В боях с японцами в 1920 году

Предыстория Артёма. Кн. 2. Артём в Гражданской войне

Отрывок из главы 9. Конфликт с Японией

...

Иманская эпопея

Японский гарнизон стоял к тому времени в Шкотово уже около года. В начале апреля японцы остались единственными интервентами в Приморье. Все остальные страны, участвовавшие в интервенции, уже вывели отсюда свои войска. Правительство же императорской Японии пока не собиралось этого делать. Слишком большое стратегическое значение имел для неё наш край, чтобы просто так оставлять его безусловно враждебной себе коммунистической России. Здесь находилась ключевая позиция для контроля и северной границы оккупированной японцами Кореи, и линии КВЖД, по которой осуществлялось снабжение их частей, размещённых для поддержки атамана Семёнова в Забайкалье. Кроме того, русское Приморье замыкало с севера Японское море, и обладание им, на тот момент, японцами фактически превращало это море, в политическом смысле, в «Японское озеро».

Цель японского командования состояла в том, чтобы сразу после отплытия из Владивостокского порта последних транспортов с американцами;,  предъявить руководству революционной армии в Приморье ультиматум с требованием частичного её разоружения и восстановления существовавшего при белом режиме привилегированного статуса японских войск. В случае отказа от этих требований, планировалось осуществить разоружение силой.

Нападения японцев на части Приморской революционной армии начались в ночь с 4 на 5 апреля во Владивостоке, а к утру перекинулись на ближайшие к нему места расположения воинских частей в Шкотово, Раздольном и, чуть позже, в Никольск-Уссурийске, Хабаровске и Спасске.

В данной ситуации командование революционных войск оказалось в очень затруднительном положении. Организованное вооружённое сопротивление нападению означало открытие военных действий против сильнейшей в то время на Дальнем Востоке императорской армии Японии. Сил для этого у Временного правительства Дальнего Востока (так с 30 марта стало называть себя бывшее Правительство ПОЗУ) было явно недостаточно. Стоявшая за ним РСФСР все свои наиболее боеспособные воинские соединения сосредоточила тогда на Западном и Южном фронтах против наступающих белополяков и армии Врангеля, поэтому вести одновременно и войну с Японией тоже была не способна.

Таким образом, прямое военное противостояние и разрыв отношений с Японией грозили в тех условиях разгромом революционных сил и полной оккупацией японскими войсками Приморья, а возможно и всего края под предлогом спасения от гибели своих солдат и мирного населения, прикрываясь при этом каким-нибудь наскоро созданным местным белым правительством. Этим и объясняются противоречивые команды членов Военного совета своим войскам: от «подчиниться требованиям японцев» до «оказывать вооружённое сопротивление» или «уходить в тайгу».

Те, части и подразделения, которые отказались сложить оружие, старались различными путями вырваться из Владивостока. Легче всего это было сделать частям, стоявшим за его городской чертой. Так, располагавшийся на станции Океанская 35-й полк, атакованный рано утром японской пехотой и кавалерией, после короткого боя отступил на восток, то есть вверх по долине реки Лянчихэ (Богатая). Оттуда, через перевал, он вышел в верховья речки «Озёрный ключ» и вдоль неё спустился к Зыбунному руднику.

Там уже знали о японском выступлении, и был наскоро собран для обороны отряд рабочих рудника во главе со случайно оказавшимся здесь бойцом роты Жамского Максимом Поддубным; и секретарём местной ячейки компартии Ульяном Нифонтовичем Левченко. Численность отряда, по разным оценкам, составила от 120 до 150 человек;. Выставив небольшие заслоны в стороны Угольной и Шкотово, он в течение двух суток обеспечивал отступление из Владивостока и ближайших к нему станций остатков располагавшихся там революционных частей.

Через район будущего Артёма проследовал тогда, помимо 35-го полка, также 2-й Советский кавалерийский полк из Раздольнинского гарнизона;, отряд моряков Тихоокеанского флота; из Владивостока  и 1-й Крепостной полк. Кроме того, со станции Угольной сюда отступили остатки личного состава железнодорожной комендатуры (42 человека), которые в Кролевце присоединились к 35-му полку (село Кролевец было остановочным пунктом для всех отходивших из Владивостока групп). Можно обоснованно предположить, что вместе с ними ушли в этот поход и несколько молодых парней села Углового, в числе которых находился, видимо, автор этой информации Иосиф Андреевич Товстолес;.

