Детство Тамары

В июле начались бои под Сталинградом, и надо было эвакуироваться. Алексей спешил отправить семью  - жену Ксению и двух ребятишек – в безопасное место, потому что ему надо было вместе с другими мужчинами копать окопы.
Сначала было решили, в соответствии с планом эвакуации, отправиться на пароходе в Куйбышев, но Ксения наотрез отказалась – утром, на базаре, она услышала, что уже несколько раз пароходы с беженцами бомбили, и все люди погибли.

- Мы же родом из Сталинградской области, вот туда и надо ехать, - сказала она мужу.
Тот согласился, и они договорились с его сестрой Олей, которая работала шофёром, что Ксения с детьми отправится в хутор Гурово, в их родные места. Родственников там у них уже не осталось, но всё ж в деревне безопаснее.
- И я здесь буду спокойнее за вас, - сказал Алексей августовским  утром жене и ушёл.
Дети навсегда запомнили высокую, чуть сутулую  фигуру отца, уходящего от них в неизвестность. Больше им свидеться не довелось.

В один из жарких дней   августа сорок второго они долго ехали в кузове полуторки, сидя рядом с бочками, наполненными керосином. Место в кабине было занято. Дети проголодались, вода закончилась, а солнце жгло немилосердно.
В тихом и пыльном хуторке  Гурово, куда они добрались под вечер, их разместили в заброшенном доме.
Разглядывая скудную обстановку деревенской избы и вспоминая обеспеченную довоенную жизнь в городе, Ксения ругала себя за поспешность: надо было, думала она, пережить военное лихолетье в Сталинграде, авось, война не сегодня-завтра закончится. Тогда они не знали, что 23 августа 1942 года началась бомбёжка города, и этот день стал самым трагичным днём в истории Сталинграда. Утром этого дня немцы, прорвав оборону, вышли к Волге, оказавшись всего в трёх километрах от тракторного завода. Началась массированная бомбардировка города. В  течение двух недель отбоя воздушным тревогам не было. Немецкие бомбардировщики совершали до двух тысяч самолетовылетов ежедневно. С 28 августа по 14 сентября на Сталинград было сброшено 50 тысяч бомб весом от 50 до 1000 килограммов. На каждый квадратный километр сталинградской земли приходилось до 5 тысяч бомб и осколков крупного калибра.*

Мать устроилась в колхоз разнорабочей, но заработков не было, и дети голодали. Старший, Колька, был пошустрее и понаходчивее. У него в хуторе появилось множество друзей, они целыми днями искали себе пропитание: выкапывали в лесу съедобные коренья, жевали жёлуди. Кольку часто зазывали в гости, где сердобольные тётушки подкармливали мальчишку, и он потом приносил сестрёнке то оладушек, то половину картофелины, то яичко.
А вот Тамара сидела целыми днями дома одна, дожидаясь мать, которая работала допоздна. Однажды Ксения заметила, что дочка стала неестественно поправляться и с испугом поняла, что та пухнет от голода.
Особенно тяжело стало поздней осенью. У кухонной стены в доме стоял пустой ларь, в нём когда-то хранилась мука. Голодные мыши бежали от холодов в людские жилища и облюбовали этот ларь. По вечерам, когда все собирались дома, их не было слышно, а днём, когда маленькая Тамара сидела у печки, отдающей остатки тепла, они так суетились и пищали, что девочка от страха плакала  навзрыд. Она приподнимала тяжёлую крышку ларя и смотрела, как возятся мыши - грызут деревянное дно, добывая пылинки муки. Они были толстые, живучие и сильные, и девочке казалось, что, не найдя остатков муки, грызуны съедят и её.
Она с криком выбегала в холодный коридор и бежала к старенькой соседке – бабушке Тосе. В конце концов пришли мужики и вытащили тяжёлый ларь прочь, во двор. Зимой его сожгли в печурке, которая тоже была прожорливой и ненасытной, как и мыши.
А потом пришла похоронка на отца. Тамара ещё не понимала всей глубины свалившегося на них горя, но тоже плакала вместе с матерью и Колькой. Тётя Оля позже  рассказывала, что Алексей только раз навещал её и рассказывал, что три дня они копали окопы на подступах к городу, и что его скоро отправят воевать. А потом сгинул – как оказалось, уже во время боёв.

Вскоре  Ксении предложили поработать дояркой в колхозе. Коров доить она не умела,  но догадывалась, что работа эта тяжёлая, как и вся деревенская жизнь. Но ведь надо было кормить детей, и женщина согласилась. Они переехали на новое место жительства, в небольшой посёлок с животноводческой фермой. Прежде в посёлке  им. Тельмана жили немецкие семьи, но когда начались боевые действия, их срочно переселили то ли в Сибирь, то ли в Казахстан – толком никто не знал. Бывшие хозяева смогли взять с собой в узелках только самое необходимое, они оставили свои дома, бросив и продукты, и посуду, и одежду. Поговаривали, что  немцы в ночь перед переселением закопали деньги и драгоценности в потайных местах – они надеялись вернуться сюда после войны.

