Пирамида профессии. Вершина

Я не политик, я инженер, и мне интересно, что будет завтра.
Косыгин А.Н.

В первой половине дня, 15 марта 1979 года, мой служебный телефон в очередной раз попросил снять  трубку. Звонил начальник отдела лёгкой промышленности Госплана СССР Асташев Анатолий Григорьевич. Он пригласил меня посетить отдел с тем, чтобы обсудить вопросы выполнения предприятиями кожевенно – обувной промышленности Минлегпрома РСФСР заданий 10-й пятилетки и сформулировать параметры показателей  на 11-ю пятилетку.
Я поинтересовался о том, кто ещё приглашён для рассмотрения указанных вопросов, так как такого рода вопросы, в первую
очередь, находятся в компетенции заместителя Министра Логунова Л.И.; однако  было выражено желание встретиться только со мной.
Встреча была назначена на 15         часов.
             К этому времени я приехал в Георгиевский переулок, вошёл в Бюро пропусков. Меня уже ожидала Прокофьева Татьяна Ивановна – начальник подотдела лёгкой промышленности. Мы были знакомы, так как встречались на Художественных советах в Общесоюзном Доме моделей обуви и ВИАЛЕГПРОМе.
Прошли к начальнику отдела Асташеву Анатолию Григорьевичу, и вместе с ним я поднялся на 7-й этаж к заместителю Председателя Госплана СССР Миротворцеву Николаю
 Николаевичу.
Хозяин кабинета великодушно встретил меня; поблагодарил начальника отдела и сказал, что не имеет права задерживать его. Николай  Николаевич предложил мне кресло за приставным столом и занял противоположное.
Осознание того, что со мной ведёт  беседу  легендарный человек, сподвижник одного из выдающихся сталинских Наркомов -  Алексея Николаевича Косыгина, его первый заместитель, а затем Министр лёгкой промышленности СССР и, в настоящее время, – заместитель Председателя Госплана СССР, какое–то время держало меня в оцепенении. Но очень даже простая речь, акцент, тематика беседы, манера держать себя, раскрепостили меня. Происхождение, образование, работа, оценки состояния отрасли, как-то совершенно непринуждённо были проговорены. Самое интересное, - Николай Николаевич, лукаво улыбаясь, сказал, что мы  почти что земляки, и что на Елецком кожевенном заводе он работал только в лаборатории. Наступило полное расслабление, но тут же разговор приобрёл официальный характер.  “Нам нужен специалист, который хорошо ориентируется в кожевенной и обувной  подотраслях  лёгкой промышленности  Союза”- сжав ладони в кулаки и положив их на вытянутых руках на стол, сказал Николай Николаевич.“Нам  сказали, что Вы владеете этими вопросами и проявляете на официальных мероприятиях понятные для всех инициативы; мы хотели бы предоставить Вам более широкие возможности для влияния на ускорение позитивных процессов в отрасли” – заявил Николай Николаевич Миротворцев.
Я оторопел от такого монолога, сказанного практически  повелительным тоном.
Прервав паузу, я сказал, что неплохо знаю положение дел на предприятиях Минлегпрома РСФСР, однако Министр на коллегиях критикует меня за явные недочёты в работе, а работать в масштабах отрасли Союза будет весьма сложно.  Сказал так же, что Министр будет очень обижен в случае моего ухода.
Николай Николаевич выслушал мой “лепет” и сказал слегка улыбнувшись:- “Женечка (Евгений Фёдорович Кондратьков  -  Министр лёгкой
 промышленности РСФСР) каждое утро, в 8 часов, заезжает ко мне, мы с ним пол - часика беседуем. Завтра я ему скажу о наших намерениях. Вам
 позвонят, когда необходимо будет прийти на  следующей неделе на коллегию по кадровому вопросу.  До встречи, Вас проводят в отдел”.
Когда я вышел в приёмную, мне показалось, что сухим был только пиджак, и то местами.
В приёмной меня ждал сотрудник отдела лёгкой промышленности. Мы направились в подотдел лёгкой промышленности, который на тот период размещался в помещениях правого перехода между основным зданием и новым корпусом. Татьяна Ивановна Прокофьева – начальник  подотдела, познакомила меня с коллективом. За чашкой чая состоялась приятная беседа. В коллективе из шести сотрудников был только один мужчина и, естественно, женщины были довольны ожидаемым пополнением.
В 18часов 30 минут я покинул Госплан и на 3-м троллейбусе отправился домой.
За три года работы в Главке, я большую часть времени провёл в самолётах, поездах, на совещаниях, советах, посетил около сотни
предприятий. Мне казалось, что новая работа превратит меня  в “сухаря”. Я буду представительствовать, а не участвовать в реальных делах. Вместе с тем, я думал, что хоть немного передохну от этой, неимоверно тяжёлой работы, когда каждую минуту необходимо было брать на себя всё новые обязательства по решению неотложных для конкретных предприятий вопросов. Система управления отраслью была крайне несовершенной. Мы
все очень сожалели о том, что к концу семидесятых были упразднены основы “косыгинской” реформы, в которую экономика страны великолепно
вошла в конце 60-х.
Утро следующего дня началось с того, что секретарь сказала мне: - “Звонили из приёмной Министра. Министр просил зайти”. Зашёл. Выслушал тираду злых слов. Обидно было слушать обвинения о якобы закулисных переговорах, которые я вёл с Госпланом; просил его поверить, что этого просто не могло быть. “Ладно, иди, работай, но не забывай российскую лёгкую промышленность”- сказал Евгений Фёдорович. Я дал слово, что ничего не может измениться в моём отношении ко  всему  блоку лёгкой промышленности России, да и как это может быть, если российская промышленность по объёму производства составляет половину общесоюзного объёма производства товаров лёгкой промышленности. Министр попросил  высказать предложение по кандидатуре специалиста на моё место.
 Аргументированно и твёрдо, я предложил кандидатуру Доронина В.А. – заведующего производством на Ленинградском обувном производственном объединении “Скороход”.  Министр согласился с моим предложением. Мы, по–доброму,  попрощались.
В понедельник, в 10 часов утра, мне позвонили из службы кадров Госплана и предложили прибыть на коллегию 21 марта, то есть в среду. В среду, получив пропуск, я прошёл на 6-й этаж, где размещался зал коллегии. Начальник отдела кадров, Балан В.И., показал мне в зале стул, который я должен занять. Соседний стул занял ещё один специалист, которого также принимали на работу в Госплан. Обычно, в начале, рассматривался кадровый вопрос, а затем  коллегия приступала к работе по объявленной повестке дня.
После того, как члены коллегии заняли свои места, в зал вошёл и поприветствовал всех Председатель Госплана СССР Байбаков Николай Константинович.
Начальник отдела кадров представил кандидата на должность начальника финансового отдела Павлова Валентина Сергеевича, бывшего заместителя Министра финансов СССР. Вопросов у членов коллегии не было. Кандидатура Павлова В.С. была утверждена. Затем была представлена моя кандидатура на  должность главного специалиста по обуви. Были заданы вопросы о возможности кардинального улучшения работы обувной промышленности Союза.
Я утвердительно ответил на вопросы. Моя кандидатура так же была утверждена. Мы покинули зал коллегии. В холле нас ожидали сотрудники отделов.
Павлов В.С. пожал мне руку, поздравил с назначением и пожелал успехов в работе. Я взаимно поздравил Валентина Сергеевича с назначением и так же пожелал успехов в работе.
Меня сопроводили к начальнику отдела Асташеву А.Г.
Полуторачасовая беседа дала мне представление о статусе отдела в системе координации развития многоотраслевой лёгкой промышленности -  крупного блока экономики государства.
Главным специалистам отдела (их было шесть) отводилась роль координаторов развития конкретных подотраслей, -  подготовке проектов решений по их развитию, которые  включались в общую концепцию развития отрасли.  Требовались принципиально новые предложения по наращиванию объёмов производства с учётом технического перевооружения предприятий на базе новейших технологий. Анатолий Григорьевич посетовал на то, что в последние годы информационная  база о состоянии кожевенно – обувной промышленности в развитых странах не очень активно обновлялась и сейчас необходимо сосредоточить внимание на её серьёзном обновлении. Предполагалось при этом, в первую очередь посещение  предприятий стран - членов СЭВ и Международных выставок технологического оборудования.
Спустя семь дней после начала работы, около 17 часов, мне позвонили из приёмной Председателя Госплана и сказали, что Николай Константинович приглашает для беседы. Я очень волновался. В приёмной сказали, чтобы я заходил в кабинет.  Открыл массивную дверь и зашёл в просторный кабинет.
Николай Константинович с очень доброй улыбкой встал, вышел из-за стола и направился ко мне навстречу. Рукопожатием поприветствовал меня и предложил пройти в комнату отдыха, что была расположена за кабинетом. Уютная комната со столом и двумя креслами, самоваром на приставном столике, чайным сервизом, вазой с сушками. Вдоль противоположной стенки, в левом углу - вешалка с верхней одеждой, зонтом; в правом - кожаный диван.  Весь интерьер был выполнен из добротного дуба в едином стиле.
Мне просто не верилось, что со мной разговаривает один из выдающихся сталинских Наркомов. Теплота, с которой началось общение, привела меня в уравновешенное  состояние; рассказал о своём происхождении, образовании, работе. Николай Константинович предложил чай и сам быстро всё приготовил.
Я почувствовал, что мои ответы  произвели положительное впечатление. Николай Константинович заметил, что он ровесник с моим отцом и что “мои университеты” позволяют делать хорошие шаги в нужном направлении.
Затем попросил рассказать об обувном производстве подробнее.  Николай Константинович буквально оживился, когда узнал, что я в течение двух лет изучал специальный курс “ Совершенствование планирования и усиление экономического стимулирования промышленного производства” при Воронежском государственном университете, и восьмую пятилетку  Воронежское обувное производственное объединение ”Прогресс”, как и все предприятия,  работало в режиме основных положений “косыгинской” реформы. “Практический опыт – большое дело” – отметил Николай Константинович. Его интересовали вопросы:  состояние производственных мощностей; сырьевой баланс для производства кожтоваров; качество продукции; удовлетворение потребностей рынка по объёму собственного производства; общий баланс по обуви, представляемый оптовому звену Министерства торговли; какие среднесрочные организационные мероприятия необходимо осуществить, чтобы улучшить положение дел в связи с возрастающими требованиями рынка; как я отношусь к импорту обуви с рынка свободно конвертируемой валюты и ещё ряд вопросов, касающихся полного обеспечения населения страны обувью собственного производства. Не на все вопросы я смог дать обстоятельные ответы, но прочитал на его лице удовлетворение от общения со мной. Николай Константинович порекомендовал активно включаться в работу и в случае необходимости, обращаться за поддержкой напрямую, не стесняясь. Я поблагодарил за оказанное  доверие.
             Началась рутинная работа: - совещания разного уровня в Госплане; посещение коллегий Минлегпрома СССР, отраслевых  Художественных советов и оптовых ярмарок; международных тематических выставок. Я продолжал работу в качестве председателя ВАК в Московском технологическом институте лёгкой промышленности. Много времени было уделено знакомству с руководителями лёгкой промышленности союзных республик и руководителями ведущих предприятий отрасли страны; изучению экономических показателей работы республиканских предприятий кожевенной и обувной промышленности.
Из вопросов, заданных мне Николаем Константиновичем в процессе беседы и пожеланий,  я попытался выстроить главное направление в своей работе, с тем, чтобы придерживаться расставленных акцентов и постоянно пополнять информационную базу данных о состоянии производства кожтоваров и обуви в развитых странах.
Для принятия решений необходимо было пройти очень сложный путь познаний, которыми я не располагал.
             Одной из первых  зарубежных командировок в новой должности, была поездка в Болгарию. Интерес представляло обувное предприятие в Пловдиве. Оно было полностью оснащено комплектным оборудованием фирм ФРГ, лишь конвейерные системы были югославского производства. Производительность труда была  в 2 раза выше, чем на наших ведущих предприятиях, и это при широко ассортиментном запуске в производство. Ассортимент и качество продукции были на  очень высоком уровне. Руководители Центрального аппарата и предприятия поделились со мной всеми секретами организации этого замечательного производства. Мы договорились о посещении предприятия двумя группами специалистов Технического управления Минлегпрома СССР,  Минлегпрома РСФСР и ведущих предприятий отрасли.  Удалось собрать полезную техническую и экономическую информацию. Я был очень благодарен нашим болгарским друзьям за добродушие и открытость. К тому времени, уже четверо  моих институтских сокурсников, были руководителями высокого уровня в управленческих структурах Болгарской народной республики.
             Годом позже, я посетил в Польше обувные предприятия на комплектном импортном оборудовании в Лодзи и Радоме. Польские специалисты, к сожалению, не смогли добиться результатов, располагая аналогичным оборудованием и материальным обеспечением.
В плане подготовки к проведению летних Олимпийских игр в Москве, в системе Главспортпрома завершалось строительство комбината “Спорт” с участием фирмы “Адидас”. Приятно, что руководил этой работой мой однокурсник и прекрасный товарищ - Князев Альберт Валентинович. Ассортимент спортивной обуви комбината, в основном, решал вопросы экипировки наших олимпийцев. Вместе с тем, руководство Спорткомитета СССР изучало возможности заказа экипировки для отдельных видов спорта. Было рассмотрено предложение известной испанской фирмы “Келми”. Меня пригласили в составе делегации Главспортпрома посетить предприятия фирмы, расположенные в области Валенсия, в городах Аликанте, Элче, Элме. Посетив ряд предприятий, мы нашли решение вопросов.
Кроме того, в Элче я познакомился с уникальным предприятием по производству мужских мокасин  из шевро, клеевого метода крепления на кожаной подошве.  На конвейере, оснащённом итальянским оборудованием, длинной 42 метра, со свободным ритмом, 28 рабочих за смену производили 1200 пар высококлассной обуви для экспорта в США. Организация процесса производства и уровень профессионализма рабочих просто поражали. Производительность труда была в три раза выше, чем на потоках модельной обуви на наших предприятиях. При этом было высокое качество и идеальная стандартность всей обуви!
В Элче присутствовал на демонстрации коллекций обуви детского ассортимента на предстоящий весенний период. На подиуме дети творили красивый спектакль. После показа, была предоставлена возможность рассмотреть большую часть коллекции на стендах. Испанский опыт расширил мои познания о возможностях совершенствования отечественного обувного производства.
В конце сентября 1980 года отдел кадров уведомил меня о том, что с октября я должен приступить к посещению Высших экономических курсов при Госплане СССР. Полтора года я постигал экономику и планирование. Слушал лекции Ситаряна С.А., Серова В.М., Безрукова В.Б., Иванова А.И., Воробьёва В.Б.,Коссова В.В. – авторитетных руководителей подразделений Госплана СССР; семинарские занятия проводили руководители курсов. Курсы были настоящей академией познания экономики, которая не знала “измов”, а раскрывала суть товарного производства, построенного на разделении труда – основе жизнедеятельности Общества. Занятия проходили четыре раза в неделю по 4-6 академических часа. С оценкой “отлично” я  окончил  курсы, получив ценные и очень необходимые для меня знания.
На ведущих обувных и кожевенных предприятиях страны проводились работы, связанные с поиском решения вопросов, связанных с определёнными направлениями  деятельности государства. Журнал “Кожевенно – обувная промышленность”, издающийся с 1917 года, периодически информировал о проведении научно – исследовательских и практических работ на этих предприятиях.  В очередном номере журнала, я ознакомился с работой химической лаборатории  (лаборатории полимерных материалов), созданной распоряжением Совмина Украинской ССР при Киевском обувном производственном объединении “Киев” ещё в 1968 году.
В 1978 году В/О “Технопромимпорт”,  по инициативе Минлегпрома СССР и Минобороны СССР, закупил у австрийской фирмы “Полиэр” четыре комплекта (по шесть агрегатов) оборудования для производства юфтевой обуви методом прямого литья сложных полиэфиров с последующей полимеризацией. Оборудование было установлено на двух российских предприятиях – в Свердловске и Кузнецке; в Кутаиси - Грузия; и на Объединении “Киев”. Объединение “Киев”, во главе с генеральным директором, Героем Социалистического труда Тарасюком Павлом Ефимовичем, в сжатые сроки освоило новые технологические методы производства. Лаборатория полимерных материалов, руководимая заслуженным изобретателем СССР Лаевской Г.И., совместно с инженерным персоналом предприятия и при участии инженеров вещевого снабжения Центрального Вещевого Управления  Минобороны СССР, разработали конструкцию сапог, которые в опытной носке показали хорошие результаты. Начальник ЦВУ Минобороны СССР генерал - лейтенант Петров Ф.  23 октября 1981 года дал положительный отзыв на испытание партии  сапог (10 тысяч пар) в 1980 – 1981 годах в “сложных условиях горно – пустынной местности” (в Афганистане). Кроме того, лаборатория Лаевской Г.И. разработала целый комплекс мероприятий по производству импортозамещающих материалов, как это и положено при производстве продукции спецназначения. Решением коллегии Минлегпрома СССР и Президиума НТО Союза, в сентябре 1982 года обувное производственное объединение “Киев” было преобразовано в базово – экспериментальное производственное объединение по производству юфтевой обуви методом литья под давлением.
С копией этого документа, полученного по служебной линии, я немедленно отправился в Киев.
По инициативе заместителя Председателя Совета министров Украины, Дзыся Георгия Васильевича, моё пребывание было подчинено протоколу, составленному его канцелярией.  Как пояснил мне Георгий Васильевич, нам предстояло выполнить большой объём работ, а времени было мало. Интересы Совмина Украины были защищены, а мои возможности посещения украинских  коллег ограничены. Пришлось посещать  отдел лёгкой промышленности Госплана и Минлегпром Украины “в нарушение протокола”.
Производство продукции произвело на меня очень хорошее впечатление. Я увидел завтрашний день обувной промышленности страны в части обеспечения потребностей не только силовых структур, но и развивающихся высокотехнологичных производств, в части защитной обуви. Такую обувь требовали нефтяники, газодобытчики, металлурги, энергетики и все те производства, которые перемещались в четвёртую климатическую зону; такую обувь требовал БАМ.  Используя наработки лаборатории Лаевской Г.И., мы приступили к редактированию проектов  Постановлений Совета министров СССР, УССР; обращений в министерства и ведомства партийных и хозяйственных органов Украины по вопросам организации разработки отечественных полимерных материалов с тем, чтобы получить отечественные композиционные продукты, способные заменить импортные. Требовалось 12 исходных материалов для проведения исследований рецептуры полиуретановой композиции.
Предприятия Миннефтехимпрома СССР производили простые полиэфиры, которые широко использовались в промышленности, в частности, - в процессе полимеризации простых полиэфиров получали пористые блоки для сидений транспортных средств и тракторов. Структура блоков была крупноячеистой и не регулярной по плотности. Новые технологии были построены на основе полимеризации сложных полиэфиров, которые характеризовались микро - ячеистой, регулярной структурой и во взаимосвязи с рядом компонентов, в процессе  экструзии в пресс–формы (по форме подошв), получался блок с заданными свойствам. Таким образом, главной задачей, которая ставилась перед нефтехимиками – это организация производства сложных полиэфиров. Было подготовлено и направлено письмо с приложениями на имя заместителя Председателя  Госплана СССР Рябова Я. П. за подписью Министра лёгкой промышленности Украины Касьяненко О.Я.
Мы надеялись на поддержку со стороны заместителя Председателя Совета министров СССР Гусева Владимира Кузьмича – дипломированного  специалиста  в области химии высокомолекулярных соединений. Секретарь ЦК Компартии Украины Погребняк Я.П. направил письмо Гусеву В.К. с просьбой дать поручение трём министерствам химической промышленности обеспечить Киевский завод химикатов сырьём для выпуска полиуретановых композиций по годам, начиная с 1987 года. Это письмо вызвало определённое недоразумение, так как химики не располагали технологией производства сложных полиэфиров. Партийные органы Украины решили взять на себя регулирование межотраслевых вопросов.
После окончания работы с  документами, я высказал Дзысю Г.В. намерение подготовить от своего имени служебную записку на имя Председателя Госплана СССР Байбакова Н.К. с тем, чтобы рассмотреть вопрос об организации производства сложных полиэфиров на коллегии с приглашением заинтересованных лиц. Григорий Васильевич не поддержал моё намерение, сославшись на инициативу республиканских партийных органов.
Трёхдневная работа закончилась посещением объединения “Киев” вместе с Дзысем Г.В. и Касьяненко О.Я., как выяснилось – выходцами из этого прекрасного предприятия с замечательным прошлым, в творческом порыве - настоящим и блестящим будущим. Хозяин – Павел Ефимович Тарасюк показал нам великолепно отработанный технологический процесс и по традиции, организовал ужин с “житомирским акцентом”.
 По возвращению в Москву, я доложил начальнику отдела о моём участии в проводимых по инициативе официальных органов Украины мероприятиях, направленных на развитие новых технологий. Было принято решение ознакомить с ситуацией заместителя Председателя Госплана СССР Миротворцева Н.Н.
В назначенное время мы прибыли к Николаю Николаевичу. Я обстоятельно доложил о проделанной работе и высказал своё видение возможного решения вопроса. Мне было предложено подготовить краткую служебную записку на имя Председателя Госплана СССР. Николай Николаевич пригласил Дзыся Г.В. зайти при первой возможности. На следующей неделе Георгий Васильевич посетил Госплан, переговорил с Миротворцевым Н.Н., побывал у нас в отделе и мы, в принципе, договорились о тактике проработки вопроса.  Служебная записка на три четверти листа была подготовлена и на время помещена в сейф.
             В декабре 1981 года в Польше было введено Военное положение. По предложению Совмина СССР, руководство Госплана направило трёх специалистов (я был в том числе) в Бюро социального развития Совета министров СССР  для участия в совещании по ситуации, сложившейся в Польше. Нас ознакомили с положением дел. Был создан своего рода штаб во главе с начальником отдела товаров народного потребления Бюро – Лахтиным Владимиром Петровичем, который должен был  отправиться в Польшу и с Торговым представительством СССР в Польше, оказывать содействие в стабилизации экономического положения в стране. Я был включён в состав делегации. Заместителем Торгпреда в Польше был мой друг с институтских времён – Салтусов Владислав Петрович. За две недели до Нового 1982 года,  мы прибыли в Варшаву. Нас встретили сотрудники Торгпредства и Консульского отдела. По пути с вокзала на улицу Бельведерскую, дом 25, где было расположено наше Торгпредство, мы наблюдали картины, которые трудно было бы представить, когда либо. В бочках и вёдрах на тротуарах и проезжей части улиц, горели костры, вооружённые люди грелись у этих костров. Город был погружён во мрак. После небольшого совещания в Торгпредстве, нас разместили в гостинице, расположенной недалеко от Торгпредства, на северо-восточной окраине знаменитого Королевского парка Лазёнки.
              Торгпред и Лахтин В.П. посетили Государственный Совет Польши, где встретились с Войцехом Ярузельским, который на тот момент был  Президентом, Председателем Госсовета и Министром обороны Польши. Вечером, в гостинице, Владимир Петрович собрал нас, объяснил ситуацию и поставил перед каждым конкретную задачу. Утром следующего дня, с Салтусовым  В.П. на его служебной машине с дипломатическими номерными знаками, мы отправились в Лодзь. Я встретился со своими знакомыми инженерами предприятия, составили перечень материалов из-за отсутствия которых, предприятие просто остановилось. Мне показалось, что руководители и не очень переживали, что такое великолепное оборудование не работает. Владислав, на чистом польском, выдал горе - инженерам  тираду, от которой они наклонили головы. После трёхчасового пребывания в Лодзи, мы отправились в Варшаву.
Вечер я провёл в гостях у  Салтусовых. Валя, жена Владика, прекрасной души человек и замечательный специалист в области приготовления вкуснейших блюд, накрыла нам шикарный стол. Мы вспоминали нашу жизнь в недалёком прошлом; Владик и Валя –жизнь в Париже в течение пяти лет,  и я – жизнь в Каире, где Владик дважды бывал в составе делегаций В/О “Разноэкспорт”, и мы с Ниной, моей супругой, принимали его у нас дома.
Утром я подготовил своё первое предложение об оказании помощи обувщикам Лодзи. Предложение было принято и все материалы, необходимые для производства на месяц,  в течение недели были доставлены со Львовского производственного обувного объединения “Прогресс”. Я связывался предварительно с Генеральным директором объединения и просил его поддержки. Затем я посетил предприятие  в Радоме, где была такая же проблема, как и в Лодзи. Радом получил помощь только в средине января. В канун Нового Года, мы отправились в Москву, а 15 января уже 1982 года, вернулись в Варшаву.
             В сопровождении сотрудников Торгпредства и Консульства, по предложению  Планового комитета Польши, я посетил более десятка предприятий кожевенной, обувной, швейной, трикотажной промышленности и даже фарфоровый завод. Очень  сожалел, что в Краков, древнюю столицу Польши, официальные власти не разрешали выезд. Мой обзор состояния  лёгкой промышленности был включён в общий доклад Председателю Госсовета Польши и Бюро социального развития Совмина СССР. За четыре  месяца работы, меня трижды отзывали в Госплан на одну-две недели, и я вновь возвращался в Варшаву.  Дважды я принимал участие в заседаниях Госсовета Польши, которые проводил В. Ярузельский. Мне представлялось, что Лахтин В.П. каждый день встречался с  Ярузельским.
В марте, с наступлением хорошей погоды, я посещал парк  Лазёнки,  восхищался великолепным памятником Фредерику Шопену, слушал его знаменитый “Похоронный марш” – Монблан музыкальных Альп, так оценивал это произведение мировой культуры Луначарский А.В.
 Прогуливался по  Маршалковской, рассматривал великолепное высотное здание Дворца культуры и науки, подаренное Сталиным польскому народу. Восстановленные после войны старинные дома в центре Варшавы буквально приковывали внимание. Заходил в книжные  магазины, где  в отделах нашей “Международной книги”  можно было купить, и совсем не дорого, замечательные произведения наших классиков, книги по искусству. Практически все командировочные я израсходовал на книги. За нашу работу мы получили благодарность от В. Ярузельского, а Лахтин В.П. был награждён “Железным крестом”  ПНР.
             В 1982 году Байбаков Н.К. побывал во Вьетнаме. В Малом зале Госплана, Николай Константинович поделился своими впечатлениями о поездке со  специалистами Топливно-энергетического комплекса и Комплекса социального развития. Мы получили представление о состоянии экономики этой страны, спустя шесть лет после завершения  небывалого по жестокости нападения американских войск. Было предложено разработать мероприятия по развитию экономических связей  с Вьетнамом, согласовать их с вьетнамским Госпланом и утвердить на правительственном уровне. В рабочем порядке были проработаны организационные вопросы. Образовалась группа специалистов из Госплана, ГКЭС, Минлегпрома СССР, Минвнешторга.
С представителями вьетнамской стороны мы разработали принципиальные подходы к развитию экономических связей в области лёгкой промышленности и согласовали посещение Вьетнама с тем, чтобы получить возможность конкретизировать взаимные обязательства.
Что - же касается  оказания помощи в развитии нефтяной индустрии, то во Вьетнам были направлены специалисты в основном из Азербайджана, имевшие отличный опыт разработки нефтяных месторождений на шельфе Каспийского моря, которые в сравнительно короткое время дали жизнь нефтяным промыслам Вьетнама. Страна получила топливо экономики. Наращивание объёмов добычи и рациональное использование ресурсов, позволило Вьетнаму ускоренными темпами восстанавливать и развивать отрасли народного  хозяйства.
В конце ноября наша группа в составе пяти человек посетила Вьетнам. Перелёт из Москвы в Ханой в течение более девяти часов, оказался не лёгким.
Страна произвела на нас потрясающее впечатление. Необыкновенной красоты природа, добрые, очень приветливые люди, постоянно занятые выполнением каких-либо работ. В столице Вьетнама – Ханое, мы посетили Госплан и около семи предприятий кожевенно  - обувной промышленности. Нас ознакомили с предприятиями в окрестностях столицы.  Мы выезжали в населённый пункт на расстояние 150 – 160 километров на ведущее предприятие по производству экипировки для военнослужащих Народной армии. В населённых пунктах и сельскохозяйственных угодьях,  мы наблюдали нелёгкую жизнь населения северных территорий.
Перелетая из Ханоя в Хошимин вдоль побережья Южно - Китайского моря на допотопном Боинге 707 с одним пилотом - двухметровым французом, мы имели возможность с небольшой высоты рассмотреть эту замечательную страну. Из Хошимина на старенькой “Волге” и “Мерседесе” 50-х годов, мы побывали в джунглях, посетили громадные плантации гевеи, останавливались в деревнях и проходили их пешком.  Мы видели рисовые чеки с буйволами в воде и лишь головой с большими рогами над водой и, естественно, вьетнамцами, в широкополых  шляпах из рисовой соломы, сверху на буйволах.
О десятидневном пребывании в этой замечательной стране я готов написать очень много, но это чуть позже.
Мы справились с поставленной задачей и, по возвращению в Ханой, закрепили свои намерения в соответствующем документе. 
              Интересный случай произошёл в Хошимине. Когда я подготовил соглашение о сотрудничестве с предприятиями города Хошимина, руководитель администрации заметил, что надо написать – “города Сайгона”. Я возразил; сошлись на “города Сайгон имени Хошимина”.
 Через два месяца после возвращения в Москву, была сформирована группа специалистов во главе с заместителем директора по науке ЦНИИКПа – Рохлиным Владимиром Петровичем, которая в течение трёх лет, работая во Вьетнаме, не только разработала детальный план развития кожевенной и обувной промышленности страны, но и подготовила специалистов для  управления технологическими процессами.
В процессе работы в Госплане, приходилось участвовать в рассмотрении и совершенно не свойственных вопросов.
Вскоре, после возвращения из Вьетнама, мне позвонили из приёмной Байбакова Н.К. и просили зайти к Николаю Константиновичу.  Я зашел в приёмную, с разрешения секретаря открыл дверь и вошёл в кабинет. Николай Константинович стоял за рабочим столом. В кресле за приставным столиком сидел седовласый мужчина крепкого телосложения с открытым моложавым лицом. “Я хочу познакомить Вас с Юрием Кузьмичом Лигачёвым, секретарём Томского обкома партии, у него есть вопросы, которые надо бы помочь решить” – сказал Николай Константинович. Я подошёл к столику, Юрий Кузьмич протянул руку, мы поприветствовали друг друга. Он поинтересовался, был ли я в Сибири. Я ответил, что работал в студенческие годы на целине в Алтайском крае, был в Новосибирске на предприятиях лёгкой промышленности. Юрий Кузьмич рассказал о замечательной студенческой столице Сибири – Томске, о строительстве предприятий разных отраслей промышленности, о большом тепличном хозяйстве, обеспечивающем круглогодично город свежими овощами, о водоснабжении города, о спортивных объектах и занятиях населения спортом. Остановился на вводе в эксплуатацию в ближайшее время завода по производству резиновой обуви, взамен старого, перевезённого во время войны из Москвы осенью 1941 года и размещённого в помещениях полуразрушенного собора, при этом, высказал просьбу помочь организовать на этом новом заводе производство кроссовок. Дал высокую оценку инженерному персоналу предприятия и его Генеральному директору Старцеву Ивану Дмитриевичу.
 Я прижался спиной к  спинке кресла; возникла небольшая пауза, и я решил пояснить Юрию Кузьмичу, предварительно посмотрев на Николая Константиновича, что завод резиновой обуви – это не лёгкая промышленность, а Миннефтехимпром, в системе которого есть Главк “Союзрезинообувь”, на предприятиях которого выпускается до 220 миллионов пар  резиновой и полимерной обуви широкого ассортимента. Далее я пояснил, что оборудование и технологические процессы на этих предприятиях, равно как и инженерный персонал, не могут производить обувь, которая называлась бы “кроссовки”, тем более кожаные.
