То пень, то колода

Виктор Матюк

То пень, то колода

То пень, то колода, то тюрьма, то свобода,
Одно и то же в любое время года,
Вот только совесть  изредка гложет,
Она и душу, и разум поочерёдно тревожит!
Толкает под зад коленом, может осадить поленом,
Пугает адом, когда зло рядом, а потом виляет задом,
Преодолевая терны и преграды! Мозг истёрся до дыр,
Словно детский «Мой-до-дыр» или приметный для продажи сыр!
Меняется мода, прежней остаётся человеческая природа,
Ей что пень, что колода, трудись от восхода до захода,
Избавившись от мыслей о грядущем и хлебе насущном!
Поднимайся с первым гудком, и бегом на проходную,
 Чтобы в минуту любую встать в почётном карауле,
Приветствуя нового холуя, у которого, как у всякого ворья
Денег больше, чем до ***! Нам бы видеть такое житьё в гробу,
Сложиться бы по рублю, и сказать любимой женщине: «Люблю!»
На пути лежит то пень, то колода, сдвинуть её нам лень,
Что ни день новая забота, мысль не влезает ни в какие ворота,
Вокруг тлен и пустота, душа требует ремонта, но это не моя забота,
Плоть требует комфорта, повернувшись вполоборота, делает заявления такого рода: 
«Хочу сходу изменить свою природу, ошибка аборта, не видит прока в том,
Что вокруг один лишь бурелом, а за окном слякоть и тьма, 
В душе зима, снегом засыпало деревянные дома,
Хотя полны закрома, мы смотрим на голод свысока!»
Колода упирается в грозовые облака, а торчащий пень
Вносит в душу дребедень почти каждый божий день,
 А небесного свода мать-природа ветром и снегом
Пытается насытить утробу, из-за озноба и высокого сугроба
Прошлое прочь отброшу, выйду на многолюдную дорогу,
Там стану бить тревогу! Пусть там воробьи до утра щебечут,
Туда-сюда снуют, и следом за собой зовут отправиться в трудный путь!
Всякое на том пути бывало, жилось, как попало, не всё ещё пропало,
 В душе бушует весна, и она поможет мне достать жемчуг со дна!
Я - силён и твёрд, как скала, но мягок, как лорд, и потому одинок,
Как в бушующем море утлый челнок, я – его эскорт,
Он взял меня на борт, и вот я здесь пишу собственный натюрморт!
Девятибалльная волна вот-вот выбросит за борт жалкое одиночество,
Вот тогда и сбудется  давнее пророчество, прозвучавшее из уст утренней звезды,
Нет особой нужды повторять дословно все её слова, эта мысль пуста,
Как нога без сапога! С кристально-чистыми глазами слежу за набегающими волнами,
Неужто это цунами? Загодя расстаюсь с мечтами, умываюсь горькими слезами,
Здесь нет небесной тиши, лютуют и смакуют ханжи в те грозные и беспокойные часы!
Уже не поют в душе соловьи, не журчат ручейки, мир окружён смутными тенями,
Тёсаными колодами и огромными пнями, деревья вырывались с корнями,
Над ними трудились часами! Мать твою, никто им не пел «баюшки-баю»!
Здесь тот утлый чёлн предоставлен воле волн, он объект для осужденья,
Под волнами камни преткновения, пережиты тяжкие мгновения у чёрта на куличках,
На первых порах душу терзал мерзкий страх, трудно удержаться на девятибалльных волнах,
Когда-то ты в розовых снах почивал и утопал в мечтах,
Опосля, когда из-под ног уходила земля,  сидел на руле в кромешной мгле
В изодранных до дыр штанах, страх отражался в безумных глазах,
Хотя на губах ещё не высохло материнское молоко, но дышалось легко!
Много страданий и мало утех было пережито, грех творился наспех,
Сколько копий сломано и щитов разбито, сколько семей разрушено,
Сколько пожарищ было потушено! Жизнь прошла грешно,
Ты редко погружался в книги, видел фигу даже там,
Где когда-то стоял златоглавый православный храм!
