Близкий друг Лермонтова Алексей Столыпин

    
    Вот уже много лет вызывает бурные споры личность одного из самых близких М.Ю.Лермонтову людей АЛЕКСЕЯ АРКАДЬЕВИЧА СТОЛЫПИНА(1816—1858)  - сына А. А. Столыпина, внука (по матери) Н. С. Мордвинова. Он приходился двоюродным дядей М. Ю. Лермонтову .

    У одних исследователей он – верный друг поэта, заботящийся о нём. У других – тщеславный глупец («Красавец Монго был глуп», - безапелляционно писала Т.А.Иванова в книге «Лермонтов на Кавказе»).

  Алексей Аркадьевич Столыпин (1816—1858) известен под прозвищем «Монго». Лермонтов сделал Монго, наряду с собой, персонажем одноименной поэмы, написанной в 1836 году.

      Он получил прекрасное домашнее образование, а затем поступил в Школу гвардейских подпрапорщиков и кавалерийских юнкеров – в ту же самую, что и поэт. По-видимому, тогда и началось их сближение.

      В школе он получил оставшееся с ним навсегда прозвище Монгo.П. А. Висковатов писал что Лермонтов, увидев на столе друга книгу «Путешествие Мунго Парка», стал называть его Монго. Несовпадение букв может быть связано с тем, что книга читалась Столыпиным по французски. После Школы юнкеров он служил в лейб-гвардии Гусарском полку , том же самом, что  и Лермонтов.
 
      Современники писали о нём по-разному. Дальний родственник Столыпина и Лермонтова М. Н. Лонгинов вспоминал:

    «Это был совершеннейший красавец; красота его, мужественная и вместе с тем отличавшаяся какою-то нежностию, была бы названа у французов „proverbiale“ (легендарной). Он был одинаково хорош и в лихом гусарском ментике, и под барашковым кивером нижегородского драгуна, и, наконец, в одеянии современного льва, которым был вполне, но в самом лучшем значении этого слова.

 Изумительная по красоте внешняя оболочка была достойна его души и сердца. Назвать „Монгу-Столыпина“ значит для людей нашего времени то же, что выразить понятие о воплощённой чести, образце благородства, безграничной доброте, великодушии и беззаветной готовности на услугу словом и делом.

    Его не избаловали блистательнейшие из светских успехов, и он умер уже не молодым, но тем же добрым, всеми любимым „Монго“, и никто из львов не возненавидел его, несмотря на опасность его соперничества. Вымолвить о нем худое слово не могло бы никому прийти в голову и принято было бы за нечто чудовищное».

     А вот князь М.Б.Лобанов-Ростовский был другого мнения: «Он хотел прослыть умным, для чего шумел и пьянствовал, а на смотрах и парадах ездил верхом по-черкесски на коротких стременах, чем навлекал на себя выговоры начальства. В сущности, это был красивый манекен мужчины с безжизненным лицом и глупым выражением глаз и уст, которые к тому же были косноязычны и нередко заикались. Он был глуп, сознавал это и скрывал свою глупость под маской пустоты и хвастовства».

     Правда, Э.Г.Герштейн замечает, «что у Лобанова были свои причины плохо относиться к Столыпину. Они оба питали глубокое чувство к одной и той же женщине». Заметим ещё, что, видимо, Монго открывался не всем и не сразу.

    Уже много позже отзывы о нём оставил Л.Н.Толстой. В 1854 году он записывает в дневнике: «Еще переход до Фокшан, во время которого я ехал с Монго. Человек пустой, но с твёрдыми, хотя и ложными убеждениями», А в 1856 году напишет: «Обедал с Алексеем Столыпиным у Дюссо. Славный и интересный малый».

  Лермонтов в середине 1830-х годов  напишет весьма игривую поэму «Монго», описывающую одно из их совместных приключений – поездку на дачу балерины Екатерины Пименовой. Обвинители Столыпина во многом опираются на его характеристику:

Монго – повеса и корнет,

Актрис коварных обожатель,

Был молод сердцем и душой,

Беспечно женским ласкам верил

И на аршин предлинный свой

Людскую честь и совесть мерил.

Породы английской он был –

Флегматик с бурыми усами,

Собак и портер он любил,

Не занимался он чинами,

Ходил немытый целый день,

Носил фуражку набекрень;

Имел он гадкую посадку:

Неловко гнулся наперёд

И не тянул ноги он в пятку,

Как должен каждый патриот.

Рядом с ним в поэме действует Маёшка – а это уже шутливое прозвище самого Лермонтова.