Ксении с детьми  выделили комнату в добротном немецком особняке. В доме было 18 комнат, и кроме Полетаевых, здесь поселились и другие семьи. Под домом был огромный подвал, полный съестных припасов – и картофель, и лук, и кадушки с помидорами, капустой и огурцами были здесь. Рассказывали, что прежде в этом доме  жила богатая немецкая семья – отец с матерью и их взрослые сыновья с жёнами и детьми. Благодаря  запасам, оставшимся после прежних хозяев, все переселенцы пережили долгую зиму. Да и государство помогало вдове погибшего на войне солдата растить детей – время от времени приходили посылки с одеждой, и каждый месяц – денежные пособия. Стало легче и с продуктами – каждый раз после вечерней дойки мать тайком приносила домой баночку молока. Так и выживали.

В одной из посылок оказались валенки – маленького размера, только на Тамару. Мать их каждый день трепать не разрешала, берегла. Но стоило матери уйти на работу, Колька доставал из тайника драгоценную обувку  и  кое-как натягивал на свои ноги. Зимними вечерами  валенки, выдержавшие долгие пешие переходы и катание с горок, были грязными и настолько мокрыми, что с них капала вода. Колька брал с сестры обещание не рассказывать матери, что он брал валенки. Но здесь и рассказывать ничего не надо было – мать сразу же обнаруживала, что многострадальная обувь сушится на печке, и лупила провинившегося сына мокрым полотенцем. А тот исподтишка грозил кулаком сестре.

За хорошую работу мать назначили старшей дояркой, и теперь в их доме по вечерам собирались женщины и сепарировали молоко. На столе стояли ёмкости со сметаной, которую потом сбивали, а масло отправляли  в райцентр. Колька и здесь отличился: однажды, когда матери не было дома, он привёл в гости целую ватагу друзей,  соблазнившихся обещанием друга вдоволь накормить их  сметаной.
- Томка, а ну-ка,  набери муки и замеси тесто. Ты будешь оладики печь, а мы их поедим со сметанкой, - скомандовал он.
Вечером мать обнаружила, что остатков муки  нет. К тому же Ксения сразу заметила, что и сметана в ёмкостях значительно убавилась.
- Томка такие вкусные оладушки испекла, а потом мы вместе с ребятами их съели, - простодушно признался сын-подросток.
Мать взяла было в руки привычное полотенце, а потом передумала и не стала наказывать Кольку.
- Съели, так съели.  Только сметану больше не трогайте, она колхозная.

На трудолюбивую и улыбчивую Ксению стал заглядываться бухгалтер колхоза, Иван Семёнович. По вечерам он приходил к их дому и тихонько стучал в окошко.
- Ксюша, выйди на минутку…очень прошу. Выйди…
Мать долго не отвечала, а потом шёпотом приказывала дочери:
- Выйди  и скажи, что мамки дома нету.
Тамара после слышала, как мать говорила своей подружке, тёте Зое:
- Не хочу я чужую семью разбивать. Правду ведь говорят, что на чужом несчастье своего счастья не построишь.
Иван Семёнович и его жена Катерина жили неподалёку. Своих детей у них не было, но они растили оставшегося без родителей племянника Ваську.
На Рождество дети вставали в четыре часа утра и шли славить Христа. У каждого в руках была либо корзинка, либо сумка, сшитая из старой одежды. Стучали в дома односельчан, пробираясь к ним по глубокому снегу. Зимы тогда суровые да снежные были – хуторские постройки по самые крыши за ночь снегом заносило. Заспанные хозяева хоть и удивлялись приходу ранних гостей, но не прогоняли, разрешали славить и угощали всем, что в доме было, памятуя о том, что пожелания  колядующих в новом году обязательно сбудутся.
Так за весь день и наполнялись съестным корзинки и сумки.
Дом колхозного бухгалтера никогда не обходили стороной. Дородная Катерина, раскрасневшись у плиты,  пекла пирожки, но  в сумки колядующих старалась положить вчерашние, уже зачерствевшие. Тогда выходил Иван Семёнович и, заметив ухищрения жены, наводил порядок.
- А ну-ка, детвора, усаживайтесь за стол, будем  вместе есть горячие  пирожочки!
Катерина хмурилась, а румяная с мороза детвора живо уплетала за обе щеки  хозяйское угощение – пирожки с капустой и картошкой.
Время шло, стирая память о прежних утратах, и вскоре  Ксения собралась замуж за вернувшегося с войны вдовца Петра. Его жена умерла, осиротив шестерых детей.
- Какую ошибку ты совершаешь, Ксюша! – говорил ей бухгалтер. - Ты ведь своих детей погубишь, им совсем еды доставаться не будет за приёмными, помрут с голоду.
Жилось в большой семье и на самом деле трудно, но с голоду никто не умер.
Тамара и по сей день вспоминает, как Иван Семёнович тайком приносил ей пирожки и оладьи, завёрнутые в газетную бумагу, – видно, милы были его сердцу дети Ксении.
Тамара уже ходила в школу, и у неё появились новые подружки. Школа находилась в большом соседнем селе, где располагалась центральная усадьба колхоза.  Идти надо было через  лес, но дети шли  всегда целой гурьбой, вместе со старшими, и поэтому было совсем не страшно. Когда дочка подросла, мать оформила на неё доверенность, чтобы та получала на почте денежное пособие по потере кормильца –  несподручно было Ксении ходить за пять километров на почту.
И вот однажды, когда школьники возвращались домой, соседский Стёпка отозвал Тамару в сторону и достал из кармана складной нож.
- А ну-ка, Полетаиха, давай сюда деньги, мы их на всех поделим. Ты в деньгах купаешься, а у нас их нет…
Заветные денежки – целых триста рублей! – были по наказу матери заботливо спрятаны в потайной карман старенького пальто, но Тамара не растерялась:
- Так я не получила деньги!
- Почему?- недоверчиво шмыгнул носом Стёпка. – Сегодня же вроде пособия давали?
- Задержали деньги, не пришли они  на почту. Вот завтра придут, и я их тебе отдам. Да и не вижу я совсем этих денег, сразу мамке отдаю. Всё на старших идёт: кому обувь нужна, кому одёжка, - тараторили Тамара.
Эту историю девочка рассказала   матери, а та – соседу. Отец Стёпки избил сына вожжами – ещё бы, такой позор! Даже через неделю рубцы на спине у мальчишки не исчезли, и он, задрав рубаху, показывал их Тамаре:
- Вот, Полетаиха, смотри, как я из-за тебя пострадал!

