться и оттолкнуть его. Андрей удержался на ногах и подобрал с пола бутылку.
- Серег, Серег, на… - Акадис протягивал ему другую пустую бутылку. Сам он предпочитал оставаться наблюдателем.
Но вместо этого Серега взял с пола пластиковый лежак и тараном попёр на Андрея. Он прибил его к стене, но Андрей вытянул руку и разбил бутылку об голову технаря. Но для Сереги это была ерунда. Он выпустил лежак и сделал подножку Андрею. Пара борцов грохнулась на кафельный пол. Серёга взревел и яростно сжал шею противника. Позиция Андрея была безнадёжной – высокий мощный Серега завалился на него всем своим весом, прижав его руки животом. Андрей уже не двигался, а Акадис подбадривал своего друга.
- Дави, Серег, дави этого урода!
Люда подбежала к Андрею и с остервенением несколько раз наступила ему на лицо.

Из магнитофона продолжала литься музыка Кудрей Венеры. Рёв Серёги превратился в сдавленный хрип. Под Андреем стала растекаться лужа крови. Неожиданно руки технаря обмякли. Он упал на Андрея, как оплавленный воск. Акадис с девушками замерли. Кряхтя, Андрей отпихнул тело Сереги. В руке он держал длинный окровавленный осколок.
Аня и Люда закричали и помчались к ограде. Вся бравада Акадиса разом испарилась. Он в ужасе отшатнулся, сбив мангал, и тот повалился в бассейн. Угли с шипением погасли. Перегоревшие куски мяса стали медленно опускаться ко дну. Акадис развернулся и тоже побежал к забору.
Спокойно отдышавшись, Андрей подобрал нож и пошел вслед за ним.

У живописного пруда недалеко от дома на расстеленном покрывале сидели молодая девушка, её парень и её старшая сестра. До них доносилась музыка Кудрей Венеры с участка дома, в котором в эти самые минуты домашний праздник переходил в настоящую резню. Парень с подругой постоянно целовались и полушепотом о чём-то говорили, не вовлекая в разговор старшую сестру, которая пристально глядела на тихую воду и курила одну сигарету за другой. Иногда она пыталась понять, что Бек, так звали парня, нашёл в этой тупой курице, её сестре, но сейчас они оба её раздражали, и она злорадно размышляла о том, что они достойны друг друга.
Вокал Мамляева перебили женские крики: «Помогите!» Старшая сестра выпрямилась и строгим многозначительным взглядом посмотрела на пару.
- Ох, хотела бы я сейчас быть там… - сказала младшая сестра.
- А по-моему, кому-то нужна помощь, - ответила старшая.
- Ой, я тебя умоляю. Ты что, не знаешь, как тусуются рокеры. Хотя, откуда тебе знать, аспирантке физтеха, - они с Беком прыснули.
Старшая сестра встала и посмотрела на дом. Тяжелое закатное солнце отражалось в открытых окнах второго этажа. Голос Мамляева из двух сто-ваттных динамиков вытягивал строки из блюзовой песни. Всё выглядело безобидно. Не найдя подтверждений своим опасениям, старшая сестра села и закурила сигарету.

Аня и Люда одновременно добежали до стены с металлическими рейками, и кинулись на неё. Их тряхонуло разрядом тока и отбросило уже бессознательные тела на метр. Увидев это, Акадис замер на расстоянии вытянутой руки от стены. Увидев бессознательное тело Люды, он вдруг почувствовал облегчение.

Он повернулся. Андрей стоял напротив. Акадис ему никогда не нравился. Мастерство и музыкальный талант клавишника были бедны и не дотягивали до уровня его партнёров. Во время концертов он часто играл мимо метронома и толкал отсебятину. Андрей был убеждён, что «Кудри Венеры» заслуживают лучшего клавишника. Он почесал нос и спросил.
- А где Егор Мамляев?
- Егор? Егор дома. Наверху. Тебе он нужен? Ид… иди туда, - сам Акадис медленно отходил от Андрея, выставив перед собой руки.
Только теперь Андрей обратил внимание на футболку, в которой был Акадис. Потертая временем коричневая футболка с кентавром.
- А это… Вы в ней выступали в Берлине в клубе «Райзенштерн» в 2009-м? – радостно спросил Андрей.
Акадис растерялся. Он не сразу понял, о чём речь.
- Что? А, да! Да, это моя счастливая футболка…
В этот момент Акадиса раздирало сразу несколько чувств: страх, суеверная надежда на то, что футболка-талисман снова ему поможет, и вместе с тем что-то вроде симпатии к Андрею, которую тот заработал подкупающей осведомленностью о милых маленьких деталях.
- А ты смотрел тот концерт? – удивленно спросил Акадис.
- Конечно. Вы там впервые исполнили «Ten-storey grief». Я вообще все ваши концерты смотрел, - не без гордости сказал Андрей, - мне кажется, именно тогда случилось рождение вашей группы, международный прорыв. Вы, наконец, разгребли весь свой эклектичный материал и зарядили последовательный рок-блюзовый репертуар. А аранжировку кавера «Highway Chile» лично я вообще считаю лучшей.