Моментально исчезла доброжелательность. Каких только я не услышал упрёков в адрес “московских бюрократов”, не понимающих актуальных проблем, требующих решения?!  Николай Константинович постарался разрядить обстановку. Он попросил меня более корректно разговаривать, не делать поспешных выводов, а на месте со специалистами рассмотреть вопрос организации производства кроссовок. Я разглядел в углах его губ лёгкую лукавую улыбку.
На вопрос, когда удобнее посетить Томск и завод, Юрий Кузьмич сообщил мне фамилию заведующего отделом обкома партии и контактный телефон; высказал пожелание не откладывать посещение надолго. Я пообещал, что в начале следующей недели буду в Томске.
Затем Юрий Кузьмич привёл ещё несколько примеров отношения московских чиновников к решению крупных народнохозяйственных проблем на местах.
Он достал из кармана японскую спичку и начал объяснять нам одну из проблем. Дело в том, что японцы скатывают пропитанную селитрой бумагу в рулончик, режут в размер и наносят серу; получается спичка. Мы – же, со слов Юрия Кузьмича, пилим кедр, режим заготовки, сушим, раскалываем и так же, наносим серу. В своё время, на Камском бумажно – целлюлозном комбинате, я видел  весь цикл производства газетной бумаги. Это гигантское энергоёмкое производство никак не внушало мне веры в возможность получения эффекта от использования бумаги для производства спичек. Я знал, что в Балабаново на спичечном комбинате кедр не использовался. Николай Константинович начал задавать вопросы, касающиеся технологического процесса производства японских спичек, но спичка неожиданно сломалась в руках Юрия Кузьмича и обсуждение, само по себе, перешло в завершающую фазу.
Моё обещание посетить Томск, было принято к сведению и, попрощавшись, я покинул кабинет.
По справочникам я определил, что в Томске и области нет предприятий лёгкой промышленности, кроме небольших филиалов Новосибирского обувного объединения “Обь” и Кемеровского швейного объединения” Кузбасс”. Переговорил с Глубоким Юрием Ильичом - начальником “Союзрезинообуви” Миннефтехимпрома  СССР и согласовал совместную поездку.
Утром следующего дня переговорил с главным инженером Новосибирского обувного объединения “Обь” Зверевым Станиславом Матвеевичем и согласовал встречу с ним в Томском обкоме партии в понедельник, в 15 часов по местному времени.
В понедельник, 27 сентября 1982 года, в 14 часов по местному времени, мы прибыли в аэропорт Богашево, где нас встретили заведующий отделом химической промышленности обкома партии Майоров В. Н. и генеральный директор завода резиновой обуви Старцев И.Д. Заехали в обком партии за Зверевым С.М. и поехали на завод.
Старцев Иван Дмитриевич ознакомил нас с основными цехами, инженерными сооружениями, вспомогательными производствами и инженерными службами. Комплектное технологическое оборудование чешского производства размещалось на площади 3550 квадратных метров и частично находилось в стадии запуска. Все пусконаладочные работы выполнялись по разработанному инженерами предприятия сетевому графику. Меня удивило отсутствие специалистов фирм – поставщиков оборудования. Главный технолог сообщил, что это не было предусмотрено контрактами на поставку оборудования, что вызвало у меня удивление.
Удивило и то, что Глубокий Ю.И. не имел достаточной информации о поставках оборудования и соответствия его номенклатуры проектной документации.
В цехах было мрачно, аспирационные системы зачастую не соответствовали расположению оборудования, силовые кабели произвольно подходили к оборудованию от центральных шин.  Я не стал  акцентировать внимание на явных серьёзных недостатках. Закончив осмотр основных технологических линий, мы направились в технический отдел для обсуждения с ведущими инженерами поставленной секретарём обкома партии задачи.
За большим столом нас ожидали инженеры технического отдела и отдела главного технолога. Я рассказал о поставленной задаче и особом поручении Председателя Госплана СССР – на месте рассмотреть вопрос организации производства кроссовок.  Моё сообщение вызвало у специалистов откровенное удивление. Предприятие не располагало  оборудованием даже для производства кед.  Для организации производства обуви методом прямого литья полимеров необходим набор оборудования для раскроя деталей верха, пошива заготовок, втачивания стелек и литья низа обуви. Старцев И.Д. категорично заявил, что в настоящее время, до освоения мощностей, заниматься ещё новыми методами не будет. Мы закончили обсуждение.
Вместе со Зверевым С.М. побывали на филиале обувного объединения “Обь”. Добротное двух этажное здание, к сожалению, не имело достаточных площадей для организации производства современной спортивной обуви.
Утром следующего дня в обкоме партии мы долго рассуждали, какое решение надо принять.  Я предложил всем, кто имел прямое отношение к предприятию, выработать своё предложение для доклада секретарю обкома; на себя взял обязательство - доложить ситуацию руководству Госплана.  Согласились.
Работники отдела химической промышленности предложили культурную программу. Мы посетили гигантское тепличное хозяйство, завод по производству полипропилена, деревню Тахтамышево, где все жители занимались кустарным производством валенок, - удивительное место на земле. В кедровом лесу нам показали рубленый из кедрового кругляка дом со спальней, душевой и большим помещением со спортивными тренажёрами. Это был дом Лигачёва Ю. К.  На обратном пути, мы видели на всём протяжении пойменной части реки Томи гигантский капустник;  студенты убирали урожай.  На следующий  день, мы отбыли в Москву.
Я подготовил  служебную записку на имя заместителя Председателя Госплана СССР Миротворцева Н. Н.; предлагал  рассматривать  вопрос  с участием  заместителя Председателя Госплана СССР Лукашова Анатолия Ивановича, курирующего химическую промышленность, так как в случае настоятельного требования организовать производство кроссовок на заводе резиновой обуви, потребуются средства в объёме до полутора миллионов инвалютных рублей. Рассмотрение вопроса затянулось на месяц. Ушёл на пенсию Асташев А. Г. Отдел возглавил Разумеев Эдуард Иванович, бывший Первый заместитель Министра лёгкой промышленности СССР.
В конце октября Миротворцев Н.Н. пригласил Разумеева Э.И. и меня по вопросу производства кроссовок в Томске. Мы получили задание выехать в Томск и на месте рассмотреть вопрос организации производства кроссовок.
Я пригласил начальника “Союзрезинообуви” Глубокого Ю.И. к нам в отдел, чтобы познакомить с Эдуардом Ивановичем и высказать его видение этого вопроса.
Юрий Ильич  объяснил несостоятельность решения  вопроса организации производства не то, что кожаных кроссовок, но даже текстильно-комбинированной обуви спортивного типа. Через три дня мы прибыли в Томск. На заводе  ещё раз получили обоснование  Старцева И.Д. перенести рассмотрение этого вопроса на период после завершения пусконаладочных работ.
Мне никогда не приходилось терять столько времени, чтобы объяснять руководству некорректность постановки вопроса, но абсолютно понятного мне, как специалисту. В душе, я очень переживал за Байбакова Н.К., который волею судьбы оказался в такой ситуации.
В начале апреля 1983 года, довольно сложная ситуация прояснилась. Лигачёв Егор Кузьмич (не Юрий Кузьмич) был назначен заведующим Отделом организационно – партийной работы ЦК КПСС. Намерения Генерального Секретаря ЦК КПСС Андропова Ю.В. пригласить Лигачёва Е.К. в аппарат ЦК КПСС, реализовал Секретарь ЦК КПСС Горбачёв М.С. в период избрания Черненко К.У. Генеральным Секретарём ЦК КПСС. Горбачёв М.С. ценил Лигачёва Е.К. за “напористость, кругозор, общую культуру”. В декабре 1983 года,  по рекомендации Горбачёва М.С., Лигачёв Е.К. посетил Свердловск и познакомился с секретарём обкома партии Ельциным Б.Н.. По вертушке он сообщил Горбачёву М.С.: - “Михаил Сергеевич, это – наш человек, надо брать его!” Горбачёв М. С. считал, что Ельцин Б.Н. -  “масштабный работник, сумеет повести дело”.
Ельцина Б.Н. назначили на должность Секретаря Московского городского комитета партии.
В марте 1985 года Лигачёв Е.К. поддержал кандидатуру Горбачёва М.С. на должность Генерального Секретаря ЦК КПСС.
14 октября 1985 года Байбаков Н.К. покинул пост Председателя Госплана СССР; на эту должность был назначен Талызин Николай Владимирович.
При поддержке Байбакова Н.К. удалось решить целый ряд вопросов,  принципиально важных для лёгкой промышленности в целом, и для кожевенно – обувной подотраслей, в частности. На коллегиях Госплана, с участием руководства ряда министерств и ведомств, были рассмотрены вопросы организации производства большого ассортимента импортозамещающих материалов для производства товаров лёгкой промышленности и производства оборудования по лицензиям западных фирм.
Об одном уникальном случае хочу рассказать. Для производства обуви по новым технологиям, по импорту закупался материал для подносков, обладающий пластичными свойствами в процессе формования заготовок верха на колодках, а после сушки обуви, сохранявший форму носочной части даже при случайных внешних воздействиях. Отечественная промышленность выпускала для подносков гранитоль и мофорин. Эти материалы требовали агрессивных растворителей и соответствующих аспирационных систем. Кроме того, требуемой устойчивости носочной части обуви не достигалось. Необходим был материал из нитроцеллюлозы на тканевой основе.
 На предприятиях Министерства среднего машиностроения СССР выпускалась спецпродукция и имелись отходы, которые можно было использовать для производства рулонного материала для подносков. В течение года я подготовил несколько писем за подписью зампредов Госплана на имя руководства “Минсредмаша”, отдела лёгкой промышленности ЦК КПСС и даже в ВЦСПС о необходимости организации производства такого материала на одном из предприятий этого ведомства, однако никаких подвижек в решении этого вопроса не последовало. И вот, на одной из коллегий, где рассматривался вопрос межотраслевой кооперации, легендарный министр Минсредмаша, который  руководил отраслью тридцать лет и был одним из основателей и руководителей отечественной атомной промышленности и ядерной индустрии – Славский Ефим Павлович, обращаясь к Байбакову Н.К., сказал: “Николай Константинович, у Вас тут какой-то Орлов мешает мне работать“. Байбаков Н.К. видел меня, но спросил: “Орлов присутствует?” Я поднялся. Пауза длилась, как мне показалось, очень долго. На меня смотрели десятки глаз, а я смотрел на Ефима Павловича. Между моей одеждой и телом образовалась холодная влажная прослойка. Ситуацию разрядил Николай Константинович, он как-то виновато сказал: ” Ефим Павлович, мы разберёмся”.  Я сел.  После коллегии я получил массу сочувствий от коллег, но никто со мной “не разбирался”.
Менее чем через год, обувная промышленность начала получать материал для подносков в полном объёме.
             Решение нашего  вопроса, естественно, отвлекало от масштабных работ, проводимых Минсредмашем, но и эту проблему специалисты могучего ведомства решили моментально.
Рассматривались подготовленные в отделе проекты постановлений Правительства о строительстве предприятий “под ключ” западными фирмами с целью организации своего рода школ  для подготовки специалистов по техническому перевооружению отрасли на базе новейших технологий, а так же  увеличения объёмов производства высококачественной продукции по европейским стандартам.
            Одним из первых такого рода проектов, было строительство обувной фабрики Таллиннского кожевенно-обувного объединения “Коммунар”. Министерство лёгкой промышленности Эстонской ССР, при поддержке Совета Министров Эстонской ССР, представило в Госплан СССР и Минлегпром СССР разработанное с участием финского Акционерного Общества “Перусюхтюмя”, технико-экономическое обоснование строительства фабрики на условиях “под ключ”.
           Совместно с В/О “Союзвнешстройимпорт” и проектным институтом Минлегпрома СССР ГПИ-2, мы рассмотрели предложение и представили положительное заключение непосредственно Председателю Госплана Байбакову Н.К.  Николай Константинович согласился с нашим заключением и предложил реализовать этот проект в рамках “Соглашения об экономическом, научно-техническом и культурном сотрудничестве между Советским Союзом и Финляндией”.
Мы с энтузиазмом принялись за реализацию этого проекта. 5-20 мая 1983 года в Москве были проведены переговоры и  заключен подрядный договор между В/О “Союзвнешстройимпорт” и финским А/О “Перусюхтюмя” о строительстве фабрики мощностью 2,5 млн. пар особо модной мужской и женской обуви в год. С мая по октябрь шла подготовка проектной документации по исходным данным  ГПИ-2; эстонцы готовили площадку под строительство;  финны завозили технику и материалы для “нулевого цикла”, сооружали бытовки для 250 рабочих.
            Мы проходили “академию” организации принципиально новых для нас форм работ по созданию высокоэффективных производств.
Финны преподнесли нам не только принципы организации работ, но и своеобразный этикет, сопровождающий основные элементы этого процесса. Все участники организации проекта 26-го октября 1983 года были приглашены в Таллин Генеральным директором А/О “Перусюхтюмя”, Горным Советником Кауко Майяла “В Связи с Визитом г.Таллин Министра Внешней Торговли Финляндии Ерму Лайне и  Закладкой  Первого Камня Фундамента Обувной Фабрики “Коммунар”. На подготовленной строителями площадке  по адресу: Туулику Тее 4, в основание фундамента была заложена бронзовая цилиндрическая капсула с “Актом закладки фундамента обувной фабрики в городе Таллине” на трёх языках – русском, финском и эстонском. После кратких выступлений представителей Сторон, каждый из участников специальным мастерком опусти цементный раствор в шурф, куда была помещена   бронзовая  капсула. Каждому из участников была вручена копия капсулы, выполненная  из полимерного материала с  Актом, таким же, как оригинал. На площадке появился стол, накрытый белой скатертью, финская водка, бутерброды и стеклянные рюмки ёмкостью 80 грамм, в виде финского охотничьего сапожка. Речи были совсем краткими, так как водки было много. Затем мы все направились в ресторан гостиницы “Олимпия” на официальный приём.
Западные компании обращали большое внимание на оживление в развитии практически всех отраслей промышленности Советского Союза за счёт валютных средств, получаемых от экспорта энергоносителей.
 Мировая конъюнктура на рынке нефти и газа складывалась весьма благоприятно.
 В 1964 году Совет министров СССР возглавил Косыгин А.Н. В период с 1964 года по  1980 год, ВВП в  СССР увеличивался на 107 процентов ежегодно, что по сравнению с предшествующим годом предыдущего пятилетия, составляло свыше 140 процентов. В эти годы в эксплуатацию были введены огромные разведанные запасы нефти и газа. Росли цены на мировом рынке на энергоносители в 3 – 5 раз. В 1982 году цены на нефть, экспортируемую из СССР, превысили уровень 1973 года в 9 раз, а рост экспорта нефти увеличился более, чем на 60 процентов.
Получаемые громадные доходы,  Правительство направляло на развитие  экономики страны.
В первую очередь, мы начали осуществлять широкомасштабные организационно-технические мероприятия, направленные на  “расшивку узких мест” в подотраслях лёгкой промышленности. Параллельно техническими управлениями министерств и проектными институтами Минлегпрома СССР, а их было в системе лёгкой промышленности 12, разрабатывались технико-экономические обоснования реконструкции старых  и проекты  строительства новых предприятий.
            Мы  начали получать целый ряд предложений западных фирм об участии в строительстве и реконструкции наших предприятий.
Перед нами стояла также задача серьёзного  улучшения состояния межотраслевых взаимоотношений.
Разрабатывались межотраслевые проекты, решавшие, в основном, сырьевые вопросы.
            Эти проекты согласовывались со смежными отделами и, как правило, находили поддержку в Совете министров.
В 1984 году нами, совместно со сводным  отделом агропромышленного комплекса, было подготовлено обоснование строительства завода по переработке спилка кож в материалы для производства обуви и выработки белкозина – колбасной оболочки. Югославы владели этими технологиями;  мы получили разрешение построить совместное предприятие на условиях “под ключ”. К концу 1985 года,  в городе Рассказово, Тамбовской области, вступило в эксплуатацию Совместное  предприятие “Рассказово Инвест”.
В 1986 году с участием югославских фирм была проведена реконструкция на базе новых технологий Невинномысской шерстомойной фабрики. Лёгкая промышленность частично сократила закупки шерсти  на рынке свободной валюты.
Имея полное представление о состоянии предприятий кожевенно – обувной отрасли лёгкой промышленности Российской Федерации, отделом совместно с отраслевыми Главками Минлегпрома РСФСР, был подготовлен проект Постановления Совета министров СССР о реконструкции 87 обувных и кожевенных предприятий Российской Федерации. В соответствии с Приложением под грифом “секретно”к Постановлению, предусматривались средства в объёме 500 млн. инвалютных рублей на закупку высокопроизводительного оборудования для реконструируемых предприятий. Постановление за номером 179 от октября 1985года было принято и полностью выполнено в обозначенные
сроки.
Валютные средства, предусмотренные Постановлением Совмина № 179,  были использованы для закупки высокопроизводительного оборудования в основном фирм: “Шён”, “Адлер” - ФРГ; итальянских - “Оливетти”,“Соджитта”,“Пластак”.
Знакомство с опытом работы наших болгарских друзей оказало влияние на выбор фирм-партнёров.
            Мы так же познакомились с достойными партнёрами по бизнесу благодаря  высоко профессиональной работе специалистов В/О “Технопромимпорт” и постоянному участию в Международных выставках, проводившихся в Выставочном центре в Сокольниках, а затем в новом Выставочном центре на Красной Пресне.
Надёжным партнёром стала фирма “Шён” и её соучредитель и постоянный представитель на выставках - госпожа Вебер Маргарита Павловна, так она представилась при первом знакомстве. Красивый человек с постоянной восхитительной улыбкой, она говорила на русском языке с необыкновенно приятным акцентом. Маргарита Павловна прекрасно владела не только вопросами конъюнктуры, но знала технику  не хуже любого её изобретателя. Мы ценили наши взаимоотношения и за то, что она давала нам рекомендации о возможностях западных фирм, выпускающих интересующее нас оборудование.
 Всякий раз, когда Маргарита Павловна бывала в Москве, она посещала вернисажи; любила бывать у Крымского моста, где обязательно покупала  написанную маслом  русскую природу, быт русского народа. Однажды в Сокольниках, она показала мне очередное приобретение – натюрморт 80 на 60 сантиметров. На картине, в очень хорошей, довольно массивной раме, был изображён стол, накрытый простой скатертью.  На столе – бутылка водки, две гранёные стопки, солёные огурцы, лук, чеснок, селёдка, порезанная на кусочки на разделочной доске, чёрный хлеб на вазочке, сплетённой из тонкой лозы.   Было так живо всё представлено, что захотелось опрокинуть стопку - другую. Я нисколько не сомневался в искренности чувств Маргариты Павловны к России, русскому народу.
Однажды, в Выставочном центре на Красной Пресне, я встретился с Генеральным директором Казанского обувного объединения “Спартак”, Киямовым Габдуллой Хайрутдиновичем. Мы неоднократно рассматривали с ним  и его главным инженером Карпманом  Брониславом Моисеевичем вопрос организации производства унтов для районов Крайнего Севера более высокопроизводительными методами.
             Ещё в 1983 году мы побывали с заместителем Министра лёгкой промышленности СССР Адомайтисом А.С. на трёх ведущих предприятиях лёгкой промышленности Казани: – обувном объединении“Спартак”, меховом объединении имени Хусаина Ямашева и валяльно - войлочном комбинате. Все предприятия работали в хорошем производственном режиме. Техническое оснащение предприятий было на среднеотраслевом уровне. “Спартак” производил унты  довольно высокого качества, но активное смещение экономики в поисках энергоресурсов и крайне необходимых для народного хозяйства полезных ископаемых в Заполярье, всё больше требовало резкого увеличения производства этого сложного по материаловедению и технологии вида обуви. Мы  решили с Киямовым переговорить с фирмой “Шён”.
Госпожа Вебер М.П. на стенде затяжных пластинчатых машин выслушала наши проблемы. Киямов на листе ватмана изобразил полупару унтов с параметрами наружных объёмов и голенищ. Важно было понять, как надо видоизменить рабочие органы затяжной машины, чтобы произвести затяжку обуви такого габарита. Договорились, что предприятие подготовит чертежи периметра унтов (носочной и пяточной части, длинны и объёмов голенищ) и направит почтой на фирму.
Спустя месяц, получив чертежи, мне позвонила Маргарита Павловна и спросила:- “Господин Орлов, вы хотите затягивать ваши унты на кирпич?”. Я ответил, что это не совсем кирпич, такая внутренняя форма для стопы, которая позволяет использовать в качестве подкладки мех волка или собаки – надёжную защиту от любых низких температур Заполярья. “Технопромимпорт” через два месяца поставил опытный образец, изготовленный фирмой “Шён”, на котором затяжка унтов была выполнена блестяще.  Затем было заказано ещё три машины и, кроме этого, было приобретено несколько единиц швейного оборудования тяжёлого класса фирмы “Адлер” ФРГ. Я посетил “Спартак”, когда заработал весь технологический поток, который буквально преобразил процесс производства этой крайне необходимой обуви.
 Секретарь Казанского обкома партии Усманов Гумер Исмагилович выразил желание встретиться со мной.  Здание обкома находилось в Казанском Кремле. Служебная машина Киямова Г.Х. доставила меня в Кремль. В просторном кабинете с видом на центральную площадь Кремля и красивую панораму Казани, мы беседовали на разные темы. Гумер Исмагилович поблагодарил меня за помощь в решении вопроса производства унтов;  рассказывал о промышленности Татарстана, о планах развития  машиностроения и нефтехимии, о важной роли предприятий лёгкой промышленности в экономике не только региона, но  Российской Федерации  и страны в целом. Он высказал очень откровенные мысли о ситуации в стране и в Татарстане, в частности. Я рассказал о ближайших планах по укреплению сырьевой базы практически всех подотраслей лёгкой промышленности, посетовал на ухудшение управляемости промышленностью в связи с принятием законов о повышении самостоятельности предприятий.
Гумер Исмагилович просил посетить Казанское  меховое объединение имени Хусаина Ямашева и валяльно - войлочное предприятие.  Встреча, продолжавшаяся около полутора часов, носила очень доверительный характер.  Я прекрасно понимал озабоченность  руководителя большого, многоотраслевого экономического региона страны положением на предприятиях в ближайшем будущем. Мне приходилось встречаться с партийными руководителями такого уровня, но с руководителем, обладающим высокой ответственностью за судьбы людей, переживающим за возможное ущемление их человеческих достоинств, мне пришлось встретиться впервые.
Во второй половине дня, я посетил меховое объединение.
С генеральным директором объединения, Пахомовым Алексеем Михайловичем, я был знаком с 1983 года, кроме того,  мы несколько раз встречались на пушно-меховых аукционах в Ленинграде. Татарское ордена Ленина меховое объединение имени Хусаина Ямашева было создано в 1928 году и имело полный технологический цикл производства – от обработки сырья до производства изделий из мутона класса “люкс”. В 1944 году по представлению Генерального штаба Красной Армии, объединение было награждено орденом Ленина за сотни тысяч полушубков, поставленных  сражающейся с фашизмом Красной Армии. До поздней ночи Пахомов А.М. и главный инженер Васильев, знакомили меня детально со всем своим хозяйством. Для меня – это была новая страница познания удивительной по содержанию, пожалуй, самостоятельной и неповторимой, весьма полезной деятельности человечества с незапамятных времён. Я видел в Испании современный способ производства овчины для одежды. Но испанцы не знали, что такое обработка сырья от сибирских охотничьих хозяйств, от звероферм с норкой, с рыжей  и серебристой лисицей. Мы пришли к выводу, что строительство нового предприятия с новыми технологиями,  позволит значительно повысить экономическую эффективность использования сырья, повысит  конкурентоспособность продукции на аукционах, расширит возможность  выпуска швейных изделий, а окупаемость затрат очевидна и её не трудно рассчитать.
            По возвращению в Москву, я встретился с заместителем Министра лёгкой промышленности СССР Честных Вадимом Павловичем, генеральным директором ГПИ-2 Букашкиным Анатолием Ивановичем и начальником Главка “Союзмехпром” Минлегпрома СССР Симоновым Евгением Александровичем. Обменялись мнениями по вопросу строительства на имеющейся промышленной площадке при меховом комбинате в Казани нового предприятия. Честных В. П. не разделял  решения о строительстве нового предприятия, так как у него имелся перечень объектов уже одобренных соответствующими органами не на один год лимитов подрядных работ строительных организаций.  Нас, остальных, поддержал начальник подотдела капитального строительства нашего отдела Штейман Карлен Калманович.  Мы взяли на себя обязательство согласовать   со строительными организациями вопрос о выполнении строительно - монтажных работ в Казани. В Казань были направлены экономисты и специалисты - проектировщики ГПИ-2 для  подготовки технико-экономического обоснования строительства и  сбора  исходных данных для выполнения проектных работ.
Прошло три года и новое производство под красивым названием “Мелита”, начало выдавать уникальную продукцию, к которой на Всесоюзной оптовой ярмарке было приковано внимание не только оптового звена Минторга СССР, но иВ/О “Союзпушнина” и иностранных гостей.
В процессе подготовки контрольных цифр к расчётам годовых и пятилетних планов тщательно взвешивались возможности получения эффективности от проводимых мероприятий, и расчётные объёмы производства включались в намечаемые планы.
Тесный тандем существовал между Госпланом СССР и Минфином СССР. Проектировки годовых и пятилетних планов предусматривали рост производства продукции и, естественно,  всё это сопровождалось увеличением объёмов общественного продукта и национального дохода, а, следовательно, ростом доходной части государственного бюджета; получаемые в доходной части бюджета средства закладывались в проектировки плана на развитие новых производств. Мне дважды предоставлялась возможность участвовать в работе Планово – бюджетной комиссии Верховного Совета СССР, которой руководил Председатель Госплана РСФСР Масленников Н.И. Я понимал, какой весомый вклад в развитие экономики страны вносила лёгкая промышленность.  К средине 80-х, этот вклад измерялся 18-ю процентами наполнения годового бюджета страны! Такие возможности  отрасли поддерживались руководителями Госплана СССР.
Байбаков Н.К., в период своего двадцатилетнего руководства Госпланом СССР, располагал высококвалифицированными заместителями, признанными авторитетами в областях, которые они курировали. Мне доводилось участвовать в рассмотрении целого ряда вопросов, подготовленных по нашей инициативе, на совещаниях у Воронина Л.А., Рыжкова Н.И., Рябова Я.П., Ситаряна С.А. Серова В.М., Вида Л.Б.  и всякий раз наши вопросы находили положительное решение.
В 1984 году осенью, по приглашению генерального директора Ереванского обувного объединения “Масис”, Арутюняна Гранда Хачатуровича, я побывал в Армении. Мы давно были знакомы, и я восхищался организаторским талантом этого инженера, окончившего МТИЛП двумя годами раньше меня. На базе фабрики детской обуви (головное предприятие), он создал объединение по производству полного ассортимента обуви мощностью 15 млн. пар в год. В Ереване был открыт республиканский Дом моделей обуви. На Общесоюзных оптовых обувных ярмарках обувь трёх предприятий Армении привлекала внимание всех участников. Гранд Хачатурович открыл в Москве первый фирменный обувной магазин “Масис” на  Бакунинской улице. Обувь пользовалась у москвичей большим спросом.
           Я навестил коллег в отделе лёгкой промышленности Госплана республики. Руководил отделом  пожилой экономист, Ганелин А. М. Арон Моисеевич обладал уникальной памятью, он мог вести переговоры по любому вопросу с большим массивом цифр, не заглядывая  в какие-либо бумаги. У нас были согласованы все вопросы по текущей работе, и в ближайшие дни мы были намерены встретиться у нас в Госплане по вопросу обеспечения материальными ресурсами плана производства обуви в следующем году.
           С Ароном Моисеевичем мы посетили головное предприятие и два филиала объединения “Масис”. Основные технологические процессы были механизированы, но доля ручного труда была велика. Гранд Хачатурович  сказал мне, что если он будет заниматься вопросами механизации даже отделочных процессов, то это уже будет другая технология, у обуви не будет “души”, которую вкладывают люди, не в первом поколении, в её производство. Мне приходилось слышать такое мнение на фабриках, принадлежащих обувщикам армянских диаспор в Бейруте и Александрии. Обувь  Армении, действительно имеет свои особые отличия, как по дизайну, так и по эксплуатационным свойствам, она великолепно дополняет довольно свободную форму одежды и стопа себя чувствует в этой обуви комфортно. В Армении, при производстве обуви, используют только натуральные материалы.
С Грандом Хачатуровичем мы побывали в одном из самых древних, духовных  центров Армении – Эчмиадзине, сердце христианства, куда стремится попасть каждый армянин, если он даже живёт вдалеке от исторической Родины. Здесь находятся святыни Армянской церкви - резиденция её главы, Католикоса Всех Армян.  Нам предоставили возможность ознакомиться с прекрасной библиотекой, в которой хранятся древние рукописи и книги, и по просьбе Гранда Хачатуровича, нам показали подарки от армян мира. Передать словами увиденное, просто невозможно.
             Побывали мы и на правом берегу Аракса, где часто бывают люди, смотрят на Арарат с белоснежными вершинами Сис и Масис – символ армянского народа и каждый по-своему переживает трагедию, “которая длится уже вечность” – с грустью в голосе, произнёс Гранд.
Он предложил мне совершить поездку на озеро Севан. Нелегко было согласиться с такой напряжённой программой, но я понимал, что другого случая знакомства с историей, культурой, бытом народа, свято хранящего древние традиции предков, у меня не будет.
Поездка была очень удачной. Стояла отличная погода, необыкновенно красивый пейзаж за окном служебной “Волги”; приём, который нам устроили в местном ресторанчике, с накрытым на 20 персон столом с жареной форелью, конечно, и разными яствами армянской кухни,- всё это способствовало отличному отдыху. Мы побродили по берегу озера, поплескались очень холодной водичкой. По дороге на Севан и обратно я много узнал о Ное, ковчеге, древней истории народа. Когда мы, поблагодарив гостеприимных хозяев, сели в машину, я спросил  Гранда, почему стол был накрыт на 20 персон, он мне просто ответил, что завтра будет свадьба в этом городке и он хотел подарить жениху, невесте и их близким подарок от себя. За пределами Армении я знал других армян.
С 14 октября 1985 года Госплан СССР возглавил Талызин Николай Владимирович.
Инициативы отдела привлекали внимание и находили поддержку у Талызина Н.В. Масштабные предложения рассматривались не только на коллегиях Госплана, но и являлись предметом обсуждения у заместителей Председателя Совета министров СССР - Алиева Г.А. и  Бирюковой А.П.
По своей тематике я готовил Председателю Госплана предложения, а в Совмине, по его представлению,  обстоятельно докладывал суть проблемы. Предложения, как правило, принимались и выделялись ресурсы для реализации очередных  проектов развития отрасли.
В конце декабря 1985 года ЦК КПСС возложил на Талызина Н.В. руководство  “Комиссией по совершенствованию управления, планирования и хозяйственного механизма”. Такое название комиссии не очень восторженно было воспринято некоторыми корифеями плановой экономики. В кулуарах, они начали поговаривать о возможностях руководителя Комиссии, который не имел экономического образования. Большинство же членов Комиссии и активных участников – специалистов в разных отраслях, ценили организаторские способности Талызина Н.В., его умение детально разобраться в весьма  специфических вопросах и выработать  приемлемый подход к решению проблемы. Под руководством Талызина Н.В. в СССР, впервые в мире, была создана спутниковая система телевизионного вещания, положившая начало развитию космических средств связи.
Николай Владимирович высоко ценил способности руководителей и специалистов, имеющих свою, аргументированную, точку зрения по разного рода,  актуальным вопросам.
На очередной коллегии, где рассматривался  вопрос  работы лёгкой промышленности, докладывал Ефимов А.Я. - первый заместитель Министра лёгкой промышленности СССР.  Талызин Н.В. задал ему несколько вопросов, на которые  получил исчерпывающие ответы. Коллегии проводились по средам; в следующий  понедельник  Ефимов Авенир Яковлевич занял кабинет заместителя Председателя Госплана СССР (после выхода на пенсию   Миротворцева Н.Н., эту должность полтора года занимал бывший 2-й секретарь ЦК КП Узбекистана).
