Враг моего врага - глава двадцатая

Горстка монет на столе чуть-чуть подросла. В «Кривом стрелке» неподалеку от городских ворот хорошо знали Дика, часто приносившего дичь на продажу, и провели его вместе с остальными в небольшую боковую комнату, где не было других столов и других посетителей.
– И еще пара шиллингов у меня в кошельке, – Уилл потянулся к кожаному мешочку на поясе и высыпал на стол несколько монет.
– И у меня несколько пенсов, я ж на рынке удачно продал свежую дичь – гуся и двух уток, – Дик бросил монетки в общую кучу. – Эх, жалко, зайцев нельзя продавать, сразу схватят за браконьерство. Сколько всего набралось? Хватит?
– Мы с Ясминой все выскребли, что у нас было, – Скарлет пересчитал монеты. – Вполне хватит.
– Ну и еще ж Эмиль, – заметила Ясмина. – Где он, пьет внизу по-прежнему?
Разбойники быстро переглянулись.
– Эмиль уйдет, – сказал Уилл. – Если уже не ушел потихоньку. Но я думаю, он все-таки зайдет проститься. Будь мы грамотными, он бы просто оставил записку и не стал показываться нам на глаза.
– Он давно хочет уйти, это видно, – кивнул Дик.
– А его удерживали? – удивилась сарацинка.
– Нет, конечно. Но уйти на глазах у главаря – значит проиграть.
– Что проиграть? Робин разве с ним соревнуется?
– Робин-то с ним – нет, – ухмыльнулся Дик.
Ясмина посмотрела на охотника и растерянно улыбнулась:
– Спасибо тебе…
– За что?
– За то, что ты все разузнал, пока был в городе. И что будут делать, и где его держат…
– Их, – уточнил Скарлет.
– Да, конечно.
– Ну, узнать было нетрудно, – Дик довольно приосанился. – Ни одна горожанка не откажется поболтать с молодым любезным охотником! Думаешь, он видел твоих солнечных зайчиков?
– Не уверена. Он же мог спать или вообще быть без сознания, – Ясмина опустила голову. – Но я долго их посылала. И очень хочу верить, что видел.
– Нам нужно успеть все подготовить, – Уилл быстро распределял монеты на столе по кучкам. – Дик, пещеру помнишь? Податься больше пока некуда. Лагерь знают, каменоломни тоже наверняка найдут.
– У берега Трента? Помню, конечно.
– Купи все, отвези туда заранее и возвращайся. Три одеяла для Марион, Тука и Робина. Мы обойдемся. Немного еды, бутыль эля, чтобы переночевать. А там посмотрим, – Скарлет плотно закрыл дверь за охотником и обернулся к Ясмине. – Теперь прикинем все перед походом к Мэтту. Сколько стрел тебе нужно?
– А сколько бойцов в гарнизоне Ноттингема?
– Не так и много, человек двадцать. Но это в обычные дни. А сегодня ждут принца Джона, поэтому наверняка будут и наемники де Клермона, да и люди самого принца.
Сарацинка нахмурилась:
– У меня в колчане поместится две дюжины стрел. Может, чуть больше, но тогда я не смогу быстро их выхватывать. Можно взять второй, на пояс. Будет тяжеловато, и я не смогу быстро двигаться, – но стрелять все равно смогу быстро. А бегать мне, по твоему плану, особо и не придется.
– Ты делала так раньше?
– Да, приходилось.
– Что-то еще?
– Пару ножей бы.
– Хорошо, – разбойник отдели на столе внушительную кучку монет, которые должны были уйти на оплату оружейнику, и снова взглянул на сарацинку. Девушка сидела, уронив голову на руки. Лицо было скрыто занавесью черных волос, плечи вздрагивали.
– Ясмина?
Она не откликнулась.
– Ясмина, что с тобой?
Сарацинка, словно не слыша его, пробормотала что-то на непонятном языке, потом наконец подняла голову.
– Я не смогу второй раз, – выдохнула она. – Просто не смогу.
Скарлет увидел, что в глазах девушки стоят слезы, и понял, что сейчас не надо ни о чем спрашивать. Тихо поднявшись, Уилл обошел вокруг стола и встал за спиной Ясмины, положив ей руки на плечи.
– Почти год назад я… – сарацинка споткнулась посреди фразы, но, собравшись, резко вскинула голову и продолжила, – потеряла очень дорогого человека. По своей же вине, Уилл. Он остался, чтобы отсечь погоню. Чтобы я довезла письмо, которое должна была. И я его оставила. И никогда больше не увидела.
