Сказка-быль об Орлике

     Он родился ранней весной, когда ещё не весь снег сошёл с полей. Стояла холодная мартовская ночь, но в конюшне было тепло, пахло душистым сеном, овсом, конским потом и какими-то новыми, неизвестными жеребёнку, запахами. Конюх, который должен был по долгу службы следить за его матерью, крепко спал, накрывшись кожухом и подстелив под себя на сено толстую конскую попону.
Матерью жеребёнка была молодая резвая кобылка с необычной для лошади кличкой –  Орлица. Здоровая и сильная, она быстро поднялась и принялась вылизывать мокрую шёрстку своего первенца. Была она тёмной масти, без каких-либо добавок, одноцветная, такую масть называют вороной. Жеребёнок у неё родился красивый, тоже вороной масти, но только с белой звёздочкой на лбу, а ножки его снизу на треть были в белоснежных чулочках.
     Конюх утром проснулся, осмотрелся и ахнул, увидев такого красавца.
     «Какой же ты, однако! Хорош, ничего не скажешь. Ну, что ж, назову я тебя Орликом, под стать твоей мамаше».
     Сказал, как приговорил. С тех пор все в колхозе так и называли жеребёнка. Орлик быстро рос. Жизнь жеребёнка шла своим чередом. Весна набирала силу, а вместе с ней рос и жеребёнок. Сначала он ничего не видел, кроме своего угла в конюшне. Мать вылизывала его, шершавым языком прочёсывала всю мягкую бархатистую шёрстку. Он пил материнское молоко, быстро насыщался и сразу же укладывался спать на подстилку из соломы. Так проходил день за днём. Ночи становились всё короче, а дни всё длиннее.
     Однажды ранним весенним утром Орлик вместе с матерью впервые вышел из конюшни. От яркого солнечного света он зажмурился. Ноги его подогнулись, и он чуть было не упал. Свежий весенний ветерок трепал мягкую шелковистую гриву жеребёнка. Столько нового было вокруг. Зелёное приволье широкого луга встретило кобылицу с жеребёнком царством цветущих трав, запахами необычно приятными, хотя и неведомыми для жеребёнка. Жужжали пчёлы, басовито гудели шмели, деловито перелетая с цветка на цветок. Орлик зачарованно оглядывался, новый мир окружил его обилием звуков, цветов, запахов. С непривычки от новых впечатлений у него закружилась голова,  и он еле удержался на ногах. Однако мать заставила его щипать зелёную сочную траву. Вкус её был приятен, но необычен для молодого сосунка, не знавшего иного вкуса, кроме привычного материнского молока.
Так началась жизнь молодого красивого жеребца по кличке Орлик. Он быстро подрастал и набирался сил, опыта жизни. От матери его отлучили, ей надо было выполнять тяжёлую работу. Такова судьба взрослой лошади.
     Постепенно конюх стал приучать и Орлика к упряжке. Орлик отчаянно сопротивлялся, особенно ему не нравились удила, но пришлось, в конце концов, и с ними смириться. Он превратился в крепкого жеребца с меткой – белой звёздочкой на лбу и такими же белоснежными чулками на ногах.
     Запрягали Орлика в лёгкую бричку летом или в сани зимой. Транспорта было мало, приходилось ездить на лошадях.
     Однажды с Орликом приключилась беда – его похитили. Случилось это поздним вечером в отдалённом селе. Проводили собрание в бригаде, а Орлик был привязан к дереву. Собрание закончилось, люди вышли и увидели, что Орлика нет. Остались только сани. Стали расспрашивать прохожих, не видел ли кто из них молодого жеребца вороной масти с характерными приметами: белой звёздочкой на лбу и такими же «чулочками»? Люди растерянно разводили руками: нет, не видели… Правда, некоторые из них говорили, что проскакал цыган на молодом жеребце, но тот был чисто вороной…
     История с поиском Орлика набирала обороты. Потеря была чувствительной для бедного послевоенного времени. Милиция сбилась с ног в поиске жеребца. Проводили подворовые обходы, искали Орлика в лесах, на отдалённых хуторах, но он как в воду канул.
     Так прошёл месяц. Дело затянулось. С каждым днём надежда найти Орлика таяла. Были опрошены десятки людей, никто ничего не видел. Объявили о пропаже по радио, дали сообщение в местную районную газету. Никто не откликнулся, хотя было обещано вознаграждение за любые сведения о пропавшем жеребце. Никто уже не надеялся увидеть Орлика. Люди переживали, Орлика все любили, нрав его был добрый.
     И вдруг звонок в местное отделение милиции. Из города, который находился за пятьдесят километров от места пропажи лошади. Звонивший человек сообщал, что видел похожую лошадь в цыганском таборе, неподалёку от города. Поехали в табор и нашли там Орлика… Радости не было предела… Рад был и Орлик, что его наконец-то нашли. Оказалось, что цыгане давно приметили красивую молодую лошадь, долго следили за ней, но никак не могли придумать, как её похитить незаметно для окружающих. Думали-думали и придумали. Применили пресловутую цыганскую хитрость. Смешали сажу с топлёным свиным салом. Этой смесью покрасили звёздочку на лбу и ноги жеребца. Орлик превратился в чисто вороного. Его-то и видели редкие прохожие в ночь похищения. Приметы были хитро замаскированы изобретательными умельцами. В отдалённом городе никто не обратил внимания на молодую лошадь. Мало ли откуда она появилась? В то время лошади использовались довольно широко… И только после того, как высохшая сажа стала осыпаться и приметы Орлика стали очевидными, наблюдательный человек заметил Орлика. Так благополучно закончилась история похищения молодого красивого жеребца.
     Другая история, связанная с Орликом, более страшная. Дело было зимой, в январе или, может быть, в начале февраля. Зимы тогда стояли суровые, морозные. Волчьих стай развелось много. Не так давно закончилась Великая Отечественная война. До всего руки не доходили, многое надо было восстанавливать, возрождать из пепла, не до проведения облав на волков.
Мой отец работал в колхозе парторгом. Приходилось часто посещать и хутора, и отдалённые глухие деревни. В одной из таких маленьких деревушек жила в то время и наша семья. От правления колхоза до дома, в котором мы тогда жили,  было небольшое расстояние – километров восемь. Узкая просёлочная дорога проходила через глухой лес. Поговаривали люди, что видели волчьи следы, но не до волков было… Жизнь тогда была слишком тяжёлая.
     Однажды поздним вечером отец возвращался домой. В сани был запряжён Орлик. Примерно на середине пути Орлик забеспокоился, остановился, и как отец его ни понуждал, не сдвинулся с места. Он тихонько ржал и прядал ушами, растерянно топтался на месте. Отец осмотрелся и заметил быстрые серые тени, мелькавшие с двух сторон от дороги. Волки… стая… промелькнула в голове отца мысль.
     Он был не робкого десятка, в прошлом  партизан, но в этой ситуации ему стало не по себе. Ситуация, казалось, безвыходная… Глухой лес… Кто может помочь? Ни винтовки, ни ружья, только складной перочинный нож, с которым отец никогда не расставался с военных лет.
     Быстро срезал несколько хвойных веток, обернул их толстым слоем газет, которые всегда у него, как у парторга, были с собой. Он зажёг импровизированный факел и осмотрелся. Волки сидели с обеих сторон дороги. Сколько их было, он не знал, лес был довольно густым, сосчитать было невозможно.  Последняя надежда была только на Орлика. Вынесет, значит, спасутся…
     От импровизированного факела волки несколько попятились… Отец больно стегнул кнутом Орлика, чего никогда ранее себе не позволял… От неожиданности жеребец понёсся что было сил. Отец чуть не выронил факел. Сзади бежали волки… Отец всё добавлял и добавлял новые газеты к факелу. Орлик летел, как стрела, благо сани не были нагружены. Эту гонку со смертью отец запомнил на всю жизнь. Как был он благодарен Орлику за спасение!
     Я слышала эту историю в раннем детстве, но запомнила её навсегда. Помню я и Орлика… Часто угощала его ломтем ржаного хлеба, который мама сама пекла в забытой Богом крохотной деревушке со странным названием Коранная… Орлик с удовольствием съедал этот ломоть, присыпанный крупной серой солью. Вот такая сказка-быль о прекрасном Орлике.