Маршрут движения этих частей пролегал, скорее всего, через Каменушку на Никольск-Уссурийский. Только так можно было скорейшим образом соединиться с главными силами Приморской революционной армии, находившимися тогда как раз в том районе. 2-му Советскому кавполку это удалось, а вот 35-й полк опоздал. К Никольск-Уссурийску он мог подойти не раньше 7-го апреля (если вышел из Кролевца утром 6-го), когда город уже два дня был в руках японцев, а революционные части покинули прилегающий к нему район и отошли на Спасск.

И.Товстолес отмечал в своих воспоминаниях по этому поводу, что маршрут тех угловцев, что ушли с 35-м полком пролегал через Сысоевку, которая находится в долине реки Арсеньевка (Даубихе) в нескольких километрах севернее Анучино. Товстолес не упоминает Анучино, следовательно, полк туда, видимо, не заходил, а значит, прошёл в долину р. Даубихе от Уссурийской железной дороги через Вассиановку и Реттиховку, обойдя с севера Ивановку; (от которой шёл прямой путь на Анучино). Мимо Ивановки 35-й полк прошёл 10 апреля, а не позднее 25 апреля он уже находился на ст. Верино  (Переяславка), став там базовым резервом для передовой позиции революционных сил, державших оборону от японцев со стороны Хабаровска на станции Корфовская.

Самым последним, видимо 7 апреля;, ушёл на север отряд шахтёров Зыбунных копей. Маршрут его пролегал через верховья реки Майхэ. Уже в Анучино он влился в состав отступившей туда из Шкотово роты Жамского.

В Шкотово японцам удалось в самом начале своего нападения уничтожить штаб гарнизона, тем самым лишив бойцов революционных частей общего командования и телефонной связи. Кроме того, многие командиры находились в это время в отпусках или на областном съезде советов в г. Никольск-Уссурийске (участником съезда был и командир 1-го Дальневосточного батальона Н.К.Ильюхов). Кирпичные казармы, где размещались части японцев, стояли прямо напротив помещений революционных войск.
 Заранее установив в окнах пулемёты и лёгкие скорострельные орудия, они внезапно обрушили на бойцов гарнизона шквал огня, одновременно атаковав их расположение с флангов. Только что мобилизованная, почти необученная и необстрелянная крестьянская молодёжь не выдержала натиска и, понеся большие потери, стала беспорядочно отступать. Более опытные бойцы пытались оказывать сопротивление, но, будучи обойдёнными с флангов и  не имея единого командования, тоже вынуждены были отойти в тайгу.

Общие потери Шкотовского гарнизона составили в тот день, по японским данным, 265 убитыми, 550 ранеными и 680 пленными , то есть в целом около полутора тысяч человек (более половины личного состава гарнизона).  В числе погибших были и уроженцы населённых пунктов, входящих сегодня в состав Артёма. Из них сегодня известны десятеро: И.А.Товстолес, М.Барабаш, Г.Корявец, П.Галкин; из села Углового , Никифор Авксентьевич Барабаш, Григорий Федотович Макогон, Михаил Васильевич Новачук, Прохор Никитович Гончарук и Федот Григорьевич Корчевный из с. Кневичи  и житель д. Суражевки Илларион Иванович Голик . Ранен был Ефим Пантелеевич Гоманюк из с. Кролевец . Имена других местных жертв шкотовского погрома (как и многих участников партизанского движения), были, возможно, вытравлены из общественной памяти политическими репрессиями 1920-х – 1930-х годов;.

В плен одних только угловцев попало в Шкотово 11 человек . В плену у японцев оказался также житель с. Кневичи Тимофей Арсентьевич Стецуренко  (о других пленных из района сегодняшнего Артёма пока ничего не известно).