Слушая Андрея, говорившего об их музыке с придыханием и так авторитетно, как умеют только профессиональные критики, Акадис пытался осознать, почему один из самых больших поклонников их музыки пришел сюда с ножом. Он хотел прямо спросить его об этом, но побоялся вызвать раздражение. Вместо этого он решил поддержать дружескую беседу, которая так внезапно началась.

- Слушай, да, я всем это говорю. Мы там не постеснялись и выдали наконец-то взрослый саунд, ну и главное, на мой взгляд, там сложился дуэт Мамляева с Ежовым. Причем спонтанно. Они до этого даже на репетициях не пели вместе, Ежов только на басу был. А тебя как зовут?
- Андрей.
- Андрей, очень приятно. А я... ну, ты, думаю, знаешь моё имя, - они вдвоём немного смущенно засмеялись, - слушай, Андрей, а ты сам чем занимаешься?
Улыбка сошла с лица Андрея. Этот вопрос порвал невесомый кокон приятельской близости, на мгновение окутавший парней. Андрей вспомнил, зачем сюда пришел. Он почесал нос и двинулся на Акадиса. Тот залепетал.
- Стой, стой, стой! Чё-то не то сказал?
Андрей остановился.
- Извини, я это... ничего плохо не имел в виду. Прости меня, прости.
Андрей постоял в задумчивости ещё какое-то время, а потом шагнул к Акадису и пырнул его ножом прямо в кентавра.

Андрей подобрал свой рюкзак, валявшийся возле трёх мертвых тел, и пошёл к главному входу в дом. Там у угла лежало тело Саши, от которого тянулся кровавый след – перед смертью он прополз пару метров. Рядом валялись три метровые планки с торчащими по всей длине гвоздями в 12 см. Андрей озадаченно осмотрел угол дома, где торчало вырванное крепление. Перед нападением на людей у бассейна он второпях установил своё сооружение, которое назвал «Веселая калитка». Три доски были закреплены параллельно на косяке, стоявшем вертикально на углу дома. Сами доски шипами наружу на тугой пружине были отведены к стене, которую не видно, если двигаться от бассейна. Когда струна, натянутая у земли, срывается ногой обреченного пешехода, фиксатор устройства слетает, и веселая калитка на огромной скорости прихлопывает двигающегося навстречу человека. Из-за большой силы удара планки оторвались и, по-видимому, застряли в теле Саши. Он даже нашёл силы вытянуть «калитку» из себя, но надолго его не хватило. «Калитка» сделала своё дело. Андрей с досадой подумал о том, что хотел бы посмотреть, как сработал его механизм. Но сейчас ничто не могло омрачить его приподнятого настроения.

Он перешагнул тело и двинулся ко входу в дом. Сразу за дверями была большая гостиная, обставленная стильной дизайнерской мебелью, на стенах висела абстрактная живопись, а в центре комнаты был подвесной камин. Андрей достал из рюкзака автономные колонки, подключил к ним свой iPhone и на весь дом заиграл второй альбом «Кудрей Венеры». Руководствуясь пословицей «Куй пока горячо», ребята выпустили его уже через год после первого, и убедили всех, что пришли в рок надолго. В альбоме было 11 песен, он был разделен на 2 части: immanence и transcendence. В первой давался слепок современного общества, его актуальные потребности и страхи, которые Мамляев признаёт и в себе. Портрет получился очень точным, а характер подачи – разоблачительный, но вместе с этим принимающий все пороки, и благодаря этому песни моментально нашли отклик у слушателя. Если первая часть обращается к обществу в целом, то во второй ведётся интимный диалог со слушателем наедине. Мамляев призывает своего собеседника почаще смотреть на звёздное небо и внутрь себя, ставя между этими опытами знак равенства. После выхода альбома Мамляев обрел статус модного проповедника. В моменты духовной экзальтации, до которых Мамляев доводил себя иступленной работой или приёмом психоделиков, он действительно становился философом, глубоким и созерцательным, облекая феноменальные мысли в поэтическую форму.

Kick meee, kick me baby outta bed!
Trick meee, as if love was almost dead!

Страстно проорав припев песни, Андрей начал танцевать и кружиться по комнате. У него было ощущение, будто вчерашний концерт продолжается. Он обхватил нож двумя руками и согнулся над ним, поднеся ко рту, будто это был микрофон. Глаза Андрея были закрыты, на лице спокойная счастливая улыбка. Так, пританцовывая, он прошёл вглубь дома.

