Кто же был первым. ионийская школа философов

Запись передачи для программы "AD OCULUS"
Итак, кто же был первым?
Кто был тот человек, который оторвался от насущных повседневных забот и задумался над вопросами,  совершенно бесполезными в быту и хозяйстве. Например: какие главные основания космоса? Или - из чего происходит всё, что мы называем природой? И вообще - какие главные причины (не боги) лежат в основании всей реальности?
Иначе говоря, кто был тот первый человек, который начал философствовать?
На заре XX века немецкий психолог Карл Ясперс ввёл в научный оборот термин - осевое время. Суть термина такова: в 8-6 веках до нашей эры, то есть примерно три тысячи лет назад, произошёл резкий духовной переворот в жизни человеческих обществ, находившихся на территории Греции, Палестины, зороастрийского Среднего Востока, Индии и Китая. Переворот этот был одномоментный, вероятность общения людей, живших на столь удалённых расстояниях, равнялась нулю, и, следовательно, в каждой географической области автономный.
По мнению Ясперса именно в этот исторический период на смену мифологическому мировоззрению пришло рациональное, философское, сформировавшее тот тип человека, который существует и поныне. Практическим результатом стало резкое повышение производительных сил и фундаментальные открытия, положившие начало научно-техническому прогрессу.
Термин этот спорный, вызвавший и вызывающий до сих пор множество нареканий. Очевидно, что в античном мире не было антагонизма между мифологической и философской формами мышления, они вполне мирно уживались между собой,  уже на закате Античности появилось такое явление как философский миф, как главный инструмент борьбы против набирающего силу христианства.
Неясны до конца и причины, почему этот духовный переворот произошёл именно в это время и именно в этих географических местностях. Существует множество объяснений - от того, что люди стали жить сытнее и у них появилась возможность задуматься не только о хлебе насущном до инопланетных пришельцев, которые научили наших предков уму-разуму. Ни одно из этих объяснений не даёт полной исчерпывающей и окончательной картины событий, и пожалуй, именно в этом заключается великая тайна - тайна появления  философии, которая переводится с греческого очень просто - любовь к мудрости. Вряд ли эта тайна когда-нибудь будет разгадана и, наверное, это очень хорошо.
В своей программе я буду рассказывать о мыслителях и переломных исторических моментах западной цивилизации. Той цивилизации, которая в течении последних нескольких тысяч лет бурно (пожалуй, часто излишне бурно) развивается на просторах Европы, Азии и Северной Африки, и породила три великие монотеистические религии - христианство, иудаизм и ислам, научно-технический прогресс, и болезненный поиск своего предназначения в этом грешном мире.
Я не стану касаться цивилизации незападной, то есть цивилизации Индии, Китая и Дальнего Востока, потому что, с моей точки зрения, понять и принять незападную философию может только  человек незападный, а сегодняшнее повальное увлечение йогой, дзен-буддизмом и восточными единоборствами есть лишь банальный продукт общества потребления, которому в соответствии законами рынка всё время требуется новые матрёшки, в красивой упаковке и с выхолощенным содержанием. Кстати говоря, ведь и знаменитая русская матрёшка была всего лишь скопирована художником Сергеем Милютиным   с  японской деревянной куклы Дарума, олицетворявшей Бодхидхарму - первого патриарха чань-буддизма, мудреца, относившегося к миру с плохо скрываемым сарказмом. Эту куклу привезла в Россию жена купца Мамонтова из путешествия на остров Хонсю в самом конце XIX века. Поэтому не будем говорить о подражаниях, будем вспоминать, как всё начиналось.
