Сильнее ста рентген - Часть 2. Гл. 10, 11, 12

Глава 10

15.07.1986 г.

Яна проснулась с мыслью, что жить подростком очень хорошо, и уж слишком не хочется взрослеть. Ну и пусть все говорят, что это сложное и переломное время, но зато как интересно по крупицам узнавать открывающийся мир!

Ты решаешься на абсурдные изменения во внешности, развиваешься физически и растешь духовно. Ты начинаешь познавать истины, которые приходят в жизнь человека с годами. И всего сразу становится так много, что порой иногда снова хочется запрыгнуть в детство и нырнуть головой под одеяло. Не взрослый, но уже и не ребенок – странное ощущение. И вот такие же смешанные чувства бередили Янину душу.

Потянувшись, она спрыгнула с кровати, в два счета оказалась на кухне.

– Янка, ты соня! Я уже, между прочим, испекла твои любимые оладушки, а ты всё с кровати никак не встанешь! – Ира сняла фартук и потянула руки к дочери.

– Ну вот, мамуль, как видишь, встала! – засмеялась Яна в предвкушении чего-то удивительного.

– С днем рождения, милая! – Ира подошла к дочери и крепко обняла, сдерживая выступившие на глазах слезы. – Доченька, ты у меня уже взрослая, и я надеюсь, что со взрослыми поступками в твою жизнь вольются и по-взрослому взвешенные, мудрые решения, которые будут иметь только хорошие последствия. Помни: каждый твой выбор должен быть хорошо осознан и продуман несколько раз, а всё, что будет после него, пусть будет таким, каким оно было задумано. Я в тебя верю и верю в то, что ты сможешь добиться в своей жизни всего, чего захочешь.

– Спасибо, мамулечка, я тебя очень люблю! – только и успела сказать Яна, как сзади подкралась бабушка:

– Ну и я тоже присоединяюсь к маминым словам, – сказала она, протягивая руку с небольшим конвертом. – Я не знала, что тебе подарить, так что решила подарить деньги! – тут Яна с мамой дружно засмеялись. – Сходишь вот и купишь себе то, что захочешь.

Помедлив немного, она обняла Яну и, смахнув слезу, продолжила:

– Не удалось мне, внученька, побыть заботливой бабушкой… Да, Ир, не смотри так на меня, это ты виновата… Но я надеюсь, что пока вы тут, я хоть немного вживусь в роль старушки в фартуке и с кастрюлей супа в руках. Как ты думаешь, стоит мне купить косынку на голову для пущей похожести? – последние слова были произнесены уже с едва сдерживаемой усмешкой.

Ира с Яной переглянулись и снова прыснули со смеху.

– Нет, бабуль, не стоит. Я тебя и так очень люблю! На заметку кстати: я не очень-то жалую супы. Мама знает, как меня от них воротит.

– Ну, тем лучше.

Вера Николаевна наклонилась и прошептала Яне на ухо:

– Знаешь, твоя мама всегда хотела накормить всю семью до отвала. Сама же я не очень люблю готовить, так, побаловать близких чем-нибудь вкусненьким, а вот Ира кулинарит с детства. Как вспомню ее первые блины, так плакать хочется. Сколько мы с твоим дедушкой отмывали кухню и не описать! – она искоса глянула на Иру и улыбнулась.

– Да, я представляю, – Яна рассмеялась и поторопилась к столу, чтобы по традиции в свой день рождения умять гору оладушек с малиновым вареньем. У каждого свои слабости…
 
Деревня Сосновка, расположенная в нескольких километрах от Гомеля, вмещала в себя пятнадцать-двадцать домов. Большинство жителей были коренными селянами, которые здесь родились, жили и работали с утра и до самых звезд на небе. Но были и такие, как Вера Николаевна, дачники, что приезжали по сезону, чтобы подышать воздухом и между делом посадить пару кустиков клубники для собственного удовольствия.

И за то время, что Яна находилась у бабушки, она успела найти здесь лишь одну подругу, к которой иногда приходила поболтать о девичьих делах. Саша жила была из тех самых, деревенских. И выглядела она как настоящая русская красавица: высокая, кареглазая, с пышной русой косой до пояса. Окончив в школу в соседнем селе, она со второго раза поступила в технический институт имени Сухого и сейчас была счастливой студенткой-первокурсницей.