Слева от него открылась дверь в подсобку и в гостиную вышла Алиса. Вид мясника и громкая музыка на мгновение оглушили её, но по одержимым глазам она поняла, зачем он здесь. Увидев её, Андрей искренне обрадовался.
- Привет, лапа! – сказал он.
- На хер отсюда иди!

Андрей кинулся к ней, бросил руку с ножом, и лезвие прошло в сантиметре от её шеи. Алиса увернулась, подбежала к камину и схватила кочергу. Теперь уже она с ненавистью стала бить Андрея. Он не ожидал такого яростного отпора, поэтому едва успел прикрыть голову руками. Несколько ударов пришлись по предплечьям, затем она словно копьём пырнула его в живот. Андрей схватился за живот и согнулся пополам. Она ударила его по затылку. Из его головы потекла кровь. Не удержавшись, он рухнул на пол. Алиса забралась ему на грудь и впилась когтями в лицо. Она остервенело рвала волосы на его голове и била кулаками.
- Ты не тронешь его, сука! Не тронешь!
Из глаз Андрея текли слезы, он пыхтел и пытался скинуть с себя эту бестию, но ничего не получалось. Нож лежал в метре от него. Он вспомнил про другой в кармане штанов и вытащил его одной рукой. Замахнувшись, он всадил его в левый бок Алисы по самую рукоятку. Сдавленно выдохнув, Алиса выгнулась. Андрей снова вонзил нож, в этот раз уже под ребра. Она свернулась прямо на его груди и закрыла глаза. Он скинул её и попытался встать. Из носа текла кровь, руки дрожали. И тут его ногу прожгла адская боль, словно дюжина рыболовецких крючков вонзилась в его бедро, а затем каждый безумный рыбак стал тянуть леску с крючком в свою сторону, разрывая плоть – Алиса вцепилась зубами в его бедро. Чем сильнее Андрей бил её, тем крепче сжимались её челюсти.
Андрей схватил кочергу и вонзил черную от копоти железяку ей в спину. Что-то хрустнуло.
Она не разжала зубы, даже когда её напряженное сопение стихло. Андрей вырвал ногу из мертвой хватки, оставшись без лоскута ткани и куска бедра.
- Вот тварь, а…
Минуту он приходил в себя. Отрезал от своей рубашки длинный лоскут и перевязал ногу. Затем с трудом поднялся, подобрал ножи и, хромая, двинулся через гостиную. Раздражение и какая-то обида на Алису быстро прошли. Его вновь стала захлёствыать дикая животная радость, вливавшая силы в его тело.

Окна кабинета выходили в сад, и Мамляев с Зиновьевым не видели последствий ужасающей бойни, которая случилась возле бассейна. Музыка с улицы была им едва слышна, а вот включенный уже в доме на полную громкость альбом их группы действовал на нервы, но им было лень идти и разбираться с этим.
Зиновьев сидел в кожаном кресле и пил бурбон из горла бутылки. А Мамляев стоял у стены, сложив руки на груди, и нервно жевал губы.
- Сейчас очень много талантливых молодых гитаристов. Я могу отобрать для тебя пять лучших и ты выберешь кого-то из них.
- Да мне мой нужен. Верни его!
- Ну что мне, бежать за ним, что ли?
- Что хочешь делай, можешь бежать. Ты в хорошей форме вон, кеды натяни – и вперёд.
- Я тебе натяну щас… Он же сам решил. Никто его не выгонял… Да забудь ты, он уже отработанный материал.
Вообще-то, когда надо, Зиновьев мог и побежать. Но сейчас идея возвращения Колчина обратно в коллектив ему не нравилась. Скандалы с развалом и перестановками популярных групп – из серии любимых у аудитории, и Зиновьев понимал, что прецедент с Колчиным – то, что ему нужно, для поддержания азартного интереса к группе. В голову Зиновьева пришла ещё одна идея.
- А можно вообще что сделать, послушай. Ты сейчас грохнешься. Можно провести реалити-шоу.

Мамляев начал ходить по комнате, недовольно качая головой, но Зиновьев продолжал.
- Там гитаристы со всего мира будут соревноваться. Всякие задания, их жизнь, а раз в неделю – отчётный концерт, где ты будешь отсеивать худших.
- Да ты не понимаешь, мне не гитарист нужен. Я друга вернуть хочу. Налажал я, понимаешь, налажал. Со мной он теперь разговаривать не будет. Поэтому я тебя и прошу - сделай что-то, чтобы он вернулся. Я прощения попросить хочу... Вов, постарайся, пожалуйста.