По иронии судьбы, которая по глубочайшему убеждению людей античного мира правит всем и даже богами, древнегреческая философия появилась совсем не там, где мы сегодня традиционно размещаем Древнюю Грецию и была основана вовсе не эллином. Уже со времен Гомера (8 век до нашей эры) древним грекам не сиделось на  месте в горах юга Балканского полуострова, довольно скудных и не слишком пригодных для сельского хозяйства,  невзирая на красивое название Эллада. Победа над Троей привила этим вполне авантюрным людям вкус к путешествиям (недаром главной книгой Гомера считалась "Илиада", а самой популярной, говоря современным языком, была "Одиссея"). Меньше чем за сто лет они основали огромное количество колоний - в Сицилии и Италии (спустя века Августин Блаженный назовёт эту территорию - Великая Греция), в Крыму и Северном Причерноморье, самая дальняя называлась Ольвия и находилась в районе сегодняшнего украинского города Очаков, и в Малой Азии, на её западном берегу, там, где сегодня процветают турецкие курорты, эти колонии получили общее название Иония, сочиняя по ходу дела прелестные сказки про Сциллу и Харибду, Медузу Горгону, остров Лесбос, населенный обольстительными и коварными девами, страшного исполина Циклопа. В этом народном творчестве звучит неподдельное удивление перед миром, который открывали бедняки со скалистых берегов Балканского полуострова, то самое удивление, которое в значительной степени является предтечей философского взгляда на окружающую действительность.
Не задержались эллины только в Северной Африке и на Пиренейском полуострове по очень простой причине - их там не ждали, их встретили смуглые, угрюмые, склонные к человеческим жертвоприношениям финикийцы, так не похожие на голубоглазых блондинов эллинов. Финикийцы активно осваивались в этих краях (Карфаген это их город), конкуренты им были не нужны, в морском деле, которое тогда являлось синонимом пиратства, они знали толк, древние греки по сравнению с ними были первоклашки. "Чудовищные люди" - называли финикийцев все греческие историки, начиная с Геродота, мы с ними из одной тарелки хлебать не будем, мир огромен, есть варвары и поспокойнее, без этой финикийской дури с богом Молохом, которому раз в неделю надо жертвовать младенца. Довольно редкий случай, когда надуманный и ложный пропагандистский штамп так удачно лёг на душу первым цивилизованным европейцам, что живёт до сих пор, демонстративно заявляя - нам с семитскими народами не по пути, даже если мы веками соседи по двору.
Жизнь в колониях была замечательная, сытая, спокойная, в некотором смысле изнеженная по сравнению с метрополией, где города-полисы очень быстро начали грызться друг с другом из-за каждого куска малоплодородной земли. А лучшей из колоний считался  Милет, "жемчужина Ионии", как называл его Геродот, большой торговый центр в устье реки Меандр, впадающей в Эгейское море. Корабли из Милета пересекали Средиземное и Чёрное море, торговцы из Милета основали 90 колоний, модницы Милета задавали тон в эллинском мире, например, именно они первыми использовали для украшения янтарь, который запросто называли электрон, считая, что он попадает на Землю прямиком со звезды Электра из семьи Плеяд в созвездии Тельца. В общем, такой Нью-Йорк, Лондон и Париж одновременно. Правили этим райским уголком тираны, но правили умеренно, мягко, делегируя многие свои полномочия собранию граждан, выборному органу из представителей знатных семей. Рядом жили карийцы, народ добродушный, спокойный, трудолюбивый, восхищавшийся храмами Аполлона Дидимейского и Посейдона Геликонского со всей искренностью недалёких земледельцев. Карийцы так и называли жителей Милета - баловни судьбы, и это выражение очень быстро стало поговоркой.
Именно в этом городе примерно в 588 году до нашей эры поселился человек, которого звали Фалес. Диоген Лаэртский, античный историк, живший в III веке нашей эры, чья книга "О жизни, учениях и изречениях знаменитых философов" является основным источником информации о досократиках - философах, творивших до Сократа, пишет, замечу, с постоянными оговорками, что Фалес, вероятно,  родился в 1 год 39 Олимпиады (то есть на момент переезда в Милет ему было около 40 лет) и был по происхождению финикийцем, сыном Эксамия и Клеобулины из рода Фелидов, а род этот знатнейший,  потомки Кадма, то самого Кадма, легендарного героя, внука Посейдона, подарившего людям первый алфавит.  Впрочем, тут же Диоген добавляет, что, возможно, Фалес был и уроженцем Милета, уехавший странствовать в юности и вернувшийся домой спустя двадцать с лишним лет.
