Сильнее ста рентген - Часть 2. Гл. 13, 14, 15

Глава 13

– Ты, Янка, не стесняйся, бери печенье, – Ольга Андреевна суетилась перед гостьей: то подливала чай, то предлагала всевозможные угощения.

– Как вы устроились в Гомеле? – спросил Вадим, поправляя очки.

– Ну так, нормально. Мы – у моей бабушки живем, Арсений – в своем старом доме. А я все хотела у тебя спросить: вас как эвакуировали?

– По микрорайонам. Я жил на Заводской, а вы, насколько я помню, на Спортивной. Если бы не уехали, жили бы тоже сейчас тут. Хотя скажу тебе честно: тут не санаторий. Городок маленький, все друг друга знают, и все в курсе, кто приехал из Чернобыльской зоны. Шугаются нас, как огня. Не, ну, в принципе, они правы: мы уже зараженные объекты, у которых скоро истечет срок годности…Я даже не могу себе найти друзей, не говоря уже о поступлении в институт.

– Да, я тебя понимаю. А ты не знаешь, куда эвакуировали улицу Героев Сталинграда?

– Да тут недалеко, на Полесской. А что, у тебя там друзья?
 
– А? Да… – Яна рассеяно блуждала взглядом по стенам и не решалась встать. Новая волна переживаний окатила её, и она ушла в себя. Она ехала сюда, чтобы отыскать друзей, а сейчас ей казалось, что если она найдет Костю, то станет только хуже... И вдруг кто-то дернул её за плечо.

– Эй! Ты в порядке? – Вадим склонился надо девушкой, и смотрел полным недоумения взглядом через стекла очков.

Яна очнулась:

– Все хорошо…Можешь написать точный номер дома? Надо спешить, поезд вечером.

И вот, уже с бумажкой в руке, Яна лениво брела по городу в поисках нужной улицы. Было очень жарко, люди сновали туда-сюда, и от этого маленький душный город становился еще более некомфортным. Эта духота сковывала, мешала дышать, думать, и Яна постоянно махала платком, чтобы поймать хоть малейшее дуновение ветра. Добравшись наконец до улицы Полесской, она подняла голову и начала искать нужный дом.

Вот он, заветный дом № 49. Тут Яна снова приготовилась к поискам с беготней по подъездам, и вдруг увидела человека, ради которого проделала весь этот нелегкий путь.

Костя стоял около второго подъезда, прислонившись к боковой стенке, и думал. Яна кашлянула, и он поднял глаза. За год общения она никогда не видела, чтобы Костя был угрюмым или сильно расстроенным. Но сейчас она видела его потухший взгляд из-за полуопущенных век. Ещё столько всего нужно было сказать и столько спросить, но только протянув руку, Яна пошатнулась, всё вокруг неё вдруг поплыло, и она упала прямо у Костиных ног…

Глава 14

Арсений сидел у больничной койки, подперев подбородок сцепленными в замок руками. Сжатые с невероятной силой пальцы давили на кожу, оставляя красные отметины, глаза чесались от непривычных слез. Как не уговаривали его близкие, повязку он надевать не стал. Какая может быть к черту осторожность, если перед ним лежит часть его самого – его девочка, его лучик и самый любимый человечек, окруженный трубками, проводами и кучей другой больничной ерунды.
 
Дверь открылась, и в палату вошла Ирина Федоровна, в грязно-белом халате и с повязкой на лице. Усталость явно читалась на её лице: мешки под глазами, осунувшиеся щеки с бледной, почти серой, кожей, подрагивающие плечи...

– Сень, ты бы отдохнул, поспал бы немножко. Я сама с Янкой посижу…– Ира опустила голову и безвольно присела на стул рядом.