Дверь в кабинет распахнулась. На пороге Мамляев с менеджером увидели чудовище с тесаком в руке и кровавым месивом вместо лица. Все трое замерли: Мамляев с менеджером решили, что это какой-то розыгрыш, но натурализм крови, а главное – сумасшедший блеск в глазах, который невозможно сыграть, не позволял им улыбнуться. Андрей же окаменел от встречи с кумиром.
Его восторженное возбуждение, вдохновленное запахом крови, мгновенно прошло.

Ошпаренная высоким разрядом тока Люда закашлялась и изо рта у неё потекла рвота. Она пришла в себя и перевернулась на живот, выблевав содержимое желудка. Кое-как поднялась на ноги и поплелась в сторону дома.
Не обращая внимания на труп Саши и тушу охранника, она взяла в саду тяжелый камень, подошла к одной из машин, и обрушила булыжник на лобовое стекло. Взвыла сигнализация. На этот подвиг она потратила остатки своих сил. Она рухнула на колени, а потом повалилась на землю.

Визг сигнализации сработал, как стартовый пистолет для всех троих. Мамляев бросился ко второму выходу из кабинета, Зиновьев побежал следом. Подседая на травмированную ногу, Андрей поковылял за ними.

Услышав сигнализацию, старшая сестра снова обернулась к парочке. Её встревоженный взгляд говорил: "Вот видите, я была права!" Младшая сестра, лежавшая к ней спиной, почувствовала этот взгляд и обернулась.
- Ой, ну... ну позвони в полицию тогда, чего ты. Пускай приедут. И тебя заодно в дурку заберут.
Бек хмыкнул.
Оскорбленная этим, старшая сестра вытянула телефон из джинс, встала и пошла в сторону дома.
- Придурки!
Младшая издевательски заржала, и Бек, восприняв это, как дозволение, захохотал вместе с ней.

В коридоре, ведущем к выходу из дома, Мамляев увидел тело Алисы с торчащей из спины кочергой. Это шокировало его, и он остановился, не способный бежать дальше.
В его голове пронеслись обрывки мыслей. Где Влад?.. Тот псих реально пришёл нас всех убить?.. Алиса обижена из-за того, что я был с Викой…
Сзади его подтолкнул Зиновьев. Мамляев не смог перешагнуть труп и поэтому взбежал по лестнице на второй этаж. Зиновьев не отставал.

Андрей выбежал из кабинета. На втором этаже раздавались утихающие шаги двух человек, разбегавшихся в разные стороны. Андрей остановился и прислушался. Кто-то один бежал прямо над ним. Скрипнула дверь. И шаги стихли. След звука второго был потерян.

Не торопясь, Андрей поднялся наверх. Даже здесь было слышно брутальную музыку с его телефона и это подбадривало его. За собой он оставлял следы крови. Если бы он взглянул на них сверху, то на площадке у лестницы увидел бы кровавый иероглиф.

Совсем иначе музыка Кудрей Венеры действовала на Мамляева. В этой ситуации призывы, вроде “Chase your dream…” и “They say you’re wrong but go for it…” звучали для него по-злому, насмешливо. Его сердце билось так, что он боялся, будто дребезг ребер выдаст его местоположение. Других шансов, что убийца его найдёт, не было. Он стоял в секретной нише в большом книжном стеллаже, которую они с Зиновьевым случайно обнаружили, когда в шутку боролись в одной из комнат. От толчка Мамляева Зиновьев отлетел к полкам, и один сектор от нажима раскрылся, словно дверь, обнаружив крошечную комнатку, не больше бельевого шкафа.

В таком шкафу Мамляев, бывало, сидел, когда играл в прятки с маленькой Сонечкой – своей названной сестрицей.
Отец Мамляева оставил семью, когда сыну не было и семи, а отчаянные попытки матери найти Егорке нового отца привели её к нервному срыву. Поэтому Егорка так и остался единственным ребенком. Но на каждый свой день рождения он, подсмотрев идею в каком-то фильме, упорно просил маму подарить ему братика или сестричку. После переезда с сыном в столицу, на работе мама познакомилась с такой же брошенкой, в одиночку воспитывавшей дочь. Мамляев и Соня, которая была на 3 года младше, сильно подружились и стали видеться почти каждый день. Они вместе играли, Егорка помогал ей делать уроки, водил на гимнастику и защищал от мальчишек. В одно лето, когда Соне было 12, они вместе должны были ехать в молодёжный лагерь на Черное море. Но в последний момент Мамляев отказался – тогда у него случилась первая любовь, и жарким пляжам он предпочёл романтические скамейки городских скверов. Соня утонула. Это стало тяжелейшим ударом для Мамляева, в её смерти он винил себя. Сейчас с накатывающими на глаза слезами он вспоминал их игры, мечтая хотя бы раз так же сыграть со своим сыном, и как заклинание нашёптывал слова одной из четырёх песен, которые вместе с единственной татуировкой на своём теле, посвятил Соне:

Тугие косы распущу,
И в лодку ночью посажу,
И вспеню песней моря гладь,
Чтоб ты могла русалкой стать.

