Шепот волны. 3 Татьяна Дума

3

 Я продолжил чтение.
 Она так и не вышла замуж, хотя получала не одно предложение.
Эти события были описаны с чувством легкой иронии, которая была ей всегда присуща.
Ее жизнь определил случай. Она работала в той же школе, где когда-то работала и ее мать. Она была молода, старшеклассники потянулись к ней, приехавшей недавно из Москвы и знавшей много интересного. Дети старались задержаться после уроков, придумывая для этого разные поводы.
У директора школы была дочь, поздний ребенок. Про ее отца никто ничего не знал, в поселке его никогда не видели. Девочка не просто училась на одни пятерки по всем предметам, при возможности ей можно было ставить и больше. Разговоров о том, что она директорская дочь и этим все объясняется, не было. Она больше других потянулась к Ольге Александровне, часто провожала ее после уроков и нередко заходила к ней домой.

 Однажды, во время урока, случилось несчастье – директору стало плохо.  Вызвали скорую. Она попросила срочно позвать Ольгу Александровну и слабым голосом сказала, что давно ждала этого, зная о своей болезни. Она обратилась с просьбой, которая потрясла молодую учительницу – стать опекуном ее дочери, не допустив ее отправки в детский дом. Голос ее слабел, но она смогла сказать и о документах, которые подготовила заранее. В ее глазах была такая мольба, что Ольга Александровна молча, кивнула, показав согласие.
В больнице ей стало совсем плохо, врачи старались, но не смогли ее спасти.
Это событие определило всю дальнейшую жизнь молодой девушки. Она постоянно чувствовала ответственность, которая на нее свалилась так неожиданно. Одно дело – учить на уроках, совсем другое – взять на себя полную ответственность за ее судьбу.

 Я решил остановиться. Описание будней и некоторая рассеянность не сразу позволила мне понять – речь шла о моей матери. Сомнений быть не может. Женя, Евгения, Жека. Это же все о ней писала Ольга Александровна. Я стал внимательнее вчитываться, не пропуская детали.  Первые страницы воспринимались как далекая история, с малоизвестными  героями. Постепенно все описываемые события стали обретать объем и эмоциональную окраску. Казалось, что временами я слышу голоса участников.
 Мама. Мамочка. Ее голос никогда не исчезал из памяти. Отца я вспоминал, но с годами его образ все больше приобретал схематические черты.
Я отложил дневник и встал, подойдя к окну. Сердце защемило, ком подступил к горлу. Я не ожидал такой реакции. Мне казалось, что способность эмоционально реагировать я утратил в одно мгновение тем страшным утром в промозглом Лондоне.
 
 Увиденный за окном пейзаж  очень напомнил тот день. Напомнил тональностью, вызывающей чувство щемящей тревоги. То же серое небо, только там не было прибрежной полосы, которая хорошо просматривалась сейчас.
 Возможно, в тот страшный день, Ольга Александровна так же стояла у окна. Если море штормило, что часто случалось в это время года, то гул разбивающихся волн хорошо был слышен.
В детстве я часто не мог заснуть, представляя себя моряком на тонущем судне. Одна волна сменяла другую, убегающую со зловещим шипением. Я почему-то представлял себя совершенно одиноким в бушующем море. Неужели это было предчувствием своей судьбы?

Я вернулся к столу и продолжил чтение.