Нервы, как канат, лишь цепи на ногах звучно гремят,
Да уши слушают набат, идёт борьба порока и стыда,
Чужая орда в этот миг перешла на угрозы и крик!
Метнула злобный взгляд, пытаясь, стыд запугать,
Чтобы он начал отступать и руками махать,
Предлагая побиться о заклад,
Что он ни в чём не виноват!
Некуда бежать, вокруг бушующая буря,
Холод чувствую на собственной натуре,
Здесь нет ни дверей, ни мерцающих во тьме свечей!
Нет ни людей, ни друзей, ни подруг, им не досуг до прегрешений чужих,
А у них нет таковых, во время раскатов громовых даже у слепых
Дыхание спёрло в зобу, авось, распогодится к утру и я заново оживу!
Лицо плотно прижато к стеклу, солнце играет на полу, оно испустило яркую струю,
Освещена даже треснувшая и песчаника стена, она искусно выбелена и убрана!
На пол сыпалась штукатурка, больше всего с потолка,
Шум доносился с глухого переулка, там после брошенного окурка
Загорелась старая изба, какие-то придурки, наверное, местные урки,
Теперь от гари горячей трудятся с полной отдачей, таскают вёдрами воду,
Но не обманешь матушку-природу! Свет дневной прошёлся широкой полосой
По стезе роковой, пламя встало на дыбы стеной, задело немного покосившийся от ветра забор,
Крики и ор оглушили округу всю, жители уже побежали к широкому ручью,
Заранее протоптав к нему стезю! Тяженье к вину, не помогало в жизни никому
Отрицать свою вину, всё когда-то в вечность уйдёт, жизнь в небытие уйдёт!
Как не крути педали,  на её многотрудном и скользком пути не видны дали,
Их затмевают розни, распри и семейные скандалы!
Каждый жизнь толкует на собственный лад, там дым и чад,
Избы горят, тупеет взгляд, а местные бабы твердят, что только со своими мужьями спят!
Ты обессилен, в мозгу осталось слишком мало извилин, ты на грани преодоления тревоги,
Но местные ходатаи на диво строги, они – местные боги,
Они свободно подходят к чужому крыльцу, и дела нет к ним никому,
Тут же тушат едва догорающую свечу, подходят к открытому окну,
И смотрят в глубину небес, долго длится познавательный процесс!
В нём что-то мистическое есть! На крыльце стоят ботинки,
На них сверкают маленькие льдинки, как искрящиеся снежинки!
Хвала небесам, они нам дарят для души и плоти бальзам!
Над пустой страницей зависла мыслей вереница,
Чем они устремляются выше, тем им воздаётся сторицей,
В самом начале они просто рядом землю топтали,
И до утра не спали, лишь на случай громко роптали,
Только дребезжащее пианино перекричать смогло
Грохот стучащего домино, ангел, прячущий в нише,
Сидит тише воды и выглядит ниже пожухлой травы!
Увы, на земле всё равно остались его следы, выше головы не прыгнешь,
Даже если плотно поешь, потом привыкнешь, и сдаст тест на ум и сноровку,
Авось, удастся обмануть судьбу-плутовку! Трудно делать рокировку на шахматной доске,
 А когда судьба ведёт тебя на коротком поводке и у неё в рукаве спрятано три туза,
Можно играть, закрыв глаза, долу не упадёт ни одна твоя слеза!
Трудно жить, закусив удила, если ты не привык молчать с утра,
В святом углу висят святые образа, их часто с места двигать нельзя,
Тяжело дыша, вокруг тебя тьма и пустота, ни травинки, ни куста, ни деревца,
А ты уже сходишь с ума, тебе чудится заледеневшая белая  Калыма,
Во всём чувствуется рука Творца, сказано не для красного словца,
Ему принадлежат все наши души и сердца! Глядь,
А ледяная гладь уже начала по швам трещать,
Вот такой простак, как ты не может никак воедино собрать свои мысли и мечты,
Он собирается сжигать на своём пути все переправы и мосты, спасаясь от беглой шушеры!
