Диссер

  Первый лазерный стол слепили из того, что было.
  Нарубили крепкого уголка, сварили длинный - метра четыре, объемно-прямоугольный каркас, где по нижним углам приладили противо-вибрационные опоры, предварительно скрученные с другой, очень полезной, но дважды нелазерной установки.
  Труженики учебно-производственных мастерских, получив в качестве аванса литр целебного его, выгребли из заначки толстый лист, нарезали десяток прямоугольников, шлифанули и насверлили по нашенскому эскизу красивых дырочек со специальной резьбой.
  Вчетвером, надежно, с резиночками, прокладочками, выравниванием и матерком, закрепили прямоугольники на каркасе.
  Вот он - пуленепробиваемый и виброустойчивый.

  Я смотрел на изделие под разными углами - сбоку, снизу, сверху и в упор. Стол отливал всеми цветами радуги - черным, стальным и ржавым - краса и гордость поднебесно-подвальной лаборатории.
  Конечно мы видели другие столы. В Ай-би-эм проспектах демонстрировались последние лазерные разработки ведущей технологической компании мира - гигантские, многотонные, из волшебно-композитных материалов, на специальных вибро-пневматических основаниях - палата мер и весов отдыхает.
  Но наш был лучше, гораздо лучше - синица в руках.
  Приковыляла Танька - дэцэпшница с детства, обнюхала, умно покивала.
  Нелинейщики, правда, поцокали - мол, неустойчивый, легкий - москвичи, все им не так.

  Раздербанили старые лазерные ЗИПы - выгребли столики, зажимы, прочую оснастку и разместили на столе. Красота усилилась. Теперь на ровной поверхности почти в шахматном порядке расположились диковинки - трех-координатные столики и зажимы для зеркал - большие кольца с позиционными, метрическими болтами.
  Сперва активный элемент. В сборе.
  Кракозябра нереальной хай-тек красоты - никелированный, полый металлический цилиндр, куда вставляется прозрачный, по внешней поверхности напыленный серебром, кварцевый отражатель с двумя продольными туннелями - для стробоскопической лампы накачки и волшебного монокристалла.
  Мало того, два штуцера для водяных шлангов, по которым насос гонит охлаждающий дистилят. Включаешь, подрагивают - словно живые.

  Нежно собрали, аккуратно вставили, приладили шланги, подвязали, чтоб не перекрывали ось, осторожно закрутили - готово, встал, родной.
  Теперь ось - волшебная оптическая, красная, на протирку которой уходили мегалитры спирта и которую давал старый, огромный, типовой, маломощный лазер, выпускаемый серийно для лабораторных работ по физике. Его поместили на другую сторону и двумя полупрозрачными зеркалами тончайший, чуть подрагивающий, тихо свиристящий красный лучик загнали в активный элемент. Есть.

  Следующим номером, монтаж переднего зеркала. Это было несложно - надо лишь совместить два луча, прямой и отраженный.
  Самая пакость - электрооптический затвор. Тот, подлец, штука хитрая - небольшое отклонение, и хана. Благо, нелинейшики подкатили позиционный столик тонкой настройки. Крутили долго, но справились.
  Вроде, все - затвор, активный элемент, переднее зеркало и мишень на красной оси.
  Включили - мимо, нет импульса. Проверили - точно, затвор дурит.
  Осторожно, кончиками пальцев, едва касаясь настроечных головок - разок нижним, два вперед, еще три деления направо - перебор, два назад, и теперь левым...
  Наконец сверкануло - а куда он, падла, денется.

  С обратной стороны мишени приладили датчик. Пьезоэлектрический. Стандартный, оранжевый, от института Патона. Старый, большой, Кауновский, которым он словил первый лазерный ультразвук, трогать не стали - реликвия.
  Сколько этих датчиков делано-переделано... 

  В восемьдесят пятом попали в Херсон. Перукарни и Горилка. Хороший город, южный, теплый, даж зимой зеленоватый. Днепр, опять же, и девки симпатичные.
  Сперва самолетом в Одессу, потом четыре часа автобусом. Прямиком на завод со странным названием "Полхеркардан".