Мне, как заместителю начальника отдела и начальнику подотдела лёгкой промышленности, к тому времени, работать стало легче; я получил возможность обсуждать вопросы развития отрасли с руководителем на понятном языке.
             Ускоренное насыщение рынка товарами народного потребления, возможно было обеспечивать и за счёт принципиально новых подходов к расширению кооперационных межотраслевых связей, как внутри страны, так и со странами – членами СЭВ, а так же  зарубежными странами.
Я поддерживал постоянные деловые взаимоотношения с такими опытными специалистами, как заместитель Министра торговли СССР Саруханов С.Е. и директор ГУМа Каранян К.А. Это им принадлежала идея обмена товарами лёгкой промышленности и сырьём для их производства со странами – членами СЭВ.
К 1985 году мы уже ежегодно получали от европейских соцстран через В/О “Разноэкспорт” более 130 млн. пар обуви в обмен на материалы и отходы производства, находящиеся на балансе Минлегпрома (кожевенное сырьё, грубую шерсть, вискозу, низкосортный хлопок, отходы от раскроя текстильных и кожевенных материалов,  высококачественные материалы для промежуточных деталей обуви, полимерные  материалы  для производства фурнитуры и обувных колодок).
Учитывая проявляющуюся нехватку рабочей силы, мы начали развивать производство заготовок для верха обуви по моделям Общесоюзного Дома моделей обуви в Индии из материалов фирм. С 1986 года, через В/О “Союзпушнина,”ежегодные поставки заготовок составляли 15 млн.пар. Постоянные наши встречи с индийскими партнёрами, как в Москве, так и непосредственно на фирмах в Индии, позволяли совершенствовать качество продукции и вселяли уверенность в развитии  взаимовыгодного сотрудничества.
       Талызин Н.В., как Председатель новой Комиссии, поддерживал предложения о создании совместных предприятий с известными зарубежными фирмами.
Самым значимым проектом этого периода  было создание на базе Ленинградского “Скорохода “(одного из его филиалов – “Пролетарской Победы-2”) совместного, с известной западногерманской фирмой Salamander, предприятия. Идея создания совместного предприятия возникла в начале 1985 года при посещении группой специалистов Минлегпрома РСФСР Международной ярмарки оборудования и обувных товаров в городе Пирмазенс, ФРГ, постоянным участником которой была знаменитая фирма из города Корнвестхайм “Salamander GmbH”.  Фирма выпускала 8 миллионов пар обуви в год и проявляла большой интерес к организации совместных предприятий в разных странах. Специалисты познакомились с господином Т.Нильссоном, получили возможность ознакомиться с технологическим процессом производства, организационными формами управления, великолепным ассортиментом мужской обуви.  Встреча закончилось обоюдным желанием проработать вопрос организации совместного предприятия в Советском Союзе.
По возвращении специалистов из Пирмазенса, на совещании у Ефимова А.Я., мы заслушали доклад руководителя группы, заместителя министра лёгкой промышленности РСФСР  Мелихова Виктора Романовича о переговорах с фирмой Salamander. Сомнения о возможности создания совместного предприятия, естественно были, но мы приняли решение подготовить обстоятельную записку Председателю Госплана Талызину Н.В.  После доклада, было получено разрешение проработать организационные вопросы с учётом специфики взаимоотношений с предприятиями капстран.
В скором времени я направился в Ленинград для участия в очередном Пушно-меховом аукционе, проводимом В/О “Союзпушнина”. По окончании работы, направился на Ленинградское обувное производственное объединение “Скороход”. Предприятие, возглавляемое Генеральным директором Большешальским Евгением Фёдоровичем, выпускало 41,5 млн. пар обуви в год и имело великолепную инженерную инфраструктуру, обеспечивающую полный цикл производства обуви – от разработки широкого ассортимента до сбытовой оптовой сети и сети фирменной торговли.
С 1976 по 1979 год, как главный инженер “Рособувьпрома”, я проводил на  “Скороходе”, в Доме моделей, Художественные советы. Творческие работники обувных предприятий России имели возможность посещать великолепно организованные технологические потоки, как на головном предприятии, так на филиалах, расположенных в городе; посещать Эрмитаж, Русский музей, Петропавловскую крепость и другие  великолепные памятники культуры.
Всякий раз, когда я бывал на “Скороходе”, заходил один, без сопровождения, в цех № 4 , где в 1956 году, будучи студентом,  проходил практику в течение двух месяцев на рантовом потоке, выпускавшем обувь для Морфлота. В напряжённом ритме конвейера, я работал  на шпиц – аппарате  АСГ-4 – затягивал носочную часть обуви. В конце практики мне было выдано Свидетельство о присвоении 9 рабочего разряда. Храню, как дорогую реликвию.
Рассмотрение вопроса организации совместного предприятия состоялось в кабинете Генерального директора. Евгений Фёдорович пригласил для обсуждения: главного инженера, начальника технического отдела, заведующего производственным отделом, директора филиала “Пролетарская Победа-2”–“Предприятия высокой культуры.” После моего сообщения о предполагаемой организации совместного  предприятия с известной западной фирмой, все присутствующие высказали своё видение решения вопроса.  Сформировать какую-то понятную позицию, с которой можно выступить на переговорах с фирмой, нам не удалось. Ясно было одно – мы заинтересованы в организации совместного предприятия на площадях “Пролетарской Победы-2”. Было решено подготовить проект технического обоснования создания совместного предприятия и рассмотреть этот первичный документ в Госплане СССР с участием специалистов юридического отдела и отдела внешних экономических связей.      На тот момент  мы не представляли правовой основы создания такого предприятия. В течение двух или трёх месяцев мы неоднократно возвращались к рассмотрению этого вопроса, откладывая встречу с фирмой. По оценке смежных отделов, материал, подготовленный “Скороходом” с учётом наших дополнений, мог быть основой для начала совместных  переговоров. Вместе с тем, Минфин не мог определиться с формами взаимных расчётов, оценочными показателями  в уставных документах, формами оценки труда и оплаты труда, как производственного персонала, так и будущих руководителей совместного предприятия. Все участники работы над проектом старались найти решение вопроса.
Большую помощь в решении вопроса оказала заместитель начальника Управления по совершенствованию хозяйственного механизма Минфина Златкис Б.И. Модель финансового функционирования совместного предприятия, разработанная Беллой Ильиничной, была одобрена немецкими партнёрами и легла в основу учредительных документов “Ленвеста”. После сложных переговоров, были отрегулированы как технические, так экономические и социальные вопросы. Технические службы сторон приступили к реализации проекта.
Спустя шесть месяцев первая очередь, мощностью 1 млн. пар обуви в год  СП “Ленвест” начала выдавать продукцию, которую с нетерпением ждали все – как организаторы проекта, так и тысячи покупателей Советского Союза.
Мы начали выпускать продукцию мирового уровня качества в полном, объёмном смысле этого понятия. Интенсивно проводились работы по наращиванию  объёмов производства.
В отделе кадров образовалась очередь желающих работать на “Ленвесте”, никого не смущала интенсивность труда и жёсткая дисциплина; привлекала заработная плата, которая была значительно выше среднеотраслевой. На многих рабочих процессах прекрасно работали юристы и экономисты–выпускники  Ленинградского университета. К началу 90-х СП “Ленвест” выпускало  2, 5 млн. пар обуви в год.
На фоне перестроечных процессов, декларируемых партийным руководством страны с 1985 года, усиливалась активность, как региональных руководителей, так и руководителей промышленных предприятий. Республиканские министерства лёгкой промышленности вносили предложения, направленные на более интенсивное развитие предприятий, при этом предусматривались капитальные затраты, превышающие нормативные. Кроме того, нарушение межотраслевой и внутриотраслевой сбалансированности могло иметь очень серьёзные последствия. В тоже время, взвешенные и обоснованные предложения,  находили полную поддержку, включались в текущие и перспективные планы работы, обеспечивались финансовыми и материально-техническими ресурсами. Председатель Госплана, будучи сторонником реформ, поддерживал наши предложения.
Московские обувные производственные объединения выпускали 55 млн. пар обуви в год.  Детали низа для этих предприятий  производились на  объединении “Пролетарий”, которое располагалось в старых, не приспособленных помещениях на Якиманке.  Производственные мощноcти “Пролетария” не превышали 30 млн. пар комплектов в год. Условия работы были просто не терпимые. Каждое обувное объединение вынуждено было иметь свои цеха по производству недостающих деталей низа обуви большого ассортимента. Неоправданные затраты по производству деталей ложились на себестоимость продукции.
Мне удалось при посещении европейских предприятий и Международных выставок  не только познакомится с организацией производства деталей низа обуви, но собрать объёмный материал  по техническим характеристикам оборудования. Я подготовил своеобразное технико-экономическое обоснование создания производства  на базе высокопроизводительного технологического оборудования европейских фирм, либо строительства уникального предприятия “под ключ” на конкурсной основе одной из западных фирм. Материал с участием Технических управлений Минлегпрома СССР и РСФСР, 2-го Государственного проектного института, был рассмотрен у заместителя председателя Госплана Ефимова А.Я. Естественно, все ратовали за создание такого предприятия.
Ефимов А.Я. принял решение ознакомить с этой разработкой Председателя Госплана. Встреча состоялась. Талызин Н.В. проявил интерес к сообщению Ефимова А.Я. и моим пояснениям принципиально важных моментов предложения. Николай Владимирович откровенно был удивлён возможности манипуляторов с программным управлением, выполняющим  сложные технологические операции, целым участкам линий, работающим в автоматическом режиме, роботизированным внутрицеховым, межцеховым и межэтажным транспортом, управляемым от центрального диспетчерского пункта. Робот мог подать на любой технологический процесс полуфабрикат, полученный на центральном складе, переместить готовые детали с нескольких этажей в центральный склад готовой продукции и поместить в нужную ячейку; при этом он “пользовался услугами” специального лифта. Наша встреча затянулась на добрых полтора часа. “Будем искать решение вопроса”- подвёл итог Николай Владимирович.
Спустя полторы недели, около двадцати часов, позвонили из секретариата Председателя, выразили удовлетворение, что я ещё не уехал домой и попросили зайти к Председателю.  Николай Владимирович сказал мне, что договорился с  Алиевым Г.А., и он может выслушать нас по поводу нового предприятия. Я взял довольно увесистую папку с расчётами и проспектами; мы вышли через 3-й подъезд, сели в служебную “Волгу” и через пять минут были в Кремле,  в приёмной Алиева Г.А.
Приёма ожидали ещё несколько человек. Подошла заместитель Председателя Совета министров Бирюкова А.П., которая курировала лёгкую промышленность. Александра Павловна знала суть вопроса, на одном из оперативных совещаний у неё, наряду с другими важными для отрасли вопросами, я останавливался и на этой проблеме.
Через час, нам предложили войти в кабинет. Кабинеты первых заместителей Председателя Совета министров сохраняли свой “сталинский” интерьер: большие по площади; с рабочим столом и длинным приставным столом, стульями с высокими спинками вдоль стола и вдоль стен; на рабочем столе - телефон правительственной связи, графин с водой, в подстаканнике - стакан с чаем, чернильный прибор,“кремлёвская лампа” с круглым абажуром, задрапированным тканью зелёного  цвета, по периметру абажура – главные государственные эмблемы  Советского Союза - Гербы,“Серпы и молоты” из рельефной латуни.  Вся мебель, включая панели стен, из резного морёного дуба, столы затянуты зелёным сукном, стулья – жаккардной  тканью такого - же цвета. На больших окнах, на точёных из дуба карнизах - шторы из шёлка телесного цвета, портьеры и ламбрекены из жаккардной ткани с зелёным оттенком.
Я почему-то пошёл по левой стороне приставного стола,  а Николай Владимирович и Александра Павловна - по правой стороне. Подошли к столу. Гейдар Алиевич поприветствовал нас и предложил присесть. Длинный, напряжённый рабочий день, естественно, накладывал отпечаток на хозяина кабинета. Мы не воспользовались предложением. Фактор времени не позволял долго задерживаться.
Николай Владимирович сказал: “Гейдар Алиевич, мой специалист  считает, что в обувной промышленности, особенно в крупных центрах по производству обуви, есть проблема, решение которой откроет возможности значительного повышения производительности труда и качественного улучшения ассортимента обуви”. Алиев Г.А. обратился ко мне с вопросом: “Скажите, это очень нужно?” “Да”,- ответил я, и далее продолжил:- “Гейдар Алиевич, сегодня эту проблему можно решить за сравнительно невысокую цену, а через два-три года затраты на решение этого вопроса, несомненно, резко возрастут”. “Хорошо, найдём решение этого вопроса”- сказал Гейдар Алиевич. Он попросил Александру Павловну подготовить проект необходимого распоряжения Совета министров. Мы поблагодарили Гейдара Алиевича за принятое решение и, попрощавшись, покинули кабинет.
Я был безмерно счастлив. Распоряжение Правительства за подписью Алиева Г.А. вышло через неделю с гифом “секретно” и предусматривало строительство предприятия на условиях “по ключ” западными фирмами на конкурсной основе. Строительство предприятия, подготовка кадров, начало эксплуатации - заслуживают отдельного, очень интересного, повествования.
В начале октября 1985 года активизировалась работа по формированию Государственного пятилетнего плана на 1986-1990 гг. Возникли серьёзные трудности с балансированием растущих объёмов потребления и объёмами производства товаров, в первую очередь – лёгкой промышленности.
Калейдоскоп событий, происходящих в стране, отвлекал от казалось - бы зримых проблем, которые накручивались как снежный ком.
17 мая 1985 года Верховный Совет СССР издал Указ “О борьбе с пьянством и алкоголизмом”. В сторону были отложены экономические проблемы страны. Начали закрывать ликёроводочные заводы, рубить виноградную лозу и только Госплан СССР и Минфин СССР думали о том, как повернуть экономику, чтобы компенсировать потери, измеряемые миллиардами рублей и сбалансировать предполагаемые на 12-ю пятилетку объёмы производства.
Завершалось, далеко не лучшим образом, выполнение планов 11-й пятилетки. Промышленный потенциал лёгкой промышленности мог выполнить поставленные задачи, однако необходимо было оказать поддержку смежникам, поставлявшим сырьё. Хлопок, лён, шерсть, кожевенное сырьё, химические нити и волокна, становились  проблемными сырьевыми ресурсами.
25 апреля 1985 года, выступая на Пленуме ЦК КПСС с докладом “О подготовке 27-го съезда КПСС”, Генеральный секретарь Горбачёв М.С. заявил, что “главной и первоочередной задачей 12-й пятилетки должно стать существенное повышение “коэфициента замены оборудования”(?). Конечно, речь шла о машиностроении. Было сказано, что “его развитию необходимо придать приоритетный характер, и в следующей пятилетке  в полтора раза ускорить темпы роста отрасли”. “Главная задача – быстро перейти на производство новых поколений машин и оборудования, которые способны обеспечить внедрение новых технологий, снизить материалоёмкость, поднять фондоотдачу”- декларировал Генеральный секретарь. Ну, просто как в институтском учебнике Политэкономии…
Я испытывал двоякое чувство. В принципе, речь шла о новой индустриализации, о создании новейших средств производства, способных обеспечить выпуск конкурентоспособной продукции. И это было понятно, особенно на примере лёгкой промышленности.
Предприятия Минлегпищемаша выпускали оборудование, из которого просто невозможно было построить высокопроизводительный технологический поток по производству простейшей обуви. За время работы в Воронеже, нам удалось создать 11 конвейерных потоков с использованием отечественного оборудования; конвейеры делали сами, в механическом цехе. Объём производства увеличили с 500 тыс. пар обуви в год, до 2,7 млн. пар, но при этом уровень механизации не превышал 60 процентов (коэфициент механизации 0,6).
Ведь не случайно я проявлял инициативы по закупке комплектного технологического оборудования, созданию совместных предприятий, строительству предприятий “под ключ”. Зная новейшие технологии, уникальное оборудование фирм ФРГ, Италии, Чехословакии, его стоимость,  я мог просчитать экономический эффект и окупаемость затрат. Время показывало, что ошибки были незначительные, а объёмы производства кожевенных товаров и обуви росли темпами, значительно превышающими темпы роста объёмов по другим подотраслям лёгкой промышленности.
Западные фирмы наблюдали за оживлением процессов в кожевенно-обувной промышленности Советского Союза. В/О” Технопромимпорт” Минвнешторга СССР, осуществлявший закупки оборудования, начал получать коммерческие предложения на дальнейшие поставки оборудования и строительство обувных фабрик и кожевенных заводов. Велись переговоры с фирмами ФРГ, Италии, Югославии. Во многих переговорах я принимал участие.
В апреле 1986 года, нами было принято решение подготовить технико-экономическое обоснование строительства на условиях “под ключ” трёх обувных фабрик мощностью 2 млн. пар обуви в год каждая. Предпочтение было отдано итальянской фирме “Коголо”. Было принято решение построить эти фабрики в Москве, Калуге и Тольятти.
Руководство и специалисты В/О “Технопромимпорт” блестяще выполнили работы по самой “философии” проекта.  Великолепно владея конъюнктурой рынка обувного оборудования и зная организационные основы европейского производства обуви, они внесли существенные коррективы в технико-экономическое предложение фирмы “Коголо”. Экономическая эффективность проекта в целом, была значительно повышена. Джованни Коголо – владелец фирмы, после  окончательного  согласования  организационных и экономических вопросов заявил, что впредь, при разработке очередных проектов в Советском Союзе или других странах, будет руководствоваться подходами, выработанными  совместно с В/О“Технопромимпорт”.
Удалось согласовать вопросы производства строительных работ с нашими строительными министерствами. Наш проектный институт ГПИ-2, под руководством, в недалёком прошлом, нашего институтского сокурсника Букашкина Анатолия Ивановича, смог разобраться с итальянской проектной документацией и превратить её в рабочую документацию, как для наших строителей, так и для технологов, которым предстояло с помощью итальянских специалистов, естественно, вдохнуть жизнь в эти замечательные предприятия.
Мы не удивились, когда строительство фабрики в Тольятти, на довольно большом удалении от крупных центров производства обуви, пошло опережающими темпами. Первая группа молодёжи, направленная на учёбу в Италию, тоже была из Тольятти.
Средства массовой информации Италии восторженно сообщали о производстве легковых автомобилей по технологиям фирмы “Фиат”, о скором производстве обуви по итальянской технологии фирмы “Коголо” в Советском “итальянском” городе со средним возрастом жителей – 28 лет!  Вспоминали итальянцы добрым словом родоначальника города и завода – Косыгина А.Н.
Через год, в Тольятти на финиши потоков начала выходить первая продукция. Желающих увидеть эту красоту было много. Из Москвы и Калуги молодых специалистов начали направлять на стажировку в Тольятти, им предстояло в скором времени, с помощью итальянских технологов, запускать потоки на своих предприятиях.
В июне 1985 года в ЦК КПСС было проведено большое совещание ведущих экономистов страны. Генеральный секретарь, в пространном докладе, говорил  “о  повышении фондоотдачи”, “о крутом изменении инвестиционной политики”, ”о ресурсосберегающих технологиях”, “о повышении коэфициента замены оборудования” и других революционных преобразованиях в экономике страны.
Мы ознакомились с документами совещания и не могли понять: -  страна нуждается в товарах народного потребления, людям надоело стоять в очередях за продуктами питания, замедлилось продвижение очередей на получение жилья, а партия, в ближайшие пять лет, будет  заботиться “о повышении коэфициента замены оборудования”…
В конце июня руководство и партийная организация, с участием всего коллектива, провели совещание, на котором обсудили создавшуюся ситуацию.
Партийно-хозяйственные активы и профсоюзные конференции проводились в Большом Кремлёвском дворце – здании Верховного Совета СССР. Это был зал, в котором размещался весь коллектив с институтами при Госплане. Удобные кресла, каждое место было оборудовано средствами связи.  С помощью наушников можно было слушать выступающих, задавать вопросы по прямой индивидуальной связи, через протокольную группу совещания. Каждый участник совещания прекрасно видел  стол президиума (пол имел небольшой уклон к высокой сцене), за столом, по центру, в нише - была статуя В.И.Ленина, соразмерная с высотой помещения (18 метров). Совещания, как правило, начинались в 17 часов и заканчивались в полночь. Было два перерыва для ужина и посещения исторических залов дворца – Георгиевского, Владимирского, Екатерининского, Грановитой палаты, Оружейной палаты и Алмазного фонда.  Все двери были открыты и надсмотрщиков в течение 13 лет я никогда не видел.
Семичасовая работа совещания (включая два перерыва по 45 минут), носила конструктивный характер. После вступительного слова Талызина Н.В., охарактеризовавшего сложившуюся ситуацию, с учётом его встречи и беседы с Горбачёвым М.С. в канун совещания, начались выступления.
Тон задавали первые заместители Председателя, начальники сводных отделов, начальники отраслевых отделов и несколько заместителей начальников, в основном, машиностроительных отделов. Выступавшие, естественно, пытались дать объективно реальную оценку состояния экономики, с тем, чтобы определить тот фундамент, на котором необходимо было построить декларированную модель 12-й пятилетки.
В трудном положении оказались, естественно, машиностроители.
Руководители отделов и специалисты отраслей народного хозяйства чётко представляли критерии оценки показателей на планируемый период: - объёмы производства с заданным темпом, ассортимент и качество продукции, снижение трудоёмкости (а, следовательно, и цен);   машиностроителям – же  при декларированном подходе, прежние критерии оценки необходимо было серьёзно подработать.
На совещании отмечалось, что планирование приобретает всё большую политизированность, и отвлекает внимание от решения вопросов “постоянной недостаточности текущего состояния экономической базы для удовлетворения непрерывно возрастающих потребностей Общества”.
Опережающим потребностям Общества, по классическим понятиям, необходимо уделять главное внимание, так как востребованность товара – это более благоприятная ситуация, чем поиск,  куда деть произведённый товар без заявленного спроса. При этом снижается ещё и социальная напряжённость в Обществе.
Ход совещания явно требовал определённой координации, и после первого перерыва инициативу взял на себя первый заместитель Председателя Госплана Ситарян Степан Арамаисович – академик Академии наук СССР.  С 1974 года Степан Арамаисович был в должности первого заместителя  Министра финансов СССР и в декабре 1982 года, по инициативе Андропова Ю.В., был переведён в Госплан.  От Госплана Ситарян С.А. принимал участие  в работе “Специальной комиссии по разработке предложений по реформированию экономики”. Знатоки именовали комиссию -  “Андроповский цикл разработки предложений по реформированию экономики”.
Ситарян С.А. был уникальным специалистом в вопросах функционирования финансово-кредитных  и валютных систем, разработки проблем воспроизводства эффективности народного хозяйства, формирования государственного бюджета, управления финансами, распределительных отношений. Он не занимался критикой, а предлагал в сложившейся ситуации каждому экономическому блоку возможный подход к решению вопросов. Конструктивный характер совещания в значительной  степени повлиял на мобилизацию коллектива к поиску решения поставленных задач.
Работа нашего блока на финише проходила в большом кабинете заместителя Председателя Госплана Ефимова А.Я. К началу сентября, наш экономический блок, включающий товары народного потребления, лёгкую промышленность, услуги и торговлю, подготовил Контрольные цифры 12-й пятилетки по всем параметрам. Нам удалось сбалансировать объёмы производства за счёт увеличения капитальных вложений, как на развитие подотраслей, так и смежных отраслей промышленности.
Предусмотрено было выделение дополнительных валютных средств на закупку материалов, которые не производились отечественной промышленностью в нужных объёмах и соответствующего качества: химических нитей и волокон, красителей для хлопчатобумажных и шерстяных тканей, текстильно-вспомогательных веществ, дубителей, красителей для кожевенной промышленности, сложных полиэфиров, и других материалов. Кроме того, мы постоянно закупали кроссбредную шерсть в Австралии, Аргентине, Новой Зеландии для производства камвольных тканей и специальной продукции на сумму до 500 млн. инвалютных рублей в год.
Мне, как держателю с начала 1985 года валютных средств лёгкой промышленности, в процессе разработки пятилетнего плана, неоднократно приходилось обращаться к Ситаряну С.А., и всякий раз я получал поддержку, так как мои аргументы имели довольно чёткое обоснование.
За внедрением новых технологий в подотраслях лёгкой промышленности, наши смежники не успевали разрабатывать импортозамещающие материалы, а уж если говорить по - конкретнее, то и не торопились, несмотря на принимаемые, по нашей инициативе, распоряжения Совета министров. Наши нефтехимики были большим тормозом в развитии прогрессивных технологий, и не только в лёгкой промышленности. Высокая эффективность предприятий с новыми технологиями с лихвой окупала валютные затраты, но мы понимали, что увлечение лёгкими решениями поставленных задач связано с серьёзными рисками и не способствует сбалансированности экономики в целом.
В объёмы производства были заложены более высокие проценты использования производственных мощностей, подтверждаемые отраслевыми планами проведения организационно-технических мероприятий и целого ряда мероприятий, направленных на более эффективное использование сырьевых ресурсов.
 Мы прорабатывали возможности дальнейшего развития практики создания совместных предприятий и предприятий, строящихся на условиях “под ключ”, как с фирмами западных стран, так и с фирмами  стран - членов СЭВ. Но эти намётки мы в контрольных цифрах пятилетки, естественно, не предусматривали.
 Сводные отделы приняли наши разработки, которые отвечали требованиям, тогда ещё проекту Постановления Совета министров СССР “О Государственном плане экономического и социального развития на 1986 – 1990 годы”.  Нам разрешено было пойти в отпуск  по графику отдела.
После завершения отдыха, интенсивность работы заметно увеличилась.
             В сентябре,  по решению отдела кадров, я приступил к занятиям в Институте повышения квалификации руководителей высшего звена государственного управления, при Академии народного хозяйства Совета Министров СССР. В течение двух с половиной лет, во внеурочное время, я осваивал современные методы управления, организации производства и планирования.  Это был довольно сложный период жизни страны и направленность образовательного процесса, регулируемая академиком Аганбегяном А.Г., вызывала много вопросов, на которые мы не получали вразумительных ответов. Закончил я институт при Академии, получил Диплом, но для практической работы,  ничего не почерпнул.
В республиках шло обновление, как партийного, так и хозяйственного руководства. Новые руководители вносили предложения, направленные на более интенсивное развитие отраслей территориальной промышленности. Они по-своему воспринимали переход на хозрасчёт, который декларировал Центральный Комитет.
Принимая участие в работе Планово-бюджетной комиссии Верховного Совета СССР, я видел, что только две республики имели положительное сальдо по результатам хозяйственной деятельности – это РСФСР и Азербайджанская ССР; Белорусская экономика была самодостаточной; все остальные и особенно Прибалтийские экономики были дотационные. Желание республик улучшить хозяйственную деятельность за счёт Союзного бюджета, трудно было поддерживать;  предложения не имели под собой никакой экономической эффективности.
Высокую активность и аргументированный подход к развитию экономики проявляли руководители Белоруссии. Секретари ЦК КП Белорусской ССР Машеров Пётр Миронович, Мазуров Кирилл Трофимович, Киселёв Тихон Яковлевич, за довольно короткий период организовали самые современные производства продукции, необходимой для общего развития экономики Советского Союза. В Могилёве и Светлогорске были созданы  гигантские комплексы по глубокой переработке нефти и получения полиэстера – самого современного материала для производства смесовых тканей.  После выхода предприятий к 1989 году на проектную мощность, 85 процентов химических нитей и волокон, выпускаемых в Советском Союзе, производились в Белоруссии. В Жлобине было построено предприятие по производству высококачественного синтетического меха для верхней одежды и подкладки. Был реконструирован Бобруйский кожевенный завод на базе высокопроизводительного европейского оборудования. Серьёзная модернизация была проведена на Минском обувном объединении “Луч” и Гродненском  обувном объединении “Неман”. Заново были построены трикотажные предприятия для производства, как верхнего, так и бельевого трикотажа; производства чулочно-носочных изделий. На условиях “под ключ”, в деревне Гатово под Минском, был построен гигантский кожевенный завод. Ежегодные темпы роста объёмов производства товаров лёгкой промышленности, в Белорусской ССР, во второй половине 80-х годов, превышали 7 процентов.
В Российской Федерации не было Центрального  Комитета Коммунистической партии.
Руководители партийных органов союзных республик посещали отраслевые отделы ЦК КПСС на Старой площади,  и добивались решения вопросов наращивания производственных мощностей за счёт средств Союзного бюджета; при этом, контроль за расходованием этих средств, делегировался республиканским органам контроля.
На плечи ведущей экономики страны - экономики РСФСР,  с лёгкой руки Центрального  партийного органа,  всё большим бременем ложились “демократические принципы” декларированного хозрасчёта.
До 1983 года я посетил предприятия лёгкой промышленности  Литвы, Эстонии и Латвии. У каждой Республики были свои, ярко выраженные производства отдельных товаров лёгкой промышленности.
          Литва  имела хорошие производства обуви в Вильнюсе и Каунасе, кожтоваров в полном ассортименте в Шяуляе, уникальное предприятие по производству камвольных тканей в Каунасе, отличное швейное объединение в Вильнюсе
      Эстония имела великолепные хлопчатобумажные комбинаты в Таллине и Нарве – “Кренгольмская мануфактура”, швейное и трикотажное производства в Таллине; другие  производства; они  требовали серьёзного  внимания в части дальнейшего совершенства технологических процессов, но отличались высоким уровнем организации и управления.
В Латвии  был крупнейший в Европе прядильно-трикотажный комбинат в городе Огра. Швейные, обувные, кожевенные и меховые предприятия по техническому состоянию находились на среднем уровне предприятий лёгкой промышленности Союза.
           Руководителей республик и предприятий интересовал один вопрос – своевременное обеспечение сырьевыми ресурсами; комплексными программами развития производства товаров лёгкой промышленности никто не хотел заниматься.
Прогрессивными взглядами на развитие лёгкой промышленности республик обладали Министр лёгкой промышленности Эстонии Крафт Юри Андреасович, его заместитель Педоск Энну Оскарович и руководители лёгкой промышленности Белоруссии. Они, со специалистами республиканских Госпланов, были частыми гостями Госплана СССР. Мы вместе, со специалистами нашего отдела, разрабатывали стратегию гармоничного развития лёгкой промышленности Эстонии и Белоруссии. Это была продуктивная работа, так как мы имели дело с великолепными специалистами – профессионалами, просто с замечательными людьми. Вот данные по 1986 году: - производство товаров лёгкой промышленности (в розничных рублях на душу населения) в СССР – 306; в РСФСР – 303; в Укр.ССР – 279; в Бел.ССР – 585; в Казах.ССР – 170; в Эст.ССР – 802. Яркая иллюстрация  того, “кто есть кто, в этом сложном театральном механизме?” – как говорил М. Зощенко. (PS: Спустя минуту, после того, как я поставил точку в последнем предложении, позвонил телефон.  Я снял трубку.  Приятный женский голос спросил: “Это Владимир Дмитриевич?” “Да»,- ответил я; “с Вами хочет поговорить Крафт Юри Андреасович”.  Я был cражён;  как это могло  быть? Мы около получаса говорили с Юри. Просто фантастика. “Теллепааатия” - произнёс Юри.)
В первых
 числах октября 1988 года, меня пригласил заместитель Председателя Госплана Хоменко Юрий Павлович, который курировал вопросы внешней торговли и внешнеэкономических связей.  Он сообщил мне, что в Совмине принято решение направить делегацию в “Дойчебанк”, ФРГ для участия в торжествах по случаю 50-летней  деятельности известного западногерманского финансиста, Президента банка, Фридриха Вильгельма Кристианса.