Андрей стоял у анфилады комнат. Он вычислял ту, в которой спрятался один из беглецов. Прямо напротив лестницы, над тем местом, где он стоял и слушал шаги, была большая гостевая, с книжным стеллажом. На ковре с высоким ворсом он заметил ещё сохранившиеся вмятые следы ступней.

Андрей собрался с мыслями.
- Эээ… Егор, меня зовут Андрей, - неуверенным голосом начал он, - я очень большой фанат вашей музыки, и считаю, что Кудри Венеры – величайшая группа всех времен. Редакция Роллинг Стоунз и миллионы ваших поклонников со мной согласны.
Он говорил подготовленную речь.
- Лично вы, Егор, ну, я считаю, такой же великий, как Джим Моррисон, Хендрикс и Кобейн. И вы должны быть вместе с ними. Вы должны быть в клубе двадцать семь.

С каждым словом Андрея тело Мамляева холодело, а сознание обволакивал студень.

- …в этом пантеоне богов рока. Туда отправляются лучшие…

А как же Дэвид Боуи и Фредди Меркьюри, ты придурок? А Боб Дилан? А Пресли и Боно? Они-то прожили раза в два дольше, сделали тонну отличной музыки и от этого не стали менее великими.

- И я здесь… В общем, вы не согласитесь, но представьте, как будет круто, если вас на этот пьедестал отправит ваш фанат. Это лучше передоза. Лучше, чем захлебнуться в героиновой блевотине.

Андрей посмотрел на часы – уже 22:30, через полтора часа билет Мамляева в рок-н-ролльный Парнас становился недействительным. Надо было торопиться.

Просижу здесь до полуночи и план твой накроется медным тазом, чёрт ты поганый. И хрен ты меня найдёшь.

Андрей зашёл в комнату и бесшумно подошёл к стеллажу. Ладонь вспотела. Он перехватил нож. Единственное место, где можно было спрятаться – за небольшой дверцей под полками.
Андрей остановился у ящика – он знал, что Мамляев там. Он подготовился ко встрече с ним и резко раскрыл дверцу.
Внутри, сложившись в два раза, сидел Зиновьев. Увидев Андрея, он дернулся и поднял руки. Андрей испугался. Он закинул руку с ножом, собираясь ударить Зиновьева.

- Стой, стой… - Зиновьев вжался в стену, - я, я, я знаю, где Мамляев прячется. Ты его без меня не найдёшь, не убивай.
Он выбрался из ящика и, вжимаясь в стеллаж, выпрямился. Глаза бегали с лица Андрея на окровавленный нож в его руке. Зиновьев перешёл на деловой тон.
- Я прекрасно понимаю, о чём ты говоришь. Егор действительно выдающийся рокер, и я – а я работал со многими, поверь – я согласен, что он заслуживает быть в зале славы. Но ты никогда не найдешь, где он сидит. Без меня. Не убивай...
Его голос всё же срывался.
От Зиновьева несло перегаром, халат был чем-то заляпан, а по лицу струился пот, но даже в таком виде он производил впечатление человека солидного, слова которого всегда принимаются в расчёт.
- Давай так. Я покажу тебе, где прячется Егор, а ты оставишь меня в живых, - Зиновьев давно протрезвел и понимал, что сейчас заключает самую важную сделку в своей жизни, поэтому его речь была очень убедительна. Андрей понял, что ничем не рискует – в случае чего, он легко одолеет этого низкорослого пухляка. Он выдохнул и опустил плечи.
- Хорошо.

К воротам дома подъехала полицейский Форд. Из машины вышли двое патрульных – капитан, простой мужик лет 45, и младший лейтенант, говоривший по-русски с небольшим татарским акцентом. Они осмотрелись вокруг, подтянув ремни.
- А кто этот Мамляев-то? – спросил капитан.
- Да рок-звезда… Известный очень, его музыку сейчас все слушают.
- А какая у него музыка?
- Рок.
- А, понятно… И чего, ты тоже слушаешь?
- Я нет, - лейтенант хмыкнул, - я такое не слушаю.

Они направились к дому.

- Нехилый такой домишка, - сказал капитан.
- А чего вы хотели! За концерт вчера он, говорят, три миллиона баксов получил.
- Да не гони!
- А чего – там полный стадион был.

