Глава 9. В детской поликлинике

Снова Мария почти всю ночь не спала. Маленький Вадюша последнее время перепутал день с ночью. Взял вдруг себе за привычку день спать, а ночью – бодрствовать.
Ладно, Маша не спит. Но от ночного «угугуканья» то и дело просыпался Вадим, а ему, как обычно, надо было рано утром спешить на работу. Пешком идти – дело не ближнее. На велосипеде зимой не поедешь. Тревожно спали и родители Маши. Мама Лада то и дело вставала, подходила к дочери, интересовалась – почему опять свет в их комнате горит, почему не спится.
— Может, Вадюшку что-то беспокоит? — шёпотом спросила она ночью Машу.
— Не знаю – что и думать. — пожала плечами Мария.
— Наверно, зубки у него режутся. — решила мама Лада.
— Мы сегодня с ним в поликлинику пойдём. … Надо будет у врача поинтересоваться – что и почему. … Ты спи, мам, ... ложись, … тебе ведь тоже рано вставать! — зевая, прошептала Мария.
Утром Мария только прилегла и задремала, как почувствовала поцелуй в щёку. Она вздрогнула, хотя знала, что Вадим всегда, когда уходил по утрам, целовал её. Привычка у него такая уже выработалась. А вечером, когда он возвращался, Маша сама бежала в коридор, навстречу ему, чтобы поцелуем встретить мужа, … так, чтобы никто не видел, конечно. Стеснялась она этого почему-то. Вроде муж. Что такого? А вот стеснялась. … Совсем мало она Вадима теперь видела. Разве что по ночам – разглядывала его, любовалась — когда с сыночком приходилось сидеть и не спать, или когда грудью своего малыша вставала кормить. Скучала она очень по мужу в его отсутствии. Ещё только начала она понимать, что это такое — женское счастье, да и сексуальное влечение в ней пробудилось уже – после родов. Только в маленькой родительской квартирке разве им было до этого?! Порой от бани до бани приходилось терпеть. Причём — не только молодой семье. Родители ведь тоже – не стариками ещё были!
Так что, после поцелуя мужа, Маша, потянувшись, напомнила ему:
— Вадь, … ты не забудь Петра Петровича спросить – когда уже печку нам в квартире сделают?!
Вадим улыбнулся и подмигнул ей:
— Поспи, Машенька! … Не волнуйся — спрошу!
Днём Мария, с сыном, отправилась в детскую поликлинику. Они каждый месяц туда наведывались. Так было положено. Педиатр осматривала малышей, наблюдала за их развитием. Детишек там взвешивали и давали рекомендации мамам – по режиму дня, чем подкармливать детишек. Мария, конечно, и сама дома сына чуть не через день взвешивала и записывала в блокнотик – насколько прибыл. Но ведь с помощью пелёнки и ручных весов — безменов показания точными назвать никак было нельзя. Детские весы в поликлинике – куда точнее были. А молодым мамочкам вес ребёнка всегда – ой, как интересен.
Мария вытащила Вадюшу из санок и, держа на руках сына, стала подниматься по высокой лестнице поликлиники на второй этаж. Вспомнив, что совсем недавно она сама, в качестве пациентки, ходила вот в эту поликлинику на приемы к врачам, Маша улыбнулась. Врачи, с того времени, уже поменялись. Старая врач, участница ВОВ, которая когда-то выписывала Машеньке справки, уже не работала, она на пенсию вышла. Теперь все педиатры были Марусе незнакомы — молодые, приезжие. Правда, в поликлинике, оставались ещё некоторые старые мед. сестрички, которые, по-прежнему, узнавали Машу и приветливо ей улыбались.
— Тяжёлый ты, сынок, какой, стал! — сказала Мария, таща вверх и его, и одеяло.
Поднявшись по лестнице, Мария прошла по длинному коридору и разложила одеяло на пеленальном столике. Она посадила на него Вадюшу, неторопливо сняла, с себя и сына, верхнюю одежду. Рядом с этим столиком стояла женщина, мама полуторагодовалой дочки, которая наблюдала за своей бегающей по коридору крохой.
— Вы не присмотрите за моей Маришкой? — подойдя к Марии, спросила она, — В туалет приспичило, … а я не знаю на кого дочь оставить!
— Конечно, присмотрю! — пообещала ей Маша, — Идите! … Не переживайте!
— А у Вас не найдётся бумажки? — тихо спросила женщина, — Туалет на улице, … наверняка там нет никакой бумаги.
Мария покачала головой.
— Откуда? — удивилась она, — Я с собой бумагу не ношу.
В это время санитарка детской поликлиники заходила в процедурный кабинет, в кабинет, где детям обычно прививки делали.
— А Вы у санитарки вон спросите! — посоветовала Мария, — Наверно, у них здесь салфетки имеются?
— Ой, неудобно как-то! — раскрасневшись, ответила женщина.
— А чего неудобного то, … если Вам надо? … Что такого? — пожала плечами Маруся, — Не стесняйтесь! — посоветовала она, — Спросите!
Женщина постучала в двери процедурного кабинета, приоткрыла их и спросила, находящуюся там, пожилую санитарку:
— Извините, пожалуйста! … А Вы не дадите мне пару салфеток?
Санитарка, видимо, решила, что, наверно, пролили молочную смесь или сок из детской бутылочки и надо вытирать эту жидкость.
— Я сейчас приду, … сама вытру! — громко сказала она.
Женщина не поняла – что санитарка собралась вытирать, она повернулась к хохочущей Маше и, ещё больше раскрасневшись, поджала губы и пожала плечами. А эта санитарка громко так сказала: «Я сейчас приду, … сама вытру!», что Маша не могла удержать себя от смеха. Она просто обхохоталась. Аж, до слёз, насмеялась!  Глядя на её смех, рассмеялись и все, кто присутствовал в коридоре, даже некоторые малыши, что были постарше, смеялись. Из «процедурки» выглянула, ничего не понимающая – что происходит, санитарка.
— У Вас салфетки есть? — продолжая хохотать и вытирая со щёк слёзы, спросила Маша санитарку, — Женщине «до ветра» надо сходить! — пояснила она.
— А! — наконец, уяснив, в чём дело, тоже рассмеялась санитарка, — Так бы и сказали! … А то я уж, было, за тряпкой пошла!
— Хм! … Что тут за смех! … Нельзя ли, дамочки, потише? … Здесь больница – не цирк! — выглянув из кабинета, строго сказала врач, и закрыла двери.
Все сразу притихли. Женщина взяла салфетки и убежала вниз.