В состав делегации входили представители Совмина, Минфина, Центробанка. По предложению Бюро социального развития Совмина, меня включили в состав делегации. Мне было известно, что в составе делегации будет заведующий отделом товаров народного потребления Бюро Лахтин Владимир Петрович.  Спецрейсом из аэропорта Внуково, в 8 часов утра, на ТУ-154, мы отправились в ФРГ. Самолёт приземлился в аэропорту Кёльн-Бон. Мне кажется, что стрелки часов мы не переводили. Мы прошли через VIP- зал, где быстро оформили соответствующие формальности паспортного контроля. Меня поразило величие здания аэропорта. Нас встретили и на нескольких “Ауди” чёрного цвета, по автобану мы направились в Дюссельдорф.
 Всех разместили в шикарном  отеле Breidenbaher Hof на Heinrih-Heine-Allee 36. Я получил  пластмассовый с перфорацией ключ от номера 423. Распорядитель от “Дойче банка” вручил нам порядок проведения торжеств, начало которых было намечено на 12-00 в Зале приёмов банка. В нашем распоряжении было около часа. Процедуры подготовки заняли не более 45-и минут и все мы вышли на широкое крыльцо парадного входа, где нас уже ожидали распорядители и автомашины. Без пяти минут двенадцать, мы вышли у парадного подъезда  “Дойче-банка”.
 Нашу делегацию и множество других делегаций, ждали около десяти официальных лиц во главе с “виновником торжества”. Одеты они были в строгие чёрные костюмы, белоснежные сорочки  с чёрными галстуками; я обратил внимание на обувь – она была выполнена в классическом английском стиле “Оксфорд”, - чёрного, с блеском, цвета. Всех гостей приветствовали хозяева подачей руки и несколькими словами на немецком или английском языках.
Я впервые увидел господина Кристианса. Длинное загорелое лицо, широкая улыбка, причёска на правую сторону с пробором седых волос; глубокие рельефные лучи от глаз к ушам; белоснежная сорочка с чёрным галстуком, туфли, как у всех, в английском классическом стиле. Он пожал мою ладонь своей ладонью с длинными пальцами нежёстким прижатием и сказал на английском: “Welcome! I am glad to meet you!”(“Добро пожаловать!” “Рад встречи с вами!”). Я ответил: “Thank you”. “Thank you for your kind attention”. (“Спасибо”. “Благодарю вас за внимание”).
В белоснежном зале с высокими потолками, окнами с овалами в верхней части, обрамлёнными глубокими откосами из морёного дуба, были установлены  П-образно столы, накрытые  белыми скатертями; стулья с высокими спинками, были зачехлены белыми чехлами. Против каждого стула, на столе стояла табличка с именем гостя. Распорядители ориентировали гостей о  размещении. Я увидел табличку со своей фамилией на латинице; остановился за спинкой стула  и  ожидал, пока все гости соберутся. Спустя 3-4 минуты, ведущий предложил присесть. Шумно разместились. Ведущий приступил к официальной части.
Экскурс в историю создания “Дойче-банка” его истинным основателем Адельбертом Делбрюком, как и вся деятельность с момента получения в 1870 году статуса банка, был изложен на немецком языке без синхронного перевода на другие языки. Это вызывало определённую реакцию гостей. В речи, длившейся чуть более часа, большую часть времени, естественно, уделялось деятельности господина Кристианса.
          В канун отъезда в ФРГ, я имел возможность в одном из отделов Госплана ознакомиться с довольно обстоятельным материалом о деятельности банка. Мои познания немецкого, ориентировали меня  в происходящем.  Я знал, что в основе идеи создания банка, была направленность на иностранный бизнес, то есть, ведение банковского дела всех видов для обеспечения успешного отношения  Германии с другими европейскими и заморскими странами.
 Значительное место было уделено отношениям Ф. Вильгельма Кристианса с Советским Союзом, начиная с 1979 года.
Несмотря на сложную политическую обстановку, ФРГ хотела развивать торговлю с СССР. У нас была большая необходимость строить газопровод для поставки в Европу разведанных в районе Уренгоя громадных запасов природного газа. Советский Союз готов был предложить крупный проект – строительство газопровода большого диаметра из Сибири, поставки по которому покрыли бы значительную долю потребностей Германии в энергоносителях. “Дойче- банк” стремился предоставить финансовое обеспечение этому проекту. Я понимал, что эта информация, являясь достоянием присутствующих,  вызывала интерес у многих, несмотря на прошедшие 8-9 лет с начала активного сотрудничества.
          Ведущий сообщал, что в конце ноября 1979 года  состоялись переговоры  главы Госплана СССР Байбакова Н.К. с главой Правления “Дойче банка”Фридрихом Вильямом Кристиансом, на которых“советская сторона высказала заинтересованность в быстром старте проекта”. Строительство подразумевало предоставление кредита “Дойче-банком” в размере 10 млрд. германских марок. Зал зашевелился. Я ещё дома, знакомясь с материалами, понимал и ощущал “могучую руку” Главного инженера страны – Алексея Николаевича Косыгина, в принятии этого решения. Сообщалось, что США высказали возражение по принятому решению, на что Германия сообщила, что руководствуется только экономическими соображениями. Далее сообщалось, что в апреле 1985 года Горбачёв М.С. при встрече с Ф. Вильямом Кристиансом поделился своими мыслями о переустройстве Общества. Никто не знает, о чём говорил Горбачёв, но активность “Дойче-банка” на территории Советского Союза резко возросла. Отмечались заслуги господина Кристианса в развитии банковского бизнеса на всех континентах. Речь ведущий закончил здравицей в честь “виновника торжества” словами, которые я не очень понимал, так как они, видимо, выражали особые чувства, характерные для высокого сословия немецкой нации.
           В холле, неожиданно, ко мне подошла госпожа Вебер М.П.. Мы поприветствовали друг друга.  Маргарита Павловна восторженно отозвалась о праздновании. Я подтвердил её оценку, добавив несколько слов своих впечатлений. Далее Маргарита Павловна предложила после официального приёма посетить фирму “Шён”. Я принял предложение, так как время позволяло, и было очень интересно побывать на предприятии,  которое выполняет заказы нашей обувной промышленности. За беседой незаметно пролетели 30 минут и распорядители попросили гостей вернуться в Зал приёмов. Мы договорились после застолья встретиться в холле.
 К удивлению всех, столы были великолепно сервированы, включая напитки мировых брендов;  на больших блюдах были разнообразные закуски. Началось застолье.  Описать всё происходящее нет возможности, - долго. Это было очень красиво, просто и, в тоже время, даже представительнее, чем в каком-либо Шератоне или Хилтоне. Несколько официантов в униформе обслуживали гостей в части спиртного, а закуски выбирали гости сами. Желающие произносили здравицы в честь господина Кристианса.
К 17 часам торжества закончились.
Прощались “по-английски”. Все спокойно вышли в холл. Мы с Маргаритой Павловной вышли из здания. Нас ожидала “Ауди”. Через 40 минут мы были на фирме “Шён”, где нас встретил “старик Эйкель”- так ещё в машине назвала его Маргарита Павловна. Господин Эйкель, худощавый, высокого роста, довольно пожилой человек, радушно встретил меня и предложил ознакомиться с производством, которое работало уже во внеурочное время. Мы прошли через проходную с электронной системой пропуска и учёта сотрудников и оказались в довольно тесном дворе, где на промышленной площадке в прежних границах возводился новый производственный корпус. Проходя мимо поддонов с красным кирпичом, строго выставленных в один ряд вдоль возводимого корпуса, я обратил внимание на кирпичи необычной формы – это были четверти, половинки, половинки с закруглениями, половинки с углами. Я спросил у Маргариты Павловны:- “Что это”?  Она ответила:- “По проекту так положено”. Я понял, и, по-моему, сильно покраснел из-за “дремучести” нашей. У нас эти элементы проектами не предусматриваются, а выполняются  рабочими молотком - кирочкой для колки кирпича по мере необходимости. Во дворе у Эйкеля не было ни одной красной крошки от кирпича.
Господин Эйкель познакомил меня с тремя вспомогательными цехами, складом покупных комплектующих и сборочным цехом, где на специальных столах-стендах собирались пластинчатые затяжные машины для затяжки носочной и пяточной частей обуви. Я наблюдал за размеренным ритмом работы довольно сложного производственного механизма и удивлялся таланту его создателей. На наших предприятиях уже работали десятки таких и аналогичных затяжных машин фирмы “Шён”и всякий раз, когда мне приходилось бывать на фабриках, я восхищался возможностью этого высокопроизводительного оборудования.
 Закончив осмотр производства, мы зашли в рабочий кабинет господина Эйкеля. Я поинтересовался необходимостью строительства нового производственного корпуса, так как производство на меня произвело очень хорошее впечатление. Хозяин фирмы поделился своими планами, заложенными в новое строительство. В первую очередь, предусматривалось изменить конфигурацию производственных помещений, с тем, чтобы максимально автоматизировать внутризаводской и внутрицеховый транспорт, более рационально организовать работу сборочного цеха. По расчёту проектировщиков (технологов и экономистов) это давало возможность повысить производительность труда на 15 процентов. Новые конструкции технических ворот и входных дверей с гидравлическими приводами должны были на 15 процентов уменьшить расход  тепловой энергии в зимний период.  Я вспомнил двери с пружинами на наших фабриках…. Обменялись мнениями о возможной перспективе развития наших взаимоотношений.  Я высказал предположение о создании совместного предприятия на территории Советского Союза.  Определённый опыт и главное поддержка со стороны руководства Госплана и Совмина у нас были. “Будем думать”, -  сказал господин Эйкель.
Маргарита Павловна Вебер напомнила о том, что в городе Пирмазенсе  проходит в эти дни  традиционная ежегодная выставка обувного и кожевенного оборудования;  посетить её было бы очень интересно. Да, многие специалисты Союза уже несколько лет при содействии В/О “Технопромимпорт” посещали выставку и высоко отзываются о её полезности. Времени, к сожалению, не было.  На следующий день, в 18 часов, мы должны были  отправиться домой на нашем  ТУ-154. Я пояснил ситуацию, однако Маргарита Павловна сказала, что проблемы нет, так как у них есть небольшой самолёт, на котором мы сможем побывать в Пирмазенсе и вернуться к нужному времени в аэропорт Кёльн-Бонн. Она с лёгкостью объясняла, что утром в 8 часов надо сдать номер в гостинице и с вещами выйти из парадного, у выхода будет ждать “рыжий парень”, их инженер-механик,  имеющий лицензию на управление легкомоторными самолётами. У фирмы “Шён” имелись две “Сессны”- двухместная и трёхместная.
С каждой минутой мне становилось всё жарче; перемещение по территории иностранного государства не зависимо от того, какой паспорт, должно быть предусмотрено официальным документом с нашей стороны и зарегистрировано в Консульском отделе  нашего Посольства. Предложение было очень заманчиво, и я подтвердил готовность посетить выставку, при этом высказал предположение, что возможно мы будем вдвоём. У меня появилась уверенность, что приглашу Лахтина В.П., и он не откажется.  Закончив приятные, и не очень, беседы, выпив чай с неизвестными мне до этого сдобными вкусными штучками, попрощавшись с господином Эйкелем, мы направились в Дюссельдорф.
 В холле гостиницы я встретил Владимира Петровича и рассказал ему об экскурсии на фирму и предложении посетить выставку в Пирмазенсе. Он выслушал мой рассказ и выразил сожаление о том, что более двух часов у него прошли впустую. Было ещё не совсем поздно, и мы решили побывать в большом торговом центре  недалеко от гостиницы с тем, чтобы потратить немецкие марки, выданные нам в качестве командировочных. О завтрашнем дне решили поговорить позже.
Пятнадцать минут ходьбы по стерильным тротуарам Дюссельдорфа, и мы оказались у входа в гигантский торговый центр. Такого блеска и ассортимента товаров я представить себе не мог. Электроника, мебель, ковры, часы, ювелирные изделия, “всё для кухни”, швейные машины, люстры и бра, посуда всевозможная  и куча всяких товаров, которые в нашем обиходе ещё не надобились. Осмотрев большую часть первого этажа, мы решили не подниматься на второй, где был текстиль, одежда, обувь, галантерея. Мало было времени, и возможности  наши были ограниченны  бухгалтерскими службами. Мы остановились у “всё для кухни”. Честно говоря,  назначение многих вещей я просто не знал.
Лахтин В.П. руководствовался при выборе покупки довольно простым принципом – стоимость, компактность упаковки и, естественно, полезность. Он купил набор красивых кастрюль из хромированной стали, набор кухонных ножей, открывалку для консервных банок, устройство для заточки ножей.  Я купил для младшей дочери швейную машину фирмы “Виктория”. Обратный путь был с довольно приличной нагрузкой. Оставив свою покупку в номере, я зашёл к Владимиру Петровичу.
 Мы обсудили возможные проблемы, связанные с предстоящим путешествием и пришли к выводу, что наш статус в этой командировке позволяет расширить деловую составляющую нашего пребывания в ФРГ. О наших намерениях покинуть утром гостиницу, мы уведомили администратора с тем, чтобы утром все формальности с отъездом были быстро  решены.
Утром ровно в 8 часов, сообщив об убытии, мы вышли на парадное крыльцо. Нас ждал небольшого роста, рыжий,  широко улыбающийся мужчина лет сорока пяти, всем видом свидетельствовавший, что он, как истинный бюргер – любитель хорошего баварского пива. “Меня зовут Александер”, - представился нам пилот. “Мы оба Владимиры”,- сказал я. Александер владел английским; диспетчирование полётов во всём мире – на английском. Он уложил наши вещи в багажник “Мерседеса”; мы заняли места, и быстро помчались на аэродром. Подрулив к одному из самолётов, Александер  разместил наши вещи в самолёте, я занял место рядом с пилотом, чтобы было удобнее рассказывать  Владимиру Петровичу о ситуациях за бортом со слов Александера. Пристегнулись ремнями;“Сессна” вырулила на взлётную полосу, небольшой разбег и мы начали подниматься над домами, перелесками, дорогами, полями. Чётко прорисовывались автобаны, сравнительно долго мы летели вдоль Рейна, очень широкой, полноводной реки с двухсторонним движением судов. Александер был на связи с диспетчером; называл нам города и территории, над которыми мы пролетали. Несмотря на большое количество городков и небольших населённых пунктов,- леса, поля с какими-то сельскохозяйственными культурами и особенно ярко-жёлтые поля с рапсом, - значительно преобладали по площади. Много озёр, сверкающих бликами, при виражах самолёта; возвышений среди лесов, иногда целой грядой гор с оголёнными вершинами. Очень живописна картина природы Германии. Полёт продолжался около часа. Самолёт пошёл на снижение и вскоре приземлился на маленьком аэродромчике на окраине небольшого городка Пирмазенс, у ярко-жёлтого рапсового поля.
Мы вышли из самолёта; нас ожидала на белоснежном “Ауди” Маргарита Павловна Вебер.  Через 10 минут мы были у Выставочного центра. Вошли в большой зал и начали осмотр экспозиций с правой стороны.  Через несколько минут, с левого пандуса раздался громкий голос: “Владимир Дмитриевич, приветствуем тебя!”. Я увидел начальника технического управления Минлегпрома РСФСР Серого Анатолия, затем у очередного стенда мы встретили директора Бендерской обувной фабрик из Молдавии  Сафронюка Григория Ивановича, затем – генерального директора московского обувного объединения Плинатуса Анатолия.   Через 20 минут наша группа увеличилась до девяти человек, и мы вместе в течение двух часов изучали новые образцы обувного оборудования фирм ФРГ, Италии, Австрии, Франции. Маргарита Павловна, какое - то время была с нами и общалась больше с Владимиром Петровичем, а потом сказала, что ей необходимо навестить кого - то в городе и покинула зал.
Активное участи в знакомстве с экспозицией принимал уполномоченный В/О “Технопромимпорт”. Машиностроительные фирмы представили принципиально новые разработки, которые привлекали особое внимание. Мы  детально ознакомились с полуавтоматической линией по производству летней обуви из синтетической кожи фирмы “Амир”, ФРГ. Поражала простота обслуживания и фантастическая для обувного производства производительность труда. Четыре оператора работали в производственном режиме, обеспечивающем выпуск в смену 1200 пар обуви. Стандартность и высокое качество, откровенно, удивляло всех присутствующих.
 Ассортимент обуви соответствовал требованиям Минздрава СССР. Обувная промышленность Союза выпускала продукцию для медучреждений, но, несмотря на рекомендации ВИАЛЕГПРОМа, согласованные с Минздравом, обувь была разноплановая с точки зрения конструктивного решения и материаловедения.
 С уполномоченным В/О “Технопромимпорт” мы приняли решение закупить эту  полуавтоматическую линию для Бендерской обувной фабрики. Фабрика была специализирована на производство прогулочной обуви и обуви для медучреждений.  Обувь пошивалась на полуавтоматических линиях ПЛК-О Ленинградского машиностроительного завода “Вперёд”. Мы руководствовались тем, что персонал фабрики знает принципы работы на полуавтоматах и замена двух физически и морально изношенных линий ПЛК-О на линию “Амир”, позволит увеличить производительность труда в два раза и получить до 600 тысяч пар в год крайне необходимой обуви мирового уровня качества. Закупка линии “Амир” была интересна и для Минлегпищемаша. Конструкторские бюро машиностроительных предприятий имели возможность изучать принципы работы основных узлов системы. (PS: Осенью 1989 года, на оптовой ярмарке в Лужниках, Сафронюк Г.И. представил шикарный ассортимент обуви,  разработанный модельерами Бендерской обувной фабрики при участи модельеров-конструкторов Общесоюзного дома моделей обуви для медицинских работников страны. Обувь была изготовлена на полуавтоматической линии “Амир”)
Совместно с уполномоченным В/О “Технопромимпорт”, было принято решение о закупке швейного оборудования тяжёлого класса для обновления парка машин на предприятиях, выпускающих обувь из юфти для Минобороны, МВД и пограничников. Закупили оборудование фирмы “Штробель” для укомплектования уже предусмотренных контрактами к поставке литьевых агрегатов фирмы “Десма” и целый ряд машин для закройных и заготовочных производств.
 Около 15-ти часов появилась госпожа Вебер М.П.. Она сказала Лахтину В.П. и мне о том, что нас ждут в муниципалитете города. Попрощавшись со всеми, мы покинули Выставочный центр и пешком по красивой аллее, направились в городскую ратушу. Прогулка   была  приятной, так как мы устали от довольно напряжённого общения и больших впечатлений.  Мы попросили Маргариту Павловну рассказать о форме общения  с хозяевами города.
Через 15 минут прогулки, мы вышли на красивую и очень уютную площадь. На противоположной стороне находилось 4-х этажное  старинное здание с мансардным этажом и бойницей с часами; над 4-м этажом – гербом  города; на фасаде - национальным флагом ФРГ и флагом Земли Рейнланд - Пфальц, на которой  расположен город. Это было старинное здание ратуши.
В холле на первом этаже, нас встретил обер-бургомистр города. Он приветствовал нас,  ознакомил с историей города, его традициями и особым положением среди городов Земли Рейнланд-Пфальц и страны в целом. Нам показали  портретную  галерею бургомистров с очень давних времён; провели по официальным залам ратуши.  Затем зашли в небольшой Зал приёмов, где был накрыт стол в чисто немецком стиле.   Мне показалось, что за таким столом с мясными закусками, мясными блюдами, вином местных виноделов и, конечно - же, национальным немецким напитком – пивом, можно было -  бы просидеть несколько дней.
 Обер-бургомистр, с бокалом в руках, произнёс большую речь, из которой мы узнали, что Пирмазенс считался когда-то немецкой столицей обуви, обувные традиции сохраняются, развиваются и в настоящее время. Благодаря постоянно проводимым международным выставкам, Пирмазенс приобрёл мировую известность. Новейшая техника и технологии для лёгкой промышленности, экспонируемые на выставках, комфортные условия работы с учётом сравнительно недорогих бытовых условий,  привлекают специалистов разных стран. Обер-бургомистр поздравил нас с прибытием в город Пирмазенс и  пригласил посещать выставки как можно чаще.
Мы выразили большую благодарность за великолепный приём и пожелали процветания городу, его гостеприимному муниципалитету и лично обер-бургомистру. Трапеза продолжалась около часа. Мы обменивались взглядами по разным аспектам жизни и деятельности. Затем попрощались и  пошли на соседнюю улицу, где нас ждал на “Ауди” Александер. Все вместе направились на окраину города, где нас ожидала “Сессна”.
Мы были очень  благодарны Маргарите Павловне за организацию посещения Пирмазенса, за прекрасную возможность  познания жизни и деятельности одержимых замечательными традициями людей. Попрощавшись, до встречи весной следующего года на выставке  в Москве, мы сели в самолёт, и после короткой разбежки по шоссе, начали парить над красивой пересечённой местностью Земли Рейнланд-Пфальц.
 Александер сообщил, что наш полёт будет проходить по другому маршруту. В небе, на разных уровнях парили самолёты в разных направлениях. Александер  знакомил нас с городами, дорогами, и даже объектами закрытого типа. Чуть больше часа мы совершали интереснейшее путешествие над Германией. В поле зрения появился аэропорт Кёльн - Бонн, самолёт пошёл на снижение. Приземлившись, Александер подрулил буквально под крыло нашего ТУ-154. Поблагодарив пилота и замечательного человека за красивейшую прогулку, мы покинули самолёт.
Оставив вещи у трапа, мы отправились с разрешения какого- то немецкого распорядителя в VIP- зал оформить документы. Все члены делегации находились в зале и, по-моему, никто не обратил внимания, откуда мы появились. После завершения формальностей, мы заняли места в самолёте и отправились домой в Москву. Разложив кресло практически в горизонтальное положение, я очень даже хорошо поспал.  Во Внуково  Лахтина В.П. ждал его водитель на “Волге”. Быстро добрались до Хамовников, где проживал Владимир Петрович, а затем и меня доставил водитель на Башиловскую улицу. Удивительное путешествие закончилось.
 Утром следующего  дня, по пути на работу, я мысленно составил перечень дел на ближайшие 10-15дней.
Ожидаемое выполнение плана производства товаров лёгкой промышленности 1988 года не вызывало беспокойства и практически по всем показателям превышало  цифры пятилетнего плана. Что же касается плана производства на 1989 год, то он был свёрстан совместно с Госпланами и Минлегпромами союзных республик с большим трудом, с темпами к ожидаемому выполнению плана 1988 года в пределах 104,3 процента.  При этом предусматривались большие дополнительные, в основном валютные, затраты на балансирование сырьевых ресурсов. Я решил ещё раз в преддверии рассмотрения Сводного плана развития народного хозяйства на 1989 год в Совмине и Верховном Совете внимательно рассмотреть с республиканскими органами выполненную нами работу.
 После краткого отчёта о поездке в ФРГ у заместителя Председателя Госплана Ефимова А.Я., с участием заинтересованных представителей соответствующих отделов, я приступил к работе.
Моя инициатива нашла поддержку практически у всех республиканских руководителей лёгкой промышленности.  В течение 12 рабочих дней мы ещё раз рассмотрели узловые моменты плана 1989 года. Внесли небольшие поправки в сырьевые балансы, предусмотрели дополнительные средства на закупку, как отечественного, так и импортного технологического оборудования.  Большое внимание было обращено на более жёсткий подход к использованию производственных мощностей. Владея этим вопросом по опыту работы в Рособувьпроме, я объяснял  минлегпромовцам ряда республик, какие у них ещё есть резервы. С заместителем Председателя Госплана РСФСР Котовой Антониной Алексеевной и Планово-экономическим управлением Минлегпрома РСФСР, окончательно отрегулировали все вопросы по плану на 1989год...
В октябре 1988 года Талызин Н. В. был назначен на должность Постоянного Представителя СССР в СЭВ.
          На должность Председателя Госплана СССР был назначен Маслюков Ю.Д.
 Маслюков Юрий Дмитриевич  самый молодой, талантливый организатор промышленности новой формации.  До назначения на должность Председателя Госплана СССР,  Маслюков Ю.Д. имел солидный послужной список. В 1974 – 1979 годах он возглавлял Главное техническое управление Миноборонпрома  СССР;  в 1979 -1982 году был заместителем министра оборонной промышленности;  с 1982 по 1985 год был первым заместителем Председателя Госплана СССР; а с 1985 по 1988 год был заместителем Председателя Совета министров СССР,  Председателем ВПК Совмина СССР.
 За последние три года наметились определённые проблемы в сбалансированности производства  продукции и удовлетворении растущих потребностей, как смежных отраслей народного хозяйства, так и на рынке товаров народного потребления. Сырьевые отрасли промышленности продолжали отставать от отраслей, выпускающих конечную продукцию.
 Стратегия развития  народного хозяйства страны нуждалась в серьёзной коррекции, а не размытых указаниях центральных партийных органов с подачи экономистов – реформаторов, возглавляемых академиком Аганбегяном А.Г..
          Юрий Дмитриевич Маслюков был специалистом высшего класса. Он был инженер, который знал  все  тонкости  производства и владел  основами внутриотраслевых и межотраслевых связей. При общении в широком кругу специалистов, и особенно в прямых беседах по вопросам отраслевых проблем, мы все чувствовали потрясающий кругозор могучего специалиста, который легко ориентировался в ситуации и давал рекомендации по решению сложных вопросов. Нас удивлял совершенно неожиданный ход мыслей, дающих более  простые решения со значительно меньшими издержками. Юрий Дмитриевич высказывался за разработку и осуществление государственных целевых программ развития базовых отраслей промышленности; разработку проектов, в которые надо не только вкладывать средства, но и получать существенную прибыль в результате их реализации.  Он считал, что в условиях нехватки ресурсов, необходимо  сочетать долгосрочные программы с реализацией “быстрых” проектов в отраслях, где можно получить быструю прибыль,  и средства от которых можно вкладывать не только в совершенствование этих отраслей, но и расширять возможности решения перспективных задач. У Юрия Дмитриевича   был  спокойный,  могучий голос. С какой-то особой тональностью, он излагал видение проблем; мы погружались в его мысли и готовы были работать над решением  проблем с учётом видения их нашим руководителем.
 Для более оперативного решения вопросов, была видоизменена структура управления отделами. Были сформированы Сводные отделы, которые возглавляли заместители Председателя Госплана – начальники отделов .Наш Сводный отдел товаров народного потребления, лёгкой промышленности, услуг и торговли возглавил заместитель  Председателя Ефимов Авенир Яковлевич. У него было шесть заместителей, в том числе,  Ласкин Валентин Николаевич – по текстильной промышленности,  и я – по лёгкой промышленности. Ответственность за разработку решений повышалась. В коллективной работе у каждого сотрудника было полное ощущение собственной значимости. Вместе с тем, мы  обсуждали наши предложения внутри отдела со Сметаниным Николаем  Евгеньевичем – начальником отдела товаров народного потребления услуг и торговли, в прежней структуре, как  очень опытным и стратегически мыслящим руководителем. Шла организованная напряжённая работа.
           Первая половина 1989 года прошла не только в напряжённой работе по организации выполнения текущего годового плана, но и в поисках новых,  более мобильных форм управления лёгкой промышленностью.
На совещаниях у заместителя Председателя Совета министров СССР Бирюковой А.П. с нашим участием и участием Минлегпрома СССР, в этот период были заслушаны руководители республиканских министерств лёгкой промышленности; шли активные поиски форм и средств достижения желаемых  объёмов  производства товаров лёгкой промышленности.
Совет министров рекомендовал Правительствам союзных республик рассмотреть и решить в оперативном порядке вопросы наращивания производства сырья и материалов для лёгкой промышленности: - хлопка, льна, кожевенного сырья, продукции химико – лесного комплекса. Сложившаяся тенденция в развитии сырьевой базы для лёгкой промышленности не позволяла обеспечить динамичное развитие отрасли и без дополнительных валютных затрат, которые по нашим расчётам могли возрасти к 1995 году до 3-4 млрд. инвалютных рублей, сохранить необходимые темпы развития производства было весьма сложно.  В своих расчётах мы руководствовались не просто сохранением темпов развития отрасли, а необходимостью решения важнейших социальных проблем. В структуре непродовольственных товаров, лёгкая промышленность  составляла  40 процентов всех  товаров в стране. Вместе с тем,  нормы  потребления на одного человека в год  удовлетворялись по тканям лишь на 68 процентов, трикотажным изделиям – 61, чулочно-носочным 79,  обуви – 77 процентов. Благодаря проведённым крупным мероприятиям по техническому перевооружению предприятий лёгкой промышленности в первой половине 80-х и продолжающемуся наращиванию производственных мощностей за счёт внедрения новых технологий, нам удалось значительно улучшить вышеуказанные показатели.  Однако поддерживаемое партийными органами “кооперативное движение”  нарушало горизонтальные и вертикальные связи, приводило к срыву поставок сырья и материалов предприятиям лёгкой промышленности,  при этом статистические показатели результатов деятельности развивающейся внеплановой системы за счёт государственных ресурсов, не улучшались. Необходимо было принимать  экстраординарные меры для стабилизации положения в экономике.
По инициативе Бюро социального развития Совмина рассматривался опыт работы Государственного комитета по лёгкой промышленности при Госплане СССР в период 1962 – 1965 годов, когда необходимо было сосредоточить внимание на  координации работы лёгкой промышленности в пост - совнархозовский период. Это была инициатива Председателя Совета министров Косыгина А.Н..  Поручил он эту работу Тарасову Николаю Никифоровичу –  одному из опытнейших  руководителей  лёгкой промышленности страны. Все специалисты считали этот период работы лёгкой промышленности весьма  положительным, так как он был сопряжён с проведением единой технической политики,  созданием отраслевых нормативных баз и регламентов, что позволило без особых капитальных затрат, получить отличную динамику развития отрасли.
 Обсуждения проходили на разных уровнях, от республиканских министерств, до  отдела лёгкой промышленности ЦК КПСС и Бюро социального развития Совета министров.
 Маслюков Ю.Д. ознакомился с мнениями по данному вопросу, провёл расширенное совещание  и дал поручение Ефимову А.Я. и соответствующим службам Госплана подготовить проект постановления Правительства.  Проект прошёл необходимые согласования. 11.08. 1989года за № 635 вышло Постановление Совета министров СССР “О Государственном комитете по лёгкой промышленности при Госплане СССР”. Главной задачей Комитета была “выработка общесоюзной стратегии развития производства товаров лёгкой промышленности и координация её практического осуществления”. Руководителем Комитета была назначена Давлетова Людмила Ельматовна.
В Положение о деятельности нашего отдела, в связи с образованием Комитета по лёгкой промышленности, были внесены некоторые коррективы, которые касались нашего отдела; Ласкина В.Н. и меня, как руководителей. Резко возросла посещаемость отдела руководителями подразделений Комитета. На совместных рассмотрениях проблемных вопросов, мы определяли уровни актуальности их, с тем, чтобы не загромождать рабочее время наших руководителей, а по возможности, решать как можно больше проблем самим.
 Мне трудно дать оценку деятельности Комитета, да и нашего отдела, так как развивающиеся в стране события разрушали наши благие намерения, снижали объективно возможные показатели результатов деятельности отрасли в целом.
Маслюков Ю.Д. за сравнительно короткое время изучил положение дел в каждой подотрасли  лёгкой промышленности. Со специалистами мы подготовили доклад по обувной и кожевенной подотраслям с расчётами ожидаемого выполнения плана  в 1989 и 1990 годах и развития подотраслей в 13-й пятилетке.  Ожидалось завершить пятилетку с объёмом производства обуви 830 млн. пар. Это были скромные результаты – 105% за пятилетку. Производственные мощности использовались лишь на 72, 6%. Нам необходимо  было, для обеспечения рынка обувью собственного производства,  выпускать не менее 1 млрд. пар в год, т.е. обувная промышленность должна была работать ежегодно с ростом  102, 3% к предшествующему  периоду.