Трудно сказать, что здесь правда. Книга Диогена Лаэртского уже в раннем Средневековье была признана сборников анекдотов, слухов и сплетней, имеющих очень косвенное отношение к действительной жизни её персонажей. Фалес, первый философ человечества, неизменно в течении всей Античности открывавший список семи великих древнегреческих философов, имя которого, начиная с 5 века до нашей эры стало нарицательным для мудреца, Фалес, которого Аристотель, непререкаемый авторитет для всего ученого мира в течении двух с лишним тысяч лет,  официально утвердил в звании величайшего философа мира,просто был обязан иметь среди предков такого замечательного деятеля, как Кадм. Так что Диоген Лаэртский в данном случае, судя по всему, выполнял социальный заказ.  Здесь есть ещё одно любопытное подводное дно. Ведь если Фалес действительно был финикийцем, то есть принадлежал к народу варварскому, злейшему врагу эллинов, надо было кровь из носу добавить в его биографию ложку мёда. Диоген Лаэртский писал свою книгу спустя восемьсот лет после смерти Фалеса, в его время варвары уже вовсю кромсали дряхлеющую Римскую Империю, возможно, Диоген хотел увидеть хоть какой-то просвет надежды в этих диких лицах.
К сожаленью, можно констатировать следующий факт: достоверных сведений о жизни и трудах Фалеса Милетского у нас нет. Это вообще главная наша беда, по горькому выражению великого историка философии Мераба Мамардашвили "о греческой философии написано книг больше, чем от неё осталось".  От Фалеса не сохранилось ни одного аутентичного, то есть не вызывающего сомнений в подлинности произведения, даже отрывка, даже самого ничтожного клочка. Я вообще не уверен, что он записывал свои мысли, точнее, диктовал рабу-писцу, потому что писать в те времена была обязанность невольника, а не свободного гражданина. Следует помнить важную деталь, античная культура это культура устной традиции, мысль должна передаваться по памяти из поколения в поколение, (как например, "Илиада" и "Одиссея", которые впервые были записаны христианскими монахами в X веке после рождества Христова и благодаря этому счастливому обстоятельству сохранились до наших дней). От слова к слову, от человека к человеку, если что-то забылось, значит, так угодно богам, алфавит это удел простонародья, для ведения хозяйства и скучных подсчетов, поэтому у эллинов не было необходимости придумывать цифры, все древнегреческие  математические формулы записана буквами.
Итак, что приписывается Фалесу:
1. Он много путешествовал: побывал в Египте, Междуречье, Средней Азии и вроде бы даже в Индии.
2. Находясь в Египте, научил уму-разуму египетских инженеров, измерив высоту пирамид по их тени, дождавшись часа, когда наша тень одной длины с ними. .
3. Привёз из Вавилона - тогдашнего сакрального центра мира - многие инструменты, например, угломер.
4. Разработал пять геометрических теорем (в их числе, о равенстве углов при основании равнобедренного треугольника и о делении окружности диаметром пополам).
5. Создал "Морскую астрономию" (для вящей убедительности - в стихах).
В общем, не человек, а пентиум последней модели плюс реактивный истребитель.
Конечно, большинство пунктов в этом перечне полная чушь и небылица. Разумеется, Фалес, особенно, если он был финикийцем,  мог бывать в Египте, Египет находился недалеко, с ним существовали налаженные торговые контакты. Анекдот, однако, заключается в том, что в Египте, с лёгкой руки отца истории Геродота, в обязательном порядке бывали все мало мальски значительные фигуры древнегреческого мира, и не просто бывали, а жили подолгу у египетских жрецов, как будто тем больше было нечем заняться, как делиться сокровенными знаниями с приезжающими иноземцами. Эллины сами были весьма злобные расисты в отношении варварских народов (известное выражение Аристотеля "между рабом и варваром разницы нет никакой"), а уж древние египтяне, создавшие величайшую цивилизацию тогда, когда будущие древние греки пасли коз в горах Пиндоса,  просто полагали все остальные народы говорящими обезьянами. Так что заявить, что измерять высоту  пирамиды учит её строителей какой-то заезжий фраер, мог только такой записной враль, как Иероним Родосский, имевший при жизни насмешливое прозвище "собиратель сплетен" и  на свидетельство которого, собственно, и ссылается Диоген Лаэртский в своей книге о философах.
