Не в тот поезд

 
    Ехал я в начале "девяностых" в отпуск из Воркуты в небольшой промышленный город, что за Владимиром, в Ковров. Супругу свою с маленькой дочерью за полгода до отпуска отправил к тёще с тестем.
Еду в отпуск, при мне хорошие отпускные, получка целиком выданная, что подобно чуду, поскольку зарплату уже задерживали на предприятии, авансы выдавали мизерные. Таким образом рыночная экономика у нас развивалась.
Надо сказать, что деньги мне выдали купюрами небольшими - по сто, двести рублей; целую сумку набил деньгами, получил в конце дня рабочего, а ближе к ночи у меня поезд на Москву. Я и поменять не успел сотенные, двухсотенные, эти деньги копеечные, ни на какие другие. Зарплата в то время была с большими нолями. Приличные деньги, в смысле их знаковой величины, как всегда начальству достались. Работяга же и таким был рад.
Да ещё баульчик был при мне с гвоздями, выписанными на работе. В Средней полосе России, да, может быть, и ещё где-то с этими штуками, размером 70 миллиметров, самыми ходовыми, была напряжёнка. Свояк за год до моего отпуска просил или посылкой отправить, или привезти.
Посылку, и не одну, тащить на почту я поленился, баулом ограничился, но вот забыл по прошествии некоторого времени до отпуска какие гвозди свояку понадобились?
Решил, что сто, сто двадцать миллиметров размером, вроде бы, самые ходовые, и оказался мой саквояж весом не менее пуда.
В сумке - деньги под два миллиона.
До Москвы доехал без всяких проблем, и билет от столицы до Коврова на "Буревестник", на 12,05 был ещё в Воркуте куплен.
Буревестник" - это междугородний скоростной по тем временам поезд Москва - Горький, с десятиминутной остановкой во Владимире, с четырёхминутной - в Коврове. Билет при мне, да ещё час маячить со своей несуразной поклажей на вокзале.
Вышел на перрон и вижу, что локомотив с десятком вагонов, на каждом из которых сияет хорошо начищенная табличка "Москва - Нижний Тагил" вот-вот лязгнет буферами, с места сдвинется. Отправление поезда в 11,05.
Несколько секунд остаётся и застучат колёса. Понесётся на Тагил поезд дальнего следования. Спрашиваю у проводницы: " Наверное, через Владимир и через Ковров ваш скоростной проходит?"
"Да" - отвечает. И через Владимир, и в Коврове не больше минуты постоит.
Ну а мне сойти, как раз времени хватит. Денег у меня достаточно в сумке, и в кармане пиджачном, в портмоне, ещё в холостяцкую мою жизнь приобретённом, деньги тоже не последние. Не зря я в Заполярье после армии поехал. И северное сияние воочию увидеть, да и подзаработать. Вот и говорю проводнице, мол, посади, хозяйка, я заплачу до Коврова. Проводница молодая и симпатичная не соглашается. Я ей и про её молодость говорю, и про красоту, да и закидываю сумку с деньгами вслед за баулом, в коем гвозди, в тамбур вагона, на подножку, на другую заскакиваю, поезд трогается, и меня уже не высадишь…

Едем. Проводница меня спрашивает:" А что, если контролёры, что я им скажу?"
То-есть, что она им скажет насчёт меня. Я говорю, мол, сам всё и объясню контролёрам. Скажу, что еду из Воркуты, там время другое, не Московское, я часы неправильно перевёл, на час ошибся, вот и заскочил, опаздывая, не в тот поезд.
А билет у меня до Коврова. Потребуют штраф уплатить, ну что ж, спорить не стану.
В, общем, успокоил проводницу, она поместила меня в своё купе. Кофе мы с ней пьём, я ей за любезность её и за доброту, конечно же, заплачу. Даже, если во Владимире меня контролёры заставят сойти, сойду, не заплачу. Так вот шучу, каламбурю, пью кофе. Всё ближе к дому, к встрече с моей дорогой семьёй, ну и с тёщей, и с тестем; тоже ведь люди мне не чужие.