Были и другие предложения -  следовало бы рассмотреть вопросы  значительного расширения кооперационных связей со странами – членами СЭВ и развивающимися странами – Индией, Вьетнамом, Бангладеш; последние располагали большими сырьевыми и людскими ресурсами. Однако этот вопрос находился в политическом поле и руководство страны, несмотря на предложения, которые разрабатывались в недрах Госплана, не проявляло должного интереса к его решению.
         С  большим  интересом Юрий Дмитриевич  ознакомился с  нашими  расчётами  и попросил построить  две программы развития обувной промышленности: – сырьевую, с более рациональным использованием производственных мощностей и баланса сырьевых ресурсов в сложившихся условиях, и программу  с максимально возможным объёмом производства обуви к 1995 году. Кроме того, на перспективу до 2000 года,  необходимо было изложить видение возможного производства  обуви в объёме, не менее 1 млрд. пар в год. Это была довольно сложная задача.  Для её решения мы подключили Комитет по лёгкой промышленности, ЦНИИКП, ГПИ – 2.
Я понимал, что производство обуви в сложившихся условиях – это тот “быстрый” проект, о котором мечтал Юрий Дмитриевич. За предшествующие годы именно в обувной промышленности был создан надёжный фундамент для возможного серьёзного прорыва в решении не только  вопросов полного обеспечения страны обувью собственного производства, но и получения быстрых финансовых ресурсов для развития  смежных, в первую очередь, сырьевых  отраслей народного хозяйства.
Результат двухнедельного труда был рассмотрен у Ефимова Авенира Яковлевича. Было решено, с небольшими поправками, доложить Председателю Госплана. На встрече Авенир Яковлевич доложил “философию” подхода к решению поставленной задачи, я – пояснил некоторые детали расчётов. Было принято решение  доработать вариант с объёмом производства к 1995 году 950 млн. пар. Недостающие ресурсы компенсировались при этом дополнительными валютными затратами.
Вариант был доработан и представлен в Сводный отдел народнохозяйственного планирования, который по новой схеме управления, возглавлял заместитель Председателя Госплана СССР Вид Л.Б.. Леонард Борисович специалист – экономист новой формации с большим опытом работы. В Госплан он был приглашён в 1977 году с должности заместителя директора по экономическим вопросам комбината “Норильский никель”.
 Работа по уточнению расчётов продолжалась со специалистами Сводного отдела  и  “ресурсных” отделов. Конечный объём – 950 млн. пар с ресурсным обеспечением был принят как задание на 13- ю пятилетку.
 В конце сентября мне позвонил Управляющий делами Пивоваров А.А. и попросил зайти к Маслюкову Ю.Д. С разрешения секретаря, я зашёл в кабинет. Юрий Дмитриевич поприветствовал меня и  попросил ознакомиться с письмом, на котором уже было две резолюции - первая выполнена ручкой с пером, вторая -  шариковой ручкой. На стандартном листе  печатным способом была обозначена принадлежность документа – “Депутат Верховного Совета СССР”.  Депутат Верховного Совета СССР, от Ленинабадской области Таджикской ССР, герой социалистического труда  Долгов В.А.  обращался к Председателю Верховного Совета СССР Горбачёву М.С. (Горбачёв был избран Председателем ВС на 1-м съезде народных депутатов в июне 1989года). Депутат  просил оказать содействие в строительстве предприятий лёгкой промышленности в республике для повышения занятости населения, особенно молодёжи. Я ознакомился с документом, естественно, согласился с постановкой вопроса, и сказал Юрию Дмитриевичу, что развитие лёгкой промышленности Таджикистана происходит на среднеотраслевом уровне, хотя сырьевые и людские ресурсы позволяют  строить программы развития опережающими темпами. Сдерживающим фактором развития лёгкой промышленности  средне – азиатских республик,  является строительная индустрия – трудно согласовать планы подрядных работ; и отсутствие квалифицированных кадров. Руководство республик, несмотря на постоянные рекомендации Минлегпрома СССР, не проводит  на должном уровне работу по  направлению выпускников школ в высшие учебные заведения страны. От республик Минлегпром только получает заявки на готовых специалистов. Юрий Дмитриевич терпеливо выслушал меня, а затем спокойным голосом сказал: “Видишь поручение?- Выполняй”. А поручения были такие: ручкой с пером – Маслюкову Ю.Д. – “Прошу рассмотреть на месте и доложить”. М. Горбачёв. Внизу, шариковой ручкой – Орлову В.Д. – “Прошу рассмотреть на месте и доложить”. Ю. Маслюков.
Юрий Дмитриевич родился в Ленинабаде и окончил там среднюю школу № 2. Он попросил меня побывать в школе и передать от него директору и педагогическому коллективу привет и пожелания успехов в благородном труде; сказал, что с руководством  республики и области он уже переговорил и просил содействия в подготовке объективной  оценки положения дел. Попрощавшись, я вышел из кабинета и зашёл, затем, к  Пивоварову А.А.   Меня беспокоило то, что важный документ, оформленный с нарушениями протокольных  требований, находится у меня на руках и нигде не зарегистрирован. Александр Александрович сказал, что это уже не  первый документ такого рода, и если Юрий Дмитриевич дал поручение, то его надо выполнять и чувствовать ответственность за сохранность документа.  Через день, я самолётом отправился в Дюшанбе.  Меня встретили заведующий отделом лёгкой промышленности ЦК КП Таджикистана, начальник отдела Госплана и Министр лёгкой промышленности республики. Со всеми я был хорошо знаком. Предложили в течение трёх дней побывать на юге республики и ознакомиться с предприятиями легкой промышленности и сельского хозяйства. Я согласился с предложением;  меня разместили в шикарной небольшой гостинице, в большом фруктовом саду.
После совместного обеда в маленьком зале гостиницы мы посетили Дюшанбинский кожевенно – обувной комбинат.  Многое пришлось повидать за 30 лет работы, но такого, да ещё на столичном предприятии, я не встречал. Какая-то несуразная компоновка производств комбината, масса встречных грузопотоков, древнейшая техника, множество вспомогательных операций на технологических потоках обувного производства, на процессах нет технологических карт, куча шатающихся людей и очень грязно, - всё это меня просто взорвало.  Я спросил главного инженера: “Тебе не стыдно за такую организацию производства”? Ответа не получил. Требовалась разработка серьёзных организационно – технических мероприятий по созданию элементарных условий организации труда. Я предложил Министру посетить Комитет по лёгкой промышленности и с Техническим управлением решить вопрос разработки таких мероприятий с привлечением специалистов ЦНИИКПа и ГПИ-2.
 Затем мы посетили швейную фабрику с довольно большим объёмом производства и сменяемым ассортиментом.  Доминировала женская одежда из хлопчатобумажных тканей в национальном стиле, как по конструкции, так и по набивному рисунку. Со средины лета, фабрика переключалась на производство школьной формы. В ассортиментном кабинете я ознакомился с коллекциями за предшествующие годы, которые рассматривались на Всесоюзных художественных советах в ВИАЛЕГПРОМе и имели вполне приличные оценки.  На потоках  швейные изделия, естественно, отличались от образцов, но имели очень даже приличный вид и, главное, обеспечивалась стандартность продукции. Чувствовалась рука инженерного и мастерского состава предприятия.  В цехах и на территории был порядок. Женский коллектив, руководимый женщинами, ценил свой “второй дом”.
После посещения швейной фабрики, мы прошлись по центральной части столицы. У меня остались прекрасные впечатления от великолепной старины и новых строений в национальном стиле, как - будто стоящих на гигантских цветниках и упакованных в экзотическую зелень деревьев.
Вернулись во двор гостиницы и пока накрывали стол, в тенистой беседке поговорили о жизни. Ужин длился больше часа. Мы наметили программу посещения пяти предприятий лёгкой промышленности и одного крупного  сельхозпредприятия, занимающегося хлопком.
Я долго не мог уснуть, “переваривая” события дня и рассуждая о положении дел в экономике республики, получив новую для меня информацию от моих собеседников.  В республике собирали до 1 млн. тонн хлопка – сырца в год. Хлопок – это 75%  сельскохозяйственной продукции, которая возделывалась на пахотных землях, а их было только 7% территории республики; остальное – гористая местность.  Перерабатывали для собственного потребления лишь 60 – 70 тыс. тонн. Совершенно не развита была промышленная переработка такого драгоценного сырья. Ведь переработка определённого объёма сырья только в пряжу, могла, на мой взгляд, получить такую добавленную стоимость, средств которой хватило – бы не только на развитие предприятий лёгкой промышленности, но и на поддержку сельскохозяйственных предприятий, явно испытывающих финансовые проблемы из-за сезонности, стоимости нефтепродуктов и, особо важно для Таджикистана – непредсказуемости погодных условий.  Я думал, причём здесь десяток новых предприятий, на которых будут шить одежду, вязать трикотажные изделия или носки? Что, ткани и пряжу везти из Украины или Белоруссии? Я успокаивал себя тем, что будет ещё достаточно времени, чтобы более детально познакомиться с проблемами и, в конце – концов, обсудить эти проблемы у нас, в Госплане, со специалистами, хорошо разбирающимися в такого рода вопросах.
Утром, после завтрака, за мной заехали начальник отдела лёгкой промышленности Госплана, заместитель министра лёгкой промышленности и начальник отдела Министерства сельского хозяйства республики на двух автомашинах. Мы отправились в довольно далёкий путь –  в Турсунзаде, Гиссар, Курган – Тюбе, Куляб, с тем, чтобы познакомиться с предприятиями лёгкой промышленности и хлопкосеющими колхозами. Дорога с покрытием вполне приличного качества, вилась по сильно пересечённой местности.  Машины с открытыми стёклами двигались с небольшой скоростью. Стояла прекрасная погода, воздух просто наполнял свежестью всё тело, пейзаж радовал глаз. С Юга очень даже хорошо представлялось великолепие этой маленькой республики в громадных ладонях гигантов – Тянь – Шаня и Памира. Благодатный край скромных по быту людей. Мне не довелось побывать в Швейцарии и Австрии, но я почему-то уверен, что природа Таджикистана богаче, чем природа этих  европейских стран с богатыми по быту людьми.
В Турсунзаде мы посетили хлопкопрядильную фабрику и небольшую ткацкую фабрику по производству суровья. Предприятия были расположены на противоположных городских территориях и каждое, естественно, имело собственную и немалую администрацию.  Надо отдать должное – технологические процессы на предприятиях были хорошо организованы.  Я обратил внимание на довольно приличные территории у предприятий и поинтересовался у моих сопровождающих, не было – ли предложений по созданию в промзоне  города или на территории хлопкопрядильной фабрики,  хлопчатобумажного комбината средней мощности с полным циклом производства? Заместитель министра сообщил, что имеется ТЭО, разработанное ГПИ- 1 три года назад, но из-за ограниченности строительных мощностей и стройматериалов, решение вопроса отложено на 13-ю пятилетку. Мы договорились о том, что в ближайшее время, у нас в Госплане, рассмотрим этот вопрос.
 В Гиссаре мы посетили громадный хлопкоочистительный завод, с необъятной складской территорией, который производил первичную обработку хлопка – сырца, сортировку по типам, тюковку и отгрузку  потребителям согласно разнарядкам “Союзлегпромсырьё” Минлегпрома СССР. Здесь, на Юге, культивировался в основном хлопок пятого типа, который использовался для производства хлопчатобумажных тканей и спецпродукции (большой перечень); хлопок третьего типа, тонковолокнистый, использовался для производства трикотажной пряжи, но погодные условия, структура земли, ограничивали возможности его широкого культивирования.   Мы побывали на хорошей швейной фабрике, которая производила женскую летнюю одежду и  очень нарядные платья для девочек – подростков. В ассортиментном кабинете  нам представили коллекции, высоко отмеченные Всесоюзным художественным советом при ВИАЛЕГПРОМе. Продукция поставлялась не только в торговую сеть республики,  такие платья можно было купит  в Москве, Ленинграде, Киеве. Ткани предприятие получало из Узбекистана и даже из Херсона. Поблагодарив руководителей предприятия за прекрасные впечатления от посещения и пожелав им успехов в работе, мы отправились в Курган – Тюбе.
 По мере приближения к району, всё больше на пути встречались военнослужащие Советской Армии на автомашинах “Урал” и “ГАЗ – 66”,  лёгкой бронетехнике и пешие. В окрестностях города была расквартирована военная группировка, видимо имевшая отношение  к охране границы с Афганистаном. В общей сложности, мы проехали около ста километров и нашему взору открылись очертания “города на холме” – Курган – Тюбе. В предместьях, на взгорьях, виднелись  древние крепости, мавзолеи, полуразрушенные строения. В городе можно было  изучать многовековую историю архитектуры Средней Азии.
Три предприятия Минлегпрома и два предприятия местной промышленности выпускали суровую бязь, швейные  и галантерейные изделия. На одном из предприятий местной промышленности, производили стёганые национальные халаты с ватной прослойкой.  Другое предприятие выпускало  бурки  из холстов, таких – же, как для производства халатов.  Бурки, в основном чёрного цвета, сельские жители носили с галошами. Большая швейная фабрика Минлегпрома республики производила широкий ассортимент изделий, от комплектов постельного белья до  повседневной женской и мужской одежды, в основном серого цвета. Кроме того, на специализированном потоке, в круглогодичном режиме, пошивалась  детская одежда, включая школьную форму. Организация производства, качество продукции были на среднем  республиканском уровне. День шёл к концу, и мы прилично устали. Как и намечалось по плану, мы отправились в один из  хлопководческих колхозов  в 18 километрах от города. Представитель Минсельхоза предложил  остановиться на  полевом стане. Нас уже там ждали.
 Приветливые дехкане встретили нас поклонами и словами приветствия на таджикском языке. Отдельные слова мне были знакомы из арабского языка. Я попытался ответить на приветствия по - арабски, но понял, что лучше по – русски. Нас сразу угостили зелёным чаем в красивых пиалах; стало чуть  легче. В густых зарослях белой акации, на деревянных стойках высотой около полутора метров, был сооружён помост площадью 45 -50 квадратных метров. На помосте был установлен низкий стол накрытый скатертью, расшитой национальным орнаментом; вместо стульев были плетёные из прутьев низкие сиденья с круглыми ватными подушками. На столе уже стояли в больших фаянсовых тарелках всевозможные салаты, лежали на салфетках лепёшки, стояло несколько бутылок водки и кувшины с какими – то напитками. В стороне от помоста, под навесом, топилась плита, на которой были размещены  разные ёмкости с первыми и вторыми блюдами. Пока хозяева носили с плиты на помост  угощения, мои спутники начали знакомить меня с таджикской кулинарией.  Многие “технологии”национальной таджикской кулинарии  были для меня совсем  незнакомы. Так супы“шурбо”, “мастоба”, они варят из предварительно  обжаренной баранины или говядины, нарубленной вместе с костями; заправляют зеленью и луком так, что блюда получаются тёмного цвета и очень крутой консистенции. Вторые блюда – шашлыки, кабобы готовят также из баранины или говядины. Мясо обжаривают с овощами, в основном с помидорами. Плов готовят из жирной баранины с рисом в чугунных котлах – казанах. Затем эти блюда заправляют зёрнами граната, ревенем, зелёной редькой. Отдельно подают овощи – картошку целиком и  лук - порей в стаканах с кукурузным маслом. Редко употребляют конское мясо, хотя считают “казы” -  традиционным блюдом. Гусей и уток не разводят, практически не употребляют в пищу гречку и овсянку. В определённое  время сетками ловят куропаток и перепелов.  За короткое время, я много узнал о таджикской еде, которую целый вечер изучал не только в теории, но и на практике. Было всё так вкусно, что я даже и не думал о возможных последствиях.  А их, к счастью, и не было.
 За чаем,  хозяева рассказывали о своём труде на хлопковых полях. Мне приходилось в течение почти четырёх лет наблюдать за трудом египтян на хлопковых плантациях,  я понимал, что это за труд, хотя в Таджикистане была своя специфика, и немалая.  Все высказывали мнение о   необходимости  государственного  регулирования цен на хлопок – сырец, более справедливое финансирование посевной  компании и периода ухода за плантациями - до  начала уборки хлопка.  Мне трудно было понимать все эти проблемы, я задавал вопросы по всем непонятным для меня моментам, но получить чёткую картину для возможного дальнейшего изложения её в будущем отчёте, я так и не смог. Возвращались к вопросам более глубокой переработки хлопка в республике. Когда стемнело, хозяева завели старенький дизелёк с генератором, который хорошо осветил территорию нашего пребывания.
 Приятно было общаться с этими простыми добросовестными тружениками, которые тяжёлым трудом зарабатывали себе на жизнь и обеспечивали возможность тысячам людей на территории Советского Союза трудиться, обеспечивать нормальные условия жизни для своих семей и создавать промышленный потенциал нашей Родины.
 В конце помоста были организованы спальные места для нас. Мы поблагодарили хозяев за прекрасный стол, очень хорошо устроились на спальных местах и заснули моментально.
Утром нам предложили пройти к источнику, который находился в двухстах  метрах от полевого стана. Нам дали по вафельному полотенцу и мы совершили небольшое путешествие к хорошо обустроенному источнику кристально чистой прохладной воды. Умылись и попили очень вкусной водички с помощью какого – то латунного черпачка. Привлекало внимание пенье птиц, так как мне казалось, что такого пенья я никогда не слышал. В кустах я рассмотрел довольно больших птиц с загнутыми клювами, которые издавали клокочущие звуки. Я подумал о большом томе А. Брэма “Жизнь Животных”, том -  “Птицы”, который в числе четырёх томов был у мамы, и там, конечно – же, можно было узнать, что это за птицы. Источник находился в начале большого облесённого оврага, который уже через километр превращался в гигантский горный разрез, переходящий, вдалеке, в широкую долину. Природа Таджикистана восхищала. 
Хозяева угостили нас чёрным чаем с “самбусе” и “хворостом” собственного приготовления и выпечки.  Расставаться не хотелось, но  материала для выполнения поручения практически ещё не было. Надо было двигаться вперёд. Прощались в обнимку. Редкой доброты были эти простые сельские люди красивейшей страны – Таджикистан. Обратный путь занял более двух часов.
 Я остался в гостинице. Отдохнул, принял душ, сменил одежду. В 16 часов за мной заехал госплановский начальник отдела лёгкой промышленности,  и мы направились в республиканский  Госплан. В небольшом зале нас уже ожидали около десяти ответственных руководителей ЦК КП, Минлегпрома, Минсельхоза и Госплана. Я рассказал о поручении Председателя Госплана СССР Маслюкова Ю.Д. и о первых своих впечатлениях. Зав. Отделом ЦК КП  по промышленности в пространном выступлении говорил о  глобальных проблемах развития промышленности от гидроэнергетики до сельского хозяйства. Затем начальник отдела лёгкой промышленности Госплана кратко и по делу изложил суть проблем развития лёгкой промышленности республики. Я дополнительно высказал пожелание перейти к обсуждению проблемы в контексте обращения  депутата Верховного Совета СССР к Председателю Верховного Совета СССР. Наша встреча длилась больше двух часов, но желаемого результата я так и не получил. Меня смущало то обстоятельство, что вопросы развития лёгкой промышленности и, естественно, повышение занятости населения, неоднократно рассматривались на самом высоком уровне в республике, но продолжения обсуждения их на союзном уровне не происходило. Даже в адрес секретаря ЦК КП Махкамова К.М. выступающие высказывали замечания по поводу недостаточной инициативы в вопросах развития всего комплекса производства хлопка и его глубокой переработки в республике.
Утром следующего дня, с начальником отдела лёгкой промышленности Госплана и Министром лёгкой промышленности на автомашине, мы отправились в Ленинабад.  Дорога оказалась очень долгой и местами опасной.  По пути мы побывали на двух больших территориях с тутовником. На деревьях со своеобразными кронами, больше напоминавшими скученные, жирные хлысты побегов от утолщённых стволов и веток, практически отсутствовали листья. Их съели гусеницы  тутового шелкопряда, объяснили мне. Я имел представление о получении коконов и способе производства  шёлковых тканей. Из институтских  учебников, я знал, что на Руси этим производством начали заниматься  со времени царствования Алексея Михайловича – отца Петра Первого, а при Петре Первом производство было  уже хорошо организовано. Тутовые деревья начали выращивать под Москвой и в Астрахани.
       Мои попутчики преподали мне чуть – ли не академические знания этого уникального дела, которым занимается человечество с незапамятных времён.
 Так вот, вкратце: гусенички тутового шелкопряда выводятся из яиц (грен) в специальных инкубаторах, им дают листья тутовника и они  пожирают их. Затем, уже гусениц, перемещают на мощные кроны тутовника, где они начинают интенсивно поглощать листья, растут в длину; выделяют слюну в виде клейкой  жидкости, вытягивающуюся в тончайшую нить. Из нити гусеница строит свою одежду, которую меняет за свою короткую жизнь 4 раза. Длина тела гусеницы – до 8 сантиметров, толщина 1 сантиметр, масса 3 – 5 грамм. На изготовление кокона уходит четверо суток. Гусеница засыпает в своей шёлковой колыбели и превращается в куколку. Через 20 дней из куколки выходит бабочка, размах крыльев которой достигает 4,5 сантиметров. Бабочки мужского и женского пола; не летают. Их соединяют по парам и помещают в мешки из хлопчатобумажной  ткани. Через 5 – 6 дней  появляются яйца(грены). Весь процесс начинается сначала.
В дороге мы вкусно пообедали в придорожной чойхоне.  К 18  часам нашему взору открылся город – сад -Ленинабад. Нас встретили официальные представители области и размесили в такой–же небольшой гостинице, в фруктовом саду с красивым газоном, альпийской горкой с яркими цветами. За ужином наметили программу посещения предприятий, достопримечательных мест. Я попросил содействия в посещении школы №2.  Перед сном прогулялись по саду, посидели у фонтанчика, который был вмонтирован в альпийскую горку. Необыкновенная свежесть воздуха наполняла тело. Это было, пожалуй, самое комфортное место на земле из тех, которые я знал до этого.
  Утром, после завтрака, отправились пешком в Ленинабадский обком КП Таджикистана.  Мы шли по тенистым аллеям, и мои попутчики рассказывали о фантастическом прошлом этого  чудесного края на планете.
Около 2500 лет назад, Александр Македонский здесь, на берегу многоводной Сыр Дарьи, на месте уже в то время, старинной полуразрушенной крепости, построил большую крепость - укреплённый форпост своей империи.  С веками, благодаря Великому Шёлковому пути, проходившему через эту территорию, это место превратилось в Центр  активного развития цивилизации всей Центральной Азии. Здесь трудились астрономы, математики, историки, музыканты, поэты.   Из школьных учебников истории мы хорошо знали, что центром древней цивилизации – шумерской, являлся Вавилон, расположенный в междуречье Евфрата и Тигра. И там была столица Державы Александра Македонского. Но ещё до нашей эры, Держава пришла в упадок и Вавилон разрушился. Я думал:- Второй  Вавилон есть, он существует, вместо висячих садов – прекрасные ухоженные сады в долинах и на взгорьях создают необыкновенный уют и комфорт, нет только Александра Македонского.
 Во второй половине дня, я побывал в средней школе № 2. Большое красивое здание своеобразной архитектуры. Просторный вестибюль, широкий коридор в двух уровнях. Справа от входа в учительскую – картинная галерея  портретов учащихся, окончивших школу с Золотой медалью. Второй портрет – Маслюкова Юрия Дмитриевича. Юноша  со стремительным взглядом, и каким – то динамизмом позы, отличался от других учащихся, изображённых на шести портретах. Меня встретил заведующий учебной частью. Он показал мне класс, в котором учился Юрий Дмитриевич, а затем пригласил в учительскую. Там присутствовали шесть учителей, все русские; среди них была пожилая учительница, которая преподавала историю с начала 50-х годов и была классным руководителем в 10 “А”,  который окончил Юрий Дмитриевич в 1954 году. Я передал  от Юрия Дмитриевича всем привет и добрые пожелания успехов в труде на благо Отечества. Много я узнал о любимом ученике школы. Узнал о  не лёгкой  послевоенной жизни семьи, оставшейся без отца, погибшего на войне. Юра отличался необыкновенным трудолюбием и уважительным отношением к окружающим. Он был  задорным организатором  участия школы в городских мероприятиях и на  сельскохозяйственных работах. Учитель истории говорила, что она очень хотела, чтобы Юра стал учёным - историком. Она считала, что только такие люди могут объективно и достоверно излагать исторические процессы развития мировой цивилизации. Мои слова о том, что Юрий Дмитриевич уже 30 лет своим созидательным трудом пишет историю нашего Отечества,  и это благодаря твёрдому фундаменту, строительством которого занималась школа, явно пришлись по душе всем.  С добрыми пожеланиями здоровья и успехов в работе  Юрию Дмитриевичу, я попрощался с  этими замечательными людьми и отправился в гостиницу.
 В соответствии с намеченной программой, утром следующего дня за мной заехали мои сопровождающие, и мы отправились в урочища тутовника на границе с Узбекистаном. Окружающая природа по пути следования просто восхищала. Мы оказались на большой, слегка пересечённой местности с зарослями тутовника. По моей оценке – это было  50 – 70  гектар каменистой земли, на которой рядами, с интервалом 1 ,5 метра, произрастали деревья высотой около 3-х метров со своеобразными кронами.  Мне рассказали, что в период запуска гусеничек на  большие листья тутовника, в течение 4-х – 5-и дней, гусеницы пожирают листья так интенсивно, что стоит шум, напоминающий шум сильного  дождя. Я узнал, что с момента создания СССР, эта территория является спорной. Узбеки считают её своей территорией, а юридически – это территория Таджикистана. Иногда возникают бунты на официальной межреспубликанской границе. Милиция успокаивает бунтующее узбекское население.
 После посещения плантаций тутовника, мы отправились на шёлковый комбинат.  Руководители комбината ознакомили нас со своим громадным хозяйством. Комбинат имеет полный производственный цикл – от подготовки и размотки коконов, до отделочного производства. Мы ознакомились со всем технологическим процессом. До этого, я бывал на комбинате имени Щербакова в Москве и комбинате в Наро – Фоминске, Московской области, где процессы начинались с обработки пряжи.
Я обратил внимание на производственный персонал – он был в подавляющем большинстве  женским, причём женщины славянской внешности. Отдельные производственные процессы вызывали повышенный интерес. Размотка коконов – это тяжёлый и довольно сложный процесс.  В большую эмалированную ванну, наполненную  водой с температурой 60 градусов,  высыпают коконы. Над ванной, на специальных опорах, медленно вращается двухметровая, диаметром 2 миллиметра, ось из хромированной стали (сталька). Через час после загрузки коконов,  работница начинает двумя пальцами охватывать кокон в поисках начала нити. И это 8 часов при температуре воды 60 градусов. Обнаружив конец нити, работница подтягивает его к стальке и набрасывает на неё. Процесс размотки начинается. И так, каждый кокон. Я долго наблюдал за процессом и просто поражался ловкости и выносливости этой женщины. После заполнения стальки  по всей длине, в основном  четырёхсотметровыми тончайшими нитями, она снимается, устанавливается на специальный стенд, а на её место устанавливается новая.  В соседнем цехе производится перемотка нитей с одновременной протяжкой их через платиновые фильеры, с помощью которых происходит калибровка нитей. Дальше идут процессы крутки, перемотки  с целью  получения нитей для ткачества. Ткацкое производство оснащено  импортными  блоками австрийского, швейцарского, немецкого оборудования.  На этом оборудовании ткали шёлковую ткань гладьевой подгруппы - креп- сатин;  креповой подгруппы – креп- шифон, креп- жоржет, крепдешин. В отдельном цехе, на специализированных станках,  ткали парашютный шёлк. Отделочное производство – это полноценная фабрика с основным и вспомогательным производствами. Финишные процессы – это  не только творчество текстильщиков – химиков,  но и своего рода художественная галерея произведений  талантливых художников – колористов, которые своим творчеством украшают жизнь людей. Ленинабадский шёлковый комбинат давал третью часть индустриальной продукции республики. Продукция отгружалась, как мне сказали, более чем в 450 адресов на территории Советского Союза.
Во второй половине дня мы побывали на швейной фабрике, где выпускался большой ассортимент швейных изделий под  девизом “Всё для дома”. У меня сложилось впечатление, что ассортиментный кабинет с прекрасными образцами изделий  был больше основного производства. На предприятии работали творческие, увлечённые  мастера своего дела. Великолепные комплекты постельного белья, скатерти с вышивкой и набивными рисунками, чехлы для круглых подушек, чайные салфетки фантастических форм, жаккардовые и вафельные полотенца, всевозможные прихватки и масса других изделий, необходимых для красивого обустройства национального быта. У предприятия был свой фирменный магазин, который посещали не только горожане, но и жители всей области.
 На следующий день мы посетили  в окрестностях Ленинабада трикотажную фабрику и фабрику чулочно – носочных изделий. Трикотажная фабрика работала на привозной пряже. На круглофанговых машинах  вязали полотна, раскраивали их, шили  бельевой ассортимент   изделий и  детскую верхнюю одежду.  Предприятие имело  отделочное производство, позволявшее выпускать хорошо отбеленный бельевой трикотаж и яркую детскую одежду.
 Небольшая чулочно – носочная фабрика, построенная в конце 70-х, отличалась компактностью и хорошей организацией производства. Весь персонал  был скомплектован из местного населения и  хорошо обучен. Мне никогда не приходилось видеть такую удивительную чёткость работы вязальщиц на автоматах. Пальцы рук девушек – вязальщиц выполняли с невероятной быстротой и очень чётко все операции, особенно при пересъёмке петель в пяточной части. Я много просмотрел готовых носков и нигде не обнаружил ни одной пропущенной при пересъёмке петли. Финишные процессы выполнялись по всем правилам, предусмотренным нормативной документацией. Пожалуй, это было одно из предприятий, по типу и подобию которого, можно было построить в республике еще несколько.
 Затем мы побывали на берегу Кайраккумского водохранилища. Бесконечная водная гладь, окружённая буйной растительностью. Воздух наполнен благоприятной свежестью и чистотой. На каждом шагу, это замечательное место на земле, удивляло своей комфортностью.
На обратном пути, мы объехали окрестности города Чкаловска. Мои попутчики, из местного руководства, рассказали о городе, его обитателях, их занятиях. Депутат Верховного Совета СССР Долгов В.А. был руководителем этого серьёзного объекта Минсредмаша СССР. В Ленинабаде мне показали средневековую цитадель, мечеть – мавзолей, православную церковь Марии Магдалины – храм, построенный в 1884 году российским купцом Хлудовым, памятник поэту Камолу Худжанди. Эти памятники мировой цивилизации, по значимости своей, на мой взгляд, можно было поставить в один ряд со знаменитыми памятниками Луксора, Карнака, Каира, Афин, Стамбула, Старого Дели и Агры, Самарканда и Бухары, которые мне посчастливилось посетить.
Ужинали “в райском месте на земле” – в гостинице с прекрасным садом. Впечатлений было много, а идеи изложения материала на три четверти листа формата А4, как положено, не было.   Остановились на общепринятом -  “утро вечера мудренее”, и договорились в 10 часов, завтра, собраться в обкоме партии.      
Утром я сделал наброски схемы изложения материала. Пришёл к выводу, что необходимо подготовить материал в двух вариантах, - первый, объёмный для Маслюкова Ю.Д.; второй, как проект ответа Горбачёву М. С., за подписью Юрия Дмитриевича. Я решил, что обсуждать этот вопрос в обкоме партии не следует. Мы встретились в назначенное время.
 Собралось в небольшом зале 10 человек.  Выслушав долгую речь секретаря обкома по промышленности, я попросил слово и изложил, вкратце, основные проблемные вопросы развития лёгкой промышленности республики во взаимосвязи с аграрным комплексом. Внёс предложение о необходимости строительства до десяти предприятий с возможно полным циклом производства, включая те предприятия, на которые уже были выполнены  ТЭО. Естественно, новое строительство следовало предусматривать в новой, 13-й пятилетке. После дополнений, высказанных  присутствующими, я внёс в свои наброски их некоторые  пожелания. Основная часть нашей встречи была завершена. Далее мы продолжили свободный обмен мнениями по поводу происходящих в стране событий.
