страх

Он шёл, убыстряя шаг, навстречу холодному ветру, проникающему во все щели одежды и охлаждающие тело. Неприятно. Но это никак его сейчас не донимало.
В голове крутились обрывки стихотворных строк. Не своих — чужих. А также обрывки фраз, зачитанных другими стихотворений. Одна за одной как калейдоскоп. Хаотично.
«у меня была дочь. кареглазая дочь...»
«чем душа занята? ходит, вмятые рёбра щупая...»
«дым табачный воздух выел...»
«знаешь , если искать врага — обретаешь его в любом...»
Глаза его время от времени увлажнялись слезами. Ход он им не давал. Не время сейчас. Больше интересовало, почему... Что их вызвало. Его вполне могла заставить всплакнуть и поэзия и проза, особенно ёмко написанная и живо прочитанная. Но что сейчас? Фразы не останавливаются и не позволяют сосредоточить на них внимание. А это необходимо, чтобы ощутить, прочувствовать и дать волю эмоциям.
Ныне же слёзы вызывало что-то ещё. Но что? Что?
Он сам. Его творчество. Мозг издевательски крутил в голове отрывки цепляющих произведений, и как бы намекал на то, что он сам (и тот самый мозг — иронично) на такое не способны. Не просто не способны писать. Не способны писать — так. Он то пишет. Он — писатель. Бездарный дилетант, как он сам себя величает не вслух. Так мечтает быть прочитанным, услышанным и понятым. И так опасается обратного. Так боится себя проявить.
Может быть в этом и дело? Может именно этот страх гнал его так долго от самого себя, от самой своей сути. Ум искал способ выкрутиться, лишь бы не попасть на удочку судьбы и не начать творить. Вдруг увидят. Вдруг узнают. Вдруг не поймут. Вдруг обругают.
Рифмы... Он часто мыслит рифмами. Страх... Перекрывал ему дорогу, ведущую по творческому пути. Он заставлял сворачивать не туда. А сейчас давит на него самоуничижением и делает его самым беспощадным своим критиком. Он любит свои стихи и прозу и одновременно ненавидит. Презирает за их нестройный вид. Говорит, что он писатель и поэт, но никогда не читает свои стихи вслух для других. Он не учит их наизусть, будто не достоин. Всегда не доволен тем, как воспроизводит свои произведения... Вслух он не умеет звучать так, как звучит у себя в голове. Страх перекрывает ему кислород. Страх не даёт ему раскрыться и забыться, прожить эмоции и экспрессию, которую требует прочтение того или иного места в стихах...
Страх.
Это он виноват во всём.
Он есть страх.
Захотелось покурить.
«Может быть от того люди и курят?... Может от того и несчастны? Прожить всю жизнь в страхе самореализации, давясь табачным дымом, алкоголем, отношениями, семьёй, одиночеством... Не буду больше курить».