Мечтатель. Глава 15. Письмо из тюрьмы

Глава 15. Письмо из тюрьмы

   Прошло пять лет.
   И, как ни странно, для компании Дрима они были успешными. Благодаря массированной рекламе, мечта, как товар стала востребована, и люди с деньгами в массе своей потянулись вкладывать в её исполнение свои средства. Это стало интересно. А мечты, надо сказать, у людей оказались разные. Чего только не пришлось организовывать его команде, в какие переделки не попадать. Конечно, услуги по началу, были лишь для состоятельных. Объехать мир – самая классическая мечта, а, если ещё и со встречей с оркестром – очень дорогое удовольствие, а объехать его с интересом и со смыслом – это вообще другой порядок вещей! Конечно, людям попроще  устраивались тренинги, семинары – как достич мечты самому. Так, один мужчина в наших опросах заявлял: хочу быть директором. А кто ты сейчас? Автомойщик. А что ты делаешь для того, чтобы стать директором? Не знаю. И примеров таких уйма.
   Мы не благотоворители. Сначала – расширение бизнеса. Сегодня Бренд Дрим Мейкер уже раскручен как Кока-кола. Мечта не должна падать с неба, ты её должен заработать, потрудиться, а иначе она не принесёт счастье. А мечта должна приносить счастье, одним от деланья, другим от достижения. Но, тем не менее, мы начали  устраивать  благотворительные лотереи – розыгрыш осуществления мечты за наш счёт. Это имело фурор! Тысячи писем, тысячи поклонников осаждали наш офис.