Теоретически Фалес мог побывать в Вавилоне, столице умирающей цивилизации Междуречья, которую через пятьдесят лет окончательно уничтожит молодой и агрессивный народ персов во главе с царём Киром. Что он  мог там изучить? Космогонию вавилонских халдеев? От неё остались туманные воспоминания, например, в Ветхом Завете, влияние этой космогонии не прослеживается ни в одной астрономической системе, Птолемей - автор "Альмагеста", написанного во  II веке нашей эры  итога античной небесной механики,  в 30 книгах которого сконцентрированы все тогдашние представления о движениях небесных светил и взаимодействиях между ними, называл вавилонских халдеев не иначе, как шарлатанами. Архитектура греческих полисов уже во времена Фалеса была сложнее и технически интереснее, чем ассирийско-вавилонские зиккураты, поэтому скорей Фалес должен был привезти в Вавилон угломер, а не наоборот.
Такой же скепсис вызывает и возможность путешествия Фалеса на полуостров Индостан. Вынужден разочаровать любителей исторической клубнички, которые с завидной регулярностью отправляют за знаниями в сказочную Индию то законодателя Солона, то Пифагора, то сиракузского математика Архимеда. До 327 года до нашей эры, когда Александр Македонский, покорив Персию,  отправился в поход на северную Индию, нет сведений о контактах античных греков и индийцев. Это подтверждает следующий факт: воины Македонского, которые в воде почти не тонули и в огне почти не горели, увидев в битве при реке Гидаспе боевых слонов, были настолько шокированы, что взбунтовались и потребовали возвращения домой.
Что же остается в сухом остатке? В начале 6 века до нашей эры в славном городе Милете поселился некий Фалес, скорей всего по своим убеждениям космополит, не обременённый родственными связями и не испытывающий ностальгии по месту, где  родился и вырос. Человек  явно  бывалый, много повидавший, словоохотливый, острый на ум и на язык. По мнению прагматичных милетцев, торгашей и циников, вёл он себя в высшей степени странно: будучи человеком  не бедным, поселился в скромном домике рядом с главной гаванью, где по вечерам стояла страшная вонь от нераспроданной за день и протухшей на солнце рыбы. В быту ему помогала всего лишь одна рабыня, жениться на девушке из приличной семьи и заняться продолжением рода совсем не стремился, хотя мужчина был нестарый, выпивавший вино умеренно, как  все порядочные граждане, и не замеченный ни в каких тайных пороках. Лентяем, однако, Фалеса тоже нельзя было назвать.
Каждое утро, за исключением дней, когда с моря дул особенно жестокий зимний ветер, Фалес приходил в гавань, устраивался в  укромном уголке и беседовал. Частенько сам с собой, хотя обычно рядом с ним присаживались два, три, иногда пять человек, которые его слушали, иногда перебивали, бывало, что спорили, нередко в возбуждении спора вставали и уходили, буркнув под нос: "Зачем я с ним связался?!" Фалеса это не обижало, складывалось впечатление, что слушатели ему не очень-то интересны, что чуть прикрыв глаза, он на самом деле беседует с богами, уточняя, а так ли он прав в своих размышлениях.
О чём говорил Фалес? "Всё рождается из воды и обратно в неё превращается, поэтому Вселенная - замкнутый круг. Земля появляется путём сгущения воды, воздух - путем её испарения. Причина этого движения - дух, который живёт в воде. Дух вечен, поэтому движение никогда не остановится. Каждая вещь в природе, как живая, так и неживая,  имеет собственную душу, именно поэтому космос полон божественных сил". 
Людям образованным эти рассуждения казались несколько подозрительными. "Хорошо, - говорили они. - О чём-то подобном двести лет назад пел  великий рапсод (исполнитель эпических песен) Гесиод, его поэма так и называется "Теогония" - "Происхождение богов". Он упоминал о том, что сначала Земля была одним великим Океаном. И Гомер об этом тоже пел. Но у них всё было логично: из Хаоса появились Гея-земля,  Тартар-подземный мир, Эрос, День и Ночь. Гея породила Урана и Хроноса-время, и от них же родила титанов и богов-олимпийцев. Боги-олимпийцы во главе с Зевсом победили титанов и установили тот миропорядок, который существует и поныне, вне зависимости от того, нравится он нам или нет. А где у тебя боги, Фалес?"
