Неведомое. Глава ХII

(продолжение. Предыдущая глава XI - http://www.proza.ru/2020/01/08/640

(Начало. Глава I - http://www.proza.ru/2020/01/01/1248)

        Во дворе громовского деревенского дома пылала жаром огромная, сложенная из красного кирпича печь. Возле нее хлопотали две женщины. Пелагея Мартемьяновна – жена урядника оказалась дебелой бабой средних лет с круглым улыбчивым лицом, а рослая симпатичная молодуха в вышитом ситцевом сарафане – женой его старшего сына Ефросиньей.
        - Милости просим, гости дорогие! – сказала старшая из женщин, и обе бабы поклонились вошедшим в пояс.
        Верещагин бросил любопытный взгляд на чисто выметенный просторный двор зажиточной крестьянской усадьбы с почерневшим от времени дубовым срубом колодца в центре, внимательно оглядел основательно возведенные многочисленные хозяйственные постройки, крытые осиновой дранкой, и с видимым удовольствием вдохнул густой деревенский запах.
        - Крепко живешь, Тит Наумович, солидно!.. Скотины сколько держишь?
        - Дык в Демьяново у нас народ  справный, никто не бедствует. Не то что в Воздвиженском или в  Вяльцах, где баре Лухонины. Мор нас стороной обошел. Только у Ерофея Кулакова, что возля церкви живет лошадка пала. Ди и то, по правде сказать, она совсем лядящая была… У самого меня дюжина свинок, пять коровок, два бычка, четыре лошадки, овец три десятка, куры и гуси, почитай, что не считаны...
        - Хлопотно, небось, управляться-то? Тебе же и службу еще нужно править?
        - А то! У меня двое сыновей да трое зятьев на хозяйстве, да четверых работников из пришлых приходится содержать. А в самую страду на жатву и обмолот поденщиков нанимаю. Папаня мой всей этой оравой командует. Он у меня еще бодрой.
         - Похоже, что ты – настоящий богатей… А? Тит Наумович? – вставил Глухов.
        - Есть маненько! Не бедствуем, однако!
       Верещагин покрутил головой, оглядывая основательное хозяйство Громова, потом мельком глянул на доктора и хмыкнул: - Полагаю, доктор, что на казенное-то жалованье полицейского урядника в двадцать восемь целковых вряд ли так размахнешься. Небось, взятки берешь? А-а? Тит Наумович? Говори, как на духу!
       - С удовольствием брал бы, Зосим Петрович, да вот не дает никто! Народ у нас прижимистый, за копейку удавят… а то и сами, пожалуй, удавятся! Сплошь скряги да сутяги! А с деньгой мне на войне повезло…
       - Награбил, что ли? – засмеялся Верещагин.
       - Добыл в ночной сваре с неприятелем. Жизнью рисковал! – обиделся урядник.
       - Ну-ка, расскажи!
       - Да чего рассказывать-то…, - смутился Громов.
       - Рассказывай, как разбогател-то на войне, Тит Наумович. Иные бедолаги без рук, без ног с нее приходят, а ты вон с капиталом на обустройство явился…
       Урядник махнул рукой. – Ну, однажды ночью на наш секрет турецкий вельможа с тремя бешеными башибузуками пожаловал. Видать, заблукали впотьмах. Ошибку-то не сразу распознали. А коды сообразили, что не туды забрели, уж поздно было. Турки за сабли и на нас... Хотели, видно, с ходу проскочить, Но мы тута в штыки их и взяли. Я того агу турецкого сам на штык насадил, что жирного каплуна на вертел. Только хрюкнул, болезный…
        Робяты мои с его челядью  схватились. Жестоко резались, двоих моих хлопцев изрубили… Но побили всех… А потом углядели, что на их хозяине одёжа дуже дорогая… Обшарили, канешно! А на толстяке-то – золотых побрякушек целая пропасть оказалась, часы с яхонтами и все пальцы на руках в перстнях и кольцах! Уже потом, кады шальвары с него содрали, пояс на пузе, цехинами набитый, нашарили... Все прибрали... Мне при дележе почти тридцать монет досталось, еще нашейная цепь изрядного весу, три перстня и кольцо достались.  Я за них потом почти две тысячи целковых выручил!
       - Ого! Тогда понятно, как ты в богатеи-то вышел, - ухмыльнулся Верещагин. Денежки-то, небось, все уже потратил?
       - Да не!.. Есть еще маненько на черный-то день!
       - Под матрацем, наверное, деньги хранишь? В ассигнациях? Не боишься, что мыши поедят, али в пожаре сгинут?
       - Где мошну свою заховал, не скажу! А капитал сохраняю…, - урядник достал из кармана кошель и выудил из него блеснувшую желтым металлом монетку. – Вот, в таковском виде! Тут уверенность есть, что не сгорит и не сгниет!
       Селятин покачал головой: - Ого! Предусмотрительный ты, Тит Наумович, однако!
      - А как жа! Денюшку-то одно дело достать, а другое – сберечь! Тут соображать надобно!
       – Ай, молодца! – рассмеялся Верещагин.
       - «Награбить денежки не штука! Труднее их скопить для внука, и не потратить пятака – вот в чем задача старика!»* - улыбаясь, продекламировал Селятин.