Разбойик молчал, ожидая продолжения, но Ясмина ничего больше не говорила.
– Вы сделали то, что должны были. И он, и ты.
– Знаю, – кивнула девушка. – Но я год живу с этим, – она обернулась, тревожные черные глаза обожгли Скарлета. – Уилл, если его убьют, я тоже умру.
Маленькая сарацинка вздрогнула, но тут же выпрямилась, встряхнула черными локонами, подняла руку и сама себе отвесила резкую хлесткую пощечину.
– Так-то лучше. Прости меня, Уилл, я не должна раскисать.
Скарлет снова сжал ее плечи.
– Лучше ты раскиснешь здесь и сейчас, чем через пару часов – на рыночной площади, – он замолчал и после нескольких мгновений негромко продолжил: – Мою жену звали Элис, мы были всего полгода как обвенчаны. По весне начали строить дом, чтобы успеть до холодов. Элис тут же захотела птичник – ее родители разводили кур и уток. Потом стали пропадать цыплята, она сразу поняла, в чем дело, поставила ловушку и поймала лису.
Он запнулся. Сарацинка молчала.
– Когда Элис вытаскивала лису, та цапнула ее за руку, но ранка была совсем небольшая и быстро зажила. И никто из нас даже не насторожился, когда она вдруг снова стала ныть, – Уилл перевел дыхание. – Потом Элис начало трясти от одного вида воды…
Ясмина быстро провела ладонью по его руке.
– Не продолжай, тебе же больно. Я дочь охотника, я знаю, что было дальше.
– Думаешь, когда молчу, легче? Пойдем, нам надо успеть подобрать тебе одежду поудобнее и зайти к Мэтту, а у него мы можем застрять надолго.
Девушка поднялась, зеленое платье зашелестело. 
– Дик все купит, отвезет в пещеру и будет на площади в нужное время, – сказал Скарлет, собирая монеты со стола.
В дверь постучали.
– Ясмина, в сторону! – быстро шепнул разбойник, положил ладонь на рукоять меча и, отстранив девушку, шагнул к проему. – Кто?
– Да хозяин же! – пробурчали из-за двери. Голос действительно принадлежал хозяину.
– Что такое? – Скарлет осторожно приоткрыл дверь.
– Держи. Ваш приятель, который пил у нас внизу, уехал. Велел это передать.
– Ого, целый шиллинг. Спасибо.
Дверь закрылась.
– Эмиль? Он уехал? – растерялась Ясмина. – А как же…
– Я на него и не рассчитывал. Мы справимся. Будем только надеяться, что хотя бы один из них сможет идти сам. Марион точно сможет, вряд ли они посмели поднять руку на родственницу Плантагенетов.
– Эмиль, – повторила сарацинка и подняла глаза. – Но это же не он?
– Нет, конечно, – Скарлет усмехнулся. – Предать – это тоже решение. Ему такое не по зубам.


Марион, мягко улыбаясь, взяла ларец – небольшой, совсем простенький, из дерева и кожи.
– Какая приятная тяжесть, – она склонила голову чуть набок, пепельные локоны скользнули по щеке и тонкой нежной шее. – Здесь должно быть семьдесят пять шиллингов, да, милорд? Или мне пересчитать?
– Семьдесят пять? – удивился шериф.
– Конечно. Ведь именно так было обещано? За Робина Локсли – пятьдесят за живого или тридцать пять за мертвого. Уилл Скарлет, монах Тук или верзила Джон, не важно, живые или мертвые, – по двадцать шиллингов за каждого. И по пять – за любого другого, – ее светло-голубые глаза ярко заблестели. – Мертвый конюх – пять, живые Тук и Робин Локсли – двадцать и пятьдесят. Я права?
– Да, леди Марион. Я забыл про мальчишку, сейчас прикажу донести вам пять шиллингов.
– Будьте так любезны.
– Принц Джон приедет к полудню. Вы пока можете отдохнуть в тех комнатах, что вам отвели. Я не спросил вчера в этой суматохе, хорошо ли вас разместили?
– Прекрасно, благодарю. Я буду готова к полудню.
– Сначала его высочество осмотрит крепость. Потом устроим небольшой пир, а уж после этого – казнь. Принц хочет сам посмотреть, как вздернут этого смутьяна. Песенки и баллады о нем распевают уже и в лондонских тавернах, и его высочеству это совсем не нравится.
– Хорошо, – Марион кивнула и спросила со своей неизменной мягкой улыбкой, – милорд, но я ведь гостья, а не пленница и не заложница?