"Боги никуда не делись, - обычно отвечал Фалес. - Они внутри. Потому что природа - фисиос по древнегречески - включает в себя всё, у неё нет границ". Или переведя слова Фалеса на чуть более сложный терминологический язык - бытие это то, что существует. То, что не существует, небытие. Разумеется, нам людям, интересно, только то, что существует, даже если оно не видимо обычному глазу. 
Эту великую мысль Фалеса очень точно уловил Аристотель, назвав милетского мудреца и его последователей - физиологами, то есть людьми, изучающими общие принципы мироздания. Или, как мы их назвали бы сегодня,  создателями первой фундаментальной науки. Ведь, собственно, термин "философ" вплоть до 17 века означал просто учёный человек.
Анаксимандр, которого некоторые называют учеником Фалеса, хотя скорей всего он просто был его слушателем на посиделках в милетской гавани, продолжая размышления в этом ключе, пришёл к следующему выводу - первоосновой всего сущего является не вода, не огонь, не воздух, не какой-то конкретный элемент. Начало всего он назвал словом - айперон - беспредельное. В глубине этого беспредельного возникает зародыш, который имеет влажное и холодное ядро, своего рода яйцо,  окружённое огненной оболочкой. Под напором влаги эта оболочка прорывается, из паров возникают траектории планет, которые начинают вращаться по определённым направлениям. Что здесь важно - это естественный процесс, богов пока нет, они появятся позже. Согласитесь, довольно стройная концепция происхождения космоса, местами напоминающая современную теорию Большого Взрыва.
То есть в первой половине 6 века до нашей эры в Милете образовался круг людей, задумавшихся о фундаментальных принципах мироздания. Этих людей, поклонников Фалеса, назвали впоследствии ионийской или милетской школой философов. Это не была, конечно, школа, нечто, напоминающее школу, впервые появится у пифагорейцев спустя полвека, но и у них, пифагорейцев, это была скорей закрытая секта с неизвестными, к сожаленью, сегодня правилами приёма и обучения и  ритуалами, часто идиотскими, которые кажутся позднейшей выдумкой недоброжелателей.  Строго говоря, первая философская школа - с своими традициями, своей идеологией, демократическими правилами поступления, непререкаемым авторитетом Учителя и немалой оплатой за обучение,  появится только у Сократа в 4 веке до нашей эры, положив начало славной истории Афинской Академии, просуществовавшей почти тысячу лет до 525 года от рождества Христова, когда византийский император Юстиниан запретил преподавание любой науки, кроме христианской.
В Милете это был кружок людей, разговаривавших между собой, не всегда доброжелательно, но которых сближали две вещи: искреннее и постоянное удивление окружающим миром и страстное желание познать этот мир. Не думаю, что их было много, у горожан философы пользовались репутацией людей не от мира сего, чудаков, над которыми не грех и посмеяться, поэтому  книга Диогена Лаэртского пестрит анекдотами из жизни Фалеса, в которых он представлен как человек умный, но совершенно беспомощный в обыденной жизни. Или притворяющийся таковым.
И вот здесь напрашивается один любопытный вывод. Эти люди - философы, нелепые с точки зрения большинства, задали дух времени, дух открытия закономерностей окружающего мира, в математике, в астрономии, в познании природных явлений,  непостижимый нашими современниками, избалованными новинками, которые постоянно предлагает научно-технический прогресс.  Полагаю, что именно по этой причине позднейшие античные философы и приписали Фалесу огромное количество научных открытий, включая геоцентрическую систему мира, геометрические теоремы, порядок вычислений солнцестояний и равноденствий и даже календарь, состоящий из 365 дней и 12 месяцев, прекрасно отдавая себе отчет, что это заслуга не только и не столько милетского философа, а множества людей, чьи имена канули в Лету. Его скромные размышления о природе возле тюков с товарами, что привозили со всего известного тогда мира в милетскую гавань, дали заряд, дали импульс для получения практических результатов, и они, эти результаты, рождались внутри древнегреческой цивилизации, без всякого заимствования и подражаний. Ведь способность к анализу и систематизации фактов это то, что и сегодня отличает человека цивилизованного от человека туземного. Но люди всегда хотят знать ответ: кто же был первым в этом начинании? Ответ - многие - никогда не устраивает. Поэтому Фалеса Милетского, как первого среди равных, и поставили на пьедестал. Поставили  заслуженно и справедливо.
