Неведомое. Глава XVI

(продолжение. Предыдущая глава XV - http://www.proza.ru/2020/01/12/440)

(Начало. Глава I - http://www.proza.ru/2020/01/01/1248)

        День быстро клонился к вечеру. Солнце потускнело и закатилось за лес, но, прежде, чем окончательно погаснуть, брызнуло кровавым цветом на верхушки деревьев. Потом сгустились сумерки, и наступила прохлада. Высыпали звезды и, наконец,  опустилась непроглядная ночь. Тоненькая полоска серпа новой луны едва угадывалась в глубине черного неба.
        В демидовской церкви жужжали мухи,  все еще было жарко и душно. Явственно ощущаемый сладковатый запах тления, смешивался с запахами ладана, воска и горящего лампадного масла. Открытые гробы стояли в несколько рядов на принесенных прихожанами лавках.  В руках каждого покойника горела свеча. Степенный крестьянин в чистой рубахе монотонно читал Псалтырь над убитыми. Он даже не взглянул на вошедших.
        - Что будем делать, господа? - спросил доктор Глухов. – Надобно осмотреть тела. Не возникнет ли препятствий в отправлении следствия? Крестьяне страсть как не любят, когда тревожат покойников…
        - Похороны назначены на завтра. Отец Илларион должен приехать уже сегодня до полуночи чтобы достойно проводить погибших. Провести погребальный обряд над священником может только равный ему по чину. Пока его нет, и спрашивать толком некого…   
         Следователь кивнул на чтеца перед аналоем: - Служитель, будет явно возмущаться, если мы сейчас потребуем медицинского освидетельствования покойных.
        - Конечно, это будет выглядеть как святотатство и глумление над мертвыми в глазах деревенских жителей, а это чревато всяким безобразием, - сказал Глухов.
        - Тем не менее, нужно провести осмотр трупов до утра, доктор, иначе просто не успеем к похоронам.
        Чтец остановился и попытался перевернуть страницу в потрепанном фолианте. Доктор воспользовался заминкой и тронул его за плечо: - Прошу прощения, любезный, я – доктор Глухов…
        - Что ж из того, что ты дохтур! – сердито обернулся к нему  чтец. – Не видишь что ли - я заупокойную правлю? Почто мешаешь, барин?
        Ерофей Поликарпович собрался было ответить, но его опередил Верещагин: - Ну, вот что… Как, бишь тебя?
        - Силантием кличут, ваше благородие. Тимофея Пикунова сын.
        - Мы следственная команда клинского уездного департамента полиции. Расследуем дело об убийстве, в вашем селе содеянном. Это ты, любезный, чинить препятствие в отправлении правосудия права не имеешь. А за сопротивление властям мы тебя можем подвергнут аресту и задержанию. Надеюсь, я понятно выразился?
        - Как не понять!.. Воля ваша…
        - Нам потребуется ваша поддержка, Силантий Тимофеевич, - вмешался Селятин. – Если поможете правосудию, то убийцы быстрее ответят за свое злодеяние. Ну, так как?
        - Я… завсегда…
        - Ну, вот и славно!
        - Чаво нужно-то?
         - Силантий, доктору будет необходимо помещение где-нибудь рядом, теплой воды кадушку или две, стол… Еще пару надежных мужиков - носить гробы. Потом двух баб приготовить покойников к осмотру, а по завершении оного опять прибрать усопших и надлежащий вид  им вернуть.
        - Грех это, ваше высокоблагородие, покойников, словно убоину по столам раскладывать!
        - Грех оставить злодеяние и убийц без наказания, Силантий! – веско сказал Верещагин. Исполняй, что тебе сказано, любезный!