Место в общаге ей пока не выделили, и каждое утро ей приходилось повторять один и тот же путь: с одного конца деревни, где она жила, бежать в другой, до станции, усаживаться на электричку, где она успевала подремать, а потом протискиваться в переполненный автобус, чтобы доехать до института.

И вот, наконец, наступило время, когда Сашка, как и многие ее сокурсники, смогла вздохнуть свободно. И хоть теперь ей и приходилось помогать маме по хозяйству, но это была уже привычная для нее с детства работа с последующей после нее приятной усталостью.

Вот и сейчас, закончив все свои дела и получив законное право на отдых, Сашка забежала к ним во двор и, запыхавшись, выпалила:

– Янка, с днем рождения!

– Сашкааа! – с распростёртыми объятиями Яна бросилась навстречу подруге и повисла у нее на шее.

– Слушай, я долго мучилась, что тебе подарить, так что выбрала подарок на свой вкус, ты уж извини, – сказав это, девушка вытащила из сумочки маленький бумажный пакетик и протянула его подруге.

Яна открыла развернула его и застыла от изумления: в нем лежала цепочка с маленьким ажурным крестиком.

– Ой, Саш, не стоило… Боже, какая красота!
 
– Прекрати, она совсем не дорогая, а вот крестик, между прочим, ручной работы – папин друг сам делал, и освященный в нашей церкви… Просто ты за последнее время стала мне так близка, что я очень хотела сделать тебе приятное!

Подруги прослезились и, немного поболтав на скамейке о своем о девичьем, пошли в дом.

Потом пришел Арсений с огромным букетом луговых цветов. Он деликатно поцеловал ее в щеку и сказал, что свой подарок отдаст вечером.

Этот день рождения был именно таким, каким хотела его видеть Яна. К приходу гостей она надела свое нарядное голубое платье с белым ремешком – то самое, что они купили с Арсением после прогулки в городе. Мама с бабушкой наготовили много разных вкусностей и испекли огромный пирог с ее любимым малиновым вареньем.

После полудня за круглым столом в гостиной собрались самые близкие ей люди: мама, бабушка, ее подруга и парень. Не хватало только папы. Яна тепло вспоминала его в этот день, как и все прежние дни рождения с папой, и, закрыв глаза, представляла, как он сидит вместе с ними за этим столом, рядом с мамой…

На следующий день, засыпая, Яна еще раз прокручивала в голове события того чудесного, незабываемого дня. И последние воспоминания особенно грели ее чуткую девичью душу. Они снова обвили ее со всех сторон, заставив почувствовать облегчение и спокойствие…

После праздничного стола у нее дома они сидели у Арсения в доме и болтали обо всем на свете.

– Сень, ты сказал, что отдашь мне свой подарок вечером и где же он?

– Ну какая ты все-таки нетерпеливая! Ладно…Жди, сейчас приду…

«И я осталась в комнате Арсения одна. Здесь было очень уютно. Мне нравился этот легкий беспорядок: разбросанная повсюду одежда, составленные не по алфавиту книги на полке (позже я узнала, что он любит читать), фотоаппарат на столе, письменный стол с множеством бумажек и записок, и, наконец, его гордость – стоящий в углу магнитофон.

Мне нравилось всё это без остатка. И, конечно, он сам. Мне не терпелось узнать, что же хочет подарить этот жулик. Втайне я надеялась, что это будет не что-то банальное типа коробки конфет. Не люблю эти девчачьи штучки.
 
Дверь открылась, и я увидела фигуру Арсения с небольшой, явно сделанной своими руками, коробкой в руках.

– Малыш, я долго решал, какой же подарок будет достоин тебя, и через что я могу выразить свои чувства. Не знаю, может, ты и не оценишь его, но я старался сделать это максимально с любовью и от души. Знаешь, ты помогла мне измениться. Я думал, что ничто не сможет вытащить меня из бездны мусора и гадости, но ты смогла! Ты вытащила меня на поверхность. И я безумно благодарен тебе за это!

В этот момент он взял меня за руку, и это было чертовски трогательно.

– Малышка, я хочу сказать тебе одну важную вещь. В самый первый день, когда мы с тобой пересеклись взглядами, я влюбился. Черт, я влюбился не на шутку. Спасибо, что доверилась мне и не разочаровалась даже в самые сложные моменты!