Мы должны понимать, что древнегреческая цивилизация была автохонна, высокомерна и удивительно результативна.  Она ничего не заимствовала, она всё изобретала сама: в течении нескольких столетий были разработаны базовые модели экономической, общественной и политической жизни, нормы быта и здравоохранения, основные математические правила, главные критерии в искусстве и очень многое другое. Римляне уже ничего не придумывали, они углубляли достижения греков, например, в юриспруденции  (по римскому праву до сих пор живут все цивилизованные страны мира), в Средневековье старательно и нередко мучительно старались не забыть античное наследие , отсюда такое явление как Ренессанс - в буквальном переводе - Возрождение. Новая эпоха наступила в Новое Время (поэтому и такое название) примерно с середины XVII века, когда впитав учение Декарта и Лейбница, человечество ринулось в эру двигателей, иных скоростей и создания общечеловеческих гуманистических ценностей. Но даже в век пара и стали, как назвали XIX век, античность показывала своё невероятное интеллектуальное и культурологическое преимущество: когда в конце века политики пришли к необходимости и важности массовых спортивных мероприятий, никто не смог придумать ничего иного, кроме возрождения древнегреческих олимпиад.
Уже в 6 веке до нашей эры древние греки ощущали себя центром мира - единственным. Как учил Фалес, Земля подобна щепке на воде, если она рухнет, то рухнет всё мироздание. Поэтому они навсегда остались стойкими приверженцами геоцентрической системы (Земля неподвижна, Солнце и звёзды вращаются вокруг). Не об астрономии здесь речь, а о психологии народа, который создает новый, лучший и справедливый мир. Это при том, что за всю тысячелетнюю античную историю единого государства - Древняя Греция - никогда не существовало. Были города-полисы с многочисленными колониями, как правило, самоуправляемыми, которые жёстко конкурировали между собой и часто воевали, жители Коринфа называли жителей Эфеса кабаньими хвостами (дикие кабаны в изобилии водились в окрестностях этого малоазиатского города), а те в свою очередь рассказывали на каждом углу, что в Коринфе невесту за месяц до свадьбы отправляют в публичный дом, поднатореть, так сказать, в любовных утехах. Но при столкновении с варварским, то есть всем окружающим миром, они все были эллины, потому что эллин, говоря несколько упрощённо, этот тот, кто цитирует по памяти Гомера, верит в судьбу, отдаёт должное Зевсу-громовержцу и богам олимпийцам и твёрдо знает, что самое главное его право - свободный выбор, ограниченный неумолимым роком.  Потому что человек, читавший "Илиаду" отличается от человека, её не читавшего, и преодолеть это различие невозможно ни за деньги, ни угрозами, ни страхом завоевания. Таким был дед эллина, его отец, и таким будет его сын, его внук и так далее до скончания  веков. Потому что такова судьба, потому что мир подобен замкнутому кругу - все начинается из ничего и возвращается в ничто. Как и учил Фалес.
И ещё один важный момент. Возможно, имя Фалеса Милетского и затерялось бы среди имён множества первооткрывателей явлений окружающего мира, если бы не случай, соединивший нормальное человеческое стремление  к рациональной выгоде с холодной метафизикой звездных светил. Дело было в 585 году до нашей эры, между двумя тогдашними малоазиатскими супердержавами -Лидией и Мидией  шесть лет  шла кровопролитная война. Судьба Милета целиком и полностью зависела от победителя в этой войне, потому что с Лидией город был традиционным союзником, а с мидянами - врагом. Война была изнурительной, на выживание,  и постепенно складывалось впечатление, что Мидия побеждает. Лидийский царь Алиатт, отец того самого Креза, реально оценивая ситуацию, был близок к отчаянию. Астрологи-маги, наводнившие царский двор, бормотали о будущем нечто невразумительное. Неизвестно кто посоветовал Алиатту обратиться к Фалесу,  милетский мудрец был приглашен в столицу Сарды и через неделю, занятую математическим расчётами, сообщил царю следующее: 28 мая этого года произойдёт полное солнечное затмение. Оставалось поверить Фалесу на слово и подстроить решающую битву именно на этот день.