      - Ну, чем потчевать-то будешь, турецкий наследник? – потирая руки, весело сказал помощник следователя.
       - Чем бог послал, Зосим Петрович! Милости прошу  за угощение!
      
        Гостей усадили под раскидистой яблоней за просторный стол с поспевшим пузатым самоваром на одном конце. Подали обильный обед. От спиртного приезжие отказались,  сказали, что не время для винопития., однако, откушали с отменным аппетитом.  От сытной трапезы с шестью переменами блюд судейские разомлели.
        - Ох, не могу больше! – застонал Верещагин, отдуваясь и вытирая пот со лба. Он осторожно погладил живот: – Эдак и лопнуть можно!
        - Вкусно необыкновенно! Но, сжальтесь, Тит Наумович, мы уже не в состоянии ничего проглотить!– поддержал его Селятин, улыбаясь и сожалением отодвигая очередную тарелочку с изрядным куском приправленного постным маслом и жареным луком горохового киселя, который он так и не смог осилить..
        - Прикажете чаю, ваше высокоблагородие? -  довольный урядник, не дожидаясь ответа, крикнул женщинам: -  Пелагея, чай изволим пить! Ну-кась, тащи приборы!
        Бабы  споро убрали со стола, сменили скатерть, быстро расставили чашки, плошки с медом, вареньем и мелко колотым кусковым сахаром, подали огромные блюда с все еще теплыми пирогами. Приступили к чаепитию.
        - В селе пришлых много? – спросил Селятин, аккуратно наливая горячий чай в глубокое блюдце.
        Урядник вздохнул: - Много, Нил Карпыч… Третьего дня две семьи из Тучково объявились. Шесть человек родственников у Никиты Кожемякина поселились, пять у вдовы Матвея Фокина Ненилы квартируют. Еще четверо в приемном домике возля пруда неделю как обитают. Этих горемык самолично батюшка Серафим принимал… Да на  поповском  дворе двое пришлых калик гостевали… Сгибли с работниками батюшки в лихую ночь… Да вот еще семеро мужиков в летнем сарае для наемных людей на Змеиных болотах живут  с неделю как.
        - Кто такие?
        - Дык – плотогоны... Деловой лес по реке пригнали помещику Луконину для новых хором. Намеревались съехать тут же, да я запретил, согласно каран... дир... нага циркуляру.  Ныне подрядились торф с болоту тягать.
        - Больше никого из других мест не было?
        - А-а-а… Как не быть… Вот еще купец с плотогонами приезжал.
        - Что за купец? Откуда?
        - Дык с Твери торговец. Из иудеев выкрест… Рубинчиком прозывался. Материалы в усадьбу Лукониным сопровождал да к нам баклаги с вонючим зельем спроть заразы закинул.
        - А где он сейчас?
        - Хрен его знаеть! Должно быть в Вяльцах. У их с Лукониным дела каки-то…
        - Да есть ли над пришлыми санитарный надзор? – сердито спросил Глухов. – Неровен час холеру притащат в село.
        - А как жа! Пачпорта самолично наблюдал и строгий спрос произвел. Жалоб не сказывают.
        - А фельдшер где ваш?
        - Дык моби…ви..лизан…
        - Мобилизован? Кем? Когда? Куда направлен?
        - Днев шесть али семь как евоное начальство распорядилось. В Тучково, сказывают, послали на… это-с… как ее… эпи… ми…донию…
        Урядник Громов старательно морщил лоб и даже вспотел от неимоверных усилий произнести трудное слово.