Капитан остановился у ограды на полпути к калитке. Его настроение было подпорчено.
- Вот сука, живёт же кто-то! Нихуя не делает, на дудке играет только, и деньги лопатой гребет, блять.
Лейтенант с пониманием покачал головой.
- А эт чё? – он направился к дизельному генератору.
Капитан двинулся за ним.
- Слышите, я думаю, может, выключить. Щас дождь пойти может, а он не накрыт – коротнёт, - с опаской произнёс лейтенант.
- Ну, рубани. Сейчас зайдём, скажем им.
Они выключили генератор и подошли к калитке. Капитан нажал кнопку звонка. Ответа нет. Нажали ещё раз – глухо.
На стук тоже никто не вышел. Тогда лейтенант запрыгнул на бордюр, повис на калитке, подтянулся и заглянул во двор.
- Ёб твою мать! - он спрыгнул, - там два жмурика.
Не без труда капитан проделал то же.
- Надо перелезть, - оперативно принял решение капитан, - давай за мной.
Он неуклюже переполз через ограду. Во дворе они достали пистолеты, присели и осмотрели двор. На лицах появилась дежурная серьезность.
- В участок позвони.
Лейтенант достал телефон.
- Связи нет. У себя посмотрите.
Капитан достал свой телефон. Cтараясь не упускать из виду ситуацию вокруг, он бросил взгляд на экран телефона.
- Тоже не ловит, бля.
С минуту они молча думали.
- Надо осмотреть дом, - сказал капитан.
Он пошёл первым, лейтенант – за ним. Не вглядываясь, они почтительно обошли тело охранника, впереди лежал растерзанный труп администратора. Они стали обходить его. Раздалось металлическое клацание. Капитан завопил от боли. На его правой ноге захлопнулся медвежий капкан, который был присыпан землей. Полицейский повалился на землю, извиваясь от боли и стараясь разомкнуть железные челюсти. Лейтенант бросился к нему.
- Дмитрий Палыч, вы как? Ты… ты держись, - он кружил возле него, не зная, как помочь, - дай я… Вот чччёрт.
Он опомнился, перехватил пистолет и посмотрел по сторонам, ожидая атаки. Дмитрий Палыч продолжал стонать, его синие брюки почернели от крови.
- Открой его… Как-ниб… открой.
Лейтенант присел рядом и стал разглядывать капкан.
- Тут ключ надо, - обреченно сказал он, - давайте я отстрелить попробую?
- Ну, нафиг… Рикошет.
- Может, оттащить вас, я не знаю, к забору…
Дмитрий Палыч замахал руками. Он побледнел, глаза заволокло.
- Палыч, держитесь! – лейтенанту стало по-настоящему страшно за товарища. Он схватился за капкан и приложил все свои силы, чтобы разжать его. Безуспешно.
- Я в дом, там попробую отмычку найти какую-нибудь.
И он направился к двери, выставив пистолет перед собой.

Зиновьев шёл впереди по коридору к библиотеке, Андрей – за ним. Когда они вместе с Мамляевым, испугавшись трупа Алисы, побежали на лестницу, он вспомнил про секретный угол в стеллаже, и сам собирался спрятаться там. Но Мамляев побежал туда первым, а для двоих там места не было.

Он остановился прямо у дубовой двери в библиотеку. Музыка по-прежнему играла очень громко, но он всё равно перешёл на заговорщицкий шёпот.
- Когда зайдёшь, справа будет стеллаж во всю стену. Один сектор в нём открывается, как дверь. Примерно по центру. Надавишь просто, и он откроется, - он замолчал ненадолго, - Егор там.
Зиновьев посмотрел на нож в руке Андрея. Блестящий острый кончик гипнотизировал его.
- Я свою часть договора выполнил… Ты обещал отпустить меня.

Андрей нахмурился. Он не знал, что ответить. Он понимал, что если отпустит Зиновьева, тот может запороть его план. Но с другой стороны он ведь действительно договорился, пообещал взрослому человеку.
- Ты обещал, - уже жестче напомнил ему Зиновьев, он всегда хорошо чувствовал собеседника и мог манипулировать. Сейчас ему удалось вновь разбудить в Андрее социальное существо.
Андрей опустил нож. Он хотел отойти в сторону, чтобы дать Зиновьеву проход, но в этот момент музыка оборвалась и снизу донесся голос лейтенанта.
- Это полиция!
От неожиданности и испуга рука Андрея дёрнулась, и нож вошёл в живот Зиновьева.

Мамляев едва не вскрикнул. Его тело уже привыкло к тесноте книжного шкафа, но сейчас он еле сдержал себя, чтобы не вылететь наружу и не побежать к своему спасителю.

Сбив ногой телефон и остановив тем самым громыхание музыки, лейтенант медленно проходил внутрь дома. Бросив взгляд на Алису, он понял, что все жертвы прикончены холодным оружием, а значит, у него преимущество перед убийцей, и это вселяло в него уверенность.