В этот день на глазах у воинов двух армий, сошедшихся в ожесточенной схватке у реки Галис, померкло солнце, постепенно превратившись в тёмное пятно, освещённое светлым ареалом вокруг. Битва утихла сама по себе, воины, в ужасе прикрываясь щитами, бежали или падали на землю в ожидании неминуемой смерти. Жрецы двух держав, естественно,  объявили, что сами боги разгневались на лидян и мидийцев за кровопролитие и потребовали прекратить войну. На побережье Эгейского моря наступил долгожданный мир.
Говорят, в этот день Фалес до позднего вечера сидел на берегу моря и удил рыбу. "Что ты думаешь?" - спросили у него. "Я не думаю, - ответил Фалес. - Я знаю".
Именно   эту дату  28 мая 585 года до нашей эры можно считать днём официального признания науки философии.
В своей книге "О жизни,   учениях и изречениях знаменитых философов" Диоген Лаэртский пишет, что Фалес Милетский умер жарким летним утром, наблюдая, уже будучи немощным дряхлым старцем, за состязанием атлетов в гимнасиуме. Он прожил около восьмидесяти лет, так что благосклонная судьба отмерила ему немалый по тем временам срок. О чём он размышлял на пороге неизбежного, посматривая на густо умащенные оливковым маслом разгоряченные тела юных спортсменов? Может быть, о чём-то важном, не менее вероятно, что просто о чём-то мимолетном, задумчивая поза мудреца, проникновенно изучающего морской горизонт (как полюбили изображать античных философов художники XIX-XX веков нашей эры) тогда явно не была в тренде.
Вряд ли Фалес любил людей, во всяком случае той любовью, которой отличаются гражданские поэты и прочие радетели за общенародное благо. Люди были ему любопытны как объект познания, как назойливые мухи,  которые вечно недовольны своим местом под солнцем, и люди, чувствуя это, в отместку подтрунивали над ним, как та хохотушка фракийская служанка, случайно подсмотревшая, как Фалес, засмотревшись на звезды, свалился в неглубокий колодец: "Великий мудрец желает знать, что на небе, а то, что под ногами, не замечает". Фалес лишь усмехнулся в ответ, действительно, чему можно научить глупую женщину, предел мечтаний которой ночной горшок, сделанный из чистого золота.
Пожалуй, счастье Фалеса Милетского и наиболее известных его последователей - Анаксимандра (о котором я уже говорил) и Анаксимена (который считал первоосновой мира воздух) заключается в том, что людские дела были им любопытны, но все же менее любопытны, чем общие законы мироздания. Им в голову не приходило озадачиться переустройством общественной и политической жизни, дипломатическая миссия Фалеса во время лидийско-мидийской войны - вынужденный шаг, необходимый для спасения Милета от катастрофы. Шаг, совершенный с лёгкостью и изяществом, которые поразили современников.
Ионийские философы держались отстранёно, не претендуя на истину в последней инстанции, твёрдо зная лишь одно - иной жизни лично для себя им не надо.
Но пройдёт всего двадцать лет после смерти Фалеса Милетского и представители другой философской школы - пифагорейцы - устроят в Великой Греции на Италийском полуострове форменную революцию, решив в гордом высокомерии, что они единственные, кто понимает природу вещей. Революция эта была кровавой, вызвала страшное возмущение народных масс и  впервые в истории показала, что переход от чудака, любующегося красотой окружающего мира к жестокому тирану, не считающему чужие жизни, может в предлагаемых обстоятельствах оказаться мгновенным и необратимым.
Но об этом - в следующей передаче.

Посмотреть программу AD OCULUS можно здесь:
https://youtu.be/Qepc6nWA9v0
Также ссылка указана в конце моей страницы