Обещания его пусты, он сам не соблюдает посты, умирает от одиночества и нищеты,
Ему на деле не хватает женской теплоты! Он часто вспоминает о жизни прошлой,
Разгульной и пошлой, к ней он прикасался не только подошвой, имея норов прямой,
Часто вступает в споры с больной башкой! Он ходит сам не свой по булыжной мостовой,
Перед ним стоит вопрос не простой: как не впасть ему в очередной запой?
Он встретился с компанией в отделе винном, уже так случайно вышло,
Что в магазине ничего не было видно на витрине, а статном мужчине трудно в чём-то отказать,
Когда тот отдел полон незамужних баб! Цап! Царап и божий раб обрёл покой и негу,
Благодаря молитвам и благословению неба! Ему бы игрищ, водки и хлеба,
Всё остальное, имея здоровье стальное, он добудет сам, прислушиваясь к звонким колоколам!
Земля на одной бабе не сошлась клином, его ходит в платье длинном,
Он смотрит на неё с пессимизмом, а вот на женщину другую, статную и молодую
Поглядит с оптимизмом,  в карманах деньгами прошуршит,
И она следом за ним побежит! Карта бита – нечем крыть!
Земля дрожит, жизнь кипит, страсть внутри души кипит,
Краник уже открыт, блудная мысль над головой парит,
В ушах звенит, он своей любовью будет дорожить!
Он грызёт с досады удила, баба та слишком молода,
Кожа её бела, отобедав, она отошла от богато убранного стола,
За собой даже крошки убрала, сотворила молитвенный обряд на собственный лад!
Её глаза, как алмазы горят, искры летят из страстных глаз,
Баба, как маковый мёд, что зад, что перёд, в мыслях полный разброд!
Когда же придёт его черёд: совершить поход в те запретный места,
Где обитает голь одна, что на выдумку мудра? Пот льётся долу с высокого чела,
Он не уснёт до утра, она его тоже в холодной постели ждала, закусив удила!
Так и ночь прошла, в светлицу вошла холодная Луна, в доме тишина,
А она вновь одна и кровать на диво холодна! Для счастья бабе не хватает единственного звена,
Она же для счастья и любви рождена, да и он не был в нищете рождён,
Когда он был ничтожен и мал, не посмел затевать с бабами скандал,
При их приближении он трепетал, и сразу сгорал, он любви с детства искал!
Плох его вокал, он ворковал, сидя на припёке, умирал на солнцепёке,
А пороки летали над ним, таким юным и молодым, нынче он стал седым,
Разбитым, немощами и почти глухим! В душе навсегда остался холостым,
Хотя наяву имел красавицу-жену! То пень, то колода, то тень на плетень,
То работа за трудодень, то тюрьма, то свобода, вернёшься обузой для своего же рода,
Глядь, опять меняется погода, грязь и слякоть в любое время года, как на педали не жми,
Вот-вот набекрень свихнутся мозги! Как от мирской сутолоки уйти,
Не измочив в грязи, истоптанные и дырявые сапоги? Всё пройдёт,
Жизнь уйдёт, и только течение небесных вод твою память назад вернёт,
В ней утону, вспомню любовь и тягу к вину, прощу первую жену,
Врагам не стану мстить, буду бога пуще всех любить!
Нельзя глаза закрыть на происходящее: прошлое и настоящее,
Всё смешалось в голове, белый свет клином сошёлся на судьбе,
Прошлое вовне, будущее в голове, лишь драное пальтецо едва висит на мне,
Как на трухлявом пне, но не горит оно в огне, прилично сидит на мне,
Только постаревшее лицо морщины отшлифовали заподлицо,
Но это ещё не всё! Всё, что было, прошло,
И себя уже давно полностью изжило!
