Баглай

Николай Иванович Баглаев закончил приём, переложил карточки на угол стола и выключил компьютер. Устало накинул на застиранный халат куртку и, закрыв кабинет, поковылял по лестнице вниз, мимо регистратуры к выходу.

- Баглай!- окликнула его регистратор — Выручи, зайди на двадцать восьмой участок, Воровского 20. Наталья за дочкой в садик опаздывала, не успела посмотреть детей.

- Зайду-зайду. Пиши, Лена, и карточки не забудь. Наташа молодец, и дочка у неё хорошая.

Пока Лена у стеллажа искала карточки, Баглай, будто сам с собой, но и для Лены ворчал:

- Свадьбы! Играют, ****ь, свадьбы. За домом площадь, они там фотографируются и голубей выпускают. Белых. Платят за них, а не забирают же. Пустили, порадовались, сфотографировались и уехали. Куда они потом? Голуби. Слышь, Лен?

Лена не оборачиваясь, сморщилась устало:

- Ой, Баглай, тебе не всё равно? Они наверное почтовые. Летят обратно к своим хозяевам. Людям денег девать некуда, за пять минут полёта платят. Хорошо устроились продавцы: и голуби целы, и денежки в карман — она раздражённо усмехнулась — На вот, адрес. Иди уже. Поздно.

Баглай сгрёб послушно со стойки карточки с адресом и медленно пошёл на выход, продолжая разговаривать сам с собой, но так, чтобы и Лена слышала:

- Ага! Почтовые! Может и почтовые, да в мой двор залетают. Белые. К сизарям, ****ь, льнут в стаю, а те одиночку чужого не принимают. Вот собираю их по углам во дворе и по объявлениям пристраиваю даром — Баглай улыбнулся щербато и довольно потёр кривыми артритными пальцами, уже ощетинившийся к вечеру, подбородок.

- Да, молодец, молодец, Баглай, - Лена отмахнулась от назойливого старика и полезла за телефоном в сумку.

- Не ори, ****ь! - шутливо ворчнул Баглай и вышел.

***

 Подойдя к облупленному деревянному бараку на Воровского, Баглай, обстучал у подъезда ботинки от снега и шагнул в тусклый свет прямоугольника входа, постучал в дверь с ободранной обивкой и дёрнул за ручку. Не заперто. Баглай вошёл.


Из глубины квартиры слышались детская возня, влажный кашель и несколько взрослых голосов — пьяных и вязких.

- Эй! Врача вызывали? — Хрипло, застоявшимся голосом крикнул Баглай.

В кухне зашикали друг на друга мужские голоса и оттуда вышла маленькая неопрятная женщина, слегка пошатываясь, молча махнула призывно рукой в сторону комнаты, приглашая Баглая пройти.


В комнате на полу были настелены матрацы сплошным слоем и на них в куче замызганных одеял и подушек четверо детишек разного возраста. Самый маленький, лет двух, лихорадочно блестя глазами, таращился на Баглая. Остальные кашляли на все лады и шумно возились, накрывшись одеялом, торча из под него разными частями тел.

- Ты мать? - спросил Баглай, достав из кармана и напялив очки на нос.

Женщина подперев бока кулаками, растопырила локти для устойчивости, тряхнула головой:

- А чё ты мне тыкаешь? Я с тобой на брубдрбшафт не пила! - заплелась языком

Баглай махнул рукой и стал осматривать по очереди детей.

Внимательно послушал каждого фонендоскопом, постучал по ребрышкам.

Детишки были крепкими, на удивление ладными и подвижными. Баглай подобрел глазами и пощекотал каждого после осмотра. Спросил ложку и градусник у лупоглазой хозяйки квартиры, матери малышни. Она принесла ложку, обтерев её о подол халата. Градусника в доме не было.

Пока Баглай доставал из своей сумки казённый градусник, мерил температуру и осматривал рты, затихшим и довольным от такого внимания, детям, обтирая каждый раз ложку салфеткой со спиртом, на выступ вдоль стены вылезла маленькая серая мышь. Мышь спрыгнула резво  на матрасы, схватила какой-то огрызок сухаря или печенья и, метнувшись в уголок под матрасы, скрылась под ними.

Баглай сморщился, присел на приступку у входа выписывать рецепты, перечислил матери необходимые процедуры детям. Подмигнул, не сводящей с него глаз, малышне и двинулся к выходу.

Уже в дверях проворчал, обернувшись к хмельной хозяйке:

- Ты, ****ь, хоть мышей потрави. Позаболеют дети нефро... мышиной болезнью. Эх, мамаша!

- Иди ты нах, я на тебя жалобу напишу!  Ты же Гиппократу давал! - она подняла вверх указательный палец, икнула и захлопнула дверь за Баглаем.

- Пиши! - безразлично усмехнулся Баглай и пошёл домой.

***

- Мама, Тузя, я пришёл! - закашлялся Баглай в дверях своей квартиры на втором этаже такого же деревянного барака, из которого вышел полчаса назад.

Из глубины квартиры, шаркая, вышла толстая, неопрятная старуха с безумным взглядом. За старухой ковылял старый криволапый бассет с печальными слезящимися глазами.

После ужина Баглай поднялся из-за стола и собрался прогуляться с Тузей перед сном.

- Мама, иди ложись отдыхать.
- Я хочу есть — прошамкала старуха, теребя в руках угол клеёнки на столе.
- Мама, ****ь, ты же только что поела! Ну, что такое, мама? Совсем уже не соображаешь ничего. Иди, иди, спать ложись. Я Тузю погуляю и будем спать.

Во дворе Тузя грузно шагал перебирая короткими лапками, обходя наметённые вдоль тротуара снежные холмики.

Во внутреннем углу дома Баглай уловил едва заметное шевеление и надев очки, увидел белого голубя, сиротливо спрятавшегося от ветра, прислонившись грудкой к сугробу, наметённому в подветренную сторону.

Баглай подошёл к птице. Замёрзший голубь лишь слегка шевельнулся в ответ. Баглай, аккуратно прижав крылья, ухватил птицу, засунул за пазуху и побрёл за Тузей.

- Свадьбы! Весело им! А этим куда? Помру и никому не нужны будут — Баглай опустил нос себе в воротник, втянул ноздрями запах птицы и улыбнулся — пристроим тебя, не баись. У меня есть один телефончик.

В поликлинике Баглая ждало известие о жалобе на него с вызова по Воровского.

Заведующая зачитала ему строчку: "Врач унизил меня, сказал про мышей в моём доме, намекая на моё тяжёлое материальное положение, чем задел моё человеческое достоинство. Матерился"

- Баглай, сколько можно? - сурово нахмурила брови заведующая — опять тебя КэТэУ лишить?

- Лишай, ****ь! Никого я не материл. Мыши там по детям бегают. А эта дура пьёт и не соображает ничего. - дёрнулся недовольно Баглай. Потом вспомнил своё и усмехнувшись забубнил — Опять, слышь, вчера белого нашёл. А мама, слышь, только поела и говорит "есть хочу". Совсем уже из ума выжила.

Заведующая покачала головой:

- Коля, ты неисправимый! Иди работай. Напишу я ответ на жалобу, что мы тебя строго наказали.