       Из беседы, которая продолжалась более 2-х часов, я понял, что в нашем Отечестве не всё благополучно. Местные партийные деятели очень даже своеобразно толковали призывы ЦК КПСС -  быстрыми темпами перестраивать промышленность и сельское хозяйство.  В республике в этих вопросах “конь не валялся”, а хозяева говорили о каком – то небывалом размахе развития промышленности, если Москва предоставит им возможность самостоятельно решать вопросы, но при этом, капитальные вложения на развитие, естественно, из бюджета страны.  Самое неприятное, что я вынес из этой встречи, это мнение одного ответственного партийного руководителя о взаимоотношениях с соседними республиками и национальными диаспорами внутри республики.
 Я понимал, что не все присутствующие разделяли это мнение, да и выступающий, видимо, выражал не своё личное мнение. Вот так, на завершающем этапе моего пребывания в Таджикской ССР, я получил совсем не радостные понятия о том, что происходит в нашем тяжелеющем, день ото дня, Отечестве. Грустно было видеть и слышать самодовольных и чванливых партийных руководителей, за плечами которых, кроме местных ВПШа,  ничего не было. Я теперь всегда вспоминаю простых сельских тружеников, рабочих предприятий этого Края, которые выполняли свою миссию жизни – жили большими семьями, и добросовестно трудились на благо Общества. Во второй половине дня я покинул этот благодатный край, напичканный проблемами, решить которые в обозримом будущем, на мой взгляд, не представлялось возможным.
 После возвращения в Москву,  я подготовил документы по задуманной мной схеме. Спустя два дня, я представил Маслюкову Ю. Д. два документа и в течение получаса рассказывал о своих впечатлениях.  Приятным для него был мой рассказ о посещении Ленинабадской школы №2, – я так подумал. Другие мои мнения о положении дел в Таджикистане, которые я доложил, но письменно не излагал, Юрий Дмитриевич не комментировал.  Я почувствовал, как он переживал по поводу  происходящих событийна его Родине, да и в Союзе в целом.  Юрий Дмитриевич поблагодарил меня за выполненную работу. Позже я узнал, что над моим проектом ответа поработали Пивоваров А. А. и начальник юридического отдела Козлов В. А..
       В отделе был решён вопрос о моём отпуске, и мы  с супругой отправились в Железноводск.
Санаторий “Дубовая роща”, по своему расположению, напоминал мне те гостиницы, в которых я недавно побывал в Таджикистане. Отдых был великолепно организован. Я подчинился полностью санаторному режиму. Много гулял по великолепным горным тропам, пил из источников минеральную воду. По инициативе моего давнего приятеля – Георгия Газаряна,  мне удалось побывать в Ставрополе на Обувном объединении “Кавказ”, где он более 10 лет был генеральным директором, и в Домбае, о котором я давно мечтал, -  со времён Ю. Визбора и его “Домбайского вальса”.
По дороге в Домбай, мы побывали у одного специалиста, который с 1975 года по август 1986, готовил айран для Президента Финляндии Урхо Калева Кекконена и один раз в неделю,  этот напиток отправляли в Финляндию.
       В 1975 году, в канун подписания Хельсинских соглашений, Алексей Николаевич Косыгин пригласил У.К. Кекконена на отдых в Домбай. Вот там они и попробовали айран, приготовленный из молока коров, пасущихся на альпийских лугах и хранившийся в бочках, опущенных в потоки холодной воды бурной горной речки Буу - Елген. Им напиток очень понравился. Мы провели около двух часов в этом прекрасном месте, наслаждаясь  Божественным напитком.
        После возвращения из отпуска, мне пришлось побывать в Румынии по приглашению Госплана республики. За сравнительно короткое время, я увидел страну, которая жила сразу в 19-м и 20-м веках.
 Начальником отдела лёгкой промышленности Госплана была племянница жены Президента Н.Чаушеску – Зоя. Очень грамотный экономист, она хорошо понимала состояние экономики страны и давала объективные оценки происходящим событиям. Мы побывали в трёх округах, посетили около десятка предприятий, которые выпускали ткани разного ассортимента, трикотажные изделия, кожевенные товары, обувь, галантерею. Качество товаров было на довольно высоком уровне. У всех предприятий была одна и та же проблема – сырьевые ресурсы.
Во внеурочное время я прогуливался по строящемуся “Проспекту победившего социализма”c величественным Президентским дворцом на взгорье, в начале проспекта; по  старинным улицам центральной части Бухареста, где каждое здание было своеобразным шедевром архитектуры, правда, под слоем пыли, которую долго не смахивали. Скверики и садики, вьющийся виноград, небольшие фонтанчики со скульптурой, создавали городу уют и неповторимость. В магазинчики не заходил, так как они были почти пусты, да и в кармане у меня было “не густо”.
Что – же касается периферии, то это была просто патриархальщина, со своим  укладом жизни; с очень бедным населением. Соха, лапти и обмотки, холщёвая одежда у преобладающей части населения. А ведь Румыния добывала нефть, производила одежду и обувь на экспорт, в том числе и в Советский Союз по товарообменным операциям.
 В Госплане мы проанализировали состояние основных сырьевых ресурсов, определили дефицит, исходя из условно оптимальной загрузки мощностей; подготовили проект  совместного протокола.
На восьмой день пребывания, меня пригласили в Консульский отдел  при Посольстве и предложили вечерним поездом отправиться в Москву. Я пошёл в Госплан и сообщил специалистам о необходимости  отложить нашу совместную работу на январь следующего года и рассмотреть все вопросы в Бухаресте или Москве. Сотрудники отдела были откровенно расстроены. Начальник отдела дала какие – то указания, а мы вдвоём, продолжили обсуждать содержание подготовленного протокола.  В процессе общения, я узнал о серьёзной обстановке в стране, о настроении в эшелонах власти, о намерениях оппозиционных  власти структур.
Через час, сотрудник отдела зашёл в кабинет и о чём – то сообщил.  Мы вышли из кабинета, прошли в большую комнату, где чисто по-русски, а может и по-румынски, был накрыт стол, как у нас в Госплане в канун больших праздников. Мне было очень приятно находиться среди этих простых людей, хорошо знающих своё дело и за столом ничем не отличающихся  от нас. Пришёл заместитель Председателя Госплана, и мы полтора часа провели в совершенно непринуждённой обстановке, обмениваясь каждый своими обычаями и порядками жизни в праздники, на отдыхе, в быту.
Зампредседателя, в начале 60-х, окончил экономический факультет МГУ, а начальник отдела окончила в 70-х – Плехановский.  Мы договорились  продолжить работу в январе. Попрощались как добрые давние друзья. В 20 часов,  в европейском купе, я отбыл в Москву.
         25 декабря  СМИ распространили сообщение о расстреле  Н.Чаушеску и его жены Елены.
После возвращения из командировки в Румынию, всё внимание было сосредоточено на завершение работы кожевенно – обувной промышленности в 1989 году. Надо отдать должное Давлетовой Людмиле Ельматовне,- она смогла организовать работу Комитета по лёгкой промышленность таким образом, что сырьевые ресурсы, находящиеся на балансе предприятий,  не разворовывались “новыми строителями” экономики страны.  За это несли ответственность,  как министры республиканских министерств, руководители предприятий, так и “Союзлегпромсырьё” Комитета по лёгкой промышленности.
Хлопкосеющие республики не выполняли свои обязательства по поставкам хлопка, аграрники резко сократили производство льна, нефтехимики  не выполняли планы поставок красителей, химических нитей и волокон, полимерных материалов.Кроме того, Прокуратура СССР (следователи Гдлян и Иванов)больше года проводила работу по раскрытию преступлений в Узбекистане, связанных с хищениями хлопка. В центральной прессе даже можно было прочитать, что следы преступлений ведут ни куда-нибудь, а в аппарат ЦК КПСС. Были опечатаны  склады с хлопком, как на территории Узбекистана, так и на ряде предприятий РСФСР. Это значительно усложняло работу текстильной промышленности.
Выручал Госснаб СССР. У Госснаба  были хорошие резервы.  Председатель Госснаба, Воронин Лев Алексеевич,бывший Первый заместитель Байбакова Н.К., оказывал поддержку  в решении крайне важных для промышленности вопросов.
Я вёл свой учёт ожидаемого выполнения плана, принимал оперативные меры в случае возникающих непредвиденных ситуаций, и привлекал внимание тех ответственных работников, в прямой компетенции которых находилось решение этих  вопросов. Настрой у всех был неплохой. Большая часть ответственных работников министерств и ведомств понимали, что происходит в народном хозяйстве.“Куй железо пока Горбачёв”, - уже не стесняясь, паясничали кооператорщики, и “ковали”, разрушая экономику страны.
В канун Нового 1990 года, я с возможно минимальной ошибкой дал руководству ожидаемые  результат работы обувной промышленности в 1989 году – 827 миллионов пар. Этот объём был больше, чем в предшествующий период всего на 1%, т. е на 8 миллионов пар. Рынок терял как минимум  30 миллионов пар обуви из-за безобразия с сырьевыми ресурсами, устроенного реформаторами. Реальные, обновлённые  производственные мощности использовались всего на 74процента.
 В конце января 1990 года ЦСУ выдало результаты работы промышленности в 1989 году. Они были на уровне 101 процента к 1988 году. Объём производства обуви уточнился, - 827, 23 миллиона пар, в официальном отчёте сохранили – 827 миллионов пар.
В наступающем году предстояла “новая битва” за стабилизацию работы лёгкой промышленности страны. Естественно возникал вопрос, -  почему и зачем такая ситуация в лёгкой промышленности? Довольно хорошо организованное, по классическому принципу, товарное производство, с большой востребованностью производимого широкого ассортимента товаров, как для потребления населением, так и для дальнейшей промпереработки, было обеспечено (по балансовому расчёту) главными собственными сырьевыми ресурсами.  Советский Союз имел достаточное количество хлопка при не очень хорошо организованной агрокультуре его возделывания и первичной переработки. Поголовье крупного рогатого скота  обеспечивало кожевенную промышленность сырьём. К 1989 году в Белорусской ССР – в Могилёве и Светлогорске, были введены большие мощности по производству химических нитей и волокон. Лёгкая промышленность располагала  достаточным объёмом  разного рода вспомогательных материалов.  Уровень рентабельности в лёгкой промышленности был самый высокий среди отраслей народного хозяйства. Необходимо было с незначительными издержками, целенаправленно, заниматься межотраслевыми увязками в интересах всех сторон, а мы начали защищаться от принимаемых на государственном уровне решений, разрушающих сами основы товарного производства.
 Абсурдная ситуация, которая возникла в начале 1988, когда начал действовать “Закон о государственном предприятии”,  к началу 1990 года прибрела уже катастрофический характер.За это время был выпущен ряд постановлений Совмина, отменявших государственную монополию на внешнеэкономическую деятельность, таможне не разрешалось задерживать грузы кооперативов на экспорт; мало того, разрешалось выручку оставлять за рубежом. Когда я знакомился с этими документами в отделе внешней торговли у моего куратора по валютным расходам, заместителя начальника отдела внешней торговли, Ревякина Вячеслава Михайловича, то понимал его жёсткие предостережения: - “Скоро у тебя не будет валюты для закупки шерсти в Австралии и Аргентине,  и у “Байера”- полиуретана”.Это была суровая правда. Горбачёв, и его  единомышленники открыли ворота государства. Начался тихий грабёж Великой державы. Тащили всё, от лома чёрных и цветных металлов, до машин и оборудования; от простой поваренной соли до высококачественных удобрений, тащили опилки и пиловочник, превращая всё это в валюту, оседавшую в зарубежных банках.
Первый рабочий день Нового 1990 года пришёлся на 2-е января, вторник. К 9 часам коллектив Госплана был на месте. Все с какой-то тревогой думали о том, как будут в дальнейшем развиваться события в жизни страны, охваченной политиканством, откуда – то взявшейся кучи перестройщиков, совершенно далёких от жизни и деятельности Общества.
В 11 часов собрались у СметанинаН.Е., обменялись мнениями по вопросам дальнейшей организации работ с учётом крайне негативной общественно – политической ситуации в стране.
Предприятия лёгкой промышленности  обособлено держались от безумства республиканских властей, творивших так называемые “демократические преобразования”в своих вотчинах с молчаливого согласия Центра. Министры лёгкой промышленности республик строго руководствовались указаниями и рекомендациями Комитета по лёгкой промышленности. Из оперативных сводок республиканских Госпланов и Министерство выполнении плана производства 1989 года следовало –  лёгкая промышленность страны справилась с плановыми заданиями.
В начале следующей недели вышел первый номер газеты “Коммерсантъ”. Газета стала постоянным чтивом. Мы получили  дополнительную возможность  знакомиться с главными событиями в Обществе, культуре, спорте - в своеобразной интерпретации. Деловые новости представляли интерес.
 Публикаций о положении дел в лёгкой промышленности долго не было, но когда появились первые публикации о работе текстильной промышленности, у нас возникло желание проверять достоверность их содержания. Газета давала обзор работы Тверской мануфактуры с точки зрения собственного восприятия происходящих процессов, не вникая в суть производственной специфики. Мнение руководства и рабочих коллектива не учитывалось, хотя инициатором рассмотрения  проблемных вопросов был коллектив предприятия. Для обывателей, такой подход был интересен, а принять решение по обсуждаемым вопросам, было просто невозможно.
СМИ совершенно не интересовались состоянием экономики страны, несмотря на отчаянное положение на рынке продовольственных и промышленных товаров. Люди стояли в длинных очередях не только с талонами на водку,  но и с купонами, визитками  на мясо, масло, сахар, крупы, муку, детское питание; трудно было купить буквально всё. Это были результаты первых шагов пресловутой “перестройки” Горбачёва.
После визита Канцлера ФРГ, Гельмута Коля в средине февраля в Москву, немцы развернули движение по оказанию гуманитарной и продовольственной помощи советским людям.
(Между прочим: - В 1980 году меня приняли в гаражно-строительный кооператив,  а в 1982 году я получил бокс с подвалом, в котором соорудил из красного кирпича погреб. На 79 километре Киевского шоссе у нас, в садовом товариществе “Ивушка” Госплана, был участок 6 соток и огород – 4 сотки. Мы с женой на 4-х сотках выращивали вполне достаточное количество овощей: картошки, капусты, моркови, свеклы, огурцов, помидор. У нас была прекрасная клубника, малина, смородина, крыжовник; сад с 8-ю яблонями, 2-мя грушами и 4-мя сливами начинал давать первые урожаи. Овощей и варенья в погребе хватало  до нового урожая. Не хватало времени. (Я мог бывать на садовом участке не более 12 часов в неделю, и то не всегда.)
Из документов “для служебного пользования”,  мы достаточно хорошо были осведомлены о бархатных революциях в странах социалистического лагеря, о решении стран выйти из Варшавского договора, о необходимости группам Советских войск покинуть Германию, Венгрию, Чехословакию. Военнослужащие и их семьи, возвращающиеся в Союз, могли оказаться в очень трудном положении. Решать вопросы их быта никто не был готов. Начало года ознаменовалось погромами армян в Баку, вооружёнными столкновениями в Нагорном Карабахе. Верховный Совет вынужден был объявить чрезвычайное положение в Баку и ввести войска. В стране был полный бедлам.
В первых числах февраля в Москве прошёл большой митинг; около 200 тысяч митингующих требовали углубления демократических реформ, выступали за отмену 6-й статьи Конституции, закрепляющей руководящую роль КПСС. И что удивительно, 7 февраля  Пленум ЦК КПСС  проголосовал за отмену 6-й статьи.  Горбачёв убедил участников Пленума, что КПСС сохранит ведущую роль и при многопартийной системе. Был дан повод  для демократов – перестройщиков активизировать свою деятельность не столько по дискредитации партии, сколько по  разрушению основ государственности.
 Вот в этих условиях, Госплан приступил с первых дней 1990 года к разработке и осуществлению мероприятий по сохранению промышленного потенциала страны.
После получения официальной отчётности от ЦСУ о результатах работы промышленности в 1989 году, Ефимов А.Я. провёл совещание с заместителями начальника Сводного отдела, и с участием руководства Комитета по лёгкой промышленности. Каждому из участников совещания было предложено изложить видение  организационных мер, обеспечивающих выполнение плана производства в 1990 году.  Сметанину Н.Е. и Давлетовой Л.Е., по результатам обсуждения, было дано поручение- подготовить материал для доклада Бирюковой А.П..
В средине февраля в Совмине состоялось совещание, в работе которого мы все приняли участие; кроме того, Александра Павловна пригласила на совещание всех республиканских министров лёгкой промышленности. С 1988 года я присутствовал на всех совещаниях, которые проводила Бирюкова А.П. по вопросам работы лёгкой промышленности, а когда рассматривались вопросы, связанные с работой текстильной промышленности, в работе совещаний принимал участие Ласкин В.Н.. Что такое присутствовать на таких совещаниях? Естественно, необходимо знать суть обсуждаемой проблемы в целом, а в части специфики своей работы, каждый специалист должен иметь полное представление  о положении дел и в любой момент по предложению ведущего, мог доложить свою точку зрения. Такие случаи на совещаниях  в высших инстанциях были своеобразной нормой.
Совещание было хорошо организовано и носило исключительно конструктивный характер. Во вступительном слове Александра Павловна обозначила направление обсуждения главных вопросов; она дистанцировалась от общественно-политической обстановки в стране, кратко  подвела итоги работы промышленности в 1989 году, отметила хорошую работу предприятий лёгкой промышленности РСФСР, Азербайджанской ССР, Белорусской ССР, Эстонской ССР. Чётко  были сформулированы задачи, которые необходимо было решить в 1990 году, при этом вопросы обеспечения промышленности материально – техническими ресурсами брались под жёсткий контроль как Комитетом по лёгкой промышленности, так и Бюро Совмина СССР по социальному развитию. На совещании выступили Лахтин В.П., Ефимов А.Я., Давлетова Л.Е., Сметанин Н.Е., которые дали глубокий анализ состояния дел в лёгкой промышленности страны и сформулировали задачи по каждой подотрасли. Заместитель Председателя Совета министров РСФСР Левина Т.Н. представила обзор положения дел в  лёгкой промышленности Российской Федерации и внесла ряд предложений по урегулированию вопросов материально – технического обеспечения предприятий за счёт снижения запасов товароматериальных ценностей по всем предприятиям отрасли, с учётом активизации процентной политики Госбанка СССР. От имени Совета министров РСФСР Левина Т.Н. высказала твёрдое намерение обеспечить выполнение плана производства предприятиями отрасли.
Республиканские министры лёгкой промышленности, несмотря на суверенитеты, декларируемые партийными органами республик, прекрасно понимали, к чему  может привести философия “прозревших реформаторов” и твёрдо высказывали намерения выполнять поставленные 12-й пятилеткой задачи.  Деловые выступления министров: Гусейнова – Азербайджан, Синявичуса – Литва, Аксёнова – Белоруссия, Крафта – Эстония, вселяли уверенность в выполнении поставленных задач. Выступили:  ЛаскинВ.Н., который акцентировал внимание на строгой необходимости выполнения заданий по производству спецпродукции Госзаказа, Аникин В.С., доложил о межотраслевых взаимоотношениях и взаимных намерениях по улучшению положения с обеспечением материально- техническими ресурсами предприятий лёгкой промышленности. Многим участникам совещания  Бирюкова А.П. задавала вопросы для ответа с места, в том числе и мне, был задан вопрос о производстве и поставках спецпродукции для Минобороны, МВД и пограничной службы. Я дал утвердительные ответы.  Эти вопросы при любых ситуациях, нами прорабатывались весьма тщательно. По этим позициям никогда не было сбоев.
        В заключительном слове Александра Павловна выразила уверенность в том, что мы все понимаем, какую значимость  для экономики страны имеет слаженность работы лёгкой промышленности. В условиях, когда в сельском хозяйстве в заканчивающейся пятилетке ожидался прирост продукции лишь на 9 процентов против 14 -16 по плану, когда добыча нефти с 1989 года начала резко снижаться, удержать рынок могла только лёгкая промышленность. Было предложено ежеквартально проводить совещания в Совмине. Особые поручения были даны Ефимову А.Я. и Лахтину В.П.
        После совещания мы ещё два дня рассматривали в Госплане с республиканскими  министрами и их плановыми управлениями отдельные детали плана производства на 1990 год.
         У власти были свои заботы. Она  лихорадочно “совершенствовалась”. В начале марта прошли выборы народных депутатов РСФСР. Моссовет возглавил Попов Г.Х., Ленсовет – Собчак А.А. И в других крупных городах власть переходила так же к демократической оппозиции, которой были чужды экономические проблемы государства, порождённые партийными старцами и новоявленными перестройщиками;  демагогия – была их главной забавой.
 Горбачёв торопливо “совершенствовал” хозяйственный механизм, не утруждая в разработках его основ специалистов, которые в своё время под руководством Главного инженера СССР – Алексея Николаевича Косыгина превратили народное хозяйство страны к 1975 году во вторую экономику мира.
В начале марта была узаконена концепция “полного хозяйственного ведения” в Законе СССР “О собственности в СССР”, а в июне – и в Законе СССР “О предприятии СССР”. Нам трудно давались для восприятия эти новации; было такое впечатление, что всё переписано с каких – то пособий с плохим переводом. Патриарх юридической службы Госплана – Козлов В.А. объяснял нам, что предприятия просто стали собственниками своего имущества.
Уже во второй половине года мы узнали, как предприятия промышленности строительных материалов, нефтехимической промышленности, удобрений и другие, начали продавать свою продукцию по оптовым ценам своим же кооперативам, а те уже по другой цене перепродавали эту продукцию. Разница в цене испарялась. О налогах, и говорить было нечего.
         Вообще, март 1990 года замотал всех.
 С 12 по 15 марта проходил 3-й Съезд народных депутатов СССР. 6-я статья была исключена  из Конституции СССР. Съезд ввёл пост Президента СССР, на который был избран Горбачёв. “Коммерсантъ”придумал бархатные аргументы случившемуся, но как показали последующие события, президенты стали расти, как грибы после дождя. Никто всерьёз не говорил об экономике, делили власть и государственную собственность Советского Союза.
Делегаты съезда проживали в гостинице ”Москва”. После 20 часов они сбирались в холлах гостиницы и обсуждали происходящие события. Два вечера несколько наших сотрудников и я провели в холле на 2-м этаже. Там собирались депутаты - секретари ЦК КП республик, заместители председателей советов министров, наши министры, директора крупных предприятий. Царило пафосное настроение. Ещё недавние участники совещания у Бирюковой А.П., восторженно делились своими впечатлениями об избрании Президента. Никто и словом не обмолвился о положении дел в стране, но мне очень хотелось верить в надёжность наших министров, ведь они понимали, что за их спиной около трёх миллионов соотечественников, создающих крайне необходимую продукцию для страны и не защищать их интересы, интересы их семей -  просто преступно.
         Конец марта и весь апрель я провёл в командировках. Участвовал в работе конференции по развитию научно-технического прогресса в лёгкой промышленности, проводимой НТО в Гродно; по приглашению Минлегпрома Украины посетил УкрНИИКП,   обувные и кожевенные предприятия в Белой Церкви, Умани и Киеве, проведал Павла Ефимовича Тарасюка. К сожалению, Миннефтехимпром так и не приступил к производству сложных полиэфиров, и мы были вынуждены продолжать закупку компонентов для производства обуви методом прямого литья у фирмы “Байер” для уже более 120 агрегатов фирмы “Десма”, работающих на предприятиях Союза. Все предприятия работали в заданном режиме, но запасы сырья и комплектующие материалы были ниже нормативов, “работали с колёс”. Снабженцы проклинали всё на свете.
В Умани я имел прекрасную возможность посетить парк “Софиевка”. Это удивительно красивое место не только на  Украине, - на Земле. Богатая, двухвековая история и неописуемая красота  ландшафта “Софиевки”,  сравнимы, может быть,  лишь с Петергофом, где мне неоднократно удалось побывать в студенческие годы и годы работы в Рособувьпроме. Чего стоит фонтан “Змея”с 18-и метровой высотой водяного столба, низвергающегося из пасти десятиметровой змеи?!,  2-х метровая статуя Эврипида, статуи Венеры купальщицы, Амура, бюсты Сократа, Аристотеля, Платона, Гомера на фоне дивной растительности и строений уникальной архитектуры. Всё это отвлекало меня от всяческих проблем, с которыми я уже просто жил. Не хотелось возвращаться в Москву, пропитанную вандализмом к мироустройству, сооружённому нашими предками, да уже и нами, в нелёгкие времена недалёкого прошлого. Я был благодарен руководителям Укробувьпрома и УкрНИИКПа, которые предложили мне такую программу посещения предприятий и достопримечательностей Украины.
        Мне вспомнилось посещение усадьбы Пирогова Н.И. в окрестностях Винницы в 1981 году – большой дом с великолепной экспозицией всего, что сопровождало по жизни этого замечательного человека, талантливого хирурга, великого учёного; церковь – усыпальницу в полутора километрах от усадьбы, где покоится этот Великий человек. Полдня я провёл с Павлом Ефимовичем в Киево – Печерской лавре, Софийском соборе.
Думаю, что если бы перестройщики всех мастей видели  эту красоту и великое содержание всего того, что нам досталось от предков, они, возможно,  не стали бы разрушать основы государственности, что, несомненно, приведёт к большим утратам в нашем великом культурном  наследии. Сегодня здравомыслящие люди нашей страны ещё могут ответить на вопрос: - “Кто мы?”, а как будут отвечать на этот вопрос наши внуки?... . C очень хорошими воспоминаниями, и какой-то тяжестью на душе, покинул я Родину Руси Великой.
До первомайских праздников я побывал ещё на  Курском кожевенном и обувном объединениях и моём дорогом “Прогрессе” в Воронеже,  первомайские праздники  встретил в кругу семьи.
В первые рабочие дни мая на совещаниях у руководства обменялись информацией о положении дел на предприятиях промышленности. Ситуация на предприятиях лёгкой промышленности вселяла уверенность в довольно ритмичной работе предприятий в оставшееся  до окончания первого полугодия время; у текстильщиков были проблемы с шерстью, хлопком, текстильно - вспомогательными веществами и другими материалами и полуфабрикатами.  Госпланом было дано задание Комитету по лёгкой промышленности ужесточить контроль за остатками материально -технических  ресурсов; перераспределить  их с учётом  существующих нормативов. Я держал связь с отделами лёгкой промышленности Госпланов союзных республик. Трудности в большей мере испытывали предприятия Среднеазиатских республик. Видимо проблемы были в том, что функционеры высокого уровня, русские, от вторых секретарей ЦК КП республик и зампредов Правительств, до ведущих специалистов министерств и ведомств, при согласии Центра, начали переселяться в Москву и трудоустраиваться с помощью главного кадрового ведомства на Никитниковом переулке.  Нам было известно, что и на руководство кадрами Госплана оказывалось давление со стороны соответствующих отделов со Старой площади по трудоустройству этих “переселенцев”.
Очень даже быстро подошёл самый главный праздник страны – День Победы, да ещё и юбилейный, - 45-й!  Мы с нашими добрыми семейными друзьями – Рохлиными, целый день провели в центре Москвы. Были в Александровском саду, возложили цветы к могиле Неизвестного солдата. Несмотря на запрещение, я собрал все наши гвоздики, переступил через ограждающую ленточку, подошёл к Вечному огню, положил цветы, постоял и вернулся к своим. Офицер охраны замечаний мне не сделал. Мы любовались великолепными клумбами с разноцветными тюльпанами и цветущей сиренью на всей территории сада.
Затем мы прошли на площадь у Большого театра, где было большое скопление  москвичей, окружавших ветеранов войны в униформе военных лет с наградами Родины на гимнастёрках, бушлатах, кителях; в пилотках, бескозырках, фуражках. Милые добрые люди, которым было уже за 65, а может за 75 – 90, отвечали на многочисленные вопросы юных москвичей, людей старшего возраста. Один, очень пожилой ветеран, играл на гармошке, сидя на раскладном стульчике; другой, высокий и стройный, седой, в бескозырке с ленточкой  Балтийского военно-морского флота, стоя, растягивал аккордеон, возможно привезённый 45 лет назад из Германии. Было много пожилых женщин в гимнастёрках и гражданской одежде, согнутых временем, с многочисленными наградами, которых с любовью окружали люди, дарили им цветы и мило беседовали. На фоне цветов, цветущих деревьев и кустарников – это было грандиозное единение народа нескольких поколений. Этот Великий праздник я запечатлел своим ФЭДом, но и без фотографий, живые картины 45-летия Победы, я вспоминаю и вижу, как наяву. 
        После праздника Маслюков Ю. Д.собрал в зале коллегии узкий круг руководителей нашего Сводного отдела товаров народного потребления, лёгкой промышленности, услуг и торговли, а так же руководителей Комитета по лёгкой промышленности. Кратко охарактеризовав положение дел в стране, не стесняясь на  очень даже крутые выражения,  он сформулировал план действий в сложившихся условиях. По-богатырски могучий, всегда спокойный, Юрий Дмитриевич беспрерывно курил свои любимые “Marlboro”, выдавая внутреннее волнение. Обозначив ответственных и поставив конкретные задачи перед ними, он сказал, что ему надо сосредоточить больше внимания на работе ВПК. Мы знали, в каких условиях работает Ю.Д., так мы называли Юрия Дмитриевича: – по несколько раз в день его приглашали то в ЦК, то в Совмин. Народ на всей территории Советского Союза уже заявлял о своих проблемах на стихийных митингах, а для подготовки ответов народу, Горбачёв требовал помощи Госплана.
 Проработав дополнительно основные вопросы обеспечения выполнения плана производства первого полугодия,  на совещании у Ефимова А. Я., мы продолжили свою оперативную работу с министерствами, ведомствами и ведущими предприятиями страны.
16 мая в Большом Кремлёвском Дворце начал свою работу Первый съезд народных депутатов РСФСР. Основным вопросом повестки дня было избрание Председателя Верховного Совета РСФСР. СМИ информировали о начале работы съезда, о протокольных  данных  по составу участников, о претендентах на должность Председателя ВС. По телевидению, в кратких информациях, мы могли видеть какую-то массу народа, которая просто о чём-то кричала, причём с каждым днём всё больше. И это в том зале, где на наших партийно – хозяйственных активах  обсуждались вопросы и принимались решения о дальнейшем развитии экономики страны, где в течение 13 лет  я был не только пассивным слушателем, но и участником создания разделов, в составе годовых и пятилетних планов, функционирования лёгкой промышленности. Меня удивляло то, что состав съезда на 86 процентов состоял из членов КПСС. Какие - же это были  коммунисты? Видимо они уже были с “новым мышлением”, либо совсем без него, а уже с ненавистью к Горбачёву за полную дискредитацию партии. Несмотря на то, что Горбачёв выступил против кандидатуры Ельцина,  после третьего тура голосования, 30 мая, Ельцын победил. Нам стало понятно - с этого момента и начался путь России в бездну.
Ведь знали - же, какой был “наш человек”, как говорил Лигачёв Е.К., на должности секретаря МГК. Мало кто знал, какой он был заместитель у Председателя Госстроя Баталина Ю.П., чем занимался этот зам у всеми уважаемого “наркома”, так  величали знающие Юрия Петровича руководители высшего эшелона и сотрудники Госстроя. До 12 июня бушующий Большой Кремлёвский Дворец принимал Декларацию о суверенитете РСФСР, причём было такое впечатление, что этот “суверенитет” уже тоже кем – то был прописан, просто орущие коммунисты хотели дополнить содержание своими какими – то понятиями.  12 июня Съезд принял “Декларацию о государственном суверенитете РСФСР”. Декларация предусматривала приоритет российских законов над союзными законами. 12 июня стал государственным праздником Российской Федерации.
Все союзные республики приняли декларации о своём суверенитете. Великой страны – Советского Союза практически не стало. Власть рухнула, а мы продолжали сохранять функционирование экономки всей страны; наисложнейшая это была задача.