        В это время в церковь пришел Прозоровский. Он уже переоделся, и был в форменном чиновничьем мундире.
        - Боже мой! – сказал потрясенный учитель, глядя на ряды гробов, заполнивших внутреннее помещение церкви, и троекратно перекрестился. – Какой ужас!
        Старый учитель остановился у первого ряда домовин. Селятин и Верещагин подошли к нему.
        - Кто это, можете сказать, Викентий Прохорович? – спросил Селятин.
        - Первые двое – паломники. Как звали – не ведаю. На подворье отца Серафима всегда странники останавливались. Эти двое, разумеется, тоже там кров и пищу нашли… и погибель негаданную от злодеев.
        - Это Михаил… недавно, в начале весны нанят был работник. На скотном дворе управлялся. Не местный, как будто из Вяльцев мужик.
        - А это Сидор Никаноров. Местный. Тоже за живностью присматривал. Хороший был человек. Выпивал, правда…
        - Как будто Леонтий… Признаю с трудом… голова разбита… Трое деток осталось.
        - Ненила. Ключница. Первая помощница по хозяйству была у матушки Лукерьи-то.
        - Это Пелагея – стряпуха. От нее всегда так вкусно свежим хлебом пахло.
        - А вот, кажется, Аграфена Сидорина. Повитуха… Фельдшер-то уехал в Воздвиженское. Помогала матушке разрешиться от бремени… И смерть лютую вместе с попадьей и ребеночком приняла. Узнать почти невозможно…
        - Кирьян младший. Работник. Церковного старосты Кирьяна Хлыстова племянник. Совсем молодой…
        Во втором ряду Прозоровский остановился возле четвертого гроба и долго смотрел на лежащего в нем мертвого мальчика.
        - Димочке едва исполнилось три годика, - печально сказал он. Ребенок был большим умницей для своих лет. Выглядел, как ангелочек… Глазки васильковые, волосики на голове шелковые… А теперь смотреть страшно!..
        Он перекрестился и подошел к следующему гробу. – Антон… Антоша… пять лет всего-то прожил… Уже мог книги читать. Обещал быть ученым  или мыслителем.
        - А вот Серпион. Семь лет  недавно исполнилось…  Всякая животина к нему тянулась. Он то с ягнятами, то со щенками Жульки возился…
        -  Мелентию одиннадцать… Он у братьев был воспитателем. Не по летам рассудительный и хозяйственный. Держал младших в строгости, но обходился с ними без излишней суровости. Строг, но справедлив – про таких говорят. Батюшка с матушкой на него нарадоваться не могли – первый помощник в хозяйстве… Был…
        - Евдокия… Четырнадцати годков… Красавица … была… рукодельница. У меня косоворотка праздничная ее умелыми руками вышита есть…
        - Мария и Татиана… Двойняшки… Им по пятнадцати лет…  Певуньи… Голосами волшебными их Господь наградил… Распевали так, что даже регент приезжал от самого Владыки их послушать. В хоре церковном православных радовали… Даже смерть постыдилась наложить на них свою печать… Лежат, словно только что заснули… даже румянец у каждой на челе… лица живые…
        Старый учитель вздрогнул, глянул на Верещагина расширенными от ужаса глазами и торопливо троекратно перекрестился.
        - Что с вами? - озабоченно спросил помощник следователя.
        - Нет… Ничего, Зосим Петрович… Показалось просто…
        - У них же была еще и старшая сестра? Не правда ли?
        - Да, была… Самая старшая-то сестра Евпраксия. Погибла еще год назад в шестнадцать лет. А одного из виновников ее смерти до сих пор рука Господа не покарала… М-да!.. На все воля Божья!
        Прозоровский подошел к трем последним гробам, стоявшим несколько отдельно от остальных.
        - Матушка Лукерья … ей ведь и сорока лет еще не исполнилось… Представительная и дородная была женщина… По всем канонам деревенского понимания женского совершенства – удивительная красавица! Всегда улыбалась… Щечки румяные с ямочками и глаза лучистые со смешинкой… такие пирожки пекла, что…
        - Младенец… Имени нет, новорожденный, же… Это ж кем быть надо, чтобы новорожденного и роженицу так страшно извести… По лицу старого учителя покатились слезы, но усилием воли он подавил подступающие рыдания и вытер глаза большим платком.
        - А это батюшка Серафим… Я помню его еще отроком. Для прихожан был добрым пастырем, а в семье - любящим отцом и супругом… Достойный и светлый человек, мудрый батюшка и достойный христианин… Пусть земля ему будет пухом…
        Викентий Прохорович поклонился мертвым. – Надеюсь, Всевышний принял ваши души, новопреставленные рабы Божьи… А убийц пусть настигнет гнев его… Да покарает лиходеев нечестивых десница Божия! О справедливом возмездии  злодеям прошу, прости, Господи!

        Пришел, наконец, и Силантий. Он привел с собой двух местных крестьян и двух пожилых баб в помощь Глухову. Пикунов прошел внутрь, остальные нерешительно остановились у входа. 
        - Все готово, барин! – сказал Силантий, почтительно глядя на Верещагина, и поклонился. Видимо, он посчитал, что суровый господин внушительной комплекции у приехавших чиновников здесь самый главный.
        Верещагин хмыкнул и быстро глянул на следователя. - Вот что, православные! Доктору необходимо осмотреть покойников и составить медицинское заключение. Таковы правила. – обратился он к крестьянам у входа. Те согласно закивали головами.
        - Ну-с, теперь командуйте, доктор! – сказал Селятин.
        – Мы вас оставляем,  Ерофей Поликарпович. Я, пожалуй, пойду, распоряжусь, чтобы отпустили Мазина с Сиротиным.
        - Идите с Богом, Зосим Петрович! – сказал Глухов и перекрестил помощника следователя широким крестом.

(продолжение следует. Глава XVII - http://www.proza.ru/2020/01/15/364)