  Пару лет назад, при изготовлении скользящей вилки, вместо литья применили хитрую сварку. Стали ушко трением приваривать к цилиндру - быстро и крепко. Плюс экономия металла и, что важнее, большое внедрение. Короче, крупный прогресс.
  И все шло хорошо пока не начались аварии.
  Кразы, а именно на их валы ставилась злополучная вилка, стали попадать - кардан вываливался. Прямо на ходу. И виной тому - сварная вилка.
  Стандартные испытания на прочность проходила - любую статику, а дорожные колебания, если шов получался некачественным, нет. Непровар в условиях дорожной тряски превращался в медленно развивающийся дефект - трещину, которая в конце концов разделяла вилку надвое.

  Приехали, заселились на дебаркадер, в женское общежитие - отдельная песня, сладкая, что их Киевский торт.
  С неделю тыкали датчиком, и наконец нарыли три странных изделия.
  Отнесли на металлографию. В двух обнаружились безвредные включения, а третий, слава всевышнему, оказался недоваренным. Но статические нагрузки выдерживал.
  Мы его и так, и сяк - сжатие, растяжение, изгиб, на запредельные - не шелохнется. Порезали на части, сунули под электронный микроскоп - непровар в три четверти сечения.
  Пришлось делать специальный стакан, чтоб на вилку налазил, втыкать туда двенадцать самопальных датчиков, коммутировать сигналы. Надо сказать, получилось.
  За год отловили пять плохих, значит, кого-то уберегли.
  Банкет, внедрение, все дела - общежитие, стол, горилка, музыка играет, штандарт скачет, девки пляшут... Ладно, в другой раз.

  Стрельнули, и осцилоскоп показал сигнал. Покрутили, повертели, смазали - сигнал вырос до разумно-наглядной величины.
  Так бывает всегда. Поначалу ничего - шорох, всплеск на белом шуме. Надо тащить, говорят бывалые, похоже, что-то есть. И начинается - масло, глицерин, настройки, моща - глядишь, через пару дней выполз.

  Прибежал Юра Петров - большой оригинал. Доцент в очках, фанат поперечной волны. Посмотрел, похмыкал, поплевал.

- Слушай, Мишка предлагал широкополосно принимать. Даже набросал как. Типа одним кольцом - без спирали.
- Мощи на хватит.
- Если через усилок, сказал, хватит - пацаны знают.
- Валера, Петров утверждает, что знаешь, как широкий силок на эмашку делать.
- Знаю.
- Можешь?
- Не вопрос!

  Через день новый, блестящий, травленый, медно-желтенький, транзисторно-тиристорный электро-магнито-акустический датчик с предварительным усилителем для широкополосного приема был у меня в руках.
  Ну, с богом, Слава, врубай канитель.
  Закрутился насос, дернулись водяные шланги, загудел блок накачки и, наконец, пыхнула синим дежурным пламенем многовольтная лампа.
  Трижды сплюнув, дважды постучав по дереву и на всякий случай закрыв глаза, открыли стрельбу.
  Удивительно, но с первого раза полез, голубчик, - ярче тысячи солнц - устойчивый, наглый, жирный.
  Мишаня все-таки гений - даж после смерти помог.

  Ничего прекрасней мы не видели ни до, ни после. Крутой подъем, покатая вершина, чуть более плавный спуск с заходом в минус, а после, мягким разворотом на асимптотически совершенную кривую с идеальным прилипанием к оси. Как по учебнику - весь забитый спектрами, абсолютно весь.

  Это было нечто. Наносекундный лазерный импульс, который покойный Михал Ваныч описывал двумя функциями Ханкеля - пара букв гэ, лезущие навстречу друг другу и образующие прямоугольник шириной в десять наносекунд, выбивал в металле ультразвук такой небесной красоты, что дальнейшие споры о превосходстве точных наук над гуманитарными можно было смело закапывать во глубину сибирских руд.

  Оставалось понять, кто матери-истории боле ценен - какой эффект в конечном итоге образует, детерминирует звуковой сигнал - термоупругий, от мгновенного расширения за счет сверхскоростного нагрева, либо испарительный, когда под воздействием огненного выстрела металл испаряется с поверхности и, по закону импульса сохранения, отлетевшие частицы вещества толкают оставшиеся, разумеется, в противоположную сторону.

  Вот тибе, бабка, и диссертация!