С 1-го июля  решено было использовать отпуск. Мы с супругой отправились в “Загорские  Дали”, в 75 километрах от Москвы. Нам здорово повезло, за столом с нами в течение 2-х недель была Целиковская Людмила Васильевна – кумир нашего поколения, и не только нашего. Я сразу узнал Людмилу Васильевну; возраст брал своё, но лучистые глаза, приветливая улыбка, сразу создали “наш климат”. Мы ей рассказывали, с каким удовольствием мы смотрели кинофильмы, сидя на полу нашего сельского клуба с 1944 года, а затем на деревянных скамейках с 1948 года до окончания школы в 1954 году! “Сердца четырёх”,“Воздушный извозчик”, “Близнецы”, “Беспокойное хозяйство”- мы смотрели, может даже, десятки раз. Эти замечательные фильмы воспитывали нас с ранней юности; мы гордились нашими героями войны, нам импонировал их задор и общение между собой, мы влюблялись, как они, нас радовала жизнь и неимоверные трудности военного и послевоенного периода отступали на задний план.  Мы хотели жить, как жили герои любимых фильмов; мы прилежно учились, чтобы стать такими людьми. Эти две недели общения с таким замечательным, очень простым, открытым для обмена мнениями по житейским вопросам человеком, превратили наш отдых в истинное удовольствие.
       Была и другая сторона мироощущения – очередной съезд КПСС. В холле на первом этаже стоял телевизор с довольно большим экраном. В течение десяти дней можно было следить за проходящим 28-м съездом КПСС. Горбачёв не сходил с экрана. Призывал к углублению реформ, предлагал принять Программу партии; выступающие критиковали Политбюро и лично Горбачёва за ослабление позиций по перестройке. Ельцын демонстративно вышел из партии и покинул зал, за ним последовали ещё несколько высокопоставленных партийцев. Как же  противно было смотреть на эту публику, которая уже никого не представляла.  Мне казалось, что они и сами не понимали, чего,  в конце концов, хотят.
 Совет министров, Госплан, Минфин, министерства и ведомства прилагали неимоверные усилия для выполнения программ, обеспечивающих жизнедеятельность страны. Прошло без малого  пять лет, как начали перестраивать на законодательном уровне экономику, а она уже задыхалась от этих объятий. Появился анекдот: Хрущёв не Том свете спрашивает у Брежнева:- “Ты чего там понастроил”? “Да ничего особенного”- отвечает тот. “Так что – же они там перестраивают”?
         Уехала Людмила Васильевна, видимо ей нездоровилось. Телевизор я не смотрел,  почти две недели мы ходили в лес, собирали малину, на лесных полянках было много земляники. Стояла великолепная не жаркая погода, но меня не покидала мысль о надвигающейся грозе.
Новый Председатель Верховного Совета РСФСР носился по России, раздавая суверенитеты. “Берите столько суверенитетов, сколько можете проглотить”- громыхал Ельцин, и почему-то ни один юрист с “новым мышлением”  не разъяснил ему, что и Россия от суверенитетов более 10 субъектов федерации, может оказаться в любое время в положении СССР.
14 июля упразднили Госплан РСФСР, вместо него был образован Государственный комитет РСФСР по экономике.  Слово “план” деятели с “новым мышлением” превращали в анахронизм.
         Август прошёл в ежедневной оперативной работе, которая напоминала больше гигантскую производственную планёрку, чем работу над стратегией развития лёгкой промышленности. Давлетова Л.Е. подготовила обстоятельное письмо на имя Горбачёва, в котором излагала проблемные вопросы, решение которых в сложившихся условиях подвластно было только “самому верху”. До конца года ответа так и не последовало.
          В конце июля, начале августа, были подготовлены материалы о работе  лёгкой промышленности в первом полугодии. Сметанин Н.Е. совместно с Давлетовой Л.Е. обобщили материал, подготовили предложения по разрешению сложных вопросов, касающихся закупки крайне необходимых материальных ресурсов, пополнения оборотных средств и представили его Ефимову А.Я. Совещание у Бирюковой А.П., по неизвестным нам причинам, откладывалось.
Пресса знакомила общественность страны о том, что Верховный Совет СССР одобрил программу “500 дней”, подготовленную Шаталиным С.С. и Явлинским Г.А. Программа прописывала переход плановой экономики к рынку. Удивительное дело, эти экономисты “щей не хлебали” в основах товарного производства, а уже объясняли, как должна функционировать экономика в условиях акционирования крупных предприятий, либерализации цен и других примочек рыночных отношений. Как можно было такую глыбу, как экономика Советского Союза – вторую экономику мира пустить в свободное плавание?
Эти деятели не могли не знать, что, например, планированием экономики Японии занимается Управление экономического планирования, основанное в 1937 году, которое является составной частью Кабинета министров и возглавляется генеральным директором в ранге министра. Кроме того, имеется Бюро планирования и разработки долгосрочных экономических  планов. С 1952 года работает Экономический совет,  напрямую подчиняющийся Премьер – министру. Во всей этой системе трудится 12 тысяч учёных новейших направлений в науке  и высококвалифицированных специалистов отраслей промышленности страны!  После катастрофического поражения во Второй мировой войне, после Хиросимы и Нагасаки, экономика Японии уже в эти дни, готова была занять наше место среди развитых экономик мира.
Во Франции Генеральный комиссариат по планированию создан в начале 1946 года.
 В Индии Плановая комиссия основана в 1950 году.
 Все эти плановые органы выполняют масштабные работы с различным горизонтом действий, направленных на развитие экономик стран.
       Что касается первой экономики мира – экономики США, общепризнанно, что США обогнали Советский Союз по масштабам и качеству централизованного планирования в начале 60-х годов благодаря методологическим разработкам русских учёных Леонтьева В.В. и Кондратьева Н.Д., покинувших увлечённую НЭПом в 20-е годы, Россию.   Это они разработали первый в мире межотраслевой баланс, систему реализации которого, осуществлял и Госплан СССР.  Мы изучали труд ещё одного учёного, эмигрировавшего в США из Киева – Терещенко В.И. “Организация и управление: опыт США”.Труд был издан большим тиражом. Терещенко В.И. в 1960 году вернулся в Советский Союз и работал в Министерстве сельского хозяйства Украины. Знакомство с разработками этих учёных у меня состоялось на специальных курсах при Воронежском государственном университете в период  подготовки к осуществлению реформ Косыгина А.Н. Так вот, в США существует централизованное планирование, причём оно не ограничивается только бюджетом и целевыми программами, мощные подсистемы осуществляют долгосрочное и стратегическое планирование. Как могут функционировать крупнейшие корпорации Штатов без планирования производства продукции? Это просто немыслимо!
       Методов ведения хозяйства, какие предлагали реформаторы, не имела ни одна страна, теперь уже бывшего социалистического лагеря. Мало того, они особо подчёркивали, что всё это будет осуществлено без снижения жизненного уровня населения. Видимо, они долго изучали какие-то пособия, переданные им “доброжелателями”  нашей Родины, и не изучали реальной истории развития государства в 20-м веке, и куда уж им было до Леонтьева и Кондратьева?!
 И если - бы не “дара гой  Леа нид Ильич”, где бы была сейчас Страна?! Я всегда об этом думаю.
        Правительство Рыжкова Н.И. резко выступило против принятия программы Шаталина С.С. и Явлинского Г.А. и предложило программу, разработанную совместно с Абалкиным. Демократы усмотрели в программе Союзного руководства отказ от курса на рыночные реформы, говорили об углублении экономического кризиса в стране и винили в этом Правительство. Уже три года шла словесная потасовка, а ничего не предлагалось для торможения процесса развития кризисной ситуации. Мы обменивались мнениями по поводу происходящих событий, нам казалось, что программа “500 дней” – это была просто борьба за власть, какие - то догмы, оторванные от реалий жизни, или просто болтовня. Правительство, Госплан, Госснаб, министерства в сложных условиях продолжали обеспечивать функционирование экономики.
В начале сентября нас потрясли события, которые касались деятельности нашего подразделения Госплана - состоялось заседание Политбюро, на которое были приглашены Лахтин В.П. и Ефимов А.Я. Вечером по телевидению, в “Новостях” сообщалось о заседании Политбюро, но о рассмотрении вопросов, связанных с присутствием наших руководителей, ничего не сообщалось. К концу следующего дня, я узнал, что  Владимир Петрович и  Авенир Яковлевич были заслушаны на Политбюро. Они обвинялись Горбачёвым в отсутствии в торговле моющих средств. Два самых именитых текстильщика, отмеченных за свой труд высокими правительственными наградами  Советского Союза, и не только, обвинялись в отсутствии мыла в торговле! Заведующий отделом товаров народного потребления Бюро социального развития Совмина Лахтин В.П., стоя слушал монолог Горбачёва о том, что в каком – то колхозе прекратили производство мыла и списали варочный котёл, а народ жалуется на отсутствие мыла в торговле. Владимир Петрович не стал вступать в дискуссию, и Горбачёв закончил свой монолог сообщением принимаемого решения, что Лахтин освобождается от занимаемой должности, “устарел уже” – бросил небрежно Горбачёв.
Ефимов А. Я., в ответ на обвинения об отсутствии в торговле моющих средств, пояснил, что руководимое им подразделение Госплана  - подотдел планирования товаров народного потребления в местной и республиканской промышленности, в составе Сводного отдела, предпринимает меры по нормализации положения с производством широкой номенклатуры товаров, включая моющие средства; однако в последние два года резко сократилось производство этих товаров из-за активизации кооперативов, которые вывозят за рубеж, в частности,- каустическую соду, животный жир и другие материалы для производства мыла и стиральных порошков. Принятые законодательные акты позволяют кооперативам, вместо развития производства товаров народного потребления, вывозить из страны компоненты для их производства. Последовали резкие критические выступления членов Политбюро, особенно старался вновь избранный член Политбюро Ивашко В.А., бывший секретарь Полтавского обкома КП Украины, быстро ставший “правой рукой” генсека. Горбачёв подвёл итог – “освободить от занимаемой должности”. В последствие, мы узнали, что по окончанию рассмотрения “мыльного вопроса”, в перерыве, к Авениру Яковлевичу подошёл Воронин Лев Алексеевич (он исполнял обязанности Председателя Совета министров, Рыжков Н.И. был в отпуске), и сказал: “Ты себя достойно вёл”.
После возвращения Ефимова А.Я. с заседания Политбюро,  его пригласил Маслюков Ю.Д..  Он уже знал о принятом на Политбюро решении. Не комментируя случившееся, Юрий Дмитриевич предложил Авениру Яковлевичу возглавить представительство Госплана СССР в Болгарии или Северной Корее. В конце октября Ефимов А.Я. отправился в Софию.
В средине октября кадры ЦК прислали нам нового руководителя – Огарка Валентина Ивановича, работавшего ранее в Совмине одной из Среднеазиатских республик. Хороший человек, Валентин Иванович, но о лёгкой промышленности он знал только то, что она существует. Всё было символично и даже логично….
 Уже после отъезда Авенира Яковлевича в Болгарию, мы узнали, что Горбачёв трижды приглашал его для беседы, но мы так и не поняли с какой целью. Авенир Яковлевич не мог изменить своей принципиальной оценки ситуации, да и “плясать” он не умел от природы.
Для нас стало совсем ясно, кто такой Президент и Генеральный секретарь ЦК КПСС. Тяжело было осознавать, что нас всех, нашу Страну постигло глобальное несчастье.
Состояние потребительского рынка демонстрировало кризис экономики. Всё было в дефиците, нарастал ажиотажный спрос на продукты питания и непродовольственные товары. Люди стояли в длинных очередях и покупали, что “выбрасывали”, порой даже и не очень нужные продукты и товары. Начали расти цены на колхозных рынках.
      Германия и другие западные  страны, направляли в СССР гуманитарную помощь, а США на закупку продовольствия, в конце года, предоставили кредит 1 млрд. долларов.
 Мои обращения в Отдел внешней торговли об оплате уже полученной шерсти из Новой Зеландии, всевозможных красителей, дубителей, вызывали чувство раздражения у моих коллег, а В/О “Новоэкспорт”, “Технопромимпорт”, да и другие внешнеторговые объединения, выполнявшие заказы лёгкой промышленности, чувствовали себя как на раскалённой сковородке. Ещё 3-4 года назад они не только участвовали в международных выставках, но и сами в Международном торговом центре на Красной Пресне устраивали великолепные международные  тематические выставки,  которые были настоящей школой для широкого круга специалистов Советского Союза. Мне объясняли, что уже к средине текущего – 1990 года, внешний долг составил 23 млрд. долларов – это более 68 процентов валютной выручки от экспортных поставок, кроме того, задолженность по кредитам составляла 52 млрд. долларов. В мозгах не помещалась эта информация. А мы должны были выполнить план последнего года пятилетки; оставалось совсем мало времени, и просил то я, что предусматривалось планом.
 Средства массовой информации сообщали о накале общественно – политической обстановки в стране.
Мы знакомились с материалами очередного, октябрьского Пленума ЦК КПСС, где Горбачёв вынужден был говорить “о тяжёлом положении на продовольственном рынке, серьёзном расстройстве хозяйственных связей, нарушении коммуникаций, резком падении трудовой дисциплины, драке за собственность, росте преступности”.
       Оппозиция уже в открытую требовала от Горбачёва срочно приступить к демократическим преобразованиям, или уйти в отставку.
       15 октября страна узнала о том, что Горбачёву присуждена Нобелевская премия мира.  Запад благодарил его и за Германию и за СССР.
   Газета “Правда” информировала о восхищении  деятельностью Горбачёва на Западе; “Коммерсантъ” повествовал о полном провале его реформ внутри страны.
Дождавшись из отпуска Рыжкова Н.И., Бирюкова Александра Павловна подала заявление об уходе на пенсию.
Локомотив, который вёз в казну 18 процентов её наполнения, остался без машиниста и без помощника машиниста.  За “кочегара” оставалась Давлетова Людмила Ельматовна.  Кончался уголь в тендере, да и лопату у “кочегарши” постоянно выбивали из рук.
Надо отдать должное, - республиканские правительственные органы  и особенно Совмин РСФСР ни на минуту не упускали из поля зрения работу предприятий лёгкой промышленности; они понимали, как - бы не развивались события, а эта отрасль является основой  социального климата для всех без исключения республик.
        В средине ноября Горбачёв обнародовал программу реорганизации органов государственной власти. Распускался Совет министров и Президентский совет; создавался Совет безопасности и Кабинет министров при Президенте, вводился пост  вице – президента. Все мы обращали внимание на отсутствие у средств массовой информации единого мнения по поводу этих преобразований. Критиковали программу реорганизации в первую очередь демократы, да и консервативно настроенные политики не высказывали одобрения. Мне казалось, что руководство Госплана уже не обращало внимания на самодеятельность Президента, так как принимаемые им решения, он ни с кем не согласовывал,  а главное – мотивация была крайне неубедительной. Ну что такое “Кабинет министров при Президенте”? Карманное правительство?
Нам стало известно, что Горбачёв предложил Рыжкову Н.И. должность Председателя Кабинета министров. Рыжков Н.И. неоднократно высказывал намерение подать в отставку, так как оголтелая критика  Совета министров Ельциным, Поповым, Собчаком, Станкевичем и другими новоявленными  демократами, с молчаливого согласия Горбачёва, дискредитировала деятельность Правительства. Николай Иванович отказался от предложения.
Маслюков Ю. Д. поддержал решение РыжковаН.И.. Юрий Дмитриевич пригласил  своих советников и сказал, что у Николая Ивановича будет обсуждаться вопрос отставки Правительства; будут присутствовать все члены Правительства, и что необходимо подготовить обстоятельный доклад  для Рыжкова. “Надо не просто уйти, а хлопнуть дверью так, чтобы она слетела с крючьев, вывести Горбачёва на чистую воду, рассказать на ближайшем съезде народных депутатов, как он сдаёт Западу одну позицию за другой, разваливает Страну, экономику, армию” –  заключил Юрий Дмитриевич.  В течение двух часов материал был подготовлен. У нашего нового начальника тоже попросили для доклада  оценку положения дел в лёгкой промышленности, Огарок В.И. очень напугался. Пришлось выручать. Мы дали записку, построенную на абсолютно точных данных, которые были совсем недавно приведены в письме Давлетовой Л.Е. на имя Горбачёва; видимо он это письмо так и не читал.
Поздно вечером  у Рыжкова Н.И. обсудили вопрос об отставке. Подробных данных никто не знал, но из двух источников я получил к концу следующего дня практически идентичную информацию – намерения Николая Ивановича поддержали все, кто брал слово. Не успел Николай Иванович поблагодарить за поддержку, как раздался звонок прямого телефона  - звонил Горбачёв.  Он уговаривал Николая Ивановича  не подавать в отставку, сокрушался о том, что не с кем будет работать, и всех просил приехать к нему сейчас. “Лучше бы он слушал, что говорили ему спецслужбы о положении в стране, а не в кабинете премьера” – отреагировали присутствовавшие. Поехали. О чём был разговор, вряд ли мы когда-либо узнаем, но Николай Иванович продолжал быть Председателем Совета министров СССР.
        А уже на следующий день Горбачёв позвонил  Маслюкову Ю.Д. и предложил ему должность Председателя Кабинета министров. Юрий Дмитриевич наотрез отказался. “Не набивай себе цену”– кинул Горбачёв и повесил трубку.  Потом опять позвонил, спросил, подготовил –ли речь в Верховном Совете при назначении; сказал, что у него нет альтернативы; потом попросил приехать. Маслюков Ю.Д.  отправился к Президенту, Генеральному секретарю ЦК КПСС.
Две версии разговоров:  Первая – на предложение занять пост Председателя Кабинета министров, Маслюков Ю.Д. сказал, что при условии, если он сформирует состав Кабинета; Горбачёв ответил, что Кабинет есть, нужен Председатель. Юрий Дмитриевич в несвойственной ему манере, по – русски, послал хозяина  кабинета на … . Вторая – “Я бы смог Вас убедить и проводить обновлённую экономическую стратегию, но беда в том, что Вы флюгер и это главная причина из-за которой я отказываюсь от поста Председателя Правительства; Вы продолжите  лихорадить Совмин, а ответственность будет лежать на Премьере, в таких условиях эффективно работать нельзя”- сказал Маслюков Ю.Д.  и покинул кабинет. 
  Не помню, с какими документами я зашёл к Управляющему делами, но через минуту, он сказал: “Юрий Дмитриевич в подъезде, уходи”. Я вышел из двери секретариата  в  расширенное пространство длинного коридора шестого этажа.  С лифтовой площадки, гигантскими шагами, навстречу мне, парил могучий богатырь двухметрового роста в сером костюме с расстёгнутыми пуговицами пиджака и верхними пуговицами рубашки, с галстуком, где-то справа, с кейсом в правой руке; в полутора метрах справа и слева, его сопровождали два мощного телосложения помощника. Я посторонился вправо и кивком головы поприветствовал Юрия Дмитриевича и  сопровождающих.
За четыре года я видел много раз Маслюкова Ю.Д.  в разных ситуациях, его речь большого содержания по любому обсуждаемому вопросу, со своеобразным тембром голоса, дополнялась выразительной мимикой – он всегда был погружён в  суть обсуждаемого вопроса; лицо удивительно отображало пространство, в котором он пребывал в тот момент. Мы легко впитывали его видение ситуации, и я никогда не замечал, что кто - то записывает его мысли, всё было просто,  понятно и укладывалось в мозги надолго.
Сейчас передо мной был парящий Сфинкс с устремлённым взглядом в глубину Вселенной, видимо ОН пытался понять путь, которым надо двигаться дальше.  Мы узнали, что Юрий Дмитриевич был освобождён от всех занимаемых должностей. Он попрощался с членами коллегии, начальниками ведущих отделов и покинул Госплан СССР.
        За стенами Госплана кипела работа – всякими способами пигмеи в образах народных защитников разрушали страну.
В этот - же период времени, Верховный совет РСФСР принял закон о земельной реформе, который отменял государственную монополию на землю.
        Декабрь был действительно наполнен событиями, которые практически демонтировали социалистическую систему хозяйствования, и кроме словоблудия, ничего конструктивного не предлагалось. Штамповали союзные и российские законы, которые носили защитный характер для СССР и,  по-видимому, должны были  быть основой новой формы государственной власти для РСФСР. Никто не сомневался в том, что за спиной рождённых перестройкой политиков были “надёжные” советники, конечно-же, не “шаталины” и “явлинские”.
 С 17 по 27 декабря проходил 4-й Съезд народных депутатов СССР. На съезде Горбачёв обвинялся в развале страны. Выступающие требовали отставки Горбачёва. Выступление Умалатовой С.З. было напечатано во всех центральных газетах. Критике подвергался и Совет министров. Практически каждый вечер многие сотрудники Госплана  проводил в гостинице “Москва”, где с депутатами – министрами союзных республик обсуждали вопросы, связанные с завершением работы  промышленности в 1990-м году. У меня всегда были доверительные отношения со всеми республиканскими руководителями отрасли. Я прекрасно понимал, что в наступающем году мы уже не будем заниматься вопросами планирования производства в Эстонии, Литве, Латвии, а возможно и в республиках Средней Азии.
      В этот же период Верховный совет РСФСР принял законы “О собственности” и “О предприятиях и предпринимательской деятельности”. Эти законы имели приоритет над союзными законами. Они узаконили частную  предпринимательскую деятельность.  Советский Союз, руководимый неспособным что - либо решать Горбачёвым, ещё существовал, а в России  уже был какой – то новый строй, суть которого ещё никто не понимал, видимо ждали новых указаний кукловодов.
     В канун Нового года мы узнали, что Рыжков Николай Иванович  перенёс инфаркт и помещён в Центральную клиническую больницу.  Коллектив Госплана очень переживал случившееся; мы знали, что Юрий Дмитриевич навещал Николая Ивановича.  Был в ЦКБ и Горбачёв, но до окончания курса лечения Николая Ивановича, Горбачёв  отправил его в отставку.
      Страна вступила в 1991год без плана и бюджета.  У страны не было Председателя Совета министров и Председателя Госплана. Это была кульминация “Перестройки и нового мышления”. Запад аплодировал своему кумиру.
      14 января мы узнали о назначении Павлова Валентина Сергеевича Премьер – министром СССР. 22 января был обнародован Указ Президента об изъятии в трёхдневный срок 50-и и 100 - рублёвых купюр; с апреля в 3 раза повысились цены  на продукты питания и товары. Как опытный финансист, Павлов В.С. пытался поправить денежное обращение в стране, за счёт населения, конечно.
 Такие действия Правительства совсем подорвали доверие к Союзному руководству.  В крупных промышленных центрах проходили митинги и собрания, осуждавшие действия руководства страны; забастовку объявили шахтёры.
В последних числах января мы получили от ЦСУ первые данные о результатах работы промышленности в 1990 году. По лёгкой промышленности планы производства по основной номенклатуре товаров были выполнены. Кожаной обуви было произведено 836,9 млн. пар, в том числе Минлегпромом РСФСР – 385 млн. пар, Минлегпромом Укр. ССР – 173,6 млн. пар, Минлегпромом Бел. ССР – 46,8 млн. пар, и т. д.  Титанический труд  рабочих, инженерно – технического персонала, руководства лёгкой промышленностью всех уровней  увенчался успехом. Я был счастлив, что наши ожидания не только подтвердились, но и превысили наши расчёты на 6,9 млн. пар. Украина, Белоруссия и Азербайджан, видимо допускали определённую перестраховку, выдавая информацию для  нас по ожидаемому выполнению плана. Это была “хорошая перестраховка”.
 Вместе с тем, мало кто знал, какие возможности в обувной промышленности были упущены. За последние три года были введены большие мощности  на базе высокопроизводительного оборудования фирм ФРГ, Италии, Чехословакии в обувной, кожевенной промышленности и промышленности искусственных кож и плёночных материалов. Под Рязанью фирмой “Коголо” “под ключ”, был построен крупнейший в Европе кожевенный завод, который мог обеспечивать кожтоварами европейского качества производство около 40 млн. пар обуви, включая до 10 млн. пар детской обуви. Были организованы 12 совместных обувных предприятий с именитыми европейскими фирмами, модернизированы предприятия по производству колодок и каблуков. Московский технологический институт лёгкой промышленности совершенствовал подготовку инженерных кадров.  Как Председатель ВАКа, я хорошо это чувствовал. В процессе защиты дипломных работ и проектов, я отбирал  молодых специалистов и просил ректора института – Страхова Ивана Павловича, распределять их на конкретные предприятия, на ведущие инженерные должности с обязательным предоставлением жилья. За 12 лет Высшей аттестационной комиссией института было аттестовано 820 дипломантов,  им были вручены  дипломы о присвоении звания “инженер – технолог обувного производства”.
На 1 января 1991года обувная промышленность Советского Союза имела мощности (расчётно) 1, 12 млрд. пар, которые использовались на 74,6 процента. При условии обеспечения загрузки мощностей на 82 процента (норматив использования мощностей), можно было бы выпустить 918 млн. пар, - на 81 млн. пар больше; по предприятиям Минлегпрома РСФСР –425 млн. пар, т.е. на 40 млн. пар больше, чем в отчёте.
Кроме кожаной обуви,  союзными предприятиями и предприятиями республиканской местной промышленности было выпущено 27,6 млн. пар валяной обуви. Предприятиями “Союзрезинообувь” Миннефтехимпрома СССР было выпущено 240 млн. пар резиновой и полимерной обуви.
В полном объёме была произведена и поставлена обувь по номенклатуре Государственного заказа.
В 1990 году с учётом наполнения рынка дополнительными ресурсами, население приобрело кожаной обуви - 3,4 пары на одного взрослого и 4,0 пары на одного ребёнка, при нормах рационального потребления соответственно – 3,66 и 4,2 пары. Существенный вклад в наполнение рынка внесло  Всесоюзное объединение “Разноэкспорт”  Минвнешторга СССР, которое в сложных условиях обеспечило поставку 132 млн. пар кожаной обуви по товарообменным операциям со странами, покидающими социалистический лагерь. Кроме того, В/О “Разноэкспорт” выполнило поручения ЦК КПСС о закупке обуви на рынке свободной валюты - было закуплено и поставлено 15 млн. пар, вместо постоянно планируемых ежегодно 3-х млн. пар.
Советский Союз вышел на первое место в мире по объёму производства кожаной обуви.
 Китай в 1990 году выпустил около 700 млн. пар кожаной обуви, т.е., одна пара обуви в два года на одного человека. Вместе с тем, в Италии выпускалось 5 пар обуви на одного человека в год, в США – 2,6, во Франции – 3,5, в Великобритании – 3,2, в ФРГ – 2, 6, в Чехословакии – 6,7, в ГДР – 4,2, в Венгрии – 3,6, в Польше – 3, 3 пары.
 После получения от ЦСУ полного отчёта о работе лёгкой промышленности, исполняющий обязанности Председателя Госплана  Дурасов Владимир Александрович провёл совещание в зале коллегии, на котором были даны  оценки результатов работы отрасли. Затем он обратился к присутствующим и задал ряд вопросов о том, как мы видим разработку плана на текущий год и 13-ю пятилетку. Стало как – то шумно, хотя в зале присутствовало всего 11 человек. Проект плана мы разрабатывали, но о каком плане можно было говорить, когда почти все  республики приняли законодательные акты о суверенитете, и в первую очередь РСФСР? Было поручено, в течение недели переговорить с Госпланами республик и выяснить, какие у них намерения по формированию планов на текущий год.
Со средины прошлого года, после принятия суверенитетов, в республиках начали изобретать свои структуры управления, - объединяли Госпланы с Минфинами, создавали Министерства промышленности, включая все отрасли в одну структуру управления, пытались создавать структуры по регулированию сырьевых ресурсов. В Российской Федерации упразднили Госплан и создали Государственный комитет РСФСР по экономике. Ни ЦК КПСС, ни новый Кабинет министров СССР, не проявляли никакой инициативы по сохранению государственной структуры власти. Горбачёв и его оппоненты не сходили с экранов телевизоров, говорили о демократии, авторитаризме, многопартийности, плюрализме, о проблемах на рынках товаров, а откуда эти товары должны появиться, никто не понимал и не представлял.
Мы выполнили поручение Дурасова В.А., переговорили с давно знакомыми республиканскими специалистами и пришли к выводу, что практически никто не представляет, каким образом будет формироваться план производства продукции, тем не менее, все были готовы дать свои предложения по объёмам производства на 1991 год. Все разговоры сводились к тому, как решить проблемы с сырьём и вспомогательными материалами. Лёгкая промышленность по инерции работала, но по ожидаемым результатам работы в первом квартале становилось  очевидным, что процесс замедления приобретает необратимый характер.
1-го апреля 1991 года Госплан СССР был преобразован в Министерство экономики и прогнозирования СССР.  Вот так, в “День дурака”, Горбачёв принял решение больше не планировать работу народного хозяйства, а просто прогнозировать, как, например, метеорологическая служба погоду. Удобная штука для демократов – “прогнозирование”. “500 дней” могут превратиться в “500 лет” и найдут, несомненно, обоснование этому.
         Назначили и министра, им стал Щербаков Владимир Иванович, работавший до этого Председателем Госкомтруда СССР. Его представили на расширенной коллегии 4 апреля.  Владимир Иванович произвёл на нас хорошее впечатление.  Ему был 41 год, в 20 лет он уже имел высшее образование, строил Волжский автомобильный завод, был руководителем Тольяттинского горкома ВЛКСМ. Затем он был назначен на должность заместителя начальника ПЭУ ВАЗа, был начальником ПЭУ; тремя годами позже – назначен на должность заместителя директора по экономике и планированию Камского объединения по производству большегрузных автомобилей “КамАЗ”. Далее, был переведен на государственную службу в Госкомтруд СССР на должность начальника отдела; работал два года в аппарате Совмина СССР, и затем возглавлял Госкомтруд СССР.
        Оживилась работа в нашем, теперь уже, Министерстве. Сметанин Н.Е. провёл совещание и предложил в течение 10-и дней в окончательной редакции представить план производства по лёгкой промышленности на текущий – 1991 год, согласованный с республиками. Проект плана у нас был, но как его согласовывать, как балансировать и с какими ресурсами – это уже было из области фантастики.
       Специалисты нашего отдела приступили к работе. Вопросов было больше, чем ответов. Мы обнаружили, что  республики, как ни в чём не бывало, подтвердили наши расчётные объёмы производства, базировавшиеся на незначительном повышении уровня использования производственных мощностей, переложив на плечи Министерства вопросы сбалансированности обеспечения принимаемых объёмов с материально – техническими ресурсами. Мы не имели данных о межреспубликанских поставках хлопка-волокна, льна, шерсти, кожевенного сырья, шёлка-сырца, полимерных материалов, о возможностях закупки сырья и материалов на рынке свободной валюты; валюты у страны просто не было. Контрольные цифры по всем объёмам производства были сведены и обоснованы. К этим документам были приложены расчёты по дефициту материально - технических ресурсов. Со смежными отделами трудно было согласовать объёмы межреспубликанских поставок. В назначенное время, материал был представлен в Сводный отдел народнохозяйственного планирования, а отдельные блоки – в сводные отделы по принадлежности.
       В течение месяца Сводным отделом был свёрстан план производства по всем товарам лёгкой промышленности. Задания были направлены республикам и ведомствам. Производство обуви было установлено в объёме 850 млн. пар. Мы, по согласованию с республиками, сделали поквартальную разбивку с тем, чтобы первый квартал был выполнен.
Рутинная работа по увязке всех возникающих вопросов приобретала новые формы, которые разрушали наши сложившиеся деловые взаимоотношения между республиканскими специалистами и специалистами смежных отделов Министерства. Совещания у Огарка В.И. ничего полезного дать не могли, так как по каждому вопросу требовалась масса времени, чтобы объяснить суть проблемы, а рассчитывать на принятие решения, ну просто было невозможно.