Большинство патрульных полицейских за всю службу не видит ничего опаснее пьяных драк. А у него всего второй год работы, и уже охота за серийником в большом доме, полным трупов. Повышение точно дадут…

- Есть кто? У меня оружие…
Он начал осматривать комнаты. Раскрыл первую дверь и вытянул пистолет, готовый к атаке. Всё как в фильмах… Но комната, оказавшаяся бойлерной, была пуста. Он двинулся к следующей. Проделал то же и едва не выстрелил. На полу в подсобке у шкафа сидела задушенная девушка, с посиневшим лицом и обмотанной вокруг шеи веревкой. Вокруг трупа была рассыпана черешня. Это была Вика. Он осмотрел комнату с порога. Пусто. Двинулся дальше. У лестницы увидел тело Алисы. Она лежала на боку с открытыми глазами, пол под ней был залит кровью, из взрезанной майки вывалилась красивая круглая грудь.

Он с сожалением вздохнул. Наверх вели пятна крови. Он стал медленно подниматься.
- Есть кто живой?
В коридоре второго этажа у двери библиотеки он увидел ещё одно тело, лежащее на животе в луже крови. Он двинулся к двери. На порог кто-то выскочил. Полицейский резко вскинул пистолет.
- Стой! Стой! – перед ним стоял испуганный Мамляев, - я Мамляев Егор.
Полицейский узнал его. Он скрывал это на работе, но в плеер у него была закачаны пара альбомов «Кудрей Венеры». Он с облегчением опустил пистолет.
- Фух, хорошо, что не выстрелил.
Мамляев был счастлив, как никогда. Он улыбнулся полицейскому и хотел шагнуть к нему, но увидел, что окровавленное тело за спиной полицейского встало на ноги. Мамляев не успел ничего сказать. Андрей подскочил к полицейскому и перерезал тому глотку. Лейтенант повалился на пол, пытаясь удержать вытекающую вместе с кровью жизнь, а Андрей поднял улыбающееся лицо.
- Зря он музыку выключил.
Ему понравилась собственная шутка. Она пришла ему в голову, ещё когда он лежал на полу, претворяясь трупом. Андрей опомнился. Перед ним стоял его бог. В реальности он казался ниже и не таким красивым, как на фотографиях и в клипах, но он был настоящий. Человек, о котором последние 5 лет Андрей думал с придыханием каждый день, через чьё творчество он осмыслял свою жизнь и всё происходящее вокруг, теперь стоит и смотрит на него.
Андрей давно чувствовал, что тоже должен сделать что-то для своего кумира. Он был убеждён, что обеспечить ему место на рок Олимпе будет лучшей благодарностью.
Но сейчас он готов был отбросить нож и упасть на колени. Андрей вдохнул глубже, понимая, что надо оставаться жестким и не уступать мольбам о пощаде.
А Мамляев не находил сил пошевелиться. И тут в его голове родился план.
- А как же Аль Пачино?
Андрей открыл рот, не зная, что на это ответить.
- Ему уже далеко не 27 и сколько крутой музыки он ещё написал! И тоже великий.
Мамляев увидел замешательство на лице Андрея и понял свою ошибку.
- Ой, то есть, Кит Ричардс, я перепутал.
Он обаятельно улыбнулся. И Андрей облегченно вздохнул. Последние полминуты он чувствовал себя полным кретином: к нему лично обратился его кумир, а он не понял, о чём тот говорит.
Но после разрядки неловкой ситуации до Андрея дошёл смысл фразы. Он не был согласен с Мамляевым, но не мог найти ни аргументов, ни смелости, чтобы ему возразить. Так в растерянном молчании они простояли еще полминуты.

- Хочешь послушать мою новую песню?
Этого Андрей ожидал в последнюю очередь.
- Ты будешь первым, кто её услышит. И поймёшь, сколько ты потеряешь, если убьёшь меня.
О том, чтобы первым услышать новую песню Мамляева, да ещё и исполненную персонального для него, Андрей не мог даже мечтать. Он посмотрел на часы – 23:30.
- Да успеешь ты меня прирезать, если что, пойдём, - и он прошёл мимо Андрея, слегка задев его плечом, как будто они были старые друзьям. Андрей был покорён его непосредственностью. Он пошёл за ним.

Они молча спустились на первый этаж, Мамляев – впереди, Андрей – за ним, прошли мимо тела Алисы, прошли мимо панорамных окон, в которые Мамляев увидел трупы Прохи и Акадиса, и спустились в студию в подвале. Мамляев зажёг свет.
- Садись, - он протянул Андрею стул. А сам взял акустическую гитару и устроился между синтезатором и барабанной установкой. Андрей поставил стул в паре метров от Мамляева и сел, положив нож на колени.