В этот момент он вдруг поставил коробку с подарком на стол, резко наклонился и, обхватив мое лицо своими большими ладонями, нежно коснулся моих губ. Я тут же ответила на его поцелуй, но потом отстранилась:

– Сеня, пока мы не перешли к самому главному, я тоже тебе хочу сказать: ты меня сделал сильнее. Я поверила в свои силы и благодаря тебе смогла перенести навалившийся на меня ком проблем, смогла пережить горе, не растеряв при этом себя … Я полностью тебе доверяю, но очень тебя прошу… Понимаешь, мы с Костей не дошли…

– Ян, не надо, я и так давно всё понял. Я постараюсь не доставить тебе боли,

– его губы снова накрыли мои, я потерялась и целиком растворилась в нем…

Я целовала его так, словно хотела забрать весь кислород из его легких. Он

стал стягивать с меня майку, осыпая легкими поцелуями мою шею и касаясь языком впадинок под мочкой уха. Он целовал меня так, как не целовал еще никогда. И я дрожала от прикосновений его сильных ловких рук и влажных губ.

Очнувшись, я тоже просунула руки под его футболку и сняла ее через верх. Передо мной предстала неожиданная картина: чуть ниже его ключиц красовалась замысловатая татуировка. Мне захотелось рассмотреть ее, но я поняла, что сейчас не самое подходящее время и просто провела по ней пальцем, а потом коснулась губами. Он прорычал и, схватив меня на руки, перенес на кровать, где стал дальше избавляться от ненужной одежды. Когда его боксеры валялись на полу, мне вдруг стало страшно:
 
– Я боюсь.

– Со мной ты не должна бояться. Это лишь новая ступенька наших отношений…

Я закусила губу и по щеке потекла пара слезинок. Арсений тут же поцелуем убрал их, забирая боль себе. С каждым толчком я понимала, что все больше отдаюсь ему. И мне хотелось этого – раствориться в нем без остатка и полностью подарить себя.

Я закричала. Нет, не от боли, а от осознания того, что не смогу сейчас получить его полностью, всего, с головы до кончиков пальцев. Но он тут же накрыл мой крик поцелуем и, отдышавшись, прошептал:

– Ты теперь моя. Навсегда. И пусть хоть кто-нибудь коснется тебя!

Последний рывок, и мы обессиленные упали на кровать…

– Блин, мы же забыли про мой подарок, – Арсений захохотал и, притянув меня к себе, поцеловал в уголок губ.

Я потянулась к коробке, придерживая на себе одеяло. Взяв в руки, я немного потрясла ее. Послышался шелест. Охваченная любопытством, я развязала узелок и увидела там широкую ленту фотографий, скрепленных толстой бечёвкой.

Здесь были запечатлены самые счастливые моменты нашей жизни за последнее время: вот Арсений на поляне – лежит и жмурится от солнца; а вот бабушка, ожидая электричку, рассказывает что-то и смеется; дальше эпизод, где мама печет утренние блины; а тут мы с Сашей пытаемся сажать анютины глазки на клумбе, но у нас это плохо получается… Последняя фотография была с папой: там мы сидим и пьем чай в нашей кухне в Припяти. И этот кусочек бумаги излучал такое тепло, что, одурманенная воспоминаниями, я невольно пустила слезу, которая тут же была подхвачена его пальцем.

– Когда я одолжил у тебя фотик, там оказалась пленка и я решил, извини меня за это, ее проявить. В итоге получились вот эти, на мой взгляд, очень интересные снимки. Вот. А как раз за неделю до этого я мучился, не зная, что бы тебе подарить. А увидев эти снимки, меня осенило, и я подумал, что такой коллаж можно было бы повесить на стенку…

– Спасибо, милый, мне правда очень приятно получить такой подарок от тебя, – я обвила свободной рукой шею Арсения и поцеловала его в щеку, уколовшись уже успевшей отрасти щетиной.
 
– Как ты меня назвала? Милый? – прищурившись, Арсений заглянул мне в лицо.

– Да. А тебе не нравится?

– Очень нравится, – он прижал меня к себе и я, уткнувшись ему в грудь, мирно засопела.

Он думал, что я сплю, но краем глаза я видела каждое его движение. Он взял из моих рук коробку с подарком и поставил её на тумбочку рядом с кроватью. Потом его взгляд скользнул к стоящему на полке фотоаппарату. Соскочив с кровати, он метнулся к стеллажу и тут же снова лег возле меня. Раздался щелчок.

– Будет еще одна фотка красивая, только чуть позже ее повесишь, – услышала я перед тем, как уснуть».