Разбитые войска Шкотовского гарнизона в беспорядке откатывались на север. Японцы преследовали их только два километра, а затем вернулись назад. Оторвавшись от противника, большая часть уцелевших бойцов устремилась в сторону Анучино вверх по Майхинской долине. В том же направлении, на свою старую базу в урочище Пейшула, отошла и рота Жамского. Основная же часть бойцов 3-го Горно-сучанского батальона (около 350 штыков) отступила к Сучанскому руднику и закрепилась там . В родные места, на север Ольгинского уезда (через Ново-Хатуничи) ушёл и костяк (без одной роты) 2-го Дальневосточного батальона Глазкова. Своих раненых он оставил у Жамского в Пейшуле, выделив им в охрану 10 призванных в марте местных бойцов .

Понёсший самые большие потери в бою с японцами 1-й Дальневосточный батальон в пути подвергся реорганизации. Именно он в марте впитал в себя основную массу молодых новобранцев из крестьянских селений соседних речных долин. Теперь многие из них разошлись по своим домам. Не решились покинуть родные места и большинство бывших майхинских партизан. В итоге из остатков батальона был создан Шкотовский партизанский отряд в составе трёх рот, пулемётной команды (удалось сохранить 12 из 20 пулемётов) и команды конных разведчиков, под общим командованием Бамбулевича и комиссара Лободы . В рядах нового-старого партизанского отряда шли на соединение с основными силами революционной армии и несколько уцелевших в своём первом бою молодых угловцев.

К тому времени японские войска уже полностью удерживали захваченные ими города Владивосток, Никольск-Уссурийский, Спасск и железную дорогу между ними, а также п. Шкотово и г. Хабаровск. Район между Спасском и Хабаровском по-прежнему оставался в руках революционной армии. Штаб последней обосновался в г. Иман (теперь Дальнереченск). Туда и двигались, обходя Спасск, остатки революционных войск из районов Шкотово и Владивостока.

На позиции под ст. Свиягино Шкотовский партизанский отряд прибыл приблизительно между 18 и 21 апреля, сменив там 1-й кавполк, отправленый под Хабаровск . Через короткое время (видимо, не позднее 26 апреля – Ю.Т.) он был переброшен по железной дороге в г. Иман, где влился в качестве 3-го батальона в состав формируемого там из отдельных отрядов нового полка. Ещё три дня спустя полк этот был двинут под Хабаровск и занял оборону в районе ст. Корфовская (всё это происходило до начала мая) .

Существенно поредевшая с 5 апреля рота Жамского тоже не стала задерживаться на своей базе и отправилась вслед за уходящими на север другими бывшими частями и подразделениями Шкотовского гарнизона. Анучино она достигла, по-видимому, не позже 10 апреля, поскольку только в этом случае могла застать там отряд шахтёров из Зыбунного рудника (пеший переход от Зыбунного рудника до Анучино, с ночёвкой в Ново-Хатуничах, занимал около трёх суток);.

По-видимому, именно в Анучино, образованный в результате слияния роты Жамского с шахтёрами Зыбунного рудника и рабочими Дальзавода, вагоносборочных мастерских и Морского флота отряд получил название 1-го Дальневосточного рабоче-крестьянского. Командиром стал Ф.П.Жамский (предположительно – Ю.Т.), а его помощником - У.Н.Левченко . Отсюда этот отряд начал свой памятный для всех его участников долгий пеший переход на Иман. Поскольку 25 апреля он; уже располагался на ст. Бикин , длился переход не более 14 дней. Однако, по воспоминаниям бывших партизан, он был 18-дневным. Очевидно, время его они рассчитывали с момента выхода из Зыбунного рудника.

Вызывает интерес маршрут данного похода, и в первую очередь тем, что он был целиком пешим. Это означает, что отряд не выходил к станции Свиягино, поскольку оттуда он мог быть доставлен в Иман, и далее в Бикин поездом. По всей видимости, получив в Анучино сведения, что Уссурийская железная дорога вплоть до Спасска занята японцами, отряд принял решение двигаться сразу на Иман уже хорошо известным прошлогодним таёжным горным маршрутом партизан в Чугуевскую котловину, и далее, пройдя перевал, долиной реки Ваку.