Надо сказать, что проводница немного побаивалась меня, такого попутчика, вроде бы и нормального, но как бы с небольшой придурью в голове. Может быть, везла что-то  ценное, может быть, деньги у неё тоже в каком-то саквояже были, подобном моей сумке с деньгами. Или чемоданчик у неё с хорошим кофе на продажу втридорога был в купе припрятан? Не моё это дело.
Когда отлучалась проводница по своим делам, то и я выходил, и купе она запирала. Я был нисколько не против. Всё ближе к дому, к встрече с женой, с дочерью, по коим соскучился я до одурения. По тёще с тестем тоже скучал. Неплохие родители у моей жены были. Царствие им Небесное.
В очередной раз отлучилась проводница, пошла или к подружкам своим, или к бригадиру проводников какие-то вопросы решать.
Я в подробности её похождений не вдавался. Стоял в коридоре, за окном мелькали знакомые мне маленькие станции, зелёные перелески, поля, и вот уже по мосту через реку нашу с не очень благозвучным названием - Клязьма - загрохотали вагоны, уже и Ковров, город военных заводов, приближается к грохочущему по мосту поезду, а проводницы всё нет и нет. Я и заволновался. Вокзал перед глазами, а двери купе заперты. И что делать?
Прибегает молодая и симпатичная, ключ суёт в замочную скважину, старается открыть дверь, но что-то не так, что-то ломается в проклятом дверном замке. И это не первый раз, как я понимаю. И надо или к бригадиру идти, он замок починит, или с перрона попробовать в окно, приоткрытое влезть за моими сумками, но для этого и окно должно быть открыто с внутренней стороны купе. Или ехать до Горького, до нынешнего Нижнего, а не какого-то другого Новгорода.
По дороге дверь починят, и я с баулом да сумкой пересяду на какой-нибудь из поездов, доеду до своего долгожданного Коврова. Конечно, всё это меня никак не устраивало, и будь у меня одни гвозди, плюнул бы на эти самые гвозди, обойдётся мой свояк и без них, но сумка с деньгами...
Поезд остановился. Вот я и начал прилагать некоторые усилия, чтобы открыть дверь в купе без ключа. Стал дёргать дверь в правую сторону от себя, и резким рывком выломал проклятый замок из какого-то там паза, с другой стороны.
Ну, всё. Приехали.
Рад до одурения, что в родном мне городе, что не надо мне ни в какой Горький-Нижний Новгород ехать и снова возвращаться. Хватаю свою поклажу, проводнице, вконец растерянной от всех этих приключений-злоключений деньги обещанные за проезд, за её доброту, заранее приготовленные, не купюрки мелкие, достаю из портмоне, и всё это на ходу, и в щёчку рад поцеловать молодую и симпатичную за участливость её ко мне непутёвому. Жена и узнает, как расскажу обо всём, надеюсь, что не приревнует. Чего только ни случается в жизни, особенно когда так суматошно спешишь, когда ждать не дождёшься встречи с дорогими тебе, с любимыми. Проводница денег брать не желает, лишь бы расстаться со мной поскорей. "Ладно!" - кричу, с перрона. Поезд уже трогается. "Ещё встретимся - кричу проводнице - долг за мною. Не последний раз в отпуск еду".
В очередной свой отпуск я ехал уже налегке и не с такими деньгами. Да и за гвозди высказал мне свояк с некоторым огорчением, мол, не те привёз, надо было "семидесятку". Хотя, как говорится, неплохо обмыли мы привезённое мной, и за встречу выпили.
Про семью и не говорю. И жена, и дочь, конечно, рады были моему приезду.
И тесть с тёщей - Царствие им Небесное - успели привыкнуть ко мне.
Так вот и жили мы в начале девяностых.
Да и не только так.