Глава 11

Яна развешивала на стене подарок Арсения, когда услышала стук в дверь. Потом послышались шаги в коридоре и голоса. Один из них принадлежал маме, второй голос был мужской и очень смутно знакомый Яне.

Когда она вышла из своей комнаты, на кухне уже велась оживленная беседа. Обрывки фраз нельзя было сложить воедино, и Яна решила выяснить, что за гости к ним пожаловали.

– Павел Александрович?

И темная макушка повернулась назад, встретившись с изумленным взглядом застывшей на пороге девушки.

Яна стояла около двери, глядя на гостя широко-распахнутыми глазами. Засунув руки в карманы, перед ней сидел высокий смуглый мужчина. По возрасту он был как ее папа, возможно немного моложе, но на темно-каштановых волосах уже кое-где пробивалась седина. Изумрудные глаза с легким прищуром делали его безумно похожим на Олега, и только более резкие черты лица, и своя манера поведения отличали его от двоюродного брата.

– Здравствуйте… А почему вы к нам вдруг приехали? – растерявшись, как маленький ребенок, спросила Яна.
 
– Янка, глупый вопрос. На похороны приехать у меня, к сожалению, не получилось, так что вот – немного освободился и приехал вас поддержать. Я узнал, что вы с Припяти уехали после аварии, решил вот посмотреть, как вы устроились…

– Приехали, посмотрели? Можете ехать обратно!

– Яна, тебе не стыдно! Паша с Минска специально сюда ехал, а ты ведешь себя просто как маленькая обиженная девчонка! – Ира строго глянула на дочь и повернулась к Павлу – Прости, она после смерти Олега совсем не своя стала… Почти все время проводит то со своим парнем, то с подругой.

– Мам, ты издеваешься?! – Яна перешла на крик. – Я целый месяц места себе нахожу, пытаюсь бороться с приступами истерик, думаю, что с учебой будет, а ты даже не представляешь, что у меня творится внутри! Да, я, как ты выразилась, «бегаю» к Арсению, потому что знаю, что он мне всегда поможет и успокоит. А ты ездила к прабабушке, в зараженную зону, чтобы проведать ее! Мам, очнись! Мы сами тут еле справляемся, бабушка вкалывает за троих, чтобы хоть как-то продержаться, а ты вдыхаешь лишнюю радиацию! С ума сойти можно! А вдруг ты тоже умрешь?

Ира болезненно скривилась и побледнела.

– Да, мамочка, не бойся этих слов! Если тебя не станет, как думаешь, мне легче будет? Извини, но мне кажется, ты забываешь, что у тебя есть дочь. Еще и дядю Пашу позвала, будто он нам чем-то поможет… – Яна вылетела из кухни, вытирая рукавом слезы.

Ей было больно, что мама позвала чужого человека, совершенно не заботясь о ее мнении. Дядю Пашу Яна видела всего пару раз, еще когда братья были молодыми, и все. Этот человек только эпизодами появлялся в их жизни, и так же быстро ее покидал. Своей семьи у него не было, и он всегда жил только для себя.

Яне было больно, обида душила ее, и единственным спасением сейчас мог стать только Арсений.

Парень был удивлен, увидев запыхавшуюся, дрожащую всем телом, девушку в домашней одежде, и молча пустил ее в дом. Его родители сидели в гостиной за закрытыми дверями и смотрели телевизор, поэтому Арсений быстро затащил Яну в свою комнату и закрыл за собой дверь. Решил выслушать сначала ее. Яна говорила быстро и сбивчиво, периодами всхлипывая и икая, поэтому в какой-то момент он, перебив ее, просто спросил:

– И почему ты вдруг решила не ночевать дома? Только потому, что там находится твой дядя? – он обнял и начал согревать дрожащую Яну в своих руках.

– Да блин, мне плевать на него, если честно. Только я вот удивлена, что столько времени мы были ему не нужны. И тут – бац! Он явился, видите ли, поддержать! Да Бог с ним, он нам почти чужой человек. Просто я не ожидала, что мама так поступит. Она последние дни пропадает где-то, бабушка готовит всю еду и убирается, параллельно в город на работу ездит. Я слишком устала за сегодня, еще к Саше днем ходила, помогала с учебой. Можно я просто побуду у тебя эти пару дней, пока меня не отпустит?

– Да конечно, оставайся! Родители против не будут, только вот маму свою предупреди, а то нехорошо как-то получается – парень еще крепче прижал ее к себе.