Через несколько дней отряд (или его часть) перебросили к линии фронта, на ст. Корфовскую, где использовали для починки железнодорожного моста , то есть в качестве инженерного подразделения (видимо, потому, что в нём было много квалифицированных рабочих). Очевидно, Иманский штаб готовил к началу мая новое наступление революционных войск на Хабаровск. Но, военно-политическая ситуация на Иманском участке вскоре резко изменилась.


Возвращение

Временное правительство Дальнего Востока (ВПДВ) не было ликвидировано японцами в ходе выступления 4-5 апреля. Почти все его члены успели укрыться в штабе чехословацкого корпуса. В последующие дни оно, при поддержке иностранных дипломатических представительств во Владивостоке, вступило в переговоры с японским командованием об урегулировании конфликта. То, в свою очередь, также искало выход из сложившейся ситуации, поскольку все небольшевистские партии в Приморье отказались принимать власть из рук японцев при наличии уже существующего коалиционного правительства.

В конце концов, переговоры привели к заключению 29 апреля договора, не без основания прозванного тогда в народе «Дальневосточным Брестом»;. По его условиям, вдоль железных дорог области устанавливалась 30-километровая нейтральная полоса, в пределах которой земское правительство не вправе было держать свои войска (японские части там по-прежнему могли находиться). В этой зоне ему разрешалось иметь только ограниченный контингент «народной охраны» (милиции), численностью до 4250 человек, для обеспечения правового порядка. Из района между Хабаровском и Спасском революционные войска должны были быть выведены полностью. На остальной территории области власть ВПДВ сохранялась в полном объёме.

С конца апреля, приморские революционные войска начали уходить через территорию Китая в Амурскую область. В первых числах мая Иманский ревком приступил к эвакуации туда же и военного имущества. 1-му Дальневосточному Рабоче-крестьянскому отряду была поручена ответственная миссия -  вывоз на плотах боеприпасов и вооружения с военных складов по только что освободившейся ото льда реке Бикин и далее по Уссури и Амуру .

После выполнения этого задания, в июне 1920 года, отряд разделился. Большая часть его бойцов была отправлена по домам. Остальных (видимо, призывную молодёжь) распределили по различным боевым частям Народно-революционной армии (НРА). Сегодня известна судьба только одного из тех, кто продолжил службу в НРА - Максима (Михаила) Поддубного. Он оказался в группе войск Восточного фронта, на Хабаровском направлении, участвовал в первых боях под Волочаевкой, где обморозил ноги. После выхода из госпиталя попал в роту связи 3-й Амурской бригады, в которой и прослужил до демобилизации в ноябре 1922 года.

Полк, в состав которого вошли угловцы из бывшего 1-го Дальневосточного полка, в первых числах мая был переброшен в Амурскую область по маршруту: станция Верино (Переяславка) – казачья станица Невельская – переправа через р. Уссури – китайский г. Син-Дун на правом берегу Амура – переправа через Амур на с. Нижне-Спасское – ст. Волочаевка. Оттуда полк был направлен по железной дороге на Забайкальский фронт против казаков атамана Семёнова и отступивших из центральной России каппелевцев . После разгрома семёновцев, участвовал в освобождении Приморья в 1922 году. В его рядах по военным дорогам Дальнего Востока и Забайкалья прошагали жители села Углового Георгий Петрович Алексенко, Никита Никифорович Лях, Константин Бойко, Александр Откидач, Александр Шарлай, Казаченко (имя и отчество не известны) и, возможно, некоторые другие их земляки.

Часть угловцев (Г.Корявец, Тищенко, Корнополец, Поляков, И.Товстолес, А.Черник, И.Черник и два Буселя) ; в Амурскую область не пошли и вернулись домой ещё летом 1920 года . Их обратный поход, по свидетельству его участника Иосифа Товстолеса, начался от Семёновки;, то есть из Иманской долины. Скорее всего, они шли тем же путём, каким сюда добирался 1-й Дальневосточный рабоче-крестьянский отряд. Это был теперь наиболее безопасный для них маршрут (за пределами контролируемой японцами 30-вёрстной полосы). Ф.П.Жамский с земляками, тоже должен был идти назад именно здесь.

(Сноски и ссылки убраны)

Полный текст книги опубликован в научной электронной библиотеке ДВФУ: