Из снежного плена

  Несомненно, нам выпало счастье жить в таком регионе страны - центральное
  Черноземье,где четыре времени года. Зима, правда, длится почти пол года - особо
  не расслабишься.
  Три месяца в году можно позволить себе поплескаться в местной речушке Грязнушке
  с вязким чернозёмным дном и такими же берегами. Старикам косточки пожарить на
  солнце. Про отдых, в полном смысле,говорить не приходится: надо спешить сеять,
  сажать, полоть, убирать выращенное - в банки, бачки, закрома, чтоб долгой зимой
  всё съесть. Как то грустно.
  Но,правду сказать,в Зиме есть свои прелести: взрослые  в тёплых одеждах,
  кажутся богатырями: красивые, румяные, здоровье так и пышет с их лиц.
  А у нас, ребятни, и зимой-праздник.

  Мы зиму ждём, вроде как, устав от Лета. Наметало под самые крыши, а так как
  крыши соломенные и очень способствовали снегозадержанию, то немудрые постройки
  превращались в высокие снежные горки, доставляя нам неописуемую радость скаты-
  ваться от самой печной трубы и мчать дальше к речке, по уже голому льду.
  В деревне всегда было правило:вылез сам из снежного плена-спасай соседа,а
  дальше уже всей бригадой.
  Это потом стали строиться в колхозе коровники с учётом всех катаклизм, от этого
  стало легче всем:дежурные скотники на ферме снегом не заносились и очень даже
  были благодарны Матушке природе за такое снежное явление, а если сказать без
  прикрас, то дело стоящее Магарыча - откапывать двери занесённые.

  Начиналось это действо с того: посовещавшись и решив с кого начинать, выбирали
  кто по моложе и "по зубастей".Он лез по крыше к трубе и вёл мирные переговоры
  с пленными:
  -Васильч, ты на каком свете на том или нашем?
  -Живой-живой!
  -Много в темноте, ребятишек насмурыгал?
  -Ваньк, ты чтоль?. Откапывай - потом расскажу что и как. Бабка закусь уже при-
  готовила. Вынесу сам. Ты усёк?
  -Так точно-усёк! Уже копаем!

  Это был разговор на равных, но бывали и другие репортажи, более интересные
  для спасателей и для деревни тоже:
  -Емгуля лесопильная, ты где витаешь?
  На облака тебя в рай хрен пропустят.
  -Откапывай, зубоскал окаянный,я тебе покажу лесопилку, ты у меня пожалеешь,что
  родился.
  -А где видно, чтоб со своим спасателем так огрызались не по культуре?
  И вообще что ты мне, вольному человеку сделаешь, заживо погребённая.
  Пирамида Египетская.Щас вот верёвку опущу, привязывай бутылку,смотри не разбавь
  как прошлую зиму. Прощения не будет, вылью прямо в трубу.
  -А как же! Раскатал губе свои губастые,дай только вылезть-всё матери расскажу,
  зассаные твои глазищи!
 
  -А мне лично-безразлично, хоть самому Министру путей. Жалко что я не батько
  Махно, я давно бы сделал из тебя человека, научил как Родину любить.
  -Да пошёл ты, дурак пустой, собачье дразнило!
  -Вот сиди дальше за такие похабные слова, мурчи со своим Васей, мож, до весны
  кого намурчите, повысите демографию деревни.
  -Мож, будя! Балаболишь - слушать срам-взрывалась труба голосом хозяина Васи.
  -Вас понял, сеанс окончен. Приём!

  Уходили к другим, то и дело возвращаясь"допекать" вредную избу, а там, внутри
  замученные в темноте, шли на уступки,обещали"магар" по договорённости:"Вон
  уже на сундуке стоит" Их через минуту выпускали, так как вход был давно сво-
  боден и амнистированные бабки вылазили,щурились от света,вдыхали полной грудью
  свободу, в хвост и гриву чесали своего спасителя. Но Магар ставили в полном
  объёме, а то "этот придурок в другой раз и в правду не откопает, раз в его
  башке дурь вперёд его родилась".

  Что касалось нас, местных ребятишек, радости нашей не было предела.
  Пока хозяева в плену и ругаться не имеют возможности, мы съезжали от самой
  трубы по соломенной скользкой крыше, а дальше, под бугор до самой реки: на
  санках самодельных по двое-трое, на ледниках, и просто - на своих штанах,знали
  что их протрём, за что мать всыпет по полной. Но это будет потом, а пока:
  душа - в рай!
  Стоявшие у подножия мужики, научали нас крикнуть в трубу крепкое словцо, но мы
  на это не шли. Грех-так говорили наши родители: на том свете раскалённую ско-
  вороду лизать за грехи не хотелось.

  Зато тяфкали, мяукали, кукарекали, называли тамошнюю бабку - косолапкой, или
  откуда то пойманное - "молчать-пока зубы торчать" и подобную несуразицу.
  До сих пор не пойму-зачем? Там,внутри,зачастую и сидели то наши родные бабушки,
  которые после этого спектакля,обнимали нас и спрашивали:"Это ты в трубу гавкал
  как ваш Барбос? Я тебя сразу угадала", давали нам что то вкусненькое, может
  оттого,что мы честно во всём признавались.
  Ах, бабушки-бабушки, из самого доброго добра сшитые.
  Заканчивалась вся эта театрализация у самой "вредной" избы, с самой непокорной
  бабкой. Отряд спецназа, в лице местных скотников и примкнувшая к ним, по ходу,
  оппозиция, из числа пленных, изрядно подуставшие от работы лопатами и заметно
  погрузневшие от "принятого на грудь" за правое дело, окружали останнюю избу,
  опираясь на лопаты, готовились к бесплатному концерту.
  Слава Богу - всё:деревня задышала свободно, делу-время,потехе-час.
  Душа требовала праздника.

  Самый сорви - голова, артист местного розлива, лез на трубу,делал, якобы, из
  лопаты бутафорскую гитару и давал "жару":"Мурка моя ты мурочка, изо всей, как
  скажут потом-"дрисни" орал певец в трубу, чтоб его было слышно внутри.
  -Сам ты Мурочка, облезлая котяра, кто тебя только окотил - не облизал.
  -Ты зашухарила всю нашу малину, а теперь за это получай. Слышь,бабка, это про
  тебя, вот сиди-получай, хрен с тобой.
  -Ржи-ржи, жеребец стоялый, дай только вылезть, я тебе покажу "растуды твою"
  приди ещё - я тебя выручу! От козы своей налью похмеляку, ты у меня получишь
  получку, шелудивая харя твоя - кричала в надрыве затворница и совсем не ведала,
  что давно уже амнистирована, стоит только толкнуть дверь.
  А артист входил в раж,давал большой сольный концерт.

  "Ну что ты с дураком поделаешь,-не без гордости говорил его отец, пришедший
  сюда посмотреть на своё одарённое чадо:"Где и кто таких вот производит посмо - 
  треть бы."
  В избе этот "концерт по заявкам" слушала баба Маня в обществе кошек и котов
  с недовязанным носком и мысленно вынашивала Вердикт, если этот "недоделанный"
  не дай Бог завалит трубу или не нароком проломит крышу.
               
  Но всё и всегда разрешалось миром. Обиды никто-никогда-ни на кого-не держал.