   Однажды Алекс пришёл домой, и открыл почту.  И опять таинственное письмо, пришедшее из какого-то мрака, из какого-то тюремного холода…
   «Привет, Дрим. Ты наверное забыл меня. Но это не важно. Слава твоя разлетелась далеко от твоей страны, и долетело до французской тюрьмы, в которой я сижу  уже более тридцати лет. Я потерял счёт дням. Остались одни воспоминания. Можешь ли ты осчастливить меня мечтой здесь, за колючей проволокой? Вряд ли, Дрим. Никому ещё не удавалось сделать это.
   Я  вижу, что ты незауряден. Но главное, что ты не зазвездился, и не гнушаешься общаться с тамими  как я. Нас таких много сидит  по всему миру. Мечтатели. Они, наши враги, тоже этот мир называют миром, но с такой же лёгкостью – сбивают самолёты, и посылают ракеты по мирным кварталам.  Но их не называют за это террористами. У кого власть – у того и Бастилия. Бастилии умеют возрождать снова и снова.
   Вся наша вина заключалась в том, что  мы не согласились жить по законам этих бастилий. Знаешь, у Мартина Лютера Кинга была мечта покончить с расизмом в Америке. Он, конечно понимал, что расизм – всего лишь одна из голов гидры капитализма. Отруби её, и не её месте вырастут три новые. Но моя мечта была другой. Я хотел схватить капитализм за самые яйца. И мне удалось это сделать.  Вот поэтому я и здесь, в роскошной тюрьме. И у меня есть интернет. и ноут, и казённая еда, которую для меня зарабатывают французы. Самым большим злом в отношении себя, я считаю ту ложь, которую выдумывают обо мне все кому не лень. И что я был агентом КГБ, кровожадным убийцей. Сами они убийцы с фотоаппаратами. Гендерные дегенераты.
   Мир так устроен. Знаешь, Дрим, всё же я хочу тебя попросить, если ты когда-нибудь сцепишься с капитализмом, то передай ему от меня привет. 
   С самого детства меня преследует эта мечта. то, что я натворил – это пшик. Нас у отца было три сына, и назвал он нас: Владимир, Ильич, Ленин. О судьбе братьев мне ничего неизвестно. Ниши имена предопределили нашу судьбу – мы были обречены стать борцами с капитализмом. Наивные, безграмотные, мы встали на путь терроризма, как старший брат самого Ленина. А Ленин сам учил, что терроризм – это не метод коммуниста. Но мы видели, как по всему миру сами коммунисты не могли найти между собой единства. И СССР, и Китай, и Камбоджи, и Вьетнам – они умудрялись вести войны и сами с собой. А от нас, радикалов – вообще открещивались.  Что нам оставалось делать? Как найти свой путь к счастью для всех?
   Мои родители были глубокими католиками, что, впрочем, не мешало моему отцу быть марксистом-ленинцем! Он учился во Франции, и готовился уже стать католическим священником, но видя, как они распутны  забросил веру и стал атеистом. Он встречался с племянницей одного из епископов, и однажды видел «как епископ рано утром выходит из комнаты племянницы». Мать – католичка, а отец – марксист. Понимание коммунизма в Латинской Америке, а родился я в Венесуэле, весьма своеобразно. Коммунизм и Христос – там так же близки, как Ленин и Троцкий. Но с коммунистами я был не долго. Это были уже не те коммунисты большевики, о которых я читал в книгах. Я учился в Москве в 1968 году, и там познакомился с настоящими будущими борцами. Это была страна настоящей свободы. Нам там было делать нечего, и готовились мы, чтобы выйдя оттуда осчастливить остальную планету. За это я был отчислен из компартии Венесуэлы, а после и из университета. Я стал бойцом Народного фронта освобождения палестины. Именно с этого момента я начал восхождение к своей мечте.
   Знаешь, сегодня я не сожалею о своих делах. Но это было ребячество. Даже, когда мы взяли в заложники всех участников встречи ОПЕК в декабре 1975 года, в количестве 80 человек, в столице Австрии, включая 11 министров, замов, ведущих бизнесменов. Мы даже не знали, что с этим делать – будь, что будет! Мы требовали только возможность выступать! Быть гласными, объявить на всю планету, что мы есть, и с нами нужно считаться.
   Посмотри на карту Палестины сегодня. Как-будто крысы её проели. А каждый народ согласно уставу ООН имеет право на борьбу.
   Я знаю, о чём мечтаю сегодня. Ислам воспламенил моё сердце, а я воспламеняю другие. Но я скажу тебе откровение:
Панславизм, православное христианство, коммунизм – возродят Россию. Но подвигнет их на это Ислам. Мечты… Мечты мои просты: Хочу получить гражданство России, и быть  обмененным на какого-нибудь западного шпиона. Хочу отпраздновать  свой медовый месяц, которого когда-то не было, и помолиться на могиле Симона Боливара, великого освободителя.
   Что скажешь, Дрим? Поможешь воплотиться моим мечтам?
   Past Scriptum. Знаешь, Дрим, право теряет свою сакральность и торжественность, когда начинает использовать методы  бесправия. И тогда получается, что, если я веду против этого бесправия борьбу – оно ведёт  против меня бойню. Как из пушек по воробьям. Наши силы изначально непропорциональны. У меня нет тюрьмы для моих врагов, а у них для меня есть. У меня нет  армии вооружённых спецназовцев, а у них есть. Мораль, честь – для них ничтожны. Когда меня задерживали в чужой стране, были нарушены все международные нормы права, и они ещё кичатся своей демократией. У меня на суде не было ни одного свидетеля, и меня осудили по кем-то, когда-то составленным сказкам.
   Знаешь, Дрим, здесь мне всегда вспоминается ваш русский фильм «Берегись автомобиля» Такое возможно было только у вас. Россия -  благодатная страна, не дайте только её погубить.
   Благородство. Оно не может быть односторонним. Разговаривать можно тогда, когда тебя слышат. Мы живём в мире, в котором слышат лишь силу. Весь западный мир основан на этом. Так какого же чёрта они требовали от меня иного?
   Миру нужна справедливость, а не террор, Дрим. И ты это учти, осуществляя чьи-то мечты.