Потное чело всё вспомнило и промеж руин побрело,
Прикрыв глаза рукою, не оставляя следов за собою!
Судьба горит путеводной звездою на многострадальном пути,
Мимо неё не проехать, мимо неё не пройти, неисповедимы Господние пути!
Подожди, пройдено чуть больше половины пути,
Хотя все дороги размыли проливные дожди!
Боже, в памяти храни прожитые ночи и дни земного бытия,
Пусть из твоего зрения не уходит узкая стезя, по которой шёл я,
Спотыкаясь, греша и тут же каясь, долу лицом опускаясь,
Как с цепи срываясь, пускался с иноходи в галоп! Всему – своё время!
Всему – свой срок! Как бы ни остаться без порток!  Рот закрыт на амбарный замок,
На шею наброшен сине-жёлтый платок, спереди тугой узелок, а сзади разухабистые бабы,
Они все на передок слабы, грешат не хлеба ради, потому что ****и, исконно русские бабы!
Их кудри вьются до облаков, небес серебристый покров окутал их мысли вновь!
Сказано немало прекрасных слов, видано-первидано много ярких снов,
Но не прошла любовь к чувству глубокому и естеству одинокому!
Что делать мужику – одиночке? Прыгать с кочки на кочку,
Собирая увядающие цветочки? Без лишней проволочки скажу,
И пару слов об этом напишу: своим чувствами и мыслями  до сих пор дорожу,
Часто и пристально гляжу в открытое настежь окно,
И убираю из благоразумия своего лишнее звено!
Суть далеко, ложь и вблизи  и рядом,
Её можно сравнить с вражеским снарядом,
Он взорвётся в любую минуту, создаст ореол раздутый,
Чтобы мыслей контраст на свой лад мог толковать любой педераст!
То пень, то колода, всё для обмана людского рода, на бумаге полная свобода,
А наяву – за жопу и в тюрьму, всё по уму, решения принимаются прямо на ходу!
Невольно в этот миг с бесчувственным лицом скрытую мысль постиг,
Вырвал её из мощной цепи, которую создал разум в немощной груди,
Дабы убрать безвестность, сухость и черствость в душе,
Авось, появится тепло в дырявом шалаше! То пень, то колода,
То тюрьма, то свобода, без устали куются цепи для народа,
Бум-Бом! Бум-Бом! Это он расшибает двери собственным лбом,
Грешен он в чём? И в том, и в этом, питаясь хлебом пресным,
Трудно оставаться праведным и честным! Жизнь идёт на слом,
Оставь телефон, не понадобится тебе он! Что за скул, что за стон?
Бум-Бом! Что - почём? То одежда не в тон, то не тот у толпы баритон!
Власть имущих не тронь, не для неё написан главный закон!
Всегда найдётся какой-то пижон, он испачкает об чернила своё свиное рыло!
Что было, прошло, но не изменилось ничего! Бум – бом! Бум - бом!
Мёртв речной затон! Нет истины ни в чём! Страшная темень за окном!
Пожухла зелень, вокруг пристанища сплошной бурелом!
Пожухла зелень, покосился бревенчатый терем набекрень,
Одна и та же дребедень каждый день! Зачем что-то в этой жизни менять,
Кого-то упрекать, и сразу на педали из последних сил жать,
От себя не сбежать, остаётся одно: смотреть пристально в окно,
Надеяться и ждать, когда небесная благодать
Будет нищих и праведных благословлять на ратные дела! 
Из-за стекла  вокруг дивная краса, сияют голубизной небеса,
Оттуда исходят чудеса, но когда же они посетят богом забытые места?
Дрожит фитиль, сказка превращается в быль, но сразу её лишает крыл
Серая и невзрачная пыль, ты карабкаешься из последних сил,
Дабы быстро пройти все придорожные столбы в направлении мечты,
Увы, все мы не для высоких идеалов рождены, не бессмертны мы!