К средине мая дошла наша очередь рассмотрения проблем лёгкой промышленности у Министра. Щербаков В.И. выслушал краткий доклад Огарка В.И. и обстоятельный содоклад Сметанина Н.Е. По ведущим отраслям давали пояснения Дубровская М.П. – по текстильной промышленности, и я – по кожевенной, обувной и швейной. В течение двух часов Владимир Иванович, опустив очки на край носа, склонившись над столом, задавал вопросы присутствующим и делал пометки на листах бумаги; он пытался разобраться в ситуации. Судя по характеру вопросов, было понятно, что Министр прекрасно владеет организацией производства, вопросами межотраслевых связей, всей вертикалью отраслевого управления промышленностью. “Будем работать”, - уверенно и твёрдо сказал Министр, завершив встречу.
Мы получили полное удовлетворение и надежду на то, что в этом году нам удастся удержать лёгкую промышленность страны “на плаву”. Кстати, мы доложили Министру, что план первого квартала был выполнен; пожав плечами и улыбнувшись, он поздравил нас.
 В первом полугодии в РСФСР различные органы власти начали заниматься законотворческой работой в области приватизации. Союзные республики старались не отставать от “умных” юристов и экономистов Российской Федерации и творили свои законы, по типу и подобию российских. В юридическом отделе Госплана – Министерства росли кучи разных законов и указов, с которыми мы вынуждены были знакомиться. Верховный Совет РСФСР 25 апреля утвердил постановление “О мерах подготовки процессов приватизации государственного и муниципального имущества на территории РСФСР”, а спустя несколько дней, принял Закон РСФСР “О приватизации государственных и муниципальных предприятий в РСФСР”. Этот закон взбудоражил руководителей министерств, ведомств, промышленных предприятий. Каждый руководитель понимал по своему, что дальше делать. И многие, к сожалению, лихо начали… .
Минлегпром РСФСР проявил удивительную активность в реорганизации своей деятельности, уже в марте объявил себя Российской государственной ассоциацией лёгкой промышленности – Ассоциация “Рослегпром”, объединившей 378 предприятий и организаций. На мой вопрос: “С какой целью?”, министр Бирюков А.А. с твёрдым убеждением отвечал: “С целью повышения конкурентоспособности выпускаемой продукции”.  Вскоре Ассоциация была превращена в Открытое  акционерное общество “Рослегпром”, как “правопреемник Ассоциации”(?). О выпуске продукции и речи не шло, Акционерное общество, оказывается “позволило сохранить связи между аппаратом общества, фабриками и заводами отрасли”. Зарегистрированный вид деятельности удивлял: прочая оптовая торговля (!). Дополнительные виды деятельности: капитальные вложения в ценные бумаги; консультирование по вопросам финансового посредничества; деятельность в области права; консультирование по вопросам коммерческой деятельности и прочая белиберда. И это при Уставном капитале всего 780 тыс. рублей, которые внесли 565 учредителей.
       На том закончилась лёгкая промышленность России. Новые законы РСФСР и пока неизвестные намерения номенклатурных работников ЦК КПСС – руководителей бывшего Министерства лёгкой промышленности РСФСР, полностью разрушили управляемость промышленными предприятиями. Оставалась надежда на понимание со стороны руководителей предприятий и трудовых коллективов их положения в условиях полного безвластия в стране. Инстинкт самосохранения управлял людьми, они боролись за кусок хлеба для себя и своих семей. Гигантский маховик с замедлением продолжал вращение. Это были первые шаги вернувшегося спустя 75 лет российского капитализма, в какой – то изощрённой форме.
 Новые республиканские структуры управления лёгкой промышленностью ещё имели информацию о работе предприятий, но оперативно  решать вопросы, связанные с обеспечением ритмичной работы,  уже не могли. Исключение составляли лишь Белоруссия, Азербайджан и, как не странно, Эстония.
В средине июня меня пригласили в Профсоюзный комитет и напомнили о приближающемся моём 55-летии. Оказалось, что я уже 15 лет нахожусь на госслужбе, и что в Трудовой книжке, в сведениях о поощрениях, много записей, и в 1987 году награждён медалью “Ветеран труда”. В соответствии с Указом Президиума Верховного Совета СССР от 08. 02. 1989 года “Об утверждении “Положения о почётных званиях”, руководство Госплана - Министерства и Профсоюзный комитет были намерены представить мою кандидатуру на присвоение  этого звания. У меня даже голова закружилась. Я поблагодарил присутствующих за такое решение и сказал, что будет причина накрыть стол в День рождения, для начала.
         В четверг, 20 июня, в конце рабочего дня, в гастрономе на улице Горького, купил вино и закуску,  бутылку “андроповки”, приобретённую по талонам, я прихватил с собой из дома, и в отделе накрыли простецкий стол. В субботу, на даче, с друзьями и родственниками, на открытом воздухе, под раскидистой яблоней, очень хорошо провели день.
До конца июня все специалисты отдела имели прямые контакты с республиканскими коллегами, пытаясь понять, что происходит на предприятиях промышленности. Ожидалось выполнение плана производства первого полугодия. К концу первой декады июля, по оперативным данным, не просчитывалось выполнение полугодового плана по обуви на 3 – 3,5 млн. пар, по   производству верхних кожтоваров - на 2,5 – 3 процента. 22 июля ЦСУ практически подтвердило наши ожидания; объём производства обуви составил 417 млн. пар, против 420 млн. пар по плану. Такой результат был вполне приемлем.
 Мне разрешили пойти в отпуск. Поездом  мы с женой отправились  в Ялту, в санаторий “Морской прибой”. Нас разместили в корпусе №2, в прекрасном двухместном номере на четвёртом этаже. За столом нашими соседями были Гонтарь Борис Иванович и его супруга – Валентина. Нам всегда везло на отдыхе,-  общительные, добрые люди без всяких комплексов были наши соседи. Было такое впечатление,  что мы просто знали друг друга долгие годы. Борис Иванович – заместитель Председателя правления Центрального союза потребительских обществ, прекрасный собеседник по тематике, которая меня очень интересовала. У нас оказалось очень много общих знакомых. У женщин нашлись темы, которые они могли увлечённо обсуждать, видимо, в течение нескольких отпусков подряд. Территория санатория, горы, красивая дорожка на уютный пляж и, конечно – же, море, располагали к пассивному отдыху. Как всё хорошее - быстро кончается, так и великолепный отпуск быстро прошёл, и в воскресенье утром, 18 августа, поезд  доставил нас на перрон Курского вокзала.
19 августа, в понедельник, я отправился на работу. Пешком, дворами, быстро дошёл до метро “Динамо” и уже через 18 минут вышел на “Площади Свердлова”. Открыл дверь - выход на Пушкинскую улицу, напротив Колонного зала Дома союзов, но шагнуть за порог не смог;  мне преградил путь офицер в чине майора бронетанковых войск, он сказал, что выхода из метро в центре города нет. Я показал госплановский пропуск, майор повторил сказанное полминуты назад. На Пушкинской улице вдоль тротуаров стояли танки. Я вернулся в вестибюль и начал наблюдать за майором через стеклянные окошки двери. Спустя несколько минут, майор направился в сторону Проспекта Маркса. Я выбежал из двери, проскочил между танков, пересёк улицу, следующий ряд танков, и устремился в Георгиевский переулок. Раздался какой – то крик, топот сапог; не оглядываясь, я пробежал вдоль торца Колонного зала, свернул во двор к Музею музыкальной культуры им. М.И. Глинки, затем вправо, вниз - побежал к “чёрному” входу комбината питания, расположенному в цокольном этаже Нового корпуса Госплана. Дверь была не заперта,  я влетел в кухонную часть комбината. В центре кухни стояла с удивлёнными глазами заведующая – Андреева Анастасия Фёдоровна, наша соседка по садовому участку. Видимо и у меня были такие – же круглые глаза, как у Анастасии. Я попросил быстро закрыть дверь, а сам устремился к лифтам на первом этаже.
 Мой кабинет был на 13-м этаже Нового корпуса, в угловой комнате. Я мог просматривать весь Георгиевский переулок, двор со старинным особняком, в котором располагался музей, тыльную часть Колонного зала и часть Пушкинской улицы. Зашёл в кабинет, посмотрел вниз; военные плотно загораживали въезд в переулок бронетранспортёрами. Видимо им досталось от майора. Мой хороший отдых в Крыму поспособствовал преодолению бдительности и физических  возможностей доблестных воинов. Телефоны: - спецсвязи, городской и местный были отключены. Я отправился в Главный корпус.(PS: 28 мая 1987 года на небольшом расстоянии от окон моего кабинета, дважды пролетал Матиас Руст на “Сессне”; во второй раз, я его очень хорошо рассмотрел).
На 7-м этаже, приёмная Огарка В.И. была закрыта. На 8-м – Дурасов В.А. и его помощники были на месте. В приёмной был включен телевизор, дикторы программы “Время” сообщали о происходящих событиях в Москве, Ленинграде, Таллине, Кишинёве.
 Помощники Дурасова В. А. сказали, что о порядке работы будет объявлено после 15 часов. Мы разошлись по кабинетам.  У меня работало радио, я слушал сообщения о происходящих событиях, произносимых дикторами мычащими голосами. Из окна было видно, что военные начали передислокацию, а в высокой арке  из переулка на улицу Горького, видно было большое скопление народа, который раскачивал троллейбус, все громко кричали. Глядя на всё это, я утешал себя тем, что Москва – это ещё не Россия, наш народ в массе своей здоровый и разумный; но в голову лезло и другое понятие – о гниющей с головы селёдке. Этот процесс сегодня предстал перед нами в махровом виде.
 К 14 часам практически все сотрудники отдела были на месте. Все почему – то поглядывали на нас, видимо хотели услышать наше мнение по поводу происходящего. Мы сами думали, как понять всё то, что творилось.
В 16 часов по радио был зачитан Указ вице – президента СССР Янаева о том, что в Москве вводится чрезвычайное положение.
        В 17 часов по телевизору на 7-м этаже мы смотрели из пресс-центра МИД  пресс – конференцию членов ГКЧП.  Янаев заявил о том, что в связи с “невозможностью по состоянию здоровья исполнения Горбачёвым обязанностей Президента СССР, его полномочия переходят к вице – президенту”. За столом сидели люди наделённые властью большими полномочиями, а выглядели они очень жалко. Не чувствовалось, что эти руководители самого высокого уровня  могут круто развернуть ситуацию с тем, что – бы приостановить развал страны. Собравшиеся у телевизора обменивались мнениями по поводу происходящего;  сходились на том, что это какой – то авантюризм.   Совещание у Дурасова В.А. было перенесено на 20-е августа.
Около 18 часов позвонили мне из парткома и попросили зайти. Секретарь парткома Кабышев С.В. поприветствовал меня и сообщил о том, что на партийной конференции, которая состоялась две недели назад, меня избрали в партком, а на первом заседании парткома, избрали заместителем секретаря парткома по организационной работе. “За какие такие заслуги?”- поинтересовался я.  “За защиту  чести членов партии первичной организации отдела, и Госплана в целом” – ответил Сергей Владимирович. Было такое дело. В мае или июне прошлого года Горбачёв на одном из совещаний сказал, что “в Госплане есть какой-то Штейман, который  тормозит развитие инициатив республик, направленных на развитие лёгкой промышленности”, и что “с этим  человеком надо разобраться”. Для нашего отдела это прозвучало как разорвавшаяся бомба. Карлен Калманович – начальник подотдела капитальных вложений и научно – технического прогресса в лёгкой промышленности был уникальным специалистом в области развития производственной базы всех подотраслей лёгкой промышленности Советского Союза. Он координировал работу 12-и Государственных проектных институтов лёгкой промышленности, имел тесные контакты со Сводным отделом строительного комплекса и Отделом подрядных работ Госплана; он согласовывал планы подрядных работ с 6-ю строительными министерствами и для всех специалистов и руководителей указанных подразделений и министерств был непререкаемым авторитетом. Штейман отличался своей принципиальностью - не терпел дураков. Так вот такой нашёлся, видимо его самолюбие при встрече с Карленом было ущемлено, и он пожаловался генсеку. Вопрос рассматривали на расширенном заседании парткома. Все ломали голову, как подготовить объяснение и, главное – какое объявить наказание “виновнику”. Выслушав десяток мнений, частично незаконно жёстких, я выступил в защиту и не голословно, а с  конкретным объяснением высокоэффективных методов работы начальника подотдела. Член парткома – заместитель Председателя Госплана по кадрам Анисимов П.П., полностью согласился с моими аргументами и внёс предложение – подготовить от имени парткома письмо в ЦК с положительной характеристикой Штеймана К.К. и сообщением о том, что ему указано на имевшее место некорректное отношение к собеседнику. Карлен Калманович, тем временем, оказался в ЦКБ с инфарктом, после которого он так и не приступил к работе. Я мысленно ещё раз пережил это событие и всё, что творилось за стенами нашего здания, перестало вызывать интерес.  Город был ввергнут в какой - то безумный водоворот. Около 20 часов я отправился домой на метро. Вышел на “Динамо”; по Ленинградскому проспекту двигалась военная техника, как к Центру, так и в сторону Речного вокзала.  Пешком я пошёл на Башиловскую улицу. Молча, вдвоём с супругой поужинали, и в 21 час я включил телевизор, чтобы ещё раз посмотреть по программе “Время” экстренный выпуск новостей. Показали пресс – конференцию ГКЧП, сообщили о членах комитета, однако Павлова В.С. среди них не было.  Не было и маршала Язова Д.Т., в добропорядочности которого никто не сомневался.  Затем прокрутили ролик с обстановкой у “Белого Дома”. Ельцин зачитал  Указ “О незаконности действий ГКЧП”. Судя по всему, у Дома Советов РСФСР проходил многочисленный митинг, и к этому месту продвигалась бронетехника. Потом появилось “Лебединое озеро”, я выключил телевизор и лёг спать.
20 августа в 8-30 я был на работе. Телефонная связь была восстановлена, но кому звонить и зачем, я просто не понимал. Сотрудники сообщили, что у Моссовета вся площадь заполнена людьми, видимо их собрали на митинг. В 12 часов стало известно, что у Дома Советов РСФСР собралось около 200 тысяч человек. К концу дня мы узнали, что этот митинг длился 5 часов. В городе была сплошная суета. Из окон на Проспект Маркса можно было наблюдать за движением массы народа, управляемой  людьми с громкоговорителями. Работа была полностью парализована. В 19 часов мы все отправились по домам. Вечером в новостях программы “Время” мы насмотрелись на происходившее в городе в течение дня и происходящее с наступлением ночи. Разъярённая толпа с криками бросалась на бронетехнику, горели бронетранспортёры, танки, народ лез на броню, вытаскивали из люков механиков – водителей. Чтобы люди буквально за несколько часов, были доведены до состояния невменяемости, - такое трудно было себе представить.  Печально было видеть всё это.
21 августа стало известно, что гэкачеписты отправились к Горбачёву в Форос. Говорили, что он отказался от предложения вернуться с ними в Москву и сказал: “Делайте, что хотите”. Так это было или нет, но в 17 часов Янаев подписал Указ “О роспуске ГКЧП”.
       22 августа в 12 часов на Краснопресненской набережной Ельцын на митинге демонстрировал трёхцветный стяг - новый флаг Российской Федерации.
Горбачёв, в сопровождении Руцкого, Силаева и Крючкова, вернулся в Москву. Картина выхода по трапу из самолёта “хозяина страны” с женой и внучкой вызывала отвращение. Горбачёв проявил потрясающую неспособность быть руководителем могучей державы,  второй экономики мира; оказался просто  “флюгером”- как правильно выдал ему  совсем недавно Юрий Дмитриевич Маслюков.
Членов ГКЧП арестовали.
Вечером, дома, я прочитал у В.И. Даля, что такое “флагъ”, Российской Империи, конечно,  – “три вдольныя полосы”; в книге “Символы России” прочитал –  о Народном флаге и его Втором рождении. Думаю, что каждый гражданин нашего Отечества должен знать суть Государственных символов.
В ночь с 22 на 23 августа по распоряжению Моссовета, а точнее – Г. Попова, при массовом скоплении народа, демонтировали памятник Дзержинскому Ф.Э. Подогреваемая людьми с громкоговорителями толпа, неистовствовала. Люди не знали истории выхода страны в начале 20-х годов из полной разрухи, доставшейся нашим дедам от царизма и временных правителей, и кем был Дзержинский Ф.Э. для России в то время.  Демократия “по – русски”,  целый вечер и ночь “цвела ярким цветом”. Народ обучали “бросать  камни” в совсем недавнее прошлое Отечества.
“Демократия есть одурачивание народа при помощи народа ради блага народа” – пророчествовал Оскар Уайльд. Мы это знали. 
       Я не сомневаюсь, что пройдёт время, и дети, - а может быть внуки, одураченных негодяями людей, поставят на место “железного Феликса”.
        24 августа Горбачёв сложил с себя полномочия Генерального секретаря ЦК КПСС и предложил ЦК “самораспуститься”- (чисто горбачёвское, - человека от сохи, понятие).
25 августа Ельцын  подписал Указ, на основании которого, всё принадлежащее ЦК КПСС и КП РСФСР имущество, включая денежные и валютные счета, становится собственностью России.
26 августа, к 9-и часам,  мы все были на работе. Руководство не проявляло никаких инициатив по разъяснению организационных  форм  работы в сложившихся условиях.   В 12 часов руководителей отделов собрали в Малом зале. Дурасов В.А. сообщил нам о том, что Президент Горбачёв,24 августа, подписал Указ, в котором поставил  перед Верховным  Советом СССР вопрос о доверии Кабинету министров СССР, и постановил: - “для организации совместно с республиками аппарата  управления народным хозяйством страны,  создать Комитет во главе с Силаевым И.С., Вольским А.И., Лужковым Ю.М., Явлинским Г.А.”.  Не очень понятно было, как это - ”указ, в котором поставил… вопрос о доверии…” и зачем Явлинский среди таких могучих людей?
После этого собрания, я зашёл по просьбе  Кабышева С.В. в партком. Сергей Владимирович сказал мне, что у нас  на счёте в сберкассе 38 тысяч рублей членских взносов, оставленных с разрешения Горкома партии на переоборудование парткабинета.  Он высказал предложение передать эти деньги подшефной школе, которая находилась в соседнем дворе – напротив Нового корпуса. Я с радостью поддержал это предложение. Сергей Владимирович позвонил в сберкассу и школу, сообщил о принятом решении и попросил выполнить эту операцию сегодня. Он назвал мою фамилию, как доверенного лица. Я отправился в школу.  Директор школы – приятная женщина, в классическом облике настоящего учителя, встретила меня с восторгом. Мы пошли в сберкассу и быстро оформили передачу денег школе. В Георгиевском переулке много было проходящего народа, они обращали внимание на громко разговаривающую со мной женщину и, конечно – же, не понимали, за что она так благодарит меня и “Вашу организацию”. Это был для меня своеобразный “луч света в тёмном царстве”, в которое погрузилась наша страна в последние дни. ( Я нисколько не имею в виду, ни “Грозу” Н.А. Островского, ни Добролюбова А.Н.).    
Комитет по управлению народным хозяйством, на первых порах, внёс активность в нашу работу. Перед нами была поставлена задача - изложить кратко положение дел в отрасли и подготовить предложения по неотложным мерам, обеспечивающим поддержку более ритмичной работы предприятий промышленности. Специалисты с энтузиазмом взялись за эту работу, но материал начал разбухать до размеров, которые прочитать - то было трудно, не то, что принять действенные меры поддержки.  Поскольку Комитет усилил своё влияние на преобразованные республиканские органы управления, мы начали получать более объективную информацию. Отставание от согласованных с республиками объёмов производства товаров лёгкой промышленности на 1991 год были, но не в таких масштабах, как мы ожидали. На основании наших разработок, представленных в Комитет, было улучшено положение дел с межреспубликанскими поставками. При общении с ответственными лицами республик, всё чаще слышались негодования по поводу творившихся безобразий с помощью силовых структур Союза в республиках, и в Российской Федерации - с помощью новых органов власти.
А между тем, Ельцын и Верховный совет РСФСР принимали всё новые законодательные  акты о переподчинении государственной собственности Советского Союза - Российской Федерации. Верховный совет РСФСР даже запретил КПСС.
       6 ноября, около 10-и часов, мне позвонили из отдела кадров и предложили - в 10-30 быть в зале коллегии. Такого скопления руководителей подразделений в зале коллегии, я что – то не мог припомнить. В зал вошёл Анисимов Павел Петрович, заместитель министра по кадрам и небольшого роста, круглолицый, полненький, улыбающийся молодой человек с пробором редких волос по левой стороне. Павел Петрович остановился у стола и сказал: “На должность Министра экономики и прогнозирования СССР назначен Тимур Гайдарович …, извините, Егор Тимурович Гайдар”. Гайдар заулыбался, а Павел Петрович ещё раз извинившись, сообщил о послужном списке нового министра, 1956 года рождения, посвятившего свою сознательную жизнь служению Коммунистической партии Советского Союза. Затем  отошёл влево на шаг, уступая место новому министру. “Какие будут вопросы?” – спросил Павел Петрович. В зале стало шумно. Через несколько секунд кто-то спросил о порядке работы, Гайдар ответил, что рассматривать все вопросы будет в порядке очерёдности их поступления. Откланявшись,  Гайдар Е.Т. и Анисимов П.П. покинули зал коллегии. В зале возник ещё больший шум; начали задавать друг другу вопросы: “Куда делся Щербаков?”,“Кто назначил Гайдара?”, “Как может управлять экономикой заведующий отделом газеты “Правда”?”. Руководители нескольких отделов направились в секретариат записываться на приём. Трудно было понять, что происходит. Всё было как – то не серьёзно, можно было сравнить происходящее с детским садом; может даже с собранием сельхозартели “имени 10 лет без Ленина”, в которой состоял мой дед до 1935 года.
 Я отправился в отдел, собрал сотрудников и объявил им новость со всеми подробностями. На массу вопросов, я не мог ответить, просто рассказал о встречах с его отцом в Воронеже в 1967 – 1971 годах. Тимур Аркадьевич Гайдар, адмирал флота, печатал свои книги в Центрально – Чернозёмном книжном издательстве. Моя супруга была техническим редактором издательства, и мы бывали на встречах с Гайдаром в концертном зале ЦДСА. Очень интересные были встречи. Так что я знал, кто были родители, дедушки и бабушки нового министра, как семья Тимура Аркадьевича проживала на Кубе с 1962 и до 1964 года и в Югославии с 1966 года. Шестилетний Егор видел  в своём доме Че Гевару, Рауля Кастро. Мой рассказ, естественно, вызвал большой интерес у моих сослуживцев.
 Во второй половине ноября подошла моя очередь на приём к министру. Вопросов было очень много, однако я решил в первую очередь, объяснить необходимость произвести расчёты по задолженностям западным фирмам за поставленные по контрактам и уже переработанные материалы, за смонтированное  и запущенное в эксплуатацию технологическое оборудование. Стоя у стола, за которым совсем недавно решались масштабные вопросы развития отрасли, министр, странно улыбаясь, сказал на моё совсем краткое изложение проблемы, что в ближайшее время решить эти вопросы невозможно. Цена проблем, мною обозначенных, была  около 15 млн. ам. долларов. Эти средства предусматривались планом и частично - постановлением Правительства. “Хорошо”, - сказал я, “в таком случае не вижу необходимости рассматривать другие вопросы, связанные с реальным наполнением бюджета и решением социальных проблем”. Попрощавшись, я вышел из кабинета. Мне казалось, что я никогда так не был зол на сложившуюся ситуацию и этого нового начальника.
По пути в отдел, зашёл к Огарку В.И. и Сметанину Н.Е. и доложил о своём визите к министру.  Они уже слушали Гайдара на нескольких совещаниях и в очных встречах докладывали о серьёзном положении дел  в промышленности и на рынке товаров и услуг; предлагали меры, которые необходимо принять на правительственном уровне, но результат был “нулевой”. Министр не понимал,  да и не мог понять, как сохранить промышленный потенциал страны, улучшить положение с удовлетворением потребности  населения на товары повседневного спроса.
Досужие наши спецы, юристы в основном, информировали нас о том, что Гайдар в 17 лет   окончил школу с Золотой медалью, в 22 года – МГУ с Красным дипломом; спустя два года защитил кандидатскую диссертацию и вступил в члены КПСС. В 31 год он уже был редактором журнала ЦК КПСС “Коммунист”! А прежде чем переступить порог здания на Проспекте Маркса, он поработал  в должности заведующего экономическим отделом газеты “Правда” и защитил докторскую диссертацию у А. Аганбегяна в Академии народного хозяйства. Я уже делился своими впечатлениями о получении знаний в Академии, практически в этот период.
Мы постоянно находились на связи с нашими коллегами в республиках, выслушивали их проблемы, которые с каждым разом всё больше смещались в область общей, общественно политической ситуации; положение на предприятиях оставалось со своими прежними “болячками”.  Лёгкая промышленность могла работать значительно лучше при обеспечении необходимыми сырьевыми ресурсами.
 В течение декабря, я дважды выезжал в подмосковные Сосны, где мы под руководством Дурасова В.А. разрабатывали по заданию Комитета меры, направленные на стабилизацию работы промышленности. Материалы передавались в Комитет, но подвижек в сторону улучшения, мы не ощущали.
19 декабря Указом Президента РСФСР Ельцина за № 299, Комитет по оперативному управлению народным хозяйством СССР был упразднён, но так как Указа Президента СССР по упразднению не было, нам пояснили, что Комитет продолжает работу.
Заканчивался год,  В/О “Новоэкспорт” и В/О “Технопромимпорт” очень просили содействия в оплате долгов западным фирмам. 23 декабря я получил разрешение на встречу с министром. Гайдар принял меня. Он сидел за приставным столиком, заваленным какими – то бумагами; предложил мне сесть на противоположный стул. Я сообщил о том, что лёгкая промышленность заканчивает год со снижением объёмов производства против плановых показателей на 2 – 3 процента. Затем попросил хотя – бы частично оплатить задолженности с целью сохранения достигнутых, в частности, объёмов производства обуви и кожтоваров. Я начал говорить о важности поддержки производства обуви, так как по обуви в стране имеются самые большие  заделы для наращивания объёмов производства, но Гайдар прервал меня и сказал:- “Зачем это нам нужно, мы что, купить не можем?” Мне показалось, что я ослышался.  На мгновенье я ощутил какой – то ожёг в затылке. “Это как, купить” – выдавил я из себя, - “миллиард пар”? “Разберёмся”, с глупой ухмылкой ответил Гайдар, громко втягивая слюну, постоянно появлявшуюся у него в углах губ. Я встал и вышел в приёмную, а затем в коридор.
 Какое – то время я не мог понять, куда идти. Почему – то решил пойти к Анисимову Павлу Петровичу и рассказать ему о случившемся. Спустился на четвёртый этаж  и зашёл в приёмную, там оказались старший инспектор и заместитель начальника отдела Чесноков Виталий Александрович. Видимо Виталий оценил моё состояние и сказал, что Павел Петрович один в кабинете  и мне можно без согласования зайти в кабинет. Я зашёл, и не успел дойти до стола, как Павел Петрович спросил: - “Что случилось?” Рассказал ему о разговоре с Гайдаром, и что сдержал себя, чтобы не обругать его крутыми русскими словами и не сделать ещё, чего-нибудь похлеще. Павел Петрович успокоил меня, обменялись мнениями о положении дел в стране; он посоветовал не делать компрометирующих поступков и соблюдать спокойствие. Задумавшись на какое – то время, Павел Петрович сказал, что никаких перспектив на улучшение обстановки в стране не предвидится, и что лучше уйти и найти себе другую работу.
Условия для оформления увольнения, с юридической точки зрения, на текущий момент, были действительно приемлемы. Павел Петрович по внутреннему телефону поинтересовался у старшего инспектора о том, где Чесноков и через минуту Виталий Александрович зашёл в кабинет. Я был ознакомлен с основанием увольнения, согласился с такой формой, и мы с Виталием Александровичем отправились на второй этаж в отдел кадров оформлять  приказ на увольнение.
Более 12-и лет я не видел свою Трудовую книжку. В сведениях о работе последняя запись была сделана 01.07.1991 года – “Освободить от занимаемой должности в связи с упразднением Госплана СССР в соответствии с Постановлением Кабинета Министров СССР от 13 апреля 1991 г. № 176”.  Назначен: “заместителем начальника отдела межреспубликанских балансов производства товаров лёгкой промышленности Минэкономики СССР”.
Виталий Александрович определил  дату освобождения от занимаемой должности – 10.01.1992 года. Для будущего приказа, он составил проект записи: “Освобождён от занимаемой должности в связи с ликвидацией  Минэкономики СССР в соответствии с Указом  Президента РСФСР от 28.11.91 г № 242, распоряжением Комитета по оперативному управлению народным хозяйством СССР от 16.12. 91г.№ 205- р”.  О принятом решении я никому не сообщил.
До конца года оставалась неделя. В течение следующего дня, я связывался с республиками Средней Азии, звонил в Алма – Ату, Киев, Минск, на ряд крупных предприятий Российской Федерации. Все работали с напряжением, и у всех было желание выполнить задания по объёму производства товаров лёгкой промышленности на текущий, 1991 год.
25 декабря, во второй половине дня, мы узнали, что Президент СССР Горбачёв уходит в отставку. Стало понятно, что Великая держава – СССР, прекратила своё существование.
29 декабря Верховный Совет РСФСР запретил КПСС.
30 декабря, в понедельник, мы собрались в парткоме. Анисимов П.П. был членом парткома. Павел Петрович попросил слово. Он охарактеризовал сложившуюся в стране обстановку. Дал свою оценку уходящим и новым правителям страны, предложил согласиться с решением Горкома партии и всем покинуть членство в партии.
С 6 января 1992 года в секторе партучёта, парткома, была организована выдача Учётных карточек.  30 лет спустя, я получил свою Учётную карточку члена КПСС.
9 января я объявил в отделе о своём увольнении. Накрыли стол, поблагодарили друг друга за всегда прекрасные отношения  и пожелали друг другу благополучия в жизни. Грустно было.
       С начала 1992 года, по указанию Гайдара, было прекращено кредитование оборотных средств промышленности. Лёгкая промышленность пошла под откос. Более 3-х миллионов рабочих, ИТР, служащих  и, как минимум, 7 миллионов членов их семей, остались без средств к существованию.
В1990 году в РСФСР было выпущено 385 млн. пар кожаной обуви, в 1991году – 336 млн. пар, в 1995году – 51,6, в 1998 – 23,8 млн. пар. Для справки:  в 1913 году, в канун Первой мировой войны, в России было выпущено 68 млн. пар кожаной обуви.
PS: Во второй половине 50-х годов, мы получили в Московском технологическом институте лёгкой промышленности прекрасное высшее техническое образование, мы стали инженерами – технологами обувного производства. Наша деятельность по ускорению развития  отечественной обувной промышленности относится  к  началу 60-х годов. Годы “косыгинских” реформ сформировали наше воззрение на принципы управления промышленностью на всех уровнях. Мы знали, что делать и как делать. Нам удалось навести порядок в обувной промышленности; на базе современных технологий создать новые предприятия и увеличить объём производства обуви в Советском Союзе с 419 млн. пар в 1960-м году, до 836,9 млн. пар в 1990-м году, т.е., почти в два раза; в том числе, в РСФСР с 205 млн. пар до 385 млн. пар, т.е., на 188 процентов. Мы всегда гордились результатами нашей работы.  Трудовые коллективы и руководящие органы высоко ценили наш труд. Я горжусь сопричастностью к решению важных проблем нашей Страны; мне доверяли быть главным инженером фабрики, главным инженером объединения, главным инженером республиканской промышленности, главным специалистом отрасли лёгкой промышленности Страны.
                Мне интересно, … что будет завтра?

В. Орлов – заслуженный работник текстильной и лёгкой
                промышленности Р.Ф., пенсионер госслужбы.
19 ноября 2014 года.