– Нет, я не могу ее оставить. Знаете, я вот сейчас думаю, что бы было, если бы аварии не было, и никто не заразился. Мне порой кажется, что все это происходит не со мной. Год назад я жил себе спокойно, ходил на разборки малолетних бандитов и не мог даже представить, что там, в будущем, встречу девушку, которая перевернет весь мой мир наизнанку, и меня самого изменит… Но сейчас я сломался. У меня был стимул жить и наслаждаться жизнью, а сейчас этот стимул лежит передо мной с какими-то процентами жизни. 100 рентген…Всегда боялся цифры сто. Даже не знаю, почему. Наверное, меня отпугивают эти два ноля, в совокупности напоминающие бесконечность…В общем, не могу я, тёть Ир. Я за свою жизнь так не боюсь, как за ее, – парень уткнулся лицом в ладони и задрожал.

– Мальчик, это я виновата. Не было бы ссоры – Яна не убежала бы. Но как мне объяснить ей то, что она пока всё равно не поймет. Ты даже не представляешь, насколько мне тяжело: сначала пережить смерть мужа, а теперь вытаскивать дочку из комы, – на этих словах дверь открылась, и зашел врач.

– Гриневская? – спросил он, увидев Иру.

– Михаил Евгеньевич, я вот тут пришла дочку навестить…

– Да знаем уже, знаем… Вы почему дочку недосмотрели, Ирина Федоровна? Я же вас предупреждал. То к папе рвалась, то поехала бог знает куда, а это все дополнительное облучение. Вот теперь имеем то, что имеем.

– Ну я же не знала, куда она поедет… Мы поссорились перед ее отъездом.

– Нда…А сейчас вот из-за ваших недомолвок и у вас, и у нас лишние проблемы. Вы же представляете, что у меня всё лучевое завалено такими как, вы? Только там лежат такие живые мертвецы, что лучше их не видеть никогда. И там сотни, сотни рентген в каждом!

Ирина молчала.
 
– И дело даже не в ее прогулке по Брагину, а в том, что она находилась в палате вместе с вашим мужем, которые последние свои дни светил на ближайшие два этажа. Ваш организм более крепкий, взрослый, а она девчонка совсем!

– Я пыталась! Но она ведь у меня упрямая и всегда добивается того, что хочет! – первую слезу Ирина сглотнула, а потом не выдержала и разрыдалась.

– Так…Давайте постараемся без истерик. Сходите на пост, попросите у девочек валерианки. Я собственно пришел поговорить с вами, а не нотации читать и тем более не успокаивать ваши нервы. Извините, у меня попросту нет на это времени, – голос заведующего смягчился и он продолжил. – В общем, кризис мы миновали, но шансы по-прежнему остаются сорок на шестьдесят не в нашу пользу. Это вы должны понять и принять. И думать. А ваши слезы только усугубят ситуацию, – врач уже развернулся, чтобы направиться к выходу, как Ира подскочила и схватила его за руку.

– Ну Михаил Евгеньевич, ну пожалуйста, ну попробуйте сделать что-нибудь…

– Я не бог, не могу ничего гарантировать. Это радиация. Эта коварная штука ползает в организме вашей дочери и пытается разрушить её мозг. И скажу прямо – наша терапия всё равно не вылечит её наверняка. Поэтому, просто будьте рядом, а все остальное зависит в большей степени от неё самой.

Врач поправил очки и в задумчивости посмотрел на табло. Тук, тук-тук, тук-тук, тук-тук. Лента с молниями медленно уползала вбок.

Стук в дверь прервал молчание. Оттуда выглянула белая голова медсестры.

– Извините, что беспокою, но тут один молодой человек очень рвется навестить больную. Я пыталась его остановить, но он весьма настырный, – с этими словами из-за двери высунулась высокая фигура, также облаченная в больничный халат и маску. Ирина зажала рот рукой и только спустя несколько секунд промолвила:

– Костя?!

Глава 15

Михаил Евгеньевич ушел, пропустив «настырного молодого человека», и мама Яны тут же засыпала его вопросами.
 
– Костя, как же ты здесь оказался? А куда, куда вас эвакуировали? – атаковала парня Ира.