Разбросаны пни и колоды, слова выходят из моды,
Лишь у природы нет плохой погоды, пролетают годы и дни,
Мы, как и прежде одни и всегда тени, водим хороводы,
Не зная истоков свободы, поём оды бог весть кому,
Им же один путь – в каталажку иль тюрьму!
Почто я спину гну? Всё равно отправят на Колыму!
Нет дела никому, почему какой-то баламут меняет суть за каких-то пять минут?
От судьбы остался пустой звук, она отбилась от слабеющих рук,
Жуть вокруг, ботва и тина не для бездарностей и кретинов!
Не потерплю тех, кто пытается влезть в мою строку,
Дайте свободу мужику, ему надоело лежать на одном боку,
Он встанет на ветру, приложит ухо к чистому листу,
И тихо скажет: «Му-Му! Хочу жить по уму, и видеть богатой страну!»
То пень, то колода, справив нужду на ветру, беру в руки метлу и мету, не отрывая рук,
Дрожит чубук, слышен скрежещущий звук, в клубке извилин нет нужных прожилин,
Ты бессилен и слеп, как старый филин, попавший на склоне лет в мраморный склеп!
Теперь стоишь с бесчувственным челом и перекошенным от горести лицом,
Пытаешься потолковать о сути бытия с заклятым врагом! Разговор ни о чём,
Махнул тебе серо-белым крылом, и исчез, ему в противовес на грудь навалился пресс
Былых утех, он как Атлантический экспресс отвергает прогресс,
У тебя новый процесс – энурес, он может появиться только здесь,
Ему сопутствует стресс! То пень, то колода, тебе нужен женьшень,
Твою мигрень вылечит только эта хрень, но не за день и не за два,
Невозможно старого осла превратить за два часа в лихого скакуна!
Ему прыть от роду дана, как повествуют древние письмена,
Оставленных на стенах храмов, никогда здесь не уважали лгунов и хамов!
Везде темнота, молчат уста, тлен и маета, жизнь страшна,
Нами правит местная шпана, ей во всём потворствует мгла!
Ты же блистаешь красой и умом, поднимаешь тихо чашу с вином.
Но думаешь лишь об одном: безмерно о прошлом скорбя,
Выпиваешь стакан вина на коня, насладившись сполна,
Что-то выпрашиваешь у неба для себя, теперь надеешься безбожно не лгать,
Былые грехи попытаешься не вспоминать, чтобы опосля не мучиться и не страдать!
 Не стану и я на кофейной гуще зря гадать, ибо готов за истину жизнь отдать,
Когда и как? Везде временный застой, ты, как конь седой бьёшь землю ногой,
 А люд простой стоит на коленях со свечой, поп машет кадилом над головой,
Говорит слова вразнобой, уж точно ты не герой его романа! Его уста полны лжи и обмана!
Он на стороне тирана! Таков искусства горестный удел, дум святых и дел здесь нет,
Только несусветный бред наводит тень на покосившийся плетень, звучит дребедень,
Сдвинуть колоду людям лень! О дайте, дайте мне свободу! Поднимите паруса,
Люблю я вашу природу за кучерявые волоса! Господа, от дуновенья ветерка
На дыбы встает полноводная река, из искры возгорается пламя, в руках хулигана
Будет дрожать знамя великой свободы, пройдут годы,
Пока именно эта строка дойдёт до полноценного  финала,
На несколько минут страждущая душа возроптала,
Но посчитала, что путь от самообмана до удобного дивана,
Как мираж, выплывший из сизого тумана!
Будет сказано несколько звучных фраз
Устами хулигана, прозвучит новый звучный парафраз,
И будничная жизнь вновь без лишних слов на куски искромсает нас,
И только облако дурмана оставит тёмное пятно на листке незаконченного мной романа!

г. Ржищев
10 января 2020 г.
10:49