        - Эпидемию?
        - Вот-вот! Эпи..ме… Тьфу ты, прости Господи! Измыслят же! Язык обломаешь, покедова сказывать таковское чудо-юдо сподобишься!..
        - Понятно… Теперь о преступлении расскажи, Тит Наумович, что установить–то тебе на сей день удалось?
        Урядник приосанился, солидно откашлялся в кулак и, степенно расправив пышные рыжие усы, начал речь, видимо, уже заблаговременно приготовленную для начальства: - Злодейство-то храмовый служка Прошка Митрохин обнаружил, кады батюшка Серафим к заутрене не объявился.  Митрохин первым лицезрел зверскую лютость беспримерную, восшедши на поповский двор, и криком изошел, охрип инда… Поповский двор-то за церковным погостом, на отшибе считай, до деревенских домов-то изрядно будет… Далече…
        - А что, двор-то открыт оказался? – спросил Верещагин.
        - Дык... не заперто было... Прохор-то сказывал...
        - Добро!.. Продолжай, голубчик...
        - Так вот... Бросился малый бяжать до людей… Покамест суд да дело, сбирался народ и ко мне гонца послали. Я пришел – ужо полный двор народу набежал, бабы в голос воють, мужики браняться… Мертвецы по двору набросаны, жестоко искромсаны все… Страсть!… Кровища-то ужо в землицу ушла…
        Повелел двор очистить, всем вон выйти. В воротах на стражу двоих своих робят поставил, не велел пущать никого, апосля  вызвал двух десятских и сотского Терехина.  Смотр немедля сделали, злодеев сыскали в сеновале сразу, все чин-чином, как учили, и карту с места душегубства составили… От виденного у десятских и Терехина с души своротило. Пришлось им поднесть два разу по два шкалика забористой на золотом корне, ну, и сам принял, канешно… Иначе никак невозможно-с…  Организма сдает от таковского…
        - Ну, что же, Тит Наумович, все правильно сделали. Подозреваемые-то  сразу сознались?   
        - Да ни! Пьянущи таковские были, что их поначалу тоже за мертвых признали. А как проспались, то в полный отказ пошли, мол, знать ничего не знають и ведать – не ведають!. Я их в холодную под стражу прибрал для дальнейшего разбирательства.
        - Почем вы думаете, что это их злодейство?
        - А больше-то и некому, Нил Карпыч!
        - Ну, это еще вопрос!
        - Как прикажете, ваше высокоблагородие!
        Селятин допил чай, аккуратно поставил на блюдце чашку и поднялся.
        - Благодарствуйте, Тит Наумович!
        Потом обратился к своим спутникам: - Полагаю, мы сначала устроим полный допрос задержанным,  а уж потом осмотрим место преступления, хотя это и не по правилам… Как думаете, господа?
        Глухов пожал плечами, а Верещагин кивнул: - Я не возражаю!
        - Ну-с! Подкрепились, теперь и арестантов проведать можно, господа, - сказал Селятин. – Показывайте, где вы их прячете, Тит Наумович.
        - А в сторожке, в холодной. За ими Емельян с Климом присматривають и средний зять мой Евдоким с дубьем наряжен.


ПРИМЕЧАНИЕ:

«Награбить денежки не штука! Труднее их скопить для внука, и не потратить пятака – вот в чем задача старика!»* - И.В.Гете. "Фауст"

(продолжение следует. Глава XIII - http://www.proza.ru/2020/01/10/640)