— Ну и хохотушка у тебя мамка! — сказала врач Вадюше, взвешивая его на детских весах, когда Мария с сыном, наконец-то, попали на приём, — Молодец, малыш! … Хорошо подрос за месяц! … У тебя уже в полгода вес годовалого ребёнка!
— Ну, слава Богу! — улыбаясь, сказала Мария, — А я совет ещё у Вас хотела попросить. … Что нам делать? … Мы по ночам не спим!
Врач, с помощью металлического медицинского шпателя, осмотрела ротовую полость и горлышко Вадюши.
— Да, у вас зубки режутся! … Температурку надо измерить! — протянув градусник Маше, попросила детский доктор.
Но температуру измерить не получилось. Не хотел этого малыш. Наотрез отказывался.
— Ладно! … Чаще на свежем воздухе гуляйте, … если температуры нет! — посоветовала врач, — И температуру дома всё-таки измерьте! … Когда зубки режутся, бывает температура, … не пугайтесь! … Если большая температура поднимется, аспирин можно дать.

По дороге из поликлиники Мария, уже почти подходя к дому, на перекрёстке, неожиданно встретила Степана. Он ехал по дороге на мотороллере, когда она, как раз, переходила с санками через перекрёсток. Стёпка остановился, слез с мотороллера и подошёл к ней. Пытаясь взять Марию за руку, он заглянул ей в глаза. Пристально так посмотрел, будто в глубину её души заглянуть пытался.
— Привет, Маш! — сказал он.
— Привет! — сказала она и отдёрнула руку.
— Как у тебя дела? — поглядывая на санки, спросил Степан.
— Всё хорошо! — попыталась улыбнуться Маша, — Вот, с сыном в больницу ездили.
— Значит, сын у тебя? — вновь взглянув на санки, улыбнулся Стёпка, — Что ж, … поздравляю, Маш!
— Спасибо! — поблагодарила Маруся и раскраснелась, — Ну, да! … Сын! … Извини, Стёп, ... я тороплюсь! — тронув санки с места, она направилась к дому.
— Может, вернёшься ко мне? — догнав её, спросил Степан, — Я тебе всё, Маш, прощу!
Мария даже рот открыла от удивления.
— Надо же, чего выдумал! … Простит он! … А за что меня прощать то? — подумала она и спросила, — Стёпка, … ты чего? … С ума сошёл что ли? … У меня ж муж есть, … сын вот! — кивнула она на санки.
— Так я и сына твоего полюблю! — не унимался Степан, — А, Маш! … Ты подумай!
— Да, ну тебя! … И думать даже не буду! — сказала она и продолжила свой путь.
Когда Стёпка завел мотороллер и уехал, в груди у Марии сердце продолжало колотиться – тук-тук-тук! Будто выскочить оно хотело!
— И что это я так разволновалась? — подумала она.