– Леди Марион! – укоризненно выдохнул шериф. – Вижу, полгода среди этого отребья все-таки сказались. Вы желанная гостья.
– И я могу выйти в город, пройтись по площади, по лавочкам?
– Я никак не ограничиваю ваши перемещения. Но будет лучше, если Сэм, капитан стражи, вас проводит.
– Пусть провожает. Только ему придется долго ждать меня из лавок, где продают кружева и ленты. Я даже не знаю, что сейчас носят, поэтому буду все время расспрашивать торговцев, – снова улыбнулась Марион.
Взяв ларец, она поднялась в просторную комнату, которую шериф ей отвел на те несколько дней, что девушка собиралась провести в ноттингемском замке. Показаться на обеде с принцем в том же платье, в котором она еще вчера ходила в лесу, было невозможно. Все ее наряды остались или в замке, или в шатре. Времени, чтобы заказать новое, не оставалось, но Марион надеялась, что в городских лавочках она подберет что-нибудь подходящее. Она вспомнила слухи, о которых узнала еще в родительском замке – что принц Джон считает неудачным свой брак с Изабеллой Глостерской – и приосанилась. Нужно было новое платье. Нарядное, очень красивое платье.
Девушка спустилась и вышла во внутренний двор замка. Капитан стражников следовал за ней в полушаге – он совершенно не беспокоил, но Марион каждый миг чувствовала его за спиной.
Внизу, у входа, гостья замерла. На земле стояла большая, в человеческий рост, железная клетка с распахнутой дверью.
– Идемте, леди Марион, – произнес за спиной капитан. – Сейчас мои молодцы затолкнут сюда разбойника. Это неподобающее зрелище для юной дамы. Идемте.
– Вас послали меня охранять? – не оборачиваясь, бросила девушка. – Вот и охраняйте. И не вмешивайтесь, если мне не угрожает опасность.
– А потом будет поздно.
– Замолчите. Я хочу посмотреть.
Она остановилась в нескольких ярдах от клетки. Сэм незаметной тенью замер сзади. С каменной лестницы донеслись шаги, и двое рослых стражников вывели Робина вниз. Они тащили его волоком – не потому, что разбойник сопротивлялся, а потому, что у него совсем не было сил. Но, едва заметив Марион, Робин, до этого мига безвольно висевший на руках у стражников, выпрямился и вскинул голову. Девушка услышала, как Сэм за ее спиной восхищенно присвистнул.
– Скотина, – бросила она сквозь зубы.
– Рад тебя видеть, моя красавица, – улыбнулся разбойник. Его разбитые губы, похоже, едва успели засохнуть, – от быстрой улыбки запекшаяся корка треснула, и кровь потекла вниз. – Прекрасно выглядишь!
– Заткнись, мразь! – пнул его стражник.
– Что ты там просипел? – улыбнулась девушка.
Она чуть склонила голову набок, пепельные локоны скользнули по нежной шее и упали на плечи. Голос разбойника и вправду был еле слышен.
– Хорошего дня, красотка!
Крепкий удар в нос заставил Робина замолчать. Марион молча смотрела, как разбойника заталкивают в дверной проем и запирают дверь. В высокой узкой клетке он мог только стоять – упасть было некуда.
Лязгнули цепи, клетка поползла вверх и вскоре повисла над рыночной площадью Ноттингема.


Уилл Скарлет растерянно обернулся к сарацинке:
– Ясмина… черт, я даже не знаю, как сказать…
– Говори как есть, Уилл.
– Мы с тобой все проверили. С того места, что ты выбрала, простреливается вся площадь.
– Да.
– Я буду внизу, как мы договорились. Я… – он замолчал, выбирая слова, – я был один раз на дыбе и не хочу больше. Ты будешь наверху с двумя колчанами стрел. Пообещай мне, что я не попаду к ним в лапы живым.
– Обещаю, Уилл, – серьезно кивнула Ясмина. – Ты ведь знаешь Робина. Он… он попросил бы того же?
– Не знаю, – опустил голосу Скарлет. – Только не кисни. Мы его вытащим. И его, и Тука, и Марион. Мы же все купили? Ты что-то еще хотела?
– Да.
– Что?
– Ты знаешь, где в городе можно купить всякие… черт, как это сказать… порошки, смеси?
– У аптекаря?
– Нет, не то… на Востоке это покупают у алхимиков, а тут… – сарацинка растерялась.
– Что тебе нужно?
– Сера, селитра и древесный уголь, – ответила Ясмина. – Принц Джон хочет развлечений? Он их получит!

Продолжение - двадцать первая глава: http://www.proza.ru/2020/01/19/913