Мамляев подстроил гитару, взял аккорд и начал петь. Почти 10 лет назад он сидел так же с гитарой перед комиссией в музыкальном училище и пел экзаменационную песню. Он сильно волновался – весь семестр он прогуливал занятия, и от того исполнения зависела его дальнейшая судьба: оставят его учиться дальше или выгонят и он отправится в армию. Ему поставили тройку и прежде, чем был отчислен, он проучился ещё полтора года. Сейчас он чувствовал себя как никогда раскованно и свободно. Песню он искренне считал прорывной, а угроза жизни освобождала. Он никогда не пел так проникновенно, никогда так не сживался с музыкой, не растворялся в моменте. Он закончил песню, открыл глаза и с лёгкой улыбкой посмотрел на Андрея.

С полминуты они провели в молчании. Потом Андрей вперил взгляд в пол, нахмурился и начал подбирать слова.
- Это… Это что, на мотив Radiohead?

Взрыв ярости ослепил Мамляева. Он кинул в Андрея гитару, а потом схватил стойку вместе с барабаном и сбил не успевшего встать на ноги Андрея. Ревущий от злости, Мамляев упал коленями ему на грудь и начал колотить кулаками по лицу. Андрей попытался спихнуть его, но ничего не вышло – заряженный адреналином Мамляев был зверски силён.
- Ссск… песня же… это… ктшшш… - но из его рта вылетали только брызги слюны.
Он начал рвать волосы на голове Андрея. Сломал ногти. Руки были вымазаны кровью.
Мамляев встал и с ненавистью посмотрел на обессилевшего Андрея. Тот едва мог пошевелиться. Тогда Мамляев взял деку гитары с оторванными струнами, вытянул самую тонкую, встал на колени у головы Андрея и закинул струну ему на шею, обмотав петлёй.
- Дебил!
Мамляев тянул струну изо всех сил, она резала его ладони, но это только горячило его. Андрей беззвучно открывал рот, слюна надувалась в пузыри, замутнённые кровью.

Через пару минут он уже не шевелился. Мамляев выпустил струну и повалился на спину.
Сначала он ничего не чувствовал. Затем осознал, что правая рука бьётся в судороге. В ладонях резь. Из глаз текут горячие слёзы. Он подумал, что должен, наверное, радоваться тому, что выжил, но внутри была пустота. Вскоре она стала заполняться разъедающей горечью, будто в кожаные мехи влили щелочь.
Группы у него не было. Но самое страшное было не это. Колчин, единственный, к чьему мнению он прислушивался, а потом и, возможно, самый преданный его фанат, сказали, что его песня – говно. То, во что он вложил душу и полгода усердной работы, первая песня, написанная им самостоятельно, оказалась говном. Что его ждёт без соавтора, который лежит с несколькими резаными ранами в саду? Запишет сольный альбом, который наругают критики, но который всё ещё будет хорошо продаваться по инерции. Поклонников будет становиться всё меньше, его станут приглашать на рок-фестивали 2-го сорта вместе с забытыми стариками, вроде Puddle of mud и Limp Bizkit. Такого бы он не пережил. Лучше всегда оставаться королём. Как Джим Моррисон и Хендрикс. Только они умерли от передоза, а он… от руки своего фаната. Мамляев встал. Ему очень хотелось посмотреть на себя со стороны в последний раз. Он вспомнил, что на стене висит плакат их группы, и подошёл к нему. У всех четверых такой брутальный, но счастливый, по-мальчишески беззаботный вид. А ведь фото было сделано всего год назад на концерте в Мельбурне. Щербина в центре, между ним и Прохой, напомнила ему о Ежове, и его без того тяжелое состояние стало ещё невыносимей.

Мамляев отвернулся и подошёл к телу Андрея. Почувствовал жалость и родство с ним. Он встал перед ним на колени. Всё надо сделать так, чтобы следствие решило, что он погиб от руки Андрея. Позору-то будет, если люди узнают, что он убил себя сам…
Мамляев пристроился к телу Андрея так, чтобы казалось, будто тот нанёс ему смертельную рану, но прежде, чем умереть, Мамляев успел задушить маньяка.
В голове вдруг появилась томящая мысль о сыне, но Мамляев тут же заглушил её. Андрей был прав, лучше уходить на пике своей популярности, лучше всегда оставаться королём. Он будет в клубе 27…
Мамляев взял нож, липкий от крови, вложил его в ладонь своего самого преданного поклонника, крепко сжал его руку и быстрым уверенным движением перерезал себе горло.

На следующий день на всех новостных порталах:

«Весь мир скорбит после убийства участников популярной рок-группы «Кудри Венеры» в Казани. На группу и гастрольный состав было совершено нападение, когда они отдыхали в загородном доме после концерта…»

«Чудом избежавший смерти гитарист группы Колчин Степан от комментариев отказался…»

«О деталях случившегося рассказал единственный выживший свидетель происшедшего – Людмила Степанюк, девушка клавишника группы Александра Акадиса…»

«Фронтмен группы Егор Мамляев был убит позже всех 5 июля в 01:30 в возрасте 28 лет…»