– А ты можешь это сделать за меня? Просто сбегать и сказать: «Яна побудет пока у нас». Мы же имеем на это право после всего, что у нас было, правда?

– Хорошо. Ради тебя я это сделаю, – Арсений на минуту разжал объятия и взял рукой ее подбородок, – но тебе все равно придется поговорить с мамой, рано или поздно.

Вопрос был улажен, хотя недомолвки остались. Но с этим Яна решила разобраться позже, сказав себе, как Скарлетт: «Я подумаю об этом завтра».

Мама Арсения постелила ей в гостиной. Такое неординарное решение молодежи она прияла с насторожённостью, но потом, поговорив с Яниной бабушкой, успокоилась – сейчас и так всем тяжело, и нервотрепки ни к чему хорошему не приведут.

В чужом доме Яне не спалось. Голову вовсю рассекали импульсы. Мысли возникали, как вспышки света, скакали, как мощность в генераторе на станции, толкали одна одну, пытаясь задержаться в сознании. Ей не давало покоя то, что всех людей из Припяти эвакуировали в близлежащие населенные пункты. Пару дней назад Арсению пришло письмо от знакомого, семью которого эвакуировали в Брагин. А вдруг туда же эвакуировали и Зою, и Костю? Дом, где жил знакомый Арсения, находился в нескольких метрах от дома ее подруги из Припяти. Решение было принято незамедлительно – она поедет искать своих друзей.
 
Глава 12

18.07.1986 г.

Птица пыталась выкарабкаться из ниток. Лапка прочно запуталась в тысяче веревочек и никак не хотела выпутываться. Птица крутилась во все стороны, дергалась, взмахивала крыльями. И ура, наконец, злополучная нить была порвана, и она выпорхнула из комнаты, подняв неимоверную пыль.

– Иваныч! Квартиру на пятом не забудь опрыскать, а то потом, сам знаешь, что будет, если начальник засечет! И давай пошевеливайся, время не ждет.

– Да сейчас, там суета какая-то. Птица, видимо, залетела…

– Что ты возишься с ней? Тут птиц навалом, а кому они здесь нужны.

Человек в защитном костюме направил шланг на окно. Прыснула жидкость, и птица тут же была сбита мощной струей...

В маленькой пятиметровой кухне «хрущевки» в Брагине сидели трое.

– Ой, Яна, я тебе еще не рассказала про наши приключения в Ленинграде! Сколько мы бродили и искали нужный нам адрес! Ты бы знала, как мы устали…

«Решившись наконец на поездку и выведав у Арсения адрес его друга, я наскоро купила билет на поезд и отправилась в нелегкую дорогу.

В поезде, в душном плацкарте (на купе у меня не хватило денег) я проклинала всю еду, запах который стоял в помещении. Меня уже воротило от колбас, подпортившихся на жаре, потекших ягод, помидор и прочего продовольствия, которое везли с собой многочисленные дачники. Приехав на место и выйдя на платформу, я остановилась на пару минут подышать воздухом. Для себя же я сделала вывод, что больше ни за что не поеду в дешевом вагоне.

Брагинский вокзал был очень маленьким и несуразным. Если бы не вывеска,я бы подумала, что это местное здание администрации. Достав бумажку с адресом и картой, я отправилась на поиски некого Вадима, с которым с Арсений познакомился в Припяти и не то чтобы дружил, но, как он сам выражался, «поддерживал отношения».
 
В общественном транспорте мне удалось пережить такую же пытку с запахами. К запаху еды добавились неприятные «ароматы» пота, исходящего от многочисленных пассажиров, которые, как селедки в банке, теснились друг к другу в коробке автобуса.

И вот наконец я стояла перед длинной, мрачной по виду пятиэтажкой. Обойдя все подъезды и прикинув номера квартир, я промаялась полчаса, чтобы дойти до нужной.

Нажав на замусоленную кнопку звонка, я стала терпеливо ждать. Дверь открыл парень невысокого роста, слегка худощавый и то и дело поправляющий сползающие очки.

– Здравствуй, я Яна – девушка Арсения. Он сказал, что вы познакомились в Припяти.

– Яна? Ах да, он мне писал о Вас. Проходите, пожалуйста.

Через несколько минут я уже сидела в чужой кухне, пила чай с мамой Вадима и слушала ее разговоры про их недавнюю поездку в Россию…»