– Здравствуйте, Ирина Федоровна. Весь наш микрорайон эвакуировали в Брагин. Нам повезло – нам соседи достались хорошие. И посуду на первое время дали, и вещи первой необходимости. Я даже когда уеду оттуда, не забуду этих людей…Мы с Яной в Брагине встретились. В тот день я как раз на улице был, думал о вас, последние слова Янкины вспоминал… И тут вижу – она стоит. Бледная вся, пошатывается. Я хотел подбежать, подхватить её, но не успел – она упала. Скорую кинулся вызывать, хотел с ними поехать, но меня с собой не взяли. Я же переживал, как её довезут – путь-то неблизкий. Вот я тогда на первый поезд вскочил и бегом сюда.

– Костенька, а кто еще знакомый с вами эвакуировался?

– Многие. В основном ведь всех поразбрасывало по Беларуси, кое-кто там, в Украине, остался, у кого родственники были в Киеве или еще где, подальше от этой заразы. Зоины родители живут недалеко от нас, в соседнем доме.

– А она сама, что, не уехала? – Ирина пустыми глазами посмотрела на парня, сжимая в руке платок.

– Она умерла через десять дней после аварии… Лучевая. 900 рентген. Ночью, когда взорвался реактор, она побежала с соседями на мост к Припяти – посмотреть, что случилось. Я тоже проснулся тогда, вышел на кухню воды попить и увидел из окна, как Зойка из подъезда выбегала. Днем 26-го я еще видел ее, она взахлёб рассказывала мне обо всем, а потом уже больше никогда не встречал… И только позже, увидев Зоиных родителей в Брагине, таких осунувшихся и слабых, я узнал, что тот поход стал для нее смертельной ошибкой.

Женщина закрыла лицо руками и выбежала в коридор. Костя тяжело вздохнул, поводя её взглядом, потом, смахнув ладонью проступивший на лбу пот, выдохнул и медленно опустился на освободившийся стул. Арсений молча наблюдал за всем этим и лишь спустя несколько минут нарушил неловкое молчание:

– Надолго приехал?

– Да нет, только вот девушку свою проведать. Я с ней несколько месяцев не виделся вообще-то.
 
– Костя, друг, послушай. Я хочу, чтобы ты знал. Мы с Яной встречаемся и встречаемся серьезно. И я уже определился с тем, что хочу от жизни. Я не оставлю Яну. Никогда. Да, я понимаю, что тебе сейчас нелегко, но блин, пожалуйста, забудь о ней как о девушке.

– С чего ты взял, что я вот так просто отступлю? Да, она мне пыталась что-то объяснить, когда мы прощались, но я тоже не планирую просто так ее оставить.

Венки на висках Арсения напряглись, а руки сжались в кулаки. Он лишь смог произнести сквозь зубы «Пошли выйдем» и встать со стула.

Костя начал первым:

– Ты думаешь, я бы ехал столько времени и тратил бы столько сил, чтобы просто так отказаться от любимого человека? Нет.

Арсений опустил голову, а потом резко вскинул ее, положил руку на плечо противника и, глядя на него в упор, сквозь зубы процедил:

– Тебе сколько лет, малый?

– Вообще-то скоро восемнадцать, но это не имеет никакого значения. Я люблю ее, понимаешь?

– А я не могу без неё жить. И ты это вряд ли поймешь. Арсений замолчал, продолжая сверлить Костю жёстким испепеляющим взглядом. Голубые, прикрытыми густыми ресницами, глаза не мигали, и даже в темном, обшарпанном коридоре больницы Косте было видно, как они поблескивали, наполняясь влагой.

– Я все понял, – выдавил из себя Костя. – Ладно, ты смог мне донести, что Яна занята тобой. Считай, что я уже принял тот факт, что она была моей первой любовью, и у нас с ней просто не сложилось.

Пока двое героев-любовников разбирались в том, кто из них достоин Джульетты, в коридоре сквозняком открылось окно. Через распахнутую дверь в палату ворвался ветер, пролетел под больничной койкой и стал насвистывать на ухо свою неповторимую мелодию. Нейроны уловили разряд, и яркая вспышка озарила сознание. Голубые глаза открылись.