ВызовА и осУжденный

     Зашёл, весь такой большой,  в растрепанных чувствах, отсыревший,  как та непогода за окном, размахивая старым раздолбанным чемоданчиком.  Просочился на кухню, ему же писать надо, потому в комнату заходить не стал.

    Продолжив пыхтеть,  достал  ручку, бумаги, будто приготовился к прочтению лекции, хотя в помещении находился только кашляющий элемент, к которому  и пожаловал.
Разместил свой толстый зад в надетых помятых брюках на кухонном диванчике, задрал голову и приготовился слушать, и наверное,  записывать.

    Не услышал ничего  и  в теле больного тоже, назвал бронхи и лёгкие чем-то  одним, соединив их в единое целое  для себя лично.

    Опять не услышал, что элемент идёт на поправку, ибо сидит дома  уже дней десять  и  потому ему  лучше,  и потому, попросив для дальнейшего осмотра вилку, полез элементу  в горло. Странно, что не всадил зубья столового прибора в мякоть высунутого для осмотра   языка,  но зачем-то же попросил именно вилку, увидев всё же что-то, а именно красное горло, которого там не было,  снова не услышав, что болеющий элемент уже выздоравливает, заявил, что тут без сильных антибиотиков уже никак  не обойтись, и потому снова уселся на кухонный диванчик, прижав его своим большим мягким задом, запыхтел ещё больше, пододвинув  к себе приготовленные до того бумаги и ручку, и что-то быстро застрочил.

    Вопрос о том, есть ли воспаление лёгких не услышал, недоуменно поднял  глаза и спросил, а что  это есть бронхи, как не лёгкие,  опять лихо соединив их в единое целое, но только для себя  лично, он ведь был врачом с великолепным советским  образованием, проработавшим  всю свою жизнь  на скорой помощи, а сейчас подрабатывая к пенсии и  разъезжая по вызовАм, как произносил он слово "вызов",  ставя ударение на втором слоге, как и охамевшие регистраторы в окошке поликлиники  и в  телефонной трубке, говорившие  пациентам, как они их задолбали и как много вызовОв. Они тоже видно, были с первоклассным  советским образованием  и из тех времен, когда модно было говорить осУжден и всё.
 
    И потому, этот  доктор, не преминул сказать, конечно же, как раньше было классно, правда на вопрос, а что именно было тогда  классного, сказать уже не смог, а как все, начал распинаться на темы, как хреново то, сейчас, а вот тоооогдаааа.

   Но на уточняющий вопрос, что же было тогда классного,  а не что сейчас хуже,  а тогда лучше, опять ответить  не смог, заявив зачем-то, что страшно сожалеет о том, что не уехал в Канаду.

    Когда?

    А тогда!

   Тогда, когда только-только окончил школу и десятый класс, а было это в 69 -м году, и в свои 17  лет не рванул за рубеж.  Но  зачем?  Здесь же было такое первоклассное   образование, а он вдруг решил, что неплохо бы было его получить там и тогда, когда никого туда  не выпускали.

    У нас же всё  было  лучше некуда и потому…

     Правда, как  было там, мы не знали, потому что не выпускали, если только на угнанном самолете марки АН 24 или Ил 118.

    Но,  если всё же  гипотетически  допустить, что этот   доктор из советских  времен  мог бы тогда, в свои 17 лет уехать, чтобы не работать на скорой помощи  всю свою жизнь, то кто же там оплачивал бы его образование, которое здесь было первоклассным и бесплатным, как и квартиры, а это главный козырь всего существовавшего  классного  тогда, квартиры, которые   тут всем раздавали  бесплатно.

     Про то,что многие и сейчас живут  в коммуналках,  он,  разумеется,  не услышал, как и то, что болеющий элемент уже выздоравливает и потому ему нужны  антибиотики и посильнее, а то уже никак.  Он же  до сих пор слышал в ушах тот колокольный звон, который не понятно откуда доносился,  то ли из той Канады, куда он так и не уехал и так жалеет теперь об этом, или с родной советской  стороны,  где он всё же получил  наипрекраснейшее  советское  образование, после получения  которого у него бронхи и легкие разом  слились в единое целое.

    Правда, чтобы оправдать такое, слияние бронхов  и легких и свой не отъезд, он заявил, что у него отец был хохлом и был работником ЦК и еще военным и потому-то  он ему, бедному советскому теперь уже   врачу и тогдашнему школьнику,  не сказал о наличии родственников там, из украинской  диаспоры в Канаде, которые по его разумению,  и обязаны были бы оплатить  его не советское образование.

   А раз не оплатили, то и бронхи и лёгкие запросто могут слиться в единое целое, тем более, что при классном советском  образовании  такое не  просто даже возможно, а обязано  быть, как и вызовы, названные  вызовАми на отличном русском языке, выученном в советской школе, когда потом всем раздали бесплатные квартиры, а этот доктор хохол, не состоявшийся канадец   из украинской диаспоры   продолжил кататься на скорой помощи и выписывать всем выздоровевшим и выздоравливающим  антибиотики и посильнее,  у него же  отличное советское образование, его так научили, чтобы не стать осУжденным,  если кто-то  ещё живой, надо его  просто убить, не важно чем, пусть даже антибиотиками  и закопать и всё.

      И потому он на прощание, попросился в туалет, потому что больше терпеть не мог, зашёл в ванную  комнату  в растрёпанных чувствах, в каких и заходил в квартиру,  потому что  отсырел,  там помочился  и не закрыв крышку унитаза,  вышел…  Вышел в ту сырую непогоду  с уже полностью отсыревшими мозгами,  ибо забыл в чисто советской манере выпить антибиотиков, жить то ему хотелось, не как всем, как видно.  И потому потарахтел  дальше по вызовАм, выписывать болеющим элементам   лекарства и    посильнее, чтобы   из статуса врача скорой  помощи с отличным  советским  образованием  не  стать  осУжденным, только  уже и всё  же по другим  мотивам.

9.01.2020 г
Марина Леванте