Деревенская свадьба. Глава 4

 Распарившись в деревенской бане, с квасом на каменку и дубово-можжевеловым веничком, Антон вернулся в дом, ощущая себя младенцем. Ему уже ничего не хотелось, кроме постели в уютной спальне, куда провела его тётушка отдохнуть. Закрыв глаза, он провалился в сон и не воспринимал посторонних звуков. А за стеной, в гостиной, родственники обсуждали насущные проблемы: получение городской квартиры и осенний призыв…
      – И кому это в голову пришло, отправлять не стреляных парней на пушечное мясо? Тому бы век не видать сыновей в своём доме! – возмущалась Ирина.
      – Говорят, интернациональный долг! Интересно, когда это мы задолжали, и какому Интернационалу? – вторил жене Василий.
      – Оружия у нас много, – мудро заметил Борис Николаевич, – надо его куда-то сбывать! А парни что? Наши бабы ещё родят!
      – От кого рожать-то будут? От этих «золотых выкормышей», которые в армию не идут? Так они давно на наркоту подсели с жиру! А вернутся ли наши ребята? Вот у Веры Петровны от сына полгода нет вестей! Жив ли, нет ли? – возразила Ирина.
      – Да… Катя пишет ему, а ответа всё нет. Не дай бог, конечно… – вздохнула Клавдия.
      – Катя, она хорошая… Я бы посватал её, если бы дождалась…– проговорился Иван.

      – И чего же ты ждёшь, Ваня! Иди и сватай, женись, пока не взяли в армию, как отец твой! Может, успеете ребёночка сделать, а там, глядишь, и следующего! Мы же вас не для войны родили! – всхлипнула Ирина.
      – Именно! Мы думали, вот, наконец, смена подросла! Сыновья! Племя Лопухиных! Я слышал, это известная фамилия в российской истории! Да сейчас на фамилию никто не смотрит, даже Романовых убили – царский род! Всех лучших людей извели после семнадцатого года! – поддержал Василий.
      – А если она мне откажет? Я моложе её на два года… – заволновался Иван.
      – Попытка – не пытка! Вы с детства как брат и сестра, дороги друг другу. А два года разницы, это – чушь! Об этом даже и думать глупо! Была бы любовь и уважение между вами! – сказал своё веское слово дед Борис. И все заулыбались, поощряя Ивана к активным действиям.
      – И пойду! И посватаю! – решительно ответил Иван, – теперь есть, где жить, останусь в нашем доме с женой!
      – Вот! Это дело! Действуй, Ваня! А я завтра в церковь схожу, за это дело Николе Угоднику свечку поставлю! – заключила бабушка Клава.
      Антон спал блаженным сном ребёнка, как в материнской утробе и пропустил этот разговор. А если бы не пропустил, вероятно, события стали бы развиваться по другому сценарию…
Клавдия разбудила племянника, вернувшись из храма, в девять утра. Она накрыла завтрак с блинами и деревенской сметаной, сбитой венчиком вручную, с мягкими маслянистыми комочками, которые таяли во рту. Тут же стояла простокваша и черничное варенье, в котором лежала мельхиоровая ложечка, памятная Антону с детства…

      – Тётя Клава! Вы волшебница? Это же царский завтрак! спасибо, тётушка! – Антон звонко чмокнул Клавдию в щеку.
      Она засмеялась:
      – Кушай, дорогой гость! Хозяева уже откушали! Скоро ярмарка откроется! Концерт уже начался!
      Антон вспомнил, что концерт готовили учителя местной школы, и сразу заволновался:
      – Мы что концерт пропустили?
      – Пока нет… Слышишь, на улице транслируют? Пока что, начальство выступает с поздравлениями.
      Съев два блина и выпив простокваши, Антон посмотрел на себя в зеркало.
      – Тётя Клава! Я бритву не взял! У Бориса Николаевича есть?
      – Иди, в бане глянь, там у него и станки, и кремы…
      Антон, обув валенки с галошами, стоявшие у порога, кинулся бежать в баню. Вода была ещё тёплой со вчерашнего вечера. Он побрился, освежил лицо одеколоном «Саша», который обнаружил здесь же, на полочке у зеркала, и побежал в избу, прислушиваясь к уличному репродуктору…
      Когда они с Клавдией пришли на площадь у магазина, Антон увидел, что мероприятие было хорошо подготовлено. Появилась сцена для выступающих, а позади неё – деревянные прилавки для ярмарочной распродажи.
Вдруг он услышал знакомый высокий голос:
      – Дорогие односельчане! Мы с ребятами подготовили небольшую концертную программу. Сейчас перед вами выступит детский народный ансамбль «Рябинушка» с танцевальной композицией «Ой, цветёт калина». Художественный руководитель – Екатерина Смолина.
      Зазвучала фонограмма известной песни, и по сцене пошли хороводом дети семи-восьми лет в русских народных костюмах.  Потом пела Катя. Её голос разносился над деревней, наполняя улицы неповторимым звуком нежного девичьего тембра, с переливами разной частоты. Песню Антон прежде не слышал, но он понял, что это собственная Катина песня, и что звучит она впервые.

Не оставляй меня ни на минуту,
Я без тебя, как зорька без росы,
Как склёванная ягода, как утром
Внезапно замолчавшие часы.
Я без тебя – умолкшая гитара,
И стёртый след нечаянной слезы…
И с поля не пришедшая отара,
Всё потому, что не был с нею ты…
А я тебя ждала, как та овечка,
Которую ты холил и жалел.
Так исцели разбитое сердечко,
Пока в нём жар угаснуть не успел!
Не оставляй меня ни на минуту,
Ведь без тебя теперь я – не своя…
Подай на счастье искреннюю руку,
Чтобы в надежде укрепилась я.

      Слушая слова песни, Антон вдруг осознал, что она написана для него. Только вчера, может быть, ночью, когда Катя пришла из бани, когда он встретил в огороде её мать, надеясь встретить Катю…
      – Что ты делаешь, Антон? Остановись! Ты не достоин этой девушки! Ты порочен, а она чиста… – Но в пику голосу совети, вспомнилось из Ремарка: «По-настоящему женщина может любить только негодяя…». Ну и утешение! – с ненавистью к себе подумал Антон и решительно двинулся за тёткой к ярмарочному прилавку.
      – Покупайте варежки, шарфы, шапки! Вот для вас подходящий товар, берите, не пожалеете! – слышался призыв продающих.
Клавдия подвела Антона к прилавку, за которым стояла высокая миловидная девушка в замшевой курточке, отороченной кроличьим мехом.
      – Здравствуй, Эля! Вот племянник мой в гости приехал, подбери ему что-нибудь!
Девушка покраснела, увидев высокого молодого человека, она пониже его не намного, в их деревне таких парней не было.
      – Пожалуйста! Вот варежки – на Вашу руку, зима не лето – пригодятся! – Эля протянула Антону тёмно-коричневые шерстяные варежки с узором из той же нити, но слегка выпуклым, в виде лилии.
      – Сколько стоит эта пара? – спросил Антон.
      – Я бы Вам подарила, но мать заругает. Дайте, сколько не жалко!
Антон протянул девушке двадцатипятирублёвку и убрал варежки в карман.
      – Эля! Ты сегодня будешь у Катерины? Заходите к нам, чайку попьём! Вечером жду вас! Мальчишки мои придут, музыку послушаете, Иван привёз новую пластинку из города, там, кажется, «Битолс» есть… – сказала на прощание Клавдия, и они с Антоном отправились домой.