Маёшка был таких же правил:

Он лень в закон себе поставил,

Домой с дежурства уезжал,

Хотя и дома был без дела;

Порою рассуждал он смело,

Но чаще он не рассуждал…

…Слова он весил осторожно

И опрометчив был в делах;

Порою: трезвый – врал безбожно,

И молчалив был – на пирах.

Характер вовсе бесполезный

И для друзей и для врагов…

     В 1837 году (незадолго до Лермонтова) Столыпин добровольцем поехал на Кавказ и, видимо, достойно там воевал. Во всяком случае, 18 июля того же года Лермонтов писал бабушке: «От Алексея Аркадича я получил известия; он здоров, и некоторые офицеры, которые оттуда сюда приехали, мне говорили, что его можно считать лучшим офицером из гвардейских, присланных на Кавказ».В 1839 году он выходит в отставку.

       18 февраля 1841 года за Черной речкой состоялась дуэль Лермонтова с Э.Барантом. Секундантом со стороны Лермонтова был Монго. 11 марта Лермонтов был арестован и предан военному суду за «недонесение о дуэли». Секундант его оставался на свободе, но сам явился с повинной к шефу жандармов, и 15 марта его арестовали.

     Император приказал объявить Столыпину, «что в его звании и летах полезно служить, а не быть праздным». И Столыпин снова отправился на Кавказ - капитаном Нижегородского драгунского полка. Вместе с Лермонтовым он участвовал в экспедиции А.В.Галафеева в Малую Чечню, был награждён орденом Св. Владимира IV степени с бантом.

  С 20 мая 1841 года жил вместе с Лермонтовым в Пятигорске. Столыпин был негласным секундантом на дуэли поэта с Н. С. Мартыновым.

     По воспоминаниям, Лермонтов в Пятигорске иронизировал над романтической «прозой» Мартынова и его стихами. Мартынов же с обидой считал себя (неизвестно, насколько обоснованно) прототипом Грушницкого в «Герое нашего времени». Лермонтову приписывается два экспромта 1841 года, высмеивающих Мартынова: «Наш друг Мартыш не Соломон» и «Скинь бешмет свой, друг Мартыш», а Мартынову — подобная же эпиграмма «Mon cher Michel». После этого, по мнению Мартынова, Лермонтов не раз выставлял его шутом и совершенно извёл насмешками.

     Подобные, но более резкие взаимные колкости и случайная остановка музыки, из-за чего оскорбительное окончание реплики Лермонтова стало слышно всему залу, стали причиной вызова Мартыновым Лермонтова на дуэль (13 июля 1841 года в доме Верзилиных); в 6 часов вечера 15  июля дуэль состоялась, и М. Ю. Лермонтов был смертельно ранен.

    Вряд ли Столыпин принял всерьёз намерение друзей стреляться и был убеждён, что они вернутся и примутся за шампанское… Однако ему пришлось хоронить Лермонтова и заказывать портрет покойного художнику Р. Шведе, а затем отправлять «людей» и вещи в Тарханы…

     Впоследствии Столыпин ничего и никогда не рассказывал об этой дуэли (как, впрочем, и во-обще о Лермонтове). В 1843 году он был в Париже, там перевёл на французский язык «Героя нашего времени» и напечатал его в газете фурьериста Виктора Консидерана «Мирная демократия».

  В редакционнй заметке, предваряющей печатание романа,было написано: "Г. Лермонтов недавно погиб на дуэли, причины которой остались неясными". Перевод был признан специалистами того времени лучшим во Франции…

        Лев Толстой, встречавшийся с ним во время Севастопольской кампании, назвал его «славным, интересным малым» . После войны 1853–1856 годов Столыпин начал хворать – у него обнаружилась чахотка. Скончался он в 1858 году во Флоренции, по словам П.А. Вяземского, на руках у женщины, с которой он «отдыхал от длительной, утомительной и поработительной связи»  с графиней А.К. Воронцовой-Дашковой.
      
     Исследователи творчества Лермонтова предполагают, что поэт некоторые черты Монго-Столыпина привнёс в образ Печорина. В. А. Соллогуб изобразил Столыпина в повести «Большой свет» под именем графа Сафьева.

     И. Тургенев некоторые факты биографии и черты личности Столыпина-Монго использовал при описании молодых лет Кирсанова в романе «Отцы и дети».
 
    По желанию родственников был временно похоронен на греческом кладбище в Ливорно. Позже его прах перевезли в Петербург на Лазаревское кладбище Александро-Невской лавры.