Мелодии грустной свирели

     Миша был  подпаском. Деревенька в полтора десятка домишек, где он проживал с дедом, стояла чуть в стороне от большого села. Стадо было пёстрым-  голов на тридцать. Миша к подопечным относился трепетно, прекрасно понимая, что значит животина в крестьянском укладе: это тебе и молоко, и мясо, и шкура выделанная  -хоть бы и на сапоги.
     Верно потому Мишаня всех по именам знал, относился нежно- уважительно. Ни одна бодливая корова не пыталась его рогом задеть; быки глаз кровью не наливали, а молодые бычки с ним только заигрывали- то бегая наперегонки, то шутливо подходили побороться. Не любил наш пастушок зря кнутом щелкать, рассуждая  - чего пугать скотину, если можно  всего добиться лаской, да добрым словом.
     Но особенно стадо стало радоваться, когда Миша на краю озера, в зарослях шуршащих на ветру, выбрал самую толстую камышовину и , срезав её, сделал меня –голосистую свирель. Всего-то  шесть дырочек  во мне вырезал, просушил, и покрыл душистым смоляным лаком (чтобы я стала прочнее, наряднее, и голос мой звучал ярче ). Для этого он попросил янтарные слёзы у трех сосен и смешал их с муравьиным спиртом.
     Я старалась, начиная от Ля-мажор. Именно так настроил меня Миша. То с грустью, то с ликующей радостью исполняла я мелодию за мелодией. Стадо замирало в молчаливом экстазе; послушать мою музыку сбегались окрестные зайцы; откуда ни возьмись, украшая общую картину прилетало облако разноцветных бабочек, а проказницы-стрекозы надолго замирали в воздушном танце.
     Часто из деревеньки, заслышав мои рулады, приходила к нам на бережок соседская девочка- чернобровая  Женечка. Её крупные выразительные карие глаза то подергивались каплями слёз, когда я издавала грустные мелодии, то искрились радостью, услышав задорную плясовую или мотив «Барыни». Обычно она садилась на пенек , ставила локоток на правую коленку, подпирая красивое умное личико и долго, не моргая слушала незатейливую музыку, смотря на Мишаню. А в конце нашего концерта, когда после музыкальной истомы, всё опять приходило в движение, милая Чернобровка решительно заявляла:
     - Вырасту- за тебя замуж выйду.
     Миша смущенно шмыгал в ответ носом и говорил:
     - Мала ты ещё о таком говорить. Ступай домой. Слышала, тебя маманя звала вечерять. Миша поднимал стадо ,направляя его к деревеньке. И Женечка послушно, но с неохотой отправлялась за ним на голос  матери.
     Мои братья – высокие камыши позавидовали мне, когда услышали первые негромкие, но заливисто- игривые трели. И позавидовав, даже слегка побранили меня, наказав не зазнаваться и утверждая, что не только я могу радовать животных и людей – они тоже способны на многое.
     К моему горю, я в этом убедилась, когда несколько лет назад на нашу местность обрушилась страшная засуха, которая ,придя в середине лета, затянулась и на долгие осенние месяцы. Жара стояла такой силы, что стали пересыхать даже родники и речки, питавшие озеро.
     С  дальнего берега, из дремучего леса, сначала изредка, а потом всё чаще и ближе к деревне стали наведываться волки. По-первопутку хищных гостей отпугивали сторожевые собаки и боязнь могучих быков. Но когда снежный наст покрыл землю, голодная волчья стая совсем обнаглела, всё ближе подбираясь к жилью.
     А потом произошел тот драматический случай.
     Двое городских ребятишек, приехавших к родственникам в село на ноябрьские праздники, отправились в лес за калиной и рябиной ( самое время- после первых морозов, когда ягода становится сладкой с чуть терпким привкусом). С ними отправилась и наша кареглазая Евгеша, ставшая ещё краше в свои четырнадцать.
     Они очень долго не возвращались, переполошив родителей и бабушек с дедушками. Вероятно заблудились . На поиски отправилось много народа.
     Внезапно резко разбушевалась погода. Налетел сильный порывистый ветер, сквозь который нет-нет прорывался прерывистый волчий вой.
     -Какой ужас могут испытывать дети? – подумали мы с Мишей. Как на грех, штормовые порывы гасили один за другим факелы и масляные лампы в руках людей,а единственный фонарик давал слишком мало света.
------------------------------------   2       Что же делать? Тогда-то  мои дорогие братья  совершили свой подвиг. Сначала они настойчиво раскачивались всей камышовой стеной, чтобы привлечь наше внимание, а потом нашуршали мне  чтобы я то ,что они задумали – точно передала Мише. Когда я пересказала ему, захлебываясь слезами план, он сначала не хотел принять их жертву. Но под угрозой были здоровье и сама жизнь детей. И Миша решился на предложение моих благородных братьев.
     По их просьбе он …ПОДЖЕГ КАМЫШИ! Сухие, они с треском схватились и дружно запылали сразу. Высокое мощное пламя пламя напугало серых разбойников. Увидели огненную стену и вскоре вышли к нам трое невредимых ребятишек.
     На следующий день был устроен большой праздник, на который пригласили и нас. Мишу очень просили  сыграть какие-нибудь веселые мелодии, но мне, после героического самопожертвования и гибели моих братьев- камышей, словно перехватили горло. Я не могла издать ни единого звука. В тоске прошли эти  несколько лет. Но люди , наверное, правы, когда утверждают, что «время лечит».
     Уже завтра я круто меняю свою жизнь. Красавица Женечка выросла и Миша ведет её под венец. От самой церкви и до свадебного стола полетят задористые искры моих самых  ярких музыкальных  пассажей. Мир им да любовь.