Слушая бабушку Тамару, радовавшуюся возможности хоть кому-нибудь рассказать о своих детских воспоминаниях, я думала вот о чём: а как сегодняшние родители поступили бы в этой ситуации? Наказали бы мальчишку также жестоко? Вряд ли…Зато прежние родительские методы воспитания были гораздо проще и доходчивее, и тот же Стёпка не обижался долго ни на отца, ни на Тамару, потому что понимал: наказание справедливо.

В ту пору доильных апапаратов не было, и коров на фермах доили вручную. У  матери сильно болели руки, и она всё чаще брала с собой на работу дочку, чтобы та помогала ей доить коров. На обратном пути девочка, крадучись,  несла домой бидончик  с молоком. К тому времени родители уже завели корову, но в большой семье молоко расходилось быстро, а ведь надо было каждый месяц сдавать государству по восемь килограммов масла. Вот и выкручивались колхозники, кто как мог.
Тамара подрастала, на неё уже обращали внимание мальчики. Перед женским днём  в сельпо привезли разные товары, среди которых были красивые баночки с кремом. Какова же была радость девчонок, когда на праздник одноклассники торжественно преподнесли им подарки: крем и пудру. В то время это было неслыханной роскошью!
Тамара долго любовалась подарками и не могла дождаться, когда придёт с работы мать, чтобы похвастаться.
Увидев в руках у дочери косметику в красивых упаковках, та ахнула:
- Откуда это у тебя?
- Мальчишки подарили, - гордо ответила Тамара.
- А откуда же у них деньги?
- Не знаю…
Оказалось, что мальчишки ночью, выставив окно,забрались в магазин,  и таким образом добыли подарки для одноклассниц.
Весь товар на  следующий день был возвращён в магазин в целости и сохранности.  Ни одна девочка не решилась,  как  и Тамара, воспользоваться подаренным. Только полюбовались – и всё.
- Будут ещё в твоей жизни подарки, не переживай! – утешала дочку Ксения.
И Тамара сквозь слёзы улыбалась ей в ответ и, соглашаясь, кивала головой.

…Когда приходят внуки, бабушка Тамара любит рассказывать им о том далёком времени, ведь эти незамысловатые истории – те, что родом из детства – согревают душу и через года.
И ещё часто навещают её небольшой домик на краю села  кладоискатели. Они едут из далёких городов на шикарных автомобилях, с запасами провизии и  металлоискателями. И дотошно  расспрашивают сгорбившуюся старушку о том, где, по её мнению, немцы до войны могли спрятать свои сокровища. Но та ничем  не может им помочь, тем более, что посёлок им. Тельмана, как неперспективный,  давным-давно стёрт с лица земли, и даже следов от прежнего жилья не осталось.

*Подробности: https://regnum.ru/news/society/2313201.html